Погружение

      — Как тебе игра с Тэхёном? — спросил Чонгук, пока они гуляли по узкой улочке Кимхва. Они решили пройтись по магазинам, пока позволяла погода: синоптики обещали с завтрашнего дня проливные дожди.        Чонгук купил себе кепку с мелкой надписью и забавным карикатурным рисунком. У Чимина не было особого желания шляться по магазинам, казалось, у него выработалась аллергия на это занятие после походов с Шиён. Они могли весь день провести в одном бутике, пока юная мисс Сон не выберет себе именно то платье, которое ей нужно. Нет, пожалуй, оно того стоило, потому что его девушка всегда выглядела просто безупречно изысканно, но, с другой стороны, Чимин любил бы её и хотел даже в обычных домашних клетчатых брюках с пучком на голове. Пак перевёл взгляд на попивающего через трубочку колу Чонгука, и почему-то первым же делом взгляд его упал на торчащую крохотную капну волос из заднего разреза кепки. Он удручённо вздохнул, а потом переспросил вопрос, который не расслышал.       — Говорю, как тебе работать с Тэхёном? Талантливый парень, правда?        Чимин подумал, что согласен с ним. Перевоплощения Кима просто прекрасны, особенно когда знаешь, какой он на самом деле сорвиголова и непоседа. Он умеет привлечь взгляд, заворожить, влюбить и заставить верить в его непорочность, пока его бесовский кончик дьявольского хвоста уже незаметно вспарывает вам спину. Чимин хохотнул от идиотской карикатуры в голове, уж слишком красочно он себе представил этого талантливого ребёнка в образе Властителя Ада. Несмотря на то, что Ким Тэхён всегда вёл себя вежливо, послушно, всегда делился едой и с широченными глазами вверял каждую эмоцию слушателю, Пак был уверен, что сейчас малец может контролировать своих демонов, потому что они в глубокой спячке. Но как только мальчик подрастёт, как только вкусит и познает, — втянется в эту жизнь и утонет в ней.       Ну вот, теперь ранний смешок уже не кажется таким уместным, какое-то дурацкое будущее он нарисовал этому дарованию. И вообще, как-то слишком много уж мыслей он отдал Ким Тэхёну в свой законный выходной. С чего бы вдруг? С чего вообще всё это началось?       И тут что-то упрямо укололо ему сердце. Почему вдруг Чонгук вспомнил об этом парне? Тэхёну уже восемнадцать, хотя на первый взгляд и не скажешь, но играет он пятнадцатилетнего Джуниора, хотя при чём здесь вообще возраст? Черты его лица очень красивы, сейчас он ещё слишком юн, но совсем скоро птенчик расцветёт в прекрасного лебедя. Чимин уверен, что Ким Тэхёну светит блестящее будущее с кучей интересных предложений и любовью женщин разных возрастов. Или не только женщин, смотря, как далеко в толерантности зайдёт Южная Корея к моменту его восхождения на верхушку кинематографического Олимпа. И что? Чонгук вообще говорил о его игре, при чём здесь его возраст и внешность?       — Да, он хорош, с этим не поспоришь, — кисло выдавил Чимин, всё ещё путаясь в паутине из собственных сомнений. — Он тебе нравится?        Получилось слишком злостно, но Чонгук, кажется, не заметил. Парень мотал головой и шуршал своей колой со льдом в стакане.       — Мм? — хмыкнул он. — Да, конечно. Крутой он. Жаль, у нас сцен с ним так мало. Мне бы хотелось поработать с Тэхёном.        Чимину пришлось приложить некоторое усилие, чтобы убедить себя в том, что он услышал всё правильно. Его раскоряченный мозг упорно подменял понятия, путал буквы и даже слова, выдавая беззаботный искренний абсолютно не пошлый ответ Чона как нечто омерзительное и по-животному похабное.        