Что мне говорят твои глаза...

Я сидела на кровати и считала секунды, плавно перетекающие в минуты. Сорок одна. Сорок две. Сорок три. И что я сейчас делаю? Жду… Нет, ну вы это серьёзно? На самом деле я действительно ждала. Боялась что кто-то из отряда может не вернуться. Вторая учебная вылазка продолжалась вот уже четвертый час. Когда я оказалась за стеной время не казалось мне таким вязким и медленным, словно земляная жижа в грозу. Кстати об этом… Холодные, безумные глаза титана, лишённые всякого здравого смысла до сих пор являлись мне в кошмарах, которые непрерывно следовали с того самого дня. Раньше я думала, что когда наконец выйду за стены и мое нутро ощутит тот «другой» воздух, воздух свободы, то я непременно почувствую себя более живой, нежели есть сейчас, но этого не произошло. Кроме того, я ощутила лишь страх перед неизведанным. Перед титанами. Я с жадным интересом глядела вдаль, пытаясь мысленно додумать ландшафт, скрытый за холмами и деревьями, но на деле это было лишь отчаянной попыткой отвлечься от неестественной тишины и подступающему к горлу отчаянию. Как… Как капитан Леви мог быть таким хладнокровным? Находясь верхом на лошади, я смотрела в его спину и видела гордые прямые плечи, не скованные страхом, осанку, которую никто из окружавших меня разведчиков даже не пытался держать, потому что совладать с мучительным страхом перед первой встречей с НИМИ было невозможно. В моей груди гулко билось сердце, в голове был один лишь туман, к горлу подступил противный, липкий ком страха, и я едва заставляла себя держать поводья, когда кто-то справа от меня заметил вдалеке трех титанов. То, что я повергла одного из них, склонила к смерти, не было случайностью или везением. Я действительно хладно убила его… Я сама. Своими руками. В тот момент, когда я увидела на горизонте гигантов собственными глазами, мне показалось, что я сплю, что это все не по-настоящему. Потому что такую жуткую картину я лицезрела только однажды — в день падения Шиганшины. И тогда ад для меня стал более чем реальным. Но теперь ведь все изменилось. Я была не слабой девочкой, боящейся вылезти из шкафа и взглянуть в окно. В тот день я выжила чудом. И хотя крыша моего дома обвалилась, а часть первого этажа была снесена валуном, шкаф, в котором я пряталась так и остался стоять на месте. Неподвижно, словно защищённый некой невидимой преградой. Тогда я не верила своей удаче. А когда вылезла из своего деревянного «укрепления», то поняла что никакой удачи вовсе не было. И это просто такая неслучайная случайность, ведь выбравшись из руин собственного дома я увидела лужи крови и брызги выпотрошенного из людей мяса. В то мгновение на меня набросился такой нескончаемый поток ужаса, что я потеряла сознание прямо на месте. А он… с капитаном Леви наверняка никогда такого не случалось… Упасть в обморок от страха… Как же жалко, должно быть. Тогда мне было тринадцать лет. Слишком мала, чтобы сражаться, но уже слишком взрослая, чтобы не понимать. И вот спустя пять долгих лет, встретив титанов в совсем другом положении и обстоятельствах, я была на грани того, чтобы поверить в их нереальность. Но когда капитан Леви, Микаса Аккерман и Армин Арлерт вступили с ними в бой, я наконец проснулась от наваждения и прогнала свой ступор решительным осознанием действительности. Мой разум призывал меня действовать. Я не знаю, как мне удалось совладать с собой в тот момент, но когда шестиметровый титан нагнал нас и схватил Гаррета Бейвеля, моего товарища, с которым я училась в кадетском училище целых три года, я была полна сил, чтобы атаковать. Я знала, что у меня есть всего один шанс и всего пара мгновений перед тем, как парень окажется у него в пасти, но не собиралась отступать. Мое сознание все обратилось вслух, чувство реальности происходящего обострилось и я, увидев до этого, как хладнокровно и бесстрашно сразил гигантов капитан, за считанные секунды, двух