Начиная с сегодняшнего дня

      Знакомая черная машина уже стояла напротив соседнего дома, пока пустая. Се Лянь застыл у ворот, напряженно глядя на входные двери.       Вот уже несколько дней он не видел Цинсюаня ни утром, ни вечером, звонки оставались без ответов, а когда он постучался прошлым вечером к соседям, открывший ему Ши Уду холодно заявил, что того нет дома, и буквально захлопнул двери перед самым его носом. Се Ляню это совсем не понравилось. Не то, что ему не ответили, нет, а то, что взгляд у Ши Уду был каким-то встревоженным.       Мэй Няньцин опустил стекло с водительской стороны и вопросительно глянул на него из салона машины.       — Ты идешь?       Се Лянь кивнул, не отрывая взгляда от чужих дверей.       — Да, конечно. Секунду. Мне нужно… кое-что сделать.       — Может, он просто у кого-нибудь гостит, — заметил отец, и ранее он бы с ним, возможно, согласился, чтобы хоть немного себя успокоить, но стал бы старший Ши так реагировать, отправься его брат просто погостить?       Оставалось лишь надеяться, что с Цинсюанем все хорошо. Не могли же его, например, похитить?.. Из-за этой мысли, пришедшей вместе с густой темнотой, Се Лянь сегодня сумел уснуть лишь под утро.       Наконец Ши Уду вышел на крыльцо и повернулся, чтобы запереть дверь. Бросив на отцов взгляд с мольбой подождать еще чуть-чуть, Се Лянь двинулся к нему, все ускоряя и ускоряя шаг, и почти влетел в чужую грудь, чудом успев остановиться. Вскинул голову, глядя в темные глаза — у его брата были гораздо светлее, хоть и точно такой же формы, — и, сглотнув комок в горле, протараторил:       — Пожалуйста, скажите мне, что с Цинсюанем! Я волнуюсь. Никому не скажу, если это тайна, но мне нужно знать.       Ши Уду молча глядел на него несколько секунд, затем нахмурился и на мгновение заметно помрачнел — в животе Се Ляня словно кто-то сжал ледяной кулак. Медленно ответил:       — Он сам потом все расскажет. Прекрати спрашивать меня.       Не дожидаясь хоть какой-то реакции на свои слова, он обогнул замершего Се Ляня и направился к машине. Пискнула сигнализация.       — Подождите, но… Когда он вернется? — Се Лянь резко развернулся и вновь бросился к нему, но тот уже сел в салон и захлопнул за собой дверцу. — Неужели у вас даже нет никаких догадок?       Ши Уду поджал губы и повернул ключ зажигания. Лицо у него при этом было бесстрастным, как у манекена, и Се Лянь не мог понять, хороший это знак или плохой. Мотор взревел. Перед тем, как машина сдвинулась с места, а ее водитель скрылся с глаз, Се Лянь заметил, как он бросил на него быстрый хмурый взгляд — и пожал плечами.       Глядя на удаляющуюся машину, он мысленно прокрутил в голове этот жест. Все выглядело так, словно Ши Уду не знал точно, где его брат находится, но был уверен, что тот вернется и все объяснит. Он же не мог приложить руку к его исчезновению? Вся эта ситуация с ссорами из соседнего дома, а затем пропажей соседа Се Ляню совершенно не нравилась.       — Ты собираешься стоять тут, пока занятие не закончится? — вырвал его из размышлений голос отца. Он вздрогнул и обернулся, с неловкостью вспоминая, что все это время его терпеливо ждали.       — Простите, — сказал он, забираясь на заднее сиденье машины и устраивая рюкзак рядом. — Мне нужно было поговорить с ним по поводу Цинсюаня.       — И что он сказал?       — Ничего, — Се Лянь уставился в окно, рассеянно глядя на пролетающие мимо здания, притиснувшиеся друг к другу словно в вечном страхе, пыльные деревья и фигурки спешащих по своим делам людей. Картина, которую он видел каждое утро, почти не менялась.       — Подожди еще немного, — посоветовал Цзюнь У, — если они не начнут поиски, значит, знают, что с ним все в порядке. А тебе сейчас стоит сосредоточиться на учебе.       Мэй Няньцин что-то согласно пробормотал. Се Лянь со вздохом кивнул, откинулся головой на спинку сиденья и прикрыл глаза. Может, он и правда слишком накручивает себя?       — Ты слишком накручиваешь себя, — заявил Му Цин, когда они на перерыве между парами вышли во двор и устроились на скамейке, и уже привычными жестами раздал каждому по булочке. Его мама, не жалея времени, каждый день готовила для них троих какую-нибудь еду. Золотая женщина, привычно подумал Се Лянь, откусывая кусок побольше.       — Думаешь? — невнятно пробормотал он. — А вдруг что-то случилось?       — Если его еще не ищут, а брат не сходит с ума от ужаса — значит, не в первый раз это происходит.       — Кто вообще спокойно поедет на работу, когда родственник пропал? — фыркнул Фэн Синь. — Странная семейка у тебя в соседях: шумят, исчезают… Сам, главное, пропадать за компанию не начни. Чего ты так вцепился в этого парня?       — Он хороший, — заступился за честь Цинсюаня Се Лянь. Он знал, какими подозрительными к его новым знакомствам бывают эти двое. Иногда даже задумывался, не ревнуют ли — в конце концов, они втроем дружили уже столько лет, а старым друзьям иногда тяжело бывает принять новых в свою компанию. — Я вас познакомлю.       — Посмотрим, — туманно отозвался Му Цин. — Сколько времени ты уже так говоришь. И прекрати забивать себе голову всякой ерундой, в последнее время у тебя постоянно что-то новенькое: то травка в постели, то загадочно пропавший сосед, что дальше?       — Хороший вопрос, — вздохнул Се Лянь. — Надеюсь, на этом мои приключения закончатся.       — Псс, Се Лянь, — позвал его знакомый голос спустя пару дней.       Се Лянь, привычно устроившийся в кресле на террасе в окружении учебников, резко вскинул голову, но никого не увидел. Он отложил книгу на столик, торопливо подошел к забору и едва не столкнулся лбами с выскочившим как черт из табакерки Цинсюанем.       Ахнув, они отшатнулись в разные стороны.       — Цинсюань! — воскликнул он почти сердито.       Пропавший на половину недели невесть куда друг выглядел как обычно, может, чуть более бледным, но на похищенного человека не походил. Внутри словно развязался узел, давящий на сердце, и Се Лянь наконец сумел выдохнуть с облегчением.       А после рассердиться еще сильнее.       — Ты напугал меня! — накинулся он на Цинсюаня, изумленного такой эмоциональностью. — Пропал, ничего не сказав, брат твой тоже не знает, что мне следовало думать? Я боялся, что у тебя неприятности!       — Ой…       — Неужели ты не мог хотя бы предупредить? Я же волновался!       — Я…       — Что с тобой вообще происходит в последнее время?       — Ммм…       — Пожалуйста, — закончил наконец Се Лянь устало и уже более мирно, — не пугай меня так больше, ладно?       