Чёрный список

Драко как никогда остро ощущал присутствие Гермионы. Это было не то, чего он хотел. Совсем наоборот, он хотел бы прекратить это. Но на следующее утро он проснулся и почувствовал, что все его чувства обострились. Он даже не выспался как следует. Он почти не спал. Как только он, наконец, добрался до библиотеки прошлой ночью, у него не было настроения думать о Гарри Поттере или разговаривать с Гермионой Грейнджер. — Что тебя задержало? — спросила Гермиона, вставая, когда Драко вошел в библиотеку. — Я думала, ты будешь здесь раньше меня. — Все первокурсники не спали, — тихо сказал Драко, чувствуя себя измученным. — Боже мой, — сказала Гермиона с лёгким удивлением. — Ты наказал их? — Наказание на всю следующую неделю, — пренебрежительно сказал он. — О. Хорошо. Хорошо, итак, о чём нам нужно поговорить… — Грейнджер, — Драко оборвал её так деликатно, как только мог, но это всё равно прозвучало резко. — Я не думаю, что сегодня подходящее время для этого разговора. Глаза Гермионы были широко раскрыты и округлились, её брови нахмурились от беспокойства и небольшого замешательства. — Эм… Тебя что-то беспокоит? — Ты даже не представляешь, — сказал Драко себе под нос. Он ни разу не позволил своим глазам встретиться с её. Он едва мог смотреть на неё. — Мне просто нужно отдохнуть сегодня вечером. Сегодня было… сложно. После небольшого колебания Гермиона кивнула и сказала: — Я понимаю. Иди отдохни, Малфой. И выспись в воскресенье, если это поможет. Ты этого заслуживаешь. Он ушёл после последней фразы. Лёг в свою постель. Несколько часов ворочался с боку на бок. Наконец-то заснул. Проспал как убитый четыре блаженных часа. Проснулся от громкого визга мальчика, стучащего в его дверь, и голоса Гермионы, ругающей Тедди за то, что он шумит и беспокоит Драко. Именно в этот момент он решил, что у него никогда не будет детей. С Тедди, конечно, всё было в порядке, но он не мог выносить постоянного внимания больше нескольких дней подряд. Но через дверь, когда он просыпался ото сна, строгий голос Гермионы, говоривший Тедди успокоиться, был таким ясным, ясным, как звон серебряного колокольчика. Как только Тедди увели против его воли, её голос ушёл вместе с ним, спальня Драко погрузилась в тишину, более заметную, чем он когда-либо слышал раньше. Это становилось странным. Драко заставил себя встать с кровати и спустился на кухню. Там он почувствовал резкий аромат свежесваренного кофе и цитрусов. На прилавке стояла ваза с яркими апельсинами. Он проигнорировал их и направился прямо за кофе. Драко почувствовал, как она вошла, прежде чем увидел её. Это было жуткое чувство, которое покалывало по позвоночнику. Повернув голову, он получил этому подтверждение. Пришла Гермиона. — Тебе следует что-нибудь съесть, — сказала Гермиона, подходя к миске и хватая один из больших апельсинов. Драко ничего не сказал, просто отхлебнул свой чёрный кофе, ни разу не поморщившись, когда он обжёг язык и оставил горький привкус в горле. — Ты похудел, — заметила Гермиона. — Как и ты, — парировал Драко, вызывающе приподняв бровь. Со вздохом Гермиона сказала: — Разве ты не можешь просто… позволь мне побеспокоиться за тебя? — Мне не нужна твоя забота, — ответил Драко. — Это слишком похоже на жалость. — Это не жалость, — уверенно заявила Гермиона. — Каждому нужен кто-то, кто будет о нём беспокоиться. Для тебя это я. Неужели это так ужасно? Он ничего не сказал, просто уставился в свою кружку и тёмное отражение своего лица в кофе. Гермиона всегда имела склонность быть матерью мальчиков и играть роль опекунши. Так было и с Роном и Гарри. Ну, теперь Гарри