огромных диких монстров, ринулась в воздух. Пролетая мимо лица титана, всего в паре метров от его больших, широко распахнутых чёрных глаз, я увидела собственное отражение, мой пролетающий мимо силуэт и больше ничего. Пустоту. Безмозглое существо, которое даже не понимало, что делает, что жрет людей живьём! В тот момент в душе распалилась небывалая ранее ярость и я решительным действием перерезала великану шею, с хрустом пробивая клинком его позвоночник. А потом брызги крови… И я снова как в тумане. Оказавшись на земле возле по сути гниющей груды мяса, я не могла пошевелиться. Я действительно зарезала ТИТАНА. Я ЕГО УБИЛА. СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ. И внутри него возможно был человек. Не хуже и не лучше меня. Только он был еще и титаном. А я была только человеком. После того дня меня мучила бессонница и кошмары. Не то, чтобы я чувствовала неподъемный груз вины, нет, я просто ощущала съедающую меня пустоту. Будто бы убивая титанов, я просто убивала людей. Без разбору. Но у меня был выбор. И у титанов тоже. Разве не так? А потом ещё эти слова капитана Леви… «Хватит сокрушаться из-за одного убитого титана. Тебе в любом случае придётся их убивать. И неважно были ли внутри них люди или нет. Если ты сдашь позиции, они сожрут тебя не задумываясь», — они до сих пор звучали эхом в моей голове и я не понимала, как избавиться от этого властного голоса. Сколько титанов он перебил? Сколько страха и боли пережил? Что он чувствует сейчас, убивая их один за другим? Я стремилась попасть в разведку не только потому, что мечтала встретить лично капитана Леви, о котором был наслышан весь народ внутри стен. Это было не главной причиной. Мой отец и старший брат тоже служили в разведке. Правда, в отличие от сильнейшего война человечества, однажды они не вернулись домой. А Леви Аккерман всегда возвращался. Ведь так? Следуя по стопам отца и брата, я пошла в военную академию, надеясь однажды выйти за стены и самой ощутить тот страх и ненависть перед титанами, что, должно быть, испытывали они. Странное желание, наверное… И вот, я пришла к своей цели. Но теперь будущее для меня выглядело прозрачным. За стеклом времени, там, далеко впереди, я видела лишь все тоже: стены, титанов, страх, боль и ожидание. Через открытое окно я услышала со двора шум приближающихся лошадей, и вскочив с кровати понеслась вниз, чтобы как и другие новички разведки встретить вернувшихся из-за стен. Все были живы. Осматривая каждого война на наличие ран, я обнаружила лишь здоровых ребят, которые вымученно улыбались. — Нам попались два недоразвитых титана. Жан и Конни быстро справились, — сказал кто-то из новобранцев. Я быстро нашла глазами только что упомянутых, и увидела их невозмутимые серьёзные лица, а затем обратилась взглядом и к капитану, который выглядел, впрочем, как и всегда: беспристрастным к происходящему и безразличным. Все хорошо. Они живы. Я зря переживала за них. И хотя большинство из отряда были мне малознакомыми людьми, я все равно чувствовала облегчение и радость за то, что они остались живы и невредимы. Разведке нужны были бойцы и силы. Вскоре возобновились тренировки, и теперь их часто проводил капитан Аккерман, напрягая нас всеми возможными способами. Через несколько дней должна была состояться коронация нового правителя, королевы Хистории Райс, которая ранее была в сто четвёртом отряде. По этому случаю в корпусе чувствовалось заметное оживление, потому что всем предстояло отправиться в город и наконец-то хорошенько отдохнуть на праздник в честь новой главы народа. Радости от отдыха я не испытывала. В общении с ребятами натягивала на себя непринуждённую, лёгкую улыбку, пытаясь скрыть свои истинные чувства, замечая точно такое же выражение лица и у других новичков. Все медленно млели от ужаса, но нам было необходимо скрывать это, потому что если все новобранцы разом окунуться в истерику, будет совсем не