Решение

Торд сидел на подоконнике и рассеянно смотрел в окно, наблюдая пасмурное небо, затянутое серыми облаками, и однообразный промышленный пейзаж. Он мучился от боли в израненой руке, но ещё сильнее его изводили навязчивые мысли. Он прибыл на секретную базу несколько дней назад, раненый и еле живой. План по возвращению гигантского робота провалился, но Торд знал, что это далеко не конец его борьбы. Его армия, а если точнее, несколько сотен человек под его руководством, вдохновлённые идеей становления нового мира, ждали указаний. Торд понимал, что ему придётся разрабатывать новую стратегию, но не мог даже приступить к работе из-за спутанных мыслей и непонятных чувств, мешающих ему сконцентрироваться. Он думал об Эдде, Мэтте, даже Томе - тех, кто прежде искренне считал его другом. Он размышлял о том, стоило ли ему их обманывать, пользуясь доверием к себе, пусть даже для достижения высших целей, продвижения его армии... и о том, обманывал ли он их вообще. Его одолевала тоска, а в душе ворочались смутные чувства. Было ли это сожаление? Торд пытался всячески подавить непонятные, чуждые ему, как он думал, эмоции, но каждый раз возвращался к тем же самым размышлениям, не в состоянии сосредоточиться на чём-то ещё. Ему не нравились идеи, которые то и дело возникали у него в голове, и он старался отбросить их, но время от времени они переставали казаться ему такими уж абсурдными. Он затянулся сигарой, четвёртой за последний час. В очередной раз задумавшись, он чуть не забыл выдохнуть дым и закашлялся, зажимая рот рукой. Сигара упала на холодный каменный пол и потухла, присыпав его чёрным пеплом. Торд вспоминал о том времени, когда они с Эддом и остальными ребятами развлекались, искали приключения на свою зад... голову и проводили много времени вместе. Ему начало казаться, что его дружеские чувства к ним не всегда были фальшивыми и ему их общество требовалось не только для того, чтобы привести в исполнение свой план. Порой он действительно чувствовал радость, находясь рядом с этими странными парнями, и забывал о своих истинных намерениях. Но главное: общение с ними как будто давало ему что-то, что заполняло холодную железную пустоту у него внутри, хотя он сам боялся себе в этом признаться. Он вновь и вновь прокручивал в голове момент, когда в экстазе от ощущения собственной непобедимости выпалил роковую фразу: "Вы мне не друзья!", а затем - Торд скрипнул зубами, но потом взял себя в руки - выстрелил из пушки в Тома, испугавшись, что тот может сорвать его планы; взорвал дом Эдда. Обычно полагающийся на холодный расчёт, в тот миг он поддался эмоциям, которые смешались в его сознании, и из-за этого был частично дизориентирован, а потому совершал много опрометчивых поступков. И всё же... Том остался жив только потому, что Торд по какой-то причине не целился непосредственно в него - когда стрелял из пулемёта, когда стрелял из пушки. Иначе тот бы непременно погиб. "А потом меня сначала избили, а после пронзили гарпуном..." - усмехнулся он с оттенком горечи. Но ему было понятно, почему они так поступили. Предельно понятно. Теперь они считали его врагом. И вряд ли что-то могло это исправить. А зачем? "Почему это вообще имеет какое-то значение для меня? - в очередной раз разозлился он. - Они просто мальчишки, которые даже не думают о том, чтобы изменить мир, в котором живут, не представляют, каким он мог бы стать, если бы им правил кто-то другой... Но..." - его внутренний голос сломался. Торд осознавал, что не может думать ни о чём другом именно из-за этого. Внутри него боролись противоположные желания. С одной стороны, он не собирался отрекаться от своих идей и намеревался продолжить руководство армией, с другой - не мог выбросить из головы бывших друзей. Он с ощутимой тоской представил, как сейчас ребята проводят время вместе, может быть, сидят втроём у телевизора и увлечённо смотрят какое-нибудь шоу, время от времени весело смеясь. Или пьют чай (или, что вероятнее в случае Эдда, газировку) на кухне и обсуждают их будущие приключения. А может быть, они уже успели отправиться в одно из них. А у Торда, тем временем, не было друзей. Остались только подчинённые, возможно, восхищающиеся им и беспрекословно исполняющие его приказы, но не способные избавить его от чувства ледяной пустоты где-то в груди. Он сжал кулаки. Наконец, он принял решение. Весьма эгоистичное решение. С другой стороны, когда он поступал иначе? Все его действия всегда были направлены на достижение собственных целей. Торд соскользнул с подоконника, поморщившись от боли в руке, и двинулся к выходу.