Смерть во сне? Нет, нет, нет - это слишком скучно

       Утро не задалось. Утро не задалось. Утро не задалось…

      Бубнила золотоволосая, медленно потирая и оттягивая мешочки под глазами, тем самым забавляя свою и так уже поехавшую психушку. Хотя, казалось бы, куда ещё больше, и есть ли придел?.. Или это только начало? Алиса не знала, но зато точно знала, что в её головной психушке не хватает ремонта.        Пять, нет! Десять этажей! И…И чтобы вид с болкона был направлен на дебильные сны, потолок слегка пурпурного цвета… Имитируя рамочку из пальцев, девушка пристально смотрела сквозь неё в пыльно-розовый потолок своей комноты, оценивая данный оттенок.  — Или все-таки чёрный?.. —  — Эй, телепузик, ты вставать собираешься? — Но не успев даже вообразить всю цветную палитру, как вдруг её тут же вырывает мягкий, смеющийся мужской голос.  — Ну Паап… —  Протяжно простонала голубоглазая, не забывая добавить в свой голос капельку страдания и драммотургии. — Я вообще-то важным делом занимаюсь. —  — Да? Прости, не заметил. — И по правде говоря, то, что делала девочка, действительно никак не вязалось с её наигранно-трагическими словами.  — Ну… Тогда я просто зашёл напомнить, чтобы ты поскорее заканчивала свои «важные» — Это слово Томми демонстративно выделил воздушными кавычками, слегка упираясь телом о высокий комод, что стоял вплотную к кровати   — дела… И… Поспешила к завтраку, ведь сегодня твой самый любимый день недели. —

***

Точно не задалось. Проклиная утро, Алиса нехотя, но с долгом ответственности волокла свои ноющие ноги к тюрьме с обязательным девятилетним сроком лишения свободы плюс два года в подарок, и название этой тюрьме — школа. Не то чтобы Алиса не любила учиться. Ей всегда нравилось узнавать что-то новое, а также, весело проводить время с одноклассниками, перекидываясь на последних партах самолётиками, словно проверяя учителя на нервы или же просто разговаривать на различные темы, да так занятно, что аж 15-ти минутной перемены не хватает и приходится обсуждать что-либо уже в чате, жертвуя ну ооочень «интерессными уроками» Но она не активист. Не тот ребёнок, что ходит на все вечеринки и тусовки. Не тот, что может в лёгкую влиться в любую компанию и чувствовать себя при этом комфортно, и не тот, что хотел хоть как-то выделиться, пытаясь казаться якобы не такой как все. Одним словом, типичный амбиверт, не рыба не мясо, как говорится.

***

Уроки тянулись долго. Слишком медленно. И даже когда девочка заполняла свою тяжёлую голову воспоминаниями вчерашнего вечера, даже тогда время не смиловалось и не захотело ускориться. Но честно признаться, благодаря этим же воспоминаниям голубоглазая хоть как-то смогла раствориться в пространстве, словно её и не было, и забыть о тягучем времени, что так неистого бесило. Алиса не понимала, что случилось вчера? Кем был тот манерный клоун? На вид казалось, что это профессионально загримированный человек, но было в этом клоуне что-то такое, что невольно заставляло думать, что это может и вовсе не человек. Что-то космическое для неё было в нём и она не понимала что, просто чувствовала. Последнее, что она запомнила — это янтарные глаза того сумасшедшего, которные даже не разу не моргнули, словно и не нуждаясь в этом, и побег, такой нелепый… После того, как Алиса тогда представилась, она тут же рванула в свой дом, судорожно отпирая дверь под дикий хохот клоуна, которого не стало в миг. Он просто испарился в её глазах. Как будто и не было всего этого. От сметения и даже мимолётного страха девушка резко откинулась на спинку стула, слегка покачиваясь на нём. Уже даже и вспоминать об этом не хотелось. От всех этих мыслей она получила только головную боль, да беспокойства впридачу.

***

       Закинув портфель на чёрный диванчик в её комнате, голубоглая резко упала на кровать лицом в подушку. Ей не хотелось есть, не хотелось играть в игры на четвёртой плойке, что вечно пылилась, и даже нужду справить она не сходила. Так и уснула, медленно, но верно покидая реальный мир, заменяя его на царство Морфея, хоть она и не любила, когда ей что-то снится, ведь каждый сон в итоге превращался для Алисы в кашу из непонятных картинок, отчего голова становилась ватной, но в данный момент у неё просто не было выбора. Сон уж слишком жадно забирал её разум.