весело. За ужином я села как можно ближе к столику с главами разведкорпуса, чтобы слышать их разговор, что было необычным для моего поведения. Чем же я руководствовалась? Они знают намного больше, чем мы, поэтому мне хотелось непременно услышать нечто важное, будто старшие действительно могли говорить о таких серьёзных вещах за ужином. Как глупо. — Тебя сегодня не было в библиотеке, я думал ты придёшь, — напротив меня на скамейку опустился Армин Арлерт, приветливо мне улыбаясь. И хотя его улыбка казалась более чем натянутой, я была рада его появлению. Некоторые события ранее уже успели нас подружить. Впервые мы заговорили друг с другом, когда я пару недель назад отправилась в библиотеку, чтобы убить ползущееся со скоростью улитки время за чтением какой-нибудь книжки, и столкнулась с вышеупомянутым у одного из книжных шкафов. Он нес увесистую стопку книг, и когда я случайным образом врезалась в него, не увидев из-за поворота, парень выронил все книги, выглядя при этом немного удивленным. — Прости, я не хотела, — приподняв руки в извиняющемся жесте, я наклонилась и стала помогать ему собирать упавшее. — Да ничего, — на его лице тогда появилась искренняя улыбка, такая добрая и светлая, отчего я подумала, что это парень похож на самое настоящее солнышко, с его золотистыми волосами и большими ясными голубыми глазами. Он был очень миловидным. Меня всегда привлекали подобные люди, которые могли обрадовать только лишь своим одним внешним видом, и в тот момент я была действительно рада встретить его. Я помогла юноше донести книги до стола и приземлились напротив, собираясь завязать с ним разговор, чего парень, очевидно, совсем не ожидал. У меня не было здесь друзей, как таковых, но почему-то именно с Армином мне в то самое мгновение захотелось подружиться. Может быть потому что он также не походил на человека из разведотряда из-за своей внешности? — Ты ведь Армин Арлерт? Я Селена Локсар, мы с тобой ещё не знакомы, — я протянула ему руку с дружелюбной улыбкой на губах. Парень на мгновение завис и мне подумалось, что должно быть моя попытка познакомиться с ним выглядела немного неестественной, но отступать было уже поздно. Когда это я стала такой неловкой в простом общении с ровесниками? Я знала, что мы были одного возраста, потому что была хорошо осведомлёна о действующих членах разведотряда. — Приятно познакомиться, — наконец юноша отмер и скромно пожал мою руку, — ты тоже любишь читать, раз пришла в библиотеку? — Да, иногда избавляюсь от скуки таким образом, — я посмотрела на книги, выбранные Армином, и заметила лишь научную литературу. Да, по всей видимости, в отличие от меня, предпочитающую теряться в романтических комедиях, он в облаках не витал, — только мне нравится читать что-то более художественное, — усмехнулась я. — Иногда я помогаю Ханджи Зое в лаборатории, поэтому приходится подтягивать теорию. — Ее опыты, должно быть, интересные? — Да, довольно занятные, с ней бывает очень интересно разговаривать, но иногда она слишком много болтает, — парень снова улыбнулся и я поняла, что его улыбка действительно мне нравилась. — А капитан Леви бывает в лаборатории? То есть присутствует при опытах? — я правда не собиралась это спрашивать, но слова вырвались тогда сами собой. — Ну… Иногда бывает. Но его больше интересуют пытки, чем опыты, на них он присутствует всегда. Ханджи ведь тоже этим частенько занимается, — протянул задумчиво Армин. Так и завязался наш первый разговор, и как оказалось после, с ним всегда было легко найти общую тему для беседы. Парень был достаточно открытым и прямолинейным, хотя и всегда пытался правильно подбирать свои слова, чтобы невзначай не сказать что-либо лишнее. Наверняка он знал намного больше, чем говорил, но успешно делал вид, что это все, что ему известно. И я его за это не винила, а наоборот даже понимала, почему он так поступает. На протяжении двух недель мы часто встречались в