был как бы мёртв, а Рон путешествовал. Ей нужен был новый проект. Так получилось, что эти проекты оказались маленькой школой и Драко. Он задавался вопросом, действительно ли Гарри воскрес из мёртвых, вернется ли всё к тому, как было когда-то. — Нам нужно поговорить об этом, — сказал он, меняя тему. — Где все дети и Тедди? — Андромеда прибыла на площадь Гриммо сегодня утром. Она считает, что за ней следили во Франции. Я оставила Тедди на некоторое время с ней около часа назад. — Следили? Кто? Гермиона решительно покачала головой. — Больше не будем затягивать этот разговор. — Её лицо мгновенно стало серьезным. — Прошлой ночью мне приснился очень странный сон, а потом я проснулась на кухне, в твоих объятиях. Что произошло? Она никогда не была из тех, кто ходит вокруг да около. Сев за кухонный стол, Драко откинулся на спинку стула, вытянул ноги и спросил: «Что за сон?» — Это важно? — уклончиво спросила Гермиона. — Вполне возможно, — ответил он, ведя себя непринужденно. Но на самом деле его внутренности ужасно сжимались и неприятно пульсировали. Он не знал, как точно сформулировать, что Гарри Поттер, возможно, на самом деле не мёртв. Гермиона уверенно села за стол рядом с Драко. Она, казалось, собиралась с мыслями. В тот момент ни один из них, казалось, не знал, как говорить. — Мне приснился сон, — сказала Гермиона, тщательно подбирая каждое слово, — что… Гарри вернулся. Тогда Драко понял, что Мальчик, Который Мог Умереть, и Гермиона Грейнджер были связаны таким образом, который он не мог понять. Сделав ещё один глоток кофе, он рассказал историю вчерашнего вечера.

~***~

Рука Челси болела от долгой чистки котла. Изнутри его покрывало липкое черное вещество. Он пах чёрной лакрицей и луком, заставляя Челси морщить нос, когда она протирала его мылом и дырявой тряпкой. — Это так отвратительно! — заскулила Иветт за другим столом. — Против этого должен быть какой-то волшебный закон о детском труде! — Напротив, в Хогвартсе тебе повезло, если ты отделался чисткой котла, — сказал Драко Малфой, положив ноги на стол учителя в передней части класса. — В мой первый год меня отправили вместе с моим заклятым врагом в Запретный Лес посреди ночи. Будьте благодарны. — Если это было запрещено, почему они послали вас туда? — спросила Иветт с таким видом, что Адам закатил глаза. Челси ухмыльнулась его реакции, и Адам подмигнул ей. Профессор Малфой ухмыльнулся. — Именно об этом я и говорил. Но, поразмыслив о моей ранней жизни в Хогвартсе, я был маленькой сволочью и, вероятно, заслужил это. Глаза Челси расширились. Она никогда раньше не слышала, чтобы кто-то, кто должен был быть учителем, использовал вульгарную лексику. Она покраснела и продолжила мыть. Она понятия не имела, что варилось в котле, но, должно быть, это было нечто ужасное, потому что запах определенно доходил до неё. — Джентльмен не должен ругаться перед дамами, — сказала Иветт, задрав нос. Подняв бровь, Малфой ответил: — Тогда я думаю, что я не джентльмен. Мисс Лейн, я вижу явное отсутствие мытья котла и избыток разговоров, исходящих от вас. Я бы посоветовал тратить меньше времени на то, чтобы учить меня хорошим манерам, и больше времени на то, чтобы закончить своё наказание. С раздражением и театрально закрыв рот, Иветт снова опустила руку в котёл. — Всего два дня наказания, — прошептал Адам Челси. Челси кивнула. — Думаю, всё не так уж плохо, — кротко сказала она. — Раньше я всё время мыла посуду дома. Это не так уж и отличается. — Никакой посудомоечной машины? — с благоговением спросил Адам. Челси покачала головой. Они не могли позволить себе посудомоечную машину