Сорняк и Роза

— Я всё могу объяснить! — пискнула Рей, но Соло будто этого не слышал. Он схватил её за шкирку, поднял с пола и поставил на ноги перед собой. — Удовлетворила своё любопытство? Интересно было? — процедил он, встряхивая её, точно тряпичную куклу. — Я же сказала, что могу всё объяснить! — сердито бросила Рей, пытаясь высвободиться из его рук, хоть и осознавая бессмысленность своих попыток. — Я весь внимание, — холодно произнёс Соло. Он не ослабил хватку, но, во всяком случае, перестал её трясти, что уже было прогрессом. Рей только сейчас заметила, что он был в зимней мантии чёрного цвета, а в его волосах и на плечах виднелись снежинки, словно он только что вернулся. Интересно, откуда?.. Впрочем, это было последним, о чём ей сейчас стоило волноваться. Она молилась про себя, чтобы он поверил её рассказу. Рей прекрасно понимала, что, подсмотрев его воспоминания, определённо зашла слишком далеко, нарушив личные границы. Пытаясь собраться с мыслями, она опустила глаза и уткнулась взглядом в торчащий из-под кровати Омут памяти. На его поверхность услужливо выплыла новая картина-воспоминание, и Рей с изумлением увидела саму себя с растерянным выражением лица, сжимающую в руках палочку, от которой тянулся сияющий золотом луч в сторону палочки Бена Соло… И в этот момент нога настоящего Бена Соло пнула Омут памяти обратно под кровать. — Ты хотя бы примерно понимаешь значение слов «держаться подальше»? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Стоило Рей взглянуть в его лицо, как ей стало понятно, что он едва сдерживается, чтобы не убить её на месте. Что бы она ни сказала в своё оправдание, это вряд ли помогло бы ей избежать расплаты. Мгновенно приняв решение, Рей резко рванулась из его рук и опрометью кинулась к выходу. — Петрификус! — тут же среагировал Соло, и она почувствовала, как нижняя половина туловища перестала её слушаться. Рей, вскрикнув от неожиданности и неловко взмахнув руками, завалилась на стоящую рядом койку. — Экспеллиармус! — следом скомандовал Соло, и когда ничего не произошло, приподнял брови в пренебрежительном недоумении. — Ты ещё и без палочки? Поразительная гриффиндорская самонадеянность. Ворон, наблюдавший за происходящим чёрными глазами-бусинками, ехидно каркнул. «Вот увидишь, скормлю тебя мистеру Тико», — с раздражением подумала Рей, но тут же эту мысль вытеснили более насущные проблемы. Кое-как ей удалось неуклюже приподняться и сесть. Кинув на Соло настороженный взгляд из-под упавших на лицо мокрых прядей, Рей с тревогой отметила, что её импульсивный побег явно не добавил ему дружелюбности. «Следующая подобная выходка закончится не разговором», — вспомнилось некстати, и волны паники начали подниматься у неё в душе. — Слушай, Соло, я не хотела лезть в твой Омут памяти! — стараясь, чтобы голос звучал ровно или хотя бы не дрожал, принялась оправдываться она. — То есть я вообще не собиралась лезть куда-либо… это всё мистер Тико! Он сбежал от меня, заставил гоняться за ним по всему замку, а потом и вовсе удрал к вам на корабль! И спрятался под кроватью, а когда я попыталась достать его, то случайно угодила рукой в твои мысли. — Мистер Тико? — Соло смерил её таким взглядом, словно раздумывал, не отправить ли её в отделение для душевнобольных в больницу святого Мунго. — Низзл Роуз! — нетерпеливо пояснила Рей. Словно в подтверждение её слов из-под кровати показалась усатая мордочка, а затем и весь мистер Тико целиком. Бен Соло уставился на того со смесью неверия и удивления. Затем он перевёл взгляд на Рей, в котором, казалось, лишь усилилось сомнение в её адекватности. — Ты в своём уме, — подбирая слова, произнёс он. — Тащить низзла — низзла! — на корабль Дурмстранга? — Да говорю же я, он сам сюда меня привёл! — зло воскликнула