Космоолухи: Вместо

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Десант не Минздрав, предупреждать не будет.

Дэн почувствовал – не вибрацию, отзвук вибрации, – но списал на Михалыча, по обыкновению уединившегося с Джилл в машинном отделении. Станислав Федотович между делом озадачил его перспективой полёта в Магелланово Облако по просьбе Аайды, и Дэн, расправившись с бутербродом, достал из шкафа сгущёнку и подсел к пульту, чтобы набросать черновик маршрута. Увлечённый своим занятием, он не обращал внимания на то, что происходит за его спиной, и громогласный вопрос Винни застал его врасплох. – Они уже больше часа разговаривают, сколько можно?! – Пойди и спроси! – отозвался Роджер. – Я уже спрашивал, он меня послал, – Винни понизил голос. – Станислав Федотович, может, вы их дёрнете? Дэн улыбнулся и вернулся к трассе. На корабле стало гораздо тише в последние полчаса. Таск ушёл спать, Аайда и Дуус улетели на корвет; Дуус планировал завтра спуститься снова и взять с собой корабельного врача "для обмена опытом", как выразилась Катя. Киборг уловил из разговора, что альфианский технолог, похоже, станет их пассажиром: Аайда планировала отвезти его сама, но изменила маршрут ради Станислава Федотовича, и тот вызвался помочь ей в ответ. – Их нет в каюте, – с лёгким недоумением сказал капитан, вернувшись в пультогостиную. – Как это – нет?! – Винни подскочил с диванчика. – А где же они?! Навигатор отпустил шарик очередной пересадочной станции, и тот с хрустальным звоном вернулся на прежнее место, а Дэн связался с корабельными системами и первым узнал о том, что ни Вадима, ни Дороти вообще нет на "Мозгоеде". – Маша, где они? – требовательно спросил Станислав Федотович. – Не могу знать, милый! – Зато я знаю! – заорал Винни. – Они наладились на эту чёртову жестянку с "горошком"! Смылись потихоньку, пока мы тут сидели и переливали из пустого в порожнее! – "Попутный ветер" находится в пятидесяти километрах от нас, – возразил Роджер, явно не желая верить. – Я допускаю, что Дороти могла... – Они взяли флайер, – перебил Дэн, не поворачиваясь. – Система зарегистрировала его нахождение рядом с "Попутным ветром". Ему вдруг стало холодно и как-то... безразлично, он машинально допил остывший чай и сгорбился, глядя на незаконченный маршрут. – Вот гадёныш! – выдохнул Винни и добавил ещё парочку нелестных эпитетов для Вадима. – Увёл её!.. – Ещё кто кого, – оспорил Роджер. – Разминировать корабль рвалась Дороти. Хотя, по правде говоря, я не понимаю, зачем Вадиму соглашаться. – Да потому что он всегда так делает! – прорвало молчавшего до этого Станислава Федотовича. – Осёл упрямый, сколько лет его знаю, вечно одно и то же, втемяшится в голову – всё, пиши пропало!.. – Ковалёв быстро принимает решения, – подтвердила Катя мертвенно спокойным голосом. – Но, послушайте, прошло больше часа! Если бы что-то случилось, мы бы уже... узнали, да? – Не обязательно, – буркнул Винни. – Ты ж видела "гороховую" поляну, её и два, и три часа разбирать можно, этот ваш фанатик от души поработал, проще взорвать к чертям целиком, чем в порядок приводить! Всё игрушки ей, м-мать, "я смогу", "я сделаю"!.. Какого чёрта, должен же быть какой-то инстинкт самосохранения даже у киборгов, нет?! Рыжий, скажи! Обращение резануло по ушам не хуже ультразвука, Дэн мотнул головой и не ответил, а Винни продолжил разоряться: – Все бы запретили, и сидела бы она тут спокойно, нет, давайте полезем в самое пекло, ну мало шансов же было по-идиотски сложиться, ну это же не он тут только что грудью на амбразуру кидался... – Хватит, – перебила Катя. – Ковалёв – та ещё скотина, но хаять его просто так я не позволю. Если он принял решение, значит, у него были на то причины... хотя по морде я ему съезжу, пусть только вернётся. – Вот-вот! – поддержал Винни. Дэн молча встал, налил себе ещё чаю и вернулся за пульт. – Вадик живучий, – попытался внести нотку оптимизма Станислав Федотович. – Лезет вечно куда не надо – это да, но до своего возраста дожил же! Вот, помню, на Малых Котиках... – Петухов! – прикрикнула Катя. Капитан осёкся, кашлянул. Согласился: – Да, это, пожалуй, лишнее. Но закончилось-то хорошо! – Кому хорошо, а кому три с гаком часа у стола, – врач фыркнула. – Как вы его отпустили вообще?! – Так они разговаривать ушли! – напомнил Роджер. – А ты пробовала ему что-нибудь запретить?! – одновременно с ним потерял терпение Станислав Федотович. – Кать, ты же помнишь... – Помню? Да я с ним, мать его, летаю уже два месяца. Всё, что забыла, вспомнила. Дэн впервые слышал, как она ругается. Даже в волнении за сына она лишь повышала голос, а сейчас говорила спокойно, но что-то в её тоне подсказывало киборгу, что Вадиму и правда здорово достанется, когда он вернётся. Если вернётся. – Дэнька, ты как? – Тед подсел рядом, встревоженно заглянул ему в лицо, добавил негромко, чтобы не услышали остальные: – Слушай, ты не волнуйся. Всё нормально будет, я уверен. Вадим Георгиевича фиг достанешь, ты же его знаешь! Киборг повернул голову. – Почему он это сделал? – спросил он так же тихо. – Зачем пошёл? Я не понимаю. Он не ждал ответа всерьёз, однако Тед пожал плечами и признался: – Ну, я бы тоже пошёл на его месте. Ерунда все эти разговоры, рыжий. Либо делаешь, либо не делаешь, нечего тут обсуждать. Так что я с Вадим Георгиевичем согласен. Зря он тебя не предупредил, конечно, но ты ведь его не отпустил бы, правда? – он ухмыльнулся и подмигнул. – Увязался бы с ним. А там ещё кто-нибудь подтянулся бы, и опять сборы, споры, ты же понимаешь. Протянув руку, он взъерошил Дэну волосы и повторил: – Нормально всё будет, вот увидишь. – ...согласен – псих, – Роджер вздохнул, продолжая свою мысль. – Но не уважать не могу! Одна эпопея с Казаком чего стоила. Работать под прикрытием, без подготовки, без опыта; не всякий возьмётся, а ему нормально, встал и пошёл. – Он! Решение! Принял! – передразнила кого-то Катя, тыча в воздух указательным пальцем в такт словам, и Станислав Федотович засмеялся, явно понимая, о чём речь. – Не лез бы ещё один, цены бы ему не было. – Так он и не один, – заметил Тед, перебираясь ближе к остальным. – Он с Дороти, а она ничего так, вроде. – "Ничего"? Да ты охренел! – хмыкнул Винни. – Язык придержи, когда о девушке говоришь! – У-у-у! – многозначительно протянул Тед. – А я-то думаю, чего ты так бесишься! Не бойся, они просто с Вадим Георгиевичем на одной волне... – Оно и заметно, – пробормотала Катя. – ...он ей как капитан нравится! "Исполняющий обязанности", – зачем-то мысленно поправил Дэн с интонациями Вадима. Слова Теда произвели на него странное впечатление, потому что, строго говоря, в успокоении он не нуждался. Дороти занималась установкой и снятием взрывных устройств семь месяцев, что для киборга считалось более чем приличным стажем, и даже после форматирования при продаже она, будучи сорванной, должна была сохранить достаточно знаний в нецифровой памяти, чтобы не ошибиться. При самом плохом раскладе Дэн рассчитывал вероятность успешного разминирования в девяносто один процент, и с каждой минутой, не приносящей с собой зарево взрыва на востоке, прогноз становился всё лучше. Вот только расслабиться у него всё равно не получалось, напротив, чем больше проходило времени, тем сильнее Дэн злился. Само чувство было ему знакомо, хотя с такой интенсивностью навигатор испытывал его впервые. Он не мог идентифицировать причину. Исподтишка он смотрел на остальных, оценивая их эмоциональное состояние. Полина казалась расстроенной и сердитой, но такой она выглядела ещё до исчезновения Вадима и Дороти с корабля. Сердился и Станислав Федотович, и это Дэн понимал: капитан не любил, когда нарушали установленный регламент, да и в целом неровно реагировал на любую выходку Вадима. Роджер явно переживал о безопасности ушедших: он не находил себе места и нервно постукивал пальцами по подлокотнику дивана, на котором сидел. Кто злился, так это Катя. Дэн уже знал это упрямое выражение лица, не предвещающее ничего хорошего тому, кто её спровоцировал на подобные реакции. Вениамин Игнатьевич принёс коньяк, но Катя, единственная из всех, от него отказалась. Будто почувствовав взгляд киборга, она подняла голову и подошла, остановилась рядом с пультом. – Новая трасса? – спросила она почти весело. Почти. – Почему ты злишься? "Скажи мне. Может, я пойму, почему злюсь я". Катя пожала плечами. – Потому что он гадко поступил... и потому что он имеет на это право. Он сложил с себя полномочия и больше ни за кого не отвечает. Хочет – рискует собой, и я ничего не могу ему сказать, когда он вернётся. А очень хочется, потому что я его не для того штопала в своё время, чтобы он тут героически погиб ни за что. Это его жизнь, всё так, но мог бы и подумать о тех... Она медленно выдохнула и закрыла глаза. Помолчала, безошибочно положила руку на спинку кресла рядом с плечом Дэна, но не касаясь его. Попросила: – Не слушай меня. Гормоны бушуют. Не лучшие советчики. Я злюсь, потому что ужасно за него переживаю и хочу, чтобы он скорее вернулся, – она пригладила волосы и криво улыбнулась. – Завидую тебе, знаешь? Мне бы такую выдержку. – Вероятность их возвращения – девяносто три процента, – немного невпопад ответил Дэн. Катя фыркнула. – Значит, точно врежу, – пообещала она и сменила тему. – Поможешь мне? Хочу пирог испечь на завтра. У Таска день рождения, надо хотя бы сделать вид, что я не мать-ехидна! Они провели на "Попутном ветре" больше времени, чем Вадим ожидал. Пока Дороти осматривала грузовой отсек, спецагент вышел в рубку и получил от Кости полный список повреждений корабля, проглядел его и приказал отключить и отстыковать повреждённую лучевую установку – единственный узел, который требовал обязательного ремонта перед выходом в открытый космос. Костя же внезапно помог со взрывчаткой, переслав Дороти запись того, в каком порядке Харман её устанавливал. Вадим был искину признателен, но старался держаться к нему спиной – визуальное напоминание о сумасшествии Янку-старшего вызывало у него странные тягостные ощущения. – Я готова приступить, капитан, – сообщила Дороти по общекорабельной связи. Вадим помедлил. – Дай мне пять минут. Он вовсе не был уверен в том, что делает, и – нет, он не стал бы переигрывать, однако мучительно долго стоял над пультом, прежде чем отдать Косте последнее распоряжение. "Ты струсил, – сказал он себе. – Сбежал, лишь бы не принимать решение, лишь бы не признаваться ему, что ты не знаешь, что делать дальше. Ты трус, Вадик. Трус и дезертир, и ты знаешь, как он тебя встретит". Чтобы не мешать Дороти – нет ничего хуже, когда над душой стоят, – спецагент умылся в санузле, попил воды и вошёл в мемориальную каюту. В прошлый раз он составил о ней лишь общее впечатление, теперь у него появилось время рассмотреть всё в подробностях, и они его ужаснули. Он вспомнил, как Тед говорил о куртке, оставшейся Харману от сына по его словам; это было трогательно, жутко и печально, как и голофото в тонкой чёрной рамочке, как перевязанные лентой письма – по отдельности. Каждая из деталей по отдельности вызывала сочувствие и грусть. Собранные вместе, они становились гротескными и превращались из символов памяти в нечто уродливое, грубое и неправдоподобное. Подвинув вещи, лежащие на койке, Вадим сел и взял в руки письма, развязал ленту и открыл конверт, наугад вытащив из стопки. Он ожидал увидеть длинное нежное письмо, какие пишут близким людям, однако в конверте была лишь открытка с коротким текстом: "Долетели. Дела нормально. Константин". Удивлённый, Вадим открыл следующее письмо, потом ещё одно и ещё, и нигде, ни в одном из них количество слов не превысило десятка. Сухие новости, ни приветствий, ни прощаний, ни просьбы о поцелуе. "С Новым годом. Константин". "Нет связи, позвоню, когда смогу. Константин". "На Марцишор не приеду – курсы. Константин". Вадим сложил открытки обратно в конверты, обмотал лентой и затянул узел. Выключил свечи, постоял, бездумно глядя на потёртый футбольный мяч в сетке на крюке. После гибели Марины и Василисы он не тронул ничего из их вещей, сохранил всё в неприкосновенности – и год не появлялся в доме, который перестал быть домом, вернулся лишь после Медузы, когда его признали условно здоровым и отправили отдыхать. Время не залечило рану, но притупило чувствительность; одежду Вадим собрал, вычистил и сдал в благотворительный фонд, рассортировал личные вещи Марины и частично отправил её родителям. Над игрушками и вещами дочери сидел целый вечер, пил, не пьянея, приторно сладкую наливку и заснул на ковре рядом с кроваткой, а на следующий день сложил всё в коробки и отнёс в подвал, оставив себе лишь голофото и зайца в клетчатом комбинезоне, изрядно потрёпанного за долгую жизнь. Наверное, можно было сказать, что он справился – или нет? Харман ведь тоже справлялся, пока не встретил Катю в оружейном магазине на Сирене. Покачав головой, Вадим вышел из каюты и заблокировал за собой дверь. Дороти застала его дремлющим в кресле пилота вполоборота к коридору. На звук шагов он открыл глаза и спустил ноги на пол, спросил, прокашлявшись: – Хорошие новости или плохие? – Плохие принесла бы ударная волна, – задумчиво отозвалась Дороти. – А у вас крепкие нервы, капитан. – Устал чего-то, срубило, – признался Вадим. – Долго беспокоиться невозможно, да и ты мне обещала, что справишься. Она кивнула, присела на край пульта рядом с ним. Помолчала, царапая ногтем манжету куртки, затем произнесла с расстановкой: – Я не хочу лететь с Екатериной Андреевной на К'Скар'отанк'срс. Я буду там заперта и ограничена так же, как на Каталане. Вадим усмехнулся. Похоже, не только он сбежал с "Мозгоеда", чтобы не принимать решение. Заниматься чужими проблемами, впрочем, было куда проще и приятнее, чем своими, и он пошёл на поводу у своей слабости, предложил: – Скажи ей об этом. Не думаю, что она станет тебя принуждать. – Она заплатила за мою операцию, – возразила Дороти. – Она имеет право... – На что? Требовать с тебя компенсацию? – спецагент хмыкнул. – Это не так работает, Дот. Каталанка вдруг стала чертовски похожа на Дэна, когда он чего-то не понимал. – Зачем иначе забирать меня с Каталана? – Спроси об этом Екатерину Андреевну, – посоветовал Вадим. – Я не могу отвечать за неё. – Но можете за меня попросить, – Дороти не отводила от него глаз. – Вам она не откажет. – Откажет, если понадобится, – Вадим откинулся на спинку кресла с тяжёлым вздохом. – Послушай. Чего бы ты ни хотела, тебе лучше самой это с ней обсудить. Я могу поговорить за тебя, но тогда и новое соглашение буду заключать я, а не ты, и в чём смысл?.. Дороти нахохлилась, зажала ладони между коленей и не ответила. – Если не Скаркс, то что? – полюбопытствовал спецагент. – Чего ты хочешь? Она неопределённо повела плечом. В холодном голубом свете пульта её загорелое лицо казалось пепельно-серым, рубец на стыке старой и новой кожи чернел тонкой ниткой. Вадима пугали её молчание и неподвижность. – Посмотри на меня, – позвал он. – Дот. Посмотри на меня. – Я знаю, чего не хочу, – каталанка неохотно подняла на него глаза, бездонно-чёрные в полумраке рубки. – Я не хочу быть одна. И не хочу снова становиться вещью. Екатерина Андреевна хорошая, но я не нужна ей даже в качестве няньки и домашней прислуги. И вам не нужна, пусть вы и заботитесь обо мне. Я всё понимаю. Мне достаточно того что есть – пока. А вот "потом" внушает мне ужас. Я – сорванный киборг, меня уничтожат, если узнают, кто я. Этот риск будет со мной всегда, но есть разница, ради чего рисковать. К'Скар'отанк'срс – не та причина. Он лучше Каталана, потому что я смогу не прятаться физически, и всё же этого мало. Я знаю теперь, что можно по-другому. Знаю – и не хочу возвращаться к прежнему положению дел. Она замолчала снова. Некоторое время Вадим разглядывал её, затем кивнул своим мыслям, произнёс почти равнодушно: – А если бы ты пошла сюда одна... Дороти поняла с полуслова, поджала губы и мотнула головой. – Не знаю, – сказала она. – Я не знаю, капитан. До Питера я была готова умереть в любой момент. На Каталане жила надеждой, ждала его каждую минуту, каждую секунду. Теперь надежды нет... и я по-прежнему не боюсь смерти. – М-да, – подытожил Вадим. – Киборг с суицидальными наклонностями. Похоже, нам обоим с тобой нужен мозгоправ. Она засмеялась. – Тебе всё ещё нравится Винни? – Не так, как Питер, если вы об этом, капитан. – Это понятно. Дороти покусала губу, вздохнула. – Он хотел, чтобы я осталась с ним на "Сигурэ". Несколько раз заводил разговор об этом. – А ты? – Я не уверена. С ним я осталась бы, возможно, но "Сигурэ" – другое дело, – она запнулась и добавила с неожиданной злостью: – Мне нет там места. Мне нигде нет места. "Мне тоже", – подумал Вадим. Заводя флайер на посадку возле "Мозгоеда", он вспомнил, что не удалил файл, записанный на "Попутном ветре", поморщился: что уж теперь, не возвращаться же!.. Судя по иллюминации корабля, внутри их с Дороти ждала "тёплая" встреча, и вряд ли стоило её откладывать. Оплеуха, правда, оказалась сюрпризом. – Как больно, – пожаловался Вадим, одной рукой обнимая разрыдавшуюся Катю, а другой ощупывая лицо. – Я и забыл, что у тебя левая рабочая!.. – А какая разница? – невольно удивился Роджер. – По правой щеке реже бьют, непривычно. – Да я тебя вообще убью! – всхлипнула Катя, отстраняясь. – Чтоб неповадно было! Убери руку, дай посмотреть. Сейчас лёд принесу. Вадим сдержал улыбку, хотя это как раз труда не составило: войдя, он сразу нашёл глазами Дэна и в первую очередь ждал его реакции, отчасти поэтому и пропустил Катино "приветствие". Дэн же на него не смотрел. Вообще не обратил внимания, даже головы не повернул. Как возился с тестом, так и продолжил. "Обиделся, – решил Вадим. – Что ж, его право". Просить прощения он не собирался, не чувствовал за собой вины ни перед кем из присутствующих – и уж тем более не перед Славиком, несмотря на его укоризненный вид. – Ничего другого я от тебя и не ожидал, – сказал наконец Станислав, выдержав драматическую паузу. – Больниц, я так понимаю, тебе мало было, да? Винни уже хлопотал вокруг Дороти: помог ей избавиться от рабочего комбеза, надетого поверх гладкой чёрной поддёвки, налил чаю и жестом фокусника извлёк откуда-то тарелку с бутербродами. – Больниц? – Вадим невольно сглотнул слюну и вскинул брови, переводя взгляд на друга. – Сорок кило "горошка", Славик! Даже урна не понадобилась бы! Он сообразил, что ляпнул лишнего, осёкся, кашлянул. Добавил: – Да и не было никакого риска. Дороти профессионал, она собаку на этом съела! Кстати, я бы тоже не отказался. Есть что-нибудь пожевать? Тед с готовностью сунул и ему тарелку и кружку. – Я буду любить тебя вечно! – пообещал Вадим, падая в пилотское кресло. Его снова понесло – сказывалось напряжение последних двух недель, – но Тед, к счастью, понял и только хрюкнул в кулак. И покосился на Дэна, который по-прежнему игнорировал возвращение "сапёрной бригады". Вадим тоже бросил на киборга быстрый взгляд и сосредоточился на бутерброде. – "Попутный ветер" в приличном состоянии, – сообщил он с набитым ртом. – Искин выдал мне перечень повреждений от столкновения с