Рискнуть

      Время близится к десяти вечера. Погода за окном стоит прекрасная: розово-жёлтые полоски заката красуются на небе, почти полностью сменяясь тёмно-симними, даже чёрными, облаками. На небе с каждой минутой появляется всё больше звёзд. Впрочем, несмотря на чудесную погоду, что не часто бывает под конец октября, Алиса чувствует отнюдь не радость. Девушка уже второй час сидит за рабочим столом, делая домашнее задание. Флорова потягивается, выпрямляет руки, разминаясь, мотает головой — пытается избежать бесконечных рядов букв и цифр перед глазами, и продолжает писать задание в тетради. Ей остаётся ещё половина уроков, так что сегодня сну снова придётся подождать.       Как и предполагала Алиса, поспала она четыре часа. Хорошо хоть не два. Что её всегда удивляет, так это то, что, когда она спит по несколько часов в сутки, она чувствует себя относительно хорошо, но если же ей на выходных удаётся поспать часов девять-десять, она просыпается с жуткой головной болью.       Вот что это за шуточки, а?       На часах шесть утра. Алиса заваривает чай и садится перед окном на кухне, завернувшись в тёплое одеяло: дома, несмотря на работающее отопление, очень холодно. Она поджимает под себя ноги, двумя руками держит согревающую, почти обжигающую руки кружку. Флорова протяжно зевает, она каждый раз удивляется, зачем так рано встаёт. Родители ещё не пришли. Её отец, Константин Сергеевич, как и мама, Марина Александровна, работают по сменам, а сегодня обоим в ночную.       Флорова смотрит за окно, на серые пятиэтажные панельки, за которыми совсем скоро покажется солнце. В некоторых окнах горит свет, и если присмотреться, то можно увидеть уже взволнованных рутиной жильцов. Алисе интересно, кто чем живёт, какие у кого проблемы. Конечно, хотелось бы обойтись без них вовсе, но это жизнь, так что имеем, что имеем. Иногда ей странно осознавать, что незнакомые люди, такие же как и она. Что жизнь не игра, а они не NPC. Что им тоже нужно дышать, они мыслят, о чём мечтают, чего-то хотят, им отчего-то больно, а может весело. И Алисе никогда не узнать, что у них внутри. Смотришь иногда в чужое окно, разглядываешь обстановку внутри — и там всё такое новое, непривычное, неизведанное. Хочется заглянуть в этот таинственный мир и узнать всё, что только можно, но сейчас не время для чужих миров. Алисе нужно собираться в школу.       Быстро одевшись и сложив в сумку тетрадки и книги, Флорова смотрит на себя в большое зеркало в полный рост. Как-то по-детски глупо и будто спросонья (так и есть, на самом деле), на неё глядит девушка — сама Алиса — с сильно вьющимися каштановыми волосами чуть ниже плеч, что, как ей всегда кажется, напоминают птичье гнездо, но всё же довольно милое; под тёмно-карими, впрочем, совсем обычными глазами виднеются синяки; на щеках довольно заметная местами россыпь веснушек; болезненно покрасневшие губы: она никак не может избавиться от неосознанной привычки их кусать. Хотя что там губы, Флорова зачастую в кровь искусывает внутреннюю сторону щеки. Алиса со вздохом последний раз оглядывает себя, понимает, что совершенством тут точно не пахнет, и закрывает дверь, покидая квартиру.       В школе не так уж и ужасно, как может показаться. Отчего-то здесь она часто забывает обо всём плохом. Тут есть два варианта: или Алиса до глупости безнадёжный оптимист, или по ней уже плачет ближайшая психбольница. И она не знает, какой из вариантов верный.       Её смело можно назвать главной любительницей посмеяться. Смех продлевает жизнь, да? За это она и ценит школу, ведь времени думать про мелкие повседневные проблемы тут нет, потому что каждый день происходило что-то, может не всегда хорошее, но обязательно происходило. Алиса чувствовала себя хорошо и в одиночестве, и в компании, но всё же находится в большом скоплении людей, особенно незнакомых, она не любит — это очень выматывает. — Алис, дай инглиш списать, — просит одноклассница. — Нам пересказ задали, — отвечает Алиса, отрываясь от листка с написанным текстом. — Что-о, я не знала! А там много? — одноклассница почти кричит, и Алиса морщится: голова немного болит. — Приблизительно страничка. — Блять, скажи, что я у врача.       Английский Алиса любит, к тому же она вполне хорошо им владеет, так что предмет её не тяготит. Раньше, в девятом классе, у неё была другая учительница, но та уволилась и ушла в рисование. Так что в начале года группе по-английскому, в которую попадает Флорова, предстоит познакомиться с новой преподавательницей.       Относительно учителей у Алисы есть своя стратегия, если это, конечно, можно так назвать. Каким бы учитель хладнокровным не был бы при выставлении оценок, немного, но всё же на это влияет, мнение учителя об ученике. Если ты сразу не понравишься учителю, то изучать его предмет, да и ужиться с самим преподавателем вероятнее всего, будет весьма нелегко. И напротив, будучи в хороших отношениях с преподавателем, он может пойти на уступки и повысить балл. Девушка никогда не подлизывается к учителям, если кто-то ей не нравится, она, как правило, просто старается не контактировать без необходимости, чтобы напрасно не портить отношения. Если же преподаватель действительно нравится Алисе, то она искренне улыбается, общается, шутит, да всё что угодно, в присутствии учителя. Хотя за собой Алиса замечает, что ей нравятся все учителя. У неё была весьма вредная порой черта: находить в людях только хорошее, а если есть какая-то отрицательная черта, то Флорова всегда ищет её причину, чтобы для себя понять и объяснить, почему она существует. И это временами Алисе в себе очень не нравится.       