Цинсюань и правда выглядел сожалеющим, и от этого Се Лянь почувствовал укол вины — в конце концов, какое он имеет право вот так отчитывать его, словно ребенка? Он уже достаточно взрослый, чтобы делать что-то без одобрения своего соседа, разве не так? Однако тот не стал ожидаемо возмущаться, лишь протянул руку через забор — и потрепал его по волосам, улыбнувшись так же солнечно, как обычно. Се Лянь вдруг осознал, что соскучился по этой улыбке.       — Прости, прости… Я и правда нехорошо поступил. Постараюсь больше так не делать.       Во взгляде его мелькнула какая-то смутная, скрытая печаль. Се Лянь напрягся — что же все-таки случилось?       — Могу я узнать, где ты был? — спросил он, но тут же торопливо добавил: — То есть, конечно, ты не обязан отчитываться, просто…       — А… ну, — пробормотал Цинсюань, не глядя ему в глаза, — я был в одном месте. Нужно было кое-что сделать.       Се Лянь был слишком рад, что с ним все в порядке, чтобы обратить на это особое внимание. Что сделать, хотел спросить он, но тут же одернул себя. Слишком много вопросов.       Цинсюань приподнялся над забором повыше и склонился ближе к Се Ляню. Глаза у него загадочно и довольно блестели — обычно это означало какую-то новую идею, посетившую его беспокойную голову.       — Я хочу, чтобы ты сходил со мной кое-куда!       — Ты только что вернулся домой после нескольких дней отсутствия, — заметил Се Лянь, — и снова куда-то рвешься? Твой брат тебя точно не отпустит.       — Не сейчас, конечно же, чуть позже. Пока мне придется посидеть дома и побыть зайкой. Но! — вскинул он палец вверх, — как только с меня снимут надзор, мы обязательно должны кое-куда сходить!       — Это еще куда? — подозрительно уточнил Се Лянь. — Родители и так ворчат, что я слишком много времени занимаюсь чем-то странным.       Цинсюаня это невинное вроде бы замечание неожиданно рассердило.       — Ты что, ребенок маленький или собачка, чтобы у их ног сидеть и делать только то, что они велят? — воскликнул он. — Нет уж, друг мой, теперь я просто обязан показать тебе иную сторону жизни! Тебе двадцать, а ты света белого не видел!       — Вообще-то я несколько раз бывал в других странах, — вежливо поправил Се Лянь, чувствуя какой-то странный дискомфорт от услышанного. Ему нравился свой распорядок дня, обычно он и не желал менять его на те развлечения, которые так любит значительная часть молодежи, однако сейчас что-то внутри словно недовольно вибрировало, тянулось куда-то. Звало отвлечься от учебы, от быта, от забот, сделать что-то, о чем потом можно будет жалеть, но помнить годами.       — Ты же знаешь, что я не об этом. И я не дам тебе отказаться, имей в виду.       Се Лянь с усмешкой щелкнул его, ойкнувшего, по носу:       — У людей есть право выбора, — сказал он назидательно. Цинсюань со смешком помотал головой:       — Не в этот раз. Итак, есть одно отличное место, я хочу показать его тебе.       — Что за место? — заинтересовано уточнил Се Лянь, предполагая что-то вроде какого-нибудь музея, парка, места для фото, но реальность оказалось куда проще и прозаичней, чем он уже себе надумал:       — Это клуб, — Цинсюань заметил, как изменилось выражение его лица, и торопливо добавил: — Не просто клуб, а элитное место, там почти все — мои знакомые. К тому же, я буду с тобой.       — Это должно меня успокоить?       — Ах, не разбивай мне сердце своим недоверием!       Се Лянь со смешком покачал головой, раздумывая, как же поступить. Раз уж Цинсюань так сильно хочет показать ему этот клуб, значит, он действительно имеет для него какое-то важное значение, отказываться было бы невежливо. Но ранее он никогда не бывал в таких местах и не знал, как себя там вести и как для этого выглядеть, да и родители вряд ли отпустили бы его на ночь глядя. Впрочем… он еще раз поймал полный надежды взгляд Цинсюаня и, не давая себе времени передумать, кивнул. Почему бы не попробовать? В конце концов, он будет там не один.       — Да! — подскочил Цинсюань с улыбкой и довольно взъерошил ему волосы. — Так держать! Я приду после работы, так что встретимся там. Адрес пришлю сообщением. Нужно только определиться с датой. Когда тебе удобнее?       — Родители не пустят меня так поздно, а если и пустят, то потом придется отвечать на сотню вопросов, — задумчиво потер лоб Се Лянь. — Лучше в четверг — вечером у меня курсы французского, я могу пропустить одно занятие.       — А если преподаватель скажет родителям?       — Не скажет, — уверенно сказал он. Его преподавательница была замечательной женщиной, и иногда, видя его утомленный вид, сама предлагала отменить занятие, пойти отдохнуть, а на те деньги, что должны были пойти на его оплату, где-нибудь повеселиться. Если бы она узнала, что он планирует разок сходить в клуб вместо учебы, вряд ли стала бы препятствовать или докладывать. — Я попрошу.       Однако к мысли, что он действительно собирается сделать это… следовало привыкнуть.       Вечер четверга застал Се Ляня у шкафа.       От предложения Цинсюаня помочь с выбором одежды он вежливо отказался, решив, что уж это сможет сделать сам. Как оказалось, самоуверенность завела его в тупик: вся одежда была либо слишком официальной, либо слишком повседневной. Впрочем, выбора попросту не оставалось — даже будь у него что-то выходное, отцы точно заинтересовались бы, чего это он так разоделся ради дополнительного занятия.       Се Лянь понадеялся, что лучшей футболки и вроде бы модного сейчас фасона джинсов хватит, чтобы его не развернули еще на подходе к клубу.       — Ты на курсы? — пока он в прихожей старался неслышно надеть обувь, Мэй Няньцин материализовался за спиной, оборвав все эти усилия уйти как можно незаметнее. — Подвезти?       Вот уж чего не хватало!       — Нет-нет, — торопливо отказался Се Лянь, завязывая шнурки на кедах и поднимаясь. — Прогуляюсь немного. А на обратном пути зайду к Цинсюаню ненадолго.       — Зачем по темноте ходить туда-сюда?       — Это буквально соседний дом, пап.       Мэй Няньцин поправил очки и вздохнул так, словно просил небеса о терпении и спрашивал, за что ему такие муки. Впрочем, он любил драматизировать в мелочах, так что Се Лянь даже не обратил на это внимания, отпер дверь и поскорее выскочил за порог.       — Пока-пока, я буду осторожен, старателен и внимателен, люблю вас, — привычно произнес он, помахал рукой и, заметив, как отец со странным выражением лица открывает рот, явно желая что-то сказать, торопливо закрыл дверь, сбегая по ступеням вниз.       