Наследница. Часть 2. Защитник

      Каждый студент Академии ждёт этого дня с начала обучения. Получение протектора означало, что студент стал полноправным ниндзя, освоив базовую программу, и носить знак отличия шиноби своей деревни было почётно. Мамору не стал исключением из правил: вместе с другими детьми он волновался перед экзаменом и страстно желал получить бандану. Его мама такой не имела, а у отца и у Саске протекторы были перечёркнуты, что означало отречение от деревни и её идеалов. Конечно, они оба не соответствовали красноречивой линии на «Листе», но открыто носить их не могли, тем более папа. Мамору зарёкся беречь протектор всю жизнь и гордо носить его прямо на лбу.       Конечно, он легко и быстро сдал все экзамены, включая письменный тест. И когда Шино-сенсей в обществе Седьмого, Шестого, Пятой, Ируки-сана и других учителей вручил ему заветную бандану, у мальчика дрожали руки от волнения. Мамору украдкой оглядел присутствующих: баа-чан подмигнула ему, Седьмой смотрел с гордостью и теплом, Какаши-сан улыбался одними глазами. Присутствие всех Хокаге удивило Мамору и остальных детей, но никто не стал задавать вопросов.       После вручения Мамору встретила мама возле Академии. Она счастливо улыбалась. Мальчик не ожидал её увидеть, но его сердце переполнила радость. Он остановился на входе и гордо продемонстрировал маме уже повязанный на голову протектор.       — Я так тобой горжусь, — тихо произнесла она, крепко обнимая сына.       Мамору различил в её голосе слезливую дрожь, но, очевидно, мама сдержалась и шмыгнула носом.       — Как бы ты хотел отпраздновать? — Спросила она. — До вечера мы с тобой абсолютно свободны, а после идём ужинать к Сакуре.       — Если честно... я был бы не против потренироваться с копьём.       — Не очень-то похоже на праздник, — усмехнулась мама.       — Когда так редко проводишь время с родителями, праздник — это всё что угодно в их компании.       Мама печально улыбнулась, но ничего не ответила. Она бодро приобняла Мамору за плечи и повела его в сторону главных ворот.       Мальчик гордо шёл рядом со знаменитой матерью*, у обоих на плечах висели футляры с копьями. Мамору не так давно начал носить свой, и некоторые одноклассники даже похвалили необычное оружие. Совсем скоро санкаку-яри можно будет усовершенствовать, сменив деревянный наконечник на металлический. Мама пообещала, что они вместе отправятся в Храм Огня, где и были созданы их копья, чтобы улучшить оружие Мамору и сделать его «взрослым».       А пока он продолжал обучаться мастерству содзюцу и даже демонстрировал некоторые успехи. Конечно, до мамы ему было ещё очень далеко, она была великолепна. Сохранив отличную физическую форму к своим тридцати с небольшим, Сенджу Ясуко** продолжала совершенствовать и без того безупречно отточенные навыки.       — Мы всю жизнь учимся и становимся лучше, — твердила она. — Нет предела совершенству.       Мамору с каждым разом восхищался ей всё больше и больше, каждое движение было идеально точным, изящным и лёгким, каждый удар смертельно мощным и быстрым, каждая реакция молниеносной.       — Так было далеко не всегда, — говорила мама. — Когда-то я была медлительной и рассеянной, много думала. Чтобы овладеть собой и своими боевыми навыками, мне пришлось пройти через многое. Тебе же это не требуется, Мамору. Ты спокоен, точен и быстр, поэтому освоишь содзюцу куда легче и быстрее меня, а когда применишь к этим навыкам шаринган, то равных тебе уже не будет.       В этот раз мама всё не могла отойти от ностальгии, со светлой грустью оглядывая «тайный» полигон.       — Давно я тут не была, — тихо проговорила она и подошла к большому, слегка сплюснутому сверху валуну, положив на него ладонь. — Здесь мы с Тензо обычно отдыхали после поединков, а Третий аккуратно складывал на этот камень свой плащ.       Мамору предпочёл не вмешиваться в этот ностальгический и грустный для мамы момент, поэтому молча ждал, когда она придёт в себя. Как ни странно, произошло это довольно скоро, и вот они уже схлестнулись в стремительном поединке содзюцу.       Мама проявляла некоторую осторожность, ведь её магари-яри было больше, тяжелее и гораздо острее, однако она не очень-то жалела Мамору, и задорный огонёк в её глазах становился всё сильнее.       — Ты сам просил тренировку вместо отдыха, — весело подтрунивала мама, когда мальчик в очередной раз был сбит с ног. — Чирику мне вообще регулярно кости ломал и лупил по спине за каждую мелочь.       — Да уж, мне с тобой очень повезло, ока-чан, — ядовито прокряхтел Мамору, поднимаясь на ноги и принимая боевую стойку.       Ему тоже становилось весело, а воодушевляющий поток адреналина разгонял кровь по венам. Мамору к своему удивлению держался отлично, и его хватило на час с лишним. Когда мама одержала очередную победу, тренировку было решено прервать.       — Ты молодец, — мягко произнесла она, когда они оба сидели на том самом «ностальгическом» валуне. — Собранность, скорость и точность у тебя на высоте. Осталось поработать с реакциями и техникой.       Мамору бодро кивнул и улыбнулся, возбуждённо болтая ногами, как маленький ребёнок. Он чувствовал себя очень счастливым рядом с мамой, и лишь отсутствие отца несколько омрачало это счастье. В любом случае, мальчик знал, что папа готов уделять его тренировкам каждую свободную минуту, хотя в личном отношении Мамору ощущал, будто что-то изменилось. Он стал замечать в отце какую-то отстранённость и даже холодность. Даже Саске не создавал больше впечатления ледяной высокой стены, а вот его брат...       — Мам, — подавленно начал Мамору, — ото-сан всегда был таким... закрытым? Мне кажется, он отстраняется от меня. Это из-за того, что я о нём знаю? Он не хочет быть со мной близким?       Мама растеряно посмотрела на мальчика, и между её бровей пролегла беспокойная морщинка. В какой-то момент она снисходительно улыбнулась и положила свою руку на плечо сына.       — Никто не умеет любить так сильно, как твой папа, — тихо и вкрадчиво сказала мама. — А тебя он любит больше всех на свете, и ему очень страшно. Когда-то он точно так же боялся за Саске и совершил много нехороших поступков из страха за его жизнь. Он старается, Мамору, но Итачи всегда был немного закрытым, это правда. Не ищи причины в себе, они заключены лишь в нём самом. Твой отец сделает ради тебя что угодно, а ты просто будь рядом, потому что очень нужен ему. Он откроет тебе своё сердце, когда будет готов. Дай ему время.       — Как когда-то открыл его тебе? — Наивно спросил Мамору, на что мама застенчиво улыбнулась.       — Да, — уверенно ответила она и тут же усмехнулась. — И уж поверь, ради этого мне пришлось нехило попотеть.       Мальчик усмехнулся в ответ на мамину шутку, и опустил глаза, тут же посерьёзнев.       — Я хочу, чтобы он мной гордился, — тихо и несколько печально проговорил Мамору.       — Он гордится, — отозвалась мама, — очень-очень. Он не всегда скажет об этом вслух или хотя бы покажет, но поверь мне на слово. Так будет всегда. Что бы ты ни сделал, какой бы путь для себя ни избрал, мы с твоим папой всегда будем любить тебя и гордиться тобой. Не сомневайся.       Наверное, мама была права, но Мамору всё равно был озабочен этим вопросом. Возможно, когда-нибудь он решится поговорить об этом лично с отцом, но пока он не был уверен в силе своего характера. Рядом с папой мальчик всегда чувствовал себя таким маленьким и беспомощным, таким физически и морально слабым по сравнению с ним, что быть равным ему представлялось чем-то из ряда вон выходящим. С мамой было немного попроще. Она тоже была гораздо сильнее, да и характер у неё был не менее закрытым и сложным, но рядом с ней почему-то было просто и легко. Как ни странно, комфортнее всего Мамору ощущал себя с Саске, он чувствовал, как сильно они похожи, чувствовал, что дядя хорошо понимал его, он относился к нему как ко взрослому и не боялся травмировать или задеть. Он был сильнейшим наряду с Наруто-саном, но Мамору чувствовал себя с ним на равных, потому что Саске не выстраивал барьеров.       Была ещё одна вещь, которая несколько беспокоила мальчика, и он решил поделиться этим с мамой.       — Завтра распределение по командам... — неуверенно пробормотал он. — Как они сбалансируют команду, если знают о моих способностях? Кого поставят капитаном?       — Этого я не знаю, — ответила мама. — Не переживай об этом. Они в любом случае знают, что делают. Команда станет для тебя второй семьёй, Мамору. Просто прими их такими, какие они есть. Командная работа важна.       — Ока-чан, не обижайся, но командная работа — не то, в чём ты разбираешься, — с иронией отозвался Мамору, и мама устало усмехнулась.       — Верно, — сказала она и в очередной раз потрепала сына по макушке. — Уж больно ты прозорливый.       — А что если я их приму, а они меня нет?       — Примут, — уверено ответила мама. — Потому что ты хороший и порядочный человек, верный друг и сильный соратник. И такой милашка!       Мама принялась делать то, чего Мамору просто не выносил: расцеловывать его и тискать, как маленького ребёнка. Учиха тщетно пытался отбить этот чудовищный натиск, но маму это лишь раззадоривало. Когда она закончила, весело хихикая, Мамору бесцеремонно вытер мокрые раскрасневшиеся щеки тыльной стороной ладони.       — Всё будет хорошо, — произнесла мама, тепло улыбаясь и всё ещё посмеиваясь.       — Тебе нравится надо мной так издеваться, да? — Буркнул Мамору.       — Да, — без тени смущения ответила мама, и они оба звонко рассмеялись.

