(не)пара

Спока, в целом, удивляет даже не то, что его пытаются потрогать слишком часто – от природы наделенный, как и все вулканцы, острым слухом, он не раз и не два слышит, как о его внешности отзываются недопустимо, неприемлемо, чудовищно скабрезным – «хорошенький». Даже делится этим наблюдением с Каренгом, ненадолго приковывая к себе расфокусированный взгляд под дымкой наркотика. - Охренительно хорошенький, - хмыкает клингон. Заметно раздраженный на затуманенное сознание и какой-то совершенно невоспроизводимый на стандарте эффект наркотика, Споку он отвечает… почти неагрессивно. Поправка: Спок не считывает агрессии в свой адрес. – А подрастешь – будешь шикарным. - Я совершеннолетний, - возражает Спок. – Но ты прав. Считается, что я… довольно молод. Вулканцы не лгут, Спок всего лишь не уточняет, по каким законам он считается вполне совершеннолетним. Но Вулкан тут абсолютно не при чем. Спока не удивляют попытки прикоснуться. Скорее его удивляет, что – если с ним пытаются заговорить те, кому он особенно «приглянулся» - обращенная к нему речь звучит… почти примитивно. Так, как если бы все вокруг сомневались в его понимании стандарта. Или если бы он был ребенком. В какой-то момент ему надоедает отмалчиваться и смотреть строго в сторону. Какой-то ференги долго щурится на Каренга, а потом внезапно едко и как-то паскудно улыбается Споку. - А ты, котеночек, видимо, постельная грелка для такого шикарного бойца? Понимаешь, что тебе говорят? Раздражение Каренга Спок чувствует как нечто острое и жгучее. Жечь начинает, причем, только в тот момент, когда обращаются к Споку. - Вполне понимаю, - хмурится вулканец. – И, несмотря на то, что нахожу использованную метафору довольно лингвистически занимательной, вынужден ее опровергнуть, поскольку температура моего тела значительно ниже. Жечь перестает мгновенно. Да, соглашается Спок, если тебе не нравится, как ко мне обращаются, я это исправлю. Наркотик и так расшатывает твой самоконтроль. - Он имел в виду, что ты со мной спишь. - А, это да, - охотно включается Спок в игру, хотя и первоначальную фразу он понял совершенно верно. Оскорбительная форма указания на наличие неоднократного сексуального контакта. – Тем более, крайне занимательная лингвистическая форма. Спок не сразу замечает, как задумчиво и очень пораженно на него смотрят. - Значит, понимаешь. Как нормальный обычный вулканец. Спок слегка недоуменно хмурится – критерии нормальности и обычности он не улавливает. - Твои соотечественники называют лапочек вроде тебя «сореш». Правда, они продают действительно лапочек, а не язвительных вменяемых стервецов. Или на что-то другое клингон внимания не обратит? - Ага, что-то типа "не встанет". Иногда Спок думает, что Каренг вообще лишен каких-либо ограничивающих социальных конструктов. Однако в тот момент он не обращает внимания на непристойность, вполголоса, словно неверяще, поправив звучание: - So-resh. Безумие. Носитель будет… so-reshek. Но разве… Договаривает, правда, он уже исключительно Каренгу. Предвкушающий удачную покупку ференги пытается торговаться за них обоих. С подобным удивлением в свой адрес – перерастающим в определенного типа заинтересованность – Спок сталкивается… достаточно регулярно. В какой-то момент даже, замечая маркеры недоумения, второй или третьей фразой учится произносить: «Я не so-reshek». Ференги, посмеиваясь, заставляет Спока выполнять странный функционал и называет его «службой эскорта». - Я убью любого, кто обидит или к чему-то принудит Спока, - привычно и почти равнодушно сообщает Каренг. Он не угрожает, он обрисовывает перспективу. Спок настаивает именно на таком способе подачи информации, считая его пусть неэффектным, однако крайне эффективным. Но прозвучавшее заявление не злит и не пугает представителя Торгового альянса – как они сами себя называют, - наоборот, кажется, веселит. - Тебе не придется, - шипит ференги. Спок не считывает… неприятия. Только жадность и предвкушение. – Наш с тобой вулканец – настоящее сокровище. Очаровательное и послушное. Спок находит, что эпитет «очаровательный» недалеко по соответствию верности ушел от скабрезного «хорошенький». - Вы сделали этот вывод на основании того, что я не обладаю некоторыми, непонятными мне, характеристиками so-reshek? - Именно поэтому, драгоценное мое сокровище. - Мне непонятен концепт, - хмурится Спок. Поведенческий паттерн ференги: договариваться в целях получения максимальной прибыли. Спок считает возможным продемонстрировать, что чем бОльшее количество информации он получит, тем оптимальнее и ответственное сможет подойти к требуемому функционалу. Это срабатывает. На основании всей вербально предоставленной ему информации Спок делает вывод, что термин «вулканский безумец» в этой торговой зоне применим к представителям его расы, подвергнутым насильственному разрушению личности. Это нелогично. Отвратительно. Однако предатели есть в пределах любой относительно многочисленной социальной группы. Спок задыхается. Ловит губами неожиданно обжигающий воздух и понимает – он не может вдохнуть. Он глотает воздух – как забивающую легкие субстанцию – пока резкий рывок не выдергивает его обратно. В сознание. В подобие контроля. Спок слышит голос, но не слышит слов. Впрочем, аудиальный анализ подсказывает ему, что половина произнесенного – виртуозная ругань на трех или четырех языках, включая стандарт. Иногда Спок думает, что его партнер – лингвистический гений. Особенно в отношении эмоционально заряженных компонентов. - Я в порядке, - произносит Спок на третьем вдохе. Мажет некоординированным прикосновением по чужой скуле, по шее. «Действительно в порядке», - подтверждают сложенные в предложении поцелуя пальцы, обводящие край воротника. Спок испытывает иррациональное удовлетворение от постоянно расширяющейся системы знаков, которыми он может сообщить Каренгу не предназначенную для понимания другими информацию. - Не рассчитал свои силы при вмешательстве, полагая, что контакт с представителем моей расы будет… предпочитаемо положительным, - продолжает объяснять Спок, по опыту зная, что в покое его не оставят. Особенно если жизни ничего сиюминутно не угрожает. Каренг… любопытен, если это можно так назвать. - Ты учти, мое обещание убивать распространяется и на – как там? – пси-атаки от всяких… тебе подобных. Мешанина терминологически верного определения с неверным конструктом типологии – как свидетельство, что Каренг действительно встревожен. Споку иррационально… Спок удовлетворен. - Нет, это… действительно безумие. И собственная нелогичная заинтересованность изучить неизвестный феномен. Насильственное разрушение личности – совершенно невообразимый для него процесс и результат, который кажется… невероятным. Спок слишком – ошибочно – легко и охотно соглашается «пообщаться» с результатом подобного вмешательства. Вот только попытки вербального контактна оказываются безрезультатны. - Я могу попробовать иной способ, - предлагает Спок, которого оторопь продирает холодной и липкой волной от безразличного взгляда и пустого эмоционального фона. Он имел возможность находиться рядом с вулканцами, прошедшими kolinahr, но там было абсолютное спокойствие и уверенность. Не пустота. Осознанность. Спок – тогда - позволил бы себе любоваться, если бы не считал, что этот акт будет подтверждением его эмоциональной зависимости. Спок – сейчас – протягивает руку и отмечает некое несоответствие тому, что от него не отшатываются. Что-то неправильное. Каренг может ухмыляться, отвлеченная улыбка so-reshek… неправильная. Заново возвращая себе умение дышать, Спок, наконец, находит верное описание: безразличие. Каренг никогда не был… безразличным. - Ладно, - разбивает его размышления чужое недовольство. – Какого вообще это было? - Я искал остатки личности, - просто сообщает Спок. Пауза несколько… издевательская. Словно вулканцу предлагают сознаться в собственной несостоятельности. - Я так понимаю, не только не нашел, но и себя чуть не… потерял. Спок