Рей. — Теперь ты доволен? Отмени наконец свои обездвиживающие чары! Но Бен Соло медлил. Не сводя с Рей пристального взгляда, он потянул за завязки на мантии и неторопливо скинул её с себя. — Сначала ты расскажешь мне, что успела увидеть, — сказал он, отбрасывая мантию в сторону. Рей прерывисто втянула в себя воздух, оглядывая его широкоплечую фигуру. Если она расскажет о том, насколько личные вещи узнала, что он с ней сделает?.. Думать об этом решительно не хотелось. — Ты про свой Омут памяти? — заговорила Рей, чтобы сбить его с толку и выиграть время. — Он такой же, как и все остальные. Неглубокий каменный сосуд, по краю идут рунические письмена и символы. Внутри находится… — Очень остроумно, — без выражения прервал её Соло. — Ты видела часть моих воспоминаний. И я узнаю, какие именно. — И как же ты это сделаешь? — голос Рей дрогнул, как ни старалась она сохранять спокойствие. Он шагнул ближе и приподнял её лицо за подбородок. — То, что мне нужно, я беру, — произнёс Соло таким тоном, будто она спросила о чём-то само собой разумеющимся. Под его пронизывающим взглядом Рей вдруг отчётливо осознала, что одета в старую растянутую пижаму со снитчами, которую ей подарила Кайдел на пятом курсе. Дементоры побери этого низзла! По его вине она оказалась здесь, да ещё и без палочки!.. А это животное, казалось, не испытывало никаких мук совести, спокойно сидя поодаль и наблюдая за её страданиями своими прищуренными глазищами. — От меня ты ничего не получишь! — с вызовом сказала Рей, хотя воображение уже рисовало картину, как Бен Соло против её воли вливает в неё сыворотку правды* или, что ещё хуже, накладывает на неё Империо*. Она сглотнула, прогоняя видение. — Увидим, — спокойно произнёс он и снял с сундука клетку с вороном. Затем достал из кармана палочку и, взмахнув ею, отпер сундук. Рей с тревогой следила за его действиями, не зная, что предпринять. На мгновение ей почудилось, что по лицу Соло проскользнула торжествующая усмешка, как будто он получал удовольствие от власти над ней. Закончив поиски, он достал из сундука склянку с прозрачной жидкостью. Значит, всё-таки сыворотка правды. — Ты в курсе, что для использования этого зелья нужно специальное разрешение? — спросила Рей. — Неужели? — откупорив пузырёк, приподнял брови Соло. По выражению его лица она мигом поняла, что для него это так себе аргумент. — Когда об этом узнают… — попыталась пригрозить ему Рей, но он не дал ей закончить. — И кто же об этом расскажет? Дай-ка подумать… — Соло в притворной задумчивости возвёл глаза к потолку. — Наверное, мистер Тико? Ой, погоди, это ведь всего лишь низзл. Тогда, может быть, ты сама? Только в этом случае придётся поведать заодно о том, как ты оказалась посреди ночи в моей каюте. А учитывая, что это не первый раз, когда ты преследуешь меня в тёмное время суток, то истолковать это можно только… Щёки Рей запылали от злости и негодования. Она больше не собиралась слушать весь этот бред. — Такое может прийти в голову только тому, у кого помёт докси* вместо мозгов! Ты просто… просто жуткий, самовлюблённый… монстр! — выдохнула она, с ненавистью глядя на него. На какое-то мгновение выражение лица Соло переменилось. И, хотя Рей не могла прочитать его эмоции, эта перемена заставила добавить её уже тише: — Зачем ты это делаешь? Соло молчал и, когда Рей уже отчаялась услышать ответ, произнёс: — А ты ждала чего-то другого от — как ты выразилась? — наследника Вейдера? Замешательство охватило Рей, и она, растерянно моргая, отвела взгляд. Да, Соло оказал ей не самый радушный приём… Но и она была хороша: вторглась без спроса в его каюту и развешивала ярлыки, хотя по себе знала, какую боль они могут причинять. — Мне не стоило тогда… я не подумала… — пробормотала она, не зная, что ещё