Сигареты

Несмотря на последний месяц зимы, морозы не отпускали, а снег так и продолжал валить хлопьями, укутывая Санкт-Петербург в белое пушистое покрывало, которое так и норовило спрятать городок от посторонних глаз. 6 февраля не стало исключением, и высокий темноволосый парень с усталостью на лице, смотрел в окно, наблюдая за тем, как снежинки падают на землю, порой сталкиваясь между собой, и превращаясь в более крупные снежные комки. Он думал. Думал много, думал часто, думал обо всём, чём только можно, и даже больше. Его голова была занята исключительно тем, что он увидел за окном. Зимний пейзаж показался пареньку необычайно красивым. А снежинки? Такие хрупкие, такие маленькие, такие разные... но объединившись, они способны создать то, над чем многие работают долгими годами. Кто бы мог подумать, что вместе, даже самые маленькие люди способные на многое? Такие серьёзные размышления были совершенно не свойственны Мише. Что на него нашло? Он и сам не знал. Надо же, из-за каких-то обычных снежинок, за которыми он наблюдал всю осознанную жизнь, он выпал из реальности... Мать и отец растили мальчика добрым, учили помогать другим, но никогда не давать себя в обиду. Эта мысль глубоко засела в голове Михаила, и поэтому, он вырос довольно скрытным человеком. Парень общался только с парой человек, самыми близкими друзьями. Других же сверстников он не сторонился, но подходить первым без надобности не собирался. Миша не жаловался на свою жизнь, его все устраивало, он мог сам прекрасно постоять за себя и своих друзей, сохраняя за собой статус грозного панка, способного на все, ради друзей. Таким образом он доучился до 11-ого класса, закрепившись в глазах учителей не столько хулиган, сколько способный, но ленивый парень. Все прекрасно понимали, что Горшенёв может учиться на «отлично», но его самого, кажется, устраивало и «удовлетворительно», с порой проскальзывающими четверками. Семья Горшенёвых не была богатой, но и бедной ее было не назвать. Они не купалась в деньгах, но на естественные потребности денег хватало, поэтому жаловаться на что-либо - грех. Миша же, как любитель свободы и спиртных напитков, подрабатывал в свободное время. Вернее нет. Подработкой это назвать нельзя. Он просто делал то, что приносило ему удовольствие. То, чем наслаждался с самого детства. Играя на гитаре в проходах метро, парень мог заработать на ту самую баночку пива, которая снимала с него все нервные воспоминания, не дававшие покоя. Миша любил напрягаться по поводу и без. Загоняя себя самыми ужасными мыслями, он заставлял себя зарабатывать на алкоголь, который расслаблял и гасил тихий ужас, разъедавший изнутри, о котором не знал никто, кроме самого Горшенёва. Ещё одной вещью, отвлекающий Мишу от плохого, да и от хорошего тоже, были сигареты. Едкий дым, разрезающий глаза, удушающий, но до боли приятный, запах и вкус никотина... он не мог позволить себе покупать сигареты каждый день, поэтому к каждой выкуренной им, он относился с вниманием. Курил он только тогда, когда становилось совсем плохо. У него не было зависимости, нет. Но порой, Миша мог выкурить целую пачку за один раз, и после этого, неделю ходить без сигарет вовсе. Он не жалел, ведь никотин спасал и вытаскивал тогда, когда это было нужно. Сейчас, сидя на очередном душном уроке физики, он и не думал о том, чтобы слушать учителя. Продолжая рассматривать снежинки, он мечтал достать заветную коробочку из кармана и, чиркнув спичкой, зажечь сигарету. Почувствовать тот горький, но такой приятный и родной вкус никотина... Оторваться от мыслей его заставила классная руководительница, зашедшая в кабинет. Миша непонимающе посмотрел на часы, висящие на стене, но, вспомнив, что они остановились ещё неделю назад, живо огляделся по сторонам. Он сидел на последней парте, вместе со своим другом Сашей, который очень вовремя простудился, оставив парня одного. По логике темноволосого, до конца урока оставалось не больше трёх минут, а классный учитель пришла, чтобы сделать какое-нибудь объявление. Конечно, так оно и произошло. - Ребята, завтра вместо химии у вас будет вторая алгебра, Ирина Ивановна на больничном, - по кабинету пробежались тихие и тяжелые вздохи, - и пока не забыла, хотелось бы поздравить Андрея с днём рождения от нашего скромного коллектива, и пожелать творческих успехов! Андрей Князев - тихий парень, сидящий неподалёку от Горшенёва, двумя партами впереди. Его светлая макушка виднелась впереди, но кроме неё, Миша ничего не видел. Дело в том, что он был одним из самых высоких в своём классе. Собственно поэтому, он и сидел в конце кабинета. Князев же, напротив, был хоть и не низким молодым человеком, однако высоким его назвать точно нельзя. Хоть он и был старше Миши на полгода, то параметры Андрея всячески пытались это отрицать. Этот парень не входил в число тех, кого Горшенёв удостоил своим общением, но, кажется, ему было все равно. Он ни с кем не общался, и постоянно что-то рисовал, сидя за партой. Порой, увлёкшись, Князев не замечал грозных взглядов учителей, за что получал нагоняй. Учился он чуть лучше Мишки, но лучшим в классе не был. Андрей к этому и не стремился. Его вполне устраивал статус «хорошиста», а людям порой казалось, что его и вовсе ничего не волнует кроме художеств, которые он охраняет, как Зеницу Ока. Помнится, как-то раз, Балунов, он же Сашка, попытался подсмотреть что же рисует юное дарование, на что получил довольно вежливую просьбу не мешать. Стоит отдать должное Князеву, он не нагрубил, а напротив попытался вырулить ситуацию в мирное русло. Сейчас же, кажется, именинник вновь пыхтел над новой работой, сказав лишь короткое «спасибо» в ответ на поздравление преподавателя. Та, похоже, уже привыкшая к странностям ученика, лишь тихо вздохнула и покинула кабинет. Спустя несколько секунд раздался звонок, и одиннадцатиклассники, на удивление резво вскочили с мест, и покинули класс. Проходя мимо Князева, на которого Миша раньше совершенно не обращал внимание, он бросил короткий взгляд в тетрадь светловолосого, и увидел там то, чего никак не ожидал. Конечно, Горшенёв не успел ничего разглядеть, но гитару он увидел совершенно четко. Князев увлекается музыкой? Вряд ли. Скорее всего, просто какой-то набросок, не больше. Все-таки странные люди - художники... С такими мыслями, Миша прошёл к раздевалке, надел куртку, и, нацепив кое-как шапку на непослушные волосы, вышел на улицу. Дойдя до дома, в довольно быстром темпе, он остановился у подъезда, съёжившись от легкого морозца. Родители находились на работе допоздна, поэтому, не боясь быть кем-то замеченным, Миша зажег сигарету, и медленно, как бы растягивая этот момент, закурил. Никотин ударил в голову, мысли отчистились, не оставив ничего лишнего, и парень погрузился в размышления. Уже убирая спички, Миша заглянул в пачку, и с сожалением заметил, что там осталась всего одна сигарета. Это означало, что сегодня, ближайший проход в метод наполнится звуками старой гитары, и тихим, как будто скоромным пением молодого парня.

