Кома пяти лет

Скалли проснулась от внезапного шума, вызванного громким хлопком двери в её спальне. Резко распахнув глаза, она наткнулась сонным взглядом на своего сына, того самого, кто и нарушил её покой в это осеннее утро. Мальчик быстро вскарабкался на кровать к матери и восторженно хлопнул в ладоши. - Мамочка, просыпайся! - Уильям, который сейчас час? - с вымученным стоном спросила она, вспоминая, что вчерашний день закончился довольно паршиво, благодаря Доггетту и Рейс, которым срочно понадобилось, чтобы она вскрыла труп какого-то неопознанного, но очень важного парня, ставшего жертвой то ли суккуба( "Джон, на лицо все признаки одержимости"), то ли ревнивого любовника("Если парень был задушен, отлучившись на пару минут в туалет, это не значит, что обязательно нужно искать демона"), и вернулась домой лишь в 2 часа ночи, буквально падая от усталости. Благо, Мэгги согласилась посидеть с внуком, когда Дану срочно вызвали на работу, уже не задавая дочери никаких вопросов. В первый год было особенно тяжело, поэтому Скалли решилась на переезд поближе к дому матери, чтобы не гонять ту через весь город, когда возникали подобные форс-мажоры. Теперь их дома были на соседних улицах, что значительно упрощало Дане жизнь, насколько это вообще было возможно, когда ты являешься одновременно агентом ФБР и мамой активного, а также не в меру любопытного ребёнка 5 лет от роду. - Сейчас семь часов утра, - бодро отрапортовал мальчик, подскакивая на кровати. - Милый, я вчера поздно вернулась, - взывая к совести сына, Дана снова откинулась на подушки, прикрывая глаза. И Уильям, и правда, состроил расстроенное личико, но в следующую минуту схватил её за руку и потянул с постели. - Но мам, ты обещала, что мы сегодня навестим папу, - заявил мальчик, кажется, не способный вообще усидеть на месте от нетерпения. - Я сделал ему подарок. И только после этих слов глаза Скалли широко распахнулись, и она шокировано посмотрела на ребёнка. Боже, как она могла забыть?! Ей тут же захотелось расплакаться, но сдержав слёзы, Дана выпуталась из-под одеяла, проводя рукой по рыжим волосам сына в лёгком ласковом касании. - Прости, Уилл, у меня совсем вылетело из головы, - извинительным тоном произнесла она, заглядывая в насыщенную зелень глаз своего сына, которая была точным отражением глаз его отца. - Конечно, мы съездим к папе, но сначала нужно умыться и позавтракать. - А это обязательно? - проныл Уильям, ненавидящий ежедневную чистку зубов и ушей, которую устраивала ему мать, словно проводя некую экзекуцию. - Не обсуждается, - сказала, как отрезала Скалли, подталкивая сына в ванную комнату. - Только чистые мальчики допускаются в больницу. - Ты это сейчас сама придумала, - Уилл не унимался и выкручивался в её руках, пока Дана с бесстрастным видом тащила его к раковине. - Уильям Сэмюэль Скалли, - не меняя тона произнесла она, и Уилл, наконец-то, замер, услышав своё полное имя. - Хорошо, но это нарушение прав человека, - ответил он, надувая губы и разрешая ей почистить ему уши. Дальше утро пошло более спокойно и обыденно. Пока Уильям смотрел мультики в гостиной, Дана сама приняла душ, который помог смыть сонливость, а также прояснил её мысли. Она редко позволяла себе впадать в уныние: работа и забота о ребёнке совсем не оставляли ей времени на рефлексию и жалость к себе, но иногда Дана всё-таки поддавалась чувствам, как правило именно в ванной, когда никто не видел и не слышал её. Шум воды скрывал любые её проявления эмоций. Скалли не хотела, чтобы Уильям смотрел на расстроенную и заплаканную мать, поэтому мастерски научилась носить маску уверенной сильной женщины, за последние пять лет отшлифовав эту способность до идеала, но Боже... как же она скучала по Малдеру. Каждый раз, навещая его в больнице, её сердце рвалось на тысячу частей. Да, они вернули его, да, противовирусная терапия дала положительный результат, да, он был абсолютно здоров, но... вот уже пять лет Малдер находился в состоянии комы. И ни один врач не мог гарантировать ей, что он когда-нибудь выйдет оттуда и вернётся к ним. Кажется, не было никаких причин, чтобы он так долго дрейфовал между реальностью и забытьём, сканирование из раза в раз показывало, что все функции мозга активны, а структуры не изменены, более того, его тело восстановилось. Мозговая болезнь отступила, шрамы рассосались, все органы функционировали, как и должны были. Врачи только разводили руками и предлагали ей подождать. Поначалу Дана с воодушевлением приняла эту информацию. Главное, что он спасён и вернулся. Она знала, что такое кома не по наслышке, и не ждала моментальных результатов, но проходили дни, дни складывались в недели, те в месяцы, года...