библиотеке, болтали, иногда даже приносили чай и вместе читали книги, сблизившись за такой короткий промежуток времени самым стремительным образом. Он был действительно хорошим другом. И я могла это сказать даже только по тому, как к нему относились Эрен и Микаса. Они были его друзьями с детства, поэтому знали друг друга лучше, чем кто-либо и это было по-настоящему прекрасно — иметь такую крепкую дружбу в наше непростое время, да ещё и вместе служить в разведке. В один из таких дней я задала Армину давно волнующий меня вопрос: — Какими были Райнер Браун и Бертольд Гувер? — парню не понравилось то, что я подняла эту тему, очевидно ему было неприятно об этом говорить, но он все-таки ответил, немного помедлив. — Я понимаю, почему ты спрашиваешь это. Но я не был близок с ними так, как Эрен. Если так подумать… То они всегда держались вместе, в отличие от Энни, которая была одиночкой. Ничем не выдавали себя. Словно так и надо, будто бы они и вправду обычные люди. Иногда они даже жертвовали собой, чтобы спасти других… — Значит, они действительно полностью внедрились в разведотряд, — произнесла я свои мысли вслух, — наверняка просто ждали нужного и удобного момента, зная, что их не заподозрят… Без продуманного плана они бы не продержались так долго. — Они… тогда разрушили врата в Шиганшину и впустили титанов. Ты ведь тоже родом оттуда? Как они могли притворяться и жить среди нас после всего этого… Во время битвы в Шиганшине погибли мои отец и брат. Я сжала кулаки, пытаясь унять внутренний, поднимающийся к самой кромке сознания, гнев. — Ты бы так не смог, верно? — горько усмехнулась я. — Что не смог? — немного растеряно переспросил Армин. — Быть шпионом и предателем, как Райнер и Бертольд, — эти два имени выжигали мозоль на моем языке. Пропитанные ненавистью два ужасных, омерзительных слова, которые просто не должны были существовать. Их не должно было быть. Этих имён. Этих людей. — Я бы никогда не позволил разрушить Шиганшину, если бы мог все исправить, — в голосе Армина прозвучала сталь. Я впервые слышала слова из его уст с такой невообразимо сильной интонацией. Он собственными руками убил бы предателей, если бы у него была такая возможность. И совсем скоро она должна была появиться… — А что с Энни Леонхарт? Она все-еще в кристаллическом коконе? — Да… Если бы мы знали, как долго она может находиться в подобном состоянии, все бы намного упростилось, и мы не топили бы себя ожиданием, чтобы узнать от неё что-нибудь полезное… — Вы думаете, что даже если она проснётся, то заговорит? — Ханджи и Леви заставят её говорить. Под их пытками раскалываются даже безмозглые титаны, не способные на связную речь, не говоря уже о людях. Мне хотелось верить словам Армина. Я действительно всем сердцем желала поскорее узнать правду о титанах и мире. Чтобы жить без этой боли в сердце, которая очевидно уже никогда не пройдёт. Да будь моя воля, я бы собственными руками расколола её непробиваемый кокон, чтобы заглянуть в её наглые, бесстыжие глаза, и сказать ей о том, что она сука, последняя тварь, которая самым трусливым образом забилась, спряталась в угол, точнее в кристаллическую клетку, где заперла саму себя! Но вернёмся, пожалуй, к нашему ужину: — Вчера я допоздна тренировалась, поэтому не пришла, — Армину не составило труда заметить, что я была не в настроении. В тарелке прямо передо мной лежала серая горка тушеных овощей, которые были перемешаны с ещё каким-то странным содержимым и все это вместе очень слабо походило на нечто съестное. Иногда нас кормили откровенным… чем-то странным, вообщем, и по всей видимости малосъедобным. — Нет аппетита это есть, правда же? — сморщив нос, покосился на меня Армин и я была благодарна ему за то, что он понимает мои мысли и настроение тоже. — Ты поедешь на коронацию в город? — молчать мне уже не хотелось. — Конечно, я же учился вместе с Хисторией, и думаю, что неплохо её знаю. А ты что не