На мостовой

POV Вася — Она невменяема, Василий Антонович, — сказал «добрый» дядя доктор. — Она не запомнила, как к ней пришел психолог, не отвечала на вопросы в течение часа, до этого кричала. Это явные признаки невменяемости. — Что с ней будет дальше? — спросил я. — Психиатрическая больница на месяц, пока. А там посмотрим. — Угу. Знаю я, как там её вылечат, — тихо пробурчал я. Необходимо сообщить её родителям. *** — Здравствуйте. Как к Вам обращаться? — начал я свою речь. — Евгений Андреевич, — ответил мне грубый голос на другом конце провода. — Хорошо, я Василий Антонович Звездкин — сержант полиции. Из Санкт- Петербурга, — продолжил я, не зная как подступиться. — Ох… Что-то с Евой? — спросил Евгений Андреевич. — Э-эм… Да, она в больнице. — Что-что-что случилось? — взволнованным и заикающимся голосом спросил отец Евы. — Её друг, Михаил, умер. Застрелен. Я говорил чрезвычайно странным для себя тоном. Жалостливым что ли. Обычно я всегда берусь за такую работу, как сообщение о трагедии близким, но сейчас мне было очень тяжело говорить. — Что? К-когда? Когда его убили? — Тридцать первого декабря. — А Ева? Что случилось с ней? — Евгений Андреевич говорил очень быстро. Он волновался за дочь. — Она… пыталась покончить с собой. Таблетки. Но не волнуйтесь, сейчас с ней всё в порядке… кхм… физически она здорова, но её должны положить в больницу… для душевнобольных, — я чуть было не сказал «психушку». — Как? — Вы можете передать родственникам Михаила, что случилось? И приехать? — я надеялся что на оба вопроса он ответит «да». Я не мог ещё родителей Миши до такого состояния довести. — Да. Конечно. Бедный мужчина. Ему ещё многое предстоит перенести.