Через год Скалли впервые сломалась и плакала навзрыд у его больничной постели, сжимая руками простыни. Мать уговорила её не терзать себя понапрасну, а набраться терпения. А заодно прекратить ночевать в его палате, забывая, что у неё есть маленький ребёнок, который не меньше нуждается в любви и заботе. И тогда Скалли посмотрела на ситуацию словно бы со стороны. Господи, она же так хотела стать матерью, так хотела, чтобы случилось чудо, а в итоге с трудом могла вспомнить, когда укачивала Уильяма или пела ему колыбельную в последний раз. Ужас этого понимания обрушился на Дану подобно цунами. Она не должна потерять их обоих, только не так. Поэтому, прописав себе лёгкое успокоительное и сократив часы в Академии ФБР, Дана решила сконцентрироваться на самом важном, что было в её жизни в тот момент - а это Уильям. Так у Скалли появился новый распорядок дня, позволяющий ей держать всё под контролем. Время от времени она помогала Доггетту и Рейс в их расследованиях, но исключительно, как консультант. Никакой полевой работы, никаких рисков, никаких длительных отлучек из дома. Уильям рос на удивление милым и послушным ребёнком, как и сама Дана когда-то, но время от времени любил показывать ей свой строптивый характер, будучи упёртым до трясучки. Но в основном, она получала от материнства ничем не сравнимые эмоции и чувства. Уилл стал центром её личной вселенной. Она любила играть с ним в пенной ванне или читать ему сказки на ночь, любила, как он доверительно прижимался к ней или хихикал, когда она щекотала ему пятки. Но больше всего она любила находить в нём черты Малдера. У него был его упрямый подбородок и нос, его длинные ноги и пальцы, а главное, Уилл унаследовал его глаза. Каждый раз всматриваясь в его лицо, она видела взгляд Фокса, его классический прищур, что невольно вызывало улыбку на её губах. Потом Уилл пошёл в садик, и их отлаженная до автоматизма рутина снова претерпела нарушения, что давало Дане пару свободных часов в день, которые она тратила, исследуя похожие случаи комы, если такие вообще существовали, чтобы приблизить себя к пониманию их проблемы. Должна же быть какая-то причина, по-другому и быть не может. И как только она поймёт эту причину, она вытащит Малдера из той бездны, где он застрял, а пока он по-прежнему лежал в Центральном госпитале Вашингтона, в отдельной палате, которую она оплачивала из собственных накоплений, потому что доступ к его счетам был закрыт. Несколько раз Мэгги заводила с ней разговор о том, как долго это будет продолжаться? Не пора ли отпустить Фокса, ведь она ещё молодая привлекательная женщина? Но каждый раз Дана игнорировала вопросы матери, переводя тему, боясь, что если позволит этому разговору случится, то ненароком скажет что-то такое, за что потом будет корить себя, что-то, что обязательно обидит Маргарет Скалли, которая попросту не осознавала в полной мере всего того, что им обоим пришлось пережить за годы их партнёрства. Как она может оставить Малдера наедине с этим, когда они давно уже стали настолько созависимы в своих чувствах и мыслях, что иногда становилось больно. Да и в конце концов, он отец её ребёнка. Как она будет смотреть в глаза Уиллу после подобного? Конечно, она не стала скрывать от Уильяма правду об отце, стоило мальчику однажды всё же спросить её, где же он. С самого рождения сына Скалли знакомила его с Малдером посредством фото и рассказов, она даже раздобыла старую запись этой ужасной передачи про полицейских, в одной из серий которой они оба засветились. Уилл радостно тыкал в экран своим крохотным пальчиком и лепетал: "папа, папа...", когда Дана включала эту плёнку. А стоило Уильяму чуть подрасти, она стала брать его с собой в больницу, чтобы он тоже мог навещать его и говорить с ним, в надежде, что голос сына что-то разбудит в дремлющем сознании Фокса. И сегодня она обещала, что снова возьмёт его с собой, ведь сегодня был День Рождения Малдера, и Уилл вот уже месяц готовил ему подарок, что-то мастеря в своей комнате, но при этом не показывая Дане. Вода понемногу остывала на её коже, когда негромкий стук в дверь ванной выкинул Скалли из мира самокопания. - Мамочка, можно мне взять шоколадные шарики? Она уже хотела крикнуть:"Нет", но вовремя прикусила губу. Сегодня особенный день, и Дана хотела, чтобы у Уилла остались только приятные воспоминания о нём, несмотря на весь этот бардак в их жизни. - Конечно, но не забудь добавить туда молока! - крикнула она в ответ, улыбаясь от радостного детского возгласа с той стороны двери. Выключив душ, Скалли обмоталась полотенцем и подошла к зеркалу, глядя на словно бы незнакомую женщину сквозь дымку горячего пара, ещё не полностью испарившегося. Интересно, заметит ли Малдер изменения? И для неё вопрос никогда не стоял "если", а только "когда". За те пять лет, что он отсутствовал, её волосы изменили свою длину, теперь она стрижётся не так коротко, как раньше, нуждаясь хоть в каких-то