Holding the world in my hands

— Что нужно сделать, чтобы уложить в постель твоего хозяина? — раздражённо спросил Кан Цяншэнь у Чжэнгуя, майны Не Хуайсана. В нескольких метрах от них Не Хуайсан обсуждал с главой ордена Сяо и главой ордена Чжу последние соглашения, заключенные между Цинхэ и Ланьлином. Чжэнгуй склонил голову и с любопытством посмотрел на странного человека, который в последнее время довольно много времени проводил в его, Чжэнгуя, доме. — Я часами слушал его монологи, смотрел, как он разрисовывает свои глупые веера, покупал ему безделушки, делал комплименты, и всё, чего я смог добиться до сих пор, — быстрое ощупывание его задницы и украденный поцелуй. — Я птица, — ответил Чжэнгуй, и Кан Цяньшэнь прервался. Неужели он и вправду изливал наболевшее глупой птице? Да. Именно так. — Конечно, я не богат, но я привлекателен, молод, умён и талантлив. Разве глава ордена Не не должен быть лёгкой добычей? Что ещё ему нужно? — добавил Кан Цяньшэнь, в его голосе отчетливо слышалось недовольство. — Глава ордена Цзян, Цзян Ваньинь, А-Чэн, — пропел Чжэнгуй, спрыгивая со своего насеста и отправляясь в полет. Кан Цяньшэнь, уже более чем раздраженный, вышел из комнаты. Он должен был успеть соблазнить главу Не до следующего полнолуния, иначе…

***

— Ты когда-нибудь перестанешь есть? — Цзян Чэн громко застонал, наблюдая за тем, как его шисюн съедает вдвое больше риса, чем он сам. — Честно говоря, это самое отвратительное зрелище, которое мне когда-либо приходилось наблюдать. Последние два часа ты безостановочно запихиваешь в рот самую отвратительную еду на свете. — Но Цзян Чэн, я голоден. — жалобно заскулил Вэй Ин, а затем, используя палочки для еды, взял немного риса прямо из миски Цзян Чэна. Тот осуждающе посмотрел на него, но всё равно пододвинул свою миску к Вэй Усяню. Братья обедали в ресторане в Цайи, куда Цзян Чэн привел своего племянника Цзинь Лина, так как тот должен был присутствовать на свадьбе Лань Сычжуя и Лань Цзинъи на следующий день. У Цзян Чэна были обязанности главы дружественного ордена в Гусу, но уже через два дня он должен был пойти на огромный банкет, который Вэй Усянь устраивал для молодожёнов. Хотя технически он ещё не подтвердил, что будет там, так как Не Хуайсан тоже должен был быть там, и Цзян Чэн всё ещё пытался понять, что ему делать дальше, чтобы исправить их сложные отношения. За последние несколько недель у Цзян Чэна было достаточно времени, чтобы всё обдумать, но он не был уверен, что Не Хуайсан захочет слушать выводы, к которым он пришел. Чёрт, Цзян Чэн даже не был уверен, сможет ли он высказать свои мысли вслух. Ему нужно было больше смелости… Жидкой смелости… Алкогольной такой. Через несколько минут миска Цзян Чэна была пуста. Вэй Усянь раздраженно поцокал языком. Цзян Чэн громко выругался, после чего передал последнюю заказанную миску риса Вэй Усяню. Тот победно улыбнулся своему шиди, а потом вдруг поморщился. — Что на этот раз? — спросил Цзян Чэн без малейшего сочувствия. — Ничего. Спина болит. — ответил Вэй Усянь, пожав плечами, и продолжил есть. Цзян Чэн потер переносицу. — Почему ты до сих пор выходишь на публику? Каждый раз, когда я тебя вижу, кажется, что ты вот-вот родишь на месте. — Спина болит не из-за ребенка, а из-за повседневной семейной жизни, — ответил Вэй Усянь между поеданием риса. Цзян Чэн нахмурил брови. — Что? Вэй Ин просто покачал головой. — Каждый день — значит каждый день, Цзян Чэн. — Что это вообще значит? — спросил Цзян Чэн, прежде чем стремительно поджать губы — выражение лица Вэй Усяня говорило о том, что он, Цзян Чэн, совсем не хочет знать, что это значит. — Неважно. Вэй Ин кивнул, взял пиалу с острым соусом и щедро полил им то немногое количество риса, что ещё оставалось в его миске. — Итак, придешь ли ты на банкет? — спросил Вэй Усянь, подумывая о том, чтобы выпить оставшийся соус прямо так. Цзян Чэн, казалось, прочитал его мысли и отодвинул соус подальше от себя. И даже если Цзян Чэн так и не ответил на вопрос шисюна, Вэй Усянь всё равно быстро забыл о нём, обнаружив, что осталось ещё немного острого супа.

