Погружение

      Где-то на дне бьётся при каждом покачивании игристое вино о стенки бокала из недавно купленного дорогого сервиза. Золотистый напиток всё ещё пошикивает, словно выражая своё недовольство происходящим, но ничего поделать не может. Оно способно только заполнить собой всё предоставленное пространство или разрушить до основания целую планету, но этому вину суждено было в который раз скрасить его вечер, заполняя собой голодный желудок молодого мужчины и разрушая постепенно его способность мыслить адекватно и разумно на этот вечер. Глаза неустанно следят именно за поведением безвольного вина, пока рука продолжает совершать мерные покачивающие движения. Он чувствовал себя этим вином. Попав не в те руки, его просто испьют до дна, не останется даже следа. А он бы хотел заполнять собой всё чёртово пространство и уметь быть настолько разрушительным, величественным, что все люди преклонялись бы ему, считая его чуть ли не божеством. Нет, это не мысли нарцисса-эгоцентрика с невидимой короной, это просто пьяный Чимин.       Парень окинул скучающим взглядом гостиную, где продолжали веселиться его девушка Шиён, её подруга и её парень. К слову, новый парень старой подруги. Уже какой? Пятый в этом месяце? Чимин даже не думал запоминать информацию, теряющую свою актуальность быстрее, чем выходит срок годности его любимого йогурта. Для него каждый новый бойфренд Ёнми носит ничем не обременяющее среднестатистическое имя Минхо, за исключением некоторых олицетворяющих приставок: «рыжий Минхо», «Минхо-свинья», «Минхо два метра», «Минхо импотент», «Минхо механик», но со временем и эта пресловутая часть имени ухажеров Ёнми отпала, оставляя после себя неизменную константу — Минхо.       Раздался громкий женский смех, подхваченный ещё чуть более тихим. Опять Ёнми ржёт как корова, выпячивая свой бюст и зубы. Отличная тактика, пока парни пялятся на сиськи, никто не замечает её кривых зубов. Шиён однажды попросила Чимина никогда в жизни не заговаривать с Ёнми о её зубах, по поводу которых девушка комплексует не на шутку. Но есть кое-что, чего не заметить просто невозможно — это паршивое чувство юмора у девушки. И либо парень хочет уже поскорее уложить на лопатки эту местами симпатичную дуру в какой-нибудь тёмной комнатушке, либо это настоящая любовь, в которую Чимин и сам не очень-то и верил, либо он попросту глухой.       Чимину не нравилось, когда Ёнми приходила в их дом посреди недели. Его в принципе не устраивал сам факт того, что эта девушка практически прописалась в их доме, заявляясь в любое время суток как к себе домой. После долгой войны убеждений Паку-таки удалось убедить свою возлюбленную, что ночевать Ёнми в огромном большинстве случаев должна в любой другой постели, находящейся вне их квартиры. И никакие громкие слёзы после очередного «Минхо-козла» не должны являться достаточным основанием для неё заявиться в их дом пьяной в середине ночи. В конце концов, у них есть частная жизнь, которой они должны уделять внимания куда больше, нежели гулянкам взбалмошной девки.       — Чимин-а, иди к нам! — громко позвала его Шиён, размахивая своим бокалом и смеясь. — Чего ты сидишь там с кислой миной?       Отмазки «устал», «болит голова», «нет настроения» никогда не проканают, не с этой дамой. Честное «не хочу» часто выходит боком. Потом она не будет хотеть в самый неподходящий момент, ведь маленькая вредная стерва живёт внутри его ласковой Шиён.       — Послушай, дорогой, — Чимин не заметил, как девушка летящей походкой подошла к нему, укладывая украшенные браслетами тонкие кисти рук ему на плечи. Она выглядела забавно: ощутимый алкоголь в её крови играл злую шутку с тем самым глубоким добрым взглядом, которым Шиён пыталась смотреть на него. — Тебе нужно выплывать из твоей этой депрессии. Ты стал хуже питаться, плохо спать по ночам, а ведь раньше ночами мы не спали только по одной причине.        Обрывки последней фразы она доверчивым шепотом вложила ему в самое ухо, мягко прикусывая то, как бы намекая, подталкивая его в правильном направлении.       — Почти не реагируешь на меня… — будто сочувствующий доктор, заключила она. — Я скучаю по тебе, милый.       Чимину стало немного стыдно. Из-за его проблем страдала и его вторая половина.        Затяжная депрессия длилась уже около трёх месяцев. Как раз легонько коснулась его по завершению фильма о каком-то историческом загадочном преступлении, где он сыграл одну из третьих ролей. Уже ощутимо взяла его за руку на следующей неделе и схватила за горло ещё через месяц. Сейчас она со вкусом обгладывала его косточки, издевательски причмокивая при этом.        Никогда в жизни Пак не думал, что это вообще коснётся его, что однажды он в лицо будет знать эту нежданную гостью. Он рос очень позитивным активным мальчишкой, вечно придумывающим всякие шалости, никогда не унывал и верил во внутреннее солнце человека. Маленький Пак излучал свет, защищал свою младшую сестру от старшего брата и устраивал для малютки свои первые перфомансы.        Мысль быть актёром уже постепенно прорастала в маленькой головушке, позже став ветвистым прочным желанием во что бы то ни стало исполнить эту мечту. С театром его познакомила мама, работающая в театре Аполло художником-декоратором. Маленький Чимини помогал ей с идеями, просился помочь в создании каких-либо декораций к грядущим спектаклям и, уже поступив в престижный университет в Пусане, смог дебютировать на сцене в каком-то небольшом спектакле. Как маленький снежный комок, имеющий всего лишь два пути: либо растаять, либо стать лавиной, Чимин выложился на весь миллион процентов, зарекомендовав себя, как прекрасного начинающего актёра. Но театральной сцены оказалось мало амбициозному юноше. Ему не хватало места, не хватало полёта мысли и возможностей на каждой принявшей его неоспоримый талант площадке. С матерью он поддерживал самые тёплые отношения, поэтому только с ней он смог поделиться своими переживаниями, срываясь в ночных звонках до слёз и отчаянного: «Мама, я задыхаюсь здесь…» Единственным лекарством от такой асфиксии для него стал пропуск в мир кино, когда он оставил родной Пусан в пользу Сеула, якобы ближе ко всей этой главной кинематографической кухне страны. И несмотря на те небольшие роли, которые Чимин умудрялся себе выбивать, фильмы, на пробы которых его приглашали, становились в прогрессии всё популярнее и масштабнее. Он ещё не был широко известным актёром, но кое-что в запасе имел, а имя его не значилось одним из последних в бесконечных списках претендентов на роль.        Казалось бы, проблема решена, дальнейший путь более чем ясен — набираться опыта, связей, работать и выбивать уже более серьёзные роли вторых и в будущем первых планов, но что-то всё равно тяготило сердце юноши. Сперва он искал очередное лекарство в общении с прекрасным полом. После множества случайных одноразовых связей судьба подкинула ему дебютировавшую на модельном поприще в этом году модель Сон Шиён. Встреча на показе мод местного миллионного дизайнера, необузданная страсть, толкнувшая молодых людей в мягкую постель крашенного блондина, переросла в крепкие и долгие отношения. Пак увлёкся этой девушкой и даже на время позабыл о злосчастном внутреннем червячке, который и не думал забывать о нём самом. Так и вышло, что решение совместно жить ещё хоть сколько-то спасало его, но каждая новая роль не приносила истинного блаженства, в котором он мог раствориться. Случился настоящий кризис, когда Чимин на полном серьёзе собирался уже вернуться в Пусан и заняться выпечкой. Благо Шиён и Бён Чанхён, его агент, смогли вразумить Пака не совершать таких опрометчивых и необдуманных поступков.       — Прости, — Чимин тряхнул головой, вливая, наконец, в себя остатки игристого.       — Чимин-и, ты ещё молод, красив, сексуален и чертовски талантлив. Ты обязательно найдёшь ту самую. Я верю в это. И ты верь.        Всё из-за того, что он не мог найти ту самую роль, благодаря которой смог бы полностью раскрыться, которая помогла бы ему узнать, на что он сам способен, кто он на самом деле есть и чего он хочет. Изображая каждого нового персонажа, Пак с головой уходил в процесс погружения в новую выдуманную личность, но отыграв очередной дубль, он с досадой понимал, что внутри него ещё целая горсть его собственного «Я», в который раз он не смог слиться с героем воедино. И это угнетало его.       — Пошли к нам, — Шиён протянула к нему руки, и Чимин доверился им, не умеющим врать ему ладоням. Он понимал, что девушка пытается помочь ему, иногда приглашая в дом гиперактивную подругу даже больше разумного. Чёрт его знает, какой концерт у тараканов этой девицы состоится в этот день, с ней никогда не бывает скучно, по крайней мере. Этим она и нравится Паку.        Ночью он снова не мог уснуть, хотя ранний подъём, несколько важных встреч, выпитый вечером алкоголь и пережитый совсем недавно оргазм должны были стать теми Четырьмя Всадниками Сновидения, как Чимин и надеялся.        Частой причиной его бессонниц была лишь одна — он из раза в раз прокручивал в голове идеальный сценарий к чему-то совершенному. Он придумал и перетранслировал у себя в голове уже такое количество выдуманных им фильмов, сколько не было в коллекции у его школьного друга Джехёна. А тот был известным киноманом…       Чимин всё пытался найти её, поймать роль его мечты, сценарий его мечты и толкового режиссёра, кто его мечту не просрёт своими кривыми руками. В принципе, за три месяца раздумий он уже смог кое в чём разобраться, найти приблизительное направление. Никаких «хороших» и «плохих». Только «плохое». Но это не должен быть обязательно злодей, этот персонаж определённо не так прост, его нельзя так легко раскусить. В нём нужно покопаться. Он очень сложный, хитрый, он хочет, чтобы зритель хорошенько поднапряг серое вещество, пытаясь разгадать его загадку. А зритель обязательно захочет это сделать, в этом не было сомнений. Он приковывает взгляд, но никогда не рвётся быть в первых рядах. Как и сам Пак. Имея необычную и довольно-таки привлекательную внешность, он отточил свои актёрские навыки до такой степени, что зрители замечали его, даже если он играл дерево. Чёрт, что же там ещё…?        Проснулся Чимин ближе к обеду. До четырёх часов он всё ещё копался в глубинах своего подсознания, пытаясь вытащить наружу всё новые сведения о его тайном герое. Шиён к тому времени уже успела прогуляться по магазинам, судя по валявшимся в коридоре пакетам с модными брендами. Девушка увлечённо смотрела музыкальный канал по телевизору и черпала ложкой мороженое из небольшого ведёрка.       Чимин хохотнул про себя, в который раз поражаясь тому факту, что понятие «похмелье» знакомо его подруге только лишь в теории, чего не скажешь о нём. На столе заботливо приготовленный стакан с водой и блистер таблеток от головы. Эдакая «реанимация» дожидается его, вероятно, часов с девяти утра, Шиён всегда просыпается рано, делает утреннюю пробежку и успевает переделать ещё кучу разных дел.       — А как же диета? — вместо приветствия спросил Чимин, целуя девушку в щёку. Следующим пунктом являлась кухня со спасительным средством от головной боли.       — Сегодня встречалась насчёт дальнейших планов с агентом. Он вроде как намекнул, что мы скоро отправимся в Лондон.       — О нет, нет! — Чимин взмахнул руками, когда выпитая таблетка уже начала свой путь к желудку мужчины. — Ещё одной такой тусовки я не переживу.       — Милый, ты стареешь, — запрокинув голову на спинку дивана пропела Шиён. Её взгляд скользнул по голому торсу её парня к кромке домашних штанов, сидевших довольно низко на мужских бёдрах, и она добавила: — Правда, не везде.       Пак только покачал головой с широченной улыбкой. Ему очень нравилось, что в Шиён была верная дозировка пошлости, это делало её ещё более обаятельной, потому что она знала, когда и сколько чего можно сказать. Спасибо её маме лингвисту, привившей дочери идеальное чувство такта.       Целый день Чимин валялся на диване и листал почту. Чанхён прислал ему новый сценарий, который мог бы заинтересовать Пака. Сюжет, в целом, был неплох, но слишком уж избит: пришельцы, его герой помогает симпатичной девушке выжить, в конце у них любовь, и они вместе уходят в закат по трупам перебитых инопланетных захватчиков. Несмотря на то, что тематика пришельцев уж очень импонировала актёру, но банальный сюжет отталкивал. Да и герой был далёк от помеченного его сознанием «то, что нужно». Пришлось отказаться. В очередной раз.       — Алло, мам, — Чимин решил позвонить домой, когда Шиён упорхнула гулять со своими «коллегами по цеху». — Как дела дома?        С отцом, Пак Чонмином, Чимин общался мало, потому что совершенно не знал, о чём ему говорить с этим человеком. У них не было ни грамма общего, их интересы нигде даже на секунду не соприкасались. Если Чимин и Мина были больше маменькими детьми, то его старший брат Джихёк перенял всё самое лучшее и не очень от отца и пошёл по его стопам предпринимательства. Сестра уже как полтора года раскапывает подземные пирамиды этрусков в Италии, поэтому Чимин давно не общался с ней, но с матерью, Арым, регулярно созванивался.       — Прекрасно! — её неизменный ответ. — Джихёк собирается расширяться, решил изготавливать свои шоколадки с новым ежевичным вкусом.        На прошлое Рождество Чимину выпала честь опробовать продукцию старшего брата. Пак Джихёк основал новый вид шоколадных батончиков, по его словам, с новыми уникальными вкусами. Это были шоколадки с бананами, с лимонами, с клубникой, в общем, со всем разнообразием ягод. Чимин тогда еле сдержался, лишь бы не выплюнуть сей шедевр на пол, чтобы никто и не заметил. Шиён поступила хитрее: увидев на секунду скорчившееся лицо возлюбленного, она тут же прикрыла свой очаровательный зад дежурной фразочкой: «Простите, но я не ем сладкого.» К ней у родственников претензий не было, ибо модель же.       — А ещё он хочет начать выпускать свой шоколад в виде коктейля с кусочками тех самых фруктов, — добавила Арым.       — Господи, он хочет перетравить весь Пусан, — рассмеялся Чимин. Мать его шутку оценила, поддержав лёгким смешком.       — Не так уж они и плохи, — попыталась она встать на сторону старшего сына. — Как бы сказал твой отец — «ещё ни одного случая отравления не зафиксировано».       — Они просто играют со смертью. Как там Мина? Есть новости?       — Мина в следующем месяце уже вернётся домой. Поэтому, надеюсь, что Вы и Ваша зазнавшаяся в этом Сеуле задница тоже подтянется к нам к этому времени.       — Я постараюсь. Скорей всего, даже смогу приехать. Она замуж ещё не выходит?       — Ей всего девятнадцать, ещё успеет. А вот Вам, молодой человек, уже пора бы задуматься о создании семьи.        Чимин прикусил кончик языка. Опасная тема, слишком опасная. Как бы он ни любил Шиён, подкреплять их отношения каким-то государственным документом он готов не был. Да и не видел смысла. Детей они пока не планировали, Шиён пыталась построить свою карьеру, ребёнок только помешал бы её планам, а так, они прекрасно жили и без всяких свадеб. Девушка его так вообще иной раз боялась, что брак сможет разрушить их союз. Она в каком-то журнале читала целую колонку, посвящённую расторжениям браков в первые же месяцы такого нового уровня отношений. Чимин во всё написанное в глянце не верил, но такая лёгкая фобия у подруги очень даже играла ему на руку.       — Как только, так сразу. Ты же знаешь, — он улыбался и был уверен, что за триста километров единственный по-настоящему родной ему человек чувствует это.       — Чимин-и, как там твоё кино? Есть новые интересные предложения?       — Не-а, — Чимин не смог и даже не пытался скрыть разочарования. Арым знала о проблеме сына, они часто обсуждали её. — Чанхён-ним вчера скинул сценарий к фильму. Фантастика с пришельцами и всё в этом роде.       — И ты, конечно же, отказался, — не спросила, а утвердила мать. Она прекрасно знала вкусы своего ребёнка. Несмотря на то, что даже сам Чимин не знал, что он ищет, на интуитивном уровне Арым была с ним примерно на одном течении в одной лодке. Они всегда прекрасно чувствовали и понимали друг друга.       Телефон неожиданно в руках блондина ожил, зашуршав вибрацией прямо возле уха. На экране отображено имя агента, и Чимин поспешил свернуть разговор с мамой, понимая, что Чанхён ждёт от него решения по предложенному варианту. Но Бён попросил Чимина встретиться с ним в кафе, где они смогли бы обсудить все детали дальнейшей их политики.        