Прометей

Она с утра перетаскивала к “Соколу” всё, что удалось раздобыть на базе из ненужных деталей; совсем перемазалась в пыли и засохшем масле, когда вдруг ожила связь, и её затребовали срочно к коммандеру Дамерону. Это было странно, потому что сегодня никакие предчувствие её не посещали, — и тем сильнее она была встревожена. Ещё подбегая к ангару, тому, что кое-как был переоборудован под лазарет, Рей услышала голос, — это был По Дамерон, и он явно был зол, но слов было не разобрать. Она влетела в приоткрытую дверь, едва не задев её плечом, и он тут же замолчал, обернулся в её сторону, но в глаза ей так и не посмотрел, — и это опять царапнуло её неожиданно больно. Можно было и привыкнуть, сердито подумала она сама про себя. Троица, выстроившаяся перед ним, обернулась на неё, — и она их узнала: они работали в ангарах. Двое человек и один тви’лек. Фарг, вспомнила Рей, его звали Фарг. Он стоял, глядя в пол, но другие двое выглядели сердито и едва ли не оскорблённо. — Дураки, — сказал По, явно продолжая начатый разговор, — причём дураки злые. У нас осадное положение, нашли самое время поднимать руку на своих. Пьяная драка! Какого чёрта. Чтобы мои глаза вас сегодня больше не видели, завтра совет решит, что с вами делать. Брысь. С базы вы всё равно никуда не денетесь. Рей так и остановилась в дверях, ещё не вполне понимая, что произошло, но Фарг, проходя мимо неё, посмотрел на неё с суеверным ужасом, а один из людей толкнул плечом так, что она ударилась спиной о выступ двери. Рей непонимающе посмотрела на По, пытаясь поймать его взгляд. На троице не было ни царапин, ни кровоподтёков, ничего, наводившего на мысль о пьяной драке. Едва они вышли, По ссутулился. — Пойдём, — сказал он и, не проверяя, последовала ли она за ним, направился к нетканой ширме, за которой и размещался нехитрый медицинский пункт. Он отдёрнул ширму, и узкий луч высветил того, кто без сознания лежал на койке. Меддроид возмущенно чирикнул. — Вот же дерьмо, — сказала Рей, — вот же… У неё невыносимо зачесались руки, как будто на обе ладони плеснули кипятком, и она сжала их в кулаки так, что побелели костяшки. Вот этого ещё не хватало, подумала она и задышала ртом, пытаясь унять бессильную ярость. — Да всё с ним будет хорошо, — сказал По непонятным голосом, — дроид так говорит. Несколько сломанных рёбер. Но я не могу понять, что произошло. Может, ты мне объяснишь, как можно избить до полусмерти человека, который может руками сложить пополам лист обшивки? Чем вас вообще можно пронять? Оглушить? Подпоить? Он мог не почувствовать опасности? — Можно, — сказала Рей, — но всё гораздо проще. Это я виновата. — Проще — это дать троим идиотам себя убить? Рей, это херня какая-то. — Если бы он начал защищаться, он убил бы всех троих, — сказала Рей, — прежде чем сам начал бы соображать. А он обещал мне. По обернулся и взглянул ей прямо в глаза. — Что обещал? — спросил он своим непонятным голосом, — кому обещал? — Не убивать никого, — сказала Рей, — пока это возможно. Пальцем не тронуть никого на базе. Мне обещал. — И что, ему проще было не защищаться совсем? — Проблемы с самоконтролем, — пояснила Рей, — иногда единственное рабочее решение не самое… оптимальное. Им повезло, что они не били его по лицу. Этого он бы не выдержал и сорвался. По схватился руками за голову. А Рей вдруг как из ведра окатило пониманием: коммандер Дамерон избегал её взгляда не оттого, что видел в ней чужака, а оттого, что ощущал себя виноватым. И вовсе он её не боялся, хотя зрелище было — Рей поймала своё отражение в сверкающей обшивке медицинского дроида — то ещё. Она усилием воли разжала кулаки. На ладонях отпечатались розовые лунки от ногтей. А в драке так пальцы лучше не сжимать, можно запросто сломать фалангу. Она торопливо пригладила волосы, растрепавшиеся на бегу. — Ты можешь ему чем-нибудь помочь? — спросил По и кивнул на распростертую на столе фигуру. — Могу, — сказала Рей, — вот куртку могу зашить. Его чёрная куртка лежала тут же, перемазанная в крови, и она попыталась свернуть её так, чтобы не вымазаться самой. По Дамерон приподнял одну бровь. — На складе всё равно нет курток и комбинезонов такого размера, — пояснила Рей, сражаясь с тяжёлым свёртком, — те, которые есть, в плечах жмут, а расставить нечем. А тут ещё металл внутри, пластинки такие тооненькие, я уже чинила, можно собрать обратно, будет почти как новенькая. Очень хорошая куртка. Очень дорогая. — Два ненормальных, — сказал По, — честное слово. — По, я же не медицинский дроид. Чем я могу ему помочь? Лучше бы у нас была бакта-капсула. — У нас