Его передёрнуло. Что за чертовщина творилась с ним? В конце концов это даже не его дело, если Ким окажется малолетним… геем и будет иметь планы на Чонгука. Сами разберутся. И зачем он вообще думал об этом, сразу скатил в яму секса и извращения? Наверное, из-за недотраха, не иначе. Перед отъездом у них с Шиён немного разладилось, вот он и уехал неудовлетворённым. А здесь они уже больше месяца, и за это время Пак так ни разу нормально не трахался. Конечно, можно было бы съездить домой и насытиться. Как говорит Чонгук: «Сытый мужчина — довольный мужчина», но Сон собралась в свой Париж на фотосъёмку, а если она ещё и успешно пройдёт, то останется там и на неделю моды.        Вечером Чонгук пригласил его поиграть в бильярд с Сокджином и некоторыми другими ребятами, но он отказался. И слава богу, что Чонгук не стал настаивать, а пожелал приятного вечера и ушёл в бар.        У Чимина оказался черновой диск с «их сценой». Да, он пропустил общий сеанс, но некоторые ребята свистели и хлопали его по плечу на следующий после просмотра день. Они были довольны, а вот насчёт себя Пак пока ещё не мог сказать.        Он вооружился парой бутылок пива и пиццей. Сел напротив плазмы и включил диск с серией. Во время просмотра Чимин кусал губы, ныл и злился, что серия идёт то слишком быстро до пикантного момента, то слишком медленно. Лучше быстрее пережить, чем так мучить себя.        И вот карие глаза увидели, с каким довольным и похабным лицом Джихан опускается на колени перед охамевшим Юджином. Пак даже весь подобрался на кресле и в итоге встал на колени перед телевизором. Блондин склонил голову вбок, чтобы лучше разглядеть эмоции на лице Ана, что он делал и как при этом смотрел на полицейского. Каждая деталь была важна, ещё не хватало взять блокнот и начать записывать свои наблюдения, и чтобы самому себе не казаться последним шизиком, Чимин просто пытливо запоминал каждую мелочь в поведении Джихана.        Господи, Ан тёрся об Юджина как кошка, чёрт, даже Чимин понял, что он хочет его, что готов был бы отдаться грязному копу в том же переулке. Совсем не достойно Джихана, но он бы это сделал, потому что… А чёрт его знает, почему! Буквально каждой клеточкой своего тела Пак чувствовал жар внутри Ана, его тягу, его желание, даже чувствовал, как стало горячо в штанах. А ведь во время съёмок он ничего подобного не заметил.        Чимину пришла в голову мысль позвонить Шиён и заняться с ней сексом по телефону.       — Ну ты и идиот, Пак, — обругал сам себя актёр. Ещё бы, так позориться перед собственной девушкой.        Блондин забрался в душевую кабину и включил средний напор прохладной воды. Это должно было остудить его пыл, но привычка периодически менять температуру воды сыграла с ним злую шутку: когда полилась горячая вода, Чимин жалостливо простонал, но всё же опустил руку на все ещё пылающее место. Второй он опёрся о стенку, чтобы не потеряться в собственных ощущениях.        Он вспомнил Шиён, прекрасную обнажённую Шиён, с которой он так любил заниматься любовью. Начало ему уже понравилось, было бы странно, если б он представил кого-то другого. Сон не так часто дрочила ему, но ничего, обхват её маленькой ладошки очень реалистично привиделся ему. Чимин стал двигать своей рукой, гладить себя, как это делала Шиён. Её пальцы всегда так легко скользили по его стволу, и Пак пытался повторить их движения, которые так нравились ему раньше, но… которых так мало было сейчас. Он прошипел сквозь зубы, когда схватил себя сильнее. Рывки кулаком стали жёстче и яростнее, абсолютно мужскими, серьёзными и бескомпромиссными. Так Шиён ему никогда не делала, даже он сам никогда прежде не ласкал себя настолько грубо, но это неожиданно понравилось ему. Виной тому, он считал, было банальное долгое воздержание. Такое оправдание вполне логично и устраивало его по всем пунктам.        До оргазма он довёл себя довольно быстро, член выстрелил несколько раз вязкими белёсыми каплями, которые тут же смысла проточная вода. Потребовалось время, чтобы перевести дыхание. В душевой стало совсем душно из-за клубов пара, Чимин как-то заторможенно подумал, что нужно бы переключить воду на прохладную.        