Наследница. Часть 2. Защитник

      Весна сильно припозднилась: деревья и кустарники уже во всю покрывались зеленью, а снег всё ещё не растаял полностью. То там, то тут лежали грязные ледяные кучки, готовые вот-вот обратиться в лужи.       Тем не менее день был по-весеннему солнечным и приятным, народ высыпал на улицу, чтобы насладиться хорошей погодой. Мамору стоял перед воротами Конохи и с наслаждением вдыхал приятный, цветущий воздух, в котором всё ещё витала морозная свежесть зимы.       Юный Учиха поддался трепетному волнению на пороге деревни, и оно даже вдохновило его. Это было приятное чувство ностальгии и предвкушения. Спустя столько месяцев он, наконец, вернулся.       Мамору сделал несколько медленных, но уверенных шагов вперёд и переступил заветный порог. Его встретил незнакомый чуунин, настороженно оглядевший гостя.       Мамору вдруг спохватился, что не надел свой протектор. Он достал из набедренной сумки бандану и продемонстрировал её стражнику, после чего без лишних слов повязал её на лоб. Чуунин недоуменно нахмурился и с подозрением спросил:       — Имя?       — Сенджу Мамору, — с улыбкой отозвался Мамору, отвлечённо оглядываясь на деревню.       Парнишка полистал свой журнал, видимо, обнаружил нужное имя и поставил галочку.       — Распишись, — деловито произнёс чуунин, протягивая Учихе ручку и журнал.       Мамору навесу поставил закорючку и вновь улыбнулся стражнику. Тот сдержанно кивнул и вернулся на пост.       Мамору продолжил свой путь в деревню степенным прогулочным шагом. Он с интересом разглядывал всё вокруг, с наслаждением вдыхал знакомые запахи Конохи, с какой-то трепетной любовью наблюдал за жителями деревни. Всё здесь было родным и дорогим сердцу, и чтобы убедиться в этом окончательно, нужно было оставить Коноху на целый год.       Наскальные лица Хокаге гордо взирали на поселение с высоты. Мамору остановился, оглядывая их, и на мгновение задержал взгляд на Первом.       — Ну надо же! — Послышалось за спиной. — Мамору!       Учиха улыбнулся знакомому голосу и повернулся к окликнувшим его.       — Изао, Окуро! — Радостно воскликнул он и усмехнулся. — Сладкая парочка.       Ребята обменялись крепкими рукопожатиями.       — Ну и плечищи, Изао, — заметил Мамору. — Чем кормят в клане Инузука?       Изао широко ухмыльнулся и гордо выпятил грудь, демонстрируя внушительные мускулы. В этот момент к ним подбежал огромный бурый пёс и встал рядом с хозяином, и Мамору невольно поперхнулся. Он видел много собак клана Инузука, но такую большую впервые. Морда была почти на уровне лица, а Учиха был отнюдь не маленький.       — Сато? — Ошарашено уточнил Мамору, и Изао ласково потрепал питомца по холке.       — Сато самый большой в клане, — похвастался Изао. — Даже Акамару Кибы-сана уступил ему первенство.       — Да он же лопает за пятерых, — сардонически проговорил Окуро. — На миссиях всю еду лучше прятать, причём от них обоих.       Мамору весело рассмеялся, а недовольная мина Изао развеселила его ещё больше.       — Ну а ты, Окуро? — Успокоившись, обратился Мамору. — Как твои дела?       — Сойдёт, — с улыбкой ответил Хьюга. — Постоянно тренируюсь с бьякуганом, выучил уже много клановых техник. И хотя все вокруг уже давно начали замечать мои успехи, мама продолжает делать вид, что меня нет.       Окуро улыбался, но в бледно-лиловых глазах Мамору отчетливо различал грусть. Он не сдержался и утешительно потрепал товарища по плечу, отчего тот, кажется, немного смутился.       — А у тебя как дела? — Спросил Окуро. — Давно тебя не было видно, с экзамена на чуунина. Мираи сказала, что ты отправился путешествовать.       Мамору сконфуженно усмехнулся и почесал затылок.       — Ну-у, да-а, — неуверенно протянул он. — На самом деле я всё это время был в Храме Огня, тренировался с ниндзя-монахами, постигал природу истины и всякое такое…       Изао и Окуро удивлённо охнули, а Мамору немного напрягся. Он им не соврал, но хорошо бы избежать дальнейших расспросов.       — Много техник выучил? — С энтузиазмом вопросил Изао. — Я слышал, монахи много техник знают, да и бойцы они хорошие.       — Так и есть, — с улыбкой подтвердил Мамору. — Мне было, чему у них поучиться, как и моей маме когда-то.       — Повезло тебе, — завистливо вздохнул Инузука. — Мне бы тоже немного просветления не помешало.       Мамору и Окуро переглянулись и одновременно прыснули.       — Это исключено, — через смех отозвался Хьюга.       — Точно, — подтвердил Мамору, держась за живот от смеха.       Изао и Окуро продолжали препираться, а Учиха с каким-то тёплым воодушевлением наблюдал за ними. Давненько он так не смеялся, не чувствовал подобной лёгкости. Стало даже немного завидно, что другим были доступны такие простые проявления человечности, а ему самому нет.       — Мне пора, — вмешался в перепалку Мамору. — Не терпится увидеть Сараду и Сакуру-сан.       Он махнул товарищам рукой на прощание и направился дальше, по улицам деревни.       — Увидимся, Мамору! — Крикнул ему вслед Окуро, и Учиха бодро кивнул в ответ.       Он уверенно шагал по Конохе, чувствуя всё больший прилив энтузиазма. Эти двое зарядили его огромным зарядом положительной энергии, и Мамору был искренне рад увидеть старых товарищей. Казалось, будто от тех тяжёлых лет в Академии, когда Мамору не принимали и сторонились, не осталось и следа, теперь его встречали здесь как своего.       Возле дома тёти Мамору остановился и замер на несколько секунд. Он со светлой грустью разглядывал знакомые стены, на заднем дворе развевалось белоснежно чистое белье, из открытого окна доносился запах наскоро приготовленного обеда. Сакура-сан никогда не стояла за плитой часами, она давно научилась готовить быстро и впрок. Мамору улыбнулся и направился к двери, осторожно постучал, дожидаясь ответа.       Дверь открылась через несколько секунд, на пороге стояла Сакура-сан в зелёном фартуке и с поварёшкой в руке. Сперва её лицо ничего не выражало, но через секунду глаза стали просто огромными, а ещё через пару секунд тётя упала в обморок. Мамору испуганно подхватил её, пытаясь привести в чувство. Раньше он не замечал, какая женщина хрупкая, а, может, всё дело в том, что он сам уже вырос.       — Сакура-сан! — Воскликнул Мамору и слегка побил её по щекам. — Очнитесь!       Она шептала что-то в бреду, и Учиха постарался прислушаться.       — Са…       Мамору нагнулся пониже, силясь расслышать её слова.       — Сас-ке… — бормотала она, и Мамору недоуменно нахмурился.       — Сакура-сан, это я, Мамору! — С лёгким раздражением произнёс Учиха и потрепал тётю за плечи.       Она, наконец, приоткрыла глаза, сфокусировала растерянный взгляд на лице Мамору и испуганно нахмурилась.       — Сакура-сан?       Женщина привстала, но Учиха продолжал поддерживать её за плечи.       — Вам лучше? — Беспокойно уточнил Мамору, а Сакура-сан вдруг бросилась к нему на шею и крепко-крепко обняла.       Объятия оказались почти смертельными, Мамору думал, что она сломает ему шею, и нетерпеливо заёрзал.       — Сакура-сан, — прокряхтел он, — полегче…       — Ах, Мамору! — Плачущим голосом причитала она, но хватку ослабила.       Юный Учиха утешительно гладил её по спине и улыбался. Сакура-сан была в своём репертуаре.       Они оба поднялись на ноги, тётя отстранилась и с любопытством оглядела Мамору, вытирая проступившие слёзы.       — Как же ты вырос… — прошептала она и поднесла руки ко рту.       Мамору действительно был уже на пол головы выше неё, хотя ещё и не перегнал Саске. Он мягко улыбнулся.       — Я вернулся, Сакура-сан, — тихо проговорил Мамору, и тётя вновь кинулась обнимать его, уже куда мягче и нежнее, чем в первый раз.       — Как же ты стал похож на Саске-куна, — заметила Сакура-сан, когда они оба уже переместились на кухню. — Просто невероятно…       Тётя крутилась на кухне, задумавшая приготовить что-нибудь особенное к возвращению Мамору.       — Может, мне прическу поменять? — Насмешливо поддел Учиха.       — Одной причёской тут не отделаешься, — шутливо парировала тётя. — Придётся еще и лицо поменять, и фигуру, и даже походку.       — Не преувеличивайте, не так уж сильно я на него похож, — слегка укоризненно возразил Мамору, прокручивая в руках салфетку.       