нами, ни одно не является критическим. Лучше, конечно, если Михалыч на него тоже посмотрит, но пока, вроде, похоже, что до Жемчужины "Ветер" дотянет и без ремонта. "Горошек" Дороти разобрала на составляющие, с ним проблем не будет. Отставив кружку, он принял у Кати охлаждающий пакет и прижал к щеке, уже не болевшей, зато ощутимо вздувшейся; подумал, что стоит считать оплеуху плюсом: в противном случае распекать его принялись бы все по очереди, а так даже Славик не решился, пожалел! – Екатерина Андреевна, я закончил, – сказал Дэн, отставляя миску. – Спасибо, милый, – врач направилась к нему. Оглянулась. – Ковалёв, кекс всё равно за тобой, даже не думай, что я тебя освободила от обещания! – Ни боже мой! – поклялся Вадим. Дэн вымыл руки, отряхнул джинсы и обратился к капитану: – Станислав Федотович, я вам ещё нужен? Я бы хотел пойти спать. – Иди, конечно, – тот не на шутку удивился, но ничего переспрашивать не стал, напротив, согласился: – И правда, поздно уже. Давайте укладываться, а предметно будем завтра решать, на свежие головы. – Я задержусь, – предупредила Катя. – Пирог до утра откладывать нельзя. Дороти вызвалась помочь. Вадим дожёвывал третий бутерброд, рассеянно глядя в темноту коридора, где скрылся Дэн. Отчего-то он был уверен, что свою подушку рыжий уже забрал, а ещё – что он не откроет дверь, если Вадим придёт поговорить. Когда придёт. По крайней мере, пускать всё на самотёк Вадим не собирался. Он с трудом проснулся по будильнику в шесть утра и пару минут лежал, прикидывая, не саботировать ли тренировку, затем вспомнил о вчерашних бутербродах и спустил ноги с кровати исключительно из признательности к Теду. Пилот уже разминался и выглядел при этом возмутительно бодрым. – Выспался? – с завистью спросил Вадим вместо приветствия. – Ага. А вы нет? Вадим покачал головой, признался неожиданно для себя: – Замёрз ночью. И кошмары снились. О высадке в болото, типа того. Он тоже начал неспешно разогреваться, спохватился посреди процесса: – Ты можешь мне больше не "выкать", если что. Я вроде как полномочия сложил. – А вам неприятно? – уточнил Тед. Вадим даже замер на секунду от неожиданности, обдумал вопрос и пожал плечами: – Да нет, нормально. Если тебе удобно... – Удобно, – пилот энергично кивнул. К радости Вадима он не спросил о Дэне и ничего не сказал на эту тему, хотя спецагент подозревал, что в глубине души Теда распирает от беспокойства за друга и любопытства одновременно. Вадим его, в общем-то, понимал, но обсуждать ситуацию с третьими лицами не хотел, и не в последнюю очередь оттого, что сам не знал, что конкретно так Дэна вздёрнуло. И поймать рыжего, чтобы это выяснить, оказалось не так-то просто. Вадим смог перехватить его только перед обедом, когда плюнул на приличия и залез под брюхо "Мозгоеда", где Михалыч с помощью киборга укреплял восстановленную посадочную стойку. При виде спецагента Михалыч буркнул что-то невнятное, попятился и ушёл, якобы прощупывая силовой кабель, а Дэн остался держать наполовину привинченный уголок. – Давай поговорим? – предложил Вадим. – Не хочу, – отрезал рыжий, не глядя на него. – Я пока не готов. Вторая фраза несколько смягчила эффект от первой, однако Вадим всё равно несколько секунд переваривал услышанное, прежде чем кивнуть. – Ладно, – сказал он. – Я подожду. На это Дэн отвечать не стал – не захотел или не видел смысла, – и Вадим спиной вперёд выбрался из-под корабля. Ему было досадно и неприятно, и вместе с тем немного смешно: хотел человеческих реакций от киборга? Наслаждайся. Нравится?.. Вот он решает за себя, выражает свои эмоции. Посылает тебя к чёрту. "Не готов! – спецагент хмыкнул. – Надо же". Если так подумать, это был хороший выбор. Когда не хочешь говорить о чём-то, лучше прямо отказаться, чем молчаливо сбежать и ввязаться в смертельно опасную авантюру; отчего-то это грело Вадиму душу. Словно давало ему лишний шанс. Словно в человечности рыжего была и его заслуга. Держа слово, он больше не навязывался, но и не избегал контакта, не закрывал каюту и много времени проводил в пультогостиной, и в результате невольно обратил внимание на странные отношения между Славиком и Полиной. Помня о радостном приветственном вопле, Вадим как-то по умолчанию решил, что у них всё хорошо, и тем удивительнее было обнаружить, что это не так. Полина ходила растерянная и зажатая, ловила сверчков на пару с Котькой и по вечерам разговаривала с кем-то в своей каюте – возможно, с Роджером, хотя однажды Вадиму послышался из-за двери голос Дороти, летевшей с Винни параллельным курсом на "Попутном ветре". Славик тоже хорошим настроением не блистал, и Вадим, не выдержав, на полпути к Жемчужине подловил его возле чайника и ткнул в поясницу двумя пальцами как стволом бластера. – Ты что творишь? – прошипел он другу на ухо. – Почему девушка расстроена? Станислав недобро посмотрел сперва на него, затем на сидящего за пультом Теда. – Он в наушниках, – успокоил Вадим. – Давай, Славик, колись. Она тебе на шею кинулась при встрече, куда всё делось? Ты что ей сказал? – Почему сразу "я сказал"?! – возмутился Станислав. – Ничего я не говорил! – Вообще ничего?.. Переспрос, отчасти шуточный, внезапно попал в цель. Вздохнув, Станислав поднёс кружку к губам, отпил немного, поморщился и добавил сахара. На Вадима он больше не смотрел, побарабанил пальцами по столешнице и наконец решился: – Давай в мою каюту. Мне, наверное, всё-таки нужен совет. Появление початой бутылки коньяка спецагента не удивило: Славик и в армии не отличался талантом и любовью к беседам о душевных терзаниях и сердечных устремлениях, и с годами ничего не изменилось. Давить Вадим не стал, поддержал традиционный тост "за нас с вами и за хрен с ними" и откинулся на спинку стула, ожидая, пока друг дозреет сам, тем более что идей у него не было никаких. Разве что Полина приревновала к Аайде? Так даже слепой заметил бы, что Аайда просто развлекается... или нет? Он фыркнул, когда под дверью заорала Котька, заметил: – Соскучилась по тебе! – А я по ней нет! – отрезал Станислав, но сжалился, встал и открыл дверь. Котька запрыгнула на койку, улеглась ровно на нагретое капитаном место, свернулась клубком и мгновенно заснула. – Я же говорю – соскучилась, – ухмыльнулся Вадим. Станислав с тяжёлым вздохом сел рядом, долил по чуть-чуть в оба стакана. И единым духом выпалил наконец то, что глодало его изнутри: – По-моему, Роджер собирается сделать Полине предложение! – Да с чего бы? – не поверил Вадим. – Они виделись полтора раза! – Он ей ещё в первую встречу на Степянке понравился, – Станислав махнул рукой, покачал стакан и выпил коньяк залпом, как водку. Вадим невольно поморщился, но друг ничего не заметил, продолжил: – И она ему тоже. На Кр-Шерии он её на флайере катал. Достопримечательности показывал! – Тед её тоже на флайере катал, это ничего не значит. – Ты просто не видел, – мрачно сказал Станислав. – Раньше я думал – пусть, всё равно мне ничего не светит. Он так-то парень неплохой, хоть и пиратствовал одно время, он её не обидит. А теперь, – он добавил крепкое словечко, – меня это уже не устраивает! Вадим кивнул, глотнул коньяка. – Допустим, ты прав, – согласился он. – И? Ты намерен что-нибудь предпринять по этому поводу? Успеть первым, я не знаю? – Не могу. – Почему это? Станислав отвёл взгляд, постучал стаканом по краю стола. Пересел, потеснив жалобно пискнувшую Котьку, и переложил её себе на колени, кажется, даже не заметив этого. – У него фора по времени, – проговорил он тяжело. – Мы прибудем на Жемчужину одновременно, но я иду с тобой и Катей к шерифу, а Роджер свободен. Они уже договорились о встрече. На Жемчужине особо делать нечего, но бар, кино и кафе есть даже там, понимаешь? Он бросил взгляд на стакан Вадима, налил коньяка только себе и опять выпил залпом, продолжил: – И потом, он умеет во всю эту... галантность! Руку поцеловать, сказать комплимент! Китель свой накинуть, если девушке холодно! – А ты термостат включишь, – сочувственно подтвердил Вадим. – Да, Славик, есть за тобой грешок. Ухаживать ты умеешь только за оружием. – От него моя жизнь двадцать лет зависела, – возразил друг, но вяло, без огонька. Похоже, вопрос общения с Полиной у него и в самом деле встал ребром поперёк горла. – Пока читал эту Ксанину, – заговорил он снова, – всё думал: вот починят меня – первым делом куплю кольцо, прилечу к вам, приглашу её куда-нибудь и сделаю всё красиво, как в книжке, чтобы ей потом было что вспомнить! Каталоги смотрел, веришь?.. Приценивался, выбирал!.. – Верю. Ты – смотрел, ты обстоятельный. – Да к чёрту эту обстоятельность! – разозлился Станислав и разлил остатки коньяка на двоих, посмотрел на пустую бутылку. – Вроде, у Веньки ещё был. Заберу, компенсирую ему на Жемчужине... Так вот, к чёрту это всё, если оно никуда не ведёт! Ну, планировал я, искал лучшее, думал даже, как тебя заставить "случайно" корабль на какую-нибудь планету красивую привести вроде Шии-Ра хотя бы. И что? Среди ночи звонит Роджер, я, не долечившись, выписываюсь из больницы под стенания физиотерапевта и мчусь на другой конец галактики, потому что девушка, на которой я хочу жениться, романтически путешествует с моим конкурентом!.. Он выругался, покачал головой и выпил, встал. – Сейчас вернусь. – Я тоже, – Вадим влил в себя коньяк как микстуру и на мгновение зажмурился. После речи Славика – невероятно эмоциональной, Вадим редко его таким видел за всё время знакомства, – он чувствовал себя виноватым. Знал, что формально его ответственности в происходящем нет, что заварил всю эту кашу Харман, и Славик сорвался бы с места вне зависимости от того, с Роджером Полина осталась или на "Мозгоеде", в эпицентре опасности, и всё же совесть настойчиво нашёптывала в оба уха, что эту оплошность следовало бы исправить. Если, конечно, Славик примет его извинения в таком формате. Он постоял немного над сумкой, прежде чем расстегнуть внутренний карман и залезть в портмоне, где лежали важные, но редко используемые документы, карты памяти, электронная отмычка – и кольцо с аквамарином и двумя бриллиантами, которое он подарил Марине, делая предложение. Марина сняла его, когда он надел ей на палец обручальное, и хранила в бархатном конвертике, чтобы передарить Василисе на четырнадцатилетие; его, единственное из всех её украшений, Вадим оставил себе, а не отправил тёще и тестю вместе с другими вещами. "Значит, пора", – невнятно подумал он. Сунув кольцо в карман, он вышел в коридор и увидел Дэна. Рыжий стоял на пороге своей каюты, смотрел внимательно и хмуро и молчал. Вадим приподнял брови, выждал немного и, не получив ответа, вернулся к Станиславу, закрыл за собой дверь. – Веньку спрашивал, пока на Степянку летели, – продолжил друг, словно они и не прерывались, – пожалел сразу. У него философия простая: как суждено, так и будет, да ещё – что ни делается, всё к лучшему!.. Если любит, говорит, никакой Роджер её не отвлечёт! Будем. Он приподнял стакан, сделал глоток, на этот раз маленький, покатал коньяк во рту. – Так я не слепой. Может, она меня и... В общем, на шею-то она мне кинулась, а дальше что, Вадик? Я – её капитан. Она романтичная домашняя девочка, я у неё буду "Станислав Федотович", пока что-то не изменю, а что я могу? Вот, с коньяка могу фольгу снять, ей это "колечко" даже на большой палец велико придётся!.. По пути, – он усмехнулся, – знаешь, что отмочила? На автоматической гасилке сообщение пришло. Болтает, весёлая, довольная, и вдруг – оп! – колечко в камеру! У меня сердце в пятки ушло, а она такая счастливая и заявляет: "Гляди, что мне Дороти вырезала!" Вадим засмеялся. Станислав укоризненно посмотрел на него, махнул рукой. – Я только тогда и заметил, что оно деревянное. Талант, кстати, твоя Дороти, хоть и ведёт себя как Денис в худшие его моменты. Что ни говори, а субординация у киборгов либо полная, либо никакой, сколько на него смотрю, никогда не знаю, сделает он, как я прошу, или фокус какой-нибудь выкинет в очередной раз! – Да что ты, – Вадим фыркнул. – А мне-то в уши лил, какой Дэн замечательный и надёжный!.. Ладно, ладно! – остановил он Станислава, прежде чем тот принялся оправдываться. – С Дороти, сам понимаешь, вопрос особый. Она шесть лет выживала среди людей исключительно за счёт независимости и самостоятельности, ей уже не прикажешь так просто, сперва нужно её убедить, что ты имеешь на это право. – Ну, ты-то убедил. – Повезло, – не согласился Вадим. – И мы не обо мне и не о Дороти. Он сам долил коньяк в стаканы, посмотрел на этикетку. – Хорошо живёт твой Венечка. – Так куда ему деньги тратить? – Станислав пожал плечами. – Жены нет, детей нет. Случись что, его в любую клинику с руками оторвут!.. А у меня старый корабль, конура на Бобруйске и пенсия такая, чтобы только голубей кормить хватало. – Какая ещё пенсия? – напоминание о возрасте Вадима покоробило. – Славик, опомнись, ты мужик в расцвете лет с конкретным таким послужным списком, не говори мне, что ты не найдёшь себе занятие по интересам и по деньгам! Это, знаешь, отговорки уже какие-то, чтобы не делать ничего. Не, если ты хочешь погулять на её свадьбе, когда она за Роджера выйдет... – Не хочу! – друг грохнул кулаком по столу. – Я бы её хоть сейчас замуж позвал!.. – Так зови, – Вадим, в свою очередь, прихлопнул к столу кольцо. – Вперёд, старшина. Больше отмазок нет. Станислав уставился на кольцо, как будто разом протрезвев. Поднял глаза, снова опустил. Поднял. – Откуда?! – спросил он сипло. – Из кармана, – честно ответил Вадим. – Давай без этого. Любишь её? Или Роджеру отдашь? – Иди ты к чёрту! – посоветовал Станислав. Сгрёб кольцо и разлил коньяк. – За друзей, – сказал он торжественно. – За друзей, – согласился Вадим. Дэн проснулся в четыре сорок девять, когда открылась дверь каюты Вадима. Спецагент босиком пересёк коридор, следуя за Таском, чертыхнулся и шумно вздохнул. – Я не умираю, Ковалёв, – насмешливо сказала Катя голосом, свидетельствующим, скорее, об обратном. – Не бросается в глаза, – буркнул Вадим и закрыл дверь её каюты. Киборг хотел подключиться к корабельной системе и узнать, что происходит, и с удивлением получил отказ в доступе. – Маша? – спросил он вслух, словно это что-то могло изменить. – Прости, котик, тебя туда не звали! – откликнулась искин. Такой ответ Дэну не понравился, но, просчитав возможные последствия, от идеи пробить защиту он всё же отказался, оделся и тихо вышел в коридор. Часть разговора он пропустил. – ...понимаю, – неохотно согласился Вадим. – Ладно. Я не скажу. При одном условии: ты скажешь ему сама, если... всё закончится благополучно. Что-то звякнуло. Он запнулся, хмыкнул: – Вот это да. А у тебя есть разрешение на такие препараты? – Обижаешь. Я полевой хирург и целый доктор медицины, а не какой-нибудь участковый диагност... даже не думай! – Серьёзно?.. – Ковалёв. Зачем тебе? – Жадность, – ответил Вадим, судя по интонации – с ухмылкой. – Не могу устоять. Готова?.. – Давай. Неприятно зашипел шприц. Катя охнула. – Терпи, Катюш. Всего два кубика. – Терплю, – врач со свистом втянула в себя воздух. – Больно как!.. Надо было субсидол сперва подколоть. – Наркоманка, – шутливо осудил Вадим. – Всё, умница, отдыхай. Щёлкнул запорный клапан, пустая ампула выпала из шприца и покатилась по полу. Вадим чертыхнулся. – Спасибо, Вадик, – негромко сказала Катя. – Да ну, брось. Чего Веньку-то не позвала? – Трепло твой Венька, – Катя засмеялась и попросила: – Таск, кара, сделай мне чаю. Киборг отпрянул назад и нырнул в открытую каюту Вадима, задержал дыхание: все уже знали, что Таск плохо видит в темноте, зато отлично слышит. – "Кара"? – переспросил Вадим. – Это значит "милый". К'кар'а. Не делай такое лицо, Ковалёв, просто смирись наконец, что никогда не сможешь это выговорить. Дэн улыбнулся, в точности представив выражение лица, какое бывало у спецагента, когда ему что-то одновременно нравилось и раздражало. Вадим, впрочем, тут же отыгрался. – Кстати, отличное бельё, – заметил он. – Это что, щупальца? Выглядят как алькуявские! – Да пошёл ты!.. – Катя снова засмеялась, раздался звук шлепка чем-то мягким. – Это лифчик для удобства, а не для секса! – Ну, раньше ты мне никакого не показывала. Я перешёл на новый уровень доверия? – Будешь хорошо себя вести, разрешу сделать мне укол в задницу, – проворчала Катя. Теперь уже засмеялся Вадим. – Звучит заманчиво, – он вздохнул, растеряв всё веселье. – Как ты? И сейчас, и в целом? – Сейчас – получше. А в целом... Не знаю, Вадик. Страшно мне. Я не уверена, что сделала всё правильно. Не смогла удержаться, он слишком хорош, но только время покажет, права ли я была. Зашуршала ткань. Из пультогостиной вернулся Таск, дверь закрылась, и Дэн снова подобрался ближе. – Спасибо, кара. – Пойду, – сказал Вадим. – Попробуйте ещё поспать. Сможешь, Катюш? – Думаю, да. А ты? – Смысла нет уже. Пойду съем что-нибудь и кино посмотрю, пока Тед не проснулся. Более удачного момента Дэн и представить не мог. Он переждал в своей каюте, пока Вадим обуется и пройдёт мимо, и последовал за ним, нарочно шагая так, чтобы его было слышно. Вадим обернулся. Он замёрз, похоже: сутулился и зябко ёжился, потрогал чайник обеими руками. – Там на двоих воды хватит? – спросил Дэн. – Хватит. Тебе чёрный? Киборг чуть наклонил голову. Диалог в точности повторил тот, что состоялся на Коламбусе в ночь их первого секса, только теперь они поменялись репликами. Уверенный, что Вадим этого не вспомнит, Дэн тем не менее воспроизвёл и следующую его фразу, тот незаконченный протест: – Да я сам. – Да уж дай мне за тобой поухаживать, – отозвался Вадим, насмешливо улыбаясь. – Давно не спишь? – Полчаса, – округлил Дэн. Он подошёл ближе и оперся руками о стол; не то чтобы это было ему необходимо, но люди часто так делали – и Дороти, и это выглядело... человечным. – Подслушивал? Спецагент продолжал улыбаться, и Дэн рискнул сказать правду: – Не с начала. – Спасибо. – За что? – не понял киборг. – За то, что не соврал, – Вадим передал ему кружку, курящуюся паром, а со своей ушёл на диван, сел и вытянул ноги. – Мне не нравится врать тебе, – признался Дэн. Вадим усмехнулся и промолчал. – Что за препарат ты взял у Екатерины Андреевны? Так же молча спецагент вытащил из кармана и бросил ему капсульный шприц из термостойкого полимера. Дэн поймал, взглянул на этикетку: триметанил, сильнодействующий наркотический анальгетик. Дэн помнил, что у военных триметанил имел тёмную славу "лёгкой смерти" – нередко случалось, что его применяли для облегчения последних минут жизни, когда помочь было нельзя. Киборгов в таких случаях добивали. Людям делали инъекцию и ждали конца. – Зачем тебе? – навигатор отдал шприц обратно. – Мог бы тоже бросить, – с лёгкой обидой заметил Вадим. – Я бы поймал, не так уж я безнадёжен. – Я хотел подойти. Несколько секунд Вадим смотрел на него снизу вверх, затем похлопал ладонью по дивану. – Садись. Поговорим? Дэн кивнул. Он устроился в противоположном углу, подвернув под себя ногу, обхватил руками кружку. Вадим с любопытством его разглядывал, прихлёбывая свой чай, и ждал, и наконец Дэн произнёс: – Вероятность того, что Дороти не справится, была девять