***

      Бывшие студенты собрались в привычной аудитории в последний раз, чтобы распределиться по командам и покинуть стены Академии полноправными ниндзя. Все громко переговаривались, делясь предположениями о предстоящем распределении. Краем уха Мамору слышал, как одноклассницы перешёптывались о нём.       — Вот бы попасть в команду с Мамору, — послышался голос Касуми Мияко. — Он такой загадочный и сильный...       — Да-да, — поддакивали подружки, и Мамору еле заметно закатил глаза.       Желать попасть с ним в команду лишь из каких-то внешних впечатлений было, на его взгляд, очень глупо. Хотя Сакура-сан рассказывала, что все девчонки в Академии так же хотели попасть в команду с Саске, ничего не зная о нём. Возможно, команда и правда объединяет и позволяет узнать друг друга получше, но Мамору сомневался, что эти девочки вообще готовы узнавать его.       Когда в аудиторию вошёл Шино-сенсей, все тут же притихли. Мамору немного напрягся, хотя всем своим видом старался не выдавать этого. Он украдкой покосился на Мираи, которая, видимо, не стала скрывать своего волнения. Она нервно постукивала пальцами по столешнице и, заметив на себе взгляд Мамору, слабо улыбнулась ему.       Сенсей начал распределение. Хьюга Окуро и Инузука Изао попали в одну команду вместе с Абураме Широ. По словам учителя, это команда с особыми тайными техниками деревни, нацеленная на выслеживание и шпионаж. Это уже не первый состав, сам Шино-сенсей был участником точно такого же вместе с Хинатой-сан и Кибой-саном.       Мамору напрягался всё больше и больше, пока помещение оглашалось именами одноклассников, а до него всё никак не доходило.       — Команда №5. Сенджу Мамору, — наконец, начал сенсей, и напряжение мальчика просто достигло своего апогея. — Сарутоби Мираи. Нара Кохаку.       Чувства были смешанные. С одной стороны, было отрадно попасть в одну команду с Мираи, с которой они уже подружились. А вот Кохаку...       Мамору покосился на него, и было трудно не заметить, как сильно напрягалась челюсть будущего товарища, а взгляд выражал всю степень неудовольствия. Он не смотрел на Мамору, хотя наверняка чувствовал на себе его взгляд.       Вскоре распределение закончилось, и команды забирали новые наставники. Теперь Мамору было любопытно, кого поставят им в учителя, и не совсем обрадовался, когда за командой №5 пришёл Шикамару Нара. Он всегда относился к мальчику с подозрением, и теперь к Мамору приставили самого подозрительного сенсея из всех, что у него могли бы быть. С другой стороны, Нара с детства опекал Мираи, а Кохаку был его соклановцем, и Шикамару-сан отлично подходил данной команде.       — Обойдёмся без предисловий, уж больно мутроно, — апатично проговорил он. — Все мы друг друга знаем, а значит можем сразу же приступить к финальному испытанию.       — Бубенчики? — Вдруг вопросила Мираи, и сенсей устало покачал головой.       — Не совсем, — отозвался он. — Вы не будете их отбирать у меня, вы будете их искать.       — Где искать? — Недоуменно осведомился Мамору.       Сенсей не ответил и двинулся к выходу, безмолвно приглашая команду последовать за ним.       Мамору знал Нара Шикамару не очень хорошо, но подозревал, что тот подготовил для детей что-то хитроумное, крайне трудное и наверняка чертовски жуткое.       Новоиспечённая команда №5 шла далеко за пределы деревни, но дети не задавали вопросов. Их сенсей молча и хмуро шёл впереди, за ним, не отставая, шагал Кохаку, а встревоженная Мираи подравнялась с Мамору.       — Как думаешь, что он для нас приготовил? — Прошептала она.       — Что-нибудь замудрённое, — вполголоса ответил Мамору, и Мираи мрачно усмехнулась.       — Шикамару-сенсей очень умный, мама говорила, что он гений стратегии, — поделилась Мираи. — Мой папа был его учителем.       — Да, я слышал об этом, — отозвался Мамору. — Ты знаешь его гораздо лучше меня, поэтому твои выводы о том, что нас ждёт, будут более верными.       Мираи хмыкнула в ответ, но промолчала. Наконец, группа остановилась возле густого леса на поляне, Шикамару-сенсей огляделся.       — Мы находимся возле леса клана Нара, — начал он, сложив руки на груди. — Вход в него строго запрещён без разрешения, но для двоих из вас я делаю исключение. Здесь вам и предстоит пройти моё испытание.       — Бубенчики в лесу? — Уточнила Мираи, на что сенсей коротко кивнул.       — В этом лесу есть жители, которые находятся под покровительством нашего клана. Если сможете найти способ поладить с ними, то они станут для вас отличными проводниками.       — Сколько у нас времени? — Спросил Кохаку.       — Я вас не ограничиваю, — сухо ответил сенсей.       — Если мы будем искать неделю? — Осведомилась Мираи.       — Значит проведёте неделю в этом лесу.       Дети нахмурились, а Мамору озадачился. Как взрослые допустят, чтобы Учиха бродил по лесу без присмотра в компании двоих неосведомлённых товарищей, однако в эту же секунду мальчик вновь засёк двоих шпионов, скрывающихся в лесу.       — Ещё кое-что, — добавил Шикамару-сенсей. — В лесу погребён кое-кто очень опасный, уверен, он будет рад посетителям***. Хотя надеюсь, что вы не наткнётесь на него.       — Погребён? — Недоуменно переспросил Мамору.       — Тот, кого невозможно убить, — ответил сенсей, и дети совсем сбились с толку. — Неважно, просто обойдите его стороной и не говорите с ним.       — У нас с собой нет провианта, — сухо заметил Кохаку, на что сенсей лениво усмехнулся.       — Заодно научитесь выживать в диких условиях. На миссиях у вас далеко не всегда будет возможность иметь запасы еды и воды, их придётся добывать. Лучше научиться этому сейчас, чем в более экстремальных условиях.       Мамору не удивляла подобная жёсткость. Какаши-сан и Ямато-сан уже успели погрузить его в беспощадный мир шиноби и обозначить множество трудностей, с которыми приходится сталкиваться ниндзя. Уметь выживать в лесу — необходимый навык.       — Можете приступать, — обозначил Шикамару-сенсей и отступил в сторону, уступая дорогу своим новоиспечённым ученикам.       Мамору и его команда тут же помчались вперёд, в глубь леса. Место, как ни странно, было довольно живописным, лес не внушал страх, напротив, он успокаивал и преисполнял уверенности. Кохаку целеустремлённо бежал впереди, и Мамору подозревал, что его новый товарищ и не собирался работать в команде. Они бежали почти час, а лес всё не заканчивался. И когда Кохаку вдруг резко свернул вправо, Мамору и Мираи недоуменно остановились.       — Эй! — Окликнула его Мираи. — Куда ты?       Нара остановился и, не оборачиваясь, бросил через плечо:       — Куда лучше нам будет разделиться. Толку от этого группового бега никакого.       — А по-моему, нам куда лучше держаться вместе и работать в команде, — возразила Мираи и сердито сложила руки на груди.       — В гробу я видал такую команду, — грубо отрезал Кохаку и продолжил свой путь.       — Ну и ладно! Работай один, раз такой умный! — Кричала ему вслед Мираи, но вряд ли Кохаку её слышал, потому как успел отбежать уже довольно далеко.       Мамору задумчиво смотрел вслед убегающему Кохаку, и ему вдруг стало очень тоскливо. Он никогда не испытывал к однокласснику неприязни, более того, Учиха даже преисполнился сочувствия после того, как узнал, что Нара сирота. Их главная задача состояла в командной работе, они обязаны были научиться работать сообща, но, очевидно, Кохаку не желал даже попытаться.       — Ну и что делать? — Подала голос Мираи. — Как нам искать эти бубенчики? Это иголка в стоге сена...       — Сенсей сказал, что мы должны искать подсказки. Наверняка бубенчики спрятаны в разных местах, и чтобы их найти, мы должны быть все вместе.       Мираи красноречиво указала рукой в сторону, в которую убежал Кохаку, и тяжело вздохнула. Она явно собиралась с духом.       — Пойдём за ним, — недовольно буркнула она. — Он глупый, но мы-то нет.       — Он не глупый, — возразил Мамору. — Просто ему... одиноко.       Подруга удивлённо вскинула брови, пристально глядя на Мамору, и он смутился под этим испытующим взглядом.       — Ладно, идём, — примирительно сказала Мираи. — Не будем тратить время.       Мамору умел идти по следу, кроме того, он мог чувствовать отголоски чакры Кохаку. Однако незадачливый товарищ успел оторваться от команды на приличное расстояние.       — Всё-таки он быстрый, — заметила Мираи на ходу, перепрыгивая с ветки на ветку.       Мамору не ответил, но не мог не согласиться, ведь Кохаку действительно показывал один из лучших результатов по общей скорости в Академии. В бою Мамору был на порядок быстрее, но в беге Кохаку всегда его опережал.       