И лишь в конце улицы понял, что забыл рюкзак с материалами для курса.       — Ох, — вздохнул он. — Шпиона из меня точно не выйдет.       До клуба он добрался за полчаса. Даже на улице были слышны отглоски доносящейся изнутри музыки, у дверей столпилась небольшая очередь, и Се Лянь скромно притулился в ее конце, чувствуя себя неловко. Цинсюаня все еще не было. Внутри кольнула тревога — а если он не придет? Не может же он вот так его бросить?       А вдруг что-то случилось по пути?       Прежде чем он успел тщательно обдумать эту мысль со всех сторон, подкидывая ее, словно хворост, в костер своих волнений, кто-то подкрался сзади и хлопнул его по плечу.       — Долго ждешь?       — Мы знакомы? — обернувшись, на автомате выдал Се Лянь, растерянно глядя на стоящего перед ним молодого мужчину. Первое слово, которое пришло бы ему в голову, если бы кто-то попросил описать эту внешность — эффектный. Он на несколько секунд залип на черном кожаном чокере на шее, затем медленно поднял взгляд вверх, скользя по почему-то слабо поблескивающей коже, отметил мельком чужие выразительные и яркие, явно подведенные глаза и уложенные волосы, а затем что-то щелкнуло в его голове, заставляя в крайнем изумлении отшатнуться назад.       — Ц… Цинсюань?       Куда только делся его растрепанный, такой домашний друг с заколками в волосах, разноцветными напульсниками и растянутыми домашними футболками в крошках от чипсов? Человек перед ним выглядел мало того что старше на пару лет, так еще и слишком походил на сошедшую со страниц журнала модель — в образ не вписывался лишь небольшой рюкзак за спиной.       Теперь он больше походил на своего брата, только более раскрепощенного.       Парень довольно засмеялся, оценив реакцию, и этот смех Се Лянь ни с чем не мог бы перепутать — перед ним и правда стоял Ши Цинсюань, теперь с довольным видом крутившийся вокруг своей оси, раскинув руки, будто пытаясь обнять воздух.       — Ну как я тебе? Впечатляет, не так ли?       — Еще бы, — выдавил Се Лянь. — Ты выглядишь… Очень…       — Непривычно? — закончил за него Цинсюань и вновь хлопнул по плечу. — Спасибо, спасибо, я надеялся на такую реакцию! Но ведь непривычно в хорошем смысле?       Се Лянь закатил глаза, тут же раскусив в тоне собеседника желание послушать хвалу своим умениям.       — Пойдем уже. Ты же знаешь, я и так не хожу по клубам, а теперь, рядом с тобой, чувствую себя еще более неловко.       Еще бы ему не чувствовать — несмотря на то, что его джинсы и футболка были качественными, дорогими и вполне модными, для ночного клуба они вряд ли подходили.       — Не беспокойся об этом, ты нормально одет, нужно лишь еще чуть-чуть волшебства, — отмахнулся Цинсюань, привычно схватил Се Ляня за руку и потянул куда-то в сторону. Он растерянно поглядел на вход, затем на него, ничего не понимая. Они же совершеннолетние, их бы пустили, почему нужно идти куда-то еще?       Впрочем, может, Цинсюань боялся с кем-то столкнуться?       — Разве мы зайдем не здесь?       — Нет, конечно, — ответили ему таким тоном, словно это было что-то само собой разумеющееся. Се Лянь поджал губы. Все же плохая это была идея, стоило лишь вспомнить, с каким видом Цинсюань говорил об этом месте.       Они обогнули здание. С противоположной стороны была еще одна дверь, только без толпы перед ней, лишь несколько курящих молодых людей смерили их ленивыми взглядами. С одной девушкой Цинсюань обменялся улыбками, а затем затащил чувствующего себя как никогда ранее не в своей тарелке Се Ляня внутрь.       И ему сразу же захотелось выйти обратно.       Он ожидал сразу увидеть зал, но они оказались в небольшой душной комнатке, пропахшей потом и духами. Вокруг царила суматоха: люди переодевались в углу, совершенно не стесняясь остальных, торопливо красились, глядя в зеркало, а некоторые и вовсе умудрялись делать все это одновременно. «Высший пилотаж» — с уважением отметил Цинсюань, подталкивая его в свободный кусочек пространства.       — Что вообще происходит?       — Это что-то вроде временного пункта для тех, кто не может подготовиться дома. Вдруг родители строгие или еще что, — ответил тот и окинул его оценивающим взглядом. — Хорошо, хорошо. У тебя отличная кожа, классная форма бровей и само по себе красивое лицо, к счастью, даже делать почти ничего не надо, — прежде, чем Се Лянь успел уточнить, ему сунули в руки раскрытый рюкзак и деловито велели: — А теперь стой ровно, не дергайся. У меня с собой нет средства для снятия макияжа, так что если я накосячу из-за тебя, просить у кого-нибудь будешь сам.       — Почему сразу из-за меня? — возмутился Се Лянь. — А если ты сам накосячишь?       — Исключено, — ухмыльнулся друг. — Ты попал в руки к мастеру, так что прояви терпение.       Девушка, старательно подводящая глаза слева, бросила на них взгляд и улыбнулась. Цинсюань подмигнул ей и сунул руку в рюкзак.       Се Лянь нервно сглотнул.       — Зачем вообще меня красить?       — Поймешь, когда увидишь.       Цинсюань и правда действовал умело — быстро, но аккуратно. Незаметно вокруг них собралось несколько девушек, которые с любопытством следили за процессом, флиртовали с ними обоими и спорили о методиках правильного нанесения. Он раздал им визитки — Се Лянь даже не стал спрашивать, зачем он носит их с собой, — и даже договорился с парочкой о работе.       — Был бы у меня такой парень, — вздохнула одна из них в конце концов. — Мой не только не помогает, так еще требует, чтобы я про косметику и вовсе забыла.       — Тебе парень нужен или визажист? — усмехнулся Цинсюань, аккуратно нанося Се Ляню на губы светлый блеск, затем отстранился, чтобы полюбоваться на дело рук своих, — ну что, девушки, хорош?       — Чудо как хорош! — единогласно решили те. Кто-то сунул Се Ляню карманное зеркальце, он глянул в него и застыл, узнавая и не узнавая себя одновременно. Кожа у него сияла, подведенные глаза казались большими и восхитительно глубокими, четко очертились скулы, а губы красиво поблескивали на свету. В отличие от почти незаметного макияжа к фотосессии в этот раз он буквально был… слишком заметным. Внутри боролись смущение и удовольствие, так что несколько мгновений, не отпуская зеркало, он просто пытался привыкнуть, разглядывая со всех сторон отображающееся там лицо — его и словно бы не его вовсе.       — Нравится? — спросил нетерпеливо Цинсюань, пытаясь прочесть ответ по выражению его лица. — Знаю, непривычно, но поверь, это один из самых естественных мейков, которые я когда-либо делал в своей жизни, а приглядываться в полумраке никто не станет.       