Перед тем, как лечь в постель, он всё же убрал диск с серией куда подальше. Ясное дело, что не их дурацкая сцена стала причиной его онанизма, но лучше лишний раз этого не видеть.        Чимин совсем не был удивлен, когда в его дверь кто-то забарабанил. Он уже привычно открыл дверь Чонгуку, удивившись, когда увидел его в слегка поддатом виде.       — Привет! — громко поздоровался Чон. — Я у тебя пер-пере-переночую?       — Что? — переспросил Пак из-за очередных слуховых галлюцинаций.       — Посплю у тебя? — на лице земляка растянулась миленькая улыбочка, а глаза чуть сощурились.       — Чем плох твой номер?       — Тем, что в него не попасть. Отдал свою толстовку Реин, бедняжка пролила на себя пиво. А в ней ключи остались. Ты такой красненький, как довольный поросёночек, — захихикал Чон, намекая на покрасневшую кожу после горячего душа у блондина.        Чимин осмотрелся по сторонам, думая, куда может положить своего нежданного гостя. В номере была всего одна кровать, даже ни намёка на кушетку. Класть Чонгука было совершенно негде. Нужно было идти вниз на ресепшен и требовать ещё один ключ.       — Давай я спущусь вниз и возьму ещё одну карту от твоей двери?        Но Чонгук уже водрузил своё одетое тело на кровать и совершенно не двигался, посапывая куда-то в область одеяла. Чимин чертыхнулся, стянул с кровати подушку, достал из шкафа запасное одеяло и улёгся на полу. Ну уж одну ночь потерпеть можно, а потом он придумает, какую плату за причинённые неудобства потребует от наглого налакавшегося мужика.        Проснулся Чимин рано. За окном барабанил дождь, поясница ныла, кажется, болели даже рёбра из-за неудобной позы. Утро Пака началось с проклятий в адрес нежащегося в его постели Чона, но каково его было удивление, когда, повернув голову в сторону, он увидел лежащего на полу Чонгука.       — Какого…?        Услышав первый неосторожный звук, визитёр продрал глаза и как-то очаровательно улыбнулся, будто и не он вовсе ворвался в чужой номер посреди ночи.       — Доброе утро! — бодро поздоровался Чон. На его лице остались отпечатки от подушки, что делало его похожим на обожравшегося кота.       — Ты что на полу забыл?!       — А, — парень почесал затылок, — я из мужской солидарности. Не хотел тебя бросать в трудную минуту.       — Чтоб минута не была трудной, мог бы обратно меня на мягкую кровать перетащить. А ещё лучше спросить свою ключ-карту на ресепшене.       — Ну ты и ворчун по утрам, — широко зевнул Чон, махнув на блондина рукой и поднимаясь с пола. Он потянулся, и Чимин увидел, как футболка натянулась на мужской спине и очертила заспанные мышцы. — Вставай, будем на завтрак собираться. Я приму у тебя душ?       — Ага, — позволил Пак, но тут же прикусил язык. Было уже поздно: Чонгук скрылся за дверью его ванной комнаты слишком быстро, чтобы услышать, что Чимин передумал. А как бы он аргументировал свой отказ? Тем, что подрочил вчера в душе и не уверен, что везде избавился от улик? Да уж, накрыло его вчера сильно, но всё же.        А ещё нужно было почистить зубы, но пришлось бы ждать, пока Чонгук выползет из его душа. И Чимину пришлось ждать долго, очень долго, пока его терпение не лопнуло. Коллега по цеху всё никак не появлялся. Пак уже успел одеться и даже привести волосы в порядок. Подойдя к двери, он услышал шум воды и, грешным делом, подумал, что и Чон сейчас наяривает в его душе. Вот же мерзавец! Что за странная душевая кабинка в его номере?!       — Ты там утонул, что ли?! — возмущённо пробухтел не то, что думал, Чимин, постучал по двери и лишь на автомате опустил руку на ручку. Та с лёгкостью поддалась и открыла дверь.        В лицо Пака тут же ударило облако пара. Пришлось помахать ладонью перед глазами, чтобы улучшить видимость. Не успел он сориентироваться в мыслях и пространстве, как дверца душа приоткрылась, и в сгустке пара появилась раскрасневшаяся морда Чона.       — О, Чимини, не стесняйся, умывайся.        Чимин невольно скользнул взглядом ниже, но ничего, кроме головы и силуэта за матовой перегородкой не увидел. Он состроил фыркающее выражение лица и показал средний палец обнаглевшему в конец актёру.        Чистить зубы в такой обстановке было вершиной обычного уровня сложности, он просто задумчиво крутил жужжащей щёткой по рту, изредка сплёвывая пену, и снова проходился по ряду зубов, думая о том, как он вообще оказался в подобной ситуации в собственной ванне с Чонгуком. Из некоего подобия транса его вывел вышеупомянутый наглец, что-то щупающий по стене.       — Чимин-а, где полотенце? Нихрена не вижу.       — А какого чёрта ты устроил здесь сауну? Сам ви…        Чимин запнулся, потому что повернулся и увидел совершенно обнажённого Чонгука. Тот крутился по сторонам, но вскоре успокоился и замер, глядя в ответ на него. Они несколько секунд не сводили друг с друга взгляда, Чимин приложил неопределённое усилие, чтобы не опустить взгляд ниже, хотя зачем, ему же не интересно, что там у Чонгука внизу. Да, краем глаза он зацепил очерченную грудь, что-то там ещё, но, и не увидев этого, мог бы вполне себе нормально прожить свою жизнь. Так в чём же дело? Что за ступор?        Поставив щётку на подставку, Пак сплюнул и вышел из этой духоты, вскружившей ему голову.       — С другой стороны, — крикнул он напоследок, чтобы Чонгук его услышал.        Чимин был задумчив весь завтрак. Пока Чон нараспев рассказывал, что весёлого вчера было, блондин не мог отделаться от липкого ощущения неправильности, но он не мог понять, что именно так не нравилось ему. Ему не хотелось слушать все эти рассказы Чона о том, как здорово тот вчера напился с коллегами, но он не прерывал и иногда даже вставлял свои какие-то короткие реплики. Чимин ждал, когда они уже отправятся на съёмки, чтобы хоть немного прийти в себя. Странно, впервые с Джиханом ему гораздо легче, чем с кем-либо ещё.        Как и обещали синоптики, совсем скоро начался дождь. Обещали, что лить будет около трёх дней, поэтому руководством было принято решение снять все сцены в помещениях, даже те, которые запланированы на будущее. Чимин покачал головой, пытаясь свыкнуться с мыслью, что в один из таких дней ему могла выпасть честь играть именно тот момент, когда Ян должен был припереться к нему домой, чтобы… Додумать Пак не смог, по загривку пронёсся фриссон, а кончики пальцев закололо. Он бросил быстрый взгляд на появившегося в компании Сокджина смеющегося Чонгука и досадливо прикусил губу. Почему же он так легко ко всему относится? Ему совсем плевать, что ли, кому язык в рот засовывать? Может, он бисексуал? И почему Пак не подумал об этом раньше? Наверное, потому что Чонгук ну никак не вязался с образом мужчины, хоть в какой-то степени предпочитающего других мужчин. Только Джихана. То есть, только играя Юджина, который хочет Джихана. Не то, чтобы Чимин знал, как выглядят истинные представители сексуальных меньшинств, он даже не был уверен, а есть ли у тех какая-то метка, вдруг они всё же чем-то отличаются от людей с традиционными ценностями, просто в его представлении Чон являлся типичным мужиком с женой и тремя детьми. А потом блондин просто посмотрел на себя в зеркало, и весь его выстроенный в голове ряд эпичных по своей глупости силлогизмов взорвался одной яркой вспышкой. Он смотрел в зеркало и видел Джихана, который выглядел именно так, как и подсказывало ему сердце, выглядят типичные геи. Но ведь не Чимин же…       — Привет, — рядом на стул опустилась девушка, та самая, которая теперь носила папки за Сынмином.       — Привет, — запоздало ответил он, когда смог рассмотреть девчушку: при более близком рассмотрении Чимин заметил на её лице почти незаметные веснушки, двойные веки, острый нос и тонкие губы.       — Нервничаешь?       — Перед чем? — не понял Чимин и всё же напугался, что его неуверенность смог заметить кто-то ещё.       — Перед съёмками. Всегда хотелось знать, что чувствуют актёры, когда должны сыграть что-то ужасное.       — Я не играю ничего ужасного, — осторожно заметил Чимин, хотя внутренне был абсолютно согласен с ней. В ответ девушка хохотнула и легонько толкнула его в плечо, так, по-приятельски, будто за эту пару секунд они смогли неплохо подружиться.       — Да нет же, я про общие ощущения перед тем, как попасть под прицел объектива. Волнение, страх, спокойствие… Что ты испытываешь?        Её внимательный и тёплый взгляд поселил сомнение в блондине. Какой-то психологический приём, который он не смог отразить, но хотя бы сумел заметить. Что за мозгоправ на площадке и почему он таскает бумажки?       — Ты психолог?       — Почему ты так подумал? — мягким тоном поинтересовалась девушка.        А действительно, почему? Что-то просто крикнуло внутри него, завопило сиреной, что этот человек рядом сможет разобрать его личность по винтику. Сам Чимин плохо разбирался в людях, часто обжигался, редко находил настоящих. Он занимался актёрской деятельностью, но некоторые из его бывших друзей явно преуспели бы на этом поприще. Вот если б он мог заглянуть в самую душу, как Джихан, безошибочно определить мразь человек или не огранённый бриллиант, в жизни было бы куда меньше разочарований. Поэтому сейчас он и остался один с семьёй и парочкой друзей и совсем не стремился снова довериться хоть кому-то.        Чимин просто пожал плечами, стараясь не задавать темп ненужной дискуссии.       — Меня зовут Чонён, — она премило улыбнулась, и на её щеках появились небольшие ямочки. Пак растянул губы в ответной улыбке и пожал протянутую ладонь.       — Пак Чимин, — сказал он кратко. — Не Ю ли Чонён?        Они оба хохотнули.       — Нет, Ю для меня маловата. Йо Чонён.        Глаза Пака округлились. Он сел полуоборотом к девушке, чтобы теперь получше увидеть сходства в чертах лица между главным режиссёром и его дочерью.       — Ты — дочь Йо Сынмин-нима? — поражённо спросил он, хотя это стало и так очевидным. — Решила пойти по стопам отца?       — Нет, я пишу дипломную работу «Влияние актёрского мастерства на личность человека».       — И как же влияет? — заинтересовался Чимин. Он ждал, пока за ним не пришлют ассистента, чтобы отвести его в арендованную квартиру, в которой по сюжету жил Ан. И ему стало даже радостно, что он не просто нашёл, с кем скоротать время ожидания, но ещё и кто сможет поделиться с ним мыслями по такой интересной теме, касающейся непосредственно его работы. На некоторое мгновение он даже почувствовал себя главным, очень важным, ведь мог приоткрыть занавес для одной любознательной учёной персоны. Конечно, совсем всё ему показывать не хотелось, был риск скатиться в неудобные темы, к которым, например, не был готов, поэтому Чимин чувствовал, если сам будет указывать вектор направления разговора, сможет и быть полезным, и быть в безопасности. Ему и в самом деле хотелось знать ответы на некоторые свои вопросы, озвучить которые он не мог никому, ведь сам даже не мог уловить их формулировку.       — По-разному, но чаще положительно, чем отрицательно, — неторопливо начала она, явно польщённая, что кто-то захотел послушать её наверняка занудные рассказы. Поэтому девушка расправила плечи и сама повернулась корпусом к актёру, готовая выложить ему все свои исследования как на духу. — Обычно люди раскрываются, становятся более уверенными, преодолевают социологические барьеры. Бывают и краткосрочные эффекты. Например, человек, исполняя роль короля, радуется, что якобы он добился такой власти, и это поднимает его общее настроение и дух. И в то же время это же является и негативным последствием, потому как, сталкиваясь с реальностью, ему сложно принять и осознать, что на самом деле он не король. Это довольно обширная тема, я очень рада, что отец позволил мне присутствовать на съёмках, чтобы увидеть глазами, что происходит с людьми на площадке и за её пределами.        