хочешь ехать? Выходной ведь… — Не лучше ли остаться здесь в одиночестве? — со слабой улыбкой спросила я скорее саму себя, чем Армина. — Селена, ты чего, нам ведь так редко выпадает шанс отправиться в город и отдохнуть! Нельзя упускать такую возможность, — парень заговорщически подмигнул мне и я, не удержавшись, рассмеялась. — Молодняк смотрю веселится, — услышала я тут же едкое замечание со стороны стола командующих, находившегося сбоку, совсем рядом. Если мне не показалось, то это сказал именно капитан Леви. От этого почему-то вмиг стало как-то неприятно. Улыбка тут же сползла с моего лица и я, стараясь как можно незаметнее, посмотрела на соседний стол. Мои глаза тут же встретились с холодной серо-голубой преградой в виде очей Леви Аккермана. Он смотрел прямо на меня то ли осуждающе, то ли просто раздражённо. Но от этого пронзительного взора мне тут же захотелось спрятаться. — Ривай, да брось, и чего ты всегда такой угрюмый, — Ханджи легонько толкнула его в бок локтем, — не порть новеньким аппетит. Я отвела глаза в сторону, потому что капитан до сих пор сверлил меня взглядом. А в следующее мгновение меня посетила странная, но довольно уместная мысль, которая имела место быть: неужели, он завидует тому, что я ещё могу смеяться? Вопрос повис у меня в голове, но я тут же прогнала эту догадку, решив, что мне все равно на то, что он только что сказал. Но вот как бы я не пыталась себе это внушить, улыбаться уже никак не получалось. Ривай? Это его прозвище? Почему Ханджи назвала так капитана? От этих размышлений меня вновь отвлек Армин и я уже с меньшей охотой, но все же поддержала разговор, до сих пор ощущая на себе холодный взгляд серо-голубых глаз. Или, быть может, мне это просто показалось… *** Теперь я немного завидовала обычным людям, потому что они могли носить любую одежду, а я даже на коронацию нового правителя должна была надевать форму разведотряда. Единственное, что мне в ней нравилось, так это эмблема с крыльями. Такой не было ни у одной части из армии, кроме разведчиков, разумеется. Надо же, какие только глупости не заполняют мою голову даже в такое тяжёлое время, как сейчас! Я поправляла воротник и торопливо расчесывала волосы, когда услышала за окном призыв к построению. Черт, я опаздывала. Конечно, это был сущий пустяк, но когда я последней из тридцати новобранцев оказалась в шеренге, то уже так не думала, потому что прямо напротив меня остановилась недовольная фигура капитана Леви. По позвоночнику прошлись мурашки, когда я встретилась взглядом с его раздражённым, сейчас необычайно ярким голубым взором. Разве его глаза всегда были такими насыщенными и яркими? Или мне так кажется только из-за полуденного солнца? — Ты опоздала, Локсар, — бросает он небрежно вкрадчивым тоном, и мне хочется автоматически съежится, потому что его слова, будто иголки, проникают под кожу и колят, колят моё сознание. Леви небрежным взглядом окидывает меня с ног до головы, на мгновение задерживаясь на моих распущенных волосах, слегка помятому воротнику и незастегнутой верхней пуговицы белой рубашки, которую я в попыхах забыла застегнуть. Далее его глаза медленно идут вниз, замирая на сапогах, которые, о Боги, оказались чистыми! Спасибо Армину, который напомнил мне вчера привести их в порядок. Ведь Леви Аккерман был известен тем, что ненавидел неряшливый и грязный вид, а чистоту любил больше всего на свете. Ну, по крайней мере, так о нем говорили. По всей видимости, чистые сапоги его тоже не устраивали, как и помятый воротник, поэтому он снова вернулся глазами к моему лицу и теперь смотрел, казалось, прямо мне в душу. В плохом смысле, разумеется. — А ты оказывается неряха, — эта фраза, словно пощёчина задевает меня по щеке. Командир стоит ко мне близко, между нами нет и метра, но недостаточно близко, чтобы подумать чего лишнего. Однако я со стыдом понимаю, что в его глазах нет отвращения, которое мужчина обычно