Какой твой крашик?

      Глубокая тишина разверзлась под ногами.       Никогда раньше Илья не замечал, насколько гладок и блестящ пол, кажется, гранитный, в холле. Парень смотрел куда угодно, лишь бы не в глаза убийственно-спокойному королю, не замечая, как тот в тревоге слегка шевелит губами.       Фил и думать-то на самом деле забыл, где мотается его строптивый лакей, и весь день ходил довольный и радостный, как сытый кот, пока Карина колко не намекнула на то, что Илья отлынивает от обязанностей. В тот же миг на лице Фила растянулась чеширская улыбка: он уже придумал, как исправит это недоразумение.       Но при виде совершенно уставшего и совсем не извинившегося парня Фил передумал, не колеблясь.       — Ну? — чуть ли не взвизгнул король.       — Что ну? Спокойной ночи, я пошёл.       Но с места Илья не сдвинулся, всё так же тщательно изучая отражение Фила и синеватых факелов в полу.       — Ах вот ты как.       Никто ничего не успел подумать — парень крепко ухватил Илью за воротник и дёрнул на себя и вниз. Тот согнулся и едва не потерял равновесие, но выстоял и в глаза королю так и не посмотрел.       — Я волновался за тебя. Ты мог и погибнуть, — спокойно продолжил Фил, поймав парня за подбородок и заставив установить зрительный контакт. Илья с неохотой и раздражением подчинился. — Кого ты там себе нашёл, а?       — Царскую водку, — прошипел парень и, подумав, добавил: — Придурок.       На лице Фила отразился тугой довольно-таки мыслительный процесс: он пытался вспомнить, почему водка царская и причём здесь она вообще, чем дал фору Илье. Тот вырвался, всплеснув руками, и попытался стремительно уйти, но его снова схватили.       — Нарвался, умник. Готовь теперь очко: завтра и носа не высунешь из дворца.       — Не посмеешь! — заверещал парень.       — Посмею! У нас договор!       — Иди к чёрту! Я…       Фил развернул Илью лицом к себе и крепко сжал его скулы в тонких длинных ладонях.       — Ты понесёшь наказание. — Слова падали словно кристаллы на холодный каменный пол со всей своей неотвратимостью и звонким стуком разбивались в мельчайшую пыль. — Подвешу тебя под потолок. Или подвесю… Но замок ты не покинешь до заката. Готовься.       — Истеричка, — зло ответил Илья.       — Сам такой, задрот.       Они оттолкнули друг друга, всё так же смотря друг другу в глаза, а Фил, нарочито выпрямившись и сложив за спину руки, бросил величественно небрежно:       — Ты проводишь меня до моих покоев.       — Нет.       — Нет будешь говорить своему парню, а ко мне обращаться только «Да, мой король».       Илья закатил глаза и всё-таки пошёл следом за своим королём, мысленно ругаясь. На благосклонность к превратностям судьбы просто не осталось сил. Да и нечего было пенять: парень сам на это подписался. Да и это непонятное «подвешу» только подливало в огонь любопытства керосину. В Филе много-много, оказывается, интересного.       В сущности, Фил чуть-чуть приврал. Он доходил на своих своеобразных занятиях до техник подвешивания, но это было очень сложным, и он боялся пробовать такие фокусы один. Несмотря на это в его планах было другого всего не менее красивого.       — Прежде всего — хороший сон, — назидательно сказал король, сложив за спиной руки. — Спать будешь у меня.       — Угу.       — А пока я буду в утренних делах, ты приготовишься к сеансу.       — И что это может значить? — устало вздохнул Илья.       Фил скривился.       — В порядок своё тело приведёшь. Помоешься, побреешься. И позавтракаем вместе.       День обещал быть тревожно-насыщенным, и с этой мыслью парень вздохнул ещё глубже, что чуть не свело лёгкие.       «Зато потом я точно расквитаюсь с Филом!» — мстительно подумал он. ***       Проснулся Фил в весьма ясном расположении духа.       