Слегка женаты

Се Лянь был уверен, что однажды Хуа Чэн непременно вернётся к нему. Тот ждал его долгих восемьсот лет, поэтому Се Лянь тоже готов был ждать его столько же. Но этого не потребовалось. Прошло чуть меньше года, как однажды на закате, возвращаясь в монастырь Водных каштанов на телеге, полной собранного за день хлама, наследный принц увидел в небе тысячи фонарей, а на пороге своего дома — фигуру в красном. Какой-то миг его высочество был ещё не уверен, был ли тот человек настоящим Сань Ланом или просто казался похожим на него. Лишь когда тот повернулся в его сторону, Се Лянь узнал Хуа Чэна и, спрыгнув с телеги, побежал к нему, плача от радости, а тот устремился навстречу ему. Шляпа слетела с головы принца и теперь болталась сзади, стуча по спине при каждом шаге. Лицо его наверняка было перепачкано пылью, а волосы в беспорядке, но сейчас Се Ляня это не заботило. Они встретились на середине пути, и Хуа Чэн заключил его высочество в объятия. Се Лянь тоже обнял его и, ни слова не говоря, покрыл его лицо поцелуями. Когда же Хуа Чэн поцеловал его в губы, принц вдруг смущённо отстранился. — Не здесь, Сань Лан, и не сейчас, — взмолился он, краснея, и направился назад к телеге. — Мне нужно сперва разобрать хлам. Знаешь, нет такого мусора, которому при желании и смекалке невозможно было бы найти применение. Например, этой бумагой, если её как следует разгладить, можно затянуть окно. — Я помогу, гэ-гэ, — сказал Хуа Чэн и поплёлся за ним. Это был уже не первый раз, когда Се Лянь пытался от него улизнуть, скрывая смущение. Они долго и тщательно сортировали хлам, а потом Се Лянь взялся за стряпню, чтобы угостить любимого экзотическим блюдом. Варево из останков помидор, риса, красного жгучего перца и трупа курицы, явно умершей своей смертью пару месяцев назад, несколько часов кипело в котле вместе с неопознанными кореньями и подозрительного вида сушёными грибами, после чего было подано на стол под названием «Фрикасе «Любовное томление» улучшенное». Видимо, улучшением как раз и были те самые грибы и коренья, перебивавшие трупный запах дохлой птицы (наверняка, курицу вручили в качестве подношения крестьяне, а принц хоть и не употреблял в пищу мяса, постеснялся им отказать и отложил её про запас на случай прихода гостей). Как обычно, Хуа Чэн, и глазом не моргнув, съел всё, что ему положили на тарелку, и попросил добавки. Как ни старался Се Лянь оттянуть момент, когда им придётся укладываться спать, это время пришло. Когда они только познакомились, и Се Лянь приютил ушедшего из дома юношу, его не смущало то, что спать им приходилось в одной постели. Потому что тогда принцу и в голову бы не пришло, что на этой постели можно заниматься чем-то иным, кроме, собственно, спанья. Теперь всё было иначе, и он не знал, куда себя деть, чтобы Сань Лан не догадался о его мыслях. Конечно же, наследному принцу очень нравились поцелуи и объятия князя демонов, но он совершенно не представлял, как ему себя вести, если тот захочет чего-то большего. Чисто теоретически Се Лянь кое-что знал о весенних утехах мужчин и женщин, но из-за выбранного способа самосовершенствования никогда специально не интересовался этим вопросом, а о постельных утехах мужчин вообще понятия не имел. — Сань Лан, ты ложись, а я пока помою посуду, — сказал он и вновь засуетился. — Гэгэ, давай я помогу тебе, — предложил Хуа Чэн. — Так ты скорее освободишься. — Не надо. Я сам, — отказался принц, стараясь не смотреть в его сторону. К счастью, Хуа Чэн не стал настаивать и, судя по шорохам сзади, начал готовиться ко сну. Стиснув зубы, Се Лянь запретил себе оборачиваться, чтобы не увидеть то, что вновь могло вогнать его в краску. Никогда ещё Се Лянь так тщательно не драил посуду, включая старый закопчённый ещё прежними хозяевами котелок, подобранный во время одной из вылазок за мусором. Когда закончил, то с облегчением увидел, что Сань Лан уже спал, не сняв даже верхних одежд. Се Лянь тоже не стал раздеваться и устроился с краю. Сон не шёл к нему. Поэтому большую часть ночи Се Лянь провёл, любуясь на вернувшегося к нему из небытия любимого, чья кожа казалась