нет бакта-капсулы. Рей перехватила куртку поудобнее и развела руками. Она подумала: вот и По тоже хочет и не может назвать его по имени, подбирает безличные местоимения. И, наверное, даже генерал Органа не хочет видеть собственного сына не потому, что не может его простить, а просто потому что не знает, как к нему обратиться. На запрокинутом, бледном его лице застыло странное отсутствующее выражение. Рей вдруг показалось, что он выглядит невыносимо самодовольно. Хороший способ наказать её за то, что она всё-таки решилась на прямой приказ. — У меня уже давно такое чувство, — сказал По, — что я курю на бочке ракетного топлива. И меня гораздо больше устраивало, пока я думал, что причина этому — то, что среди моих людей ходит психопат и убийца. Он запустил руки в волосы. Рей кивнула. Она знала, про что говорит коммандер Дамерон. Голод, отчаяние и изоляция измотали их всех. Все скорбели о своих потерях. Пилоты тосковали без работы. Техники приспособились гнать дешёвое пойло из стеблей какого-то местного болотного тростника, который за одну ночь вырастал едва ли не по колено. Финн выходил из ангара, если видел её или Бена. Вчерашние друзья боялись повернуться к ней спиной. Люди, про которых она думала, что любит их всех, — всех до единого, — захлёбываясь в собственной злобе и отчаянии, избили человека, который просто не сопротивлялся. Она вдруг представила, какое у него при этом было лицо. — Может быть, это был какой-то хитрый расчёт? — Для хитрых расчётов нужно иметь холодную голову, — сказала Рей, — ну откуда у него холодная голова. — Насколько ты ему доверяешь? — Как себе, — честно сказала она. — Трудно объяснить. Они помолчали. — Я ума не приложу, — сказал По, — чем их теперь можно наказать. Лишить довольствия? Чего? Нам и так едва хватает еды. Дисциплинарное взыскание? Да на них тогда станут смотреть как на героев. Ох, Рей. Что же нам делать. Он сказал — “нам”, и у Рей потеплело в груди. Он наклонился к столу и постучал по нему. — Давай, приятель, приходи в норму. Когда пойдём на прорыв, каждые руки будут на счету. И обернулся к Рей. — Побудешь с ним, пока дроид не закончит? — Да, — сказала Рей, — наверное. Не сейчас, попозже. Мне надо прямо сейчас слить фриз из системы охлаждения, а то он опять завязнет и закупорит шланги, а мне их здесь нечем продувать. А потом я приду. Ярость её уже прошла, а жалость осталась. Она прижала к своим обветренным щекам горячие ладони. По подошёл и обнял её за плечи, качнул туда-сюда. — Мы прорвёмся, — сказал он, — ну, маленькая, не надо. Вот Бен твой придёт в себя, и мы дождёмся подкрепления, и рванём отсюда далеко-далеко. И поедим как следует. Ну, ну не надо, Рей. Всё будет хорошо. Тогда она поняла, что плачет и что очень хочет есть. — Как вы умудрились тогда подраться? — спросила она, потому что этот вопрос никак не давал ей покоя. — Я сам виноват, — сказал По, — я чересчур эмоционально отреагировал на его манеру говорить. Он оскорбил… одного человека, которого я очень люблю и уважаю, но я-то хорош, мог бы и не переходить на ответные оскорбления. Не будем об этом. — Хорошо, — сказала Рей послушно, но потом всё-таки добавила: — Если бы он на самом деле её не любил, то и не пытался бы её оскорбить. — Я тоже об этом подумал, — сказал По, — тогда ещё вот что мне скажи. Когда мы всё-таки поцапались, — он не использовал Силу. Это было в каком-то смысле честно, но… ты мне скажи, в остальном он очень поддавался? — Да, — сказала Рей, — ты извини уж. Если бы он не поддавался, вас бы просто не успели растащить. Ему без разницы, он, по-моему, может и голыми руками задушить человека. — Вот же дерьмо, — сказал По, — но летаю я всё равно лучше? — Ага, — сказала Рей. — Уф, — сказал По Дамерон с облегчением, и она засмеялась сквозь слёзы. — Финн всё ещё не может привыкнуть, да? Честное слово, я — всё ещё я. Только очень устала, и всё. — Да ты не торопи его, — сказал По, — Финн обижен, и он боится. Его можно понять. Ну, ну. Ну что ты. Ну иди сюда. Тогда она уткнулась носом в воротник его куртки и наконец-то разрыдалась, и они долго так стояли вдвоём под размеренный писк датчиков, обнявшись. Это было здорово. Почему она была так уверена, что По, как и Финн, не подаст ей руки? Потом они оба засобирались: Рей вспомнила, что оставила полуразобранным двигатель, и его, уж конечно, подтачивала вездесущая сырость. Коммуникатор коммандера Дамерона вибрировал и мигал лампочками. Они подали друг другу руки на прощание, и Рей так и не спросила — знал ли По Дамерон когда-то — очень давно — человека, которого тогда ещё звали Бен Соло?