***

       Лёгкое белое платье развивалось по тёплому ветерку, что обдавал всё тело мелкими мурашками, заставляя радоваться этому мгновению ещё больше. Она бежала по высоким колосьям пшеницы и смеялась, и видела, как смеются другие: друзья, маленькие дети, знакомые и её…папа. Эту улыбку она запомнит навсегда, такая добрая, искренняя, словно, дающаяя надежду, которой порой так не хватает. Но она невольно замечает, как тучи постепенно закрывают солнце, не оставляя даже и лучика былой теплоты. Вернув свой взгляд на людей, золотоволосая тут же замирает, панически хватаясь за платье у груди. Когда-то улыбающиеся люди стали источать зловонный запах мертвечины, устремляя стеклянно-белые глаза в её сторону, словно зомби, что вот вот ринуться за ней, если она сделает хоть одно движение. Обернувшись, она мгновенно падает на колени, нервно цепляясь за траву, о которую она успешно порезалась, медленно подползая к самому дорогому человеку. Алиса не верила своим глазам. Кровь, что вытекала из пустых, белых яблок отца, заставляля волну слёз накатывать всё сильней и сильней, давая самый мощный потдых, который можно было представить. Тошнота подкрадывалась незаметно. Томми начал разлагаться и источать тошнотворный запах, от которого хотелось сбежать и вечность отмываться. Вся кожа стала зеленеть, а из уголков глаз полезли разного рода черви, начиная от дождевых и заканчивая личинками. От такого напора мелкой, кишащей живности один глаз мужчины резко выдавило на траву, а другой просто лопнул, заставляя винозную, вонючую кровь стекать водопадом, заполняя ротовую полость, что также быстро сгнила, как и всё тело. Мгновение и Томас уже лежал в гробу из прогнившего, хлипкого дерева. Девочка до сих пор не могла поверить во весь этот кошмар. Её босые ножки устремились в сторону гроба также быстро, как и крышка, что захлопнулась в миллиметре от неё. Хотелось умереть… Нет. Хотелось умереть, возрадиться и снова умереть. Истерика начала заполнять всё её тело. Слёзы фантаном брызнули из глаз, а заедающие всхлипы и вдох даже не давали сделать, накатывая всё сильней и напорестей. Всё померкло. Из голубого успокающего цвета небо превратилось в красное полотно, с кровавыми подтёками. Не успев протерев замыленные глаза, она тут же видит огромную когтистую лапу оборотня в белой перчатке, что прорвала её насквозь, оставляя огромные лоскуты тянуться по мокрой от крови траве, загребая всё на своём пути и безжалостно уничтожая, сдавливая всё и всех подрят. Некогда стоявшие друзья, знакомые и дети за долю секунды обращались в прах, устремляясь вверх, в смерч из кровавого месива, что ещё чуть-чуть и доберётся вместе с когтистой лапой прямо до гроба, из которого вытекала, уже почерневшая кровь. Алиса не могла, не могла и не хотела так прощаться с отцом. Рыдая, она вновь упала на колени, стирая их вкровь. Объяв руками злосчастный гроб, она медленно уткнулась в него лбом, закрыв голубые глаза, шепчя какие-то слова, словно молитву.  — Пап, всё будет хорошо, слышишь меня? Всё будет хорошо. Мы по-прежнему и всегда будем вместе, слышишь?! Всегда… Я люблю тебя… Очень, очень сильно. — Слёзы продолжали стекать по лицу, сопливому носу и наконец достигли крышки гроба, пропитывая её приторной солёностью одинокой горечи. Она уже ничего не слышала вокруг себя. Ни смерчей, ни дикого свиста ветра, но она понимала, что вот, сейчас, прямо сейчас когтистая рука загребёт их, сотрёт в порошок, не оставив и следа.   Всё. Это всё… Раз…два…       Три!       Резко вскочив, девушка тут же падает на чёрный пушистый ковёр, жадно вдыхая воздух. Судорожно вставая, она мигом подымается и открывает окно, со всей мощи оттягивая его вверх. Сердце колотилось бешено, а по вискам стекали холодные капли пота. Это… Что? Сон?! Продолжая нервно вдыхать свежий воздух, что тянулся с окна, голубоглазая блаженно плюхнулась на диван не в силах больше устоять на ногах от подступившего головокружения. Господи…какое же однако дерьмо может присниться Протирая мокрый лоб, Алиса более менее начала успокаиваться. Конечно же ей снились ужасы и не раз, те самые, в которых пытаешься убежать от какого-нибудь