выказывал всем своим видом, когда отчитывал наиболее неряшливых ребят. А я была достаточно чистоплотной, чтобы избежать участи быть названной подобным образом, но видимо не сегодня, — что же ты делала всю ночь и утро, что опоздала? — голос звучал недовольно, но негромко и даже не угрожающе, а скорее хрипло. От этого его тона я почувствовала очередной поток мурашек и то, что мои колени подкосились. Что это со мной? Почему же сегодня так жарко?! Тогда какого черта по моему телу бегут мурашки?! И вообще… что за странная постановка вопроса? Какая ему разница! — Я проспала, капитан, — достаточно громко ответила я, словно пытаясь дать отпор его неуместному вопросу. — Я это вижу, Локсар. Поэтому и спрашиваю, чем же ты занималась? — теперь в его взгляде можно было прочитать ещё пущее раздражение, чем прежде, и отчего-то я не смогла снова посмотреть в глаза мужчине, опустив взор к носкам сапогов. Сердце зашлось в гулком ритме от его пристального внимания и близости. Сейчас меня пугало его присутствие рядом и я хотела, чтобы этот непонятный допрос поскорее закончился. Это же происходит ещё и у всех на глазах! — Ч-читала, — не понимаю, почему мой голос дрогнул во время ответа, но это вызвало немедленную усмешку у капитана, которую я могла поклясться, что даже услышала. Я намеренно подняла глаза только на его губы и почувствовала какой-то мысленный упрек. Чему это он усмехается? Я в раздражение подняла взгляд выше и всего на секунду успела поймать на себе заинтересованное выражение в глазах мужчины, после чего он отвернулся и отошёл в сторону, при этом громко произнося: — Трое опоздавших остаются и пробегают вокруг замка семь кругов, остальные отправляются вместе с Ханджи в столицу. Я с этими лодырями прибуду позже, — никто даже не пытается возразить Леви Аккерману. Его авторитет здесь действует беспрекословно. Но кто успел ещё опоздать, я же пришла на построение последней? Двумя другими «счастливчиками» оказались мои товарищи из числа новичков: Томас Дигрид и Натаниэль Эванс. Под надзором капитана мы начали исполнять свое наказание. В такую жару бегать было невыносимо, но это мало чем отличалось от обычной тренировки. Единственное, что мне не нравилось, так это то, что на праздник в столицу Митру мы втроём прибудем в весьма потрепанном виде. Добросовестно пробегая уже четвертый круг вместе втроём, не обгоняя друг друга, мы попали под очередной тяжёлый взгляд Леви. Кажется, сегодня его раздражало абсолютно все, даже то, как мы бегали. — И чего это он так взъелся? — Томасу, как и всем нам, было не по душе бегать кросс в свой выходной, учитывая то, как редко нам выпадал шанс отдохнуть. — Кажется его бесит то, что кое-кто не спит ночами, — в шутливом тоне отзывается Натаниэль, а меня его слова тут же начинают бесить. — И на что это ты намекаешь? — недовольно спрашиваю я. Такие шутки я не любила. — На то же, на что и капитан Леви, — хмыкает парень между чередой вдохов и выдохов во время бега. — Ты это сейчас серьёзно? — почти рычу я от злости, воспламеняясь как восковая свеча. — Ходят слухи, что вы с Арлертом частенько пропадете в библиотеке по ночам, так чему ты удивляешься? — эти слова окончательно ударяют по моему самолюбию и я чуть выбежав вперёд, стремительно замахиваюсь правой ногой и наношу ему удар прямо в челюсть. Все бы ничего, но это произошло прямо на глазах у капитана Аккермана, который, по всей видимости, был, как минимум, удивлён моим внезапным выпадом. В тот момент когда лицо парня встретилось с сухой пыльной землёй, я не жалела о своём поступке, только с горечью подумала о том, что сегодня кажется точно не доеду до столицы и получу очередное наказание. — Что это было, Локсар?! — слышу я приближающийся грозный голос Леви за своей спиной, и уже чувствую его гнев всем своим телом. Но моя задетая гордость ликует, потому что Натаниэль получил сполна за свою некрасивую шутку. На его левой щеке расцветал большой