переменах. Она перестала их выпрямлять, позволяя мягкой волне естественно струиться по её плечам. Изменился и цвет. Она долго подбирала краску, пока не остановилась на оттенке "Карамель", с горечью осознав после родов, что за последний год седых волос стало настолько больше, что их было уже не скрыть. Она похудела, что всегда происходило после сильного стресса, но этот стресс затянулся на несколько лет. Когда-то в юности она бы многое отдала, чтобы иметь стройную осиную талию, трезво оценивая свою фигуру, сейчас же уже присутствие аппетита не могло не обнадёживать, учитывая, что ей пришлось полностью сменить весь свой гардероб. Но глаза всё также горели голубым огнём, выделяясь на её усталом лице. Пожалуй, глаза - это единственное, что осталось от прежней Скалли. Она точно выверенными движениями наложила макияж, пряча следы недосыпа. И поправила маску внутреннего спокойствия и силы, прежде чем покинуть ванную. Уильям успел достать с верхней полки коробку с сухим завтраком, судя по стулу, прислонённому к кухонному шкафу, но вот вместо молока добавил виноградный сок, что вызвало у Даны небольшое недоумение. - Уилл, давай, я разогрею тебе молока, - предложила она, подойдя к сыну и потрепав его по густым темно-рыжим волосам. - Неа, я не люблю молоко, оно противное, - мальчик помотал головой, отвлекаясь от завтрака. Скалли же на это заявление с подозрением посмотрела в его миску, беспокоясь на мгновение, как бы у Уильяма не заболел живот позже, но он, словно прочтя её мысли, произнёс: - Я всегда так делаю. - Всегда? - переспросила она с ещё большим подозрением, думая над тем, чтобы поговорить с матерью о рационе Уилла. Видимо, кое-что она успела упустить за время её отсутствия дома, мотаясь между прозекторской и лекционными классами в Академии. - Иногда, - поправил себя Уильям, засовывая полную ложку в рот и счастливо улыбаясь. Скалли издала тихий смешок, оставляя сына в покое и принимаясь готовить кофе и тосты. Её телефон запиликал из гостиной. - Тётя Моника звонит, - произнёс Уилл ещё до того, как она успела дойти до дивана. Дана в очередной раз поразилась исключительной проницательности сына, когда, и правда, обнаружила имя Рейс на экране сотового. - Скалли, - коротко представилась она, уже догадываясь, зачем звонит Моника. - Дана, прости, что звоню так рано, но я хотела узнать, как прошло вскрытие, чтобы включить результаты в свой отчёт. - Хорошо, я до обеда буду немного занята, но к шести вечера подготовлю собственный отчёт и пошлю его тебе на электронную почту. - Ой, спасибо большое! - Да пока не за что. Боюсь, что ничего экстраординарного в смерти мистера Деллера нет и не было. - Совсем? - Моника, казалось, ожидаемо расстроилась из-за такого заключения Скалли. - Кхм, - Дана откашлялась. - Ну если не учитывать, что в момент смерти у него была выдающаяся эрекция, то ничего. Последнюю фразу она сказала шёпотом, надеясь, что Уильям не услышит, о чём она тут толкует. - Вот оно! - воскликнула Моника, вновь воодушевившись, а Скалли покачала головой, усмехаясь про себя. Моника Рейс стала просто находкой для отдела "Секретные материалы". Дана была уверена, что пока эта женщина состоит в этом небольшом подразделении, дело Малдера не умрёт, за что она не могла не быть ей благодарна. И пусть сама Скалли чаще вставала на сторону Доггетта при участии в расследованиях, вклад Моники она считала чем-то по-настоящему колоссальным. Всё чаще, навещая Малдера, она рассказывала ему о новых делах, делясь теориями и мыслями, вспоминая похожие случаи из их личной картотеки. Сердечно поблагодарив Дану, Моника отсоединилась. Тем временем Уилл закончил есть и унёсся в свою комнату готовиться к поездке, оставив Скалли снова наедине с собственными мыслями. Быстро выпив кофе, она решила заглянуть в святая святых их дома, игнорируя табличку "посторонним вход запрещён", которую Уильям всё чаще вешал на дверь, как факт того, что у него появились первые секреты от матери. Когда она заглянула, то увидела, как он что-то прячет в большую картонную коробку. - Мама! - Уилл возмущённо воскликнул, замечая её в дверях. - Мои свободы ущемляются! - Господи, откуда ты только нахватался таких слов? - спросила Скалли, делая себе мысленную пометку поговорить и с Бандитами тоже о цензуре всего того, что они позволяют себе озвучивать при Уильяме, приходя в ним в гости. - Я заглянула сказать, чтобы ты одевался. Тебе нужна помощь? - Нет, я сам, - по-видимому, Уилл входил в тот возраст, когда начинался так называемый кризис школьного возраста. Он уже не в первый раз подчёркивал свою "взрослость" и самостоятельность, отклоняя заботу. Вкупе с тем, что он пошёл в подготовительную группу к школе и всё большей загруженностью самой Даны, смена его поведения стала ощущаться более отчётливо. Но решив, что для паники ещё нет