Hamamelis

Бритни Спирс попалась в плей-листе совершенно случайно. Её песни так давно хранились на карте памяти, что встретить их казалось просто нереально. Точно так же, как забытую Нирвану и совсем недавно закаченную Шакиру. И пусть с этого «недавно» прошло уже три года. Оливия посмотрела в иллюминатор, взгляд её постепенно наполнялся то ли грустью, то ли тоской. «Наверно, если ты спас человека, — рассуждала девушка, наблюдая, как мигают фонари на взлётной полосе, — то должен чувствовать гордость, но я просто с ног валюсь». Первый случай, когда пришлось оказывать помощь вне стен больницы, и Оливия справилась на все двести процентов. Хотя, как ей самой казалось, могла бы лучше. Должна была лучше. И над стойкостью придётся поработать, не дело это, чтобы врач после помощи пациенту ещё полчаса рыдал. «И этот странный человек, — она взглянула на платок с вышитой буквой «V», — что у него за дело к мистеру Каллену?». Глаза сами закрылись, впервые за долгое время желая отдохнуть, но мысли о загадочном незнакомце разбудили в раз. «Она сидела на скамейке в зале ожидания, прикрывая лицо ладонями. Сложенное на коленях пальто постепенно впитывало слёзы. «Я смогла, смогла, смогла». Несмотря на страх, несмотря на толпу, несмотря на бессонницу и саморазрушение. Справилась, хотя рядом не стоял наблюдающий за каждым действием Карлайл. Она спасла человеку жизнь. Благодаря Оливии у него есть будущее. Господи, почему это настолько пугает? Разве не должно быть наоборот? Услышав шаги, девушка тут же утёрла слёзы. Какова вероятность, что идут не к ней, а к кому-то другому? Пожалуйста, просто дайте время успокоиться, всего какой-нибудь час, чтобы истерика кончилась. Неуместных вопросов и так хватило с полна. Несколько парней даже попросили номер телефона. Вот она оказывается какая, популярность. Слабая улыбка тронула губы. — Что-нибудь ещё? Я же всё рассказала, — Оливия подняла голову и встретилась с взглядом синих, в освещении аэропорта отдающих сиреневым глаз». Чертова турбулентность. Не даёт спокойно подумать. Самолёт резко увело в сторону, тряхануло и вернуло обратно. Уши заложило, во рту пересохло. Девушка достала из рюкзака бутылку воды и сделала несколько глотков. «И всё-таки странные у него были глаза, — подумала Оливия, — как будто в линзах. Но зачем нужны линзы? Плохое зрение? Но почему тогда цветные?». Самолёт тряхануло ещё раз, и половину бутылки вылилась на кофту. Шёпотом нецензурно выругавшись, девушка осторожно вылезла со своего места, стараясь не разбудить соседку рядом, и пошла в туалет переодеться. В то время как мысли никак не отпускали аэропорт в Порт-Анджелесе. «— Я вообще к родителям собиралась, — проговорила ординатор, рассматривая любезно подаренный платок, — а вы куда? Скоро Рождество, тут либо в Форкс, либо сюда. — Я еду навестить близкого мне друга, — его голос хотелось записать на диктофон и слушать, слушать, слушать, пока не надоест, — Карлайла Каллена. — Вы его знаете? — Удивилась девушка, впервые за весь диалог повернувшись к незнакомцу. — Да, иногда кажется, мы знакомы целую вечность, — на его губах появилась улыбка, но голос всё так же оставался через чур печальным. — Правда, некоторое время назад между нами возникло недопонимание, и теперь мы не так близки, как прежде. Ординатор на пару мгновений задержалась на странных сиреневых глазах, а затем, вздохнув и пропустив пальцы сквозь волосы, глухо произнесла: — Я даже не знаю, что нужно сделать, чтобы разрушить дружбу с таким прекрасным человеком, как мистер Каллен. Оливия приносила больнице столько же пользы, сколько и урона. Разбить, уронить, не там написать, не то отправить, не то распечатать — это как раз в её характере. Но Карлайл не сердился. Увидеть его злым настолько большая редкость, что Оливия даже не уверена, входит ли в его систему эта эмоция». Девушка ополоснула полыхающие щёки водой и посмотрела на себя в зеркало. Тёмные круги под глазами постепенно заполняли всё лицо. Ещё чуть-чуть и от самой Оливии останется один сплошной мешок. «Мешок ещё ничего, можно будет картошку складывать» — внутренний голос заставил улыбнуться. Ой, нет, так ещё хуже. Лучше ходить с лицом-лица, так хотя бы примут за уставшего студента, а не за городскую сумасшедшую. — Необычные у мистера Каллена друзья, — пришла к выводу Оливия, надевая чистую водолазку.