фиолетовый синяк. — Хорошо же ты его приложила! — со свистом выдыхает Томас, а я все ещё чувствую злость на них обоих, но в большей степени, конечно, на Натаниэля с его длинным языком. Козёл. — Локсар, что это было? — рядом уже образовался капитан, который не казался рассерженным, но его глаза говорили об обратном, метая молнии в нас троих. — Он получил по заслугам, — со злостью отозвалась я, пытаясь унять клокочущую внутри ярость. — Она ненормальная! — завопил Натаниэль, поднимаясь с земли, прижимая ладонь к ушибленной скуле. — Да неужели! — едко отозвалась я, более никак не комментируя ситуацию. — Ну, и что здесь происходит? — таким же спокойным, но холодным тоном, спросил Леви, внимательно смотря по очереди на каждого из нас троих. — Натаниэль просто неудачно пошутил, — понимая не самые приятные последствия данного инцидента, попытался объяснить ситуацию Томас. — И за неудачную шутку ты его приложила к земле ударом с ноги, Локсар? Отвечай мне! — кажется терпение капитана заканчивалось. А я не знала, как лучше унизить Натаниэля, потому что его слова задели меня за живое. Я никогда и никому не давала повода думать обо мне таким скверным образом, но, по всей видимости, играющие гормоны в голове этого придурка подкинули ему эти грязные мысли. — Он оскорбил меня. Это все что я могла сказать в свое оправдание, потому что совсем не хотела посвящать Леви Аккермана в детали данного происшествия. Как унизительно отчитываться здесь перед ним. — И что, ты не придумала ничего более умного, как за оскорбление ударить его? — холодно прозвучал голос капитана. Все это время я не смела смотреть на него, но в этот момент наконец подняв глаза на мужчину, ощутила холод. Да, да, именно холод. В тридцатиградусную жару. Изумительно. Такой же холод, с каким звучал его голос. — Как видите, — мой очередной ответ, разумеется, его не устроил. — Эванс, а тебе есть что сказать? — вкрадчиво поинтересовался он. Явно хотел докопаться до ситуации. — Она просто сумасшедшая, я ведь просто пошутил… — Он решил, что этой ночью я занималась непристойными вещами, поэтому я его ударила! — не выдержав, проговорила я все на одном выдохе, перебивая Натаниэля. Мне было невыносимо слушать, как этот придурок будет оправдывать себя за свою «неудачную» шутку. На мгновение мне показалось, что Аккерман не расслышал моих слов, потому что он сощурил глаза и стал смотреть на меня крайне странно, словно не понял того, что я сказала, а потом вдруг произнес: — Локсар, сейчас же в мой кабинет, ты, — кивнул он Дигриду, — добегай оставшиеся круги, а Эванс иди в лазарет, после чего тоже жду тебя в своём кабинете. Так для меня и закончилась пробежка. Было ужасно подниматься по лестнице следом за капитаном Леви, после того, что произошло на улице и я самолично сказала. Мы шли в абсолютном молчании и сейчас в пустом замке царила полная тишина. Где-то слышались звуки настенных часов, неспешно отмеряющих время и я подумала, что хочу его остановить. Теперь день был безнадёжно испорчен. Хорошо хоть, что здесь не было Армина. Я готова была представить его лицо, когда он бы услышал подобное от Эванса. Парень был бы очень удивлён, если не шокирован. Не знала, что у нас за спиной ходят такие грязные слухи. Вот низость то… Когда за мной закрылась дверь в кабинет капитана, я ощутила себя весьма странно. Мужчина не спеша опустился в свое кресло за рабочим столом, и скрестив пальцы рук вместе у своего лица, задумчиво огляделся по сторонам. И что он сейчас скажет? Какое наказание придумает? Боже, это же всего лишь такой пустяк, почему я вообще здесь? Потому что сама раздула из мухи слона. Пусть уж лучше все думают, что мы с Армином спим друг с другом, чем все это. Стоять здесь, словно прокаженная… За свой удар я не чувствовала вины и считала, что правильно поступила, но вряд ли моё мнение разделял капитан. И все-таки что-то в его внимательном взгляде мне не понравилось… Однако