Се Лянь еще раз взглянул в зеркало, повертел головой и кивнул. Невозможно было не признать, что Цинсюань знает, что делает.       — Хорошо, я не против. Мне… мне нравится. Правда. Но все равно немного странно себя чувствую.       — Привыкнешь, — безапелляционно обрубил друг, быстро подправил его волосы. — Все, готово. Теперь нужно добраться до гардероба, чтобы я мог оставить рюкзак — и я покажу тебе, как развлекаюсь.       Когда они добрались до забитого людьми зала, стало понятно, что суматоха в том помещении была еще цветочками по сравнению с хаосом, творящимся теперь вокруг них. Музыка гремела так, что Се Лянь мысли свои чудом слышал, глаза резало от меняющих цвета лучей и огней прожекторов, скользящих над разгоряченной толпой, а пока они продвигались сквозь толпу куда-то вперед, его умудрились потрогать, кажется, во всех возможных местах. Цинсюань крепко сжимал его ладонь, с упорством тарана протискиваясь все ближе к центру.       — Ну как? — резко развернувшись, крикнул он прямо в ухо Се Ляню, чтобы тот точно услышал сквозь царящий вокруг шум. — Весело, правда? Чувствуешь атмосферу? Можешь быть кем хочешь и вести себя как хочешь, это совсем другой мир.       — Пока что я чувствую себя отбивной. Куда мы идем?       — Хочу показать тебе кое-кого.       — В этой толпе?..       Цинсюань, не ответив, двинулся дальше. Се Ляню оставалось лишь последовать за ним.       Выше уровнем располагался еще один танцпол, окруженный платформами с диванами. Се Лянь скользнул равнодушным взглядом по сидящим на них людям — все равно он никого из них не знал.       — Осторожнее, ступеньки, — предупредил Цинсюань. — Мы почти на месте.       Се Лянь наконец-то смог свободно выдохнуть. Народу тут было поменьше, зато, судя по бесконечным приветствиям, именно в этой части клуба обитали все знакомые Цинсюаня. Он попытался называть Се Ляню имена людей, сидящих на диванах, но тот лишь покачал головой, показывая, что все равно ничего не запомнит.       — Это какое-то вип-место? — уточнил он, заметив, что никто больше не попытался подняться по ступеням за ними следом — лишь проводили взглядами.       — Что-то вроде. Не думай об этом, ты со мной, значит, свой. Танцевать умеешь?       Се Лянь пожал плечами. На людях он последний раз танцевал на выпускном в школе, изображая пародию на вальс со своей одноклассницей, чье приглашение принял лишь потому, что она была самой ненавязчивой, но здесь от него требовался явно не вальс.       Цинсюань двигался так, словно родился в этой толпе, легко и свободно, ничуть не стесняясь, взмахивал руками, кружил вокруг, как хищник, загнавший жертву в угол, а Се Лянь просто качался в такт музыке, чтобы не выглядеть совсем уж бревном. Беспечно танцевать на виду у незнакомых людей у него не получалось, то ли дело дома, под любимые песни, в старой футболке и с ядерным взрывом на голове. Он кожей чувствовал, что на него смотрят, что его оценивают, и пытался казаться как можно менее заметным. Однако Цинсюань, сверкающий рядом, сбивал все попытки еще на подлете.       — Ну давай же, — воскликнул он наконец, устав наблюдать за скованным топтанием Се Ляня, схватил его за руки и подергал, — Давай, повторяй за мной! Ведешь бедрами и плечами вот так, плавно, но в ритм, и руками как бы оглаживаешь тело, спускаясь вниз, —       — Не хочу я гладить себя, пока они смотрят, — огрызнулся Се Лянь, скрещивая руки на груди. — Ты привел меня расслабляться — вот я и расслабляюсь, просто по-своему.       — Расслабляешься? Ты как окоченевший зомби, разве что без вытянутых рук! Давай я встану перед тобой, закрою, а ты попробуешь подвигаться как я? — Цинсюань и правда встал напротив, загораживая ему вид на большую часть диванов, и продолжил танцевать как ни в чем ни бывало. Се Лянь вздохнул, понимая, что от него не отстанут, и попытался изобразить что-то похожее, чувствуя себя не то эпилептиком, не то просто немного сумасшедшим.       — Вот, видишь! У тебя отлично получается, продолжай! — подбодрил Цинсюань тоном гордого родителя, чей малыш только что сделал свои первые шаги, протянул руки и положил их Се Ляню на плечи, регулируя и направляя. — Вот так, помедленнее. Да, хорошо. Не думай ни о чем, просто двигайся в ритм. Разве не расслабляет?       Спустя несколько минут невольного эксперимента Се Лянь подстроился под бит и чужие движения и осознал, что это и правда довольно гипнотизирующее занятие. Он переглянулся с Цинсюанем, стоящем так близко, что можно было наблюдать, как меняются разноцветные искры в его зрачках, и улыбнулся в ответ на подбадривающую улыбку, а затем перевел взгляд за его плечо, уже без стеснения разглядывая сидящих на платформах людей. Все они выглядели так, словно выиграли эту жизнь и прекрасно об этом знали. Один из диванов расположился в центре, но чуть дальше от остальных, и на нем несколько девушек в роскошных сверкающих платьях облепили двух парней, курящих с настолько вальяжным видом, словно все вокруг было их личным королевством.       — Это владельцы там? — спросил Се Лянь, думая о том, насколько же, наверное, бедным девушкам там тяжело дышать из-за окружившего их белесой пеленой сигаретного дыма.       Цинсюань кинул взгляд в указанном направлении и вдруг сбился с выверенного ритма, когда один из парней выдохнул дым и повернул голову куда-то в их сторону. Часть его лица была скрыта тенью, лишь глаза загадочно мерцали в свете прожекторов.       — Это… — пробормотал Цинсюань странным тоном, — он смотрит в эту сторону? Се Лянь, скажи мне, ты тоже видишь, что он повернулся сюда?       — Да, — удивленно отозвался Се Лянь, не понимая, что именно так его взбудоражило. — Но тут множество людей, не на нас же он смотрит… Цинсюань?       Явно не слушая его, друг как-то весь выпрямился, движения его замедлились и приобрели странную томность. Се Лянь приподнял бровь, глядя на то, как он нарочито естественным — кто бы еще в это поверил! — движением провел ладонью по волосам и кончиками пальцев скользнул по шее на грудь. Обернувшись, Се Лянь вновь уставился на человека, из-за которого Цинсюань так всполошился, в голове у него росло и зрело понимание происходящего, особенно когда он заметил чужой ответный взгляд. Направленный не на него, мимо — темный, пристальный и голодный.       На этот раз он ощущал почти на физическом уровне: невзирая на людей вокруг, смотрят именно сюда.       