Под полной луной

             Итадори-кун – хороший человек. Или я так считал…              С трудом открываю глаза. Я бы и дальше спал, если бы не чужие голоса. Первый точно принадлежит Юджи, а вот второй… Второго я не знаю. И это точно не тот, кто назвался Сукуной.              Кое-как привстаю на постели, тут же желая упасть обратно. Пролежав пару секунд, а может и минут, откидываю от себя одеяло. Нужно хотя бы посидеть под струями воды, а лучше помыться. И внутри тоже. Живот до сих пор скручивает от всей той спермы, что был не так давно накачан ею.              На удивление, моё тело чистое, грязная простыня заменена на чистую, как и одеяло. Только внутри себя и чувствую не просто раздражение. Там до сих пор всё горит, отдаваясь болью в копчике. От разглядывания себя самого отвлекает крик Юджи. Не разбираю, что конкретно он кричит.              Пробую встать с постели, но всё, что получается – неудачно упасть на пол. Если до этого боль уходила в копчик, то теперь болезненная дрожь прошла по всему телу. Невольно стону, горбясь ближе к полу. Так не проще, но хоть уже не задницей на полу сижу.              Топот ног Юджи узнаю среди всех прочих. Только вот сейчас совершенно не хочу его видеть. Боюсь, что то чудовище снова вылезет из него.              — Мегуми? — Из-под отодвинутой двери выглядывает Юджи. Глаза его чуть ли не на мокром месте, тогда как сам он напоминает кота из Шрека. — Ты в порядке?              — Бывало и лучше. — Честно отвечаю хрипящим голосом.              — Давай-ка я тебя укрою. — Юджи предлагает это так, как будто прошлой ночи и вовсе не было.              Подойдя ко мне впритык, Юджи аккуратно, до боли нежно, поднимает меня на руки. Опустив на постель, он, как и хотел, укрывает одеялом. Только вот свои руки никуда не убирает, держит подле меня: то волосы перебирать начинает, то поглаживает мою шею. Только сейчас понимаю последствия. Проще просто взять и сдохнуть, нежели чем терпеть последствия изнасилования, ведь тело помнит. И оно вспоминает быстрее мозга.              Невыносимо              — С кем ты разговаривал? — Спрашиваю больше не из-за любопытства, а чтобы хоть на что-то отвлечься.              — С давним другом… По поводу произошедшего… Я пойму, если ты не захочешь, но…— Перебиваю, потому что и сам хочу сказать то, что навряд ли смогу сказать несколько раз. Как минимум, мне будет неуютно и стыдно перед Юджи.              — Давай поживём отдельно. — Понимаю, что это может разрушить наши отношения, но и быть вот так рядом с ним пока сложно. Подумать только, я делаю то, чего вчера абсолютно не хотел и не собирался. Но Итадори молчит, и я могу прочувствовать всю ту неловкость, что витает между нами. — Какое-то время?              — Ты проголодался? — Голос Юджи чуть дрожит, отчего я поднимаю голову.              Пустые глаза… В них нет ничего, что я полюбил в Юджи. Даже его руки, что только что, как обычно и вполне привычно, ласково трогали меня, теперь больно сжимают. Протолкнув руку под мою голову, он сжимает шею, пока его левая рука удерживает моё плечо. Чувствую себя нашкодившим котёнком, что нагадил мимо лотка или подрал любимый диван. Но я ничего не сделал, чтобы со мной так обращались, тем более Юджи.              — Юджи… — Зову его по имени, надеясь, что это приведёт его в чувства.              — Я подогрею. — Меня отпускают и упав головой на подушку, понимаю, что он всё это время держал меня на весу. — И принесу тебе в постель. Когда я ещё смогу тебя так побаловать?              Не понимаю, что он несёт. Какой ещё «побаловать»? Я тут подыхаю, а он «побаловать»? Повернув к нему голову, вижу одну лишь удаляющуюся спину. Он напряжён. Рука с силой сжимает дверь, пока проходит мимо неё. Выйдя из спальни, он даже не прикрывает дверь. Просто идёт в кухонную зону.              — Юджи!              — А завтра могу приготовить котлетки. — Итадори словно и не слышит меня. А мне уже и не видно толком.              — Итадори! — Хочу закричать, но я всё так же тихо хриплю.              — Не хочешь котлет? — Он всё же слышит меня, но тогда какого чёрта игнорирует и уводит разговор в сторону?              — У меня есть накопления со стипендии. Этого хватит, чтобы оплатить месяц или два. А потом… — Теперь он не даёт мне договорить.              — И что же потом? — Юджи только что был у плиты, а теперь снова выглядывает из-за дверного проёма, наблюдая за мной. Мне не по себе от такого поведения парня. — Ты вернёшься ко мне?              — Ещё не знаю… — Я привык быть с ним честным. И этот раз – не исключение. Хотя уже жалею об этом.              — Я не согласен с этим.              — Д-давай для начала разъедемся. А там и посмотрим.              — Нет. — Жёстко произносит Юджи.              Мне кажется, что его тень становится темнее, пока он надвигается на меня. Поджимаю ноги под себя, насколько это возможно. Больно, неприятно, по телу проходит тошнотворная дрожь. Не думаю, что готов терпеть подобное. К тому же, это однозначно не тот Итадори Юджи, каким он был рядом со мной всё это время.              — Мне страшно! Страшно, что оно снова вернётся! — Всё так же хриплю, хотя внутри уже всё разрывается от крика, ведь боюсь теперь не только того уёбка, но и своего парня тоже.              