Одержимы

Хлопок входной двери привёл Дамиано в чувство. Теперь его будто оставили с маленьким ребёнком. Он не знал, что делать в подобных ситуациях, однако решил попробовать включить режим «турбо». Покормить, одеть, отвезти — предельно просто, учитывая возраст того самого ребёнка. Элиза выглядела потеряно. Оно и ясно — только что девушка лишилась безумно дорогого человека в своей жизни, а на слёзы не было сил. Тёплая рука легла на её плечи, выводя из транса. Парню совсем не нравилось такое состояние, физическое, не говоря о моральном. Со стороны казалось, что попытка встать для неё не по силам. — У тебя болит что нибудь, помимо души? — спросил Дамиано, на ходу вспоминая содержимое их семейной аптечки и какое лекарство от чего. Скорую вызывать уж точно не вариант. Медики не дураки, по-любому для них проще простого установить причину. — Нет. — её слова опять были сухими. Но уверенность в голосе внушала правдивость, стирая остатки недоверия. — Я приготовлю что-нибудь на завтрак, ванная прямо по коридору. Если что, я внизу. — парню срочно требовалось время, чтобы побыть наедине с собой. Иначе придётся прямо сейчас лечь на пол лицом вниз. Как помирить двух лучших подруг, если одна тупая, а вторая ещё тупее, но вместе они могут свернуть горы? Итак, шаг первый.

***

Сидеть и молча пить чай, конечно хорошо, но когда атмосфера не как будто завтра война. Вид Элизы был чуждым для абсолютно всех. Девушка увядала на глазах. И даже плитка горького шоколада с орехами никак не сгладила ситуацию. Возможно если бы она съела больше одного кусочка, это действительно бы помогло. Но и есть не хотелось тоже. Перед ней по новой постоянно проигрывалась картинка, где папа суровым голосом сообщает о предстоящем разводе. Для Лиз развал семьи стал огромным потрясением. Без лишних слов — семья, это то, что было смыслом жизни в ней. — Вам нужно помириться. — сказал Дамиано, уже не выдерживая накал ситуации. В голове созрел небольшой план, который, если звёзды сойдутся в его пользу, воплотить не так-то и сложно. — Давай поговорим о менее очевидных вещах. — Лиз не дура, и так прекрасно понимает, что без Виктории она ничто, как минимум сейчас, когда так необходимо то самое дружеское плечо. В теории, за него бы мог сойти и Дам, но нет, для этой роли нужна именно она. Вернулось молчание. Дамиано прикладывал максимум усилий, чтобы подобрать идеальную тему, но потом просто забил. Пришлось опустошать чашки молча и в идентичной тишине провожать гостью. В силу их дружбы, он действительно переживал за девушку, но как только жёлтая машина отъехала от виноградника семьи Давид, его разум поглатила совсем другая. Понятное дело, что Виктория сейчас уж точно не прыгает от радости. Потерять второго человека за минимальный срок — прямо комбо. На улице сгущались тучи. Самый ясный знак, чтобы прихватить с собой зонт. Однако Дамиано настолько глубоко проникся собственной идеей, что абсолютно не заметил перемены в погоде. И лишь когда прошёл около половины пути до дома Де Анжелис, понял, что сильно оплошал. Шаг перешёл в бег, а капюшон худи, выглядывающий из-под до нитки промокшей куртки, ни капли не спасал. Чем ниже получалось натягивать своё "прикрытие" на глаза, тем меньше обзора у него оставалось. На часах полдень, а в Риме темно. Стандартная облачная стена застелила небо, навевая жуткость и раздражение. Свернув на необходимую улицу, Дами замедлился. Не смотря на его физическую подготовку, расстояние, которое он преодалел за последние десять минут бегом, дало о себе знать. Во всём доме, куда изначально держался курс, горел свет. По части переулка, где шёл парень не было возможности понять, здесь Вик, или нет. Но наличие незнакомых людей не испугало, хотя небольшие смущение всё равно ощутилось. Встретил его невысокий лысый мужчина. Живёт Виктория с сестрой и отцом. Не зная этого факта, легко можно счесть её папу за дедушку. Ни одна черта лица не выдала в нём схожестей с дочерью, кроме идентичного носа. — Здравствуйте... — Дамиано, всё ещё с