Чимин покачал своей белокурой головой. Интересная мысль.       — Поделишься своими впечатлениями? — спросила она, видя, что ответить Паку особо нечем, он находился на стадии переваривания услышанного.       — Хорошо. Какими?        Возможно, голос его и звучал легко, но сердце почему-то потяжелело. Глупо отрицать, что были некоторые моменты, на которых он ловил сам себя, и которые его безмерно пугали настолько, что он предпочитал делать вид, что их и не существовало вовсе. Сейчас появился реальный шанс выяснить, наконец, что же его так мучило.       — Какие эмоции ты испытываешь перед началом съёмок?        Чимин подумал, что в принципе всегда они разные, их даже сгруппировать сложно будет.       — Сейчас переживаешь?        Осторожно бросив долгий взгляд на Чонён, он почувствовал внутри зашумевшую тревогу. Как и думал: она собралась разобрать его на кусочки. И почему именно сейчас? Неужели она уже забралась ему в голову? Может, папаня порекомендовал ей присмотреться к нему повнимательней? Йо Сынмин что-то заподозрил по ту сторону экрана?       — Да, знаешь, — слишком громко и резко начал Чимин, щурясь, словно в помещение проник юркий солнечный луч, — немного не по себе сейчас, всё же, я никогда не изображал любовь с мужчинами.       — А с женщинами? — тут же последовал вопрос-выстрел.       — Приходилось в предыдущих проектах.       — Ты думаешь, это большая разница?       — Очевидно, я ещё никогда не лежал обнажённым с разведёнными ногами, чтобы по мне елозил кто-то мощнее меня.       — Тебя это страшит? Боишься потерять контроль? Ты не доверяешь своему партнёру?        Чимин внутренне содрогнулся, когда услышал это словосочетание. И как только он позволил разговору перетечь в такое опасное для него русло? Неужели он и вправду думал, что готов с кем-то это обсуждать? Нужно как-то сруливать, нужно вернуть себе контроль над ситуацией.       — Я доверяю Чонгуку, мне нравится с ним играть, — немного напряжённо выдавил Пак. — Я бы даже сказал, отвечая на твой вопрос, что многое зависит от команды. Например, в нашей команде я чувствую себя комфортно, поэтому не дрожу, как лист на ветру, перед каждыми съёмками. В конце концов, это работа. В конце концов, я этому учился и не раз это делал. В любом случае, даже если я где-то напортачу, то меня поддержат ребята, мы посмеёмся и переснимем дубль, хоть два раза, хоть двадцать два. Поэтому я выхожу на площадку с удовольствием, потому что мне нравится то, что я делаю.        Чимин перевёл взгляд чуть выше лица девушки и увидел того самого ассистента, что должен был забрать его на рабочее место. Встав со стула, Пак снова пожал мягкую ладонь Чонён и сообщил ей, что ему пора уже идти.        В квартире находилось слишком много народа. Сынмин и некоторые помощники настраивали свет, сценаристы что-то обсуждали в углу, повсюду сновали люди, как в муравейнике, и Чимин не понимал, с чего такой переполох.       — Что происходит? — спросил он у появившегося Чона.       — Немного опоздали, ничего, — Чонгук смотрел в свой телефон, и Чимина подрывало бросить короткий взгляд на экран, чтобы увидеть, с кем он там общается или что вообще делает, но всё же смог найти в себе силы не лезть в чужую жизнь. Он только уже настроился настроить себя не думать о том, что коллега чирикает сообщения своей подруге, как в плечо его толкнула чья-то ладонь, а в нос ударил сильный запах одеколона. — Не можешь дождаться, когда между твоих ног окажется тот пацан?        