процентов. Ты разрешил и пошёл с ней. Почему? – Потому что она нуждалась во мне, – Вадим сполз чуть ниже по дивану и положил голову на спинку. – А ещё – потому что я струсил. Боялся ответить на твой вопрос о том, сойду ли я на Жемчужине. Ты ведь спрашивал не об этом. Ты хотел знать, что будет дальше, так? Что мы будем делать. Видишь, я предпочёл рискнуть жизнью, лишь бы не отвечать, потому что – потому что я не знаю. Когда-то давно я хорошо представлял себе, чего хочу и к чему стремлюсь. С тех пор... Он выпрямился и вздохнул, отпил из кружки. На Дэна он больше не смотрел, разглядывал в полумраке пультогостиной что-то, известное только ему. – Когда погибла моя семья, – проговорил он медленно. Запнулся, повторил: – Когда погибла моя семья, с целями и смыслом жизни стало так себе. Я... просто тянул это. Ничего не хотел, почти ничего не делал. Я даже стричься перестал!.. Работа под прикрытием не помогла, хоть я и надеялся. После Медузы, когда всё закончилось, я вышел из больницы и понял, что не знаю, куда идти. Кто-то посоветовал путешествовать. Сейчас, задним числом, мне кажется, это был тупой совет – для меня, в моей ситуации. С другой стороны, он привёл меня к тебе, значит, не такой уж тупой. Покачав головой, Вадим отставил кружку на пол, стащил ботинки и закинул одну ногу на диван, спросил: – Можно? – и вытянул её за спиной Дэна. – Ты пришёл на "Мозгоед" разбитым, – озвучил навигатор свои наблюдения времён Сирены. – И ожил после Шебы. – На Шебе у меня появилось дело, – согласился Вадим. Улыбнулся, добавил: – Смысл, интерес – называй как хочешь. Там я к тебе и привязался. К сожалению, главного вопроса это не решает. Я не знаю, что нам делать, Дэн, потому что не знаю, что вообще теперь делать со своей жизнью. На "Мозгоеде" я не останусь – не хочу снова ходить под Славиком, это пройденный этап, я не стану ему подчиняться... я старше по званию, чёрт возьми! И уходить не хочу, потому что вне корабля мне нечего тебе предложить. Да, у меня есть работа, даже две, если так посмотреть, но в моей прежней жизни нет места для тебя. А какой жизни я хочу, я не задумывался, пока ты не задал мне вопрос, сойду ли я на Жемчужине. Мой ответ: я не знаю, Дэн. Сейчас я не могу принять решение. Мне нужно – определиться, сделать пару звонков, навести справки. Как следует подумать. И тогда я приду к тебе, и мы будем думать уже вдвоём, если ты ещё захочешь иметь со мной дело. Подождёшь меня? Дашь мне немного времени?.. Дэн подумал отвлечённо, что последний раз такую длинную речь Вадим произнёс – прокричал, – на Каталане, в пещере Северной шахты, когда отчитывал его и Катю. Сейчас спецагент тоже волновался: у него участились пульс и дыхание, на висках и на лбу выступил пот. – Почему ты думаешь, что я не захочу? – Всё меняется, – Вадим пожал плечами. – А я не могу даже сказать, сколько мне нужно времени. День, неделя, месяц – я не знаю. – Мы не будем видеться, пока ты думаешь? – уточнил Дэн. – Не будем разговаривать, спать вместе, заниматься сексом? По изменившемуся лицу Вадима он понял, что ничего такого не подразумевалось. – С ума сошёл?! – Я не всегда могу тебя предсказать. Но я понял, это значит "нет". Ответишь мне ещё на один вопрос? – Да. Да, конечно. – Когда мы улетали с Джек-пота, – киборг выдержал паузу, незаметную для человека, решая, какое количество информации не станет чрезмерным, – ты записал сообщение для Дороти. На случай, если ты вернёшься, и на случай, если ты не вернёшься. Вадим нахмурился. – Ну, – подтвердил он. – И ты говорил с Полиной о том же. – Не совсем, но допустим, – снова согласился Вадим, явно недоумевая, к чему Дэн клонит. – Почему ты ничего не оставил мне? Он не был уверен, что удачно сформулировал мысль, однако вот теперь Вадим понял всё. Лицо его разгладилось, уголки губ и глаз дрогнули. – Так вот что тебя расстроило, – произнёс он медленно. – Вообще-то, я записал тебе сообщение. Только не отправил. Костя должен был... в случае детонации. Он бы успел. В случае успеха я рассчитывал сказать всё лично, а сообщение... Думаю, оно до сих пор на "Попутном ветре". Я забыл его стереть, уходя. Так что, если надумаешь посмотреть... В неоновом ночном освещении Дэн ясно видел его кривую улыбку. Молчание затягивалось: киборг понятия не имел, что ответить. Готовясь к разговору, он просчитал больше десятка вариантов, сочинил за Вадима с полсотни возможных объяснений, и только одно не пришло ему в голову – то, которое оказалось правдой. Вадим не лгал ему – как обычно. И не ждал ответа, как выяснилось. – Иди сюда, – он похлопал себя по груди. Помедлив, Дэн тоже скинул кеды и придвинулся ближе, лёг, устроился головой у Вадима на плече. Спецагент обнял его и поцеловал в макушку, потёрся о неё носом. – Прости, что заставил тебя поволноваться, – шепнул он. – Думал о тебе, пока был там. Только о тебе и думал на самом деле. Дэн закрыл глаза. Вадим отпустил его – спине сразу стало холодно, – пошарил рукой по дивану и кое-как натянул на них обоих клетчатый плед. – Утром всегда знобит, если не высплюсь. – Почему Екатерина Андреевна тебя разбудила? Ты не врач. – Я её друг. Иногда это важнее, – Вадим снова его поцеловал. – Она больна? – Нет. Просто сложная женская физиология, о которой она не хочет ни с кем говорить. – Кроме тебя. Спецагент негромко засмеялся. – Не ревнуй. Она позвала бы Дороти, но Дот – на "Попутном ветре". Так что пришлось мне. Перешёптываясь так, они лежали в полумраке почти до шести утра. Вадим поглаживал киборга пальцем по плечу всё медленнее, дышал – ровнее и наконец задремал; Дэн не шевелился, боясь разбудить, но Вадим проснулся сам, когда в коридоре раздались сперва шаги Теда, а затем громкое покашливание. Вадим выпростал руку из-под пледа и поднял повыше. – Мечтал сделать это ещё на Хаммасуре, – сообщил он. Тед коротко хохотнул. – Помирились? – спросил он немного смущённо. – Не похоже? – поинтересовался Дэн, не меняя позы. Теперь фыркнул Вадим – и сжал руку киборга под пледом. – Слезай, Денис, – сказал он мягко. – И иди досыпай. Денёк сегодня будет ещё тот. Дэн кивнул. Сел, сунул ноги в кеды. Посмотрел на ухмыляющегося Теда. Показал ему средний палец и ушёл в свою каюту. Письмо упало в почту ещё до посадки на Жемчужину, как только появилась связь. "Ты мне должен, – напоминал Олесь. – Пора отдавать. Набери меня". Вадим чертыхнулся и зажмурился, схватился за лицо. – Как вышло, что я кругом всем должен?! – пробормотал он с досадой. – Хоть раз бы наоборот! Белецкий, правда, был в этом смысле на особом положении: это он свёл Вадима на Шебе с Ирэлом Аш-Сэем, без которого для Славика и мозгоедов дело бы кончилось близким знакомством с центаврианскими допросными техниками. Однако прямо сейчас Вадиму больше всего хотелось Славику Олеся и переадресовать. Он побрился, надел чистый свитер. Поколебавшись, пристегнул кобуру с бластером, в очередной раз помянув недобрым словом Хармана, бросившего конфискованное оружие так, что на стволе осталась кривая царапина, чёрная от машинного масла. В каюту постучали. – Да?! – рявкнул Вадим. – Готов? – спросил Станислав, предусмотрительно оставаясь с той стороны двери. Его присутствие Вадима тоже не радовало: ничего хорошего от встречи с законом он не ждал и заранее не питал никаких тёплых чувств к потенциальному свидетелю своего позора. Катя зато оставалась на корабле. Она по-прежнему неважно себя чувствовала, дремала и даже не вышла к завтраку, и Вадим скрепя сердце решил взять с собой Таска. Они обсудили это втроём, Таск заверил мать, что справится, и Катя дала добро. И в итоге именно Таск произвёл наибольшее впечатление в управлении шерифа. Сам шериф был в отпуске и вне Жемчужины в принципе. Его заместитель, Йони Купар, оказался дружелюбным смышлёным парнем, ещё более рыжим, чем Дэн. Вадим немного повеселел, увидев, как занервничал Станислав, посмеялся про себя: надо же, столько лет прошло, а Славика всё не отпускают ассоциации!.. Как Дэна-то на работу взял, непонятно; Вадим подумал бы, что спьяну, но такой подход был совершенно не в духе старшины Петухова. Рассказ спецагента дружелюбный Йони, тем не менее, сразу на веру не принял, перебивал несколько раз, задавал уточняющие вопросы, и лишь когда Вадим упомянул о том, что доступ на корабль Харман разрешил только спецслужбам, Йони удивился: – А почему вы не сказали, что вы из галаполиции? – Это не имеет отношения к делу, – Вадим пожал плечами. – Я в бессрочном отпуске. – Всё равно! – Йони взъерошил себе волосы. – Дайте ваш жетон. Он сунул его под сканер, прочитал что-то на вирт-экране, невидимом посетителям, и кивнул: – Продолжайте. Ещё он попросил штатного врача осмотреть Таска ("Если можно"), и вот тут Катин сын впервые открыл рот. – Я не возражать, – сухо сообщил транслятор, но смысл ответа от Йони, похоже, ускользнул. Заместитель шерифа как заворожённый смотрел на Таска, словно на него только что снизошло божественное откровение. – Ой, скажите ещё что-нибудь! – обрадовался он наконец совершенно по-детски. – Что это за язык? Откуда вы родом? Я никогда не слышал ничего подобного! Увлёкшись, он проследовал за Таском и врачом в соседнее помещение, напрочь забыв и о Вадиме, и обо всём остальном. Спецагент проводил его взглядом, хмыкнул и откинулся на спинку кресла. – Надо же, – удивился Станислав. – Как его разобрало! Отсутствовали все трое чуть не полчаса, а когда вернулись, стало ясно, что Йони потерян для общества: Таск, отключив транслятор, учил его традиционному приветствию кра. – Может, мы уже пойдём тогда? – шепнул Вадим. Станислав затрясся от смеха, прикрывая рот рукой; Вадим обернулся на Дэна, и улыбка поблёкла. Рыжий стоял неестественно прямо, развернув плечи и подняв подбородок, и смотрел перед собой, как положено образцовому киборгу, находящемуся в режиме ожидания. Так выглядела Дороти, когда ждала у трапа "Мозгоеда" на Каталане, так выглядели и десятки других DEX'ов, с которыми спецагенту приходилось иметь дело; это было обычно, нормально – и чертовски несправедливо по отношению к Дэну. "Бояться надо не знакомых, – подумал Вадим. – Свои пальцем у виска покрутят и успокоятся. Бояться надо компанию, а от компании я его защитить не смогу. Ему лучше со Славиком – сегодня здесь, завтра там, поди найди его, даже если приспичит, а стоит где-то осесть, и нас возьмут за жабры. Не убьют, так исследовать станут, и чёрт знает, что хуже". Тягаться с "DEX-компани" он не мог – что им до галаполиции?.. Прожуют и выплюнут, и костей не останется; от прежней работы толку и того меньше. ...вот разве что Олесь... Вадим нахмурился, бессмысленно уставился на свои руки. Если помочь сейчас Белецкому, может, он согласится зачислить Вадима в свой отдел? С ними "DEX-компани" связываться не станет, не в открытую, по крайней мере, а это уже половина дела. Всё, что не подкреплено официальным ордером, не так уж и страшно, а главное – в любой момент может случиться и без "DEX-компани", не убережёшься. ...не убережёшься, да. "Вадик, обязательно доешь суп, ладно?" – Ладно, Марин, – пробормотал Вадим одними губами. – Доем, конечно. Он вкусный, ты отлично готовишь... Отпустив Станислава и Дэна за ненадобностью, Йони попросил спецагента и Таска прогуляться с ним и дежурным офицером на "Попутный ветер". Мемориальная каюта растрогала его до слёз, искин-Костя потряс и, кажется, напугал, как и Вадима. И, как Вадима, заместителя шерифа вывернуло прямо в коридоре, стоило открыться двери каюты, где Харман держал пленника. – Пресвятая Божья Матерь и все Её сёстры! – выдохнул сопровождающий их офицер. Таск остался спокоен, только ноздри чуть раздулись. – Мама не быть здесь? – уточнил он у Вадима, кивнул, получив отрицательный ответ. – Хорошо есть. И вдруг признался: – Помнить перегрузки, ничего кроме. Всё туман. Голова туман, тело туман. Перегрузки быть хорошо – всё концентрация. Голова, тело. Он несколько раз сжал и разжал кулак, вздохнул. Вадим не стал спрашивать, понравилось ли Таску летать на "Мозгоеде" – с перегрузками и прочими прелестями, но в полном сознании, без наркотического опьянения. То, что он не одобрял политику Скаркса вообще и Катину в частности, ещё не давало ему права сбивать парня с толку и внушать иллюзии о невозможном будущем. – Это ужасно! – прохрипел Йони, наконец разогнувшись. – Пожалуйста, давайте выйдем! Снаружи дежурный офицер протянул ему флягу, Йони прополоскал рот и сплюнул на бетонное покрытие космодрома. – Мне очень, очень жаль, – сказал он искренне. – Вадим, у меня нет больше вопросов к вам и вашим спутникам. Я просмотрю сегодня видеофайлы и передам тело на вскрытие, и, думаю, мы на этом закончим. Подойдите завтра в департамент к полудню, если сможете, или позже. Я на работе до шести ежедневно, пока нет шефа Андиани. – Слушание будет? – предположил спецагент. – Нет, зачем? – удивился Йони. – Дела такого уровня я имею право решать самостоятельно. Он болезненно улыбнулся, поглаживая живот в области желудка. – Мы на краю Ойкумены, коллега, – напомнил он. – Здесь нас интересуют живые разумные, а не процедуры и формальности. И потом... слушайте, вы ведь и так поступили по закону и совести. Вы могли закопать этого человека на Степянке, могли вывести корабль в космос и бросить, и никто ничего не узнал бы – никогда. Вы поступили хорошо. Зачем мне поступать с вами плохо? Отдыхайте и приходите завтра. Дежурный офицер вызвал по комму антиграв, чтобы забрать тело Хармана, и остался ждать у трапа, а Йони пружинистым шагом направился обратно к зданию департамента. – Погодите, Йони! – спохватился Вадим, догнал его и пошёл рядом. – Что будет с кораблём? Заместитель шерифа пожал плечами. – Мы поищем родственников, – сказал он. – Наследников третьей, четвёртой очереди. Если за полгода никого не найдём, что ж, тогда, полагаю, корабль пойдёт под пресс. Мы не сможем обеспечить надлежащие условия его содержания, а продавать с аукциона... Не знаю, я спрошу шефа Андиани, но вряд ли он согласится: аукционы в пользу муниципалитета – та ещё головная боль, нам она ни к чему, проще уничтожить. Он вдруг спохватился: – Послушайте, а вы не хотите его забрать, если не найдётся наследников? Можно провести как... – Я хочу его забрать, даже если найдутся наследники, – перебил Вадим. – Оповестите их тогда, что я дам адекватную цену. Вряд ли они захотят лететь сюда за аварийным грузовиком. Мысль ещё не оформилась в окончательный или хотя бы внятный план, для собственно планирования требовалось поговорить с Олесем, и Вадим собирался это сделать по возвращении на "Мозгоед". Таск ждал его возле "Попутного ветра", куда уже подъехал антиграв с ярко-жёлтой наклейкой департамента шерифа и красной эмблемой медицинской службы. – И живым, и мёртвым; и помочь, и покарать, – хмыкнул Вадим. – Пошли, приятель. Твоя мама, наверное, волнуется. Парень сморгнул и улыбнулся. – Могу вопрос? – Можешь, – Вадим помахал дежурному офицеру и направился в сторону "Мозгоеда". – Корабль нужно много люди? Ваш – много. Этот – никто. – Ну, не то чтобы никто, – не согласился спецагент, – но ты прав, Харман справлялся один. Не всегда удобно, такой корабль как "Ветер" великоват для одного, но если никуда не опаздываешь, летаешь по типовым картам и не совершаешь рискованных прыжков к необитаемым мирам, то почему бы и нет? – Один нет?.. – Таск как будто расстроился, и лишь тогда до Вадима дошло, к чему он клонит. Чертыхнувшись про себя, он остановился и повернулся к парню. Смотреть на кого-то снизу вверх было странно. Разница в росте с Тедом компенсировалась подвижностью пилота и тем, что он чаще сидел, чем стоял, во время их разговоров, Таск же возвышался над Вадимом сантиметров на пятнадцать, и это одновременно веселило и раздражало (поэтому, должно быть, у них с Чистяковым ничего и не получилось в своё время). – Начни с интерлингвы, – посоветовал Вадим. – И не делай ничего за маминой спиной. Она не оценит. – Я никогда не улететь К'Скар'отанк'срс, – парень отвернулся, посмотрел на "Мозгоед" так, словно видел Катю через обшивку. – Не одобрять там. Он добавил ещё несколько слов, на которых транслятор спасовал и выдал лишь невнятное шипение. – Начни с интерлингвы, – повторил спецагент, не желая вдаваться в подробности здесь и сейчас. – Или хотя бы попроси на день рождения хороший фрисский транслятор. Учитывая пережитые тобой потрясения, родственники просто обязаны тебя побаловать. А без языка никуда. Не сможешь ни выучиться, ни работу найти. "А там, может, остынешь, – добавил он про себя. – Или нет, и тогда Кате придётся дать тебе свободу". Поразмыслив, он решил переговорить с ней сам – предупредить о настроениях Таска и намекнуть, что право улететь с планеты должно быть не только у девочек, хотя бы в отдельно взятой семье, чёрт бы с ней, со всей колонией. В конце концов, если первенец у Кати действительно любимейший из детей, она могла бы пойти ему навстречу в его желаниях. ...