Они бежали несколько часов, периодически останавливаясь перевести дух. Чакра Кохаку окончательно потерялась, поэтому Мамору сбился со следа. Хотелось есть и куда больше пить, но никаких признаков ручья или речки не наблюдалось. Глубокая жаркая ночь окутала лес, видимость стала почти нулевой, липкий пот градом катился по лицу, застилая и без того невидящие глаза. Дети шагали по лесу почти вслепую, натыкаясь порой на деревья или колючие кустарники. В какой-то момент Мамору неосознанно активировал шаринган. Сперва он испугался и решил было не рисковать, но Мираи вряд ли смогла бы увидеть алые глаза друга в такой темноте. Она бежала за Учихой и постоянно спотыкалась, тогда Мамору предложил ей ухватиться за край своей футболки.       — Ты что-то видишь? — Спросила Мираи.       — Глаза привыкли, — солгал Мамору.       — Может, сделаем привал и разведём огонь? Я могу использовать технику...       — Лучше не использовать огненные техники в этом лесу, он ведь заповедный. А подручных средств у нас нет. К тому же Кохаку сейчас совсем один. Мы должны найти его.       Мираи не ответила и крепче сжала ткань на спине Мамору. Он же старался даже слегка не поворачивать голову в её сторону, дабы она не заметила пылающих глаз клана Учиха. Мамору мысленно поблагодарил судьбу за такой подарок, ведь даже кромешная темнота шарингану не помеха. Странно было использовать его в присутствии Мираи, страх разоблачения разгонял кровь по жилам, однако он был рад приносить пользу.       Двое АНБУ, про которых Учиха уже успел забыть, следовали за юными шиноби по пятам. Шаринган отслеживал каждое их движение, и Мамору едва поборол желание в голос усмехнуться.       Начало светать, сумерки постепенно рассеивались, и Мамору, наконец, дезактивировал свой шаринган. Он впервые использовал его так долго и непрерывно, но с удовольствием заметил, что усталость была совсем незначительной.       — Мамору! — Вдруг воскликнула Мираи. — Ручей!       Юные ниндзя вприпрыжку ринулись к заветной влаге, словно маленькие дети к лавке с мороженым. Несколько часов без воды значительно ослабили их, и вода теперь казалась чем-то волшебным.       — У нас с тобой даже фляжек нет, чтобы набрать в дорогу, — страдальчески протянула Мираи.       — Ничего, — подбодрил её Мамору. — Найдём Кохаку и вернёмся.       — Почему ты так печёшься о нём? — Внезапно спросила Мираи, и этот вопрос застал Учиху врасплох.       Он задумался. Действительно, почему Мамору так важно было найти Кохаку? Сформулировать внятный ответ не удавалось, поэтому мальчик ответил сухо, но вполне исчерпывающе:       — Мы команда, хочет он того или нет. У нас нет права отворачиваться от него.       — Но он ненавидит тебя, — тихо и печально произнесла Мираи. — И вообще он всегда... злой.       — Мне кажется, люди злые, когда им больно, — спокойно возразил Мамору. — Я на него не в обиде.       Девочка промолчала и ополоснула усталое лицо прохладной водой. В какой-то момент захотелось остаться у ручья: уж больно живописно и спокойно было вокруг. Однако по ту сторону журчащего потока вдруг послышался хруст веток и шуршание листвы. Там, в чаще леса, кто-то был.       Дети притаились, становилось жутко, потому как звук приближался, и кустарники колыхались всё сильнее. Мамору выхватил кунай и заслонил собой подругу, однако Мираи гордо вышла из-за его спины и встала рядом. Учиха еле-еле подавил порыв активировать шаринган, который отвечал на угрозу невероятным импульсом. Когда напряжение достигло критической точки и ожидание опасности свело скулы, из рощи вышел рогатый молодой олень. Он был абсолютно спокоен и вёл себя так, будто достиг намеченной цели. Чёрные глазки смотрели так осознанно и глубоко, что стало не по себе. Казалось, будто зверь заглядывает в самую душу, однако его присутствие, как ни странно, вселяло какое-то странное умиротворение.       — Помнишь, что сказал сенсей? — Прошептал Мамору, опасаясь спугнуть незваного гостя.       Мираи тихонько хмыкнула в ответ, и олень тут же развернулся и пошёл обратно в рощу. Было ясно, что он приглашал детей проследовать за ним, что они и сделали.       Олень шёл неторопливо, легко и изящно ступая на рыхлую землю. Он вёл детей в самую гущу леса, всё дальше уводил их от заветного ручья. Мамору считал, что зверь ведёт их к бубенчикам, ведь Шикамару-сенсей недаром указал на помощь лесных жителей. Было неприятно думать, что они с Мираи найдут трофей без участия Кохаку, но делать нечего: они продолжали следовать за оленем.       