предпосылок, Скалли позволяла сыну некоторые поблажки в его бунте. В конце концов, он унаследовал не только положительные качества от обоих своих родителей. Дана помнила, как тоже бунтовала, но в более позднем возрасте, поэтому вместо чтения нотаций, она покинула комнату сына, возвращаясь в гостиную. Наконец, через полчаса Уильям спустился вниз с большой коробкой в руках, пыхтя на ходу от слишком неудобной для него ноши. В попытке опять помочь, Дана протянула руки, чтобы забрать коробку, но мальчик не дал ей этого сделать, прижав коробку к груди. - Я сам! - повторил он, ставя свой драгоценный груз в прихожей и доставая кроссовки. Скалли лишь пожала плечами, стараясь не акцентировать внимания, что всё-таки её слегка задело его поведение. Они успешно погрузились в машину и поехали в больницу. Не секрет, что весь медицинский персонал Отделения Интенсивной терапии знал Дану Скалли. Сегодня дежурила улыбчивая Элис, у которой, кажется, всегда было хорошее настроение. Заметив их в больничном коридоре, заканчивая обход пациентов, она всплеснула руками. - Божечки, кто тут у нас?! Неужели малыш Уильям?! Обычно Уилл не позволял так себя называть, но для Элис делал исключения. Он лучезарно улыбнулся женщине и гордо возвестил: - Мы пришли поздравить папу с Днём Рождения. - Я и не сомневалась, уверена, он будет рад. А это, небось, подарок? - Я сам его смастерил! Похоже, это слово было сейчас его любимым. - Тогда я просто не имею права задерживать вас, - произнесла Элис, снова тепло улыбаясь мальчику и пропуская их в нужную палату. Здесь было светло и тихо, как и обычно. Тишину нарушал только привычный звук медицинской аппаратуры. Скалли заметила небольшой букет цветов, стоявший на прикроватном столике, гадая, кто мог прислать его Малдеру, но, разглядев аккуратный мелкий почерк Маргарет Скалли, ответ на этот вопрос сразу был найден. Уильям сделал пару неуверенных шагов в направлении кровати, и Скалли легонько подтолкнула мальчика вперёд, побуждая его броситься к отцу. - Папочка! С Днём Рождения! Я принёс подарок! - он чуть не уронил коробку, и Скалли на секунду ахнула, но у него получилось сохранить равновесие и поставить коробку на пол, ничего не разбив. Дана с изумлением смотрела, как Уильям достаёт из коробки самодельную ракету, сделанную из картона и простой пластиковой бутылки, украшенную звёздочками и блёстками. Внутри располагалась маленькая лампочка, что явно было придумкой кого-то из Бандитов. Уильям бережно достал ракету и поставил на тумбочку. - Мамочка, куда её можно включить? - спросил он, с неуверенностью смотря на все эти приборы, видимо, боясь что-то испортить или ненароком навредить отцу. Глубоко вздохнув, Дана подавила слёзы, просящиеся наружу, и они вместе вставили штекер в розетку. Лампочка зажглась, слабо освещая пространство вокруг. - Ты такой молодец, Уилл, - пробормотала она, обнимая мальчика и наклоняясь, чтобы поцеловать его в макушку. - О лучшем подарке нельзя и мечтать. - Правда? - с чувством какого-то необъяснимого благоговения, спросил Уильям, застенчиво улыбаясь матери. - Наичистейшая, - уверила его Дана, с щемящим сердце чувством продолжая смотреть на ракету. - Я думаю, папе было бы интересно узнать, как такая потрясающая идея пришла в твою голову, а я пока схожу и поговорю немного с Элис. Ты справишься один? - Конечно, мамочка. Поцеловав его ещё раз напоследок, Скалли покинула палату, уже на выходе услышав, как Уилл шепчет что-то Малдеру заговорческим голосом. Она смахнула непрошенную одинокую слезу со щеки и вышла из палаты. Элис она нашла на сестринском посту, заполняющую истории болезни. - О, мисс Скалли, уже уходите? А где малыш Уильям? - Нет, я хотела спросить... На краткий миг она замялась, но Элис всё поняла и без слов. - Без изменений. Дана выдохнула, прикусывая губу. - Вчера его возили на очередное МРТ. Если хотите, результаты есть в его карте. - Спасибо, Элис, - искренне произнесла Скалли, забирая из её рук историю болезни Малдера и листая её до последней страницы, исписанной размашистым крупным почерком его лечащего врача. Тут же были пришиты и снимки томографии головного мозга. Она всматривалась в замысловатую картинку из линий и точек, составляющих его мозг, фиксируя новые данные. Да, Элис была права. Изменения, если и были, то весьма незначительные. Зажав нижнюю губу между зубами, она на мгновение прикрыла глаза, чтобы совладать со своими эмоциями. Сегодня ему исполнилось 45 лет. Вряд ли Фокс вообще надеялся дожить до этой даты, зная о том неутешительном диагнозе, что врачи поставили ему шесть лет назад. Но вот он лежит там, живой, тёплый, ни на грамм не изменившийся с их последней встречи, будто его время законсервировалось, но одновременно недосягаемый для неё. Скалли отложила документы в сторону, кивнула Элис, направляясь обратно