дома. Все посмотрели в сторону двери, когда услышали, как она открылась. Вошла профессор Грейнджер, одетая в свитер с большой буквой «Г» на нём. Он был темно-синего цвета, с буквой ярко-золотого цвета, а рукава, слишком длинные, закрывали её руки почти полностью. Её волосы были заколоты, как обычно, несколько локонов выбились из-под шпилек. Она провальсировала прямо к Малфою и прошла к столу, чтобы вручить ему кусок пергамента. Челси наблюдала, как глаза Малфоя скользили по письму, а затем посмотрели на неё с явным раздражением. Он сказал что-то себе под нос, что, в свою очередь, явно разозлило Грейнджер. Она многозначительно посмотрела на него и что-то прошептала, серьёзно жестикулируя руками. Но он покачал головой. Грейнджер наклонилась, чтобы прошептать что-то ему на ухо, что, казалось, заставило его почувствовать себя неловко. Челси увидела, как всё тело Малфоя напряглось, а глаза напряжённо закрылись. Может быть, ему не нравились, когда люди вторгались в его личное пространство. Он действительно казался очень замкнутым человеком. — Нет, — сказал Малфой достаточно громко, чтобы его услышали все ученики. — Не возражаете, если мы поговорим наедине? — тихо сказала Грейнджер. — Разве ты не видишь, что я занят? — зарычал он. — Ты невозможен! — сказала она громче, чем, очевидно, намеревалась, видя, как она рефлекторно прикрыла рот мгновением позже. Её глаза оглядели детей, прежде чем она снова что-то прошептала. Ответ Малфоя заставил её уйти, выглядя взволнованной и готовой в любой момент выхватить палочку. Малфой поднял глаза и увидел, что все трое детей уставились на него. — На что уставились? — прорычал он. — Возвращайтесь к работе. Они немедленно повиновались.

~***~

Она была сумасшедшей. Говоря о вызове призраков и прочей чепухе. Она была достаточно отчаянна, чтобы углубиться в область прорицаний, что разозлило его, но затем на самом деле предложила попытаться вызвать Гарри с помощью более тёмной ветви прорицаний, связанной с церемониями крови. Он мог убить её, действительно мог. Драко был зол и хотел, чтобы Гермиона прекратила свою болтовню и исследования. Он сказал ей, что ей придётся подождать, пока Гарри снова установит связь, и устал подчеркивать тот факт, что нет, Гарри не был призраком. Ей не нравилось, что она каждую ночь оставляла записку, адресованную Гарри, у себя на кровати и ждала, когда он найдёт способ вернуться в её тело. И он устал от того, что Гермиона донимала его подробностями их с Поттером разговора, требуя, не забыл ли он что-нибудь или что-то упустил. Она вела себя так, словно они были лучшими друзьями, и это сводило его с ума. У него было чем заняться, кроме как удовлетворять все её прихоти, касающиеся Гарри Поттера. Что он ненавидел больше всего, так это то, что ему всё больше нравился её раздражающий голос и постоянная болтовня. Самое удручающее во всём этом был тот факт, что, если бы он просто так не оказался рядом, когда Поттер овладел её телом, она вообще не имела бы с ним ничего общего. Так вот каково это было — быть использованным. И он знал, что причина, по которой она так глубоко погрузилась в исследования, заключалась в том, что Тедди вернулся в Гриммо, чтобы быть со своей бабушкой. Гермиона была расстроена, хотя и не признавалась в этом, и использовала книги, чтобы отвлечься от того факта, что детская Тедди в Насыпном Нагорье была пуста. Это заставило Драко разозлиться на Андромеду. Как она посмела позорно сбежать только для того, чтобы вернуться, делая вид, что ничего не изменилось, забирая своего внука, как будто Гермиона так долго не была его опекуншей. Из-за