Фикус, Катя и фиолетовые облака

Ресторан был скучным. Ни музыки, ни танцев. Петр Красилов, генеральный директор компании «Пуговка Ряба» был мужчиной серьезным, внимательным к деталям, можно даже сказать, мелочным; внешности самой заурядной – русые волосы с залысинами, светлые брови, почти неприметные, деловой костюм раздувался на нем и трещал от лишнего веса. Катенька уделала его на раз, придавив цифрами и добив выгодными предложениями, и теперь сидела, стреляя глазками по сторонам, пока Петр в н-ный раз изучал договор, а Андрей Палыч заботливо размешивал сахар в Катенькиной кружке с чаем. «Ни одного интересного мужчины», - сделала печальный вывод Катерина. «Даже Андрей Палыч выглядит привлекательней и десятка этих тухлых унылых лиц. Мужчины? Где они? Не вижу ни одного… Хм… Нет, начальник женат – табу… Петр? Бе… Надоело. Хочу на воздух. Хочу ехать в машине с открытыми окнами и кричать стихотворения Мандельштама. Хочу пить шампанское у памятника Грибоедову. Откуда во мне все это?». Петр оторвался от бумаг. - Екатерина Валерьевна, вот вы говорите о сроках поставки наших эксклюзивных пуговиц… - начал он заунывно, причмокивая во время пауз между словами. – Я по поводу пункта номер пять… Нас не устраивает обязанность привозить наш товар в течение двенадцати часов после подписания. К чему такая спешка? - Но вы требуете восьмидесятипроцентную предоплату. Мы вынуждены подстраховываться. Катя гипнотизировала его взглядом. Даже очки сняла, чтобы ничто не мешало гипнозу. Заправила за ушко выбившуюся из наспех сооруженной прически прядь волос, затем скользнула пальчиками к платью, расстегнула экстремально нижнюю пуговицу. Природное естесство грозило вывалиться наружу, но каким-то чудом удерживалась за пределами неустойчиво натянутой ткани. В зале – то тут, то там – упало несколько столовых приборов и сломалась парочка стульев – от выворачиваяния шей ценителями широких декольте. Петра тоже проняло, судя по тому, как он покраснел. Но для таких экспонатов нескольких, неизвестно откуда приобретенных Катериной, уловок будет маловато – это Катя поняла и без слов. - Моя подпись – вот гарант! – Петр недовольно поморщился, борясь с приступами покраснения. - Знаете, мне нужно еще проконсультироваться с моим финансовым директором… Катя недовольно повела плечиком. Этот франт из “Пуговки Рябы” изрядно ее утомил. “Сухофрукт без косточки!”, - Катя посмотрела по сторонам. Как минимум, три заинтересованных мужских взгляда следили за ней (Ну, это Катенька значительно приуменьшила. Таращились все). - Кстати, по поводу партии дизайнерских пуговиц “Пуговка несушечка” у меня будет несколько замечаний. Мы сделали вам скидку, но… Красилов все что-то бубнил, монотонно, заунывно. Андрей Павлович в переговорах не участвовал. Он возвращал всех своих бывших из списка “Гонолулу” и писал им сообщения с извинениями за то, что бросил. Занимательное зрелище, надо сказать. Начальник так расстраивался каждый раз, когда в ответ ему приходило пожелание пойти на… и прочая нецензурная лексика. “Помощи от него никакой…” – Катя лениво потянулась. “Придется снова брать переговоры в свои руки”. - Петр Анатольевич, а пригласите меня на танец! Красилов посмотрел недоуменно. - Здесь не танцуют, Екатерина Валерьевна, - сказал назидательно. – Да и музыки нет. Катя остановила проходившего мимо официанта: - А можно музыку? Официант стушевался, начал объяснять, что музыкантов нет, что приедут они только ближе к вечеру. Взгляд его то и дело проваливался в пучину волнительных изгибов. Катя надула губки. - Очень плохо, - поводила пальчиком по краешку стола, томно вздохнула. Официант, молодой парень, не выдержал пытки. Испарина выступила на лбу, он смахнул ее полотенцем. И быстро затараторил, пропуская некоторые согласные и окончания слов: - Я, правда, не знаю, что делать. Разве что… Я немного играю… на пианино. Что… Что вы... вы же… желаете-те? Катерина поманила официанта пальчиком, тот медленно приблизился. - Танго, - прошептала ему на ушко. - Д-да, - официанта как ветром сдуло. Отскочил от Кати. Спустя мгновение загремели клавиши. - Ваш выход, Петр Анатольевич, - она поднялась со стула и сама подошла к Красилову. Жданов даже не заметил, как настойчивые руки его помощницы, оторвали директора компании “Пуговка Ряба” с места, не заметил он и отчаянных попыток Красилова вырваться на свободу. Андрей отвечал на сообщения. “Да, я не помню, как ты выглядишь. Да, я