надо же, окрутила Петьку!.. Когда успела?! Ещё улыбаясь, Вадим поднялся по трапу "Мозгоеда" и опешил, увидев общее (и весьма мрачное) собрание в пультогостиной. Привычно не хватало только Михалыча, да вместо Маши над голоплатформой тлел невысокий костёр, время от времени с треском рассыпающий искры. – Кара! – обрадовалась Катя, протягивая к сыну руки. Она была полностью одета и обута в армейские ботинки, в которых ходила на Каталане, рядом с ней на полу стояла плотно набитая сумка. Вадим бросил взгляд на Теда и убедился, что понял всё правильно: пилот кончиком ножа угрюмо гонял по столу лопнувшее кукурузное зерно, за которым с рук Полины пристально следила Котька. Дороти ждала возле шлюза, замерев в неловкой, скованной позе. – Что происходит? – Вадим обеими руками взялся за свою куртку, но снимать не стал. – Я улетаю, Ковалёв, – объяснила Катя. – Стас сказал, вас в целом приняли хорошо. Если у шерифа всё же возникнут ко мне вопросы, пусть арестуют меня на Скарксе, я не буду ни прятаться, ни сопротивляться. А сейчас мне очень надо домой. Понимаешь? – Понимаю, – неохотно подтвердил Вадим. – Проводить тебя? Она отмахнулась и пророкотала что-то утешительное Таску, оглядела всех, улыбнулась. – Я рада, что познакомилась с вами. Это было чертовски хорошее время. Вадим обнял её напоследок, поцеловал пахнущие спиртом и мятой волосы. Таск подхватил сумку, Дороти отлепилась от стены. – Прощайте, – сказала она всем, посмотрела на спецагента. – Прощайте, Вадим Георгиевич. – До свидания, – поправил он, чувствуя себя предателем. – Я прилечу на Скаркс, обещаю. – Ловлю на слове! – обрадовалась Катя, посмотрела на часы и шлёпнула сына по пояснице. – Мы опаздываем, кара, крейсер ждать не будет! Абстрактно Вадиму стало интересно, что и в каком количестве она приняла, чтобы из зеленоватой аморфной массы, которую он видел под утро, превратиться в бодрую, пышущую энергией женщину. Проводив их до трапа, он остановился на верхней ступени и сунул руки в карманы. Хотелось то ли курить, то ли материться; Вадим ограничился тем, что сплюнул на бетон и задумчиво проговорил: – Крейсер, значит. – "Земная заря", – сообщил Дэн, подкравшийся по обыкновению бесшумно. – Патруль галаполиции. Екатерина Андреевна знает их капитана. – Почему меня это не удивляет? – риторически поинтересовался Вадим. – И его, наверное, штопала, и теперь он не может ей отказать. – Куда она так спешит?! – со злым отчаянием спросил Тед. – Мы ведь тоже завтра улетим, раз проблем нет! Неужели нельзя подождать сутки, надо какого-то левого хмыря найти, да?! Вадим обернулся. Тед смотрел мимо него на взлётное поле, где Катю, Таска и Дороти ждал катер с эмблемой галаполиции. Станислав тоже подошёл к шлюзу, кашлянул в кулак и заметил: – Катя права, вообще-то. У нас нет места. Через пять дней мы заберём Дууса на Р-14, и кают перестанет хватать. – Я могу и на диване поспать, – проворчал Тед. – Дэн же спал! – Тед, перестань, – Станислав начал сердиться. – Мы не пассажирский корабль... – Да патрульный крейсер тоже как-то на пять звёзд не тянет! – огрызнулся пилот. Вадим сжал кулак, уговаривая себя не вмешиваться. Это больше не его корабль и не его команда, пусть делают что хотят и разбираются сами. – Дороти возвращается, – сказал Дэн, не обращая ни на кого внимания. Спецагент вздрогнул. Каталанка шла медленно, едва переставляя ноги. Когда за её спиной взлетел катер, она задрала голову и проводила его взглядом, и Вадим, не выдержав, спрыгнул на бетон и побежал ей навстречу. – Дот! – крикнул он. – Дороти?! На долю секунды ему показалось, что она сейчас упадёт ему в руки. Вадим крепко взял её под локоть и заглянул в лицо. – Дот, что с тобой?! – спросил он тревожно. – Дот, посмотри на меня! – Как прикажете, капитан, – откликнулась она тихо и чётко. Выпрямилась, вздёрнула подбородок. – Что с тобой? – повторил Вадим. – Что случилось? Почему ты не улетела с ними? – Екатерина Андреевна не нуждается в моём сопровождении, – Дороти выдержала короткую паузу. – Екатерина Андреевна подарила меня вам, капитан. За спиной спецагента ахнул и от души выругался подбежавший Тед. – Я её убью, – пообещал Вадим. – Клянусь, я долечу до чёртова Скаркса и пристрелю её! Разозлился снова: – И ты хорош! Как ты мог просто взять и подписать, не спросив Дороти?! Документы лежали на столе между ними. Катя оформила дарственную по всем правилам, включая подпись заверителя, которым мог выступать нотариус, представитель любой полиции – или капитан транспорта, на котором происходит дарение. – Вадик, она сказала, что обо всём договорилась! – возразил Станислав. – С какой стати мне сомневаться в её словах?! – Славик, твою мать, да смена хозяина даже по закону должна проходить в присутствии киборга, не говоря уже о случае, когда ты имеешь дело с киборгом сорванным! Кое-как утешив Дороти, он оставил её на попечении мозгоедов и вчитался в документы, после чего и пошёл с претензиями к Славику. Первое бешенство потихоньку отпустило, теперь Вадим чувствовал лишь усталость и глухое, отупелое недоумение. Он, как и Дороти, не понимал, зачем и почему Катя так поступила. Если не хотела брать на себя ответственность, почему не поговорила по-человечески, не предупредила, не спросила их мнения?.. – Что будешь делать? – Не знаю, – Вадим потёр глаза. – Она очень – как это? – человекоориентированная, ей нужно в связке быть, чтобы с ней разговаривали, взаимодействовали, улыбались ей... обнимали, чёрт возьми! Я – плохой вариант для этого, и да, она не хотела на Скаркс, только со мной-то ещё хуже! – Я смотрю, она изменила твоё мнение о киборгах, – поддел Станислав. – Моё мнение о киборгах изменил Дэн, – отрезал Вадим, вставая. – И мне странно видеть, что он не изменил твоё. – Ты о чём? – О документах! Ладно, закон. Ладно, не спросить меня, хотя – "сюрприз", серьёзно, что ли?!.. Славик, ты меня сколько лет знаешь? Нужны мне такие сюрпризы?! О чём ты думал?! – Вадик, ещё раз, – Станислав нахмурился, – Катя сказала, что всё обсудила... – И тебя ни на какие мысли не навело, что она пришла к тебе одна, хотя Дороти тоже имеет право всё это слышать и знать?! – Да перестань ты! Это паранойя – перепроверять всё по десять раз! Если я не могу доверять старым друзьям, то кому мне доверять?! Крыть было нечем. Собрав документы, Вадим вышел, жалея, что на корабле не хлопнешь дверью. В надежде отвлечься он позвонил Белецкому, прежде чем снова говорить с Дороти. Олесь долго не принимал вызов, а когда наконец ответил, камера выхватила только его колени и сцепленные в замок руки, остальное тонуло в полумраке кабинета. – Это что за маскировка? – удивился спецагент. – Пароль уже пора спрашивать? Олесь глуховато засмеялся и на пару секунд наклонился вперёд, подставив камере лицо, словно оплывшее с одной стороны. – Инсульт у меня был, Вадик, – сказал он. – Непригоден я пока к полевой работе и видеоконференциям. Придётся тебе за меня потрудиться. – Говори, что делать. – Человека одного найти и за жабры взять. – А, это я могу, – осклабился Вадим. – Где искать? – В Большом Магеллановом Облаке, – Белецкий выдержал паузу. – Что, не страшно? Вот и хорошо. Принимай вводные и за назначение отметься сразу, я тебя оформил срочником. Как чувствовал, что пригодится, когда врал, что ты внештатный консультант, и действительно, видишь, копнут – а у тебя уже история есть. – Да я и на постоянку согласен, если позовёшь, – пошутил спецагент с замиранием сердца: надо же, как повезло выйти сразу на нужную тему! Олесь, правда, отреагировал непонятно – кашлянул и вернулся к заданию. – Постарайся его не убить, – попросил он серьёзно, – но если он попытается убить тебя, значит, туда ему и дорога. – Руки коротки до меня дотянуться, – отозвался Вадим, просматривая файл. – Я тебя понял. Сделаю. – Хорошо, – Олесь побарабанил пальцем по колену. – С Аш-Сэем договорился тогда? – А то ты не знаешь! – Не знаю, не интересовался. – Договорился, – Вадим хмыкнул, вспомнив мрачного шебского инспектора. – Нормальный он мужик... когда ты с ним по одну сторону закона! Белецкий снова посмеялся и махнул рукой, мол, давай сворачиваться. – Со связью там плохо, – заметил он на прощание, – до меня не достучишься, так что импровизируй на своё усмотрение, у тебя это отлично получается. Вадим жестом показал, что понял. Перечитав вводные дважды, он взял куртку и вышел из каюты, намереваясь прогуляться по станции. Особыми красотами или достопримечательностями Жемчужина похвастаться не могла, однако спецагенту ничего такого и не требовалось, он просто хотел проветриться и побыть в одиночестве. Подумать о задании – и о Дороти. О Кате. О том, всегда ли цель оправдывает средства. Дэн оглянулся на него от пульта, развернулся вместе с креслом. – А теперь уже можно ревновать? – полюбопытствовал он. – Надеюсь, ты шутишь, – проворчал Вадим, бросил куртку на диван и подошёл к киборгу, запустил пальцы в отросшие рыжие волосы. – Скажи, что шутишь. – Нет, – Дэн запрокинул голову. – Что ты будешь делать? Вадим пожал плечами. – А что посоветуешь? – Понял, – согласился Дэн после недолгого молчания. – Тогда шучу. Спецагент наклонился и поцеловал его в макушку. – Где находится Альгамбра? – спросил он, меняя тему. – Тебя интересуют точные координаты? Если нет, то в системе Нередзи, на полпути между Короной и Хавааром. Тебе нужно туда попасть? – Позарез, – Вадим кивнул. – Если завтра меня всё-таки не посадят, поговорю со Славиком, напрошусь пассажиром ещё раз. Он вновь погладил Дэна по голове, обхватил ладонью его шею сзади. Рыжий внимательно смотрел на него и улыбался, и Вадим уже хотел притянуть его к себе, когда в коридоре за его спиной открылась дверь, и по полу застучали каблучки. Кто-то кашлянул, совсем как Тед утром. – Мы вам не мешаем? – выразительно спросил Станислав. – Нет, – Вадим оглянулся. – А мы вам?.. Полина покраснела и захихикала. – Ничуть. Мы уходим, – Станислав усмехнулся. – Ты за старшего. Вадим признал про себя, что они потрясающе хорошо смотрятся рядом – Славик в форменном кителе и фуражке, подтянутый и гладко выбритый, и Полина в расшитом вишнёвом платье с Каталана и остроносых туфельках. В ушах девушки покачивались крупные резные серьги, деревянные, как показалось спецагенту; волосы она подобрала в пучок на затылке и сразу стала лет на пять серьёзнее. Станислав подал ей руку, помогая пройти через шлюз и спуститься по трапу, и уже не отпустил внизу, на бетонке. – Хорошего вечера, – пожелал Вадим им вслед. Полина обернулась и помахала ему. Кольцо с аквамарином блеснуло в свете фонарей. – У них свидание? – спросил Дэн. – Ага. Наконец-то. Только старшина Петухов мог сперва сделать предложение, а затем позвать на свидание! – Ты странно это говоришь. – Как? – Вадим покосился на него. – Формулировкой ты осуждаешь Станислава Федотовича, а интонационно – одобряешь и как будто гордишься. Вадим фыркнул, чувствуя, как горят уши. – Конечно, я горжусь, – подтвердил он. – Если бы не я, он бы так и вздыхал по ней с дипломатического расстояния! – Двадцать три процента, – Дэн покачал головой. – Ты шутишь? Спецагент взглянул ещё раз на удаляющуюся парочку. Полина взяла Станислава под руку, и он подстроил шаг под неё, повернулся и наклонил голову, внимательно слушая. Сказал что-то; девушка засмеялась, и Вадим тоже улыбнулся понимающе и печально. – Я им горжусь, – произнёс он наконец. – И счастлив за него. За них обоих. Дэн не стал переспрашивать. Они стояли в шлюзе вдвоём, пока Станислав и Полина не скрылись из виду, свернув за угол здания диспетчерской, лишь тогда Вадим вздохнул и спросил: – Как думаешь, он серьёзно оставил меня за старшего? Венечка не оценит. Рыжий, к его удивлению, хмыкнул и пожал плечами. – А тебя волнует мнение Вениамина Игнатьевича? – Нет, – согласился Вадим, ухмыльнулся. – Всё-то ты знаешь. Он помрачнел, вспомнив, зачем вообще вышел из каюты. – Где Дороти, кстати? – С Тедом на грузовом трапе. Пиво пьют. – Да ладно?.. – Вадим наморщил лоб. – Пойду гляну. Ты со мной? Киборг бросил на него быстрый взгляд и, помедлив, кивнул. Причину заминки Вадим понял ещё в грузовом отсеке: тошнотворно-сладкий запах горелой травы сдал пилота быстрее и лучше всяких слов. "Вот тебе и декоративное растение для души", – с досадой подумал спецагент. Правда, было и пиво; упаковка стояла у Теда за спиной, и он как раз поменял пустую банку на полную. Заулыбался: – Вадим Георгиевич, хотите? Идите к нам! – Голову тебе оторвать хочу, – честно сказал Вадим. – Цветовод-любитель. Фермерские гены покоя не дают? Пива показалось мало? Пилот открыл рот – и закрыл, только зубы клацнули. – Капитан, марихуану принесла я, – вмешалась Дороти. – Тед не виноват. – И курила ты? – ласково спросил Вадим. – Нет! – поспешно вставил Тед. – Да, – одновременно с ним ответила Дороти. Вадим сунул руки в карманы штанов. Настроения ругаться дальше не было; он напомнил себе, что это уже не его команда, и он может просто закрыть на всё глаза и наконец уйти гулять. – Машенька, – позвал он, – проветри тут как следует. – Вадим Георгиевич, – начал Тед, тоже поднимаясь на ноги. – Если есть ещё, – перебил спецагент, глядя на Дороти, – уничтожь прямо сейчас и больше никогда к этой дряни не притрагивайся. Ясно? – Да, капитан. – Вадим Георгиевич, не уходите! – Тед обогнал его и встал на дороге. – Останьтесь. Ну да, мы накосячили... – В прямом смысле, – не удержался Вадим. Пилот уставился на него, помолчал – и захохотал. – Очень смешно, – кисло согласился Вадим. – Теодор, твою мать! – Вадим Георгиевич, ну простите нас! Хотите, на колени встану?! – Тед, прекрати. Серьёзно, хватит. Поговорим об этом позже, если захочешь... Он осёкся. Было в лице Теда что-то пугающее, не угроза, но страдание, непонятное, спрятанное так глубоко, что его вряд ли осознавал сам пилот. Вадим нахмурился, пожевал губами, подбирая слова, и вдруг – неуместно, не имея на то ни повода, ни желания, – вспомнил своё детское отчаяние, когда выбирали не его, а он провожал более удачливого приятеля взглядом из окна и гадал, как это вышло, почему снова мимо... ...что он опять сделал не так, почему оказался недостаточно хорош. – Ладно, – сказал Вадим бессильно. – Успокойся, ладно? Я останусь. Предложение насчёт пива ещё в силе? Тед расцвёл, и отчётливо стало видно, что он действительно пьян – и несчастен. Смотреть на него было неловко; Вадим потрепал его по плечу и подтолкнул обратно к трапу. Дороти между тем вытащила из кармана плоскую коробочку и методично, по одной, пальцами растирала в пыль самокрутки. – Откуда они у тебя? – Вадим сел на пороге, взял из рук Теда банку, кивком поблагодарил и улыбнулся ему. – Питер курил иногда. Нечасто. Никто не обращал внимания. Я не думала, что это важно. – Это наркотик, Дот, – спецагент забрал у неё последнюю, понюхал и вернул. Глотнул пива, приподнял банку. – Это тоже, но есть разница в силе воздействия, в возможности нейтрализации. В легальности, наконец!.. Я полицейский, между прочим, если кто забыл. – Забыл, – Тед хохотнул. – А вы никогда не пробовали? – Никогда, – признался Вадим, – но мне и не предлагали, так что это не моя заслуга. Дэн сел рядом, скрестив ноги, и пилот перекинул очередную банку ему. Внутри корабля, в отсеке, Маша включила вентиляцию; Вадим прислушался к ровному гулу, помолчал и сказал: – Она не могла остаться, Тед. Я – я её не одобряю, мне не нравится её решение – никакое из её решений! – но я понимаю. Иногда ты делаешь плохо себе, иногда – другим, но штука в том, что ты не можешь иначе. Если поступишь иначе, предашь себя. Я знаю, это не утешает и ничего не объясняет. Просто Катя мой друг. Я считаю, что она неправа, но судить её я не буду. Если она приняла неправильное решение, и ей потребуется помощь, я помогу ей выпутаться, вот и всё. И... я прошу у вас прощения за неё, потому что – потому что она коза. Дороти прыснула. Тед, медленно наливавшийся кровью на протяжении тирады, помедлил и тоже невесело рассмеялся. – Умеете вы сказать, – подытожил он. – Чёрт. Круто, что у неё есть такой друг! – За друзей?.. – Вадим приподнял банку, испытывая лёгкое чувство дежавю. – За них, – ответил Тед. И посмотрел на Дэна. Вадим заметил, разумеется, как Дороти за ним наблюдает. Пиво кончилось; Тед принёс из кладовки последнюю упаковку и большую пачку чипсов. – Жрать хочется! – пожаловался он. – Ещё бы, – Вадим хмыкнул. – Бутерброд бы себе сделал, что ли. – Не подумал, – Тед пожал плечами. – Давай я сделаю, – предложила Дороти и легко поднялась на ноги. – Я тоже есть хочу. – Я с тобой, – безапелляционно заявил Вадим, встал, опёршись о плечо Дэна. – Не выпейте всё до нашего возвращения. – Да, капитан! – с ухмылкой отозвался пилот. Вадим покачал головой, но вслух ничего говорить не стал. Теду, по крайней мере; Дороти он придержал за локоть ещё в коридоре, спросил: – О чём думаешь? Каталанка издала неопределённый звук, покусала нижнюю губу. – Я не сказала вам кое-что. Никому не сказала. Екатерине Андреевне тоже. Только Питер знал, потому что он это сделал. – Сделал что?.. – Это, – она протянула Вадиму паспортную карточку. Настоящую, судя по всему. В меру потрёпанную – семь лет на руках, так и должно быть; фотографию Гудвин взял прямиком из документации "DEX-компани", Дороти смотрела с неё ещё двумя вишнёвыми глазами бесстрастно и бессмысленно, что на удостоверениях личности встречалось сплошь и рядом даже с людьми. – Я не представляю, как ему это удалось, – добавила каталанка. "Зато я представляю теперь, за что его убили", – подумал Вадим, изучив карточку и убедившись в её подлинности. Поддельная паспортная карточка стоила дорого, за настоящую же требовали такие баснословные деньги, что позволить её себе могли только олигархи уровня, скажем, владельца "DEX-компани", да ещё сотрудники спецслужб, которые за это, собственно, и не платили. Вадиму предлагали создать новую личность, отправляя к Казаку; он отказался, зная, что с гарантией провалит любую легенду, кроме своей собственной. Гудвин был простым армейским капитаном без связей – и без денег. Он где-то их достал, вряд ли законным путём, и три выстрела в затылок – типичный исход любой неудачной аферы. Или удачной, как посмотреть. Дороти ведь никто не искал, никто не связал некую пропавшую сумму с девочкой-киборгом, пострадавшей в пожаре, а это означало, что Гудвин спас ей больше чем жизнь. Говорить об этом Вадим не стал, вернул карточку Дороти и спросил: – Итак?.. Каталанка ответила не сразу. Бутерброды она решила сделать на всех, с ювелирной точностью нарезала колбасу и сыр, взяла из шкафа большую тарелку. Сказала, глядя в сторону: – Оставьте меня здесь. На Жемчужине. И зачастила, держа тарелку перед собой как щит: – Я гуляла утром. По магазинам, по округе. Зашла в больницу, в бар, в гостиницу. Тут – знаете, тут не интересуются чужим прошлым. Ты рождаешься здесь или прилетаешь работать, и никто не станет допытываться, откуда ты и что тебя привело, если ты хорошо делаешь своё дело, а я могу освоить любую профессию на достаточном уровне. Я выжила на Каталане, это ведь что-то значит? У меня есть паспортная карточка, деньги, вещи. Благодаря вам и Екатерине Андреевне я снова выгляжу нормально, не привлекаю лишнего внимания, не вызываю ненужной жалости. Я вольюсь в любой коллектив, где будут во мне нуждаться. Я просто не хочу быть балластом, пожалуйста, капитан!.. Вадим с задумчивым согласием качнул головой. Она решила проблему быстрее и лучше него. Это действительно был неплохой вариант, жизнеспособный, по крайней мере. На Жемчужине достаточно спокойно, а главное – здесь нет представительства "DEX-компани", нет их ликвидаторов. Дороти ничего не угрожает. Практически ничего. – Мне нужно понять, чего я хочу на самом деле, – тихо добавила Дороти, отводя глаза. – Побыть... в новых условиях. – Ладно, – Вадим кивнул. – Если пообещаешь мне кое-что. – Обещаю. – Вот так сразу? – он усмехнулся. – Во-первых, обещай, что не станешь предпринимать никаких – никаких! – действий суицидального характера. Ты постараешься жить на всю катушку, иначе это не имеет смысла. – Хорошо, – каталанка улыбнулась, собирая бутерброды стопками на тарелку. – А во-вторых, если ты передумаешь, если поймёшь, что больше не хочешь или не можешь оставаться здесь, ты позвонишь мне немедленно, и мы вместе решим этот вопрос. – И всё?.. – И всё. Ты умница, Дот, у тебя получится. Вадим забрал у неё тарелку. – Пойдёшь завтра со мной к заместителю шерифа, – распорядился он. – Представлю тебя ему, он в любом случае должен знать о пополнении на подведомственной территории. Он поколебался и всё-таки спросил осторожно: – Дот. Почему не Винни? Вы же друг другу понравились. Он был реально расстроен, когда улетал. – Знаю, – Дороти неопределённо повела плечом. – Я знаю. Мне жаль. Он – он хороший. Милый, ласковый. Дело во мне, не в нём. Я... не готова пока быть женщиной. Чьей-то, кроме Питера. Отчего-то спецагенту вспомнились конфеты, которыми её угощали на Шебе. "Можно ли забыть, что имеешь дело с киборгом? – подумал он рассеянно. – Надо ли это забывать?.." Поздним вечером он занял терминал Станислава и пробил карточку по полицейской базе. Сколько бы Гудвин ни заплатил, дело того стоило: у Дороти была история, достаточная для любой проверки, кроме личной инспекции; Вадим невесело усмехнулся, вспомнив о Фрэнке. Если дать ему время, наверное, он смог бы внести Дороти даже в школьные и университетские альбомы, не то что в базу данных!.. Фрэнка, помнится, за такие фокусы и разыскивали, и он должен благодарить Роджера за то, что ещё жив. А вот Гудвину не повезло. Из чистого любопытства Вадим отправил запрос о том, кто из административного персонала увольнялся и улетал с Шебы в восемьдесят первом и восемьдесят втором, пока Гудвин был там, затем закрыл базу, стёр логи из истории терминала и откинулся на спинку кресла, задумавшись. – Нашёл то, что искал? – спросил Дэн. – Твою мать!.. – Вадим едва не подпрыгнул: он не слышал, как и когда рыжий подошёл. – Дэн! Прекрати ко мне подкрадываться! – Я не нарочно, – в голосе киборга послышалось нечто похожее на извинение. Он сидел на подлокотнике дивана, когда Вадим обернулся. – С Дороти что-то не так? – С вами всё "так" в принципе не бывает, – буркнул спецагент. От выброса адреналина ему стало жарко; поднявшись, он налил себе воды и жадно выпил. Посмотрел снова на Дэна, гадая, что надо продать Белецкому, кроме души, чтобы получить у него паспортную карточку для рыжего поганца. – Она отдала мне твоё сообщение, – сказал Дэн. Вадим задержал дыхание. – С "Попутного ветра". Сама, без моей просьбы. – Ты посмотрел его? – Дважды. Киборг тоже встал и подошёл ближе. – Ты сердишься? – уточнил он. – Не понимаю. – Чувствую себя идиотом, – признался Вадим. – Доволен? Сообщением, я имею в виду. Я достаточно... оставил? – Теперь точно сердишься, – Дэн очень по-человечески прислонился к столу, провёл по нему кончиком пальца. Вадим следил за ним с интересом, отмечая каждое лишнее движение, каждый жест, нерациональный, но такой естественный. – Нет, – сказал он. – Не сержусь. "Тебе стало важно быть человеком. Надо же". Он сменил тему, не желая давать рыжему шанса очередным комментарием сделать ситуацию ещё более неловкой. – Дороти хочет остаться здесь. – Ты разрешишь ей? – Уже разрешил. Не то чтобы я вообще имел право ей что-то запрещать, конечно, но я одобрил. Тем более, через полгода я вернусь; если что-то пойдёт не так, смогу вмешаться. – Вернёшься? – Дэн поднял брови. – Зачем? – Хочу выкупить "Попутный ветер". Несколько секунд киборг осмысливал услышанное, затем повторил: – Зачем? Вадим пожал плечами. – Пока не знаю. Зависит от того, как сложатся дела на Альгамбре. Он ждал нового вопроса о задании, вопроса, на который не должен был отвечать никому, но Дэн лишь кивнул, признавая за ним право молчать. – Пойдём спать? – предложил он, подходя вплотную. – Спать?.. – насмешливо уточнил спецагент. Дэн поцеловал его. "Хочу в отпуск, – Вадим запрокинул голову, подставляя шею и замирая от прикосновения губ. – Подальше от всех, на свою территорию. Не оглядываться, не прислушиваться, не могу, к чёрту!" Он перехватил рыжего за запястья и крепко сжал, останавливая. Перевёл дух. Шепнул: – Давай всё-таки... "...