сказать. — Не подумала, — эхом отозвался Соло. Некоторое время они смотрели друг на друга, и чем дольше это продолжалось, тем более растерянной и сбитой с толку чувствовала себя Рей. Внезапно раздавшееся сухое покашливание заставило их обоих вздрогнуть. — Прошу прощения, Бен, я не знал, что у тебя гостья. Обернувшись, Рей увидела стоящего в дверном проёме директора Дурмстранга. Его губы были раздвинуты в извиняющейся улыбке, но глаза оставались холодными. Он скользнул по ней взглядом, задержавшись на неестественно выпрямленных ногах, и осуждающе поцокал языком. — Бенджамин, где же твои манеры? Неужели ты не можешь удержать внимание девушки, предварительно её не обездвижив? Прошу прощения, мисс Джонс. Мистеру Соло, как видите, не хватает практики в общении с противоположным полом, — его тон стал обходительным, но взгляд, направленный на Бена, был наполнен другим посылом. В нём будто сквозила смесь неодобрения и предостережения. Сноук взмахнул палочкой, направив её на Рей. — Фините!* Она почувствовала, как ноги снова обрели подвижность, и тут же вскочила с койки. — Спасибо, сэр, и спокойной ночи, — пробормотала она, радуясь так вовремя объявившемуся директору Дурмстранга. Кто знает, чем бы всё закончилось для неё без его вмешательства? Подхватив на руки мистера Тико, она двинулась к выходу. Бен Соло в бессильной ярости скрипнул зубами, но сделать ничего не мог. Сноук чуть посторонился, пропуская её, и тут Рей почувствовала, как в неё впилось сразу два десятка коготков. Низзл, сидящий на её руках, вздыбил шерсть на загривке, прижал к голове уши и утробно зарычал. Рей в защитном жесте прижала его ближе к себе. — Ш-ш-ш, спокойно. Мы идём… домой, малыш, — шепнула она, покидая корабль Дурмстранга. * * * Рей зря боялась, что Бен Соло будет и дальше преследовать её в попытке выяснить, что же ей удалось увидеть в омуте памяти. Вопреки всему он так старательно игнорировал её, словно она стала пустым местом. Но Рей не покидало чувство, что её ночная вылазка имела свои последствия. Порой она чувствовала на себе чей-то холодный и оценивающий взгляд… Однажды, ощутив его снова, она быстро вскинула глаза и увидела директора Дурмстранга, который тут же отвернулся и принялся беседовать с сидящим рядом с ним за преподавательским столом профессором Кеноби. И, хотя во внимании Сноука не было чего-то предосудительного, сердце кольнуло тревогой. * * * Через пару дней каникулы закончились. Ученики, разъехавшиеся по домам, вернулись в школу, и жизнь постепенно вошла в прежнее русло. — Спасибо, что присмотрела за мистером Тико, — поблагодарила её Роуз. Они с Кайдел зашли в гриффиндорскую гостиную переброситься новостями после первого учебного дня. Кайдел и По о чём-то ворковали в уголочке, а Роуз устроилась в кресле у камина рядом с Финном. — Я надеюсь, он хорошо себя вёл? — М-м-м… — неопределённо протянула Рей, не имея желания рассказывать о приключениях, случившихся по его вине. — Родители, слава Мерлину, смирились, — продолжала тем временем Роуз, не обращая внимания на замешательство подруги. Она гладила низзла, который развалился на её ногах и то сжимал, то разжимал лапки от удовольствия. — Кажется, они даже обрадовались: сказали, что им спокойнее, когда рядом со мной есть существо, которое со стопроцентной гарантией умеет определять всех подозрительных личностей. Считают, что с ним я буду в большей безопасности. — Что ты имеешь в виду? — не поняла Рей. — А ты не слышала? — Роуз округлила глаза. — Пока мы были на каникулах, опять написали о новой жертве-сквибе. В их разговор вклинилась Кайдел: — Родители даже подумывали о том, чтобы оставить меня дома, пока ситуация не прояснится. Мне с трудом удалось им объяснить, что впереди Т.Р.И.Т.О.Н.