козёл, Оксана. Но это не значит, что мне все равно. Ты прекрасная женщина, иначе и быть не может, с некрасивыми ни я, ни Ромка не проводим вечера и ночи. Да, я обещал тебе позвонить, и не выполнил обещания – моя вина. Оксаночка, ты во всем права”. “А вот это было грубо. Я законно рожденный сын своих родителей. Эльвира, давай признаем честно, ты далеко не модельной внешности. На что ты рассчитывала? Ну, обещал я тебе кастинг, так это было на словах. И это очень неприятно осознавать, что я был использован тобою, чтобы пробиться на подиум”. “Встретимся? Ты сошла с ума? Ле-ра! Я женат! Запомни уже это! И не пиши мне. Я просто хотел извиниться за тот случай, когда бросил тебя в клубе, и все”. “Наташенька, не может у тебя быть от меня ребенка. Ты родила спустя полтора года после наших встреч. Я слежу за новостями. Разве что только… ты слон?”. “Конечно, я пойду туда, куда ты меня послала. Извини еще раз”. Сообщения приходили и приходили. Андрей едва успевал на них отвечать. То и дело раздавались звуки “ты-дын”, а иногда звучала и мелодия вызова – “та-тада-та-та, та-тада-та, та-тада-та-тада-та, та-тада-да, та-та-да-дам”. Катерина, тем временем, крепко прижав Петра, кружилась ним между столиков. И откуда все это взялось? Вся эта гибкость, плавность и выверенность движений. Катя Пушкарева никогда в жизни не танцевала танго. Папочка выдрессировал ее, в свое время, на вальс, и охотно выступал в качестве партнера – по особым праздникам, например, в день рождения. Но вот танго он презирал. И когда однажды Катенька, заинтересованно следя за телевизором, начала повторять эти бесстыжие, недостойные его кровинушки движения, Пушкарев впервые наорал на дочь и выключил источник разврата в семье. Но танго нравилось Катерине. Позже, тайком от отца, она все равно пересматривала выпуски танцевальных конкурсов, жадно пытаясь запомнить… Что? Движения? Нет, на это Катя и не прендовала. Скорее пыталась скопировать взгляд, поймать настроение, чувство полета. Видимо, память у нее не просто хорошая, блестящая. Иначе как это она так легко прогнулась назад, сделала мостик, коснувшись растрепавшимися волосами пола, и медленно вернулась в вертикальное положение, повиснув на шее поверженного Петра? Никто из ресторана выходить не спешил. Даже если звонили и требовали по срочным делам. Даже если спутница грозила надвигающейся ссорой, даже если она начинала поминать развод и раздел имущества. Все сидели, словно завороженные. И задавались одним и тем же вопросом: Кто это такая? Откуда взялась эта… богиня? - Екатерина Валерьевна, я все подпишу, - Петр задыхался, все же физические нагрузки давались ему тяжело. Катя протащила его еще парочку кругов и выпустила на волю. На негнущихся ногах Петр Анатольевич еле доковылял до столика, рухнул на стул, и трясущейся рукой подписал документ. - У вас двенадцать часов. Выплаты поступят в течение часа, - ослепительно улыбаясь, заверила Катя, и набрала номер телефона: - Коля, курочка снесла яичко. Сыпь пшено, - прошептала она, отворачиваясь, чтобы никто не расслышал. - Понял, Пушкарева, быстро ты. - Это я еще не выкладывала козырь про рекламную компанию. Коленька, милый, мне пора. Целую. Зорькин, сидя дома на своем диванчике, впал в ступор. - Что это с Пушкаревой? – бормотал он, отодвигая оладушки со сметаной. – С чего это она меня вздумала целовать? Коля подошел к зеркалу, повертелся. - Симпатичный, привлекательный, необремененный кредитами и штампом в паспорте, - Коля задохнулся от догадки. – Влюбилась, - прошептал он, хватаясь за сердце. – Точно. Пушкарева в меня влюбилась. Не могла не попасть под мое очарование… Во всем виноваты новые духи и новый костюм, - сделал вывод он, подмигивая своему отражению. Андрей Павлович дул на пальцы. Он уже не мог нажимать на кнопочки. А сообщения все приходили и приходили. “Ты-дын” да “ты-дын”. - А вы попробуйте выключить телефон! – посоветовала Катя, проникаясь состраданием к начальству. - А вдруг мне позвонит Кира? - А она на мой наберет, если что-то серьезное. - Дайте мне свой телефон, Катя. Жданов сам позвонил Кире. - Ты где? Что делаешь? С кем ты? – спросил он требовательно – вместо приветсвия. – Моешь потолки? Что ты сделала? Пропылесосила окна? Кирочка, ты такая хозяйственная… Что? Ты занята и я тебя отвлекаю? Хорошо, любимая. Увидимся. - Андрей Палыч, а поехали покатаемся! Так хочется скорости и ветра! - Катенька, ваше желание – для меня закон!