Она ставит перед собой обязательную задачу: произвести хорошее впечатление на учительницу. Ведь сам по себе предмет английского она очень любит, так что ей совсем не хочется омрачать любимые уроки плохим взаимоотношением с педагогом. Это оказывается очень просто, Михальчук Наталья Анатольевна — так зовут новую учительницу по английскому — оказывается очень открытой для диалога с учениками. Алисе просто с ней ладить, даже как-то слишком, и спустя неделю их уже можно назвать лучшими подружками на уроках английского.       Алиса заинтересовывается личностью Натальи Анатольевны. На её уроках она смеётся почти без умолку, но она может вовремя сосредоточиться на работе. Спустя месяц Алиса начинает понимать, что уроки английского ей нравятся не только из-за предмета, но и из-за учительницы.       Первоначально ей кажется, что это так, ничего необычного, просто Наталья Анатольевна хорошо преподаёт, и её уроки проходят бурно и оживлённо. К тому же женщина внешне выглядела потрясающе: удлиненное каре с мелированием; высокая, не сильно худая, но и не полная, а чего только стоили её зелёные глаза… Глаза цвета, за который ранее сжигали людей на костре, а женщин называли ведьмами.       Вскоре Алиса понимает, что ей нравится Наталья Анатольевна, нравится не так, как должна нравится учительница, а как девушка. За этим чувством прячется что-то большее. И Алиса не хочет знать, что это. Однако понять и принять всю абсурдность своей влюблённости всё же приходится. На самом деле, много времени не нужно, чтобы понять — нравится тебе человек или нет. Иногда это происходит медленнее, затягиваясь на годы, а иногда хватает и нескольких дней.       Флорова почти ничего не знает про Наталью Анатольевну. Разве можно влюбиться в ту, про которую известно целое ничего и даже меньше? Разве можно влюбиться в ту, которая на пятнадцать лет старше тебя самой? А это вообще законно? Флоровой думается, что у неё явные психические отклонения, раз она влюбилась в учительницу, возможно даже и правильно ей думается, но она не может сделать что-то со своими чувствами. Алиса, конечно, удивляется, когда понимает, что нравятся ей не только мальчики. Но она быстро принимает это: Наталья Анатольевна отбивает любые сомнения, пребывая яркими воспоминаниями в голове Алисы на протяжении всего дня. — Ну что, Алиса, давай, отвечай, — заполняя журнал, сказала Наталья Анатольевна. — А давайте, — она коротко улыбается и выходит к доске, захватив ручку из пенала. Рассказывает она тему про образование, ничего сложного, но неимоверно скучная тема для пересказа. К слову, ручку она часто берёт с собой, просто чтобы крутить что-то в руках, отвлекаясь. Так спокойнее. — Как всегда отлично, люблю, как ты рассказываешь, — на этих словах Алиса улыбается, будто чеширский кот, и слегка краснеет.       Дальше по очереди отвечают другие. Алиса часто переглядывается с Натальей Анатольевной, и учительница также в ответ поглядывает на неё. Встречи взглядами иногда затягиваются, длятся дольше, чем положено, хотя такое у них случается постоянно. И если Флорова смотрела на неё, потому что та ей нравилась, то почему Наталья Анатольевна смотрит на неё — действительно загадка. Просто в ответ, думается Алисе.       День проходит медленно и размеренно. На последнем уроке — обществе — так скучно, что у Алисы глаза сами собой закрываются. В классе стоит тишина, но не от строгости преподавателя, а от того, что на уроке присутствует только пару человек. Десятый класс как-никак, к седьмому уроку остаётся десять человек из тридцати.       Флорова возвращается домой к шести вечера. Скинув куртку, она падает на кровать, тяжело выдыхая — голова, кажется, готова разорваться на кусочки. Собравшись с силами, она встаёт и идёт на кухню, переодевшись перед этим в домашнюю одежду. Мамы нет дома, она оставила записку, что пошла по магазинам, так что Алиса включает музыку на всю. Своей громкостью она перебивает все тревожащие Алису мысли, отдаляя их, позволяя ненадолго забыться. Сегодня ей захотелось блинчиков. Играла песня Madilyn Bailey — Titanium. Флоровой, по правде, больше нравится этот кавер, чем оригинал.       «You shoot me down, but I get up»       Алиса в такт музыке кружится, параллельно разбивая яйцо в миску.       «I’m bulletproof nothing to lose»       Резко венчик представляется ей микрофоном, она с чувством поёт — явно не очень хорошо, но сейчас её это не сильно беспокоит — хватаясь за майку в районе груди, в порыве чувств.       «You shoot me down but I won’t fall, I'm titanium»       Впереди у неё гора домашки, впрочем, ничего нового, снова полубессонная ночь, снова звенящий будильник в шесть утра, снова горячая чашка чая в руках. История повторяется?