Ему хотелось добавить, что быть похожим на Учиху Саске — не предел его мечтаний, но решил промолчать. Сакура-сан, по мнению Мамору, слишком уж идеализировала мужа, как и мама очень сильно идеализировала отца. Неужели все женщины в браке такие?       — Сарада в Академии? — Вдруг спохватился Мамору, и Сакура-сан нежно улыбнулась.       — Да, — ответила она. — Сарада такая умница, у неё всё отлично получается, но она хочет большего, слишком строга к себе.       — Она же Учиха, — усмехнулся Мамору. — Ничего удивительного.       — Верно, — согласилась тётя, после чего вдруг поникла и печально опустила глаза. — Она перестала спрашивать о своём отце. Боюсь, что она… потеряла интерес.       Мамору почувствовал, как волна раздражения прошлась по телу.       — А что удивительного? — Пренебрежительно вопросил он. — Ей теперь всю жизнь его ждать? Она взрослеет и становится умнее. Лучше ей будет вообще забыть.       — Это жестоко, Мамору, — укоризненно произнесла Сакура-сан и присела за стол напротив.       — Не так жестоко, как бросить собственную дочь, — спокойно отозвался Мамору.       Сакура-сан пристально вглядывалась в лицо юноши, и в её глазах отражалась такая печаль, что Мамору стало не по себе.       — Ты всё ещё злишься? — Вдруг спросила она.       — Уже нет, — пожал плечами Мамору. — Я поборол свою злость в обществе монахов, но моё мнение осталось неизменным. Я не могу понять ни Саске, ни своего отца, как бы ни старался. Я многое принял, я принял историю своего клана, принял преступления отца, принял преступления Саске, я встал на их сторону. Но в том, что касается семьи, я их никогда не пойму.       Сакура-сан грустно улыбнулась и мягко коснулась его руки.       — Мамору, ты прав, — уверенно произнесла она, — и одновременно ошибаешься. Семья — это не только садиться вечером за один стол…       —… но и возможность помнить членов семьи в лицо, — перебил её Мамору. — У нас с этим проблемы. Я буду с вами вместо них, Сакура-сан, буду с мамой вместо них. Вам не о чем волноваться.       Сакура-сан снова улыбнулась, в её глазах заблестели слёзы. В какой-то момент её взгляд упал на копьё, аккуратно приставленное к дальней стене.       — Как успехи? — Спросила тётя, указывая на оружие.       Мамору с воодушевлением улыбнулся.       — Отлично, — бодро ответил он. — Его обновили, теперь это настоящий санкаку-яри.       В Храме для Мамору выплавили длинный наконечник, острый, как бритва. Теперь оружие было довольно тяжёлым, большим, и оттого смертноносным. Учиха много тренировался искусству содзюцу, часто к тренировкам присоединялась мама, и, в конечном итоге, он достиг великолепных результатов. Хотя, конечно, не собирался останавливаться на достигнутом.       Сакура-сан вдруг немного смутилась и опустила глаза.       — А… кунай? — Сконфуженно осведомилась она. — Который тебе подарил Саске-кун?       Мамору достал его из набедренной сумки и продемонстрировал. Кунай был отличным: из чёрного металла, по индивидуальному заказу, с гравировкой. Зачем Мамору лишать себя удовольствия обладать таким оружием? Он охладел к своему дяде, но не испытывал ненависти. Мамору знал, что если Саске нужна будет его помощь, то непременно сможет рассчитывать на племянника.       — Я должна была сегодня идти к Ино, — подала голос Сакура-сан. — Она пригласила девочек к себе на чай. Позвоню ей, предупрежу о том, что не смогу…       — Нет-нет, что вы! — Прервал её Мамору. — Не нужно отменять планы из-за меня. Сарада ведь вернётся только вечером? А я собирался прогуляться, повидать товарищей.       Сакура-сан лукаво улыбнулась, что насторожило Мамору.       — Мираи в деревне, насколько я знаю, — заговорщически произнесла она. — Я её видела вчера.       Мамору сконфужено почесал затылок и отвёл глаза, нервно усмехаясь.       Он очень хотел увидеть команду, поговорить с ними, но боялся, что они всё ещё злятся на него. Может, они вообще теперь не захотят с ним говорить… От этой мысли становилось невыносимо, но стоило попытать счастье.       — Ты не голоден? Может…       — Нет, Сакура-сан, спасибо, — с мягкой улыбкой ответил Мамору. — Дождусь ужина.       — Тогда ступай, встреться с друзьями, — добродушно произнесла тётя.       Мамору так и сделал. Он оставил оружие и свои сумки, быстро умылся и переоделся, после чего отправился в деревню. Ноги сами понесли его в квартал Сарутоби, хотя он и не намеревался так бесцеремонно врываться.       Здесь ничего не изменилось с его последнего визита много лет назад, жизнь шла своим чередом, представители клана занимались своими делами, и чужак, шедший по улицам их квартала, не представлял для них интереса. Спокойные и открытые люди, которые были всем рады, их не смущало присутствие гостей.       Высокий шиноби с копной растрёпанных каштановых волос шёл навстречу и недоуменно нахмурился при виде Мамору. Впрочем, хмурый взгляд сменился приветливой улыбкой, и Сарутоби Конохамару дружелюбно махнул рукой.       — Какие неожиданные гости в нашем квартале, — бодро воскликнул он, и крепко пожал руку Мамору в знак приветствия.       — Конохамару-сан, — поздоровался Мамору.       — Давно тебя не было видно. Ясуко говорила, что ты тренируешься в Храме Огня.       Видимо, эта новость облетела всю деревню, раз каждый знакомый был в курсе. Тем не менее, это вполне безобидно, и никому не пришло бы в голову, что Мамору учился у монахов контролировать чудовищную силу, унаследованную от двух вымерших кланов. Конохамару не был в курсе происхождения Мамору, либо Мамору просто об этом не знал.       — Да, я провёл там весь год, — с улыбкой отозвался Учиха. — Мама часто навещала меня, помогала с тренировками.       Конохамару-сан понимающе усмехнулся.       — Вижу, она тебя не покалечила. Это хорошо.       Мамору весело хохотнул.       — Всякое бывало, — уклончиво ответил Учиха, вспоминая, как десять дней провалялся на больничной койке после небольшого спарринга с мамой.       — Ты Мираи ищешь? — Вдруг спохватился Конохамару-сан, и Мамору неуверенно кивнул. — Она у себя, видел её на крыльце. Иди, а то вдруг ей, как обычно, приспичит куда-нибудь пойти.       Мамору благодарно склонил голову, попрощался с Конохамару-саном и направился в сторону дома Мираи.       Она действительно сидела на крыльце, с удобством расположившись на садовой скамье. Мираи сосредоточенно полировала свои и без того блестящие кастеты и не замечала, что пара агатовых глаз завороженно смотрит на неё.       Мамору часто думал о ней весь этот год, но и не подозревал, что так сильно скучал. Мираи повзрослела, несомненно, но к своему смущению юноша не мог не отметить, что она заметно похорошела. Несмотря на то, что Мираи обрезала длинные волнистые волосы до самых ушей, это её никак не испортило. Напротив, короткая стрижка подчёркивала скулы и шею, выразительные глаза. Мираи выглядела нарочито неженственно, что придавало ей особого очарования. Однако Мамору ехидно подметил про себя, что как бы она ни старалась, а свою привлекательность ей уже не скрыть.       Мираи вдруг замерла, хмурый взгляд упёрся в пол, поза стала напряжённой. Видимо, она ощутила на себе пристальный взгляд, потому медленно подняла голову и повернулась к нежданному гостю. Рубиновые глаза ошарашено расширились, а руки задрожали. Кастет с металлическим грохотом рухнул на пол, что немного отрезвило её. Девушка вздрогнула и потянулась за упавшим оружием, после чего встала, продолжая в недоумении разглядывать Мамору.       Учиха не питал иллюзий насчёт их первой встречи после долгой разлуки, он не смел представлять себе, как она в слезах кинется к нему на шею. Мамору ожидал не самый тёплый приём, и его ожидания оправдались.       Мираи положила кастет на скамью, потом медленно и осторожно спустилась с крыльца, но подходить ближе не решилась. В какой-то момент девушка немного смутилась под столь длительным и бесцеремонным взглядом, её щёк коснулся нежный румянец, и она отвела глаза.       — Ты… — неуверенно начала Мираи, не решаясь поднять глаза, — вырос.       Действительно, Мамору был уже гораздо выше, чем она, однако Мираи наверняка имела ввиду не только рост.       — Как дела? — Мамору выдал весьма тривиальный вопрос, но он так же, как и Мираи, чувствовал себя смущённым.       Девушка улыбнулась побелевшими губами и подняла-таки свои рубиновые глаза на Мамору.       — Всё хорошо, — ответ звучал не очень убедительно, и Мамору ждал какого-то продолжения. Однако Мираи на этом остановилась.       Повисла длительная неловкая пауза, они оба переминались с ноги на ногу, и нужно было срочно что-то предпринять.       — Прогуляемся? — Сконфуженно предложил Мамору, на что Мираи, кажется, слегка вздрогнула.       — Д-да, — заикаясь, согласилась она.       Учиха без лишних слов двинулся в сторону выхода из квартала, уверенный в том, что Мираи пойдёт за ним. Тихой поступью девушку шла рядом, немного понурив голову. Мамору вдруг вспомнил их последнюю встречу, и горькое чувство вины опалило внутренности. Он увидел Мираи впервые за долгое время, и на мгновение забыл, на какой печальной ноте они расстались. Следовало уладить ситуацию, но Мамору не знал, с чего начать. Он лихорадочно перебирал в голове всевозможные способы принести извинения и выразить своё сожаление, но на языке крутилось лишь дурацкое «прости».       Они дошли до окраины деревни в тишине, полной растерянности и напряжения. Мамору осознавал срочную необходимость начать разговор и не придумал ничего лучше, чем:       — Как команда?       Мираи словно пробудилась ото сна и тряхнула головой, слегка нахмурив брови.       — Хорошо, — сухо отозвалась она. — Правда мы теперь редко собираемся вместе. Команды чуунинов формируются произвольно… Вот, например, в последний раз ходила на миссию с командой следопытов. Изао со своей собакой — это худшее, что может случиться в жизни.       Мираи нервно хохотнула и воровато покосилась на Мамору.       — С Кохаку вообще видимся редко, — подавленно добавила она, заламывая пальцы. — Его всё чаще стали посылать на миссии более высокого ранга.       Юноша и девушка остановились на красном мосту. Мираи опёрлась локтями на перила, а Мамору встал чуть поодаль, пристально за ней наблюдая.       — Если честно, я… — с печалью в глазах начала Мираи, — я начала разочаровываться в этом ремесле… Не знаю. Какой толк в солдатах, если повсюду царит мир?       Мамору понимающе усмехнулся и позволил себе подойти ближе.       — Надолго ли? — Спросил он, задумчиво глядя на бурлящую поверхность реки. — Сегодня вроде как мир, а завтра… Думаю, что быть шиноби — не значит постоянно воевать и сражаться с кем-то. Мы должны беречь и защищать то, что у нас есть сейчас. Наша задача — сохранить уже достигнутый мир любой ценой. Это тоже своего рода борьба.       Учиха ощутил на себе пристальный взгляд, но не решился ответить на него. Он ожидал ответной реакции, но её снова не последовало, поэтому Мамору собрался с силами и глубоко вздохнул.       — Я хочу сказать… — неуверенно начал он, — что мне очень жаль.       — Жаль? — Еле слышно отозвалась Мираи, и её голос потонул в бурлящем речном потоке.       — Да, — более твёрдо подтвердил Мамору и решительно повернулся к подруге всем корпусом. — Мне жаль, что я так поступил тогда… Я не хочу оправдываться, говоря о том, что у меня не было выбора. Я мог всё сделать по-другому, мог не ругаться с Кохаку, не бросать тебя вот так… Я виноват перед вами, прошу простить меня за это. Я хочу, чтобы мы вновь стали командой.       — Ты должен был… должен был быть честным с нами, — уже более возбуждённо отозвалась Мираи. — Почему ты не доверял нам?       — Дело не в этом, — спокойно ответил Мамору. — Пойми, тот факт, что я… — он понизил голос, — Учиха, влияет на многое. Мои клановые способности вызывают интерес у многих плохих людей, а у Учих всегда было достаточно врагов. Я научился скрывать своё происхождение с тех пор, как начал говорить. Это было необходимым условием моего проживания в Конохе. Я хочу быть максимально честным с тобой…       — Но ты не доверяешь мне, — укоризненно вставила Мираи, однако Мамору тут же её перебил:       — Я доверил бы тебе свою жизнь! Послушай, я хочу быть честным с тобой, но есть вещи, о которых я не могу говорить. Не потому, что я не хочу, а потому, что это может быть опасно для тебя. Ты можешь задавать вопросы, а я буду стараться отвечать правдиво или буду молчать. Но больше никакой лжи.       