к нему, чтобы ещё на один день продлить их общую агонию. Её проводила пара ласковых глаз, неотрывно следующих за ней взглядом, пока Дана не переступила порог палаты. Элис осталась в больнице единственной из медсестёр, кто наблюдал эту историю от начала и до данного дня. И она не могла не восхищаться любовью и преданностью Даны. Множество людей и их судеб прошли через её глаза и уши, но только от тоски именно этой женщины Элис бросало в дрожь. Они стали первыми её пациентами, за которых она еженедельно молилась, заходя в церковь рядом с домом. Они заслуживали счастливого конца, несомненно, хотя бы ради малыша Уильяма, который любил этого неизвестного ему мужчину, рвался к нему, доверял ему всей душой. Послезавтра, на воскресной мессе, она вновь будет молиться за них. По крайней мере это было в её силах. Рассортировав истории болезни и заполнив таблицу с результатами анализов, Элис потянулась в кресле, посмотрев на часы. Настало время обеда. Дана с Уильямом ушли за полчаса до этого, тихо попрощавшись с ней, чтобы не отвлекать от работы. Элис уже хотела спуститься в больничный кафетерий, купить себе сэндвич и кофе, так как её смена заканчивалась лишь в 8 утра завтрашнего дня, а значит, кофе был основным ресурсом для неё сегодня, но по дороге решила заглянуть к Фоксу Малдеру, вспомнив, что Уильям говорил о Дне Рождения и подарке. Заглянув в его палату, она подошла к приборам, лишний раз фиксируя показатели, замечая, что у него странный скачок давления и пульса. На тумбочке стояла, сверкая разноцветным, ракета, и Элис догадалась, что именно она и является подарком малыша Уильяма. Это было настолько мило, что Элис не сдержала улыбки, разглядывая ракету и замечая, что она ещё исполняла роль ночника. - Этот парень знает толк в подарках, да? - обратилась она к безмолвному пространству палаты, но неожиданно монитор резко запищал, отмечая ещё один скачок пульса до 110 ударов в минуту, а затем мужчина на кровати дёрнул рукой. Потрясённо смотря на это, Элис вдруг совершенно растерялась, пока рука повторно не дёрнулась, и Малдер не открыл глаз, с трудом промаргиваясь и глядя теперь на Элис не менее потрясённым взглядом, таким же точно, каким был взгляд самой медсестры. И тут Элис поняла, от кого малыш Уильям унаследовал этот удивительный оттенок зелёного с серым. Малдер что-то прохрипел, и она наконец-то вышла из ступора, чуть ли не бегом покидая палату и зовя дежурного врача. *** Звонок из больницы застал Дану, когда она пересекала мост через Потомак, намереваясь заехать в Квантико за кое-какими документами, памятуя об обещанном Монике отчёте. Уильям спал на заднем сидении, но, услышав звонок, встрепенулся. - Мам, ответь, - произнёс он сонным голосом. - Извини, да, сейчас, - она уже съезжала на обочину, хватая неунимающийся мобильник. - Скалли! Она бросила немного раздражённее, чем намеревалась, досадуя, что звонок разбудил Уилла. - О Боже, Дана...мисс Скалли, - услышала она взволнованный голос Элис, и её сердце опустилась куда-то в желудок. - Он очнулся. Её будто бы парализовало. Она слышала, как Элис что-то говорит и говорит, но не могла разобрать ни слова. - Мама! Мама! - Уильям, насколько позволяли ремни, сдерживающие его в автомобильном кресле, потянулся к ней, тормоша за плечо. - Мама?! Это папа? Он проснулся? - Прости, Элис, я сейчас буду, - пролепетала Скалли, дрожащими руками кладя телефон обратно на приборную панель. Но стоило ей сделать это, и всё её тело сотрясли рыдания. - Мамочка! - Уильям завертелся на месте, отсоединяя защитные крепления и перелезая к ней на колени, обнимая её своими маленькими ручками за шею. - Мамочка, не плачь. Всё же хорошо. У меня получилось. - Что?! - потрясённо спросила Дана, в один момент, и правда, переставая плакать. - Ну...я попросил папу вернуться к нам, очень-очень сильно попросил, - сконфуженно произнёс Уилл, словно опасаясь, что его начнут ругать, но вместо этого Скалли притянула его ближе, вдыхая запах его волос и выравнивая дыхание. - Нет, нет, всё хорошо, Уилл, ты прав, всё хорошо, - как мантру повторяла она, чувствуя, как сердцебиение приходит хоть в какое-то подобие нормы. Мальчик боялся пошевелиться, сидя у неё на коленях и слушая, как дыхание Даны потихоньку восстанавливается. Они просидели так, казалось целую вечность, но прошло всего 15 минут, не более. Наконец, Скалли выпрямилась, подталкивая сына обратно на заднее сидение, где он опять залез в автокресло, исправно пристёгиваясь и с нетерпением ожидая, когда они вернутся в больницу, чтобы встретиться с папой. Поэтому, услышав, как мама звонит бабушке и просит её посидеть с ним этим вечером, Уилл впервые за все 5 лет своей жизни закатил самую настоящую истерику. - Я никуда не поеду! Я хочу в больницу, к папе! Ты не имеешь права! Ты же обещала! Но Скалли не считала, что