в каюту", – хотел сказать он, но слова перестали иметь значение, когда киборг легко вывернулся из захвата и в свою очередь стиснул его руки и придавил к столу; Катина бусина на цепочке больно впилась под кость. Вадим живо представил, как Дэн стягивает с него штаны здесь и сейчас, сглотнул и прикрыл глаза. Спросил лишь наполовину в шутку: – Хочешь пожёстче?.. – и с сожалением почувствовал, как разомкнулись надёжно фиксирующие его пальцы. Дэн смотрел на него не моргая. – Извини. Я не понимаю, что со мной, – негромко пожаловался он. – Ты – понимаешь?.. – Наверное, – Вадим медленно кивнул. – Может быть. Тебе не нужно извиняться. Он покачал головой на вопросительный взгляд и притянул рыжего к себе, сцепил руки в замок на его пояснице. – Смысл в том, чтобы ты понял сам. – Думаешь, у меня получится? – с неожиданным пессимизмом возразил Дэн. Он как-то погас, поскучнел, словно и не было этой вспышки со спонтанной демонстрацией силы; отстраниться, правда, не пытался, и это уже Вадима порадовало. – А почему нет? – шепнул он. – Не анализируй, Денис. Просто делай. Рыжий не стал переспрашивать. К утру на руках, плечах и бёдрах Вадима налились синяки. Дэн, приподнявшись на локте, разглядывал их и кусал губу. Сказал: – Я ожидал другого. – Мм? – не понял Вадим. – Когда я увидел следы, оставленные на тебе полковником Дулитлом, я разозлился, – признался навигатор, – а потом решил, что хотел бы оставить на тебе свои. Я ошибся. Мне не нравится видеть, что я причинил тебе вред. Прости. Вадим отложил новенькую водолазку, с которой собирался откусить бирку, подошёл к койке и присел на корточки. – Тебе не нужно извиняться, – повторил он, отводя волосы Дэна с лица. – Тебе же было хорошо? – Да, но... – Мне тоже, – спецагент поцеловал его в кончик носа. – Синяки проходят, рыжий. Счастливые воспоминания остаются. Дэн неуверенно кивнул, по-прежнему чувствуя себя сбитым с толку. Сел, зябко потёр плечи, дотянулся до лежащих на стуле джинсов. – Пойду трассу переделаю, – пояснил он, вставая. – Тебе нужно на Альгамбру к конкретному дню? – Не исключено, что мне уже вообще туда не надо, – Вадим хмыкнул. – Но это в любом случае моя отправная точка, и чем раньше я попаду туда, тем лучше. – Я понял. Вадик. – Мм?.. – В следующий раз говори, если больно. Ладно? Спецагент помолчал. Улыбнулся. – Ладно. Чтобы согреться, Дэн принял горячий душ и заварил чай, устроился в кресле с кружкой и банкой сгущёнки и принялся разбирать маршрут до Хаваара заново, теперь с учётом прыжка к Альгамбре. Сама планета навигатору по описанию не понравилась. Находилась она действительно на полпути между Короной и Хавааром, на территории наффцев, и это спасло её от превращения в очередную горнорудную станцию вроде Жемчужины или Самородка. Рудные породы и россыпи драгоценных камней на Альгамбре залегали обильно и неглубоко, однако наффцы относились снисходительно лишь к частным старателям и небольшим артелям, не использующим машины и механизмы промышленного класса. Из-за этого желающих в прямом смысле потом и кровью добывать из недр планеты ценное сырьё было не так уж много, хотя и достаточно, чтобы основать на плато Надежды одноимённый посёлок. Число жителей в нём колебалось от тысячи до двух с половиной тысяч разумных в зависимости от текущего состояния подвижных сырьевых пород и сезона цветения псевдо-кристаллов ауа. Цветением распыление едких спор называлось весьма условно, конечно: каждые два-три стандартных месяца в стволах ауа, медленно набухающих, переполнялись естественные полости, и кристаллы выбрасывали споры на несколько метров вверх в облачке секрета, оседающего липким слоем на земле – и на том, кто неосторожно оказался поблизости. И, словно этого было недостаточно, в конце статьи галапедия скупо предупреждала о высокой концентрации специфического токсина в атмосфере Альгамбры, особенно опасного в период цветения ауа. Данных о времени последнего цветения Дэну найти не удалось, но он практически не сомневался, что с их избирательной удачей Вадим попадёт на Альгамбру в самый разгар следующего. Запрос Дороти отвлёк навигатора от расчётов. "Можно к тебе подойти?" "Да". Сворачивать вирт-экран Дэн не стал, только сдвинул в сторону и повернулся вместе с креслом. Он понятия не имел, что каталанке нужно, и удивился, когда она молча протянула ему подробную деревянную модель "Космического Мозгоеда" размером чуть меньше её ладони. На поверхности крошечного корабля был прорезан каждый стык обшивки, выделена каждая заклёпка, и даже на посадочной стойке, отремонтированной на Степянке на скорую руку, виднелся объёмный сварной шов. – На память. Я остаюсь на Жемчужине. Не думаю, что мы ещё когда-нибудь увидимся. Дэн был уверен в обратном, но спорить не стал. Взял модель. – Это каталанское белое дерево, – Дороти села в кресло Теда. – Я пропитала её маслом один раз, второй не успею. Сделаешь сам? Я запишу инструкцию. – Сделаю, – пообещал навигатор. – Почему ты остаёшься? Она пожала плечами. – Так лучше. Для меня, для тебя, для капитана. – При чём тут Станислав Федотович? – намеренно не понял Дэн. – А при чём тут Станислав Федотович? – парировала Дороти, вздёрнув брови. Они помолчали, глядя друг на друга. Дороти первой отвела глаза, вздохнула, потёрла висок. – Я немножко тебе завидую, – сказала она. – Почему? – У тебя всё впереди. Несколько секунд Дэн обдумывал её слова, затем спросил: – Ты скучаешь по капитану Гудвину? Каталанка покачала головой. – Шесть лет скучала. Пока верила, что он жив. Теперь задыхаюсь без него. Дэн не нашёлся с ответом. За завтраком он исподтишка посматривал на Вадима. Спецагент был в приподнятом настроении: много разговаривал, шутил, жестикулировал – и то и дело одёргивал мешающие ему рукава водолазки. В один из таких моментов Тед перехватил взгляд друга и выразительно ухмыльнулся. Дэн под прикрытием стола показал ему кулак. Откровения Дороти произвели на него неприятное впечатление. В армии киборги погибали куда быстрее людей, их для этого и создавали, но в мирной жизни, даже такой непредсказуемой, как у команды "Мозгоеда", дела обстояли совсем иначе. От повреждений, полученных Дэном, к примеру, при таране пиратского катера, человек бы умер ещё до того, как его нашли, не помогли бы ни хирург, ни криокамера – и это если не учитывать, что человека пятью минутами ранее убила бы плазма!.. И да, столкновение с Балфером считалось чрезвычайной ситуацией, а Медуза? А бой в лаборатории на Кр-Шерии?.. Все они начинались относительно безобидно и заканчивались смертельно опасно, и Дэн не мог просчитать поведение Вадима в ста процентах случаев, однако прекрасно представлял себе линию, в целом выбранную спецагентом, и эта линия ему не нравилась ни прежде, ни теперь. "Задыхаюсь без него", – сказала Дороти. Дэн примерил на себя и невольно мотнул головой: он такого не хотел, вот только подозревал, что задумываться об этом уже поздно, и Вадим не спросит его, принимая очередное сумасшедшее решение. "Я люблю тебя?" Он всё ещё не знал точно. Не мог решить. Осознавать желания было проще; чувства так легко идентификации не поддавались. Вадим захохотал над шуткой Теда, и Дэн тоже улыбнулся – ему, не шутке. И понял вдруг, чем может отдарить Дороти на прощание. Дождавшись, пока Вадим уйдёт к заместителю шерифа в сопровождении Дороти и Станислава Федотовича, навигатор проскользнул в каюту спецагента и взял статуэтку Гудвина, наложил на внутреннем экране голофото из досье на объёмную модель и разглядывал до тех пор, пока не убедился, что сможет воспроизвести лицо и тело в точности. Получилось не сразу, лишь на втором десятке набросков он определился с позой и моментом, а затем потратил ещё почти час на отработку деталей – торопиться было некуда, Маша обещала предупредить, когда ушедшие вернутся. На итоговом рисунке Дороти хохотала взахлёб, держа Гудвина за руку, а капитан – растрёпанный от ветра, в расстёгнутом кителе, – улыбался, глядя на неё в той особой нежной манере, в которой люди умеют смотреть, когда считают, что никто их не видит. "Задыхаюсь без него". Дэн сморгнул и потёр лоб. Нахмурился, вспомнив предупреждение Вадима: "Не привыкай ко мне". Спецагент говорил о том, что уйдёт с "Мозгоеда", однако теперь киборг рассматривал его слова по-другому. И отчаянно не понимал, как с этим смириться. Не привыкать?.. Отложив готовый портрет на тумбочку, Дэн вышел из каюты, чтобы взять в кладовке непрозрачную папку и заодно налить себе чаю. На шаги Теда он не обратил внимания – и пожалел об этом, обнаружив его в своей каюте (закрытой вообще-то, но когда друга интересовали такие мелочи?). – Дэнька, это ты рисовал?! – Тед едва поднял голову и снова уставился на портрет. – Обалдеть! Почему ты никогда не говорил, что умеешь так? – Не хотел, – киборг подставил раскрытую папку. Тед намёка не понял, продолжая разглядывать рисунок. – Круто же, – сказал он снова. – А Дороти видела? – Увидит позже. На этот раз лаконичность ответа произвела впечатление. Спохватившись, пилот сунул лист в папку и позволил Дэну её закрыть. – Никто не знает, да? – догадался он. – Извини. Это правда здорово! – Спасибо, – с заминкой ответил Дэн. – Что ты хотел-то? – Похвастаться, – Тед расплылся в улыбке и продемонстрировал предмет, который держал в руке. – Во! Дороти подарила. На память. "О ком?" – чуть не спросил киборг. Двадцатисантиметровая фигурка изображала юную девушку в коротких шортиках и разгрузочном жилете на голое тело, расстёгнутом, с разлетевшимися полами, и оттого ровным счётом ничего не скрывающем. Обута она была в армейские ботинки с гетрами, а лицо в обрамлении коротких кудряшек подозрительно напоминало Катино, если представить её лет на тридцать моложе. – Ты по ней скучаешь? – полюбопытствовал Дэн, не уточняя, кого имеет в виду, и Тед подтвердил его подозрения: – Ага, – он погладил пальцем "Катино" плечо. – Я бы не отказался, чтобы она осталась нашим врачом насовсем! Подумал и добавил: – Хотя, наверное, лучше не надо. Не знаю. Я не особо-то уверен, что вышло бы хорошо. – Ты о чём? – не понял Дэн. – Да так, – Тед махнул рукой, погладил фигурку ещё раз и вдруг сощурился и ткнул пальцем Дэну в грудь. – Между прочим, рыжий. Насколько у тебя серьёзно с Вадим Георгиевичем? – В каком смысле? – осторожно переспросил навигатор. – Объясни, пожалуйста. – В смысле – ну, блин, как сказать-то?!.. – Тед почесал затылок через бандану. – Вы типа вместе? Или что? Он всмотрелся в недоуменное лицо друга, вздохнул и чертыхнулся. – Короче, рыжий, я волнуюсь! – отрезал он. – По тому, как он на тебя дышит, и по тому, как ты за ним хвостиком ходишь, у вас серьёзно, но, блин, дальше-то что? Он вроде настроился уйти, и это само по себе отстой, но я даже не знаю, что мне нравится меньше – если он уйдёт и бросит тебя, или если ты уйдёшь с ним! Станислав Федотович тебя отпустит, конечно, а я что делать буду?! Дэну почему-то стало смешно, несмотря на то, что вопрос "а что дальше" ничуть не меньше беспокоил его самого (да и Вадима тоже, если на то пошло). – Я ещё не знаю, – сказал он честно. – Мы говорили об этом с Вадимом, но не принимали никаких решений. – Это почему? – набычился Тед. – А когда примете? – Я тоже не хочу уходить с "Мозгоеда", – Дэн уклонился от прямого ответа. – Вадим это знает. – А может, он тогда останется?.. – Нет, – перебил навигатор. – Точно нет. Он сказал, что это "пройденный этап", и он не станет подчиняться Станиславу Федотовичу. – Котик, они возвращаются, – вмешалась Маша. Тед подошёл к иллюминатору и выглянул наружу. – Ага, идут, – подтвердил он. – Вроде, довольные. А вот интересно, кстати, Станислав Федотович правда на Полли женится? – Почему ты сомневаешься? – Люди иногда передумывают, – Тед пожал плечами. – Хотя я вообще не представляю, как можно всерьёз хотеть жениться! Зачем оно надо-то? Разве что на свадьбе погулять, так можно и без свадьбы вечеринку ничуть не хуже закатить! – Спроси Дороти, – предложил Дэн. Пилот отмахнулся. – Не то. Она в этом разбирается не больше меня, это наверняка была инициатива Гудвина! – Тогда Вадима. Тед обернулся, нахмурился. – Не, – сказал он снова. – Его нельзя, ни к чему по больному топтаться. Он вздохнул и привалился плечом к стене, бросил ещё один взгляд в иллюминатор и поделился с неожиданной тоской: – На Каталане он пару раз о дочке упоминал. Пока мы на полигоне с ним ждали и потом, когда на лису охотились. Так говорил о ней... я б пару лет жизни отдал, чтобы обо мне предки так говорили, пусть даже за глаза! – Может, они говорят? – предположил Дэн осторожно. – Ты же не знаешь. Тед лишь покачал головой. На предъявленную трассу, готовую уже с учётом крюка к Альгамбре, Станислав Федотович хмыкнул и утвердил, ничего не спрашивая. Дэн скинул её Теду, флиртующему с диспетчершей в ожидании разрешения на вылет, и подошёл к шлюзу. Снаружи, у трапа, Вадим прощался с Дороти. Они разговаривали уже четырнадцать с половиной минут, но от пульта звуков не слышал даже киборг. – ...и вам, капитан, и не смогла ничего придумать. – Ты оставила мне тревогу, – судя по тону, Вадим шутил. Дэн понял смысл, когда Дороти засмеялась и ответила: – Верно. Это восемьдесят третий, второе нападение мухабиров. Семьдесят два часа до эвакуации. – Ясно, – Вадим помолчал. – Держись, малыш. Однажды станет... по-другому. Думал, что легче, но после Хармана ни в чём не уверен. Впрочем, лучше опираться на позитивный опыт, правда? – Так и сделаю, – пообещала каталанка. – Ждать и надеяться я умею в совершенстве, капитан. – Какой я тебе капитан? – в очередной раз возразил Вадим. – По выслуге лет?.. – лукаво парировала Дороти. – Уже пора. – И тебя не смущает, что меня комиссовали вообще-то? – Вадим усмехнулся. – Ты ставишь меня в неловкое положение. – Я не должна называть вас иначе. Не по имени. Не стоит. Давайте сделаем вид, что я ничего не говорила... капитан. Теперь они замолчали оба. Дороти переступила с ноги на ногу, звякнув пряжкой куртки. Вадим кашлянул, прочищая горло. – Пиши мне, ладно? – попросил он. – Хотя бы раз в месяц. Хочу знать, что с тобой всё в порядке. – Обещаю. И то, другое, тоже. – "Другое"?.. – Дэн подслушивает, – безмятежно объяснила Дороти. – А вы знаете, о чём я. Навигатор опешил от такой откровенности. Вадим, очевидно, тоже. Несколько секунд снаружи было тихо, затем спецагент ещё раз кашлянул и громко сказал: – Денис, ради всего святого... Он не злился, и Дэн предпочёл выйти наружу, остановился наверху трапа. – Извините, – сказал он без тени раскаяния в голосе. Вадим укоризненно на него посмотрел, пожевал губами, подбирая слова, и махнул рукой. – Глупо иметь такой слух и не пользоваться им, – признал он насмешливо и неохотно. – Дот. Не провались тут на ерунде. – Я выжила на Каталане, – напомнила она. Обняла Вадима на прощание, помахала рукой Дэну и неторопливо пошла прочь, к переходу в жилую часть станции. Вадим ей вслед смотреть не стал, развернулся и поднялся на корабль, по пути приобняв навигатора за талию и увлекая за собой. – Ну что, стартуем? – поинтересовался Тед, развернулся в кресле дальше, к капитанскому пульту. – А, Станислав Федотович?.. Маша отрапортовала о полной готовности, остальная часть команды уже была в каютах и даже пристёгнута. Вадим последовал их примеру, хотя Дэн и надеялся, что он останется; Тед, судя по разочарованному взгляду, тоже. Корабль он поднял непривычно мягко, без рывка, провёл через разреженную атмосферу Жемчужины, положил на курс и объявил: – Три минуты до прыжка. Дэн сверился с показаниями приборов и откинулся на спинку кресла. Он словно чувствовал до сих пор руку Вадима, обнимающую его нежно, но крепко, и недвусмысленно подталкивающую вперёд. Собственно, киборг мог описать так их отношения в целом – Вадим не уговаривал и ни к чему не принуждал, и вместе с тем словами, действиями, одним своим присутствием подводил его к необходимости что-то менять, от положения в пространстве до жизненной позиции. К собственному удивлению Дэна, потенциальные метаморфозы его не пугали и даже не настораживали, ему, скорее, было любопытно. Пугали они Теда: судя по интонациям и невербальным сигналам, пилот куда больше верил в то, что друг покинет корабль вместе с Вадимом, чем в то, что Вадим уйдёт один. Дэн не верил в обе версии. Он не знал, как ещё можно решить проблему, но программа расчёта вероятности