Фикус, Катя и фиолетовые облака

- Проходите, Катя. На пол упал пробел, за ним отскочил, ударившись о стену, enter. Катя опустила руки по швам и нерешительно приблизилась к начальству. Начальство вскинуло на нее тревожный взгляд. И вдруг спросило: - Катенька, вы же женщина? От неожиданности вопроса Катя икнула. - Я? Я… - посмотрела вниз, на носочки туфелек, - да. Жданов соскочил со стола. - Ка-те-нька, - произнес протяжно, нараспев. – Тогда вы поймете меня, - ухватил ее за руку и потянул к красному диванчику, заставив сесть рядом. – Я подлец. Нет-нет, не возражайте, вы слишком добры ко мне. Катенька, - он мучительно выдохнул и прижал ее ручку к своей колючей щеке. У Катерины от переизбытка чувств глаза на лоб полезли и пуговка вязаного пиджака, что пыталась другой, свободной от посягательств начальства, рукой, хрустнула, да переломалась пополам. – Вы думаете, я недостаточно уделяю вам внимания? - Я… нет, вы иногда слишком много… уделяете, особенно перед показами, когда аврал… - Все эти женщины, - Жданов, казалось ее не слышал, был на какой-то своей волне, - модели там всякие, - он передернулся от омерзения (от омерзения?), и переместил руку Катерины ниже – прижал к своей груди, - они ведь тоже чувствуют, они тоже надеются на большую светлую любовь. А тут я. Я пользуюсь ими, Катя. Я их обманываю. И мне больно от этого. Как же мне больно. Скупая мужская слеза покатилась по щеке. Андрей смахнул ее, как нечто незначительное, и продолжил: - Я исправлюсь. Я стану другим Андреем Ждановым – честным, порядочным, верным. Женщина – самое святое, что есть в этом мире, это мать, дающая жизнь всему человечеству, это наставница, берущая под свое крыло неразумного птенца и поднимающая его на ноги. Это Мадонна, спрятанная под прищуром пушистых ресниц. Слезы катились по щекам Андрея, и глупая улыбка блуждала восходящим полумесяцем, зажигая поблескивающие глаза одухотворением. - Катя, снимите очки! – рыкнул он вдруг. Катерина вздрогнула, попыталась отнять свою руку, не получилось. - Простите, я опять на вас кричу, - сказал покаянно. – Не надо ничего снимать. Я и так вижу, что вы женщина. - Я? Вы точно видите? - Абсолютно. Эх, Катенька, что же мне сделать, чтобы не было так больно вот здесь, - постучал ладошкой Катерины по своей груди, - чтобы не щемило так?.. Откуда взялась эта… боль, эта… совесть? Пушкарева хихикнула, и вдруг перестала страдать, и сжиматься, стараясь отодвинуться дальше, и посмотрела на Андрея с интересом. - А поехали на встречу с поставщиками, Андрей Палыч! – сказала и чихнула – фиолетовое облачко пробежалось по ее носику и легонько пощекотало сначала левую, потом правую ноздрю. – Мы уже немного опаздываем, - еще раз чихнула и хихикнула. Второй, свободной от ждановской горячей груди, рукой она потрепала Андрея по волосам и озорно улыбнулась. - У вас морщинки вот здесь, - провела пальчиком у глаз. Жданов перестал хмуриться. - А поехали, Катя! Дело – превыше всего. Андрей шагнул к столу, поискал договора, вложил их в папку. Катерина, тем временем, стягивала ленточки с волос и расплетала косички. Кира нагрянула неожиданно. - Если ты думаешь, что можешь не отвечать на мои звонки и… А что это вы тут делаете? Катя крутилась у зеркала, критично стягивая с себя пиджак и пытаясь отодрать, наглухо пришитые, оборки на черном платье. Господин Жданов запихивал в папку остатки клавиатуры. Эти кнопочки благотворно влияют на его психическое состояние, успокаивая и отвлекая от осознания вины перед всеми женщинами, от собственной подлости и никчемности. - Мы опаздываем на встречу, Кира Юрьевна, - Пушкарева стрельнула на Воропаеву глазками. Что это промелькнуло за стеклами очков? Кокетство? Кира тряхнула головой. - Красивые туфли. - Спасибо. - Кирочка, - Жданов стремительно подошел и обнял супругу со спины. – Я негодяй, я подонок! Я ничтожный человечишка. Приму любое наказание от тебя. - Не сейчас, Андрей Палыч. Все наказания потом. Мы опаздываем, - отцепила Жданова от Киры и потащила его за рукав пиджака к выходу. - Андрей, что она себе позволяет? Катя, вы с ума сошли? - Кира Юрьевна, туфли у вас красивые, но помада к ним не подходит, - заявила вдруг эта выскочка, и не думая смущаться, как обычно. - Кирюш, мы действительно опаздываем, - кинулся ей в ноги, обнял за бедра, прижался щекой к животу. – Компания «Пуговка ряба» очень важна для нас. Не важнее, чем ты, конечно… Кира с ужасом смотрела на мужа. Она впервые видела его таким. Расстроенным. По щекам его текли горькие слезы. Он действительно страдал от того, что ему нужно ее сейчас покинуть. Назвать все это спектаклем язык не поворачивался. Андрей на самом деле плакал. - Андрюш, ну что ты… Поднимайся. И как же странно было видеть Пушкареву такой… симпатичной, что ли… Яркой, самоуверенной, сильной. Улыбка ей очень шла, даже несмотря на брекеты. - Время. Андрей Палыч, давайте быстрее. Я сегодня не завтракала. - А вы точно на встречу с поставщиками? – сомнения закрались в сердце Киры. - Конечно, - честные, страдающие глаза Андрея разрушили эти сомнения в пух и прах. – Просто встреча будет в ресторане. - Жаль, что не успеваем заехать в магазин… купить нормальную одежду, - Пушкарева махнула рукой своему отражению в зеркале и изящной походкой подошла к двери. Повернула голову, посмотрела на них в пол оборота. Длинная шея, точеный профиль, прямая спина. То ли ракурс был на редкость правильным, то ли Катя Пушкарева – красавица! У Киры в ужасе распахнулись глаза. Что происходит? Катя, капризно поджала губки. – Идем? - Да-да, Катенька. Бегу. Кирюш, - быстрый поцелую в щеку. – Катюш, вам не холодно будет без плаща? – послышалось из приемной. - Эту плащ-палатку я на себя больше не надену. Уж лучше замерзну. - Возьмите мой пиджак. - Хм. Он скроет эти ужасным оборки и топорный фасон платья… давайте. - Викуля. Ты чего так рано пришла. Иди домой, отсыпайся. - Ага, чтобы ты меня уволил! - Нет, как я могу тебя уволить, родная? Одинокую, красивую женщину выгнать в никуда – почти на улицу? Я больше не подлец, знай это! - Андрей Палыч, время! - Катенька, идем скорее, - заторопился семеня вслед Пушкарквой. Вика покрутила пальцем у виска. - Совсем Жданов ку-ку. Кира слушала весь этот бред за дверью и в голове ее крутилась только одна мысль: «Как здесь пыльно! Столько грязи! Невыносимо грязно. Влажные салфетки… у меня в сумочке есть… Но этого будет мало. Нужна швабра… И хлорка, хлорка, хлорка… Много пены…» - Вика, созывай сюда женсовет! У нас генеральная уборка.