Вообще, Чимин никогда не искал агентов. Просто так сложилось, что на одной из вечеринок он познакомился с Бён Чанхён, низкорослым чуть полноватым бородатым мужчиной. Ни о каком сотрудничестве и речи не шло. Они весело проводили время, выбираясь вместе на какие-нибудь мероприятия, и очень хорошо сдружились. Однажды Чимин поделился с другом проблемой, что ему сложно даётся найти качественный проект. Где бы он ни рыскал, ему вечно попадались какие-то литературные убожества без конкретной сюжетной линии с какими-то студентами—режиссёрами. И Чанхён вроде как сам навязался под маленький процент, что сможет помочь другу на этом нелёгком поприще, ведь он, как говорил он сам, в этом деле бывалый, и знает, где ловить рыбу покрупнее. С тех пор Чанхён нашёл Чимину целых два фильма, по-настоящему привлёкших молодого актёра. Оба хорошо на них заработали, а Чимин получил неплохую рецензию.        В неприметном кафе на углу улицы Нонхён они встретились в пять часов вечера. Чимину нравилось, что такое сотрудничество вытекло из их дружбы, потому что видеть толстяка в строгом костюме было до уморительного смешно, сосредоточиться на чём-то серьёзном у Чимина никогда не вышло бы.        Вот и сейчас Чанхён сидел в разноцветной гавайской рубашке и уже уплетал что-то за обе щеки. Нет, Чимин не опоздал, просто кто-то любил здешние чизкейки.       — А как же диета? — насмешливо проговорил Пак, присаживаясь напротив друга. — Когда в зал пойдём?       — Ха-ха, ошень смешно, — с набитым ртом отозвался Чанхён. Быстрым движением руки он вытащил салфетку из держателя, протёр ею руки и поздоровался с актёром.       Они недолго говорили на отвлечённые темы. Чимин подкалывал непутёвого приятеля, делился планами на ближайший уикенд, рассказывал об успехах Шиён. Бён, в свою очередь, снова жаловался на каких-то придурков, перебежавших дорогу буквально в полуметре от его автомобиля, когда он ехал на встречу. Вообще, Чанхён был известным любителем побурчать, но это сильно умиляло Чимина, ничуть не раздражая. Злился его агент очень забавно.        После выпитой чашки кофе мужчины, наконец, перешли к делу.       — Ты прочёл сценарий? — спросил Чанхён, бегая глазами по меню с целью выбрать какое-нибудь лакомство.       — Да.       — И что скажешь?       — Нет.        Бён на эмоциях хлопнул ладонью по столешнице. На его лице отразилась вся гамма недопонимая.       — Твою мать, Чимин-ши! Ты же любишь всю эту космическую муть! Что не так?       — Всё, — меланхолично ответил блондин. — Это не то, что я ищу.       — По-моему, ты уже сам не знаешь, что ты хочешь, — покачал головой Бён. Он даже позабыл о меню, видимо, аппетит у бедняги напрочь отбило. Он был недалёк от истины.       — Чёрт, я правда не знаю, что делать, — Чимин сокрушённо сложил руки на столе и опустил на них голову. — Просто не могу заставить себя. Будто, знаешь, у меня чувство, что где-то рядом ходит моя единственная, моя судьба, а я вот так должен изменить ей с кем-то непонятным.       — Ты только Шиён таких метафор не говори! — расхохотался агент, но вмиг стал серьёзным. — Чимин-а, ты понимаешь, что это уже пятый проект, от которого ты отказываешься ради иллюзорной роли? К тому же, что тебе мешает сниматься, пока твой идеал не приплыл в твои руки?       — У меня странное чувство, будто стоит мне согласиться на что-то, так буквально на следующий день появится она самая.        Возможно, Пак звучал несколько параноидально, но всё же мужчина всецело доверял своему чутью. Ещё ни разу его интуиция не подводила, но в свете последних событий, даже он сам не был уверен в том, что с ним говорит его шестое чувство, нежели действительно самая настоящая паранойя. Но сдаваться он не собирался.       — Ох, ну и хлебну же я с тобой… — договаривать фразу Чанхён не стал, Чимин же пожал плечами. Апатия снова подкрадывалась к нему слишком быстро и близко, пренебрегая всякими понятиями о личном пространстве. Уже по знакомым симптомам Пак с точностью мог определить, что его сегодняшний вечер, как и многие предыдущие, пройдёт уныло и пусто. И сделать с этим он ничего не мог.        