К нему прижимался сжавшийся в калачик Илья. Скинув на парня одеяло, Фил вскочил и огляделся. Он решил пока не будить своего лакея: помятую, скукоженную недовольством физиономию Ильи видеть не очень-то и хотелось. А вот лица друзей-приятелей, которые поджидают его в тронном зале, очень даже хотелось увидеть. Внимание людей всегда греет душу.       Король лихо скатился по гладким сияющим перилам, поддерживая слегка корону, и лоб в лоб столкнулся с Кариной. Та обернулась и заискивающе улыбнулась.       — Фи-и-и-ил, — мягко-мягко протянула она, — доброе утро. Куда же ты так спешишь?       — К тебе, маленькая воришка, — беспечно бросил Фил. — А ты кого ищешь?       — Ваше величество, — чуть поклонилась Карина.       — Зачем же?       — Может, вам нужна моя помощь.       Фил и не заметил полный хитрости взгляд лисьих глаз: мыслями он был совсем в другом месте, да и если человек предлагает помощь, то почему бы не принять её?       — Да, конечно! — просиял Фил. — Надо обойти крепостную стену и проверить защитные системы. Мало ли, какая из пушек вышла из строя или силовое поле ослабло.       Взгляд Карины принял совсем другой оттенок.       — Ладно. — Девушка как-то слишком резко отвернулась и ушла. И тут до Фила дошло, что он сделал не так. Точнее, он так подумал и стал просто в этом уверен, потому сорвался с места догнать девушку, но застопорился, передумав. Придёт как миленькая. Все они придут, очарованные обаянием и харизмой короля, уж это Фил давным-давно себе установил. А пока можно заняться кое-чем более интересным. ***       — Ну как тебе?       Завтракали парни там же, где и пили чай — на балконе. Конечно, завтраком неведомые фиолетовые фрукты можно было назвать с натяжкой, однако всё, что было утром, называлось завтраком, и никакие апокалипсисы это не изменят.       — Что мне? — тупо переспросил Илья, не расслышав, полностью погружённый в тяжкие мысли. Нельзя их было назвать невесёлыми. Вернее всего, размышлениями.       Пока Фила не было в своих покоях, парень перевернул там всё вверх дном в поисках заветного ключика. Естественно, он нашёлся быстро: Фил был полностью уверен в том, что никто ничего не будет искать в его спальне и уж точно этого не будет делать его лакей. Однако больше времени он провёл в убирании вещей на их места и в поисках бритвенного набора, который Фил заботливо оставил прямо под носом Ильи, на прикроватной тумбочке, и который благополучно потерялся через пять минут. Парень торопился, жутко торопился, потому что до чёрта боялся разоблачения, прекрасно понимая, что Фил ему доверяет. Тут-то, на стыке двух эмоций, Илья невольно стал ковыряться у себя в душе, руки и глаза стали работать от всего остального автономно, перебирая вещи короля. Парню было тяжело признать, что он действовал против своих желаний, на поводу у бессильной злобы и обиды на весь мир. Как-то по-детски, даже стыдно было, но иного способа отгородиться от неведомой эйфории чувств Илья не видел. А эту самую эйфорию он ощущал каждую секунду своей приниженной жизни, и чем ближе он был к Филу, тем сильнее жгла симпатия и скверное желание схватить его за руку. Тогда парень сильно задумался над тем, какие у Фила руки, потому что по безызвестной причине забыл и снова захотел почувствовать на своей коже касания его пальцев. Илья твердил себе, что не влюблён, что это неправильно и вообще глупость несусветная, но как-то забывал про все свои убеждения, стоило несносному королю показаться рядом и стрельнуть эфемерной улыбкой синих глаз.       Чертовски красиво, и парню было страшно думать об этом.       Ключ-то он нашёл, как и бритвы чуть позже, и в этом было своё успокоение. Осталось только увидеться с Пуговицей, и все дела.       — Обедать со своим королём. — Голос Фила отвлёк парня от рытья в воспоминаниях, и тот едва заметно дёрнулся, приводя мысли в относительный порядок.       — Разве сейчас не завтрак, — буркнул Илья. Ему кусок не лез в горло: хотелось исчезнуть и больше не существовать, лишь бы не краснеть щеками и не огрызаться на каждую реплику. Но подсознательная стена неприятия собственных чувств становилась только крепче, отчего парень убеждался всё больше — это болезненная влюблённость. Он и не понимал, что Фил на него не смотрит, а если и смотрит, то не видит, и вообще он весьма отвлечён от состояния своего лакея. Парень отмечал в Илье только его привычный тон голоса, руки и черты его лица. Оба хотели поцеловать друг друга, но никто не решился первым.       — Так что? — чуть мотнул головой Фил, всё ещё ожидая ответа на свой вопрос.       — Что?       Парень судорожно выдохнул. Какой-то Илья сегодня особенно раздражающий.       — Сейчас тебе пробку вставить или потом?       Парень чуть не подскочил от резкого вопроса и чуть было не выкинул «да», но у него получилось только открыть рот, из которого не вылетело ни звука.       — П-п-п…       — Значит, сейчас, — радостно потёр руки Фил и вскочил. — Погнали! — И схватил обмякшего Илью за руку и побежал с балкона в коридоры.       Где-то на полпути Илья вырвался и забормотал:       — Сейчас… Кое-что ещё надо… сделать… — Он бросился бежать, оставив Фила недоумевать одного. В душе росла тревога, подогреваемая азартом. Что там Пуговица? Ждёт ли?       Ждёт, конечно. Даже ближе к замку, чем обычно: наверное, рассудил Илья, у неё чутьё на проблемы чужих людей. С каждым днём парень боялся её всё меньше и даже начал её уважать за твёрдость характера и понимание.       Издалека Илья заметил тревогу в глазах вора, но едва он подошёл к сообщнице, она снова напустила на себя колючий неприступный вид.       — Ну? — без приветствия рявкнула Пуговица. В этот раз парень практически без страха смотрел на двух её спутников.       — Ключ у меня, — отчеканил он. — А у вас что?       Они обсудили план обмена, и Илья быстрее прежнего вернулся во дворец. Фила там, где он от него убежал, не было.       Дышалось с трудом. Парень то и дело прислонялся к стене, закрыв глаза, держался за рёбра и глубоко и размеренно вдыхал. Мысли вертелись в ужасе волчком. Где Фил? Он понял, куда всё это время бегал его лакей? Теперь его ждёт наказание, хотя, казалось, ещё больше проштрафиться уже было некуда.       Илья вошёл в очередной зал и сразу же узнал его: здесь его поймала камера в злополучном голубом костюме. Неприятные воспоминания захлестнули с головой.       — Ага! — На остолбеневшего парня напрыгнул Фил, неестественно бодрый и крайне неромантичный. Он схватил Илью и прижался спиной к стене, несильно ударившись головой. Лакей же в испуге заорал, всплеснул руками и задел ими Фила. Тот зашипел и прижал к себе Илью ещё крепче.       Стало тихо. Оба тяжело задышали. Илья не мог не заметить, что Фил не прижимает его к стене, наоборот, будто прячется от чего-то или показывает свою несчастную «игрушку» всему миру, оставаясь в тени.       — Раздевайся, — скомандовал Фил, коснувшись губами чужой шеи.       — П-прям здесь?       — Да!       Илья послушно стянул штаны и бельё. Руки его дрожали, сам он задыхался от скрутившего все внутренности волнения. Опять он светит голым животом и опять млеет от изощрённого унижения. Хотелось перехватить взгляд Фила, видеть его лицо, смотреть в светящиеся пустыми тёплыми мыслями глаза. Однако когда парень пытался обернуться, его жёстким движением руки развернули обратно, и Илья снова возвёл взгляд к потолку.       А Филу было просто-напросто страшно и очень невесело. Он знал, до безобразных мелочей знал, что нужно сделать, чтобы доставить Илье максимум удовольствия, и прекрасно понимал, что это должно приносить удовлетворение и ему самому, вот только это правило он упорно игнорировал. Фила мутило, стоило только на миг представить, как он обмазывает пальцы тёплым маслом, медленно вводит их в анус, растягивая мышцы плавными движениями, как глубоко, едва сдерживая стоны, дышит Илья. Хотя нет, последнее парню очень и очень хотелось увидеть и пропитаться этим.       