своего разочарования по отношению к тёте, Драко отказывался от каждой её просьбы выпить с ним чаю. После наказания трёх сопляков Драко отправился на поиски Гермионы — украсть все её материалы для чтения и запереть её в комнате, чтобы она перестала беспокоить его и, наконец, немного поспала. Когда он нашел её, он был обескуражен. Она сидела за своим столом в библиотеке, закрыв лицо руками и дрожа. Она молчала, но он знал, что она плачет, хотя ни плача, ни рыданий не было слышно. Она была тихой плаксой, что само по себе приводило в замешательство. Драко наблюдал за происходящим, стараясь громко не дышать и заметно перемещать вес тела. Затем он увидел, что лежало перед ней. Кулон, который связывал её с Тедди. Он был даже более близок к ответу, чем думал. Четыре полных дня без Тедди были для неё уже слишком. Казалось, всё, о чём она заботилась, медленно исчезало. Должно быть, именно так она это и видела. Гарри. Рон, в некотором смысле. Теперь Тедди. И её последним объектом был шпион, который ничего не делал, только огрызался и ругал её. Единственная причина, по которой Драко знал, что она чувствует, заключалась в том, что он тоже знал это ощущение. Одиночество, когда всё разваливается на части, и одиночество в останках того, что когда-то было жизнью. Чёрт возьми, даже он был подавлен уходом Тедди, который с удвоенной силой вернул ему опустошение после войны. Это заставило его захотеть сдаться. Это заставляло его хотеть бороться сильнее. От этого ему захотелось умереть. Гермиона была сильной девушкой. Видя её уязвимой, он немного потерял веру. Если Гермиона Грейнджер проигрывала, каковы были шансы у всех остальных? — Малфой? — просипела Гермиона, повернулась на своём стуле к нему. Драко был вырван из задумчивости и заметил её смущение и печаль. Без своей обычной враждебности и сарказма Драко сказал: «Иди спать, Грейнджер». Её нижняя губа задрожала, и она слабо покачала головой. — Ты должна, — твёрже повторил Драко. — Я не смогу уснуть, — слабо ответила она. — Я дам тебе сон без сновидений. — Но что, если Гарри не сможет… — Не беспокойся о Поттере сегодня вечером, — прервал он. — Хоть раз побеспокойся о себе. — Он на мгновение замолчал. — Почему бы тебе не провести ночь в Гриммо? Глаза Гермионы расширились. — Я не могу! Завтра занятия и… — Ты хочешь увидеть Тедди или нет? — он сказал это резче, чем хотел. И она снова заплакала, слёзы текли по её щекам, а губы дрожали. Но она кивнула. — Тогда иди. Я могу провести твой урок Истории Магии завтра утром. Без предупреждения Гермиона прижалась к груди Драко. Её руки крепко обхватили его, лицо уткнулось в его рубашку. Драко не осмелился прикоснуться к её спине, просто ждал, когда она закончит. — Спасибо, — поблагодарила она. — Меня не за что благодарить. Любой идиот мог бы придумать такое решение. — Я имела в виду мой урок. — Это не такая и большая работа, в действительности, — сказал он немного раздраженно. Иногда она была такой чувствительной. — Я скажу им, чтобы они прочитали главу и занялись чтением или чем-то в этом роде. — Ты намного добрее, чем кажешься, — призналась она. — Прекрати, Мерлина ради. — Хорошо, — сказала она с легким смешком, отстраняясь и шмыгая носом. Она потёрла глаза и выглядела значительно лучше. — Я пойду за своими вещами. — Она колебалась. — Что, если Гарри вернётся? — Скорее всего, он не вернётся. — Но если он вернётся? — Оставь новую записку на своей кровати. Напиши, что тебя сегодня вечером нельзя беспокоить. Что-нибудь. Просто иди. Коротко кивнув, Гермиона практически выбежала из библиотеки. Драко понятия не имел, почему ему стало грустно.