вместе с этим было завораживающе смотреть на его лицо, купающееся в лучах солнца за его спиной, которые стремительно заполняли комнату светом, заставляя сверкать серебряными искрами пылинки, плавающие в воздухе перед ним. — Это правда? Сначала я думала, что мне послышалось и эти слова не прозвучали в действительности, но излишне требовательный взгляд капитана Леви говорил об обратном. — Что, простите? — не желая верить своим ушам, переспросила я. — Я спросил, правда ли то, что ты сказала. Вот так просто. Сухо. Без эмоций. Он спросил правда ли то, что я занимаюсь непристойностями с Армином Арлертом. Капитан, вы что сейчас серьёзно?.. — Даже если так, это вас никак не касается, — прикусив щеку, и чувствуя на языке вкус крови, твёрдо ответила я, сжав кулаки. Все же это моя личная жизнь. — Ты правда так думаешь? — тихо спрашивает он, а я робею от его пронзительного холодного и немного даже пренебрежительного взора. Мужчина словно прожигает меня своими глазами. Я чувствую мелкую дрожь по телу от этого места, разговора, самого собеседника. — Уставом не предусматривается интересоваться личной жизнью подчинённых, — смелее говорю я, при этом ощущая, как снова подрагивают колени. В комнате слишком жарко. Совсем нечем дышать. Да пусть уже наконец кто-нибудь прекратит это! Его глаза, словно пытка. Они блуждают то по мне, то по комнате, так отстраненно небрежно, словно мы говорим о погоде. — Ты думаешь, что я интересуюсь твоей личной жизнью? — выдаёт он с неприкрытым раздражением. Очевидно вам интересно, сплю ли я с Армином или нет! В мыслях думаю я, но, конечно же, не произношу этого вслух. И как меня вообще занесло в эту комнату?! — Нет, я так не думаю, — перекрывая собственные слова, сказанные ранее, говорю я растерянно. — Вы не можете делать это в библиотеке. В этот момент мне показалось, что земля ушла из-под ног. Потому что… Я никак не ожидала, что капрал Леви действительно скажет такое… Меня словно окатило ушатом холодной воды, а в следующую секунду я уже задыхалась от невыносимого жара. К лицу прилила предательская краска, в то время как сознание пыталось осознать только что услышанные слова. Какое-то время я не могла пошевелиться, потому что прямо передо мной сидел этот вопиющий человек, который говорил какие-то странные вещи, совершенно ни в чем не разобравшись. Так мне казалось. Что за нелепая, максимально дурацкая ситуация?! Чем я заслужила такой стыд! Да, я прекрасно понимаю, что я взрослая и сидящий напротив меня человек уже давно состоявшийся мужчина, но говорить о таком С НИМ было просто невыносимым! Я задыхалась от гнева и возмущения, а ещё меня крайне беспокоили его глаза и это задумчивое выражение лица, будто мыслями он давно был не здесь. — Да о чем вы только думаете! — не выдержав, выкрикнула я, и стремительно выскочила из кабинета, ощутив, как сердце грохочет в груди, а в мыслях царит полный хаос. *** Несколькими минутами позже. — Эванс, сочтем, что вы с Локсар извинились друг перед другом, и забудем данный инцидент, — сухо произносит капитан Леви с каким-то особенным отвращением смотря на своего подчинённого, — ах да, и ещё, впредь, не стоит распускать сомнительные слухи и тем более их подкреплять. — Капитан, я не… — На этом все, — коротко прерывает его Леви. — Наказания… не будет? — удивлённо спрашивает Натаниэль с большим фиолетовым синяком на левой скуле. — Если ты хочешь пропустить свой выходной и поездку в город, то могу его тебе устроить, — вкрадчиво отвечает мужчина, вальяжно раскинувшись в кресле и положив ноги на стол. — Нет, нет, что вы! Спасибо! — парень торопливо отдает честь и удаляется из кабинета, в котором совершенно не хотел находиться ни секундой более, потому его не покидало стойкое чувство, будто за всей этой показной безразличностью капитана, стоит клокочущий гнев по испорченному утру и ненужной возни в результате неудачной шутки, отпущенной им, Натаниэлем, ранее.