монстра, но не можешь, потому что когда-то мирно спавшая собака в твоей кровати ещё и в ногах твоих успевала расположиться. Но все эти сны и рядом даже не стояли с тем, что ей приснилось сейчас. Она до сих пор недоумевала, как сон может быть на столько реалистичным. Голубоглазка уже с жизнью успела попрощаться, и теперь она искренне хотела, чтобы ей если что-то и снилось, то это была та самая каша из картинок, которую она так ненавидит. Сон не дал никакой бодрости, а лишь наоборот, усугубил всю ситуацию, забирая последние силы. Девушка итак не спала всю ночь, надеялась, что выспится хотябы днём, но видимо ей теперь даже надеяться не стоит. Она даже и не заметила, как наступил вечер, что вгонял город в романтику мрачных сумерек. Не знает почему и не хочет знать, но ей всегда нравились здешние ночи. Такие тихие и одновременно опасные. Это тревога создавала в её комнате больший уют, который оставался на её душе тёплым следом.        Прошло около получаса. После долгих гляделок в пустоту, голубоглазая всё-таки решается встать с дивана и привести себя в порядок. Выходя из комнаты, она слышит еле слышные голоса из всякого рода телешоу. Тогда она сразу поняла, что в доме не одна, ведь, когда она пришла со школы, то всё было выключено, в том числе и телевизор. Чуть выглянув из-за угла второго этажа, Алиса замечает спящего папу, что негромко посапывал, укрывшись бордовым флисовым пледом в клетку. Эта картина умелила девочку, и она в более менее приподнятом настроении отправилась в душ.        Из ванны девушка вышла слегка хмурой и озадаченной. Целый час она просидела там, получая долгожданную волну мурашек от тёплых струй, и лишь десять минут ей понадобилось, чтобы смыть с себя грязь прошлого и нынещнего дня…но… есть то, что стереть она не смогла, да и наврятли даже такая сила, под названием время, сможет. Это были открытые ссадины, в виде богрово-синеватых полос, что красовались справа, под ребром. Как только голубоглазая провела по ним мочалкой, ссадины тутже начали открываться и жжечь, да с такой силой, что казалось на этой ране можно яичницу жарить. А она ведь понемногу стала забывать о вчерашнем, но видимо вчерашнее о ней забывать не собиралось. Такую рану человек точно не мог нанести, думала она, залепляя кровавые полосы тремя большими пластырями, она конечно всячески пыталась приостановить кровь, но с каждым разом её терпела неудача, ни вата, ни холодная вода не спасали ситуацию, и, психанув, Алиса просто решила их перекрыть, так как устала бороться с этим бесконечным течением кровавых ручейков. Отворив дверь, голубоглазая смутилась. Окно, что она открывала перед уходом в душ было плотно закрыто. Нет, она конечно чувствовала, что с её шизой что-то не так, но не настолько же. Папа? Отец обычно после работы спит вплоть до самого утра, это на него не похоже, убеждала себя голубоглазая, открывая комод с одеждной, но тут её взгляд невольно остановился на вазе, в которой отражалось что-то бледно оранджевое. Девочка не понимала что это, ведь отражение было слишком искожено и разобрать что-либо было трудно. Шиза или правда? Думала она так и нерешаясь повернуться в сторону чёрного диванчика, где и находился данный объект. Она была в ступоре. Хотелось просто испариться, как тот клоун… Клоун…  — Кем бы ты не был… —  — Продолжай — Сказал ядовитый шёпот, заполняя былую тишину. Сердце стало бить в бешеном ритме, отдаваясь глухими ударами в ушах.   — Те-тебя здесь не ждали —  выдавила она, всё так же отвернувшись от незнакомца, но голос она узнала. Этот дерзкий, с нотками сумасшествия тон, ещё вчера успел въесться в подкорку мозга.  — Обидно…сказал бы любой другой человек на моём месте, но я на тебя не обижаюсь, лисёнок. — Проговорил тот ласковым голосом, медленно вставая с дивана, невольно заставляя его поскрипывать. Алиса уже хотела повернуться, как тяжёлое тело прижало её к комоду ещё сильнее, заставляя внутренности сжиматься, а лёгкие хватать кислород маленькими глотками, от чего головокружение не заставило себя долго ждать.  — Прошу тебя — Робко прошептала она, понимая, что о попытке высвободиться можно забыть, ведь отпихнуть от себя такое громадное тело казалось просто невозможным.  — Малышка Элис просит? —  Прозвенел голос возле её уха вгоняя, девушку в жар пылким дыханием вперемешку с притарно сладкими запахами цирковых сластей: сахарная вата, леденцы, попкорн, пончики с джемом. Всё это ей хотелось съесть и одновременно выблевать. Тем временем горячая ладонь в хлопковой перчатке успела забраться под пижамную футболку, очерчивая рельеф рёбер и затрагивая пластыри, что скрывали сделанные им отметины, источая слизливомятный запах. Алису накрыло множеством, колких мурашек, что заставили нехотя вздрогнуть. Грудь сперало всё сильней. Рана начала неприятно щипать и разгораться.  — Малышка Элис видимо плохо просит. — Произнёс клоун опечаленным голосом, надавливая на ссадины, заставляя их снова открыться. Голубоглазая уже хотела закричать, как вдруг вспомнила про отца, что спал на первом этаже. Лицо её покраснело, а глаза в миг стали мокрыми.  — Шшш…умная малышка. Ты же не хочешь разбудить своего любимого папочку? — С этими словами Пеннивайз медленно обхватил лицо девушки, плотно закрывая её рот, от чего Алисе становилось дышать всё трудней и трудней. Казалось, что кислород вообще уже не поступал в её, сдавленные комодом, лёгкие. Взгляд становился туманным, а тело вовсе немело. Не в силах что-либо сказать, она просто помотала головой в знак отрицания.  — Какая послушная девочка. — Ошибаешься Сказала она про себя, после чего резко была отброшена за шею на кровать. Голова тут же встретилась со стеной, оставляя на ней кровавый подтёк.  — Прости детка, кажись перестарался. — Клоун не спеша подошёл к кровати, постепенно облокачиваясь об неё коленом.  — Да кто ты такой? — Прохрепела она, за что была взята насильно за подбородок. Алиса понимала, что если совершит хоть одно движение головой, то этот сумасшедший оставит её вовсе без челюсти.  — Этот вопрос изночально я хотел спросить у тебя, пока не понял, что ты обычный закомплексованный подросток —  — Я не… —  — Цыц — Рыкнул Пеннивайз.  — Но. — Девочка не успела договорить, как вдруг, Пеннивайз мгновенно вставил в её рот помпон, надавливая на щёки, всё так же придерживая за подбородок. Его лицо тут же окрасила лёгкая ухмылка, а глаза обрели золотистый оттенок.  — Малышке Элис ещё нет восемнадцати… —  — И что? Что это значит? — Не без труда, но Алисе удалось выплюнуть злосчастный помпон. Казалось, ещё чуть-чуть и её челюсть упадёт от данного напряжения  — А то, что лисёнок ещё не совершеннолетняя, а значится ты ещё ребёнок, и…я…тебя…съем. — Последнее слово клоун сказал с пониженым тоном и улыбкой на форфоровом лице, заливая всю футболку голубоглазой тягучей, тёплой слюной.  — Что значит…съешь? —  Нерешительно спросила девушка, отворачивая лицо в сторону, дабы не видеть этого зрелища. Футболка насквозь была пропитана слюнями, что источала приторно сладкие запахи вперемешку с мертвечиной. Клоун то и делал, что приближался и отдолялся от её лица, рассматривая каждую мельчайшую деталь.  — А вот так вот. Возьму и съем. — Прошептали алые губы, подле румянной девичьей щёчки, заставляя их разгореться ещё больше. Клоуна это умеляло и забавляло одновременно.  — Удивительно! — пролепетал Пенни, засматриваясь на девочку с большим интересом. Алиса ничего не понимала. Кто это или что? Как попало в её дом? Почему намеривается сожрать? И почему оно так близко рассматривает её лицо?  — Ты что, людей никогда не видел? — Тихо спросила голубоглазая, настороженно посматривая в янтарные глаза клоуна, всякий раз жалея об этом.  — Я многих людей повстречал… Да… — Покивал клоун с настольгической улыбкой, словно подтверждая самому себе былые воспоминания.  — Одних я съел, других выпотрошил. Съеденные в основном это были дети. Иногда я делал и то, и то сразу. — Выкинул Пеннивайз, повергая девушку в некий шок, а самое главное-страх. Больше всего её удивляло с какой повседневностью он ей об этом говорит.   — Но таких на столько похожих друг на друга людей я ещё не видел. —  — О чем ты говоришь? —  — Это неважно, Лисёнок. Всё разъяснится. Спи — Мягко проговорил клоун, щёлкнув пальцами, после чего голубоглазая мгновенно отрубилась.