отдышкой, поприветствовал человека. Непривычно было смотреть сверху вниз на взрослого, когда ты значительно выше его самого. — Добрый день. Вы кого-то ищете? — Алессандро не спешил впускать гостя, по крайней мере пока не узнает цель визита. Поэтому дверь хоть и была раскрыта давольно широко, но он преграждающе держался за ручку. — Я пришёл к Виктории, она дома? — парень спустил капюшон, демонстрируя свои карие глаза и чистоту намерений. Каким-то образом это сработало и мужчина молча впустил его. С прошлого раза, мало что поменялось. Где-то из гостинной был слышен шум телевизора, значит первый этаж окупирован. Дамиано снял верхнюю одежду, а хозяин вежливо предложил повесить на сушку. Отказываться не было смысла, плюс возвращаться всяко лучше в сухом. — Она у себя, наверх и влево. Пришла сама не своя, спрашиваю — молчит. — отец Де Анжелис вздохнул и указал на лестницу. Похоже Виктория пока не посвящала папу в их взаимоотношения. К счастью теперь, на вопрос «кто вы» , ответ «друг» —ложный. Кратко кивнув, парень направился к ней. Расстояние в двенадцать ступенек было преодолено меньше, чем за десять секунд. Дверь в спальню была плотно закрыта. Перед тем как войти, Дамиано лишний раз прислушался, но ничего не услышал. — Вик, привет! — осторожно заглянув в проём, его глаза сразу заметили девушку. Она лежала на кровати, немного необычно. Голова находилась в конце, а ноги в части подушек, проще говоря — наоборот. Телодвижения из вне принудили её подняться и показать свои красные и опухшие глаза. — Дами?! Что ты тут делаешь? — а ведь и правда... Зачем он пришёл и что собирается делать? Но для состояния Виктории, этот вопрос ни к чему. Сейчас она только рада его появлению. Рассказывать кому-то об их ссоре с Элизой не хотелось, а успокоительные объятия были бы как раз. — Пришёл подставить сильное мужское плечо. — он присел рядышком, притягивая её к себе. — Делай с моей кофтой всё! — плач смешался со смехом, вызывая странные чувства. Но ни один злостный порыв от Вик не был направлен в сторону Дамиано. Чтобы дать самой себе эмоциональную разрядку, девушка решила по полной воспользоваться предложением и зарывшись носом где-то между шеей и ключицей парня, продолжила истерику, которая, как казалось, могла длится бесконечно. Если бы не одно но... Шаг второй. — Вчера, насколько я помню, ты была не против целоваться со мной. — начал Дам, через какое-то время. — Давай продолжим? — стоило ему улыбнуться и заглянуть в глаза, как блондинка не задумываясь кивнула и прильнула к губам. Наконец-то их поцелуи стали нормой, где никто не угнетает сам себя за то, что было. Период, в котором они просто наслаждались друг другом — закончился. Обоим хотелось большего ещё в прошлый раз. Виктория очень быстро оказалась на его коленях, отчаянно стягивая несчастный свитер. О, как же Дамиано заводил её. Она узнала об этом ещё очень давно, но почему-то по-прежнему внушала себе только влечение к девушкам. «Мужчины — это зло», говорили они. Может и так, зато чертовски горячее. Поддевая пальцами пуговички женской пижамы, Дами ожидал сюрприз. Оказывается, Де Анжелис почти всегда ходит в одежде на голое тело, тем более дома. Как только миновала последняя — перед ним показалась оголённая грудь. После такого, стянуть верх окончательно, стало необходимым. Задней мыслью оба помнили, что не одни, из-за чего ласки пришлось свести к минимуму. То, что нужно быть как можно тише, это лишь обострило ситуацию, разжигая страсть сильнее. В этот раз любое прикосновение Дамиано губами где-либо, вызывало непреодолимое желание простонать его имя с двукратной силой. Из сладкой мести, Вик уселась поудобнее, начиная тереться, вызывая соответствующую реакцию. Парень терпел долго, но вскоре сдался, откинув голову назад. Тактика была избрана верно. Не успела Виктория ощутить ту самую власть над ним, как оказалась внизу. Давид знал, как заставить её кричать, но к сожалению не сегодня. Он спешил убрать что-то на подобие шортиков с неё, слишком долго они к этому шли. С ним Виктория заново