Фил развернул Илью только для того, чтобы тот не видел сжатых в отвращении губ и беглого взгляда, который всё никак не хотел фокусироваться на одном действе. Сделав петлю из штанов, парень с помощью неё приподнял за бедро левую ногу Ильи и закрепил её под небольшим углом. В итоге правой рукой Фил крепко держал парня за талию, а другой водил между ягодиц и по внутренней стороне бедра, растирая мерзкое масло.       Илья жмурился от предвкушения удовольствия, Фил — от ненависти к этому моменту и самому себе. Илья сжимал ладони в переизбытке новых ощущений, Фил — лишь бы тот не вырвался и не увидел его. Илья хрипел и стонал, весь поддавшись эмоциям, Фил — в отчаянной надежде их контролировать.       «Так и должно быть», — стучало в висках Ильи.       «Это неправильно, неправильно», — звенело в голове Фила.       «Мне нравится Фил, я люблю его…»       «Я ненавижу этот момент.»       Илья охнул, когда почувствовал внутри тонкие пальцы. По телу хлынула волна желания. Парню казалось, что быть влюблённым больше, чем сейчас, он уже не может. Низкая, грязная страсть поглотила его, словно ночь опрокинулась на большой город. Фил бормотал что-то в шею, но слов было не разобрать, да и не хотелось: было достаточно его мягкого голоса, его прикосновений, его дыхания, его присутствия одного только.       Свет мощной, массивной люстры бил в лицо. Делалось жарко. Фил медленно, давая привыкнуть, ввёл третий палец, весь обратившись в тактильные ощущения. Тело Ильи реагировало на малейшие движения, но Филу уже и это перестало нравиться. Он был уверен, что всё испортил, однако останавливаться не стал, понимая, что Илья не замечал, как дрожит и ругается его король.       Одна из дверей угрожающе дернулась. Раздались недоумённые голоса.       Илья распахнул глаза и разочарованно взвыл, достаточно тихо, чтобы его точно не услышали за пределами зала, а потом и вовсе чуть не упал на пол из-за сильного толчка Фила. Тот, мгновенно оценив ситуацию, достал из кармана небольшую гладкую пробку, вырезанную из синего кристалла, и вставил в растянутый анус парня и удовлетворённо хлопнул по обнажённому бедру. Они ничего друг другу не сказали. Фил сразу ретировался в противоположный угол зала, косо поглядывая на Илью, который, снова глотая неудовлетворённое желание, быстро надевал штаны. Ещё секунда — широкие двери открылись, представив посетителям лёгкую улыбку короля и красное недовольное лицо его лакея.       Илья быстро ушёл через другие двери, и ему казалось, что он слишком явно качает бёдрами и все пялятся на него, как на диковинку с витрины. Было некомфортно, но скорее из-за жара возбуждения, поднимающегося где-то снизу живота.       — Мы ещё не закончили, — догнал Илью задорный голос, и парень ускорил шаг. Так бы они и играли в догонялки, пока Фил не прижал Илью спиной к стене, завлекая в глубокий поцелуй. Он вжал свои и чужие ладони в стену, сжав их, не давая права на движение, потом резко дёрнул, позволив Илье споткнуться и отлепиться от стены, и двинулся в сторону «Служебного помещения».       Илья уже давно смирился и просто плыл по течению, поддаваясь прикосновениям, движениям, чужому дыханию. Он даже чуточку гордился тем, что Фил уделяет ему так много времени, сил и внимания, что только ему одному позволено то, о чём нельзя никому даже догадываться. Это прельщало. Это пугало. Это возносило до небес. И тут же Илья пребольно свалился с них, ударившись головой о матрас: сегодня Фил уж слишком часто толкается и отталкивает.       Ни о чём говорить не пришлось: парню и так было понятно, что от него требовалось, но он просто лежал и смотрел на нависшего над ним Фила, пока тот не ударил его по бедру. Ладонь прошлась вскользь, небольно, а потом вцепилась в рыжие кудри, оттягивая голову. Илья пошло открыл рот и облизал губы.       Фил лучезарно улыбнулся и потянулся к тарелке со льдом.