***

      Алисе особенно плохо с утра, даже улыбаться не хочется. Единственное, о чём она думает — это сон. Ей так хочется спать. Алиса боится заснуть на ходу. Да и настроение паршивое, просто плохое, без особой на то причины. Английский стоит предпоследним уроком, и Флорова уже еле держит голову на плечах. Урок проходит спокойно, только Алиса в этот раз почти не отвечает и мало на что реагирует. Она просто устала.       Иногда ведь можно? — Алис, что-то ты сегодня была какая-то неактивная, — в конце урока говорит Наталья Анатольевна, собирая вещи. — Она просто не выспалась, — отвечает за Флорову её близкая подруга и по совместительству одноклассница Белкина Катя, в объятиях которой она сейчас лежит. — Сначала английский, а потом сон, — улыбаясь, беззлобно говорит преподавательница.       Нельзя.       Алисе почему-то становится ещё паршивее. Ей показалось, что в таком состоянии она не нравится Наталье Анатольевне от слова совсем. А ей любым способом хочется понравиться учительнице. Даже если самой Алисе будет тяжело, она постарается и будет весёлой для Натальи Анатольевны. В тот день она даёт себе глупое, но, как ей кажется тогда, важное обещание: никогда не показывать своих чувств — усталости и апатии — на уроках английского.

***

      Алиса ещё в конце сентября уговорила родителей нанять ей репетитора по английскому. Не то чтобы в этом есть особая необходимость, но проводить с Натальей Анатольевной дополнительно ещё два часа — пусть и за изучением предмета — кажется Алисе сказкой. Убедить родителей легко, остаётся только спросить у учительницы, согласна ли она. Флорова больше всего боится того, что Наталья Анатольевна откажется. Но всё проходит отлично, и теперь Алиса ходит к ней на репетиторство.       Она начала собираться, время уже поджимает. В метро не очень многолюдно, хотя в это время обычно не протолкнуться. Алиса садится, прикрывая глаза, ехать ей ещё около пятнадцати минут, потом пересадка, ещё тридцать минут езды — и она на месте. Погода стоит пасмурная, но без моросящего дождя. В метро сидят все: от школьников до пожилых людей — но большинство с такими уставшими лицами, и Алиса их прекрасно понимает. Она любит ездить на метро, особенно когда в вагоне почти пусто. Во время поездки её мысли беспорядочно метаются от одной к другой от шума, и это в какой-то степени успокаивает, она будто и вовсе ни о чём не думает. А ещё в метро легко можно встретить красивых людей. Флорова часто заглядывается на незнакомцев или незнакомок просто потому, что они выглядят красиво. Хочется подойти и сказать о том, как же круто кто-то выглядит. Только вот девушка слишком стеснительная, потому она только про себя восхищается красотой других людей.       Алиса набирает на домофоне двадцать три, раздаются гудки и дверь открывается. Наталья Анатольевна живёт на пятом этаже в семиэтажном доме. Флорова на лифте никогда не ездит, просто потому что он какой-то напряжный и к тому же ужасно громко скрипит. Квартира у учительницы была небольшая, двухкомнатная. Живёт она одна, как понимает Алиса, даже домашнего питомца нет. Как узнаёт Флорова — спасибо урокам английского — Наталья Анатольевна считает, что питомцам место в большом частном доме, где у них будет больше места и свободы, а не в квартире. Им нужна свобода, не клетка. — Здравствуйте! — улыбаясь, говорит Алиса. — Привет-привет, проходи.       Они не разбирают новую тему, а решают задания на предыдущую, для закрепления. Алиса не любит времена в английском. Пока Наталья Анатольевна объясняет какие-то исключения, Флорова завороженно смотрит на учительницу. В зелёных глазах с каштановой крапинкой отражаются огоньки от включенной настольной лампы, и это так красиво, что Флорова не может оторвать взгляд от настолько прекрасных глаз. Заниматься они по плану должны два часа, но это всегда затягивалось, потому что они болтают ни о чём, и обо всём одновременно. Время занятия уже подходит к концу, но, кажется, Наталью Анатольевну это не