совершенно точно знает, что последнее слово должно было прозвучать многократно грубее и унизительнее. И тот факт, что Каренг умудряется использовать адекватный аналог, почти восхищает. - Тотальная деперсонализация, - сообщает он. – И… не уверен в точности определения. Как бы растянутая во времени фиксационная амнезия. С полным отсутствием личных воспоминаний, конечно. - Последнюю фразу только понял. На две трети. И что ты не уверен, как высказаться. Спок впервые сталкивается с невозможностью объяснить партнеру совершенно понятные, с его точки зрения, вещи. И речь не идет о вулканских ментальных практиках. Спок впервые понимает, насколько действительно хорошо Каренг знает стандарт. Спок никогда не интересовался этой выбивающейся из общего ряда предпочитаемых клингонами знаний осведомленностью. - Я мог бы… - начинает он. Смолкает. «Показать» - совершенно не то, что стоит предлагать к опыту проживания пси-нулевому представителю любой разумной расы. Но он бы мог описать. – Это займет некоторое количество времени и твое внимание. Ты согласен? - Всегда да. Давай издалека. Каренг любопытен. - Я попробую использовать метафорические конструкты. Для визуализации. - Давай. Ты говоришь – я пытаюсь представить? - Совершенно верно, - кивает Спок. – Твой разум – и личность - я могу описать как застывшую мощь стихии. Или застывшую лаву, образовавшую горы. Внутри, однако, продолжает жить живой и яростный вулкан. Очень близко к поверхности. При враждебном отношении ко мне во время мелдинга ты мог бы – при наличии определённых навыков – уничтожить меня. Я приемлемо описываю? - Завалил комплиментами. - Отрицательно. Это приближенный конструкт. - Ладно, я представил. Красиво получилось, кстати. - Согласен, - не видит смысла замалчивать свое отношение Спок. Сдвигается, ища более… удобную позицию. Разговор о только что полученном опыте явственно дискомфортен. Спока тревожит потенциальная невозможность убрать этот травматический опыт. – Неструктурированный ландшафт, более всего сходный с бурей в пустыне, произвел на меня оглушающее воздействие. - Буря? Тот безразличный, хм… Спок с изумлением замечает, что заминку можно было бы назвать отголоском тактичности. - So-reshek, - проговаривает он. – Безумец. Он не знает, кто он. И не запомнит, если ему сказать. Прозвучавшее в ответ не самое пристойное выражение Спок интерпретирует как крайнюю степень неодобрения. Споку… нравится. - Тотальная деперсонализация, - продолжает Спок, – может быть описана как буря в пустыне, где нет понимания направления, в том числе в системе координат «верх-низ». Разнонаправленный смерч. Бесконечный песок без начала и конца. Это… дезориентирует. Я не был готов. - Ясно. - Фиксационная амнезия. Невозможность запомнить происходящее. Если продолжать метафору пустыни, я мог бы описать это как попытку писать на песке, когда написанное исчезает… через какой-то промежуток времени. Несоответствие в том, что период как бы растянут… возможно, несколько суток. Это нехарактерная симптоматика, насколько мои знания позволяют судить. Спок не упоминает, что в этом песке он начал тонуть, глотая его, как воздух, который отказывались вдыхать его легкие. Споку… страшно. Потому что подобное с чужим разумом мог бы сотворить только тот, кому доступны знания и умения ранга целителя. Настолько искалечить мог только тот, кого обучали лечить. Это действительно пугает, признается себе Спок, сознательным усилием отодвигая тошноту от омерзения. - Мне нужна… медитация. Хотя бы недолго, - помолчав, признается Спок. – Чужое вмешательство до завершения будет… крайне нежелательно и травматично. Я был бы благодарен за обеспечение безопасности. - Не трогать, пока сам не вернешься. Понял, принял. Можешь нырять. Как бы Спока не удручала ситуация, но, перед тем, как закрыть глаза и погрузиться в транс, он все равно приподнимает уголки губ: иногда его партнер в этом спонтанном и иррациональном альянсе подбирает невероятно точные интуитивные формулировки.