Twisted Olive Branch

Суа проснулась от луча солнца, горячо кусающего её за левую щеку. Она не слишком жаловала солнце, к тому же от этого непрошенного прикосновения ей приснился жуткий кошмар(ониприжаликмоейщекераскалённуюпечатьидавилидавилипокамясонепровалилосьвнутрь), но отчего-то её настроение после пробуждения было довольно приподнятым. Она всей грудью вдохнула приятный, едва заметный запах муската, висевший в воздухе, и повернулась в постели среди мягких фланелевых простыней, стараясь производить как можно меньше шума. Суа закусила губу почти до боли, увидев длинные светлые волосы, разметавшиеся по подушке и слегка подрагивающие веки с густыми выцветшими ресницами. Рука доктора Ли покоилась на её лице, защищая глаза от назойливого солнца. Её лицо без рабочего макияжа казалось таким…кротким. Суа любовалась пухлыми губами маленького рта, двумя глубокими морщинами, пролёгшими от крыльев носа к подбородку, небольшим шрамом на лбу. Столько несовершенств, которые нисколько не портили неземной красоты широкое лицо — от волнения у Суа перехватило дыхание, а в животе свернулся тугой узел. Я ничего не помню. Она поспешно отогнала от себя страшную мысль: не время, только не сейчас, только не в этот момент, сладкий и терпкий, хрупкий, как стекло, которое только что вытащили из печи. Она вдруг остро захотела прогнать солнце прочь, запрятать доктора Ли — Шиён — в комфортную, знакомую, спокойную темноту. Суа осторожно выскользнула из-под одеяла и прокралась к тяжёлой тёмно-синей шторе. — Что ты делаешь? — с утра голос Шиён был слишком хрипловато-низким, слишком невыносимым. Суа на мгновение прикрыла глаза, а потом повернулась к девушке на кровати. — Не хотела, чтобы вы…чтобы ты просыпалась, — Суа приложила ладони к щекам, удивляясь тому, какие они горячие и сухие. — Ещё совсем рано. Она даже не смотрела на часы, но что-то говорило ей, что стрелка застыла где-то между семью и восемью, а значит смена в госпитале должна была вот-вот начаться. — Мы сегодня выходные, — сказала Шиён и потянулась, выгибая спину под одеялом. — Не помнишь? — Я…- Суа растерянно заморгала и почувствовала, как по щеке сползает холодная слеза. — И какие у нас, в таком случае, планы? — Я планировала, что ты вернёшься в кровать, — Шиён присела — на ней не было ничего, кроме белоснежной рубашки, которая была ей велика. Пуговицы были застёгнуты кое-как, а первые две и вовсе пропущены, и Суа открывался прекрасный обзор на бледную шею и выступающие ключицы. На одной из них красовался багрово-синеватый след. Суа коснулась своих губ с недоверием. — Или убежишь, как обычно? — Шиён перевернулась на спину и вытянула руки вверх. — Я думала, сегодня станет особенным днём. Суа одним резким движением задвинула шторы, подняв волну пыли: в носу засвербило, и она негромко чихнула. Шиён повернула голову на звук и вдруг расплылась в улыбке. — Котёнок, — ласково произнесла она и негромко засмеялась: её хриплый голос на мгновение стал тёплым и тягучим, как нагревшийся в чае мёд, как вода в чистом маленьком озере. Суа сделала несколько осторожных шагов в сторону кровати, всё ещё не понимая, что происходит. — Вернись ко мне, а? У нас не так много времени. — Разве мы сегодня не выходные? — Суа упёрлась ладонями в кровать и подтянула себя вверх одним движением: в запястье что-то хрустнуло, и она почувствовала странное жжение в руке. — Я не про это, — Шиён подвинулась к ней почти вплотную, и Суа могла ощущать её прохладное дыхание на своей коже. — Ты просто забыла. Суа попыталась выдавить из себя улыбку, но у неё вышло только что-то похожее на гримасу боли. Конечно, я забыла. Шиён протянула вперёд руку и дотронулась мочки Суа, заправляя прядь её длинных волос за ухо. Указательным пальцем она осторожно провела по линии челюсти девушки, а потом взяла её двумя пальцами за подбородок. — Такая…маленькая, — прошептала Шиён. Её глаза будто застыли в стеклянной глазури — Суа замечала это не в первый раз, но вблизи это было особенно видно. — Сама-то, — неловко попыталась пошутить Суа и подалась назад, повинуясь резкому желанию спрятаться, отгородиться от Шиён, её тепла, её запаха, её прикосновений с помощью чего угодно, хотя бы толстого одеяла. Отходной манёвр не удался: Шиён схватила её за запястья и притянула к себе. Она шумно втянула в себя запах Суа и провела губами по её щеке. — Ты даже не представляешь, как я скучала, — прошептала Шиён. Её голос дрожал, и на своей коже Суа с удивлением почувствовала что-то горячее и мокрое. Слёзы Шиён обжигали, рисовали на лице символы — руны любви и проклятия. Суа чувствовала, как они чёрными червями вползали в её плоть, как поцелуи превращались в удары, как… — Хватит, — вдруг громко сказала Шиён. — Остановись, на мгновение. Позволь ей… Позволь мне быть счастливой. Она потянулась к своей шее и больно её ущипнула — раз, два. Увидев это, Суа схватила её за руку, и тут же поцеловала покрасневшую кожу. — Не надо, — горячо прошептала она, обвивая свои руки вокруг талии Шиён, запуская их под рубашку, нащупывая кончиками пальцев панически быстрое биение её сердца. Доктор Ли, всегда собранная и строгая на работе, бесстрашная перед лицом опасностей в лице бездушной бюрократии, постоянных болезней, сумасшествия девочек, не выдерживающих нагрузки — трепетала под прикосновениями Суа, дрожала словно маленькая синичка в силках. — Прости, — Шиён спустилась губами к ключице Суа, провела по ней кончиком языка, прикусила зубами кожу: от этой крошечной боли внизу живота потеплело. — Прости меня, Бора. Я пыталась изо всех сил, но она…они сильнее меня. — Забудь обо всём, — попросила Суа, вытирая слезу с щеки Шиён. — Люби меня сейчас? Люби меня всегда. Шиён повиновалась её просьбе. Она осторожно толкнула Суа, и та прилегла, опершись сначала на локти, а потом полностью расслабилась и удобно расположилась на мягкой, высокой подушке. Шиён рванула на ней рубашку — пуговицы посыпались на пол, и их звук эхом отдался в голове Суа. Где она? Где Ким Минджи? Ну же, приведи нас к ней, девочка, и тебе будет не так больно! — Я так люблю этот шрам, — зачарованно проговорила Шиён, обводя кончиками пальцев широкий белесый след на плече Суа. — Иногда он болит, — растерянно бормотнула Суа. — Мне кажется, будто я знаю, откуда он взялся, но порой моя рука заламывается назад. Шиён криво улыбнулась и обхватила ладонями грудь Суа. Под её прикосновениями соски потемнели и затвердели, язык Шиён был то быстр и груб, то неожиданно нежен и почти до утомления медлителен. Суа потянулась левой рукой к своим намокшим трусикам, но Шиён отстранила её одним резким движением. — Сегодня ты вся моя, — сказала она тихо, почти грустно, и тут же запустила руку под бельё Суа. Все происходило быстро, рвано, жадно. Суа никогда не любила проникновение, но прямо сейчас ей отчего-то хотелось стать одним целым с Шиён: она схватила её руку и умоляющим шёпотом попросила скорее войти в неё. Трахни меня, Ли Шиён, я хочу быть твоей. — Только не два, — попросила Суа, покрываясь лихорадочным румянцем и шевеля бёдрами, вынуждая Шиён двигаться глубже и глубже. — У меня там… — Очень узко, — пробормотала Шиён и притянула её к себе для нетерпеливого поцелуя. — Я помню. Я — твоя память, Ким Бора. В любом из миров. Суа замерла на мгновение, прислушиваясь к поднимавшейся внутри неё волне. Каждая нервная клетка в теле тихо пела искрящимся электричеством, а сердце заходилось в бешеном беге. Она закрыла глаза и увидела всё.