Мираи подозрительно сузила глаза и сложила руки на груди.       — Хорошо, — с вызовом ответила она. — Первый вопрос: Сенджу Ясуко твоя биологическая мать?       — Да, — ответил Мамору.       Он был напряжён до предела. Никогда ещё он не предпринимал попыток открыться кому-то настолько, никогда не говорил о своей семье. Но Мамору был готов отвечать честно, как и обещал, насколько это возможно.       — Твой отец… Учиха Саске? — Продолжала допрос Мираи.       Она, вероятно, сама считала эту теорию причудливой, но как ещё ей было думать? Мамору же передёргивало от этой весьма неприятной легенды, противно было даже на секунду представить, чтобы мама и Саске… Они всегда были братом и сестрой.       — Нет, — наконец, ответил Мамору, и Мираи в недоумении нахмурилась.       — Но твой отец — Учиха? — Недоверчиво уточнила она, и Мамору коротко кивнул.       — Я не могу сказать тебе, кто он. Просто знай, что… он хороший человек.       Мамору всё ещё не общался с отцом, между ними возникли серьёзные противоречия, однако он не переставал считать его героем, спасшим деревню.       Как ни странно, Мираи такой ответ более чем удовлетворил, и она понимающе кивнула.       — Ты правда был в Храме Огня весь этот год? — Спросила девушка уже более непринуждённо.       Мамору улыбнулся и бодро кивнул.       — Пошёл по стопам своей матери, — ответил он. — Когда-то и ей нужна была помощь с контролем своей силы. Тренировки там очень жёсткие, строгая дисциплина, но такая жизнь помогает абстрагироваться, всё встаёт на свои места. Я посмотрел на мир совсем иначе и увидел самого себя со стороны. И то, что я увидел… мне не понравилось. Я должен был измениться.       — Не понимаю, как можно осилить сразу два таких могучих кеккей генкай? — Задумчиво вопросила Мираи.       — Я тоже полагал, что это невозможно, — согласился Мамору. — Но всё в голове, как выяснилось. Монахи твердили мне, что сперва надо привести в порядок голову, а уж потом разбираться со своими способностями. Я им не верил, упрямился. Но они оказались правы. Я долгое время не мог разобраться с тем, как одновременно использовать мокутон и шаринган в полной мере, эти силы были больше меня самого. Медитации не давали результата, но лишь потому, что я и не пытался сконцентрироваться, хотел всё решить силой, а не разумом. Это сложно… но, думаю, я справился.       Мираи заметно расслабилась и с интересом слушала Мамору. Она мягко улыбнулась и опустила глаза.       — Надеюсь, ты смог… обрести себя, — с грустью произнесла она.       — Впереди долгий путь, — с улыбкой отозвался Мамору. — Мне ещё многому нужно научиться, но теперь я знаю как.       Мираи нежно улыбнулась, и Мамору на мгновение перестал дышать. Он как заворожённый смотрел на неё, не в силах отвести глаза, и девушка заметно смутилась по этим взглядом. Неловкая пауза повисла в воздухе, и они оба сконфуженно отвернулись, Мамору смущённо кашлянул.       — У меня ещё много вопросов, — подала голос Мираи. — Но… пожалуй, с тебя на сегодня хватит. В конце концов, ты только вернулся.       Мамору медленно кивнул и вновь улыбнулся.       Напряжение между ними растворилось в воздухе, хотя некоторая неловкость, которая уже не была связана с их противоречиями, ещё осталась. Мамору и Мираи отправились гулять по деревне, и девушка делилась с другом всем, что он пропустил за год. Она рассказывала о миссиях, о своих домашних перипетиях, о тренировках, о дружбе с маленьким Шикадаем.       — Это второй Шикамару, — весело говорила Мираи. — Может ли ребёнок так сильно походить на отца? Удивительно!       Истории про миссию с Изао и вовсе заставили Мамору хохотать до колик в животе. Мираи описывала всё так детально и весело, что иной реакции и представить нельзя.       Возле лавки со сладостями, где пара остановилась подольше, Мамору случайно задел пальцами тёплую руку Мираи и смущённо отпрянул, ожидая её неприятия. Однако девушка зарделась и опустила глаза с какой-то странной загадочной улыбкой.       