отводила семьдесят четыре процента на то, что Вадим найдёт какой-то третий выход из сложившейся ситуации. И всё же киборг заговорил об этом сам – вечером, когда они остались одни. – Тед боится, что я уйду с "Мозгоеда", – сказал он, садясь на койку. Вадим оглянулся и медленно отвернулся от иллюминатора, однако с места не сдвинулся. – Я не заставлю тебя выбирать, – он заложил пальцы за ремень брюк. – Тебя здесь любят. – Не так, как ты, – возразил навигатор, пожал плечами: – Я не могу это объяснить. Не могу подобрать нужные слова. Помнишь, я разговаривал с Тедом о нас... что? Он приподнял брови, когда Вадим расплылся в улыбке. – "О нас", – повторил Вадим, словно это всё объясняло. Подождал. Усмехнулся, видя, что Дэн по-прежнему не понимает, и, освободив руки, подошёл наконец к койке. – Мы, – сказал он неожиданно сдавленным голосом. – Не ты и я, рыжий, а мы. Мне нравится, как ты это произносишь. Так что там насчёт Теда? Помедлив, Дэн решил отложить пока новый вопрос. – Я не хотел тогда с ним говорить, – он прижал палец к губам Вадима, предупреждая его попытку ответить. – Это не то, что ты думаешь. Я хотел, чтобы он узнал, – и ты был прав, он не стал хуже ко мне относиться, – но когда я заговорил, то обнаружил, что мне не хватает слов. Иногда я не понимаю, что чувствую, потому что у меня нет опыта проживания такой ситуации, а иногда я отлично всё понимаю, но не могу выразить. Как тогда – и как сейчас. Мне повезло с Тедом, он не выспрашивал подробности, его устроили мои объяснения, и мне повезло с тобой – временами мне кажется, ты знаешь меня лучше, чем я сам. А я – я не могу даже сформулировать некоторые вопросы, не говоря уже об ответах на них. Вадим поднял руку, провёл тыльной стороной пальцев по его щеке, и Дэн замолчал, сбитый с толку странным выражением его лица. – Я не заставлю тебя выбирать, – повторил Вадим тихо. – Я что-нибудь придумаю. И ухмыльнулся, вмиг растеряв свою внезапную загадочность: – В крайнем случае сманю у Славика и Теда! Пилот мне тоже пригодится, в конце концов, да и что я, зря из него бойца готовлю? Дэн просчитал вероятность согласия Теда (шестьдесят семь процентов; семьдесят три, если Вадим оставит на "Попутном ветре" бортовые ЛРЕ). Спросил: – Ты серьёзно или шутишь? Я не понимаю. Улыбка сбежала с лица Вадима так же быстро, как появилась. – Шучу, конечно, – ответил он. – Я не могу подложить Славику такую свинью. Не бери в голову, рыжий. – Я тебя расстроил? Спецагент только хмыкнул и снова погладил Дэна по щеке. – Я ведь обещал отвечать на любые твои вопросы. Он явно имел в виду что-то своё, однако навигатор колебался не больше секунды. После разговора с Тедом он поинтересовался у Полины, зачем люди женятся, и получил сорокаминутную путаную лекцию о романтических традициях, привязанностях и апогее отношений. Смысла всего этого Дэн так и не уловил; ему это напомнило ситуацию с вопросом о том, почему люди не хотят работать в одной команде с родственниками, когда ни Тед, ни Полина не смогли сказать ничего внятного. Сейчас был шанс разобраться – если пренебречь чувствами Вадима и сосредоточиться на его согласии отвечать. – Даже если это причинит тебе боль? – осторожно уточнил киборг. Вадим пристально посмотрел на него. – Спрашивай. – Зачем люди женятся? Он следил за лицом спецагента, отмечая каждую мелочь: двойное, нервное моргание, складку в уголке рта, сменившуюся кривой усмешкой. Вадим отвёл глаза и облизал губы, вздохнул. Произнёс спокойно: – Чтобы иметь права друг на друга. – Права?.. – Ага. Это многое упрощает в плане быта, детей... наследства. Социальных взаимодействий, официальных разрешений. Если, например, Славик куда-то влипнет, – Вадим снова ухмыльнулся, – Полина сможет на законных основаниях не давать против него показаний в суде. А вот мне придётся, боевое братство, увы, за родственные отношения не считается. – Полина говорила о романтической традиции. Вадим рассмеялся, коротко и невесело. – Это тоже, – сказал он неохотно. – Помолвка, девичник, мальчишник. Сама свадьба... Всё это может быть довольно весело, если с умом подойти. Хотя это не главное. Если предложить Полине выбор между красивым праздником, не имеющим – как это? – законной силы, и формальной регистрацией без праздника вовсе, она предпочтёт второе, думается мне. Правда, сильно расстроится. – Женщинам это важно? – Мужчинам иногда тоже, – Вадим пожал плечами. – Дело не в половой принадлежности, рыжий. Исключительно вопрос личных предпочтений. – А тебе? – ещё тише поинтересовался Дэн. – Тебе было важно? Он знал, что перегибает палку, и убедился в этом, когда Вадим судорожно, неровно вздохнул и качнул головой. – Я не возражал, – проговорил он, глядя в сторону. – Марина хотела. А я хотел её порадовать. "Ты любил её?" Дэн сдержал вопрос, рвущийся с губ, потому что знал ответ. Конечно, любил. И задыхался без неё. А потом стало – не легче, но по-другому. Вадим с силой вытер лицо рукой и улыбнулся мягко и грустно – и в сторону. Не Дэну. Навигатор почувствовал себя неловко. Он не умел утешать или выражать сочувствие и не знал, стоит ли извиняться, и потому, просчитав возможные последствия неудачного развития темы, просто вернулся к сказанному ранее: – Что ты имеешь в виду под социальными взаимодействиями? – Какими?.. – Вадим сморгнул, возвращаясь к реальности. – А, это. Контакты, общение. Друзья, родственники, знакомые, коллеги. Есть разница, знаешь, между словами "это моя девушка" и "это моя жена". Меняет восприятие. Отношение. Для всех. Он поднялся, стянул свитер, бросил на стул. Расстегнул джинсы, оглянулся. – Такое своеобразное "у-нас-всё-серьёзно"-заявление. Дэн кивнул. Теперь он действительно понимал, о чём говорил Тед, когда спрашивал, "вместе" ли они с Вадимом, и понимал, в чём смысл заключения брака. "Иметь права друг на друга". Впрочем, для этого сперва нужно было иметь права на себя. Киборгу ничего не светило даже среди ксеносов, не то что в человеческом сообществе. "Я что-нибудь придумаю, – решил Дэн. – С этим я должен разобраться сам". Он тоже разделся и нырнул к Вадиму под одеяло, закинул на него ногу, прижался всем телом. – А можно... – Рискни, – Вадим негромко засмеялся и запустил пальцы в его волосы, чуть потянул, заставляя Дэна откинуть голову назад. – Почему людей иногда бесят те, кто им нравится? Спецагент наклонился к нему, провёл языком по коже от подбородка вниз, прикусил кожу над ключицей. Шепнул, обдавая горячим дыханием: – Потому что люди – эгоисты, рыжий. Всё, что происходит не так, как нам хочется, нам не нравится, и рано или поздно любой сделает что-то, что не понравится оппоненту, потому что, смотри пункт первый, каждый хочет поступать в соответствии только со своими желаниями. Вопрос не в раздражении, рыжий. Вопрос в любви. Насколько ты любишь? Насколько тебе важно? Сколько ты готов понять – и что готов сделать так, чтобы приятно было не только тебе?.. Он мазнул губами по соску, затвердевшему на воздухе, и Дэн закрыл глаза, поймал на ощупь его руку, сплёл пальцы. "Насколько тебе важно?" "...Вы типа вместе? Или что?" "У тебя всё впереди". Вадим заснул после секса, а Дэн ещё долго лежал, глядя в противоположную стену. "Мне важно, – подумал он наконец. – Мне очень важно". Готовя завтрак, Тед продолжал бурчать себе под нос, пока Вадим не кинул в него мячиком из скомканной салфетки. Пилот машинально его поймал и расплющил в кулаке, сказал обиженно, возвращаясь к разговору в тренажёрной каюте: – Это было нечестно! – Да ты что? – изумился Вадим. – Тед, нет понятия "нечестно", когда тебя пытаются убить! Есть только выбор – жив ты или мёртв, и ты мёртв! – Четыре раза, – Тед удручённо вздохнул. – И всё равно нечестно, вы могли бы предупредить, что начнёте использовать грязные приёмчики! – Какие приёмчики? – полюбопытствовала Полина, выходя в пультогостиную в тёмно-синем, форменного цвета, платье-рубашке и с полотенцем на голове. Тед насупился и промолчал. – Я дёрнул его за волосы, – пояснил Вадим. – Тед, в реальном бою никто не станет тебя предупреждать. – Дёрнули?! – возмутился пилот. – Вы их на кулак намотали! Полина захихикала. – И об стену? – с сочувствием поинтересовался Станислав, появляясь на пороге. – Извини, Тед, не могу Вадика упрекнуть, сам бы так сделал! В армии не просто так коротко стригутся. – Вот и я о том же, – подытожил спецагент, ухмыляясь. Он нервничал, и это сказывалось в том числе на утренних занятиях с Тедом. На предыдущей станции пришли новые сведения от Белецкого. Альгамбра по-прежнему значилась как наиболее перспективный вариант – шестьдесят три процента вероятности, что Волков до сих пор там. Ещё по двенадцать приходилось на Леразию и Корону, четыре с половиной – на Хризантему, дальше начинались десятые и сотые доли процента, и Вадим от души надеялся, что до них дело не дойдёт, однако беспокоила его не перспектива долгих поисков. В пакете также была информация о том, что Волков на Альгамбре не один. Учитывая его военное прошлое (спецназ разведки – это вам не шутки), ничего хорошего Вадим не ждал. "Не один" – расплывчатая формулировка. Сколько человек сопровождало Волкова на самом деле? Двое, трое? Взвод, два?.. Насколько они преданы своему вожаку? Наёмники или друзья? Полезут в драку за него или предпочтут самоустраниться?.. – Маша, от Дууса пришло подтверждение? – вспомнил Станислав, уже садясь за стол. – Да, сладкий! Его катер прибывает в три по местному времени. – А мы там когда будем? – По местному – в двенадцать, – отозвался Тед с набитым ртом. – Через пятьдесят минут начнём торможение. – Через сорок восемь, – поправил Дэн. Тед укоризненно посмотрел на него, однако предпочёл спокойно дожевать, а не вступать в перепалку. – О, значит, у нас будет свободное время на станции! – Вениамин потёр руки. – Замечательно! Вадима это тоже порадовало, поскольку давало возможность выполнить данное самому себе обещание. Правда, как оказалось, только наполовину: коньяк (не кашетский, но тоже хороший, партаутский) он купил у официального представителя компании, а вот отправить презент Дагу не получилось. Каталан не просто не входил в список популярных планет; гражданская война шестилетней давности, толком не изменившая внутренний уклад мира, испортила, тем не менее, его репутацию настолько сильно, что желающих подзаработать на полёте туда не нашлось. Вадим потратил уйму времени на расспросы и уговоры и вернулся на "Мозгоед" в половине четвёртого, злой, голодный и по-прежнему с ящиком. – Славик, где мы ещё гасимся до Облака? – с порога осведомился он. – О, привет, Дуус! Рад тебя видеть. Альфианин, уже знакомый с человеческими обычаями, первым протянул ему ладонь для рукопожатия. Вадим тряхнул её, уважительно отметив хватку, и сделал нетерпеливый жест в адрес Станислава. – На Матрице и на Короне, – без особой уверенности отозвался тот. – А что? – А что там, напомни?.. – На Матрице станция купольная, преимущественно используется людьми. Перевалочный пункт, оптовые склады, – за Станислава ответил Дэн, поднявшийся по трапу вслед за Тедом. – А на Короне обычная, там кислородная атмосфера, постоянное население смешанное: тридцать один процент – люди, двадцать девять – крамарцы, десять – леразийцы, восемь – альфиане. Остальное – другие ксеносы. Здравствуйте, Дуус. Вежливый альфианин обменялся рукопожатиями и с парнями, протянул было руку и Полине, но замешкался, и она на правах старой знакомой (и почти коллеги) успела с ним обняться. – Тебе там что-то нужно? – Станислав не дал сбить себя с толку. – Груз отправить, – Вадим осторожно попинал ящик носком ботинка. – Хотел успеть до Альгамбры, а то мало ли!.. – Вы летите на Альгамбру? – заинтересовался Дуус. – Там со дня на день ожидается цветение ауа, это ужасно интересно! Я, к сожалению, не могу позволить себе дополнительных отлучек, но скажите, вас не затруднило бы снять небольшое видео и переслать на мой адрес? – Тебя, – поправил Вадим, пояснил: – Давай на "ты". Конечно, сниму, никаких проблем. Просьба была ему на руку. Белецкий прислал вместе с вводной список разумных и убедительных поводов для визита на Альгамбру, предоставив непосредственный выбор Вадиму, однако спецагент знал по собственному опыту, что никакая вымышленная причина не может быть лучше настоящей, пусть даже самой ерундовой. Ящик он затолкал под койку в каюте и пристегнул ремнями и в ожидании взлёта устроил ревизию вещей в сумке. Особенно критического взгляда удостоился тёплый свитер, ни разу не пригодившийся за последние года полтора; Вадим бросил его на полку в шкафу, пообещав выкинуть к чёрту, если до Нового года так ни разу и не наденет, выложил следом коробку с пистолетом Дага, без патронов действительно превратившимся в экзотическое пресс-папье. Второй бластер, купленный для Дэна, повертел в руках, прикидывая, не вшить ли в куртку кобуру и под левую руку тоже: с левой он стрелял не настолько хуже, чтобы пренебрегать дополнительной возможностью спасти свою шкуру. Подумав о Дэне, Вадим вспомнил и о вопросе, который его, в свою очередь, так и подмывало задать: вскрыл ли рыжий письмо от Белецкого? Трёхуровневая защита вряд ли его остановила, вся надежда на совесть; есть ли у киборгов совесть? У данного конкретного киборга?.. Он так и не спросил, не желая обижать Дэна подозрениями. И отказался от сопровождения во время стоянки на Матрице. – Это продукт от компании с именем, – заметил Вадим с насмешливым упрёком, демонстрируя антиграв, встроенный в ящик. – Всё для удобства клиента и сохранности содержимого. На этот раз он навёл справки заранее и безошибочно выбрал нужный среди кораблей, стоящих на космодроме. Внешний вид транспортника особого доверия не внушал; несмотря на более современную конструкцию, чем у "Попутного ветра" и "Мозгоеда", выглядел "Налим" куда более потрёпанным – что, в общем-то, соответствовало и полученной информации, и интересам Вадима. На вызов из шлюза вышел киборг в стандартном комбинезоне со штампом "DEX" на груди. – Привет, – машинально сказал Вадим. – Мне нужен Томас Стоун. Он на борту? – Да, – покладисто ответил киборг и замолчал. Вадим чертыхнулся про себя: что, привык к сорванным, Ковалёв? Понравилось, что не надо каждое слово разжёвывать? А давай-ка обратно, раскатал губу, понимаешь ли! – Позови его сюда. – Отказ. Установлен запрет на насильственное пробуждение. – А, так он спит, – сообразил Вадим, почесал затылок и решительно достал полицейский жетон, уже не раз выручавший в трудных ситуациях. Сработало и сейчас. DEX уставился на него жутковатым немигающим взглядом. Он был крупнее и тяжелее Дэна, черноволосый, подстриженный аккуратно, но не слишком удачно: под короткими волосами спецагент увидел и шрам на лбу, похожий на клеймо, и неровно обгрызенное правое ухо. Либо с киборгом здесь не церемонились, либо Стоун взял его у кого-то с рук (и одно не исключало другого). – Как тебя зовут? – полюбопытствовал Вадим. – Ланс. – Отлично. Впусти меня на корабль, Ланс. Киборг посторонился. Вадим поднялся по трапу, подталкивая перед собой порядком надоевший ящик, оставил его у стены и огляделся. Внутри "Налим" оказался в лучшем состоянии, чем снаружи. За порядком, скорее всего, следил DEX; так или иначе, здесь было чисто и свежо, пахло древесными опилками и ещё чем-то, что Вадим не смог идентифицировать, хотя определённо признал знакомым. – Твой хозяин пьян? – Состояние алкогольного опьянения подтверждено. Содержание алкоголя в крови – одна целая пять десятых промилле. – Нажрался, – подытожил Вадим задумчиво. Что ж, его об этом предупреждали. Здесь каждая собака знала, что у Стоуна прогорел бизнес, и торговец отчаянно заливает горе. И, в общем-то, это тоже было Вадиму на руку. – Отрезвин в аптечке есть? – Да. – Тащи. Уже отдав приказ, спецагент с ужасом вспомнил о выкрутасах Дэна на Шебе и о судьбе тахты Стефана (а больше – пола под ней), однако Ланс распоряжение понял как надо, даже сам разболтал содержимое пакетика в стакане воды. – Спасибо, приятель, – поблагодарил Вадим так же машинально, как до этого поздоровался. – Ну, теперь пошли будить твоего хозяина. Под холодным душем Томас Стоун по прозвищу Метанол проснулся мгновенно и заорал благим матом, требуя от киборга ("Ты, придурок!") взять незнакомого визитёра за шкирку и штаны и выкинуть с корабля. Вадим с нескрываемым удовлетворением продемонстрировал жетон и ему, и Стоун так и застыл с раззявленным ртом, пока ледяная вода лилась ему за шиворот. – Пей, – сжалился Вадим, протягивая стакан с отрезвином. – Потом переоденься и выходи, разговор есть. Ланс, иди со мной. Киборга он забрал, не желая, чтобы уязвлённый Стоун отыгрался на DEX'е, и чтобы хоть как-то оправдать своё требование, попросил: – Сделай мне чаю, будь другом. Чёрный, некрепкий, без сахара. – Приказ принят к исполнению, – подтвердил Ланс. Вадим подсел к столу, наблюдая, как DEX наливает воду в чайник, включает его, достаёт из шкафа кружку. Когда он закрывал дверцу, стало видно, что на правой руке у него не хватает мизинца и половины безымянного пальца. Срезы были грубые, плохо зарубцевавшиеся; похоже, киборгом никто не занимался после травмы – как зажило, так и оставили. – Что с рукой? – поинтересовался Вадим, когда Ланс вернулся к нему с кружкой. Чертыхнулся, исправился: – Чем нанесено повреждение? – Кочевое млекопитающее средних широт Новой Земли Canis noctis migrantis, обиходное наименование – свирь. – И ухо тоже они? – Вадим уважительно качнул головой. – Нормально так прыгают!.. Или ты упал? – Уточните вопрос. Спецагент кашлянул, разглядывая киборга снизу вверх. – Почему ты позволил им добраться до головы? – Тактическая ошибка, совершённая вследствие большого количества нападающих, превосходящего технические возможности данной модели. – Числом взяли, – перевёл для себя Вадим. – Ладно, а что за клеймо на лбу? Ответить Ланс не успел – в дверь ввалился Стоун, свирепо дёргая на ходу заклинившую застёжку куртки. – Чем ты вообще занимаешься?! – напустился он на киборга. – Я тебе приказывал разобраться с этой дрянью, и что?! – Распоряжение выполнено. Установлено, что неисправность заключена в не предусмотренном конструкцией изгибе бегунка, с вероятностью девяносто три процента вызванном усталостью металла. – И что?! – взревел Стоун, обнаружив, что Вадим внимательно их слушает и ухмыляется. – Почему не починил?! – Соответствующего распоряжения не поступало. – Томас, остынь, – вмешался спецагент, понимая, что неудачливый бизнесмен вот-вот перейдёт от криков к рукоприкладству. – Сядь. У меня к тебе дело. В глубине души он усомнился на мгновение, того ли человека выбрал для доставки груза, но решил дать Стоуну последний шанс. Окончательно раздосадованный торговец бессильно плюхнулся на стул по другую сторону стола. – Кофе мне сделай, придурок! Я вас слушаю, офицер. Что вам от меня нужно? Я заплатил торговую пошлину! – Спецагент, – поправил Вадим. – Галаполиция, Ковалёв Вадим Георгиевич. Хочу предложить тебе непыльную подработку. Мне сказали, она бы тебе пригодилась. Насупившись, Стоун принял из рук Ланса кружку и сделал большой глоток, продолжая сверлить Вадима глазами. – Какую? – спросил он наконец. – Этот