***

Гахён беспомощно хлопала ресницами, глядя на Хандон. Та стояла, виновато потупив голову. — Я не понимаю, — сказала Гахён. — Не понимаю. Почему? У нас всё было… У нас всё могло бы быть. План Минджи… — Я просто хотела, чтобы страдания кончились, — почти плача произнесла Хандон. — Голод, боль, одиночество… Во имя какой-то абстрактной цели? Минджи использовала всех нас. — А теперь нас будет использовать Куколка! — Гахён рванулась вперёд, но в последний момент замерла, будто её что-то остановило. — Ты не понимаешь, Дони. Она убьёт всех нас. Здесь, на последнем уровне Утопии, мы уязвимее всего. Ей совершенно не нужны наши физические тела, чтобы от нас избавиться. Я работала на этом уровне, я знаю все его правила. Мои воспоминания при мне, а этом может значить только одно: защитное поле на сервере отключено. Ей достаточно щёлкнуть пальцами, чтобы стереть наши мозги. — Ты не понимаешь! Она обещала… — Хандон подняла взгляд, и её глаз сверкнул голубым. Гахён всхлипнула и опустилась на корточки. — Бора и Юбин… Если вы меня слышите, — прошептала она. — Бегите. Бегите, бросайте Минджи, время спасать себя. — Слишком поздно, малышка Гахён, — в одно мгновение зал роскошного отеля, в котором находились Гахён и Хандон, превратился в пустую комнату с депрессивно-белыми стенами, огромным креслом и стеклянным столом посредине. Кресло медленно повернулось, представляя взору девушек Куколку. Она нежно улыбнулась и поправила чёрную повязку на левом глазу. — Ты, — выдохнула Гахён. — Ты! — Прости за опоздание, — Куколка протянула руку к бокалу с красной жидкостью, возникшему на столе. — Мне нужно было переодеться из больничной пижамы. — Ким Юхён, — Гахён скрежетнула зубами. — Я убью тебя!

***

Суа громко застонала, поддаваясь волне оргазма. Бора заплакала от обжигающей боли.