Императрица

      — Да. Думаю, вас интересуют яды, которые способны убить? — спросил Тарвиэль, заглянув в книгу с растениями.       — Верно. Сколько таких есть? — посмотрев на увядший серегон, молвила принцесса и после добавила: — Обращайся ко мной на» ты», если на то твоя воля.       В ответ на её слова эльф удивлённо кивнул и спросил:       — Способных убить эльфов? Всего лишь два. Известный тебе серегон и более распространённый, но менее эффективный ланриэль, — произнёс Тарвиэль переворачивая страницу книги. — Если начать принимать серегон, то как такового смысла принимать ланриэль не будет. Он не сможет воздействовать на организм из-за уже имеющегося в организме яда. По составу эти растения очень схожи, от того такой эффект, — сказал он, откинувшись на спинку кресла.       — Ладно. И как я буду принимать яд серегона? — сухо спросила Лафтрия.       — В идеале чистым в маленьких пропорциях, но нельзя, чтобы кто-то это заметил. Твой отец вышлет меня из Митлонда, как только до него дойдёт такая весть. А уж если предполагаемые злопыхатели узнают, что у тебя иммунитет к этому яду… — пожав плечами молвил эльф.       — Будешь смешивать его с зелёным чаем, приноси только утром, — поднимаясь с кресла заключила эллет.       Эльф поднялся в след за ней.       — Как моя матушка? — неожиданно для Тарвиэля с горькой улыбкой спросила Лафтрия.       — Её Высочество почти оправилась. Ещё несколько дней она должна соблюдать постельный режим. Но на балу владычица Анариэль может появиться, если не будет осложнений. Знаешь, если бы преступник просчитался с дозировкой, то крепкий организм твоей матушки смог бы самостоятельно вывести все токсины. Отсюда могу сделать вывод: злоумышленник тщательно продумал свои действия. Я склонен думать, что ей дали две порции яда: одну — неделю назад, возможно, немного больше, вторую — вчера, — выдвинул свою мысль эльф.       «Лесных эльфов не было во дворце неделю назад. Вероятно, эльфийка, которая совершила покушение на жизнь матушки, добавляла яд в воду. Тогда нападение с ножом абсурдно. На неё, возможно, надавили, и она пошла на крайние меры. Если все так, как я думаю, то есть два варианта: либо у той эллет был сообщник, либо тот, кто дал матушке вторую дозу яда, никак не связан с той служанкой, он преследует свои мотивы или же действует по поручению. Всё становится куда опаснее», — заключила в мыслях принцесса.       — Можешь идти. Завтра же утром сделай то, что нужно, а я найду тебе место подле себя, — молвила Лафтрия, выходя из покоев.       Идя по коридорам, она вспомнила о Трандуиле: «Как же он нахально ухмылялся! Ненавижу слишком самоуверенных мужчин. Как правило они оказываются идиотами. Но даже с таким холодным характером этот красавчик спас жизнь мамы». Борясь с собственной гордостью, Лафтрия решила не оставаться в долгу. Она подошла к ближайшему стражу и недовольно спросила:       — Принц Трандуил где сейчас находится?       — Его Величество в королевском саду, — спокойно ответил страж.       Кивнув ему, Лафтрия ушла. По пути она обдумывала, что будет говорить заносчивому принцу, коим она его считала.       Пройдя в ночной сад, принцесса невольно залюбовалась цветами. Заметив белые ненавистные розы, она не смогла оспорить их красоты в свете прекрасной бледной луны. Преодолев большую половину сада эллет нашла беседку кофейного цвета. Она обросла зелёными лианами, что лениво свисали с круглого купола, закрывая колонны и лавочку посередине. Спокойно отодвинув их, она зашла внутрь. Темнота казалась непроглядной для человека, но была весьма слабой для эльфийских глаз. Лучи холодного света местами пробивались сквозь занавес лиан.       Один луч падал на лавочку и спящего на ней Трандуила. Заметив его, девушка от испуга закрыла глаза на несколько секунд, а после тихо подошла к нему. Его резкие черты лица стали ещё тоньше и отчётливей от теней на нём. При дневном освещении волосы выглядели, словно тонкие золотые нити, а сейчас они стали белоснежными и аккуратными локонами лежали на чёрном камзоле. Его серебряная корона блистала на свету. Сейчас он похож на принца из детской сказки.       «Я вынуждена признать, что он красив… Но этот характер!» — раздраженно подумала Лафтрия.       