Ну отлично, подумал он уныло, теперь мой друг, ради которого я сюда пришел, весь оставшийся вечер будет соблазнять кого-то там, кто-то там будет радостно соблазняться, а что тут делать мне?       Благородно решив не мешаться творящемуся на его глазах беспределу, Се Лянь бочком отодвинулся в сторону и огляделся, раздумывая, где можно присесть. Впрочем, поторопился, о скуке не стоило и думать — словно ожидая этого, вокруг откуда-то появилась целая толпа желающих потанцевать и познакомиться, тут же утянувшая его к себе. Растерявшийся от такого напора Се Лянь поймал себя на том, что непроизвольно ищет взглядом Цинсюаня, и силой воли остановил этот порыв: раз уж он пришел сюда повеселиться, то он будет веселиться.       — Потанцуешь со мной? — спросила его длинноволосая девушка с мерцающими в свете алыми губами, приблизившись настолько, что Се Лянь почувствовал запах ее волос.       — Конечно, — ответил он с улыбкой. — С удовольствием.       Было душно, он дышал через рот, заглатывая воздух маленькими порциями. Люди двигались рядом, прикасаясь кожей к коже, пахло духами и потом, в ушах уже закладывало от музыки, но он продолжал двигаться, чувствуя себя единым с толпой — частью всеобщего хаоса. Казалось, даже сердце его бьется в ритм с музыкой. От одной девушки он незаметно перешел к другой, затем к третьей — люди вокруг менялись, цвета перетекали друг в друга, мелькали лица и волосы. Кто-то обнимал его за шею, гладил руки, прижимался к спине, обхватывал за талию. Ему говорили имена, но он не слышал половину, а вторую половину тут же забывал. Какая-то девушка предложила уединиться, но он вежливо отказался и скрылся в толпе — иногда она могла быть не препятствием, а защитой. Иногда ему казалось, будто среди людей он видит всполохи огней на волосах Цинсюаня, его мелькнувшую улыбку или шальной взгляд глаз со слегка размазавшейся подводкой, но затем людское море вновь поглощало все вокруг, забирало воздух, оставляя лишь жар, запах множества смешавшихся между собой духов и чьи-то постоянные прикосновения.       Ему казалось, что прошло уже несколько суток, когда он наконец вновь четко увидел друга и застыл в изумлении, чувствуя, как мурашки проходят по спине от картины, открывшейся его взгляду.       Цинсюань сидел на диване — нет, на коленях того парня, на которого то и дело смотрел весь танец, — и чуть покачивался, изгибаясь в пояснице, словно все еще танцевал, а чужие руки скользили по его спине, опускаясь и вновь поднимаясь в пародии на приличие. Незнакомец, откинувшись на спинку дивана, затянулся сигаретой и выдохнул дым ему в лицо, скользнул пальцами по позвоночнику до шеи, спустил с плеча ворот одежды, обнажая кожу, вплел их в волосы и потянул вниз, ближе к себе. Се Ляню не нужно было видеть, чтобы догадаться о том, что Цинсюань на его глазах — у всех на глазах — бесстыдно целуется с этим парнем, сидя у него на коленях с рассыпавшимися по плечам волосами, полуголый и льнущий еще ближе.       Он торопливо отвел взгляд, затем и вовсе повернулся спиной, чувствуя, как пылает лицо от этой выставленной напоказ интимной картины, где главным героем был его близкий друг. Но когда успокоился и вновь глянул в ту сторону, диван был пуст — куда-то исчезли и Цинсюань, и тот, другой, словно испарились.       Надеюсь, подумал он, они ушли раздельно и в разные места.       Время в этом месте летело быстро. Се Лянь понятия не имел, который сейчас час, весь взмок и больше всего хотел лишь выбраться на улицу, однако когда он пробирался сквозь толпу, сквозь грохот музыки и стук крови в ушах он вдруг услышал знакомый голос.       — Се Лянь!       Пропавший Цинсюань вынырнул перед ним буквально из ниоткуда, встрепанный и с горящими глазами, схватил за руки, улыбаясь во весь рот.       — Как ты?       — Что? — переспросил Се Лянь, не расслышав. — Повтори!       — Тебе весело? — Цинсюань наклонился вперед и прокричал эти слова ему прямо в ухо. От него слабо пахло алкоголем, хотя Се Лянь был уверен, что при нем тот и глотка не делал. Он невольно вздрогнул и попытался отстраниться, но хватку на его руках можно было ослабить разве что домкратом.       Не отвечая, он окинул Цинсюаня внимательным взглядом, в свете пляшущих на коже разноцветных огней выхватывая разлившийся по лицу напротив слабый румянец. Припухшие губы на его фоне горели алым, а блестящие глаза смотрели как-то слегка расфокусированно, словно тот не слишком понимал, где находится.       — Я… — начал было Се Лянь и замолк, заметив состояние его шеи — кожу покрывали пятна, на некоторых участках наливаясь кроваво-алым, а на обнаженном плече, ничем не прикрытый, располагался след от зубов, такой четкий, словно его специально пытались сделать как можно более заметным.       Се Ляня словно обухом по голове ударило осознание того, куда именно пропал Цинсюань и чем занимался. От нахлынувшей неловкости он открыл рот, закрыл и вновь открыл, неспособный выдавить и слова. Цинсюань скользнул взглядом по его лицу — и изменился в своем, явно понимая, что его похождения незамеченными не остались.       — Прости, я… Я немного… Я не мог потерять шанс и… — пробормотал он негромко и поспешно, но Се Лянь почему-то услышал его даже несмотря на шум.       — Это… любой мог вас увидеть! — воскликнул он сердито и кивнул в сторону дивана. — Это с ним ты?.. — он не смог продолжить и замолк.       — Предположим…       — Но ведь… Почему ты позволяешь так… — перед глазами Се Ляня вновь встало надменно-холодное выражение бледного лица и руки, скользящие вверх-вниз. — То, как он вел себя, словно ты… словно… Это унизительно!       Цинсюань кинул взгляд куда-то в беснующуюся толпу и устало улыбнулся.       — Это любовь, — сказал он просто, и тот разговор перед фотосессией, пронизанный неопределенностью, обрел особый смысл. — Когда ты влюбляешься в кого-то так сильно, что забываешь о гордости, лишь бы на тебя посмотрели, лишь бы выделили из всех них…       — Значит, это и есть тот человек, в которого ты влюблен? — уточнил Се Лянь, бросив взгляд на верхний танцпол уже с легким любопытством. Он догадывался, что Цинсюань вряд ли стал бы реагировать так на первого попавшегося, однако не учел и масштаба его симпатии. Заниматься такими вещами прямо в клубе с парнем, который только что сидел в окружении девушек? Да, эти отношения и правда были непростыми.       — Я не знал, что ты видел… Жаль, что ваше первое, скажем так, знакомство произошло вот так.       Это и знакомством-то сложно было назвать. Се Лянь не смог даже разглядеть толком чужую внешность, зато уже был не самого лучшего мнения о моральных качествах ее обладателя.       — Неважно, любишь его или нет, ты все равно не должен позволять делать подобное на глазах у всех, — упрямо повторил он. Цинсюань лишь отмахнулся:       — Вот уж нет, это же так заводит, а еще показывает остальным их место. Когда-нибудь ты тоже поймешь.       — Да ни за что, — ужаснулся он. Даже думать было неприятно о том, что он мог бы тоже сидеть вот так и дышать чьим-то дымом, а потом… Он помотал головой и схватил друга за руку:       — Пойдем отсюда. Ты пьян, тебе нужно домой.       — Шутишь? — Цинсюань, внезапно вновь развеселившийся, повис на нем со спины, хохоча, мазнул губами по подбородку. Волосы его щекотали Се Ляню плечо, а шею — дыхание. — И вот ни капельки не пьян, ты еще не знаешь, на что я способен. Я не показал тебе кое-что очень крутое!       Кажется, Се Лянь уже действительно начинал понимать, на что он способен. Судя по тому, что он видел, Цинсюань был способен абсолютно на все.       — Перестань, — смущенный сверх меры, он попытался выпутаться из обхвативших его рук. Сейчас все невинные прикосновения, на которые раньше он не обратил бы внимания, выглядели слишком откровенными. Ему казалось, что все вокруг смотрят на них и думают, что он тоже… тоже занимается чем-то таким. Со своим другом! — Цинсюань, ты понимаешь, что делаешь?       — Я прекрасно все понимаю! Я никогда ничего не понимал прекраснее, клянусь, тебе понравится, просто пойдем, — зачастил тот, утягивая Се Ляня за собой сквозь толпу. — Ты спрашивал о вдохновении? Это — лишь малая часть. Еще далеко не все! — он словно понял, что тревожит Се Ляня, и тут же добавил: — ничего пошлого или интимного, хорошо? Я никому не дам до тебя дотронуться.       Ну конечно, подумал Се Лянь хмуро, зато вот от прикосновений к себе ты явно без ума.       Он мельком глянул в сторону диванов и понял, что теперь там снова две фигуры вместо одной. Тот, кто был с Цинсюанем, вернулся на место и вновь смотрел куда-то в их сторону черными провалами своих глаз — и взгляд его был далек от приветливого. По спине Се Ляня прошлась ледяная волна иррационального страха: он вдруг понял, что смотрят именно на него. Этому не было никакого объяснения. Казалось жутким то, как ловко тот находил их среди толпы, и даже несмотря на то, что он понимал — тут, посреди толпы, никто его не тронет, — отчего-то ему казалось, что абсолютно незнакомый ему человек… точно ненавидит его.       Да уж, он, как обычно, бил все рекорды.       — Се Лянь? — Цинсюань, как оказалось, уже какое-то время пытался привлечь его внимание. — Куда ты смотришь?       — Нет, я…       Однако тот уже повернул голову в ту же сторону, внезапно расплылся в широкой улыбке и помахал рукой. Тяжесть со спины Се Ляня пропала.       — Мне кажется, или Хэ-сюну не нравится, что я тебя касаюсь? — спросил Цинсюань так восторженно, словно на него свалилось великое благословение, и вновь вцепился в него. — Можно я тебя поцелую?       Се Лянь дернулся в его руках, широко распахнув глаза. Вот такого он точно не ожидал!       — Ч…Что? С ума сошел?       — Всего разочек, быстренько! Я хочу посмотреть, как он отреагирует!       — Да какого черта, Ши Цинсюань! — Се Лянь вырвался из хватки и отошел на пару шагов, смерив его сердитым взглядом. Идея прийти сюда явно была худшей из всех за последнее время. Его друга словно подменили в этом месте, он его едва узнавал. — Что ты несешь? Тебе что-то подсыпали? Почему ты так себя ведешь?       — Мне просто весело! — улыбка пропала с лица напротив. Цинсюань потер влажно блестящий лоб и вздохнул: — Ладно, забудь. Прости, я и правда… Потерпи еще немного, ладно? Я покажу тебе кое-что — и мы поедем домой. Обещаю.       Се Лянь несколько мгновений смотрел на него, раздумывая, стоит ли погружаться в эту подозрительную трясину еще глубже, но в итоге все же кивнул, поднял руку и положил ему на плечо, сжимая ткань майки. Ладно, раз уж он все равно здесь, то даст еще один шанс. В конце концов, Цинсюань и правда открыл и доверил ему что-то для себя очень важное.       — Хорошо, — сказал он. — Но, пожалуйста, постарайся… без всего этого при мне, ладно?       — Тебя смущает, что это парень? — серьезно спросили его, но он покачал головой — откровенно говоря, это было последним, на что он обратил внимание.       — Нет. Но мне действительно неловко, когда кто-то так откровенно… в общем, прости, но о твоей — и чьей-либо еще — личной жизни я бы желал знать как можно меньше, желательно лишь на словах.       — Договорились!       Он с благодарностью улыбнулся, оценив то, что его позицию приняли так спокойно, и кивнул на выход.       — Я умру от гипоксии, если сейчас же не окажусь на улице. И я не шучу.       Для того, чтобы добраться посреди ночи до таинственного вдохновляющего места Цинсюаня, им потребовалось больше часа. Сначала они, держась друг за друга, жадно дышали воздухом и разговаривали о всякой всячине снаружи клуба, пока к ним не присоединились еще какие-то не очень трезвые люди, и в конце концов все каким-то образом едва не переросло в драку. Воспользовавшись суматохой, они поспешно сбежали, но по пути Цинсюань вспомнил про свой рюкзак, забитый дорогой косметикой и оставшийся в раздевалке клуба. Пришлось возвращаться. В конце концов они оказались в какой-то кафешке, наспех перекусили — Цинсюань предлагал Се Ляню пиво, но тот наотрез отказался, — и, вызвав такси, покатили навстречу приключениям.       Впрочем, было бы еще лучше, если бы Се Лянь знал, куда он вообще едет. Зданий за окнами становилось все меньше и меньше. По подсказкам Цинсюаня они попетляли по улицам и в конце концов остановились у парка, слабо освещенного фонарями.       — Дальше мы сами, спасибо, — сказал Цинсюань водителю. Се Лянь с вежливым недоумением покосился сначала на дорогу, уходящую в темноту, затем на него.       — Прости, что?       — Вылезай, не бойся. Пройдем немножко ножками.       Сегодняшний день по праву был одним из самых странных в его жизни. Се Лянь шел почти ночью по пустому, погруженному в полумрак парку под жуткий шелест листвы над головой и чувствовал себя персонажем не то фильма ужасов, не то глупой комедии.       — Твое вдохновение — это пустые жуткие парки? Я ожидал немного не этого…       Цинсюань со смехом пихнул его в бок.       — Не торопись с выводами. Мы уже близко, прислушайся.       Се Лянь остановился и послушно напряг слух. Вдалеке послышались звуки, похожие на крики.       — Кто-то кричит, — напряженно пробормотал он. Вероятность того, что это все же фильм ужасов, пока перевешивала. — Там что-то происходит.       — Значит, мы не опоздали. Пойдем скорее.       Се Лянь с сомнением передернул плечами, но спорить не стал.       Вопли становились все громче, время от времени прерываясь рычащими звуками, сквозь деревья, расцвечивая землю, то и дело проходили полосы света. В молчании они добрались до другого конца парка и вышли на широкую, освещенную фонарями дорогу. На обочине столпился народ, стояли складные стулья и столы, заполненные бутылками и упаковками фастфуда. После мрачной парковой атмосферы это все казалось какой-то иллюзией.       Мимо с шумом промчалась темная молния байка — народ проводил ее радостными воплями.       Се Лянь повернулся к Цинсюаню.       — Это что, нелегальные гонки?       — Точно! — согласился тот так радостно, словно только что сам их выиграл. — Байк-шоу!       Мимо пролетел еще один мотоцикл, встал на заднее колесо, красуясь, и был встречен волной одобрительных криков. Се Лянь восторженно выдохнул — выглядело очень эффектно, хоть и опасно.       Они влились в толпу. Цинсюань, как и в клубе, тут явно считался своим и был знаком почти со всеми, а Се Лянь уже через десять минут бесконечных приветствий устал кивать и улыбаться, а от хлопков по плечам, как ему казалось, завтра на коже точно останутся синяки.       — О, ну-ка! — у стола им всучили два пластиковых стакана. Он принюхался и сморщился — в нос ударил резкий запах алкоголя.        Ну разумеется, только напиться ему сегодня и не хватало.       — Благодарю, я не буду, — попытался он отдать стакан обратно, но получил в ответ лишь недоуменные взгляды.       — Да не стейсняйся, все свои. Давай-давай! — поторопил его какой-то мужчина. Он покачал головой и попытался вновь отдать стакан — с тем же успехом.       — Я не пью, простите.       — Да немножко, ну. Там чуть-чуть совсем, давай.       — Но я не…       — Сделай вид, будто пьешь, отойди и отдай мне, не нужно портить с ними отношения, — посоветовал ему шепотом Цинсюань, оттянув за локоть в сторону, и в несколько глотков опустошил свой стаканчик.       Се Лянь с легким облегчением кивнул и прижал край стакана к губам, задерживая дыхание; от запаха у него даже закружилась голова. Или это было от шума вокруг? Так или иначе, под чужими одобрительными взглядами изобразив увлеченное питье, он незаметно передал стакан другу. Что бы ни было там внутри, Цинсюань глотал это как водичку, и Се Лянь почувствовал странное иррациональное восхищение.       Неподалеку со скрипом шин остановилось несколько байкеров. Народ перетек поближе к ним, они тоже смешались с толпой. Се Лянь вновь невольно задержал дыхание, чувствуя, как невыносимо пахнет табаком от куртки человека рядом с ним. «Надеюсь, — подумал он, — я не пропахну дымом, иначе сложно будет объяснить это отцам».       — О! — с восторгом воскликнул Цинсюань над ухом. Только услышав этот тон в его голосе, Се Лянь тут же понял, кого они сейчас увидят.       И не ошибся.       Хоть он и видел их издалека всего пару раз, но узнал почти мгновенно: парень с дивана разговаривал с еще одним, кажется, тем, что сидел с ним вначале, а потом куда-то исчез, и теперь их можно было разглядеть поближе. Все-таки было любопытно, что за человек сумел влюбить в себя его друга настолько сильно.       — Хэ-сюн! — Цинсюань, не церемонясь, подскочил к нему и прижался к плечу, словно не видел сотню лет. Вышеназванный Хэ-сюн, правда, таким же счастливым не выглядел — на самом деле его выражение лица не особо-то поменялось, лишь сузились светлые с широкими провалами зрачков глаза. Бледный, с узким лицом и собранными на затылке в хвост темными волосами — объективно его, разумеется, легко было назвать красивым даже несмотря на выражение лица, но Се Лянь все равно остался в легком недоумении. Неужели Цинсюань не мог выбрать кого-то более… оживленного? Более приятного? Более улыбчивого хотя бы? Стоя рядом, они выглядели как огонь и вода.       Чего уж там говорить об улыбке — стоило ему увидеть Се Ляня, как он заметно помрачнел и бросил взгляд, далекий от дружелюбия. Се Лянь растерянно застыл, не решаясь подходить ближе. Второй парень, до этого молча наблюдавший за ними, усмехнулся, и хотя вокруг было довольно шумно, этот звук получился звонким и хорошо слышимым. Се Лянь, и без того ощущающий себя не в своей тарелке, резко повернулся к нему.       — Что-то не так? — вышло куда более грубо и раздраженно, чем он рассчитывал.       Незнакомец прислонился к байку и уставился на него в ответ — очень красивый и, по мнению Се Ляня, куда более яркий, нежели его друг, с выразительными скулами, изящным разлетом бровей и разрезом темных глаз. Однако от его усмешки возникало неприятное чувство, словно голый и в грязи стоишь перед целой толпой насмехающихся людей. Хищная, резкая красота; на такую любуешься издалека, потому что ближе не подойти.       — Твой скепсис, — ответил парень лениво. — Если хочешь что-то сказать, говори вслух. Не то чтобы нам было бы интересно тебя слушать, конечно…       Се Лянь опешил. Да что с этими двумя не так? То один смотрит как на врага народа, то второй вдруг решил потренировать на нем свое остроумие. Стало обидно, но он постарался ничем не выдать то, как его задело такое отношение — вряд ли этого человека хоть на цунь заботило его эмоциональное состояние.       — Защищаешь друга? — спросил он, хмурясь. — Мило. Только вот мне твои странные выводы тоже слушать не очень интересно.       Словно почувствовав сгустившееся между ними напряжение, Цинсюань отлип от своего Хэ-сюна, подскочил и обнял Се Ляня за плечи.       — О, вы уже общаетесь! Ребята, это Се Лянь, мой сосед и лучший друг, — сам Се Лянь даже и не знал, что он уже лучший друг, и это стало для него приятным сюрпризом. — Се Лянь, познакомься с Хэ Сюанем и Хуа Чэном. Они тут самые крутые.       — Не подлизывайся, — фыркнул тот, кого назвали Хуа Чэном, — каждый раз одна и та же тактика, придумай что-то новое.       — Но ведь работает! Вы же знаете, что я попрошу. Ну пожалуйста!       Се Лянь молча переводил взгляд с одного на второго, надеясь, что рано или поздно им надоест играть в шарады и кто-нибудь ему объяснит, о чем речь.       — И что же нам за это будет?       Цинсюань, забавно надувшись, слабо ткнул его в плечо кулаком.       — Как будто это труд великий! Тебе же нравится, когда тебя уговаривают, просто цену себе набиваешь.       Только что выглядевший вполне довольным Хуа Чэн нехорошо прищурился:       — Еще раз откроешь рот, чтобы выдать что-то подобное — пойдешь пешком.       