Малдеру пойдёт на пользу, если его озадачат или того больше, шокируют его внезапным отцовством. Она и вовсе не имела никакого понятия, в каком состоянии находятся его когнитивные и умственные способности, вспомнит ли он её, не говоря уже о том, чтобы вываливать на него новость об Уильяме. Но как объяснить это всё ребёнку? - Уилл, детка... - Не называй меня так! - Отлично, - Дана со всего размаха дала по тормозам, что шины завизжали. Нервный срыв это не то, что помогло бы ей пережить ближайшие сутки. - Но сначала я проверю, как папино самочувствие, а Вы, молодой человек, подождёте с бабушкой в кафе через дорогу. С минуту Уильям раздумывал, напряженно хмуря лоб. - Окей, - всё-таки согласился он. - Но я обижусь на тебя навсегда, если ты меня обманешь. Скалли улыбнулась украдкой тому, какой же Уильям ещё ребёнок, коим ему и положено быть в его возрасте, снова заводя мотор. На отделение она вбежала, не беспокоясь о том, как это выглядит, на ходу надевая белый врачебный халат, как бы говоря этим, что она тоже имеет право находится здесь не только как доверенное лицо, но и как врач. Распахивая дверь в его палату Дана испустила судорожный вздох, когда увидела, что кровать пуста. Она уже хотела найти кого-нибудь из персонала, ощущая, как сердце вновь пустилось впляс, когда наткнулась на двух санитаров, вкатывающих каталку с Малдером в палату. На короткое мгновение их взгляды встретились, и Дана вообще забыла, как надо дышать. В его глазах было удивление, обескураженность и...узнавание. - Скалли, - прохрипел он, и она всхлипнула, прижав ладонь ко рту, но немедленно взяв себя в руки. Его переложили на кровать под аккомпанемент его недовольного ворчания, и Дана в ту же секунду ухватилась за него, как утопающий хватается за соломинку. - Привет. Как ты тут? - спросила она, улыбаясь сквозь слёзы. - Так себе, - гулко произнёс он, силясь сжать её пальцы в ответ. - Но доктор сказал, что я счастливчик. - Так и есть, - выдавила из себя Скалли, не отрывно глядя ему в глаза, будто никак не могла насытится их оливковым блеском. - Боже, ты и не представляешь, какое это чудо, что мы разговариваем... - Я думал, ты не веришь в чудеса, Скалли, - он попытался усмехнуться, но вышла лишь болезненная гримаса. - Я готова была поверить во что угодно, только бы ты вернулся ко мне, - произнесла она, поднося его руку к губам и согревая своим дыханием его изящные пальцы. Они и не заметили, как в палате появилось ещё одно действующее лицо. Откашлявшись, доктор Гриффит, дежуривший в этот день, протянул Скалли данные последнего обследования, на которое Малдера и возили, по всей видимости. - Дана, ты, конечно же, посмотришь результаты нового МРТ и анализы крови, но я всё равно с изрядной долей уверенности скажу, что за вычетом мышечной дистрофии этот пациент здоровее многих в этом здании. - Спасибо, Колин, - она сердечно поблагодарила его, углубляясь в бумаги, в то время, как Малдер переводил угрюмый взгляд с неё на врача и обратно. - Что ж, я оставлю вас, пойду готовить документы на выписку, уверен мистер Малдер будет рад как можно скорее покинуть больницу, учитывая сколько он здесь уже пробыл, - произнёс мужчина, поспешно ретируясь. - Да, хорошо, - пробубнила Скалли ему в спину, дальше пролистывая бумаги. И только сейчас Малдер посмотрел на неё по-другому, замечая перемены, которые почему-то сразу не бросились в глаза, так он был рад видеть её. Это была его Скалли, и словно бы нет. Сколько же прошло времени? - Сколько? Скалли вздрогнула, отвлекаясь от его истории болезни, поправляя нервным движением прядь волос и заправляя её за ухо. Она ожидала этого вопроса и моментально поняла его смысл. - 5 лет 7 месяцев и 23 дня. Выражение неверия появилось на его лице. - И сегодня... - 13 октября 2006 года. Боже, чуть не забыла, с Днём Рождения. Он слабо кивнул, по-прежнему ошарашенный этой информацией, и словно мало ему было потрясений, дверь в палату вновь распахнулась и туда вбежал маленький мальчик, не старше пяти лет. - Мама, ну долго ещё? Я устал ждать! Позади него материализовалась Мэгги Скалли с таким видом, словно сдавала марафон. - Прости Дана, я уже не в том возрасте, чтобы поспевать за ним, - в её голосе слышались извиняющиеся нотки. - Ничего страшного, мам, - произнесла Скалли, облизывая губы и отводя глаза. - Привет, Фокс, - Мэгги провела рукой по волосам, поправляя причёску и даря ему тёплую материнскую улыбку. - Рада тебя видеть. - И я, миссис Скалли, - произнёс Малдер, не зная, что ещё сказать и продолжая пялиться на мальчика. Дана усыновила ребёнка, пока он валялся в отключке без малого шесть лет? Или нашла способ родить, даже с учётом того, что они использовали все её сохранённые яйцеклетки в прошлом? Она замужем? Его взгляд скользнул по её руке, отмечая отсутствие кольца, что на мгновение