Hamamelis

Попробовал, переделал Тысячи варианты И, кажется, нет предела Но когда что-то кажется Надо поставить крестик Так, чтобы меж двух ноликов Третьему бы не влезть. И продолжалась бы игра.

У времени нет любви. пирокинез, дакука.

Оливия осталась в комнате одна. Ей нужно было время, чтобы всё обдумать ещё раз, сделать выводы, найти решение. Мысли разбегались в голове, отказывались складываться в цепочку, совсем не слушались. Может быть, она слишком многого от себя требовала? Может быть, стоило дать себе отдохнуть, просто лечь, банально выспаться? Но будто вообще возможно расслабиться, когда вокруг тебя происходит столько странных, необъяснимых вещей. Внутреннее напряжение только росло, перманентно повышая удары сердца о грудную клетку. Оливия сняла обувь и забралась на диван с ногами, обхватила руками колени. Хотелось сжаться в одну маленькую точку, исчезнуть на пару часов или даже дней, уйти от проблем. Убежать от них. Раствориться. Вот только убегать было некуда и… не к кому. В чём закралась причина такого плохого состояния? Ответ будто плавал на поверхности, но тревога не давала его увидеть. Оливия чувствовала, будто разрушился мир, который она старательно по кирпичику выстраивала, что рухнула несущая стена в её домике, и дом оказался не прочный, не каменный — а сделанный из игральных карт. Всё рухнуло. Непонятно только, когда успело и из-за чего. Все события прошлых дней были одинаково болезненными, но не настолько, чтобы стать самым ужасным потрясением в жизни. Оливия уже видела, как умирают люди. Может быть, и не на её глазах, и не самоубийцы, как та девочка из парка аттракционов, а неизлечимо больные в хосписе, которые проводили последние дни своей жизни вдали от родных, в стенах больницы… но видела. Сталкивалась со смертью, чувствовала её. Она также знала, что человек очень легко может сойти с ума, что единственная граница, отделяющая нас всех от безумия — механизмы психологической защиты. Которые иногда дают сбои. Поэтому Люка было ужасно жалко, хотя он и полный мудак, но они уже давно не так близки, как раньше. Оливия могла бы спокойно пойти дальше, лишь иногда вспоминая Люка, чаще всё-таки в позитивном ключе, потому что ему и так досталось. Тогда в чём дело? В том, что Оливия сама чуть не умерла? Но ведь живая. Её спасли. Аро спас. Перед этим отправив человека в психушку. Аро, Аро, Аро… всё вертится вокруг него, и будто из-за него. Аро — странный. Необъяснимый. Непонятный. Совершенно, чёрт побери, чужой, далёкий, хотя и находится в соседней комнате. Она ничего о нём не знает. Где он вырос, в какой поступил университет, кем его хотели видеть родители, где работает, есть ли семья, жена, дети, какое хобби, любимый фильм, цвет — вот то, о чём обычно рассказывают в первые дни знакомства, а она не знала ровным счётом ничего про него. Бывший друг доктора Каллена, и всё на этом. И вопросов, что самое главное, только прибавлялось. Голова гудела, заглядывать в них совершенно не хотелось. Ужасные несколько дней, ужасные события, ужасные догадк — вот бы их вычеркнуть из жизни, убрать, будто никогда и не появлялись. Оливия встала с дивана, плохо ощущая собственные движения, и подошла к окну. От высокого этажа голова закружилась, пришлось придержаться рукой за стекло. Вид на город открывался красивый, но маленький дом в Форксе сейчас вспоминался гораздо уютнее. Почему Оливия ведёт себя так, словно не может просто взять и уехать? Так ведь будет лучше. Не будет Аро — не будет проблем, да? И вопросы ненужные пропадут сами собой. Сделав глубокий вдох, она прошла в ванну, включила холодную воду и умылась несколько раз, стараясь прийти в себя. Взгляд зацепился за две белые заколки в волосах. В груди, заболев, сжалось сердце. Почему настолько сложно уйти? Нужно поставить точку и уехать, раз другого выхода нет. Родных Лив навестила, отдохнуть сможет и в Форксе, ничего страшного. — Чёрт, — она облокотилась руками о раковину, когда изображение в зеркале расплылось от слёз. Может быть, это и превратились бы в истерику, но мелодия звонка заставила взять себя в руки, выключить воду и вытереть слёзы. На экране телефона высветилось «мама». Ну, конечно… они же её потеряли. Не звонит, не пишет, мало ли, снова куда-то сбежала. — Алло, что такое? — стараясь придать голосу уверенности и спокойствия, взяла трубку Оливия, — извини, нет, со мной всё хорошо, я тут… познакомилась кое с кем. Не знаю, во сколько буду. Когда тоже не знаю. Говорю же, всё в порядке. Вы как? Как Эмма? Скажи ей, что у меня всё в порядке, ладно? Спасибо. Разговор закончился быстро и пришлось вернуться к своим ужасно выматывающим размышлениям. Оливия не знала, что конкретно держало её здесь, зарождающиеся чувства к совершенно чужому и непонятному Аро, желание найти ответы на свои вопросы или вновь обретённая семья — но уехать она не могла. «Если не могу взять себя в руки и свалить, — подумала Оливия, смотря на своё отражение в зеркале, — значит, придётся всё-таки разбираться со всей этой хернёй».