ы, и не сдать их намного хуже, чем… — …чем подвергнуться нападению безумного Тёмного мага? — подколол её По. Кайдел стукнула его кулачком в грудь, но возразить ей было нечего. Некоторое время все молчали. — Я вот всё не могу взять в толк, — наконец, заговорила Рей, — кому и зачем понадобилось лишать этих волшебников их магии? Какой в этом смысл? То есть я ещё могла бы понять, если кто-то хотел бы отомстить конкретному колдуну. Но во всех газетах пишут, что жертвы никак не связаны друг с другом. — Может быть, связь просто не удалось установить? — резонно возразила Кайдел. — Сомневаюсь, — покачал головой По. — Ладно авроры, но чтобы и журналисты ничего не вынюхали… С помощью левитационных чар он отправил в камин ещё пару поленьев. — Я на каникулах случайно услышал один разговор родителей, — медленно сказал молчавший до этого Финн. — Они тоже обеспокоены происходящим, понятное дело… Так вот, отец рассказывал, что сталкивался с лишением волшебника магической силы только раз. Когда думали, что делать со сторонниками Сидиуса и Вейдера, кто-то вспомнил о древнем тёмномагическом ритуале, в результате которого колдун лишался всех волшебных способностей. В Визенгамоте* состоялось голосование, где почти единогласно было принято решение, что такая мера станет оптимальным наказанием для этих подонков. А затем вердикт суда привели в действие. — А куда же делась их магическая сила? Не могла же она просто исчезнуть никуда? — спросила заинтригованная Рей. — Чего не знаю, того не знаю, — развёл руками Финн. Все опять погрузились в невесёлые раздумья. * * * Рей старалась игнорировать взгляды Йоло, которые он бросал на неё во время трапез в Большом зале и на совместных занятиях. Они так и не поговорили после того неудачного поцелуя, и Рей не знала, как дать ему понять, что ей хочется остаться друзьями, чтобы избежать чувства взаимной неловкости на протяжении оставшегося учебного года. Поэтому она с завидным успехом ускользала всякий раз, когда видела Йоло, с решительным видом направлявшегося в её сторону. Пока что это неплохо работало, думала она, сметая обрезки поганок в деревянный ящик после урока Зельеварения. — Привет, Рей! — вдруг раздался голос Йоло совсем рядом. Она подпрыгнула на месте, просыпав часть поганок мимо мусорки. — О, привет, Йоло! — преувеличенно-бодрым голосом отозвалась Рей, развивая бурную деятельность по сбору мельчайших крошек с пола, которые могла бы легко устранить одним Эванеско. — Ты уже видела объявление о походе в Хогсмид* на День святого Валентина? — спросил он, присаживаясь рядом и заглядывая ей в глаза. — Как насчёт того, чтобы сходить туда вместе? — Э-э-э, слушай, я сейчас никак не могу. Понимаешь, мне нужно готовиться ко второму испытанию. Давай в следующий раз, ладно?.. Ох, кажется, я опаздываю на Историю магии! — скороговоркой произнесла она и быстро убежала из подземелий, оставив Йоло расстроенно смотреть ей вслед. * * * То, что она сказала Йоло, было правдой лишь отчасти. Действительно, с каждой новой учебной неделей проходило ощущение, что до второго задания ещё куча времени. Но как к нему готовиться, было совершенно непонятно. Рей всё чаще доставала металлическую пластину, снятую с грифона, и тщательно разглядывала её, как будто надеялась, что однажды та заговорит и поведает в подробностях, что её ждёт на втором испытании. Рей уже знала каждую зазубринку, каждую выпуклость, хоть и не имела понятия, для чего именно ей будет нужен этот кусок металла. Поэтому она налегла на учёбу. Тема будущей профессии всё чаще поднималась в разговорах её однокурсников. Некоторые ученики с нового семестра сократили ряд предметов, оставив только необходимые для выбранной специализации… а Рей до сих пор не могла определиться не то что с профессией, но и с желаемой областью. В один из вечеров профессор Винду