ящик надо доставить на Каталан в системе К-3412 и передать лично в руки командиру военной базы. Ты, как большой специалист по подделкам, должен уметь отличать оригинал, и это он, так что прояви к грузу уважение и внимание. Две трети плачу вперёд, – Вадим вытащил из комма и подтолкнул к торговцу два вирт-окна – координаты Каталана и рыбу договора с прописанной суммой, – остаток разморозится после подписания акта получателем. Условий два: успеть до конца месяца и не связываться ни с каким криминалом, пока груз на борту. Возьмёшься? – А у меня есть выбор? – Стоун шумно отхлебнул ещё кофе. – Выбор есть всегда, – Вадим пожал плечами. Кивнул на Ланса: – "Шестёрка", "семёрка"? – "Шестёрка", – поморщился Стоун. – Барахло, конечно. Тупой как тапок! "DEX-компани" всё предлагает поменять на "семёрку", подумываю согласиться. Вадим отпил остывшего чая, задумчиво разглядывая киборга. Хмыкнул. – Почему я, спецагент? В чём подвох? – Каталан расположен вдали от туристических и популярных грузовых маршрутов и практически ничего не импортирует. Шанс, что ты найдёшь там обратный груз, стремится к нулю даже быстрее, чем остаток на твоём банковском счёте, – беззаботно признался Вадим. – Нам повезло друг с другом, Томас. Соглашайся. Это лёгкие деньги для тебя и выгодное решение для меня. Стоун посопел ещё несколько секунд, а затем отчаянно махнул рукой и поставил размашистую подпись под договором. – Не всё там плохо, раз есть кому послать партаутский коньяк, а? Вадим усмехнулся, подтвердил перевод аванса и встал. Помедлил. Позвал: – Ланс. – Система готова к работе, – бесстрастное лицо DEX'а немного смягчилось. Вадим невольно улыбнулся. – Это важный груз, – он указал на ящик. – Он должен достигнуть пункта назначения и попасть в руки получателя в целости и сохранности без изменений вложения. Проследи за этим. – Приказ принят к исполнению. – Ты что, доверяешь ему больше чем мне?! – обиделся Стоун, переходя на "ты". – Говорю тебе, он тупой, что он тебе там проследит? – Например, то, что до места доедет всё ещё партаутский коньяк, а не подкрашенная водичка. Я навёл справки, Метанол, я знаю, с кем имею дело. Стоун поперхнулся и замолчал. – Бывай, Томас, – Вадим кивнул ему и похлопал по плечу Ланса. – И ты, приятель, тоже. Обратно к зданию космопорта он шёл с тяжёлым сердцем, несмотря на успешное завершение дела. "И я ещё Стефана упрекал, что он с киборгом по душам разговаривает!" – он попытался обратить всё в шутку хотя бы мысленно. Не получилось; брошенная мельком угроза торговца сдать Ланса в "DEX-компани" всерьёз испортила Вадиму настроение, поскольку он точно знал после Шебы, что производитель делает со своей продукцией в "сомнительных" случаях. И не то чтобы Ланс показался ему сорванным (да и теория вероятности такой концентрации сорванных киборгов вокруг отдельно взятого спецагента не допускала), однако было в нём что-то, заставляющее Вадима хмуриться и кусать губу. Наконец он остановился, сжал и разжал кулаки, снова сжал. – Хватит, – велел он себе. – Перестань. Ты тут ничего не сделаешь. Утешение было слабеньким, никаким, по правде говоря, и Вадим почувствовал себя ещё хуже. И сгрёб в охапку Дэна, вернувшись на "Мозгоед", уткнулся носом ему в макушку, не давая встать с кресла и не обращая внимания на воцарившуюся в пультогостиной тишину. Рыжий в ответ лишь чуть повернул голову, теснее прижимаясь щекой, и в свою очередь сцепил руки за его спиной. – Что случилось? – спросил он, когда Вадим его отпустил. – Ничего, – ответил спецагент. "Ничего такого, что я мог бы изменить". Внешность Ланса, правда, подала Вадиму ещё одну идею. По пути к Короне он как следует её обдумал и в результате полностью сменил легенду для Альгамбры. На Короне, пока мозгоеды разгружались, он сбегал в автомаркет и купил рабочий комбинезон DEX'а на размер больше, чем его собственные вещи. Слабый раствор отбеливателя, наждачная бумага и двадцатикратный цикл стирки за два дня сделали из новой вещи сильно поношенную; подпоров пару швов, Вадим зашил их вручную нарочито грубо, постирал ещё раз и лишь тогда срезал с груди нашивку "DEX". Команда всё это время с интересом за ним наблюдала. – И что теперь? – спросил Тед, когда Вадим с утра вышел в комбинезоне в тренажёрную каюту. – Теперь я буду в нём жить до самой Альгамбры, – спецагент состроил печальную мину. – Есть, пить и спать. Должны образоваться естественные складки. – Нет, я имею в виду – вы же не собираетесь себя за киборга выдавать? – Я собираюсь выдавать себя за слегка чокнутого, – Вадим закатал рукава. – Размялся? Тогда поехали. Вторым этапом он достал со дна сумки, из пакета "никогда не знаешь, что может понадобиться", упаковку чёрной краски для волос и размазал бесцветный гель по голове и дневной щетине на лице. Инструкция советовала выждать не меньше минуты перед смыванием лишнего, Вадим, зачитавшись, просидел в санузле все десять и в зеркало после этого уставился с внутренним содроганием. Краска, тем не менее, легла идеально – ровно и естественно; в свете потолочной лампы волосы немного отливали медью, но это спецагента вполне устраивало. – Тед! – позвал он, подсохнув и выйдя в пультогостиную. – Одолжишь мне куртку на пару недель? Пилот обернулся от пульта и натурально уронил челюсть. – Ой, Вадим Георгиевич! – пискнула Полина. – Ты выглядишь как уголовник, – припечатал Станислав. – Ну, зачем же так сразу, – оспорил Вениамин. – Вид, конечно, э... экстравагантный, зато внушает... э... – Внушает, – согласился Тед, вскочил. – Ща, погодите, куртку дам, вообще отпад будет! Дэн смотрел молча, и вот это Вадима слегка напрягало. Полина, пошевелившись, разбудила спящую на её коленях Котьку, та нехотя подняла голову, оглядела пультогостиную и, вздыбившись, зашипела, увидев "незнакомого" человека. – Здоровая реакция, – проворчал Станислав. – Вадик, оно же отрастёт за две недели. – Естественно. Так это и не шоаррская поделка на коленке, а военная разработка. Смывается только особым растворителем, без него ещё месяц как минимум волосы и расти будут такого цвета... да, и щетина тоже, – добавил он, перехватив взгляд Полины. – Всё продумано. Тед, вернувшись, протянул ему куртку. Вадим надел её, отдельно порадовавшись свободной посадке (тут не бластер, тут "Эльку-младшую" спрятать можно!), и спросил непосредственно Дэна: – Что скажешь, рыжий? – Ты стал похож на "семёрок" Казака, – откровенно заявил киборг. – Вот неправда! – обиделся за спецагента Тед. Полина, напротив, с Дэном согласилась: – Точно-точно! На того, что нас на Медузе сторожил! Я его, кстати, не видела потом, куда он делся? В воздухе повисла неловкая пауза, затем Дэн признался: – Я его убил. – "Семёрку"?! – изумился Вадим. Котька соскочила с Полининых рук и крадучись подошла к нему, осторожно принюхалась и, признав "своего", удалилась, задрав хвост как флагшток. – Повезло, – Дэн с почти виноватым лицом пожал плечами. "Кажется, секса не будет, пока я не отмоюсь", – рассеянно и весело подумал Вадим. Сам он считал, что стал похож на Волкова, насколько это было возможно, и перестал быть похож на себя, что имело решающее значение. Шансы наткнуться на Альгамбре на старых знакомых Казака и людей из его шайки стремились к нулю, но всё же нулю не равнялись; Манкса, например, до сих пор не нашли, а такому пилоту как он не составило бы труда скрыться и в Магеллановом Облаке, и где угодно ещё. Объяснять это Вадим не хотел даже Дэну. Впрочем, никто и не спрашивал – даже Дэн. Вместо вопросов рыжий в буквальном смысле припёр его к стене и сказал: – Мне не хочется оставлять тебя одного на Альгамбре. – Одному мне безопаснее, – Вадим провёл большим пальцем по голому предплечью киборга. – Знаю. – Это ненадолго. Дэн негромко фыркнул. – На Степянке тебе хватило пятнадцати минут, чтобы исчезнуть с корабля. Вадим засмеялся. – Ты поэтому такой смурной? Я уж боялся, из-за моего нового имиджа! Сарказма Дэн не уловил, качнул головой: – Нет. Хотя я понимаю теперь, почему ты сомневался, отвечая, важна ли тебе моя внешность. Это сложнее, чем я думал. Но сейчас мне просто не по себе. – Не бойся, – Вадим спиной оттолкнулся от стены. – Я вооружён и очень опасен. Дэн не согласился, однако и спорить, к счастью, не стал. Оставшееся время до посадки он провёл рядом с Вадимом, и спецагент был ему за это признателен. Они валялись в койке, разговаривали о ерунде, смотрели на маленьком вирт-экране сериал, такой старый, что даже Вадим не всегда улавливал суть происходящего в нём. В середине ночи спецагент признался, что умирает от голода, и они пили чай и до утра ютились уже на розовом диванчике, меняя одну неудобную позу на другую. – Мы прилетим через пятнадцать дней, – сказал на прощание Станислав. Глаза у него были встревоженные, так что Вадим проглотил заготовленную, лишь наполовину шуточную фразу о том, что его завещание хранится у Маши, и поднял большой палец. – Голофотку сделай с алькуявцами, – ухмыльнулся он. – Когда ещё случай подвернётся! Славик закатил глаза и отмахнулся: Дуус клятвенно заверил команду, что никто не заставит людей общаться с соседями альфиан по Хаваару, однако градус общей нервозности это если и снизило, то не сильно. В этом смысле Вадим определённо мозгоедам не завидовал; на него, как и на любого нормального человека, алькуявцы с их щупальцами и кольцом глаз производили гнетущее впечатление... хотя, конечно, насчёт "нормального" он себе льстил. Дэн проводил его до шлюза, взял за руку. Потрогал бусину на цепочке. – Отдам младшему из Катиных детей, когда буду на Скарксе, – Вадим тоже коснулся бусины и поцеловал киборга в лоб. – Не скучай. Скоро увидимся. – Будь осторожен, ладно? – попросил Дэн. Вадим пообещал. Альгамбра встретила его желтоватой туманной дымкой над карьерами за городом. Под ногами шуршал песок, мелкая пыль липла к одежде и рукам, лезла в глаза. Респиратор спасал от токсина и запахов, но не от холодного колючего ветра; подняв воротник куртки, Вадим быстрым шагом направился к зданию диспетчерской, которое собственно диспетчеры космопорта делили с механиками и местными представителями закона. Шериф, здоровенный одноглазый мужик в брезентовой парке поверх свитера, колючего даже на вид, на приветствие не ответил, молча подтолкнул к Вадиму планшет с раскрытым Сводом Правил Альгамбры и вытащил из ящика терминал, со стуком поставил рядом. Спецагент так же молча подписался, что ознакомлен, и оплатил двадцать единиц въездной пошлины. – Ты не похож на старателя, – сказал наконец шериф. На самом деле ни он, ни его помощники не имели никакого отношения к официальным правоохранительным органам – так, выборное представительство, ничего больше, вроде бригадира – или главаря шайки. Вадим это знал из сводки Белецкого, и приколотый к парке жетон изучал особенно внимательно, гадая, хорошая подделка перед ним или краденый оригинал. – А на кого похож? – На драгдилера, – шериф насупился. – Дурь здесь запрещена. Узнаю, что ты провёз и толкаешь – в бетон закатаю. Ясно? – Ясно, – нарываться лишний раз Вадим не стал. – Я чист. Рассчитываю обогатиться собственным трудом. Шериф предсказуемо не поверил. – Ну-ну, – буркнул он, откидываясь на спинку жалобно заскрипевшего кресла. – Участки регистрирует Ш'ян, её дом в конце улицы, глухая коробка без окон, не ошибёшься. Единовременно не больше шести десятых акра на живую рабочую единицу. Если в течение двадцати дней на участке не ведётся разработка, он изымается из обращения. С каждых полученных десяти каратов или десяти унций чистого металла платишь налог. Подробности у Ш'ян. "Аудиенция окончена", – понял Вадим. Кивнул, поднялся на ноги. – Где можно остановиться? – Вниз по улице, – шериф мотнул головой себе за спину. – "Путь Патти". – На пять баллов название! – не удержался Вадим. – Как много пьяных может его выговорить? Вероятно, этим он прошёл какую-то проверку, потому что шериф тоже усмехнулся. – Пьяным нет нужды его выговаривать, потому что пьют и играют тоже у Патти. Ты увидишь. И услышишь, если не попросишь комнату с видом на задний двор. Совет оказался как минимум не бесполезным: Патти, чем-то неуловимо похожая на Машу, разулыбалась и вытащила ключ-карту откуда-то из-под стойки. – Люблю мужчин, которые знают, чего хотят, – она подмигнула. – По лестнице направо, третий этаж, не заблудишься. – Заблужусь – покричу, – пообещал Вадим. Гостиница была вполне приличная, чистая и ухоженная. Первый этаж занимали помещения ресторана, бара и игорного зала, второй отвели ксеносам с особыми требованиями к номерам, третий и четвёртый достались непривередливому человечеству. В номере пахло дезинфектантом и фицей, но после респиратора спецагент вполне мог с этим смириться. Разобрав вещи, он умылся в крохотном санузле, больно ударившись плечом о металлический шкафчик, настроил микроловушки на случай незваных гостей и вновь спустился на улицу. Искать Волкова напрямую он не собирался – больше шансов спугнуть, чем преуспеть. Совсем другое дело, если Волков сам решит на него выйти; Вадим набросал план вчерне ещё на "Мозгоеде" и теперь уточнял по ситуации. Волкову ведь нужно что? Деньги и люди (в широком смысле слова, ксеносами наёмник тоже не брезговал). Деньги он тут – предположительно! – добывает сам, должен и человеком заинтересоваться, если правильно себя подать. Судя по реакции шерифа, начал Вадим неплохо, теперь следовало поддержать и укрепить первое впечатление, и он без слов подтвердил своё армейское прошлое, войдя в глухой бункер в конце улицы и шарахнувшись прочь от его владелицы. Земельный администратор Ш'ян оказалась доррийкой. Крошечная, как они все, ростом с ребёнка лет десяти, и увешанная множеством побрякушек и приборов вперемешку, она сидела на "ватрушке" антиграва, парящего в метре над полом, и плела крупноячеистую сеть из мононити. В холодном свете ламп её голубая кожа отливала ядовитым перламутром. Вадим невольно сделал шаг назад и упёрся в закрывшуюся дверь. Ш'ян подняла голову и сощурилась. – Боиш-шься? – протянула она. – Тебя – нет, – Вадим заставил себя расслабить плечи и руки, сведённые в судорожном порыве схватиться за бластер. – Хотя сюрприз удался. Доррийка подлетела ближе, описала вокруг него широкую пологую дугу. Остановилась, вглядываясь в лицо. – Был на Доррее? Вадим покачал головой. Их натаскивали, да, но ему повезло, ему и Славику, их перебросили на другой конец галактики. А вот Рик с Занозой остались на Доррее; они – и ещё пара тысяч ребят. В отличие от вязкой, бесконечно тягучей войны на Шебе конфликт на Доррее вспыхнул и погас за считанные недели. Кровью за это время умылись и люди, и доррейцы, а добрая половина планеты стала непригодной для жизни на ближайшие лет двести или чуть меньше, если заплатить центаврианцам за биоформирование. Так что мирные переговоры прошли быстро и напряжённо: извиняться сторонам было неловко, а отстаивать дальше свою правоту – стыдно и опасно. Доррейцы получили целый пакет льгот и послаблений, люди – станцию гашения в ключевой точке... и жестокий опыт войны с аборигенами, сумевшими, отставая в развитии на пару столетий, надрать задницы хорошо вооружённому и подготовленному космодесанту. – Ш-шалееш-ш-шь? – вкрадчиво уточнила Ш'ян. – О том, что жив остался? Нет, знаешь, как-то не приходилось! Ш'ян залилась шипящим смехом, показав мелкие острые зубки в два ряда, и, вполне удовлетворённая, перешла наконец к делу. – Хош-шеш-ш-шь уш-шасток? Она развернула во всю стену вирт-экран с картой, поделенной на крошечные ячейки. Посёлок на ней был отмечен яркой зелёной точкой, часть областей матово светилась янтарём, другие – больше, гораздо больше, – неприятным кроваво-красным. – Ауа, – пояснила Ш'ян. – Скоро цветение. В их зоне деш-ш-шевле. Вадим задумчиво посмотрел на неё, снова на карту. Вертикальные линии сетки обозначались буквами, горизонтальные – цифрами; посёлок находился на пересечении DI-43. – Здесь, – спецагент ткнул пальцем. – DN-6. – Это DN-5, – поправила доррийка. – Пять или ш-шесть? Ш-што выбираеш-шь? – Шесть, – Вадим с трудом сдержался, чтобы не зашипеть в ответ, очень уж заразительно у неё это выходило. На край участка, увеличенного движением руки Ш'ян, наползало кровавое пятно ауа, тогда как соседний, пятый сектор был чист. Ш'ян красиво изогнула бровь в немом вопросе. Вадим покачал головой. – Ш-што ш, принято, – согласилась она. – Непопулярный меридиан. Пош-шему он? – Потому что моего парня зовут Дэн, – честно ответил спецагент. Ш'ян вновь заливисто расхохоталась. – Хорош-ш-шая приш-шина! Теперь слуш-шай, – её четырёхпалые руки порхали над клавишами вирт-клавиатуры. – Наш-шальный взнос – сто единиц, идёт наффцам. Еш-шемесяш-шный взнос – десять единиц, идёт в муниципалитет. За каш-шдые десять каратов камня или десять унций ш-шистого металла – процент в соответствии с регламентом. Своё оборудование разреш-ш-шено согласно прилош-шению к Правилам, пункт ш-шетыре один, при отсутствии возмош-шна аренда, обратись к Натану, ш-шерез дом вверх от меня. При прекраш-шении разработки уш-шастка он мош-шет быть изъят по истеш-шении двадцатидневного срока, арендная плата не возвраш-шается. Ведение разработки на ш-шуш-шом либо свободном уш-шастке запреш-шено и карается смертной казнью. На этих словах Ш'ян зубасто улыбнулась, и Вадим усмехнулся в ответ. Он сомневался, что задержится здесь хотя бы на двадцать дней, и уж точно не собирался всерьёз заниматься ручной добычей драгоценных камней и руды, однако договор подписал стандартный, на шестьдесят местных суток с автоматической однократной пролонгацией на такой же срок. Ш'ян переслала ему все документы, включая подробные карты Альгамбры в целом и плато Надежды, где они находились, и отдельно – детализированную голографию участка DN-6. – Удаш-ши, – пожелала доррийка на прощание. – Заходи поболтать, если станет скуш-шно! И клацнула зубами. "Может, – подумал Вадим, поворачиваясь к ней спиной, – это ты и сожрала Занозу". Кто-то говорил ему, что особо отличившихся в конфликте аборигенов их собственное новое правительство выдворило с планеты без права возвращения, объявив вне закона. Если так, Альгамбра была подходящим местом, чтобы спрятаться и начать жизнь с начала. Хотя бы такую, почему нет. Ш'ян не выглядела несчастной или недовольной. Натянув респиратор, Вадим шагнул из шлюза на улицу, полную пылевых смерчиков. Огляделся. Вздохнул. – Пора в путь-дорогу, – пропел он вполголоса, – дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём... Ветер, не оценив, швырнул песок ему в лицо. Поддерживая легенду, спецагент арендовал авшурское оборудование и муниципальный флайер с маломощными лазерами по бокам кабины и целый световой день провозился на участке DN-6, выкопав несколько ям в разных местах и до крови стерев ладони. Считая, что этим дело и ограничится, вечер Вадим провёл в игорном зале, с интересом наблюдая за покерным столом и рулеткой, и немного выпил, а утром попросту не смог встать с постели. Не помогли никакие ежедневные тренировки с Тедом; болело всё, и болело так, словно это была первая физическая нагрузка в его жизни. Промучившись с полчаса, Вадим смирился, принял обезболивающее и лёг в