Невольно тонкая рука эльфийки потянулась к лежащей на фарфоровом лице белой пряди. Не успела она коснуться его волос, как её руку перехватила сильная ладонь Трандуила. Эльф медленно распахнул веки и впился в будущую жену взглядом небесно-голубых глаз в её медовые. Они молча смотрели друг на друга, пока принц не заговорил.       — Ты передумала отравить меня и решила убить прямо сейчас? — медленно молвил он с издёвкой в низком голосе.       На его тонких губах заиграла довольная ухмылка. Эллет устало вздохнула.       — К нашему общему сожалению, я пришла не за твоей жизнью, — устало оспорила она.       — Тогда зачем ты здесь? Точно не для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи, — все также глумливо ответил принц.       — Поблагодарить за спасение моей матушки, — застенчиво прошептала Лафтрия, отведя от него взгляд. Она будто бы надеялась, что тот её не услышит.       — И какова твоя благодарность? — с интересом в глазах спокойно спросил Трандуил.       Эльфийка почувствовала на себе его тяжёлый изучающий взгляд. Он прошёлся им по бёдрам, тонкой шее, фарфоровому лицу.       — Можешь просить, что захочешь, разумеется о том, что в моей власти выполнить. — заявила принцесса, по-прежнему не глядя на жениха.       — Пройдёт время, и я скажу, чего хочу, — ответил с ухмылкой он.       «Это не хорошо. У меня плохое предчувствие», — подумала она.       Лафтрия отвлеклась на ноющую боль в запястии, которое всё ещё держал Трандуил. Заметив, куда направлен взгляд принцессы, он разжал ладонь и отпустил её руку. На нежной коже остался едва заметный красноватый след. Принц устало выдохнул и молвил:       — Тебе лучше сходить к целителю за лечебной мазью.       — Обойдусь без твоих советов, — спокойно ответила она, потирая запястье, на котором всё ещё ощущала обжигающее прикосновение Трандуила. — Спокойной ночи, принц, — с ухмылкой на губах попрощалась она.       — Взаимно, принцесса, — так же ответил он.       «Упертая девица… К её сожалению, мне начинает нравиться наша игра. И всё же кто осмелился покуситься на жизнь Анариэль?» — спросил себя в думах Трандуил.       Медленно от усталости шагала эллет по пустым коридорам дворца. Их освещали свечи в искусных серебряных канделябрах и охраняли стражи в тяжёлых на первый взгляд доспехах.       «Я приму первую дозу яда завтра утром. Хоть она и будет ничтожной, но, думаю, мне станет очень дурно. Соответственно, вести дела я не смогу. Придётся выполнить их сейчас, в том числе и половину дел матушки: она сейчас не в состоянии исполнять свои обязанности. К тому же, если я утром останусь в покоях, смогу выдать свой болезненный вид на усталость от работы, не привлекая лишнего внимания. А ещё мне нужен Лэнвэ: я должна узнать о допросах и подарить ему новый платок», — приметила в мыслях эллет.       С раннего детства Лафтрии и её братьям присваивали умение управлять делами, распоряжениями и, если понадобиться, эльфами. В соответствии с этим, Новэ и Анариэль позаботились о кабинетах для каждого ребёнка. После того, как Саэрос ушёл за горизонт, его кабинет достался Лафтрии. Просторный, хорошо освещённый и подстроенный под принцессу. Принцесса и старший брат были слишком похожи друг на друга, хотя разница в их возрасте несколько тысяч лет. Они всегда спокойны, рассудительны, умны. Нимлот же был очень похож на отца внешне, как и Лафтрия, конечно, он обладал теми же чертами характера, но всё же он был импульсивен. Саэросу достались глаза Анариэль и волосы Новэ. Безусловно чертами лица он походил на свою матушку.       Принцесса позвала Наниэль. Служанка аккуратно зашла в комнату с тёплым чаем на серебряном подносе.       — Спасибо. Приведи ко мне Лэнвэ, — устало молвила Лафтрия, отпивая глоток крепкого чая.       Служанка подняла удивленный, озадаченный взор голубых глаз. Всё же она вовремя опомнилась, поклонилась и скрылась за дверью.       Лафтрия села за стол. Его красиво придерживали ножки в виде извивающейся лозы. На деревянной основе стояли увесистые книги с записями принцессы, свитки с указаниями, разные письма. Она взяла золотое перо, окунула его в чернила и начала записывать указания для слуг на чистом бежевом пергаменте. Дверь резко открылась. Эльфийка поняла, что вошедший точно не Лэнвэ. Подняв взор медовых глаз, она столкнулась с серыми глазами брата, в которых была явно заметная злость.       — Что случилось, Нимлот? — слегка встревоженно вопросила принцесса, продолжив выписывать указания.       — Что случилось?! Это ты мне скажи! — раздражено воскликнул он и подошёл к сестре.       Она выдохнула, отложила перо и подняла усталый взгляд на брата.       — Мало того, что ты изучаешь яды, так ты ещё и приказала Лэнвэ приносить тебе вести с моих допросов! Как ты объяснишься? — спросил он, упираясь кулаками в стол.       Глаза эльфийки расширились, мягкие губы приоткрылись.       — Хорошо, ты имеешь право знать, почему я попросила Лэнвэ приносить мне информацию, но права вмешиваться в мою жизнь ты не имеешь. Если бы ты задумался, то догадался бы, почему я изучаю яды. Нашу матушку отравили, и вполне нормально, что я пытаюсь понять их свойства, эффекты. Но так как ты слишком импульсивен, то сразу бежишь в мой кабинет. — Она махнула рукой на свои последние слова.       — Ладно. Вмешиваться в допросы, вопреки указаниям матушки и моим, ты права не имеешь, — в ответ настоял он.       — Ты мягкотелый. В соответствии с этим, если бы допрос вела я, мы бы уже вышли на след заказчика, — парировала принцесса.       — У тебя жёсткие методы узнавать информацию, — ворчливо, игнорируя факт, что он не вышел на след, ответил брат.       «Та эльфийка пыталась спасти семью: мужа, детей. Она не заслуживает те страдания, на которые обречена», — горько подумал Нимлот.       — Верно. Или же ты думаешь, что те, кто покушаются на жизнь королевы, могут остаться безнаказанными? — недовольно спросила она.       Когда Лафтрии начало казаться, что её вопрос останется без ответа, Нимлот ответил:       — Лучше физические увечья, нежели твои манипуляции. Нет, такого права они не имеют. Но попытайся войти в их положение, — с надеждой на понимание молвил принц.       — Я бы никогда не оказалась в их положении. На этом всё? — твёрдо отрезала она.       — Спокойной ночи, сестра, — на выдохе сказал он и, не получив ответа, вышел за дверь.       «Нимлот сам узнал про Лэнвэ. У него нет подробностей, есть только факт, что я его и вправду попросила. Мне нужно будет допросить пленницу самой, но только с позволения отца. Стражи, что охраняют темницу круглосуточно, не пропустят меня, а если и пропустят то сразу, расскажут. Нимлот заходил в мою комнату, где я, не церемонясь, оставила открытую книгу, которую дал мне главный целитель», — подумала она, продолжая вновь выписывать красивым почерком на пергамент свои мысли.       После нескольких часов усердной работы, когда все распоряжения, заметки и указания были написаны, наступила глубокая ночь. Лафтрия устало шагала по тёмным коридорам. Дойдя до своих покоев, она сходу скинула красное платье, надев следом тонкое для сна. Эллет устало рухнула в постель и потерла лицо. В мыслях пронёсся сегодняшний день. Она уснула под звуки тихих волн.       Утром, как принцесса и приказала, в её комнату зашёл Тарвиэль с чашей зелёного чая. Напиток, от которого исходили прозрачные струйки пара, словно в чашке притаился крошечный костёр, не отличался ни цветом, ни запахом.       — Теперь мне стало понятно, почему никто не заметил яд. Серегон на фоне других напитков становится неуловимым для органов чувств, — тихо молвила она, глядя в чашу напряжённым взглядом.       — Верно. Мне оставить тебя? — спросил Тарвиэль, подойдя к девушке.       Лафтрия вела себя сдержанно, только слабо трясущиеся тонкие руки выдавали её. Она перевела взгляд на эльфа.       — Ты не знаешь, какой эффект будет. Из-за этого серегон так ценен, — отметила эллет, подходя ближе к чаше, а после добавила: — Останься.       «Я пойду до конца, пока будет, куда идти, — подумала она, взяв чашу за тонкое ушко. — Безболезненный урок не имеет смысла. Ибо всё лучшее покупается лишь ценою великого страдания…» — резко выпив сладкий напиток, заключила она.       Тарвиэль аккуратно подхватил обмякшее тело принцессы на руки и встревоженно сказал:       — Лучше будет, если ты ляжешь.       Её дыхание участилось. Кончики пальцев на ладонях покраснели, появилось покалывания. Фарфоровая кожа слегка побледнела, как и вечно красные нежные губы. Кровь в венах обжигала, словно расплавленная сталь. Организм желал очиститься от яда, вызвав тошноту и жажду. Но Лафтрии придётся всё это вытерпеть.       «Яд вызывает обезвоживание и нехватку воздуха. Именно от этого матушка потеряла сознание», — подумала эллет.       Она свернулась клубочком, повернувшись спиной к Тарвиэлю. Эльф же наблюдал за ней, сидя в кресле. Он был готов исполнить любую её просьбу.