попросил её зайти к себе. Гадая, зачем она могла понадобиться своему декану, Рей поднялась в его кабинет. Ей нравилось там бывать; ещё со времён первого курса она обожала разглядывать странные на вид предметы, которыми он был наполнен. До того, как занять должность преподавателя Трансфигурации, профессор Винду был аврором* и лишь после двадцати с лишним лет в Министерстве оставил эту должность. Впрочем, не расставшись с привычками, выработанными за долгие годы работы. Поэтому детекторы Тьмы — а они и были этими предметами — стали неотъемлемой частью его кабинета. — Вы хотели меня видеть, профессор? — спросила она, приоткрывая дверь. — Да, мисс Джонс, входите, — отозвался он, указывая на место напротив письменного стола. Рей зашла внутрь и уселась на стул, разглядывая крутящийся на столе волчок-плутоскоп. Профессор Винду, закончив заполнять ведомость, устало протёр глаза и поднял на неё взгляд. — Мисс Джонс, я хотел поговорить с вами о вашем будущем. Насколько мне известно, вы до сих пор не решили, чем именно хотели бы заниматься после школы? — Нет, сэр, — Рей покачала головой. — Это не совсем в моих правилах, — сказал Мейс Винду, вертя в руках перо. — Но для вас я бы сделал исключение. Уверен, вам удастся получить «выше ожидаемого» хотя бы по пяти предметам, поэтому я готов замолвить за вас словечко перед начальником отдела авроров. Рей удивлённо уставилась на него. — Это… спасибо, сэр… но ведь они не принимали никого уже пару лет? Не говоря о том, что девушек-авроров, насколько я знаю, в принципе почти не бывает. — Это так, — согласился профессор. — Но для участницы Турнира Трёх Волшебников и одной из лучших выпускниц этого года они могут сделать исключение, — он побарабанил пальцами по столешнице и добавил, — в любом случае, советую вам не затягивать с выбором специальности вплоть до оглашения результатов Т.Р.И.Т.О.Н. — что бы вы в итоге ни выбрали, заявку лучше подать заранее. Рей кивнула, всё ещё находясь под впечатлением от его слов. Её взгляд в задумчивости замер на зеркале, висящем за столом профессора. В нём не отражалась ни комната, ни она сама, лишь неясные тени клубились в сером мраке. — Это всё, что я хотел вам сообщить, можете быть свободны. И напомните мистеру Дэмерону, что я жду его эссе не позже понедельника, иначе «Тролль»* ему обеспечен. Рей ещё раз поблагодарила декана и вышла, плотно притворив за собой дверь. По пути в гостиную она размышляла о том, каково это — быть аврором. На Гриффиндоре об этой профессии говорили исключительно с придыханием, мечтательно закатывая глаза, и Рей даже не рассчитывала, что ей может повезти пройти огромный конкурс на эту должность. А что, с охватившим её радостным предвкушением вдруг подумалось ей, почему бы и не попробовать? Говорили, что у авроров работа была не сахар, но интересная и полная приключений, а для тех, кто успешно сдал вступительные экзамены и прошёл все психологические тесты, полностью оплачивалась стажировка, что для неё было очень важно… А когда придёт пора уходить с оперативной работы, можно попробовать себя в роли преподавателя. Она представила себе, как хозяйничает в кабинете профессора Винду, и школьники, заходящие к ней впервые, никак не могут понять, почему вместо своего отражения в зеркале напротив они видят лишь серый туман. А она с улыбкой объясняет ученикам, что это… Рей точно молнией ударило, и она замерла на месте. Ведь она видела это зеркало совсем недавно. Только это было никакое не зеркало, а… …Проявитель врагов*. Рей словно вновь смотрела на Бена Соло, в ярости ударяющего кулаком по собственному отражению. Выходит, он видел в Проявителе врагов самого себя? За что же он так себя ненавидел? Или правильным был вопрос, что можно натворить такого, чтобы так возненавидеть себя?..