принесло Малдеру чувство облегчения. А потом... - Мам, ну когда уже? Я хочу поговорить с папой! - Уильям пытался шептать, но не выдержал и произнёс фразу довольно громко. Малдер сглотнул. - Я не собирался отрывать тебя от семьи, - произнёс он тихим грустным голосом, поведя плечами. - Ты - моя семья, Малдер. Ты и Уильям, - ответила она, с ужасом осознавая, что он неверно истолковал слова Уилла, но не давая ему и шанса отгородиться. Обратного пути не было. Она не планировала это таким образом, но отмалчиваться и дальше подвергать Малдера сомнениям было ещё более чудовищнее, несмотря на всю ту сумятицу, что привнёс Уильям своим неожиданным появлением. Обняв сына за плечи, Дана поближе подвела его к кровати. - Фокс, познакомься с Уильямом Сэмюэлем Скалли, - произнесла она, пользуясь тем редким случаем, когда могла назвать Малдера по имени, невзирая на непривычность этого звука на её языке. - Привет, я - Уилл, - мальчик широко улыбнулся, протягивая ладошку. - Малдер, - произнёс Фокс, дотрагиваясь до детской ручки и ощущая, как ёкнуло в груди от такого простого жеста. Он поймал себя на том, что с интересом разглядывает ребёнка, отмечая, что тот слишком похож на Дану, чтобы оказаться приёмным, но при этом проглядывалось в нём ещё что-то неуловимо знакомое... - Я знаю, но на самом деле твоё имя ведь Фокс, а не Малдер, папа, - с убеждённым видом поправил его Уилл. - Что? - Папа что, не помнит своего имени? - мальчик повернулся к Скалли, морща лоб. И Малдера как-будто обухом по голове ударили. Это ведь не может быть правдой? Его назвали папой? Но как? - Но как? - он и не заметил, озвучивая последнюю свою мысль, но пристальный взгляд Скалли явно говорил ему о том, что это не совсем удобное время, чтобы обсуждать, откуда берутся дети. - Мама мне рассказывала, что ты пропал, когда я был у неё в животике, она очень грустила и хотела, чтобы ты вернулся, тогда Боженька услышал её молитвы, но ты заснул вечным сном, как Спящая красавица и мама никак не могла тебя разбудить. Однажды я посоветовал поцеловать тебя, ведь в сказке всё так и было, но мама упрямилась... Малдер приподнял бровь, усмехаясь, и Скалли чуть не пожалела, что позволила Уиллу остаться. - Не спрашивай, - с оттенком угрозы в голосе произнесла она, но разве Малдер удосуживался делать так, как она ему велит. - А что было дальше? Поцелуй оказался волшебным? - Я уговорил маму поцеловать тебя, ну хотя бы разочек, но чары не рассеялись. Тогда она сказала, что не всегда бывает, как в сказках. Это отстой, скажу я тебе... - Уильям Сэмюэль, следи за своим языком! - Но он прав, Скалли, это отстой, что я пропустил почти 6 лет жизни. Я не уверен... Он запнулся, и Дана в полной мере ощутила его неверие, будто это какой-то розыгрыш с её стороны. Уильям, которому позволили побыть в центре внимания, молча перевёл взгляд с одного на другого, чувствуя их общий дискомфорт, после чего шмыгнул носом и произнёс: - Пойду посмотрю, что там бабушка делает. Они, конечно же, упустили момент, когда Мэгги покинула палату. - Пусть бабушка отвезёт тебя домой, скажи ей, что я скоро тоже приеду. Уильям кивнул, обнимая мать за ноги, а затем побежал к двери, но неожиданно остановился, разворачиваясь. - Папочка, с Днём Рождения! - и не дожидаясь ответной реакции, скрылся за дверью. - Он немного стесняется, но он сделал для тебя ракету. Дана отошла чуть в сторону, обращая теперь внимание Малдера на импровизированный ночник. В глубине его глаз что-то дрогнуло, и Дана ничегошеньки не могла поделать, неловким движением касаясь своих скул и вытирая с них влагу, промаргиваясь при этом, чтобы предотвратить неясную пелену, вызванную никак не желающими униматься слезами. - Сколько ему? - простой вопрос, но больше похожий на проверку, чем реальный интерес. - В мае было 5 лет. - Так твоё недомогание тогда, в Орегоне.. Ты была беременна? - спросил Фокс, встречаясь с ней тяжёлым взглядом. Несмотря на некоторое потрясение и хаотично скачущие мысли, считать Малдер, по всей видимости, не разучился. - Я была в шоке. Не знала, как и почему. И поначалу боялась узнать правду, но все многочисленные тесты подтвердили, что он твой и мой. Я до сих пор не уверена, что хочу знать все ответы, но Уилл - наш сын, от кончиков волос до кончиков пальцев ног. - У него мои глаза, - задумчивым голосом произнёс вдруг Малдер, понимая, что именно ему показалось знакомым, вызывая в памяти черты лица мальчика. - И нос, - усмехнулась Скалли, замечая, как Фокс состроил страдальческое лицо. - Тяжело ему придётся, - пробормотал он. Скалли открыла рот, чтобы ответить, но в последний момент передумала, выдыхая. Сделав шаг назад, она обняла себя руками, застывая, как статуя. После того, как она озвучила Малдеру самую важную новость, её внезапно накрыла волна неуверенности. Иногда, в редкие минуты, когда