Шли они недолго, возможно, не более пятнадцати минут, и вышли на небольшую опушку. Мамору сразу же бросился в глаза довольно крупный участок рыхлой земли в самом центре. Сложилось впечатление, что здесь некогда произошёл взрыв. Олень остановился возле земляной горки и пристально посмотрел на ребят своими чёрными глазками.       — Кажется, он хочет, чтобы мы подошли поближе, — еле слышно прошептала Мираи и отважно двинулась вперёд.       Мамору тут же последовал за ней, как магнит, и когда они подошли к местам разрыхления, то обнаружили глубокую яму.       — Что это? — Вопросила Мираи.       Мамору рискнул взобраться на земляное возвышение и заглянул вниз. Было довольно глубоко и потому темно, оглушающая тишина и густой мрак пугали.       — Мамору, смотри, — послышался голос Мираи за спиной.       Учиха обернулся и проследил за взглядом подруги, которая смотрела в сторону всё ещё стоящего рядом оленя. Возле его копыт что-то лежало, и Мамору вытянул шею, чтобы разглядеть получше. Когда он понял что это, в затылке неприятно закололо. Это была сандалия.       Мамору нервно сглотнул и перевёл взгляд на Мираи, которая выглядела напуганной, а потом снова посмотрел в тёмную глубину ямы.       — Кохаку! — Крикнул он, и его голос раздался жутким эхом от самого дна. — Ты там?       Ответа не последовало, и Мамору вновь посмотрел на Мираи.       — Надо туда спуститься, — констатировал Учиха.       — Ты думаешь, он там? — Спросила Мираи, и её и без того большие глаза в ужасе округлились.       — Я почему-то в этом уверен, — ответил Мамору. — Наверное, он провалился...       — Эй, детишки! — Резкий и неприятный голос, раздавшийся со дна ямы, напугал детей. Мамору чуть не сорвался вниз от неожиданности, но Мираи успела схватить его за запястье. — Спускайтесь вниз! Присоединяйтесь! Мне здесь скучно, ваш дружок без сознания. Кажется, он не дышит...       Притворно страдальческий голос вызывал мурашки по коже, страх сковал руки и ноги, это немое оцепенение охватило внутренности.       — Спускайтесь, малышня! — Продолжал кричать голос. — Нехер лясы точить!       — Кто ты такой? — Выкрикнул Мамору, набравшись смелости.       — Я тот, кто пооткусывает ваши головы нахрен! — Яростно ответил голос и безумно расхохотался.       Мамору вспомнил, что сенсей говорил о ком-то опасном, погребённом в лесу, о ком-то, кого нельзя убить. Кажется, они наткнулись именно на него.       — Я спущусь, — тихо проговорил Мамору.       — Ты серьезно? — Возмущённо прошептала Мираи. — Там сидит какой-то псих и темно, хоть глаз выколи...       — Там наш товарищ, мы не можем его бросить, — спокойно возразил Мамору, на что Мираи, кажется, сдалась. — Глаза быстро привыкнут там внизу.       — А вдруг он лжёт, и Кохаку там нет?       Мамору снова посмотрел на оленя, который с сосредоточенным видом наблюдал за происходящим, и на чёрную сандалию возле его копыт.       — Зато он точно не лжёт, — ответил Учиха, указывая на рогатого зверя.       Мираи неуверенно кивнула, а Мамору тем временем достал из набедренной сумки металический трос, тонкий, но прочный, которым его уже давно снабдил Какаши-сан со словами: «пригодится, уж поверь. Носи с собой всегда и везде». Мамору даже не подозревал, что предсказание Шестого сбудется так скоро. На конце троса был установлен сюрикен, Учиха швырнул его в ближайшее дерево, и тот крепко и глубоко вошёл в кору. Мальчик со всей силы подёргал за трос, проверяя крепость, и, убедившись в надёжности этого сооружения, развернулся спиной к яме, дважды обмотал трос вокруг пояса и ухватился за него двумя руками.       — Постой, — тут же возникла Мираи, снимая перчатки, — руки сотрёшь. Возьми.       Мамору взял презент и тут же натянул на руки.       — Спасибо, — улыбнулся он. — Подстрахуй сверху, ладно? Если Кохаку там и без сознания, придётся его тащить...       — Не волнуйся, помощник есть, — Мираи усмехнулась и взглянула на оленя, который будто по команде подошёл ближе.       Темнота Мамору не пугала, он намеревался снова использовать шаринган, а вот безумный незнакомец на самом дне глубокой ямы действительно не прибавлял уверенности. Как ни странно, подстёгивало Мамору именно стремление помочь товарищу, потому и страх, и неуверенность практически отступили. Очевидно, что этот безумец не может двигаться, лишь кричать и пугать, а даже если бы и мог, Мамору и тогда бы не струсил.       