Так оно и случилось, то ли гадалка из Чимина хорошая, то ли его далеко не аналитическое мышление позволило распознать некоторое постоянство, константу, в его жизненных уравнениях, то ли знал человека в зеркале лучше всех на свете, то ли сам себя так настроил, но вечером ему в тягость было даже бутылку пива открыть. Он бездумно пялился в телик, отказавшись сопроводить настойчиво его уговаривающую девушку повеселиться на дне рождения её подруги-модели.        Он пытался бороться с накатившим амёбным состоянием. Решил даже включить какой-нибудь ужастик. Выбор пал на Пилу, блондин решил за ночь осилить все вышедшие части фильма. Но вместо того, чтобы погрузиться в обстановку леденящего ужаса, Чимин думал лишь о том, что не отказался бы сыграть роль Аманды, помощницы Крамера. Он то и дело видел в девушке себя, иногда тормозил просмотр, проговаривал её реплики, отматывал назад и воспроизводил их в унисон с ней. Ему даже понравилось, он чувствовал себя необычно в роли злодея. Так он сделал ещё одно для себя открытие — персонаж его мечты, роль, ради которой он рождён, скорее, персонаж отрицательный, нежели герой, любимец публики. На ум тут же пришли все обаятельные гады из кинематографа, и он не мог отрицать, что народ может полюбить ублюдка. Это определённо подняло настроение на новую планку, так что пиво в руки теперь само к нему просилось.        В час ночи Чимин всё же подскочил на месте от страха, даже не так, скорее, от эффекта неожиданности, как это и бывает во всех этих фильмах ужасов. Под его задницей завибрировал телефон как раз на очередном кровавом моменте, что Пак даже выдохнул, прежде чем извлёк устройство из-под пятой точки. На экране отразился номер Чанхёна, и Чимину пришлось сделать громкость телевизора тише, чтобы принять вызов.       — Чимин-а, ты ещё не спишь? — запыхавшись затараторил Бён. Блондина это немного напрягло, в голову полезли не самые позитивные мысли. Стало не по себе, вдруг приятелю угрожает опасность?       — Нет, что случилось? У тебя всё нормально?       — Да, — пауза. — Да, чёрт возьми! Пак, я нашёл её!       — Что? Ты о чём вообще?        Определённо, мелькающая на экране мерзость только отвлекала блондина, поэтому Чимин решил выключить телевизор совсем. Либо он был сонным, либо ещё не выполз из сетей хоррора, понимание, что пытался в час ночи донести до него агент, никак не наступало.       — Ты же так хотел! Требую повышение процента! — продолжал гнуть свою линию Чанхён, ничуть не внося ясности в своё поведение.       — Так, Бён-ним, если ты хочешь, чтобы я в час ночи разгадывал твои дурацкие шарады, лучше позвони в час дня, когда я буду способен это сделать. Давай уже по существу или я бросаю трубку.       — Роль… — Чанхён произнёс это таким надрывным голосом, что создавалось ощущение, будто каждая буква в этом коротеньком слове дрожала, будто это самая сокровенная вещь на свете. — Роль… — повторил он не менее таинственно. — Я нашёл твою роль…       — Что… Что ты… — несёшь, хотел сказать Чимин. На долю секунды ему стало не по себе, его несбыточная недостижимая прекрасная мечта неожиданным образом вдруг приняла простые материальные формы, что немного напугало и разочаровало актёра. С одной стороны, ему хотелось накричать на Чанхён, чтоб не смел перекрывать ему кислород своими громкими заявлениями, чтобы не придуривался и не издевался над ним, потому что в какой-то момент Чимин смирился с тем, что роль, главная роль в его жизни навсегда останется в его воображении. А тут… Есть риск, что разочарование снова громко постучится в его двери, злобно насмехаясь над его жалкой попыткой достать до звезды.       — Ничего не буду говорить, всё у тебя на почте. Советую не затягивать, хотя уверен, ты прямо сейчас же ринешься читать этот будто для тебя специально написанный шедевр. Отзвонись.        В телефоне послышались гудки, сменяющиеся резкой тишиной. Чимину стало натурально страшно.