***

Голубоглазый и светловолосый паренёк шёл по улицам Санкт-Петербурга, тихо насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Его мысли были далеко не на Земле, да и он сам, казалось, витает в облаках. Сегодня ему исполняется 18. Восемнадцать лет. Андрей не был рад, да и поводов для радости не видел. Обычный день. Просто вечером родители поздравят его, и подарят очередной альбом, который пополнит его пыльную коллекцию на верхней полке рабочего стола. Князев не использовал подарки родителей. Не было в них ничего родного, ничего, что могло заставить сердце биться чаще, а голову наполниться яркими и приятными воспоминаниями. Нет, конечно, родители его любили, однако делали это довольно своеобразно. У парня не было друзей. После того, как пять лет назад, его лучший друг на глазах у всего бывшего класса высмеял его рисунок, Андрей замкнулся в себе, и полностью погрузился в творчество, которое теперь тщательно скрывал от посторонних глаз. Люди сами не тянулись к нему, и если по началу, он волновался по этому поводу, то вскоре понял, что настоящий друг найдёт его, если ему понадобится, а те, кто не сыграет важной роли в судьбе Князева, сами отойдут на второй план. За последние пять лет, голубоглазый подружился лишь с парнем по имени Яша, который перешёл в новый класс вместе с Андреем, но вскоре и общение с новоиспечённым другом сошло на «нет». Привыкший к этому, Князев даже не загонялся по этому поводу, и спокойно продолжал жить дальше. Сейчас, идя по зимним улицам, Андрей вспоминал моменты из детства, когда он был по-настоящему счастлив, играл с другими детьми, кидаясь снежками, и просто искренне смеялся. Князев не помнил, когда он в последний раз искренне улыбался. Два года назад? Три? Хотя какая сейчас уже разница? Все, что требовалось парню - карандаш с тетрадью, да пачка сигарет. Возможно, что последнее было единственной вещью, объединяющей Андрея со сверстниками. Как и все, Князев любил набрать дыму в лёгкие, а все полученные им деньги тут же уходили на сигареты. Почти всегда в его кармане лежали две коробочки, одна из которых точно была полной. Андрей не скрывал от родителей своё пристрастие к сигаретам, а они даже не пытались как-то отгородить его от вредного занятия. Может, виной тому было их постоянное отсутствие дома. Парень не знал. Маленькими шажками, тот сам не заметил, как дошёл до дома. Открыв дверь, он не обнаружил никого в квартире. Может, оно и к лучшему? Тихо засев рисовать, Андрей Князев так и просидел до вечера, выводя на бумаге понятные ему одному очертания.