~***~

Проснувшись на следующее утро, Гермиона на мгновение потеряла ориентацию. Что-то в комнате, в которой она находилась, было не так. Но потом она вспомнила, что ходила в Гриммо. Укладывая Тедди, рассказывая ему сказку, обнимая его. Однако она не помнила, как проснулась из-за него, или как он оказался свернувшимся калачиком рядом с ней в постели. Он, должно быть, вылез из своей кроватки — это будет не в первый раз — и прокрался в комнату Гермионы. Однако она была счастлива, что он это сделал. Тедди всегда был таким очаровательным, когда спал, никогда не переставая делать её день ярче, просто находясь рядом. Тедди громко посасывал большой палец, его розовые волосы были растрёпаны и слегка пахли детским маслом. Другой рукой он крепко сжимал прядь волос Гермионы. — Я бы хотела, чтобы мне не пришлось тебя отпускать, — тихо сказала Гермиона Тедди, крепко обнимая его маленькое тельце. Он пошевелился во сне, положив голову ей на грудь в качестве подушки. — У тебя всё получается. Я очень тебя люблю. Ты мой маленький мальчик, и это то, чего я не могу… — Когда слёзы снова навернулись на глаза, она глубоко вздохнула и смахнула их. — Это то, от чего я не могу отказаться. Но Андромеда нуждается в тебе больше. — Она вздохнула. Гермиона подняла запястье, чтобы посмотреть на время. Помятые часы Гарри стали надёжны после того, как она их починила. Моргнув на цифры, она решила, что пора вставать. Она уже пропустила половину урока Истории Магии, который Драко взял на себя вместо неё. «В последнее время этот мужчина был полон сюрпризов», — подумала она. Прижав Тедди к груди, она свесила ноги с кровати, маленький мальчик всё ещё крепко спал, когда она встала. Затем она увидела записку на своей кровати. Она написала Гарри записку на всякий случай и оставила её на своей кровати. Теперь, однако, бумага была сложена пополам. С уколом страха и волнения Гермиона открыла записку. Внизу, почерком гораздо более беспорядочным, чем у неё, были написаны слова: «Поцелуй моего крестника с добрым утром от меня». Оно было подписано молнией. Гермиона не смогла сдержать улыбку. Она бы узнала каракули Гарри где угодно. Убрав записку в ящик стола, Гермиона поцеловала Тедди в лоб вместо его крёстного отца и вышла из комнаты. Андромеда уже проснулась на кухне с группой других жильцов, все они намазывали маслом тосты и наливали чай. Будучи в халате, светло-каштановые волосы Андромеды были уложены ею на макушке, волнистые и слегка растрепавшиеся на вид, поскольку она уже готовила завтрак для Тедди. Андромеда просияла, когда увидела своего внука, протягивая к нему руки. — Привет, дорогой! — сказала она, и это пробудило его ото сна. Он моргнул, при этом выглядя недовольным — как обычно, до того, как выпьет бутылочку. Он что-то бессмысленно пробормотал. — Почему он ещё не говорит? — с любопытством спросила Андромеда Гермиону. — Он говорит, — поправила Гермиона, немного защищая Тедди. — Он может вести целые разговоры. Я просто не уверена, на каком языке. Не думаю, что он тоже знает. Андромеда добродушно усмехнулась. — Ну, мы ещё поработаем над этим, не так ли, Тед? Со скрытой хмуростью Гермиона налила себе чаю. Она не могла не чувствовать себя немного оскорбленной. Тедди был идеален, даже если бы сказал всего несколько существующих слов. Он добьётся этого. Прямо сейчас за него говорило так много людей, что у ему незачем было говорить самому. Гермиона не сомневалась в том, что он сможет, проблема была в том, что он не хотел. — Гермиона, наверху распаковывают вещи несколько парней, которые с нетерпением ждут встречи с тобой, — добавила Андромеда, дружески подмигнув Гермионе. Нахмурив брови, Гермиона спросила: «Кто?» Ответом было очень крепкое объятие сзади, крепко сжавшее её. Она посмотрела вниз. Руки обнимающего были слегка усыпаны веснушками. Когда она повернула голову, то увидела лохматые рыжие волосы. — Миона, я так рад тебя видеть, — сказал Рон, не отпуская её. — О Боже мой! Рон! — Гермиона пришла в восторг, извиваясь в его объятиях и крепко обнимая его в ответ. Её ноги оторвались от земли, когда он обнял её. Она рассмеялась, со смесью радости и шока. — Когда ты вернулся? — Всего час назад, — ответил Рон, посмеиваясь. Она заметила, что его волосы были влажными. — Виктор наверху, принимает душ. Жизнь без удобств в Латвии за последнюю неделю сделала его немного помятым, если ты понимаешь, что я имею в виду. Я отправил его принять душ. Гермиона хихикнула, нежно убирая волосы Рона с его лица. — У тебя слишком длинные волосы. Он фыркнул. — Я не останавливался у парикмахера, Миона. — Я знаю — сказала она, ухмыляясь. — Я тебя подстригу. — Мне вроде как нравятся длинные! — О, нет, ты и Билл, клянусь! Они оба смеялись и крепко обнимались в течение долгой минуты. Потом ей пришло кое-что в голову. Она ахнула от волнения. — Рон, ты должен прийти посмотреть новую школу! Лицо Рона стало нечитаемым и глупым, когда он произнёс: «А?»