***

— Что-то не так, — нахмурившись, пробормотал Оуян Цзычжэнь. — Я не уверен, в поясе дело или нет, — добавил он, посмотрев на своего друга, который был одет в красное ханьфу и готовился к свадебной церемонии. — Цзычжэнь, ты должен помогать мне, а не напрягать меня ещё больше, — со стоном ответил Цзинъи. — Я всё ещё могу сходить за твоей мамой, если ты думаешь, что она может помочь, — предложил Цзычжэнь, и Цзинъи бросил на него возмущённый взгляд. — НЕ НАДО! — почти закричал он. Последнее, в чём Лань Цзинъи сейчас нуждался, так это в том, чтобы его мать беспокоилась о нём. Его волосы были уложены и заколоты красивой шпилькой, что купила для него мама, его лента была самой прямой и аккуратной за всю его жизнь, но когда он смотрел в зеркало, ему казалось, что что-то не так. К тому же, он так нервничал, что его подташнивало и крутило в животе. Цзычжэнь кивнул, потянул за край ханьфу и расправил его. — Думаю, нам пора идти, если ты не хочешь, чтобы Сычжуй ждал тебя слишком долго. Цзинъи громко сглотнул, а затем кивнул. — Я всегда думал, что однажды хочу жениться, но, видя, как ты нервничаешь из-за свадьбы с Сычжуем, которого ты знаешь и любишь уже целую вечность, я думаю о том, чтобы пересмотреть свои взгляды, — пробормотал Цзычжэнь. Цзинъи выразительно посмотрел на своего друга. Может быть, ему все-таки стоило попросить помочь Цзинь Лина…

***

— Ты пил лечебный чай сегодня утром? — спросил Лань Ванцзи у своего мужа, пока они ждали начала церемонии. — Да, — ответил Вэй Усянь через некоторое время, немного пошатываясь. На тридцать шестой неделе беременности было нелегко сидеть на полу, но он пытался. Вопрос удобства не помешает Старейшине Иллин присутствовать на свадьбе собственного сына! Лань Цзинъи и Лань Сычжуй решили, что их церемония будет проходить на открытом воздухе, в глубине гор Облачных Глубин, рядом с холодным источником и прекрасным водопадом. В этот чудесный осенний день светило солнце, а струящаяся вода отражала солнечный свет — идеальная обстановка для красивой и благословенной свадьбы. — Почему же он не работает? — спросил Лань Ванцзи через несколько минут, когда Вэй Усянь снова поморщился. — Не волнуйся, Лань Чжань. Всё в порядке, — ответил Вэй Усянь через некоторое время, потянув за подол синего ханьфу, чтобы ещё больше запахнуть его — ткань натянулась на его выдающемся животике. Вэй Усянь поцеловал мужа в губы, а затем повернулся, чтобы посмотреть на гостей, которые тоже присутствовали на церемонии. В нескольких метрах от них Не Хуайсан, которого Вэй Усянь пригласил лично, выглядел великолепно в своем зеленом одеянии и махал ему веером, а Лань Сичэнь, сидевший рядом с ним, был погружен в раздумья. Справа от Вэй Усяня сидел Вэнь Нин, который терпеливо слушал, как госпожа Цзюй снова и снова рассказывает ему истории о своем сыне. Конечно, Вэнь Нин был слишком вежлив, чтобы перебивать её, и молча страдал. — По-моему, всё не совсем в порядке, — добавил Лань Чжань несколько минут спустя, когда Вэй Усянь продолжил вертеться и бледнеть. Он положил теплую руку на поясницу мужа, и Вэй Усянь откинулся назад, почувствовав его прикосновение. — Лань Чжань, муж мой, будь хорошим мальчиком и перестань волноваться понапрасну. Я здоров, — успокоил его Вэй Усянь, повернувшись к нему лицом и нежно поглаживая щеку мужа большим пальцем правой руки. Лань Чжань всё ещё выглядел обеспокоенным, но Вэй Усянь совершенно не волновался. Последние несколько дней он чувствовал боль и дискомфорт, но пока ничего страшного не произошло. Он не собирался жаловаться на это и теперь, когда свадьба наконец-то состоялась, а великолепный банкет, на который он потратил месяцы, уже начался. Через несколько минут Оуян Цзычжэнь, за которым следовал не кто иной, как Лань Цзинъи, подошёл к водопаду, а госпожа Цзюй начала громко рыдать. Цзинъи, который никогда в жизни не выглядел лучше, покраснел, проходя мимо своей матери, которая только громче зарыдала при виде него и начала бормотать «мой прекрасный сын», «так горжусь» и тому подобное Вэнь Нину — тот кивал и вежливо ей улыбался. — Лань Цзинъи действительно хорошо выглядит, — сказал Вэй Усянь своему мужу, а затем с любопытством посмотрел на госпожу Цзюй — та всё ещё всхлипывала справа от них. — Надеюсь, я не буду так реагировать, когда появится А-Юань, потому что… — начал он, но тут Цзинь Лин и Лань Сычжуй прошли мимо них и присоединились к Цзинъи и Цзычжэню перед водопадом. Вэй Усянь, который несколько секунд назад осуждал госпожу Цзюй за её эмоциональность, сразу же понял её чувства. Ему было грустно, гордо и радостно одновременно, и он не знал, как выразить всё это без слёз и всхлипов. Обычно он не любил плакать, и сейчас, когда слезы начали катиться по его щекам, он чувствовал себя немного нелепо. Он мог бы списать свою реакцию на то, что ожидал ребенка и поэтому был более эмоционален, чем обычно, но это было не так. Он был просто горд. Лань Сычжуй был красив и выглядел таким взрослым в красном ханьфу! Цзинъи, похоже, тоже не знал, как реагировать, множество эмоций быстро пронеслись по его лицу. Даже Лань Чжань мягко улыбнулся, когда Цзинь Лин попросил друзей снять налобные ленты и повязать их друг другу на запястье. Затем Лань Цзинъи рассказал Лань Сычжую, почему он женится на нём, и когда по щекам Сычжуя покатились счастливые слезы, госпожа Цзюй и Вэй Усянь начали громко всхлипывать в унисон. Лань Чжань крепко сжал руку мужа и погладил собственную ленту на его запястье, наблюдая, как Цзинъи и Сычжуй опускаются на колени и готовятся к поклону. Затем оба мальчика повернулись лицом к своей семье и поклонились перед родителями. Несомненно, если бы Вэнь Нин мог плакать, он бы сейчас тоже плакал. Затем, наконец, Сычжуй и Цзинъи поклонились друг другу. С улыбками на лице они встали и поцеловались, все зааплодировали. Вэй Усянь, как и следовало ожидать, аплодировал громче всех. — Вэй Ин, ты когда-нибудь жалел, что у нас не было нормальной свадебной церемонии? — спросил Лань Чжань у своего мужа через несколько минут — Цзинъи и Сычжуй обсуждали что-то с Цзинь Лином, Оуян Цзычжэнем, мадам Цзюй и Вэнь Нином — те поздравляли их со свадьбой. — Ты имеешь в виду, не жалею ли я, что мы сделали два первых поклона в Пристани Лотоса, а потом сделали третий поклон в гостинице, потому что только что занимались сексом в кустах и хотели поскорее покончить с формальностями, чтобы сделать это ещё раз совершенно законно? — Мгм? — Никогда. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не женился на тебе раньше, — ответил Вэй Усянь, после чего они обменялись страстным поцелуем. Затем, рука об руку, они отправились поздравлять молодожёнов.

