Одержимы

Наблюдать за тем, как меняется взгляд Дамиано, невозможно без улыбки. Лицо выражало один большой знак вопроса, который находил себе ответы в режиме «лайф». Просвещение от сказанного было лучше всяких медалей за всю его баскетбольную карьеру. Глаза засияли, как две огромные монеты. Из груди вырвался один смешок, потом другой, а затем парень ещё сильнее прижал Викторию, заливаясь каким-то истерическим смехом. Была бы она свидетелем со стороны — возможно подумала бы о его вменяемости. Однако ей прекрасно известна причина, поэтому она смеётся вместе с ним. — Какая же ты дура... — Дамиано закрыл глаза, намеренно выделяя «ты» в фразе. Когда последний узелок развязался, настал победный салют. Он победил. В эту же секунду, парень поднял Вик и усадил её на подлокотник дивана, лицом к себе. Два любимых голубых глаза горели, как если бы в океане резко начался пожар. Да, именно так. Девушка провела ладонью по его скулам. Что она чувствовала в этот момент? Облегчение? Определённо да. Но теперь встал вопрос о будущем группы. Совмещение работы и отношений не входило в планы, ведь тогда исчезнет необходимая атмосфера. Для Дами всё это не есть проблема. Наоборот, занимаясь любимым делом с любимым человеком — что может быть лучше? Стоило только Виктории посмотреть в его сторону, как появлялось желание посвятить ей все тексты. Множество рифмовок сидело в голове Дамиано с их самой первой репетиции, когда он почувствовал на себе роль автора. Куда проще ему давалась лирика. Разбитое сердце, неизлечимые раны и бла-бла-бла... Впервые он прикоснулся к её губам, не чувствуя угрызения совести. Пока никто не подтвердил факт их отношений вслух, но и это было не нужно. Умение ловить нужную волну появилось почти в самом начале их общения. — Стой, — а вот и гром среди ясного неба. — я же не просто так тебе отказала. Глупо получается — месяц динамила, а сейчас забить на группу. — в голосе послышались нотки злости. Но злость Виктории направлена на саму себя. Девушка начала в какой-то степени ненавидить себя, потому что просто повелась на поводу своего сердца, искусно динамив его до этого. — Вик, прошу тебя, не бойся. — Дамиано посмотрел глазами кота из Шрека, особенно такой трюк прокатывает, если ещё наклонить голову. — Я не боюсь. — ответила она в полном спокойствии. Невозмутимость этой женщины в подобных делах порой доходила до абсурда. — Нет, ты боишься. Тебе вечно кажется, что если между нами что-то будет, то группе конец. — он улыбнулся и заправил ей прядь за ухо, оставляя руку там. — Но вспомни, сколько успешных групп, участники которых крутят романы. А сколько мы банально не знаем? Невиданное множество осталось, которые скрывают личную жизнь. — парень легонько поцеловал в висок. — Видишь? Проблемы нет. Настал черёд Вик, усердно раскручивать клубок непонятностей у себя. Оба брали на собственные плечи гораздо больше, чем есть на самом деле. Отключи они мозги ещё в бассейне, возможно сегодня было бы проще. Дамиано, во время её размышлений тихо стоял и наблюдал за ней. Внутри уже ничего не колотилось от страха очередного отказа. Он понял, что если и теперь будет «нет», то значит будет действительно нет. И придётся продолжать поиски того самого человека, который будет с ним и в горе, и в радости, как говорится. Виктория, подняла голову и притянула Давида за шею. По какой-то причине в голове не осталось ни одной задней мысли а-ля «так неправильно», или «он мне не пара». Раз даже собственный разум прекратил Дамиано-забастовку, то время и правда пришло. К сожалению, конкретно здесь и сейчас, дальше объятий и поцелуев они не зайдут, ведь в соседней комнате спит еле живая подруга. Но это легко можно исправить. — Блять, мне же всего пятнадцать, я думала что все эти сопли начнутся хотя бы в двадцать... — с этими словами Вик ткнулась парню в грудь, заливаясь смехом.