***

      Спустя несколько дней началась подготовка к балу, если его так можно было назвать, ведь Лафтрия выбрала большую цветущую поляну посреди леса, на которой проводились фестивали. Всё-таки конец лета, когда наступят холода, можно будет вдоволь насидеться в душных залах. К поляне вела аккуратная дорожка из белых камней, а по бокам росли ухоженнее зелёные кустики с небольшими синими бутонами. По ней ходили эльфы, выполняя поручения принцессы, которые одобрила Анариэль. Сама же владычица соблюдала постельный режим и полностью доверяла дочери. Несколько эллет украшали деревья стеклянными фонарями, в которых красиво пылало алое пламя. Небольшая группа мужчин приносила столы, стулья.       Принцесса повысила голос, чтобы эллет на деревьях её услышали:       — Нет, эти фонари переместите на следующее дерево, чтобы хватило света на стол с закусками, — показав пальцем, кончик которого был красным, в сторону стола, потребовала она.       Эльфийки кивнули и перенесли лестницу к дубу, под которым был тот самый стол.       — Вижу, моя дочь отлично справляется, — весёлым голосом похвалил подошедший к принцессе Новэ.       — Отец, — легко поклонившись и проигнорировав боль в теле, молвила Лафтрия. — Я хотела, чтобы всё так и осталось. Но потом я вспомнила о приезде гномов, — недовольно выдохнула она.       — Ты ведь так любишь их танцы. Думаю, ради этого несложно и потерпеть, — с улыбкой на лице сказал он, посмотрев на дочь.       — Вы не позволите мне танцевать с ними в этот раз, поэтому поводов для радости у меня немного, — горько заключила эллет.       Тёмные брови владыки сдвинулась к переносице, а рука пригладила бороду.       — Хорошо… Я позволяю, но смотри, чтобы твой жених не сгорел от стыда, — хохоча сказал он.       Принцесса довольно улыбнулась. Она посмотрела, как продвигается робота и заметила, что два эльфа спорят между собой, таская туда-сюда корзинку с травами.       — Ох, да что ж это такое, — прошептала Лафтрия. — Извините, отец. — поклонившись сказала она и быстрым шагом направилась к ним.       Владыка довольно улыбался, наблюдая за взрослой дочерью. Но мысль, что он её насильно выдаёт за муж, терзала его, навивая грусть на вековое сердце. Посмотрев последний раз на неё, он ушёл во дворец с неприятным омутом мыслей в голове.       — Как вам не хватает специй? — удивившись спросила Лафтрия.       — Это последняя корзина! А для овощного рагу она нам нужнее, — возбуждённо сказал эльф.       — А как тогда быть с супами?! Нам тоже нужны специи, — продолжил второй.       Принцесса закрыла глаза и резко подняла ладонь, заставив их замолчать. Немного подумав, она твёрдо ответила:       — В вашем распоряжении все грядки с травами. Эту корзину поделите друг с другом.       — Спасибо, ваше Величество! — одновременно сказали они.       Эльфы всё ещё напряженно разговаривали, но уже не злились.       К концу дня всё было готово. Королевская чета встречала прибывших гостей на закате. Из толпы особенно выделялись гномы Эребора с их правителем Дарином, королём Кхазад-дума и Народа Дурина. Они ехали на кабанах, и только повозки тянули кони. Среди них были люди Элендиля, Верховного короля Дунэдайна и правителя Арнора и Гондора.       — Новэ, старый проказник! Только ты способен в такие времена пиршества устраивать! — с притворным недовольством сказал Дарин, после весело добавил, слезая с кабана: — Вот за это я тебя люблю!       У гнома была длинная рыжая борода, густые, стоящие как перья чёрные брови и слегка постаревшее лицо.       Новэ тихо рассмеялся в кулак, изображая кашель, под строгим взглядом Анариэль.       — Рад, что не разочаровал тебя Дьюрин, — ответил владыка с улыбкой на губах.       — Спасибо за радушный приём. Учитывая, какие сейчас времена, вы очень щедры, вы и ваша семья, — кивнув, произнёс Элендиль и подошёл к Новэ для рукопожатия.       Элендиль — человек с небольшой сединой и голубыми глазами. Они пожали руки друг другу.       Гном рода Дурина важно подошёл к Лафтрии настолько быстро, насколько позволяли его короткие ноги и вес тела.       — Ты так выросла! Надеюсь, тебе это не помешает танцевать, — заявил он, подпрыгнув возле Лафтрии, чтобы сравнить их рост.       — Думаю, это не я выросла, а ты уменьшился с возрастом, — улыбаясь ответила принцесса.       Дарин — давний друг семьи, в особенности, Новэ и Лафтрии. Несмотря на отношение некоторых эльфов к гномам, они поддерживали с ними близкие отношения.       Трандуил не смог скрыть своего удивления: видеть, как всегда холодная эльфийка улыбается старому гному, доводилось впервые. Впрочем, они сумеют ещё удивить друг друга.       Гном отошёл к Анариэль, от которой только что отошёл Элендиль. Он уже поприветствовал её и теперь направился к Лафтрии.       — Был удивлён, когда узнал о вашем предстоящем замужестве. Надеюсь, у вас будет счастливый брак, — бросив короткий взгляд на Трандуила, пожелал он.       — Не волнуйтесь. Я уверена, его Величество хорошо обо мне позаботится. Не так ли? — не поворачиваясь к подошедшему принцу, спросила принцесса.       — Верно. Можете не беспокоиться, Элендиль, — ответил он, положив руку на талию невесты.       «Что ты себе позволяешь?!» — пронеслось в голове Лафтрии.       Она злобно посмотрела жениху в небесно-голубые глаза. Тот только довольно ухмыльнулся и кивнул на прощание Верховному королю Дунадаэна, дав знак уходить.       — Я тебя не съем, по крайней мере, до нашей свадьбы. Ты должна мне желание, принцесса, не натыкайся на стрелы моего недовольства, — спокойно заявил он, посмотрев на невесту, всё так же держа свою ладонь на изгибе её талии.       — Неужели это угроза, принц? — испепеляя его взором медовых глаз, спросила она.       — Это предупреждение… Мой отец пожелал сделать тебе подарок, — устало сказал он и, подозвав слугу, добавил: — Повернись.       «Повернуться к хищнику спиной», — подумала она, настороженно поворачиваясь к нему спиной.       Трандуил прошёлся взглядом по спине девушки. Странное, необъяснимое чувство испытал принц. Он убрал её длинные, почти чёрные волосы, которые в свете заходящего солнца обретали рыжее сияние. Тонкая шея открылась его взору. Взяв украшение, он аккуратно надел его. Лафтрия на мгновение ощутила холод серебра, что заставило её вдохнуть больше воздуха.       Наклонившись к уху принцессы, эльф прошептал бархатным голосом:       — Это твой последний день в Митлонде. И всё же не оскверни меня своим поведением.       «Ясно как день, что это не может быть любезность. Не от него. Не для меня», — утвердительно заключила в думах принцесса.       Только после того, как шаги жениха остались позади, эльфийка спокойно выдохнула. Тело всё так же ныло, но, игнорируя его, она быстрыми шагами отправилась в свои покои. Нужно подготовиться к празднику. Пройдя по коридорам кофейных оттенков, она открыла дверь в пустующую комнату. И отрицая свой интерес посмотреть на подарок лесного принца, она всё же взглянула в зеркало на туалетном столике.       В центре изделия было сердце. Оно сходилось в наконечник стрелы. По бокам, вдоль всего украшения, были перевёрнутые полумесяцы, их перекрывали наконечники и тонкая серебряная нить. Всё это было аккуратно усыпано самоцветами, свет которых отражался от заходящего пламени солнца, разбрасывая белые блики по комнате.       «Ожерелье из самоцветов! Белее света звёзд, что так любят лесные эльфы», — поняла она и бережно коснулась россыпи драгоценных камней.

Продолжение следует…