***

После завершения церемонии поклонов молодожёны и их родители собрались в Цзинши, где должна была состояться чайная церемония. Госпожа Цзюй сидела на одной стороне стола, а Вэй Усянь и Лань Ванцзи — на другой. Как только чай был готов, молодожёны быстро обслужили своих новых родителей. Цзинъи умудрился не пролить чай на Вэй Усяня и Лань Ванцзи, а госпожа Цзюй похвалила ловкость и изящество Сычжуя, когда он наливал ей чашку Цао Чуня. После того как чай был выпит и все обменялись любезностями, Лань Ванцзи и госпожа Цзюй преподнесли молодожёнам счастливый красный конверт, а затем проводили в их новое жилище. Расположенный не слишком далеко, но и не слишком близко к Цзинши, маленький домик Лань Сычжуя и Лань Цзинъи был идеальным местом для того, чтобы переночевать в перерывах между путешествиями и ночными охотами. Как только Лань Цзинъи и Лань Сычжуй вошли в свой новый дом, они с удивлением обнаружили Оуян Цзычжэня и Цзинь Лина, которые всё ещё были заняты украшением комнаты для брачной ночи. Не Хуайсан тоже был там, и они с Вэй Усянем начали поддразнивать молодоженов, когда комната была готова, и лично зажгли множество красных свечей, окружавших супружеское ложе. — Если завтра утром ты сможешь сидеть прямо, значит, он делает что-то не так! — воскликнул Вэй Усянь, когда все свечи были наконец зажжены. — НЕ БЫВАЕТ СЛИШКОМ МНОГО МАСЛА! — добавил Не Хуайсан, после чего оба друга начали безумно гоготать — из комнаты их почти выпнули Цзинь Лин и Оуян Цзычжэнь. Покрасневший Цзинъи закрыл дверь, когда друзья пожелали им спокойной ночи, и нервно кашлянул, садясь рядом с Сычжуем на кровать. В тишине молодожены пили вино из двух кубков, которые Цзинь Лин связал для них красной нитью. Цзинъи немного нервничал, его разговор с матерью и Вэй Усянем несколько дней назад был главным источником его беспокойства, но милая улыбка на лице Сычжуя сразу же успокоила его. В конце концов, их первая ночь вместе не обязательно должна быть идеальной. У них была вся оставшаяся жизнь, чтобы достичь совершенства.