Юджи молчит. Молча подходит к кровати, молча садится на край. Он сидит спиной ко мне, опустив голову в собственные руки. Локти упёрты в колени. Он совсем немного содрогается, но я бы и не заметил этого, если бы вечернее солнце не освещало спальню. Последний раз он был таким после похорон дедушки: подавленный и обессиленный. Наверное, смерть его единственного члена семьи и стала толчком к нашим отношениям.              До сих пор помню, каким был наш первый секс: сумбурным, неловким и жарким. Мы – юнцы, практически не знающие что делать да как, изучали друг друга. Если хорошо так подумать, то Юджи и тогда напирал, давил собою. Просто делал он это нежно, с ласкою, с любовью. А теперь этим и не пахнет. Всем своим телом ощущаю угрозу не только для своей задницы, но и жизни.              Ни разу не чувствовал себя так отвратно рядом с Юджи              — Сукуна вылезает только в ночь с полной луной. — Тихо шепчет Юджи, продолжая смотреть в пол.              — Почему не рассказал? — Вполне резонный вопрос. Мало того, что он молчал всё это время, так ещё и я дурак – ни разу не заметил ни подвоха, ни чего-то неладного. Только на измену и смог подумать.              — Потому что понимал… Я понимал, что ты захочешь уйти… И ведь ты упёртый… Ты точно уйдёшь… И не вернёшься ко мне… Я бы не вернулся… Но и отпустить тебя не могу…              Напрягают его паузы между словами. Он всегда чётко и прямо высказывал свои мысли, свои идеи, да и просто в беседе редко когда заикался, и уж тем более всегда знал, что сказать да как ответить. К тому же, его слова… Он, конечно, говорил, что не бросит меня лишь из-за того, что я бета. Но он никогда не говорил того, что не отпустит. Ещё и так… нервно? Как будто он слез с американских горок, которых боится.              — Разве о таком не нужно рассказывать в первую очередь?              — Я хотел огородить тебя от всего этого. К тому же, ты мог не понять. А показывать нечто такое… Если бы он узнал о тебе раньше, то точно попытался бы надругаться над тобою в самое ближайшее полнолуние.              — Как будто он не это сделал. — Немного язвлю, хоть и не знаю, получу ли за это или нет.              — Это… Хоть и позднее, но именно это… — Юджи всё же выпрямляется и поворачивается ко мне. Его глаза чуть подрагивают, как у безумца. — Знаешь, сейчас он успокоился. Впервые за многие годы в моей голове тишина. Только вот… Мы оба думаем о тебе… Я чувствую его мысли о тебе… И он теперь понимает, о ком я думаю… — Юджи снова крепко хватает меня за руки, чуть выше плеч. Прижав к спинке кровати, чудом не стукнув об стену, альфа напирает. — Он хочет повторить… Он хочет снова обладать тобой…              — Ты пугаешь меня… — Перебиваю его. Не хочу терпеть такую сильную хватку. Тем более от Юджи.              — Прости. Но ты никуда не пойдёшь. — Низкий голос Юджи… Вчера бы я ещё возбудился, но не сегодня. Мурашки бегут, отнекиваться не буду, но эти мурашки тошнотворные. Ком в горле встрял, пока по затылку пробегается холодок.              — Ты переходишь все границы.              — Тебе просто нужно отдохнуть. А в следующий раз ты будешь в безопасности. Как бы сильно мне это не нравилось, но Годжо-сан сможет защитить тебя, пока я… Пока меня заменяет Сукуна.              — Давай для начала я отдохну от всего произошедшего. — Юджи продолжает удерживать меня, но я могу поднять кисть своей руки к щеке парня. Правую же укладываю на его плечо, не в силах поднять выше. — А потом и подумаем, что делать дальше? Можешь сам прийти за мной. Я дам тебе адрес.              — И не убежишь? — Юджи не верит мне. Но мне нужно убедить его в этом.              — Честно, я бы не хотел этого…              — Так и не уходи. Это ведь не сложно?              — Не уйду, пока не восстановлюсь. И с удовольствием поем как котлеты, так и тефтельки. Но мне нужно принять всё это, прежде чем вернусь к тебе. — Для большей правдоподобности, укладываю голову на его ключицы, прижимаясь всем лицом к его коже. Да и кушать, если честно, не хочется. Даже любимые имбирные тефтельки.              Он по-прежнему классно пахнет нашим гелем для душа. Мне нравится, когда от него пахнет ананасами. И ему нравится, когда я пахну ими. Мой жест немного помогает. Юджи уже не так сильно сжимает мои руки, наоборот, хватка ослабевает. И минуты не прошло, а он уже тянет свои руки, чтобы заключить меня в объятия. Не противлюсь, наоборот, тоже обнимаю его, только за шею. Неудобно, больно, но терплю.              Надо успокоить Итадори Юджи              — Наложу побольше?              — Конечно.              Получив моё согласие, Итадори, словно нехотя, отпускает меня. Целомудренный поцелуй в лоб, а после такой же и в губы, не содержат в себе сексуального подтекста. Только любовь и заботу. Я бы даже сказал, родительская любовь и забота.              — Скоро вернусь.              — Угу.              Юджи уходит обратно на кухню, оставив меня. А я места себе не нахожу. На коже расцветают синяки ровно в тех местах, где сжимал Юджи, полностью повторяя след от пальцев альфы.              Противно              Никогда бы не подумал, что рядом с Юджи буду чувствовать себя так отвратно. Как бы сильно не был против Юджи, я должен уйти. Надо остыть и мне, и ему. А пока я ещё полежу, возможно, мне удастся поспать ещё немного.