ещё белее в серебристых лунных лучах, падавших внутрь хижины через пустой оконный проём. Сам не заметил, как уснул и во сне инстинктивно придвинулся ближе к Сань Лану, а тот обнял его рукой поперёк талии. Разбудил Се Ляня лёгкий поцелуй в щёку. — Доброе утро, гэ-гэ. Чем хочешь заняться? — проворковал ему на ухо Хуа Чэн. Мгновенно проснувшись, Се Лянь понял, что находится в весьма двусмысленном положении, и, превратно истолковав вопрос Сань Лана, тут же запаниковал: — Мне нужно срочно в город собирать мусор. — Да ведь ты только вчера целую телегу приволок. Давай лучше займемся… — во время многозначительной паузы сердце наследного принца ушло в пятки и решило попросить там политического убежища от некоторых чересчур красивых и нахрапистых демонов, — …благоустройством твоего монастыря. А то меня всего полгода не было, а у тебя уже дверь покосилась и крыша прохудилась, — закончил Хуа Чэн и довольно улыбнулся. — Я как раз отложил вчера несколько подходящих досок. — А-а-а, — вздохнул с облегчением Се Лянь. — Да, конечно. Я с радостью помогу тебе. Только приготовлю нам чай, — он поспешно вскочил на ноги и принялся носиться по дому в поисках нужной утвари. Мысли путались, а тело не покидало странное фантомное ощущение прикосновения Сань Лана. По этой причине из головы напрочь вылетело, что и где у него обычно находилось. Хуа Чэн с улыбкой поглядывал на его метания, удивляясь тому, что принц опасался, что он набросится на него, словно дикий зверь. Как бы ни хотелось Хуа Чэну того самого, запретного, он никогда не сделал бы того, чего не желает его бог, и ни за что на свете не причинил бы его высочеству хоть малейшую боль. И, пока тот не будет готов, Сань Лан будет ждать, сколько понадобится, проявляя лишь заботу и нежность. В конце концов, он ждал восемьсот лет. Что для него после этого несколько дней или даже лет? Ведь даже просто находиться рядом с его высочеством было само по себе счастьем. Хуа Чэну нравилось учиться, поэтому он изучил в теории всё, что следовало знать, дабы их первый раз не закончился моральными и физическим травмами, однако применять свои знания на практике не спешил. Ему хотелось, чтобы его высочество сам проявил инициативу, осознавая все возможные последствия. Только так Хуа Чэн будет уверен, что не совершает насилия. Потому что лишить Се Ляня большей части духовных сил после того, как тот лишь недавно вновь их обрёл, только ради удовлетворения физического желания было бы слишком жестоко. Ну, а пока он будет помогать его высочеству всем, чем только сможет. Хуа Чэн встал и вышел во двор, чтобы при свете дня ещё раз критически осмотреть их общее жилище в мире людей. Они выпили чаю с засохшими лепёшками, а потом весь день приводили в порядок изрядно запущенное строение, которое под конец дня стало выглядеть немного похожим на храм. А когда стемнело, бог и демон долго сидели на пороге, глядя на звёзды, и его высочество сам положил голову на плечо своего Сань Лана. — Почему ты не связался со мной в сети духовного общения? — спросил Се Лянь. — Хотел сделать сюрприз, — ответил Хуа Чэн. — Я чуть не умер от твоего сюрприза. — Гэ-гэ, разве ты не бессмертный? — рассмеялся Сань Лан. Се Лянь улыбнулся и прижался к нему. Так естественно было обнять его за плечи и радостно от того, что его высочество не попытался отстраниться. — Если тебе неудобно спать со мной, мы можем завтра отправиться в город и купить для меня отдельную кровать, — предложил Хуа Чэн. — Если только тебя стесняет моё присутствие, — ответил Се Лянь. — Наверняка в своём дворце в Призрачном городе ты привык к широкой и мягкой кровати. — Самое лучшее место для меня рядом с гэ-гэ, — запротестовал Хуа Чэн. — Тогда идём спать. Вот только согрею воды, чтобы помыться, — принц достал из рукава разогревающий талисман и бросил его в сторону бочки с дождевой водой, которая стояла в паре шагов от них. Затем сотворил завесу невидимости, окружившую весь двор. — Сначала гэ-гэ, — возразил Хуа Чэн. — Нет, ты первый, — настаивал его высочество, готовясь к долгому спору. Чего он не ожидал, так это, что Хуа Чэн вместо этого, сказав: «Ну, ладно», сразу