***

— Вэй-сюн, ты в порядке? Неважно выглядишь, — сказал Не Хуайсан своему другу на следующее утро, когда оба были заняты подготовкой к грандиозному банкету, который Вэй Усянь запланировал в честь своего приемного сына и его новоиспеченного супруга. Вэй Усянь действительно превзошел самого себя. На банкете должны были быть целых шесть перемен блюд, и присутствовать более дюжины глав орденов. Несколько гостей уже прибыли на праздник и обсуждали его между собой — молодожены всё ещё не появились после брачной ночи. Вэй Усянь быстро отмахнулся от беспокойства друга. — Конечно. Моё новое золотое ядро, наверное, всё ещё шалит. — сказал он, спустившись со стула, на котором стоял, развешивая на потолке бумажные украшения. Не Хуайсан бросил на него весёлый взгляд, и Вэй Усянь всё же согласился, чтобы тот сам развесил оставшиеся украшения. В конце концов, если бы Лань Ванцзи увидел его на стуле, он бы не обрадовался. — Ты странно дышишь, — продолжал Не Хуайсан, изучая профиль своего друга. — И ты выглядишь бледным… — Мянь-Мянь, я так рад тебя видеть! — воскликнул Вэй Усянь, направляясь к своей хорошей подруге и её мужу, не обращая внимания на слова Не Хуайсана. Не Хуайсан ещё некоторое время смотрел на своего друга и раздумывал, не пойти ли ему предупредить Лань Ванцзи, который был занят на кухне, но потом решил заняться своими делами. Он прошёл в другой конец комнаты и огляделся. Лань Сичэнь в углу беседовал с Му Нуошу, что вместе с Кан Цяньшэном выступала во время трапезы.  Не Хуайсан раздумывал, не пойти ли ему поприветствовать их, как вдруг кто-то схватил его за запястье и закружил. — Цзян Ваньинь, — поприветствовал его Не Хуайсан, сразу же узнав. — Глава ордена Не. Я надеюсь, что вы не собираетесь никуда уходить в ближайшее время, потому что мне есть что вам сказать. Много чего, — сразу же заявил Цзян Чэн. Не Хуайсан вскинул бровь и тщательно спрятал ухмылку за веером. — Ты пьян? — Может быть. Но дело не в этом. Я тут подумал, — ответил Цзян Чэн, после чего сделал паузу и больше ничего не говорил в течение следующей минуты. Не Хуайсан кивнул, забавляясь. — Хорошо. Я рад узнать, что ты умеешь думать. — Я думал о тебе. — добавил Цзян Чэн. Не Хуайсан закатил глаза. — А сейчас? Цзян Чэн кивнул. — Я сыт по горло тобой и твоими волосами с приятным ароматом. И твоей нежной кожей тоже. — Цзян Чэн продолжал. Не Хуайсан хихикал. Цзинь Лин прошёл мимо них и пробормотал обескураженное «Цзю-цзю», но больше ничего не сказал, пока Цзян Чэн тащил Не Хуайсана за собой в один из углов комнаты. — Итак, тебе надоели мои волосы и моя кожа. Это печально, — насмешливо сказал Не Хуайсан. Цзян Чэн открыл рот, чтобы сказать что-то ещё. — На что ты будешь жаловаться дальше? На мой нос? — добавил он, прежде чем Вэй Усянь, спотыкаясь, подошёл к ним и грубо оттолкнул своего шиди в сторону. Если Вэй Усянь и раньше выглядел не слишком хорошо, то сейчас он выглядел совсем неважно… — Не-сюн, не мог бы ты отвести меня домой? Мне совсем нехорошо. —  Пробормотал он, и Не Хуайсан кивнул, взяв его за руку. — Сколько можно устраивать драму ради этого дурацкого банкета, а потом просто уйти, даже не начав его! — прорычал Цзян Чэн, шатаясь. Он начинал терять самообладание. Конечно, теперь, когда он наконец-то осмелился заговорить с Не Хуайсаном, Вэй Усянь должен был прервать их… И тут на него внезапно снизошло осознание. — БЛЯТЬ, РОЖАТЬ? Вэй Усянь только хрюкнул в ответ, и если Цзян Чэн поначалу и был приятно пьян, то это сразу же прошло. — Ваньинь-сюн, сходи за Лань Ванцзи, — приказал Не Хуайсан, выходя из комнаты с Вэй Усянем на буксире. В этот раз Цзян Чэн не стал спорить и добровольно отправился на поиски своего шурина.