Учиха спускался неторопливо и аккуратно, стараясь не рыхлить ногами землю, которая могла бы засыпать Кохаку внизу, по этой же причине он не рискнул использовать чакру в ступнях. Незнакомец продолжал подначивать и материться отборной бранью, но Мамору не особенно прислушивался, полностью сосредоточившись на своём деле.       Чем глубже он спускался, тем темнее становилось, и шаринган вновь активировался сам собой. Мамору не нравилось, что додзюцу живёт своей жизнью, но порой эта автоматика была очень полезной. Когда мальчик, наконец, достиг дна, спуститься полностью ему помешали десятки натянутых тросов. Мамору опасался того, что его собственный трос запутается с остальными, поэтому пропустил чакру в ступни, снял с себя металический прут и спустился самостоятельно.       Кохаку действительно был там. Он лежал без сознания, запутанный в тросах, на лбу красовалась кровавая ссадина. Мамору прополз к нему, преодолевая препятствия, своим шаринганом он смог бы засечь любую угрозу. Например, взрывные печати, что висели на тросах, уже не действительны, и потому не было никакого риска, что они могут взорваться. Человека, что кричал, Мамору ещё не обнаружил, да и не пытался: его больше волновал раненый товарищ.       Учиха стал аккуратно выпутывать руки и ноги Кохаку из ловушек, на ходу проверяя их на предмет повреждений. Каким-то чудом Нара не сломал конечности, но, видимо, сильно ударился головой. Мамору высвободил товарища из металических пут и аккуратно положил его на дно ямы.       — Мамору! — Послышался голос Мираи сверху. — Ну что там?       Судя по тому, как глухо и отдаленно звучал её голос, яма была куда глубже, чем Мамору мог предположить. Он поднял голову и увидел лишь точку в просвете, которая, вероятно, являлась головой Мираи.       — Он здесь! — Крикнул Мамору. — Без сознания!       Учиха попытался привести товарища в чувство, но тот не отвечал на эти попытки. Кохаку был жив, бился пульс, чувствовалось слабое дыхание.       — Ого, — вдруг раздалось справа от Мамору, и он резко повернулся к источнику звука. — Шаринган? Как интересно.       Человек говорил тихо, поэтому Мираи вряд ли услышала бы, но всё равно стало сильно не по себе. Мамору вгляделся в разрыхлённое дно, откуда слышался голос, и увидел человеческую голову. Мертвенно бледное лицо чётко проглядывалось сквозь чёрную грязь, глаза в темноте словно горели и практически не моргали. Сначала Мамору подумал, что тело этого человека увязло по шею в земле, но тут же с содроганием определил: там лежала одна голова. Как мог он жить, не имея туловища?       — Кто ты? — Вновь осведомился Мамору, угрожающе сверкнув рубиновыми глазами в сторону незнакомца.       — Если бы я знал... — задумчиво протянул человек, а потом снова засмеялся. — Можешь спросить у этого тупого сопляка Нары.       Мамору покосился на Кохаку, думая, что человек говорил о нём.       — Спрошу, когда придёт в себя, — холодно отчеканил Мамору, не в силах оторвать взгляда от говорящей головы, покрытой грязью и трупными пятнами.       — Так эта малявка тоже Нара? — Вдруг закричал незнакомец и злобно оскалился, демонстрируя ряд гнилых и почерневших зубов. — Гадёныши! Твари! Всем глотки перегрызу к херам!       Он продолжал изливать потоки безумной ярости, а Мамору вдруг понял, что ему всё равно, не было ни капли страха. Стало ясно, что этот человек находился здесь из-за Шикамару-сенсея.       Пока незнакомец кричал и бился в истерике, Мамору кое-как перетащил Кохаку поближе к тому краю, откуда спускался. Он выпустил чакру в ступни, подпрыгнул и ухватился за трос, а Кохаку подхватил за пояс одной рукой. Пару лет назад Нара был гораздо крупнее Мамору, но теперь Учиха догнал товарища. Несмотря на это, было всё равно тяжело и неудобно.       — Мираи! Тяни!       — Этот ублюдок мстил мне за учителя! Ха! Я убил этого подонка Асуму, вот же была потеха! А сопляк Нара... Я выберусь отсюда и прикончу его!       Мамору обернулся к незнакомцу и пристально взглянул на него. Мираи не знала подробностей смерти своего отца, но не могла не услышать эти вопли со дна ямы. Учиха вдруг разозлился, что придало ему сил.       — Ты не убил Асуму, — гордо проговорил Учиха. — Он остался жить в своей дочери. А ты, козёл, проведёшь остаток вечности здесь и будешь гнить, забытый всеми.       — Со мной мой Бог! Да славится имя Джашина...       — Твой Бог покинул тебя, — безжалостно ответил Мамору, чувствуя, как трос потянулся вверх. — Ты один!       — Не смей говорить о Джашине-саме! Ты вонючая букашка, да я тебя раздавлю! А ну подойди ближе, чтобы я мог выгрызть твои красные мерзкие глазёнки! Маленький ты...       Мамору перестал слушать его, чувствуя, как размякшее тело Кохаку начинает выскальзывать из кольца его правой руки. Учиха подтянул товарища, становилось больно и тяжело, ужасная духота сдавливала грудную клетку, но Мамору продолжал отталкиваться ногами от земляных стен. Мираи, очевидно, тянула их не одна, потому как интенсивность тяги была довольно сильной. Через несколько минут Мамору и Кохаку уже были на поверхности. Мираи тут же подлетела к ним, она помогла Мамору перетащить Кохаку на траву.       — Медик нужен, — подавленно прошептала она.       — Я сбегаю за водой, — проговорил Мамору. — Останься с ним.       Но Учиха не успел сделать и пару шагов, как на опушке возник Шикамару-сенсей с медиком и двумя АНБУ, которые сопровождали Мамору везде и всегда. Видимо, они доложили о происшествии. «Хоть какая-то польза», подумалось Учихе.       Медик подбежал к Кохаку с пластиковым чемоданчиком, производя свои манипуляции, а сенсей испытующе разглядывал учеников.       — Простите, сенсей, — виновато произнесла Мираи и опустила голову. — Мы разделились... и вот...       — Уже неважно, — отмахнулся учитель. — Поговорим об этом позже. Сейчас нужно доставить Кохаку в госпиталь.

***

      — Суть данного экзамена — продемонстрировать своё умение работать в команде, — сухо констатировал Шикамару-сенсей.       Вся команда находилась в больничной палате. На койке лежал уже пришедший в себя Кохаку, Мираи сидела на стуле возле него, а Мамору стоял у окна. Шикамару-сенсей сложил руки на груди и по очереди оглядывал своих новоявленных учеников.       — Если бы вы были в реальных экстремальных условиях, на миссии или на войне, то, вероятно, погибли бы все.       — Бубенчики мы не нашли... Мы провалили экзамен, да? — Подавленно спросила Мираи, но, к большому удивлению детей, сенсей легонько улыбнулся.       — Нет, — ответил он и посмотрел на Кохаку. — Ты намерено бросил команду и ушёл один, что привело тебя в ловушку. Если бы не твои товарищи, ты бы так и остался в той яме. И именно благодаря твоим товарищам я засчитаю экзамен всем троим. Усвой одну простую, но важную вещь: твоя гордыня погубит и тебя, и твоих сокомандников. Теперь ты должен думать не только о себе, но и о тех, кто рядом. Надеюсь, этот случай станет для тебя хорошим уроком.       Кохаку недовольно хмыкнул и отвернулся, хотя и выглядел виноватым. Сенсей повернул голову к Мамору.       — А вот ты, Мамору, меня приятно удивил, — несколько холодно проговорил он. — Ты проявил решимость и самоотверженность, спас товарища, который намеренно отвернулся от тебя. Ты показал отличную и слаженную работу в команде. Твои товарищи могут положиться на тебя.       Учиха не верил ушам: Шикамару-сенсей хвалил его? Он сам и не думал об экзамене или хороших отметках, ему было важно помочь Кохаку, только и всего. Товарищ не смотрел на него и задумчиво перебирал свои пальцы, а вот Мираи довольно улыбалась.       — Шикамару-сенсей, — тихо начала Мираи. — Тот человек... в яме, сказал, что убил моего отца, а вы ему отомстили. Это правда?       Сенсей недовольно нахмурился, а после устало ущипнул переносицу.       — Правда.       — Почему он всё ещё там? — Сдерживая злость, осведомилась Мираи, её глаза покраснели от накатывающих слёз.       Шикамару-сенсей долго смотрел на неё, не произнося ни слова, а после повернулся к выходу и поманил за собой девочку. Видимо, их ждал серьёзный разговор, поэтому Мамору тактично позволил им уйти, а сам остался с Кохаку.       Молчание было неприятным и гнетущим, и Мамору вздрогнул от неожиданности, когда нарушил его именно Нара.       — Однажды я уже просил тебя никогда за меня не заступаться, — ледяным тоном произнёс он и смерил Учиху пустым апатичным взглядом.       — Да, — непринуждённо ответил Мамору, — я помню. Но это было до того, как нас объединили в одну команду. Тебе придётся свыкнуться с этим.       — Так и быть, — несколько пренебрежительно, хоть и гораздо мягче отозвался Кохаку. — Когда-нибудь и тебе понадобится моя помощь, Сенджу.       — И я буду рад, если ты окажешься неподалёку, Нара, — уверенно проговорил Мамору и улыбнулся.       Кохаку вежливо улыбнулся в ответ.