Когда они дошли до холма близ Конохи, неловкость дошла до невероятных масштабов. В какой-то момент Мамору и вовсе чуть не поддался одержимому желанию крепко обнять Мираи, ему до безумия хотелось прижать её к себе, обхватить её хрупкую фигурку и укрыть от окружающего мира. Учиха был почти готов к этому, как вдруг резкий хлопок выдернул его из этого наваждения.       Какаши возник из ниоткуда, улыбаясь одними глазами. Он приветливо махнул одной рукой, а вторую по обыкновению погрузил в карман.       — С возвращением, Мамору, — весело поприветствовал он.       Учиха приветливо улыбнулся, он был искренне рад видеть Шестого, который в своё время очень помог мальчику. Мамору не постеснялся обратиться к нему подобающе:       — Шишоу.       Шестой, кажется, немного смутился. Мамору поклялся бы, что под маской пылают щёки. В такие моменты Какаши становился забавным, казалось, будто в теле взрослого мужчины всё ещё обитал ребёнок.       — Как вы здесь оказались, Хокаге-сама? — Возникла Мираи, сложив руки на груди.       — Не называй меня так, — скривился Какаши. — Я встретил Конохамару, он сказал, что Мамору вернулся.       — И вы решили пошпионить за нами? — Подозрительно прищурившись, осведомилась Мираи, на что Какаши скептично усмехнулся.       — Мне не нужно шпионить за двумя подростками, чтобы за пару секунд отыскать их, — самодовольно произнёс он, и Мираи недовольно хмыкнула.       Мамору знал, на что был способен этот человек, потому его не удивляли его внезапные появления в самых неожиданных местах. Какаши давно потерял шаринган, но оставался настоящим гением во многих вещах и без него.       — Я пришёл не только поздороваться, Мамору, — подал голос Шестой, — но и предложить тебе продолжить наши тренировки.       Мамору удивлённо вскинул брови и даже немного разволновался. Он был уверен, что теперь его тренировки с наставниками закончились. Неподдельная радость отразилась на его лице и он с готовностью кивнул.       — Я буду рад снова тренироваться с вами, — искренне отозвался Мамору и добавил, — шишоу.       Это гордое звание явно нравилось Какаши и он снова смущённо опустил глаза.       — Тогда до скорой встречи, — сказал он. — Отдыхай и набирайся сил. У меня для тебя подготовлена весьма суровая программа.       Мамору бодро кивнул, а Какаши уже махнул рукой и исчез в дыму.       Учиха знал, что Шестой умел придумывать весьма нестандартные методы обучения, которые, несомненно, действовали. Он уже не мог дождаться, когда сможет узнать, что же такого подготовил для него наставник.       — Тебя учил Шестой? — Недоуменно вопросила Мираи.       — Да, — ответил Мамору. — Но не только он. Химе обучала меня ускоренной регенерации и контролю, а Ямато-сан помогал с мокутоном.       — Надо было родиться Учихой, чтобы с тобой возились лучшие шиноби деревни, — саркастично проговорила Мираи и усмехнулась. — И чему ты научился?       — Нуу… — неуверенно протянул Мамору, — всего и не перечислишь… Но в последний раз Какаши-сан учил меня управлению формой чакры, например.       Мираи удивлённо уставилась на Мамору, но комментировать не стала. Видимо, она решила поберечь себя от слишком большого потока информации за раз. Каждый ниндзя знал, что управление формой — наука непростая и уж явно не для детей, только выпустившихся из Академии.       Они погуляли ещё немного, пока сумерки не начали опускаться на деревню. Мамору с сожалением сообщил, что должен возвращаться домой, где его уже наверняка ждали Сарада и Сакура-сан. Учиха проводил подругу до самого дома, где их поджидала весьма неловкая атмосфера.       — Ну, скоро увидимся, — сконфуженно проговорил Мамору.       — Да, — подтвердила Мираи и смущённо отвела взгляд. — Пока.       Девушка поспешила скрыться за дверью прежде, чем Мамору успел попрощаться в ответ. Он в каком-то странном состоянии смущения и растерянности направился домой.       