Это прозвучало жестко, однако его собеседник не обиделся.       — Неа. Хэ-сюн меня не оставит, правда же, Хэ-сюн?       Хэ Сюань, скрестив руки на груди, молча уставился на него, чуть приподняв бровь, не соглашаясь, но и не отрицая. Цинсюань сделал какие-то свои выводы и просиял. Се Лянь поймал себя на мысли, что до сих пор не слышал, чтобы он хоть раз открыл рот — казалось, все происходящее его интересует в последнюю очередь.       — Разве вы не хотите порадовать новичка? — вкрадчиво спросил Цинсюань.       Хуа Чэн скользнул равнодушным взглядом по раздражающемуся с каждой минутой все больше Се Ляню, поднял брови и отвернулся с таким видом, что тому захотелось подойти и врезать по его привлекательному, но такому неприятно-насмешливому лицу. Не то чтобы ему раньше приходилось с кем-то драться, но тут прямо кулаки чесались, как говорил иногда Фэн Синь.       — Не особо, — бросил, наконец, Хуа Чэн после короткого молчания. — Этот не приживется у нас. Ты смотришь вообще, кого тащишь? Тут не клуб домоводства.       — Да, тут клуб людей с неоправданно завышенным чувством собственного достоинства, — процедил Се Лянь, не сдержавшись. –Ты воображаешь себя кем-то важным?       — Ох, я задел твою гордость? — ласково протянул тот, улыбаясь нарочито сладко. — Какая жалость, что всем тут плевать на тебя и твои попытки изображать самодостаточность. Пойди поплачься маме, может, хоть она погладит тебя по голове и пожалеет.       Се Лянь скрипнул зубами — желание ударить его возросло раз этак в тысячу.       — Полагаешь, что твоему стаду, что смотрит тебе в рот, чтобы ты мог думать, будто что-то стоишь, в действительности не плевать на тебя точно так же? Это выглядит так жалко.       Вокруг недовольно зароптали. Хэ Сюань потемнел лицом еще сильнее. Цинсюань, застывший в изумлении, отмер и схватил Се Ляня за предплечье, словно полагал, что он бросится в драку.       — Замолчи, замолчи! — зашептал он торопливо, — что это на тебя нашло? Я не ругаться со всеми тебя сюда позвал!       — А ты не хотел для начала рассказать мне, что тут водятся такие вот идиоты? — огрызнулся Се Лянь вполголоса. Больше всего ему сейчас и правда хотелось оказаться дома, подальше от чертового Хуа Чэна. — Почему ты затыкаешь меня, а не его?       Цинсюань повернулся к наблюдающим за ними как в кинотеатре парням:       — Подождите немножко, — попросил он, — не уезжайте.       И оттащил Се Ляня в сторону, к деревьям. Тот прислонился спиной к стволу, чувствуя шершавость коры сквозь тонкую ткань футболки, и устало потер лоб.       — В чем его проблема? Он видит меня впервые в жизни, но ведет себя как ублюдок.       — Хуа Чэн не хотел тебя задеть… в смысле, хотел, но… — Цинсюань переступил с ноги на ногу и тяжело вздохнул, подбирая слова, — просто он такой вот человек. Это как бы его развлечение — раздражать людей, он не со зла большей частью и ничего не имел именно против тебя, просто когда кто-то начинает ругаться с ним, он немного… перегибает палку иногда. Но сейчас я и правда не знаю, что он о тебе подумает — я не ожидал, что ты начнешь с ним спорить.       — Как будто меня это волнует, — проворчал Се Лянь, обнимая себя руками за плечи в жесте больше защитном, нежели согревающем.       — Планировалось, что все будет немного иначе… Ладно, давай так — я сейчас поговорю с ними, а ты молчи, пожалуйста, больше ни с кем не встревай в конфликты… не верится, что я действительно говорю это тебе. Они классные ребята, если их получше узнать, серьезно.       Он лишь вздохнул — у Цинсюаня и правда было большое сердце.       — О, не сомневаюсь. А Хэ Сюань, который явно раздумывает, как меня прикончить по-тихому, явно самый классный среди них, — поддел он. Цинсюань тут же смущенно занервничал.       — Не смейся, с виду не скажешь, но Хэ-сюн хороший. Заботливый. И хоть выглядит, будто ему на все наплевать, он такой страстный и… так, а вот этого лучше было не говорить, — торопливо добавил он, когда Се Лянь округлил глаза, не готовый морально к подобным откровениям.       Он благоразумно остался у дерева, глядя издалека, как Цинсюань выбирается из леса, переступая через ветки, и о чем-то шепчется с Хуа Чэном и Хэ Сюанем. Было холодно и скучно, Се Лянь десять раз пожалел, что не взял с собой куртку. Интересно, подумал он, что сказали бы папы, если бы знали, где я сейчас. Наверняка были бы в таком шоке…       Друг вернулся минут через десять. Облегчение, что все обошлось, буквально читалось большими неоновыми буквами на его лице.       — Все нормально, никто на тебя не злится, их это даже позабавило, — заявил он. — Теперь у тебя другая задача — не свалиться с мотоцикла.       — С какого еще мотоцикла?       — На котором нас повезут… А, я не сказал, да?       Се Лянь, пристально глядя на него, покачал головой, стараясь, чтобы это выглядело как можно более укоризненно. Цинсюань растерянно потоптался на месте и робко улыбнулся:       — Ну… Это еще не то место. Мы собираемся все кое-где. Вроде нашей базы. Там весело… И ребята могут отвезти нас. Пожалуйста-пожалуйста! — затараторил он, явно понимая, что Се Лянь вот-вот откажется, — совсем чуть-чуть посидим! Всего разочек! И на мотоцикле покатаешься, тебе понравится, правда!       Да неужели, подумал Се Лянь. На кончике языка уже крутилось вежливое «прости, но нет», но когда он увидел мольбу друга и его искреннее желание показать что-то настолько личное, то с усилием проглотил эти так и не высказанные слова и неохотно кивнул. Тот радостно хлопнул в ладоши.       — Чудесно! Смотри, схема проста: я поеду с Хэ-сюном, а ты с Хуа Чэном.       Слова отказа вновь упрямо поползли вверх по пищеводу. Хуа Чэн вызывал смутное чувство раздражения, опасения и собственной глупости, потому контактировать с ним больше необходимого желания было немного. Даже несмотря на восхищение его привлекательностью, потому что получать молчаливую насмешку на буквально каждое действие от красивого человека еще более неловко.       — Не бойся, — хихикнул Цинсюань, заметив его заминку, и, подхватив под руку, потащил обратно к толпе. Се Лянь попытался вырваться, но друг вцепился еще крепче.       — Я не боюсь! Я просто…       — Просто что? Не съест же он тебя! Ну же, он все то сегодня не всерьез говорил, не обижайся. Он классный на самом деле!       Ага, подумал Се Лянь мрачно. С тобой — может быть, а меня они оба отчего-то невзлюбили с первого взгляда. Видимо, людям из двух разных миров и правда непросто поладить.