сильно волнует. — Во сколько у тебя поезд? — говорит учительница между делом. — Через, — Флорова смотрит на включенный экран телефона, — час. — И ты всё это время после моего урока, ждала час на улице? — удивлённо спрашивает женщина. — Ага, иногда пешком ходила. — Ай-ай, Алиса. Что ж ты раньше не сказала? — Вы не спрашивали, — пожимает плечами Флорова. — Ну, тогда у тебя есть ещё час, — проигнорировав последнюю фразу, сказала Наталья Анатольевна, — сейчас будем кушать. Тебя вообще дома кормят? — Д-да, — Алиса отчего-то засмущалась. — Что-то не видно, худая, как спичка. — Не правда. Не такая я уж и худая, — не согласилась девушка. — Ладно-ладно, пошли на кухню.       Кухонька небольшая, но в ней есть, где развернуться. На подоконнике стоит пара горшков с цветами. Комната светлая и простая, без лишних элементов. От неё, как, наверное, почти во всех панельках, веет чем-то старым и советским, хотя внешне кухня довольно новая. Видно, что прибираются регулярно, но без фанатизма, как бы только из обязанности, для поддержания видимого уюта. Наталья Анатольевна начинает что-то подогревать на плите. Флорова тем временем просто пялится в спину учительницы. — О чем задумалась? — оборачиваясь к ученице, интересуется женщина. Не скажет же Алиса: «О вас.» — Мм. да так, — отмахивается девушка. — На-ка, чтобы все съела. Тебе сметанку или мёд достать? — спрашивает учительница, ставя перед девушкой тарелку с пышными сырниками. — Давайте мёд, но зачем так много? — А потом говоришь, что много кушаешь, тут же совсем чуть-чуть, — Флорова хочет возразить, но учительница смотрит на неё таким взглядом, мол, отказы не принимаются, что язык не поворачивается отказаться. — Спасибо, — сдаётся она, а на душе отчего-то становится слишком хорошо.       Было и правда вкусно. Для Алисы, конечно, многовато, но она съедает всё, как ей и сказали. — Давайте я помогу, — она порывается помыть посуду, в знак благодарности за вкусные сырники. — Не нужно, я сама, — отказывается Наталья Анатольевна, и Алиса больше не пытается. Оставшееся время они сидят за кухонным столом, обсуждая то школу, то погоду за окном, то что-то абсолютно постороннее и неважное. — Времечко уже, — тихо начинает Алиса, указывая на экран мобильного телефона. Хотя уходить не хочется от слова совсем, но следующего поезда ждать ещё час, а у Натальи Анатольевны есть и свои дела. — Ой, точно, собирайся, чтобы не опоздать, — спохватилась Наташа, она удивляется тому, насколько быстро проходит время. — До свидания, ещё раз спасибо! — улыбается Алиса, выходя из квартиры. — Пока-пока, — помахала на прощание учительница и прикрыла за собой дверь.       Алиса настойчиво сдерживает себя, чтобы не закричать. И только чуть отойдя от дома учительницы, она крепко сжимает руки в кулачки, улыбаясь во все тридцать два. Через пару секунд она понимает насколько глупо выглядит со стороны: идёт и улыбается в пустоту без причины. Хотя её всё же не волнует это сейчас. Алиса рада, что побыла с Натальей Анатольевной на час больше. Да и к тому же не за уроками, а в дружеской беседе.       Дружеской ли?       Алиса чувствует себя относительно спокойно. Между ними рушится тонкая грань, которая, как правило, должна быть между учителем и учеником. Они будто становились подружками. Это нравится Алисе, и одновременно ранит её. Она понимает, что о большем ей и мечтать не стоит, но и не думать об этом вечерами, лишь причиняя этим себе боль, она не может. Они не были реальными друзьями, Алиса вообще сомневалась, может ли быть настоящая дружба между ними, потому что у них большая разница в возрасте, к тому же возможность быть друзьями зависит только от Натальи Анатольевны. Вдруг она этого не хочет? Вдруг она считает это лишним? Школа — это одно, но у учительницы тоже есть своя личная жизнь.       Людей в метро прибавляется, как-никак вечер субботы. Но Флорова всё же находит себе свободное место. Чуть прикрывая глаза, Алиса опирается головой о поручень, и еле заметно улыбается.