Чон хихикал и кидал игривые взгляды на притихшего в углу Сохо, того самого мальчика-стриптизёра, которого Джихан должен был привести домой для приятного времяпрепровождения. Тот кивал головой, когда ему что-то говорил один из сценаристов. Парень не выглядел уверенным в себе на все сто, стало быть, для него это тоже было непросто, поэтому ему требовалась поддержка старших товарищей. А Чимин ещё не так плохо держался, ему вот, например, не требовалась помощь.       — Пойдём в подъезд, нас позовут.        Чимин вышел на лестничную площадку вслед за Чонгуком. Они проводили взглядом влетевшего в комнату квартиры помощника режиссёра и спустились вниз, чтобы постоять под навесом и подышать петрикором. Однако кое-кто долго не дал насладиться природным запахом; Чонгук достал сигарету и в темноте на мгновение зажёгся огонь.       — Волнуешься? — спросил он, выдыхая сизой дым.       — Да что вы все ко мне пристали с этим вопросом?! — взбесился Пак, понимая, что его уже все достали спрашивать об одном и том же, будто он должен был порубить на мясо живого человека. Он же уже уверовал, убедил сам себя, что нет ничего «ужасного», «страшного», «неправильного». Всё было в порядке, если он и испытывал какие-то внутренние клокотания, то Джихан нашёптывал ему своим чарующим завлекающим голосом, что кто-кто, а вот он точно всё держит под контролем. Чимин же должен доверять своему партнёру, разве не так?       — Ладно, успокойся. Всё пройдёт хорошо, ты − отличный актёр.        На расслабленном лице Чона расползлась та самая кроличья улыбка, что весь негативный запал блондина иссяк в ту же секунду. Он даже хотел разозлиться, что так быстро угомонился, но не нашёл в себе сил.        Чимин проследил, как в урну падает наполовину скуренная сигарета. Вопрос отразился на его лице, он непонятливо посмотрел на посерьёзневшего парня, чтобы получить комментарий, почему тот не стал докуривать до конца. Задумчивое лицо Чонгука его ввело в ступор. Всегда бодрый и уверенный мужчина сейчас выглядел не очень бодро и уверенно.       — Знаешь, мы могли бы с тобой один разочек попробовать перед съёмками, — впервые приятный тенор Чонгука зазвучал новыми, взволнованными оттенками.        Блондин моргнул.       — Это тебе помогло бы.       — Ты о чём?        Чонгук опустил голову и закусил губу, пытаясь найти слова, как иначе объяснить своё предложение партнёру по сцене. Когда таковые нашлись, он вновь посмотрел на Чимина своими тёмными глазами и сказал:       — Чтобы ты знал, чего ожидать, мы могли бы с тобой сейчас порепетировать наш поцелуй, — увидев возгоревшееся возмущение на лице напротив, он поспешил уточнить, — просто поцеловаться, не так, как должны будем. Но уже это даст тебе примерное представление о том, что там, — кивнул на верхние этажи, — между нами произойдёт.       — Я себя в порядке чувствую, — с нажимом отчеканил блондин, немного даже возмущённый таким предложением. Конечно, приятно, что о его комфорте кто-то заботился, но он всё же профессионал. Это оскорбляло его как актёра.       — Тогда хорошо, я просто предложил. Просто если ты раньше не целовался с мужчинами, тебя может смутить, например, манера, чужое превосходство или крепкое тело под руками, потому что привык к другому.       — Я раньше не целовался с мужчинами, — только и ответил Чимин, хотя собирался оставить реплику без ответа. Хотя в голове возник вопрос, а не целовался ли с мужчинами сам Чонгук? Он тут его вообще-то выгораживал сам перед собой, отметал дурные мысли, что Чонгук-ши — натуральный семьянин, ни грамма, ни сантиметра, как говорится. И с какого же хрена он вот так сильно подставлял его сейчас?!       — Поэтому я и предложил, — снова расплылся в улыбке Чон, — но я рад, что ты чувствуешь себя уверенно, Чимин-а. Всё пройдёт замечательно.        