поняла значение выражения «сойти с ума». Каждое движение только к этому и вело. Горячий торс то прижимался, то отстранялся, оставляя приятный жар. Дамиано провёл рукой от колена до самой чувствительной точки в женском теле. Большой палец коснулся её через неприлично тонкую ткань трусиков. Такое невесомое прикосновение пустило мощнейший прилив желания во всём теле. Чем дольше это продолжалось, тем меньше шансов растянуть удовольствие оставалось у парня. Пока он ещё был способен хоть немного, но соображать здраво. Вик уже не могла думать о чём-то другом. Самые обычные поглаживания — а как приятно. Оба понимали, что в последствии их ждёт друг от друга и не такое, но в данный момент приходится довольствоваться тем что есть. Через пару минут и она окончательно потеряла связь с реальностью, полноценно отдавая себя дьяволу. Из-за этого, она и не заметила, как остатки белья на ней остались где-то позади. Дамиано склонился прямо над её лицом, но не спешил целовать. — Открой глаза. — прошептал он, продолжая легко поглаживать промежность. Виктория и рада бы, но веки словно налили свинцом. Пересилив себя, она взглянула на него в ответ. Голубые глаза вновь тёмно-синие. Вот такая способность. Без единого предупреждения, Дами ввёл один палец. От неожиданности из девичьей груди вырвался громкий стон, который она не успела сдержать рукой. Тогда парень впился в её губы, но в первую очередь для предосторожности. На несколько секунд оба замерли, вслушиваясь в посторонний шум. Ничего не изменилось и вскоре всё продолжилось. Со вторым пальцем Виктория начала подаваться вперед, так же зажимая себе рот рукой. Блондинка перестала контролировать собственный организм и как-то доверять ему. Набирая темп, Дамиано почти не моргал. Реакция организма Вик была просто восхитительной. Он действительно подчинил её тело под себя. Так же неожиданно пальцы остались в прошлом. Звук расстёгнутого ремня пустил мандраж на Де Анжелис. Первый и до этого дня единственный раз был примерно полгода назад. Она хотела, но как оказалось, была не готова. Ей было известно о первой боли, которая быстро проходит, но такая боль преследовала её во время всего акта. Больше Вик не решалась. Давид заметил напряжение в ней, поэтому решил предупреждать о каждом движении. — Сейчас может быть немного больно, но я постараюсь осторожно. — одной рукой Виктория обхватила его спину, для уверенности. Страшно не было, скорее волнительно. Ощутив в себе первый толчок вместе с режущей болью, она зажмурилась и вжалась в Дамиано. Теперь в голове поселилась мысль о какой-то болезни, из-за которой она обречена в половой жизни на постоянную боль только и благодаря голосу, который в свою очередь принадлежал её партнёру, она вернулась в настоящее. — Милая, расслабься. — он замер в ней, стараясь фактически не дышать, на столько ему было страшно доставить девушке дискомфорт. Какого же было счастье, когда её лицо приобрело спокойный вид, а хватка ослабла. Можно продолжать. Виктория не до конца осознала, что она самая настоящая девушка и то, что по уши влюбилась в самого обычного парня, с горбинкой на носу и слишком впалыми скулами. Тридцатое ноября — этот день ей запомнится навсегда. Приближение к пику почувствовалось очень скоро. Слишком долго хотели — получили. Вик считала невозможным сдерживать крики в самом начале, теперь она просто максимально тихо стонала в губы Дами то, о чём её мозг не мог подумать раньше. Она просила быть быстрее. Из большого чувства Дамиано довёл Викторию до состояния эйфории. С ним она впервые испытала настоящий оргазм. Глаза просто хотят запомнить в нём человека, который помог узнать что-то новое, при этом оставаясь нежным и заботливым. Конечно, минута на отдышку — смех. Но кончить хотелось не одной девушке. Во второй раз Давид задвигался в ней именно в том темпе, котрый требовал его организм. Шаг третий. — Я люблю тебя... — самая тяжёлая фраза к произношению в мире, далась с особой сложностью, ведь получив мощнейшую разрядку, мозг будто поплыл. Любит. Любят.