Дана позволяла себе помечтать, она представляла, как Малдер обрадуется отцовству, как полюбит своего сына с первого же мгновения, ведь Уильяма невозможно было не любить, но реалии оказались немного не такими, как в её мечтах. Хуже всего, что здесь не было ничьей вины. Удивительно, но и Уилл ощутил некую отчуждённость Малдера, потому и сбежал из палаты. Она не сомневалась, что найдёт сына вечером подавленным и расстроенным, ведь скупое приветствие и шокированный взгляд явно тоже не соответствовали радужным мечтаниям мальчика. - Скалли, - Малдер прервал их тягостное молчание, оценивающе оглядев её закрытую позу и безэмоциональное лицо, то самое, которое бывает, когда она принимает какое-то решение, при этом не собираясь обсуждать его ни с кем. - Я, наверное, пойду. Тебе надо отдохнуть... - Спасибо, наотдыхался, - грубо перебил её Малдер, прекрасно видя, что она делает, и пытаясь принять сидячее положение, но мышцы ещё не совсем его слушались. По привычке, укоренившейся в ней годами, она подскочила к кровати и помогла ему выпрямиться, приподнимая изголовье, чем он тут же и воспользовался, хватая её за запястье. - Малдер? - она вопросительно изогнула бровь, поправляя невидимую броню. - Я не говорил, что не хочу быть ему отцом, но просто это...это слишком много, понимаешь? Он просительно посмотрел на неё, жалея, что больше не умеет читать мысли. - Понимаю, - выдавила из себя Дана, прекращая сопротивляться. - Но сейчас ты должен отпустить меня. Малдер послушно расжал пальцы, убирая руку под одеяло и до боли сжимая её в кулак. "А как же я, Малдер?! Кем ты хочешь быть для меня?!", - хотелось ей крикнуть, но вместо этого Скалли грустно усмехнулась. Все эти годы отчаяния и тоски по нему готовы были затопить её сознание. А ведь они так и не обсуждали ни разу раньше, к чему всё это приведёт, когда она фактически запрыгнула к нему в койку, устав бороться с собственными желаниями. С того дня, как она узнала о его необратимом состоянии, при котором мозг Малдера медленно, но неуклонно угасал, какая-то часть её злилась на него, что он посмел скрыть от неё свой диагноз, но потом Дана уверила себя, что им двигали лучшие побуждения, но сейчас... - Ты же не собирался жить со мной долго и счастливо, да? - слова сами вырвались из неё. Малдер с болью посмотрел на Дану, догадываясь, что его медицинская карта открыла ей все его секреты, так тщательно охраняемые им. - Я не мог отказать тебе... - произнёс он, и Скалли захлестнула пелена гнева. - Бедный, безотказный Фокс Малдер! Женщины только и делают, что пользуются тобой! - И себе, - добавил он тише, не обращая, казалось, внимания на эту вспышку. - Какой был смысл провести последние месяцы жизни, продолжая и дальше трусливо отталкивать тебя, когда ты - это всё, чего я хотел?! - А промолчать о болезни разве не трусость? И не говори, что ты щадил мои чувства, чёрта с два... - И что с того? Вместо того, чтобы наслаждаться друг другом и жизнью, тебе хотелось бы окунуться в то же болото безнадёги, в котором прозябал я сам, пока ты болела раком, ощущая лишь боль и вину? - То есть, ты так смотришь на эту ситуацию? Отлично, а что потом? После того, как ты умираешь, оставляя меня с кучей вопросов и всё той же болью от несправедливости и предательства, вызванного твоим молчанием?! - Об этом я не подумал, - честно ответил Малдер, сконфуженно пожимая плечами. - И ребёнок...ребёнок не вписывался в это уравнение. - О Боже! Поверить не могу! Она всплеснула руками. Ей срочно нужно было покинуть палату, пока она не стала задыхаться от воздуха, в котором витало столько её раздражения и его непонимания. На секунду Дана испытала извращённое желание, чтобы он так и не выходил из комы, только чтобы не ощущать, как её теперь душат произнесённые им слова. - Думаю, мы оба сказали достаточно, - произнесла она, опуская на мгновение веки, чтобы потом поднять их и посмотреть на Малдера льдисто-острым взглядом. - Добро пожаловать в будущее, которое ты не выбирал. И с этими словами, она заставила себя сдвинуться с места и покинуть палату, не оборачиваясь и не сожалея. - Скалли... - Малдер встрепенулся, совершая ещё одну попытку управится с собственным телом, но ноги его совершенно не слушались. Чертыхаясь, он сбросил больничное одеяло и отцепил от себя пульсоксиметр, мешавший ему, но Скалли никак не отреагировала на шум за спиной, продолжая идти к двери чётким твёрдым шагом. Она не позволила себе сомнений, или, и того хуже, сломаться, пока не вышла из палаты, будто закрывая за собой дверь в свою прошлую жизнь. В палате вновь послышался шум, а следом удар тела о пол. - Блядь... Она вздрогнула, но не вернулась внутрь, как бы ей не хотелось, потому что следующий шаг был не за ней. Её ждал Уильям, его тёплые детские объятия, пенная ванная с кучей игрушек и сказка на ночь.