***

Лос-Анджелес ударил солнечным блеском и температурой в плюс пятнадцать. Ни о каком снеге и речи не шло. В пальто моментально стало жарко, в нос ударил уже забытый запах машин и пыли. Н-да это тебе не Форкс с хвойным лесом, ветром и дождём. Оливия крепче сжала ручку чемодана и направилась по показателям к выходу. Папа приехал ещё полчаса назад, и всё это время терпеливо ждал приезда дочери. Тепло в груди, какое обычно чувствуешь вечером рядом с семьёй, постепенно успокаивало расшатанные за день нервы. Оливия нахмурилась, стараясь не подпускать к себе воспоминания о детстве. Если подпустит — назад не вернётся. Она оставит ностальгию на Рождественский вечер. — Привет, пап. Мистер Льюис стоял, облокотившись о машину, и качал головой в такт песне из плеера. Он совершенно не походил на дочь. Потратил всю жизнь на бесконечные попытки пробиться в актёрскую индустрию. Будучи совсем ребёнком, Оливия любила вертеть в руках и разбрасывать по комнате диски с его второстепенными ролями. А когда подросла, периодически хвасталась в школе: «а у меня папа в кино снимался, а у тебя нет». — Оливия, — просиял мужчина, опустив чёрные очки, — нифига ты бледная. Когда последний раз на солнце выходила, а? Девушка, может, и хотела закатить глаза, но вместо этого кинулась в объятья папы. Они не виделись как минимум года три. Так, изредка созванивались, да отправляли друг другу открытки на праздники. И тратить драгоценные минуты на перепалки совершенно не хотелось. — Воу, осторожнее, оливочка, с ног меня снесёшь. — Я просила меня так не называть, — уткнувшись лицом в его рубашку, пробубнила Льюис. *** Как и сказала по телефону мама, комнату они совершенно не трогали. Кругом висели плакаты. Курт Кобейн, Крист Новоселич, Дейв Грол — участники Нирваны. Пальцы сами потянулись, осторожно провели по выцветшей бумаге и пробежали дальше, по исписанной фломастерами стене. Фиолетовым написана цитата из Сейлор Мун: «Бриллиант может показаться просто камнем тому, кто не знает его истинную цену». Зелёным из Битлджуса: «Живые люди игнорируют странное и необычное. А я сама и странная и необычная». Красным из Гарри Поттера: «Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит». А ниже другие надписи, незнакомым детским почерком, и неумело нарисованные феечки. — Наверно, Эмма, — тихо проговорила ординатор, стараясь сдержать слёзы. Нельзя же просто так взять и разрушить образ крутой старшей сестры. Но не успела девушка опомниться, как на неё тут же сзади налетело маленькое существо с протяжным криком: — Оливия! — И повалило на кровать, — Оливия, Оливия, Оливия. Я так тебя ждала. У меня уже все зубы выпали, вот, ыыыы, смотри, а ты всё учишься! — она прижалась сильнее, не давая и единого шанса на отступление. — Я тоже скучала, — Оливия поцеловала Эмму в кудрявую макушку, — очень.