же начнёт раздеваться. — Сань Лан! — воскликнул Се Лянь и, прикрыв лицо рукавом, отвернулся, когда демон снял с себя нижнюю рубаху. — Что ты делаешь? — Хочешь, чтобы я купался в одежде? — приподняв бровь, невозмутимо поинтересовался демон. — А что? В этом есть смысл — заодно и одежду постираю, вот только ты после этого вряд ли захочешь лезть в грязную воду. — Нет, ты прав, прости. Ой, у меня тут срочный вызов, — его высочество сделал вид, что его вызывают по сети духовного общения и рванул в дом. Там ему удалось немного отдышаться и успокоиться, в процессе чего в голову закралась крамольная мысль, не напрасно ли он отказался покупать новую кровать. Нет, не зря. Одному ему, конечно, было бы спокойнее спать, но слишком одиноко засыпать. У него и так было здесь довольно одиноких ночей. Только пришёл в себя, как на пороге, сверкая белозубой улыбкой и голым торсом, показался Хуа Чэн. — Гэ-гэ, как видишь, я быстро. Вода ещё не успела остыть. Теперь твоя очередь. Капли воды стекали с мокрых волос Хуа Чэна и скатывались по его обнажённым плечам, и Се Лянь не сразу сообразил, что самым бессовестным образом пялится на него. Вот уж действительно, чтобы привести в порядок мысли после такого зрелища, даже тысячу раз прочесть на память «Дао дэ цзин» будет мало. — А-а-а… да, хорошо. Я сейчас, только шляпу сниму, — опомнившись, затараторил он, путаясь пальцами в завязках, забыв, что нет нужды их развязывать. Хуа Чэн спокойно снял с него шляпу и отложил её в сторону. — Я мог бы подержать твою одежду, пока ты будешь мыться, — то ли шутя, то ли всерьёз предложил он. — Не надо, я сам, — шарахнулся от него принц, полыхая ушами, и Хуа Чэн понял, что перестарался. — Жое мне поможет. Белая лента тут же послушно размоталась с запястья Се Ляня и повисла в воздухе рядом с бочкой. Дабы не смущать ещё больше его высочество, Хуа Чэн занялся приготовлением чая. Убедившись, что за ним не следят, Се Лянь разоблачился, повесил одежду на Жое так, чтобы она заслоняла его со стороны входа в дом, и забрался в бочку. Вскоре принц расслабился в тёплой воде и позволил своим мыслям течь в привычном направлении. Вымывшись, он вернулся в дом, где его ожидали ароматный чай и рис с овощами. За ужином они болтали обо всём и ни о чём, старательно избегая разговора о том, где же был Хуа Чэн в эти полгода. Вернулся, и хорошо, а остальное неважно. Се Лянь смеялся шуткам своего Сань Лана, и не было ничего прекраснее его смеха. На этот раз наследный принц не стал прятаться за домашними делами и улёгся спать вместе с Хуа Чэном. Поскольку тот не пытался его обнять, то его высочество вскоре сам придвинулся к нему под бок и умостил голову на его плече. Без поцелуев перед сном не обошлось, и это было так же естественно, как и дышать. Теперь Се Лянь знал, что такой способ передачи духовных сил был всего лишь хитроумной уловкой демона, который хотел его поцеловать, но не винил его в том. Ведь от поцелуев с ним захватывало дух, как от хождения по канату над рыночной площадью. Проснулся Се Лянь в объятиях Хуа Чэна, который поглаживал его по волосам. Князь демонов выглядел довольным и умиротворённым. Так тепло и уютно было лежать в кольце его рук, что Се Лянь позволил себе некоторое время понежиться в его объятиях, изредка обмениваясь с ним легкими поцелуями. Лежал бы и дольше, если бы его не вызвала по срочному делу Линвэнь. — Сань Лан, прости, — поговорив с ней мысленно, извинился принц, — но мне на некоторое время придётся тебя покинуть, потому что там Му Цин подрался… — Эка невидаль… — перебил его Хуа Чэн. — Он постоянно ругается и дерётся с Фэн Синем. Неужели без тебя не могут разобраться? — Вот только на этот раз он подрался с Цюань Ичженем, и каждый из них не желает раскрывать причину их ссоры, — пояснил принц. — Если продолжат и дальше запираться, то накажут обоих. — Тогда отправляйся на небеса, а я пока наведаюсь в Призрачный город, чтобы проверить, всё ли там в порядке, — согласился Хуа Чэн. — Думаю, надолго это не затянется, но всё равно, будь добр, время от времени связывайся со мной. — Конечно, хоть каждую стражу! — пообещал Се Лянь.