Он чувствовал себя окрылённым и одновременно потерянным. Совершенно новые ощущения, которые он теперь испытывал с Мираи, огорошили его. Мамору не знал, как справляться с этими внезапно нахлынувшими чувствами, поэтому просто решил отпустить ситуацию. Он был счастлив вернуться и увидеть подругу, поговорить с ней, попросить прощения и преодолеть прошлые противоречия. Хотя груз с именем Кохаку всё ещё висел на плечах.       Мамору вспомнил вдруг о своём товарище, и эти мысли страшно тяготили его. С Кохаку было куда сложнее, он многое отрицал и не желал понимать и принимать, это было в его характере. Захочет ли он вообще теперь говорить с Мамору?       Он уже подходил к дому, как вдруг рефлексы заставили его отпрянуть назад и потянуться к набедренной сумке с кунаем. Только в этот момент Мамору вспомнил, что оставил всё дома. Высокая фигура стремительно спрыгнула с высокого дерева и встала напротив в паре метрах. Сердце пропустило пару ударов прежде, чем Мамору узнал того, кто стоял перед ним.       — Кохаку, — сухо констатировал он и осторожно выпрямился.       Учиха невольно оглядел товарища, подмечая детали. Казалось, будто Нару вытянули на станке на несколько сантиметров, настолько выше он стал. Мамору считал себя достаточно высоким, пусть и не таким, как Изао, например, но Кохаку был на порядок выше. Для пятнадцатилетнего юноши он был невероятно крупным с поразительно широкими плечами. Представители клана Нара не отличались габаритами, и Кохаку наверняка был самым здоровым. Мамору саркастично хмыкнул.       — Что ты здесь делаешь? — Решил поинтересоваться Учиха. — Решил подкараулить меня и начистить физиономию?       Сарказм и некоторое панибратство прорезались сами собой при разговоре с Кохаку. Мамору знал, что с ним можно так говорить, более того, казалось, что только такой язык и был понятен Кохаку.       — Заманчивая идея, — холодно отозвался Нара и сложил руки в карманы жилета.       Мамору с завистью подметил, как ему шла форма шиноби, и представил себя в такой же.       — Я узнал, что твоя задница вернулась в Коноху, и решил лично это проверить, — добавил Кохаку и ухмыльнулся.       Мамору не ожидал от Нары подобной инициативы, но был рад такому внезапному раскладу.       — Слышал, ты теперь ходишь на крутые миссии, — проговорил Мамору, так же сложив руки в карманы.       — Типа того, — усмехнулся Кохаку. — Жизнь не остановилась после твоего ухода.       — Я и не рассчитывал.       Они замолчали, и в воздухе повисло нескрываемое напряжение. Кохаку, как видно, не собирался уходить или отступать с пути Мамору, а сам Мамору тоже не торопился на этом заканчивать.       — Я виделся с Мираи, — подал голос Учиха. — Мы поговорили и всё проясняли.       — Рад за вас, — не скрывая враждебные нотки, огрызнулся Кохаку.       — Я пообещал, что буду честным настолько, насколько это возможно. Это касается… всей команды.       На лице Кохаку не дрогнул ни один мускул, но вот в глазах загорелся какой-то странный огонёк воодушевления. Он пристально и долго смотрел на Мамору и не выдавал никаких реакций, что очень напрягало.       — Что ж, — наконец, произнёс он, — я не против послушать. Начинай.       Вызов, с которым он говорил, несколько разозлил Мамору, хотя он и не выдал этого. Вместо чего Учиха криво усмехнулся и направился в сторону товарища.       — Не торопись, — насмешливо ответил Мамору. — Сперва меня ждёт ужин с родными.       Учиха гордо прошествовал мимо высокой фигуры Кохаку, и его недоуменная, гневная физиономия показалась весьма забавной. Нара так и остался стоять на одном месте, пока Мамору не окликнул его:       — Так и будешь стоять столбом? Сакура-сан грозилась приготовить что-то особенное. Ты обещал, что когда-нибудь мне понадобится твоя помощь, помнишь? Мне одному не справиться.       С этими словами Мамору продолжил свой путь, почему-то абсолютно точно зная, что Кохаку пойдём за ним. Друг поравнялся с ним у самого порога.       — Ты ужасно бесишь, — процедил он сквозь зубы, после чего повернулся к Мамору и усмехнулся.       — Именно поэтому мы и подружились, — саркастично отозвался Мамору.       Кохаку согласно хмыкнул, и они оба вошли в дом, где витал аппетитный запах накрытого ужина.