***

Щёлкая пальцами над лицом Элизы и брызгая холодной водой, ребята пытались вызвать у неё хоть малейшую реакцию. Благо — удалось. Девушка лениво открыла глаза и что-то промычав. Много ума не нужно, чтобы понять о желании попить. Привести Лиз в порядок, всего лишь малая капля в море. Впереди сложный и муторный разговор, где бунтарка Вик выступит в роли мамочки. — Доброе утро, пташка. — от сказанного Викторией исходило нечто ядовитое и колкое. По её мнению, она общается с людьми так, как они заслуживают. Однако ей самой больно общаться так с Лиз, но переобуваться она не намерена. — Боже, где я? — слова из неё выходили катастрофически медленно. Виктория тут же почувствовала себя ужасным человеком. Лишь малейший остаток произошедшего вернул ей прежний образ. — В аду. Дамиано молча стоял сзади. По хорошему, он желал смыться оттуда как можно раньше, но воздействие двоих, гораздо сильнее одного. Самое главное — любыми силами сделать так, чтобы Лиз не прибегнула к синтетикам ещё раз. —Я, не буду спрашивать, как ты оказалась в том притоне и что ты вчера принимала, это всё потом. Просто ответь, что должно было случится, чтобы Элиза Винсе прибегнула к наркотикам? — молчание. — А если бы мне не позвонили? А если бы вас поймала полиция? Это грёбанная уголовная статья! Неужели ты захотела провести остаток жизни в тюрьме? Лиз, ответь?! — Виктория плакала. Слишком сильно она любила её, буквально была готова чуть что лечь с ней в один гроб. Всю дружбу на её месте находилась Элиза. Именно она и потащила к себе двенадцатилетнюю Де Анжелис, после первого опыта с алкоголем. Где теперь она? — Родители подали на развод. — грубо вбросила девушка. Брови сдвинуты, губы поджаты — так выглядит человек, при полной готовности убить всех и всё. Прошла минута. Дамиано показалось, что Вик покраснела. Она начала подрагивать и ни разу не от стыда. Сейчас ей хотелось самостоятельно убить Элизу. С каких это пор, развод родителей, равно конец жизни? — Идиотка! — крикнула девушка, подпрыгивая с кровати. Совсем немного и первому попавшемуся под руку предмету — конец. Винсе по-прежнему молчала. Наконец ей стало неловко смотреть в глаза кому-то. Проще говоря, стыдно. — Лиз, ты слабая! У меня умерла мама! У меня нет мамы, но я не позволила себе обколоться! — вдруг Давид потянул блондинку на себя, избегая её панической атаки. — Я не кололась. — как же больно смотреть за тем, как человек морально умирает на глазах. Но выбора не было, Дамиано и Виктории пришлось продолжать. — Хорошо, новый вопрос. Что это тогда было? — Вик становилось хуже. К слезам добавился тремор, вперемешку с яростным сердцебиением. — Мне предложили покурить. Я подумала, почему нет. — ответы исходили будто от робота, на заранее настроенный разговор. — Почему ты не сказала мне? — уже спокойно добавила Виктория. И тишина, которая длилась, минуту, затем две. Дальше стало ясно, что смысла доводить допрос до конца — нет. Больше никому не хотелось говорить. Элиза — из-за неспособности, Дамиано понимал своё излишество, а Вик переваривала ситуацию. Глубокий вдох, плавный выдох. Три шага и она снова у кровати. Теперь разрывается очередная дружба. Крепкая, сильная и тёплая, которой не суждено продолжиться. — Лиз. Как же я тебя люблю, но эта любовь меня погубит. — их руки сплелись. — Я совершаю ошибку, потому что отступаю, иначе у нашей истории один исход, очень печальный. Ты в любой момент можешь обратиться ко мне за помощью, но в этом дерьме я бессильна. — она вернула свою ладонь в карман и привстала. — Дами поможет тебе добраться домой, а мне нужно побыть одной. Прости.

***

И что такого? Помощь — пожалуйста, совет — пожалуйста, чем не дружба? Всё просто. От той непринуждённости, которая сопровождала их всё время, не осталось и следа. Вернуть её можно — но сложно. Да и надо ли?