Они ещё какое-то время постояли под навесом, каждый думая о своём. Восполнять недополученную порцию никотина Чонгук не стал, а Чимин размышлял о том, что только что услышал. Всё же дурацкая затея, зачем он вообще об этом с ним заговорил? С другой стороны, ведь Чимин очень даже хороший актёр, почему тогда он волнуется, что что-то пойдёт не так? Что испугается объятий Чонгука, что будет дрожать и морщиться от его поцелуев. Сынмин будет снимать раз за разом одно и то же. Сколько там Чимин сказал, двадцать два раза снимут, если понадобится? А потом будут смеяться над ним, что Чимин так долго не может справиться с элементарным. Поэтому чуть-чуть практики, конечно же, не помешало бы. Лучше чуть-чуть сейчас, чем сто раз после.       — Чон Чонгук, — негромко позвал он, когда они уже собрались возвращаться на этаж, — Чонгук!       — А? — обернулся обладатель имени, останавливаясь с ручкой в руке.       — Мне немного… не по себе, — наконец, открыто признался он самому себе.       — Хочешь попробовать?        Чимин неуверенно кивнул, думая, должен ли вообще делать что-то такое.        На лице Чона снова отразилась та самая смягчающая любой удар улыбка. Он опустил ручку, так и не став открывать дверь, и встал напротив Чимина. Сначала он почти долгую минуту разглядывал лицо блондина, чем невероятно смущал того, потом немного наклонился вперёд, заставляя Пака невольно отступить назад. Не касаясь его лица, он коротко коснулся его губ, и тут же отпрянул. Чимин вопросительно посмотрел на мужчину, потому что ни черта не понял, даже не расчувствовал. К чему это нелепое детское прикосновение, если они должны изобразить жгучую взрослую страсть? Но Чонгук снова наклонился вперёд, чтобы повторить свой поцелуй, удлиняя его лишь на пару секунд. Он так и делал, пока Чимин не возмутился подобным поведением, — ну а в самом деле, что за детский сад? — и не раскрыл рот, чтобы превратить все эти короткие поцелуи в настоящий.        Они целовались медленно, легонько порхая губами по губам друг друга, чуть прихватывая, кусая те и отпуская. Чимин чувствовал жар тела Чонгука, легонько прикасающегося своим торсом к его, а внутри даже ничего не щебетало о неправильности происходящего. Возникшие ощущения ничуть не отпугивали его, потому что всё внимание Пака было сосредоточено не на дарящих ему ласку губах, а на самом себе, о том, что он делает, что он даёт и что получает за это. Он даже не заметил, как схватился за его рубашку на предплечьях, как сделал шаг вперёд, чтобы попытаться вырвать инициативу и получить больше, чем ему предлагалось на внепланово инициированной разминке. Аппетит растёт во время еды, как скажут знатоки.        Чонгук целовался со вкусом, он точно знал, как извлечь максимум удовольствия из простого танца губ. В конце концов Чимин почувствовал тёплую ладонь на своей щеке и почти мурлыкнул от наслаждения, прижимаясь щекой к источнику тепла. Он чувствовал, как отвечает на поцелуй всё увереннее и сильнее, потому что… потому что сложно не поддаться, если тебе это нравится. Да, ему нравилось, как целовался Чонгук. Шиён не умела целоваться с напором, иногда уж совсем по-нежному и приучила его к таким же поцелуям, но мужчина показывал ему как раз мужскую нежность, совсем иную, и она оказалась ничуть не хуже, сочетая в себе и нежность, и силу.        Когда Чимин почувствовал губы на подбородке, его встряхнуло. Он сделал шаг назад, упирая ладони в твёрдую грудь напротив.       — Спасибо, — сказал он на озадаченный вид Чона. Оказалось, не только Чимин немного увлёкся и растворился в ощущениях, Чонгуку тоже потребовалось некоторое время прийти в себя и снова нацепить на лицо довольную улыбку. — Мне и вправду полегчало. Отлично целуешься!       — Поверь мне, ты ничуть не уступаешь моему мастерству, — в ответ рассмеялся тот, извлёк из кармана вибрирующий телефон и посмотрел наверх. — Пойдём, нас уже все ждут.        В самом ли деле Чимин был готов — он не знал. Но чувствовал, как Джихан распарывает ему грудную клетку, желая вырваться наружу. Похоже, что сегодня именно его ночь.