горячую ванну, и к обеду уже смог выбраться в ресторан, не производя трагикомичного впечатления на окружающих. Ни о какой работе речи не шло, однако всё же он прогулялся по городу, чтобы представить, где что находится, и облетел окрестности на флайере, оценив то же самое сверху, а вечер, как и накануне, провёл среди игроков. На третий день, приняв ещё таблетку и предусмотрительно захватив перчатки, он вернулся на участок и расширил одну из ям. Жирная чёрная порода, крошащаяся под лопатой, на глубине двух с небольшим метров заманчиво поблёскивала. Вадим размял пару горстей в руках, пожал плечами и ссыпал в отвал: если в ней и было что-то ценное, без специального образования или приборов распознать это он не мог, а Натан, авшур, запросил за настроенный геологический анализатор совершенно неприличные деньги. Вечером, после ужина и очередной таблетки, Вадим рассеянно бродил между столами со стаканом в руке и наконец увидел игру, которая была ему по зубам, в отличие от покера, и давала куда большие шансы, чем рулетка: в обитом светлым пластиком "рукаве" в конце зала молодёжь состязалась в дартс. Ставки были маленькие, так, для разминки, но Вадима и не деньги интересовали. Некоторое время он просто смотрел, затем попросил разрешения присоединиться и выбил в первом туре пятьдесят очков в пяти бросках. Во втором темп пришлось сбавить, третий он "проиграл" полностью и реабилитировался в четвёртом, сорвав банк. – Гадёныш, – дружелюбно сказала рослая блондинка с выбритыми висками, подсчитывая и отдавая ему выигрыш. – Новенький? – Новенький, – согласился Вадим. – Так что всем выпивку за мой счёт. На следующий вечер его уже ждали. А ещё через сутки в игорном зале появился Олег Волков. Вадим заметил его сразу. Волков не прятался; он сохранил своё лицо и даже куртку носил ту же, что на голофото из сводки Белецкого. Отодвинувшись далеко от покерного стола и лениво вытянув ноги, Волков посматривал на партнёров по игре поверх карточного веера и временами хмурился. Вадим мазнул по нему взглядом, демонстративно задержавшись на куртке, хмыкнул и отвернулся, словно потеряв интерес. Он выиграл первый тур и позволил Женевьеве – блондинке с выбритыми висками, – выиграть два следующих, отстав от неё на пару очков; отошёл за пивом и в туалет, и там, пока мыл руки, столкнулся с Волковым снова, поймал его пристальный взгляд в зеркале. Медленно выпрямившись, Вадим стряхнул воду с пальцев и выразительно потянулся к кобуре. – Что-то не так? – Всё так, – Волков усмехнулся. – Давно прибыл? – А тебе что за печаль? – спецагент плюнул в раковину, не отводя глаз от собеседника. – Любопытно, – Волков пожал плечами, развернулся и вышел первым. И всё же он клюнул; Вадим понял это на следующий день, услышав шум летящего флайера. Рукавом утерев пот со лба, он выбрался из ямы, ссыпал в отвал очередное ведро горной породы и присел рядом на корточки, перебирая крупные комья, в которых изредка попадались неказистые коричневатые камни, похожие на дренаж для цветов – Вадим знал это, потому что Марина пользовалась таким, пересаживая комнатные растения. Они тоже погибли, когда её не стало: Вадим забыл, что их нужно поливать. Чертыхнувшись, он отряхнул руки и снял респиратор, всосал немного воды из пластикового пузыря и приладил маску обратно. Флайер тем временем опустился на соседнем участке. Это была откровенно военная модель, F-45 или 46, Вадим не смог определить точно из-за маскировочной окраски – геометрической, чёрно-белой, – и надстроек неясного назначения возле кабины. Демонстративно вытащив бластер, спецагент подождал, пока Волков спрыгнет с подножки, спросил громко: – "Всё так", говоришь? Олег остановился в паре метров от границы участка, сунул руки в карманы, качнулся с пятки на носок. – Я вчера смотрел за тобой, – признался он. – Ты поддавался. Зачем? – Знаешь анекдот про маленького авшура и монетки разного размера? – Вадим не торопился опускать бластер. – Иначе никто не будет со мной играть. Волков улыбнулся – дрогнули уголки глаз над респиратором. – Космодесант? – он сделал пару шагов вперёд, по-прежнему держа руки в карманах. – Прошлое прошло и быльём поросло, – Вадим не подтвердил и не опроверг, продолжая набивать себе цену. – Что тебе нужно? Я человек маленький, никому не мешаю, копаюсь тут потихоньку. – Ещё скажи, на старость копишь, на домик в деревне, – Волков улыбнулся шире, опустил глаза на отвал у ног Вадима. Приподнял бровь. – Можно?.. Спецагент отступил, позволяя ему перешагнуть границу и подойти к груде породы, маслянисто блестящей в свете лучей Нередзи. Волков присел на корточки, голой рукой зачерпнул горсть земли, растёр, пока в пальцах не остался только шарик, похожий на грецкий орех, затем вытащил из накладного кармана брюк плоскую фляжку с аэрозольной насадкой. Брызнул, снова покатал в ладони, стряхивая грязь. И протянул Вадиму. – Чёрный наффский алмаз. Отличный экземпляр. Ты уже отбил аренду всего этого барахла, и ты богат, если в шахте есть ещё, даже с учётом здешнего грабительского налога. Вадим недоверчиво посмотрел на камень, наполовину очищенный от "скорлупы". Убрал, наконец, бластер. – Ты ничего в этом не смыслишь, да? – сказал Волков, вставая и вороша породу носком сапога. – Ты выбросил в отвал целое состояние. – У меня нет денег на анализатор. – Теперь есть. – Чего ты хочешь? – не выдержал Вадим. – Ты местное благотворительное общество, что ли? Думаешь, я отстегну тебе процент за помощь? – Я думаю, ты от кого-то прячешься, – доброжелательно предположил Волков и протянул руку. – Я Олег, и я могу решить любую твою проблему с законом. Отвечать Вадим не торопился. Пожевал губами, катая во рту слюну и разглядывая собеседника, затем неохотно ответил на рукопожатие и назвался. – У меня нет проблем с законом, – произнёс он с расстановкой и сам себе не поверил. Волков уговаривать не стал, кивнул, согласился: – Как скажешь. Он развернулся и пошёл обратно к флайеру. Оглянулся на полпути: – Анализатор всё-таки возьми. Если я прав, и ты наткнулся на трубку, там миллионы. Не упусти их. Спецагент проводил его взглядом, дождался, пока флайер растворится в желтоватой дымке, и лишь затем вновь посмотрел на камень в руке – невзрачный, дымчато-серый, неправильной восьмигранной формы. – Миллионы, как же, – пробормотал Вадим, сунул камень в карман – и опустился на корточки перед отвалом. До вечера он извлёк из породы ещё с десяток "орехов" диаметром от сантиметра до двух и несколько мелких, после промывания и вовсе уменьшившихся до пары-тройки миллиметров. Работал машинально; Волков беспокоил его куда сильнее гипотетического заработка. Точнее, не сам Волков, нет. Вадима тревожила возможность провала. От успеха многое зависело, и не только для него. С другой стороны, не только для него имела бы последствия и неудача. По пути сюда Вадим уже думал о том, что, если Волков расколет его и убьёт, Славик с мозгоедами этого так не оставят; поэтому он и молчал, поэтому надеялся, что Дэн не вскрыл сводку Белецкого: меньше знаешь – дольше проживёшь. Пока, правда, всё шло именно так, как спецагент рассчитывал, и через три дня он сам нашёл Волкова в баре, молча подсел, жестом попросил у Патти пива. – Судя по отсутствию сплетен, камни ты не сдавал, – негромко сказал Олег. У него оказалась неожиданно приятная улыбка, мягкая и застенчивая, совершенно не подходящая жёсткому лицу с тяжеловатой нижней челюстью. – Судя по отсутствию других гостей, ты меня тоже не сдал, – парировал Вадим. Волков засмеялся, допил свой коктейль и благодарно кивнул Патти, которая без напоминания заменила пустой стакан на полный. Развернулся, закинул ногу на ногу, разглядывая Вадима. – Я в этом не заинтересован, – заметил он наконец. – А в чём заинтересован? Волков его как будто не услышал. – Где служил? – спросил он, продолжая мягко улыбаться. Началась настоящая проверка, сообразил Вадим. Пару секунд он сверлил Волкова глазами, затем отвернулся, пальцем подвигал бокал с пивом по стойке. – Шеба, – бросил он. – Майя. "Гадай, гадай, – подначил он мысленно. – Две точки, где почти все побывали, ими любой прикрыться может". – Под кем? А вот эта задачка была посложнее. Назвать конкретную фамилию означало привязать себя не только к части, но и к датам. Волков, если верить сводке, не служил ни там, ни там, однако среди его людей мог найтись кто-то знающий. – Под Господом Богом, – буркнул спецагент и припал к бокалу, жадно отпил почти половину. Шумно выдохнул, стиснул зубы. – Так себе начальство, – Волков хмыкнул. – Техникой не помогает, на сообщения не отвечает. Тяжко, наверное. Вадим шутку не поддержал, качнул головой неопределённо. Они застряли в чужих горах однажды – без связи, без ховеркрафта и сменных фильтров к респираторам; Элизу укусила змея, Густав провалился в расщелину и сломал ногу. Его несли по очереди, пока это было возможно, пока оставалась надежда; потом добили – чуть раньше, чем его добил бы сепсис. Потом начались галлюцинации... Сморгнув, Вадим снова тряхнул головой. – Не хочу об этом, – сказал он честно. – Если тебе что-то нужно от меня, говори прямо, а вот это всё давай пропустим. Волков кивнул. И сменил тему. – Я взял участок DN-5. Завтра узнаем, прав ли я насчёт трубки, и если мне достанется твоей удачи, с меня причитается. Теперь уже Вадим смотрел на него в упор. Согласился: – Завтра узнаем. Ночью он плохо спал. Снились кошмары – о Доррее, где его не было, и о Котиках, где он был; снился лайнер, на котором летели Василиса с Мариной, и почему-то Славик, неестественно и страшно застывший в своём кресле в пылающей пультогостиной "Мозгоеда". Вадим просыпался, смотрел в тёмный потолок и снова проваливался в сон, и видел тонкую паутину трещин, бегущую по иллюминатору, и Казака, тычущего ему в лицо кончиком виброножа. Дэн, к счастью, не снился; Вадим подумал об этом первым делом, когда заорал будильник. С трудом поднявшись, он добрёл до санузла, набрал в ладони холодной воды и погрузил в неё пылающее лицо, и лишь тогда до него дошло, в чём дело. Он заболел, вот и всё, и ночной бред вызван никаким не предчувствием, а банальным повышением температуры. С осознанием пришло облегчение – сперва моральное, затем, после визита к местному врачу, ещё и физическое. Льш'ит, тоже доррийка, уже не произвела на него такого гнетущего впечатления, как Ш'ян. Она говорила чище, хотя и с шипением, и вела себя подчёркнуто официально, не провоцируя и не интересуясь ничем, кроме фактов, нужных для постановки диагноза. В помощницах у неё была киборг Mary по имени Ли-Энн; по указанию Льш'ит она ловко и почти безболезненно поставила Вадиму пару уколов и выдала упаковку белых капсул без маркировки. – По одной кашдые восемь шасов в тешение трёх суток, – отчётливо проговорила Льш'ит, глядя Вадиму в глаза. – Независимо от приёмов пиши. Запивать водой мошно. Алкоголь – нельзя. Наркотишеские препараты – нельзя. Категоришески. Даше фицу. Это понятно? Спецагент подтвердил и включил себе таймер на комме, не рассчитывая на память. Дело своё, по крайней мере, Льш'ит знала: вернувшись в гостиницу, Вадим чувствовал себя лучше и подумывал даже слетать на участок, повидаться с Волковым и "признать", что нуждается в помощи. На ходу снимая куртку – насквозь пропотевшая майка под комбезом неприятно липла к телу, – он вошёл в номер и обнаружил, что в его отсутствие сработали три микроловушки из четырёх. Кто-то был здесь. Что-то искал. Рылся в его вещах. – Я тебя спугнул, – пробормотал Вадим больше с любопытством, чем с досадой. Вопрос "лететь или нет" дальше не стоял. Переодевшись в сухое, Вадим заново насторожил ловушки и высыпал в ящик тумбочки добытые на DN-6 камни, упаковку же с белыми капсулами, напротив, забрал с собой, не желая рисковать сверх меры. Как и жетон; Вадим уже не раз пожалел, что вообще взял его с собой на Альгамбру: предъявлять его было некому и незачем, а вот держать приходилось при себе, во внутреннем кармане комбеза, и он то и дело неприятно давил спецагенту на печень и действовал на нервы. Запирая дверь, Вадим гадал, кто нанёс ему визит, лично Волков или кто-то из его людей, и получил ответ, добравшись до участка: лично Волков копал канаву, давно и усердно, судя по отработанным фильтрам на промывочном столе и пятнам пота на выгоревшей армейской рубашке, некогда пепельно-серой. На звук снижающегося флайера он поднял голову, но продолжал работать, пока Вадим не подошёл к границе участка. – Это намыв, не трубка, – сказал Олег, втыкая лопату в землю. – С твоей стороны более кучно легло, здесь рассеивается, на четвёрке и семёрке уже почти ничего нет. И всё же здесь, – он обвёл рукой DN-5, – куда больше смысла, чем в предыдущих моих пробах. Ты сделал хороший выбор. Вадим пожал плечами. – Повезло. Там теряешь, тут находишь. Это действительно алмазы? – И неплохие, да что там – отличные, – Волков утёр лоб тыльной стороной предплечья, оставив грязную полосу. – Ты мне не поверил? – А у меня есть повод? Я так и не услышал, что у тебя за интерес. На этот раз Волков не стал уходить от ответа. – Тебе нужна помощь, – сказал он. – А мне нужны бойцы. Я вытаскиваю тебя отсюда и решаю твои проблемы, ты отрабатываешь. – Как? – Есть объект, который требуется взять быстро и малыми силами. Снаряжение будет, но это не половина дела, даже не треть. Решают люди, а не вещи. Вадим наморщил лоб. – Хочешь вытащить меня из одного дерьма, чтобы макнуть в другое, ничуть не более законное?.. – Нырнуть придётся, – согласился Волков, – но тем, кто выплывет, ничего не грозит. Выживешь – не пожалеешь. – Говоришь как президент какой-нибудь, – Вадим усмехнулся. – Перед выборами на очередной срок. Он разглядывал Волкова, гадая, как вытащить из него сроки упомянутого штурма. До возвращения "Мозгоеда" оставалось пять дней; что, если Олег решит покинуть Альгамбру раньше?.. Плана Б на такой случай у спецагента не было. – Подумай, – Волков поправил респиратор и вернулся к своей канаве. Оглянулся: – Сам понимаешь, гарантий заранее дать не могу. С другой стороны, ну давай серьёзно: если бы твои проблемы решались деньгами, как мои, например, ты уделил бы куда больше внимания своему участку. А ты здесь просто время убиваешь. Ответа он не ждал, и Вадим промолчал, отошёл к флайеру, усмехаясь под респиратором. Ему повезло, он знал. Олега подводила молодость и присущая этому возрасту самонадеянность. Казак бы так легко не поддался; собственно, он и не поддался, не верил и не подпускал Вадима хоть сколько-то близко, пока не получил доказательства более весомые, чем туманные отговорки и домыслы. Ещё Казак не нуждался в соратниках, люди его интересовали исключительно как восполняемый ресурс и расходный материал, в то время как Волков набирал маленькую, но армию, готовую следовать за ним и действовать по его слову, и Вадим прекрасно понимал, почему это беспокоило Белецкого. "Я тебе его достану, – пообещал он мысленно. – Дам по башке и в криокамеру упакую, никуда не денется". Оставалось дождаться, собственно, криокамеру. ...вот только на пятнадцатые сутки "Мозгоед" не появился. И на семнадцатые. И на двадцать третьи... – С ним всё в порядке, – уверенно заявил Тед в очередной раз. Дэн покачал головой. – Ты не можешь этого знать. Мы опаздываем на девять дней. – Зато везём хорошие новости! – напомнил друг. На этот раз Дэн молчал чуть дольше, решая, стоит ли делиться с Тедом своими сомнениями, но в итоге сказал: – Человек, на которого Вадим охотится, опасен. В случае открытого столкновения его шансы на победу в любом бою в полтора раза выше, чем у Вадима. – Откуда ты знаешь?! – Прочитал его досье. Тед выразительно приподнял брови, на что Дэн лишь пожал плечами. Он заключил сделку с совестью: вскрыл почту Вадима уже после того, как "Мозгоед" покинул Альгамбру. Ему нужно было знать точно. Люди слишком часто пренебрегали деталями и недоговаривали; некоторые, как Вадим, не говорили вообще ничего, и недостаток информации Дэна беспокоил. Хотя, конечно, изучив сводку, составленную полковником Олесем Белецким, навигатор отчасти понял расхожее людское выражение "Меньше знаешь – крепче спишь". Ему плохо спалось до Хаваара и очень плохо – после, когда пришлось совершить незапланированный прыжок вглубь Облака, к алькуявцам; он постоянно мёрз и потерял аппетит, ел только по требованию системы, предпочитая пайки со сбалансированным составом любому рецепту друзей, новому или проверенному и одобренному. – С ним всё в порядке, – упрямо повторил Тед. – Он везучий, совсем как ты. Всё обойдётся. Дэн кивнул, не желая больше спорить. В этот раз с корабля сошли все. Вадим сказал, прощаясь, что найдёт их сам, но ждать на борту было совсем уж невыносимо, да и внимания "Мозгоед" при таком раскладе привлёк бы гораздо больше. Зарегистрировались у шерифа; паспортную карточку Дэна тот сунул в сканер, убедился в подлинности и отдал обратно, так ничего и не спросив, чем изрядно разочаровал Полину. – Я надеялась, он хоть что-нибудь скажет! – протянула она, идя по застеклённому туннелю к выходу в посёлок. – Честно говоря, я тоже, – неожиданно поддержал её Станислав Федотович. – А он даже глазом не моргнул! – Они тут, наверное, ко всему привычные, – утешил Вениамин Игнатьевич. – Учитывая, что это свободный прииск, сюда может прилететь кто угодно, и мало ли, что там в карточке написано, главное, что она не поддельная. Не исключено, что он и не знает, как выглядят алькуявцы! – На наффской территории, в шести днях пути от ближайшей алькуявской колонии? – не поверил Тед. Дэн в обсуждении не участвовал – ему было всё равно, что подумал шериф. Не придрался, и ладно. Киборг шёл молча, держа руки в карманах и разглядывая пустынную улицу за стеклом. Ему не нравилось это место. Меньше, чем Шеба или Медуза, но достаточно, чтобы оставаться настороже. Он не любил толпу; теперь он убедился, что безлюдные улицы кажутся ему ничуть не более привлекательными. Тишина вокруг произвела впечатление не только на него. Патти, владелица гостиницы, на прямой вопрос Полины заулыбалась и снисходительно объяснила: – У нас рабочий посёлок. Днём все на участках. Просто так жить у нас дорого, да и кому это надо? Здесь не курорт, из развлечений – мой игорный зал и "Матушка Крольчиха". Здесь деньги не тратят, здесь их зарабатывают. Впрочем, можно и потратить: как насчёт обеда? Днём мы готовим немного, зато всё свежее и горячее. Дэн есть не хотел, а вот остальные согласились, и Патти проводила их в ресторан и передала своему помощнику. Кроме них в просторном зале никого не было, но отполированные до блеска тяжёлые табуреты и щербины по краям столов лучше всяких слов свидетельствовали, что ресторан пользуется популярностью в другое время суток. – А хорошо сделали! – заметил Вениамин Игнатьевич, озираясь. – Как в старых фильмах о золотоискателях! – Ну так прииск же! – Тед ухмыльнулся, снял куртку и повесил на спинку стула. Отдав Вадиму свою, он получил взамен разрешение брать хамелеон-комфорт, и Дэн ему немного завидовал, словно это каким-то образом приближало Теда к Вадиму сейчас, в его отсутствие. Тайком Дэн примерил свитер, оставленный спецагентом в шкафу, но выйти в нём не решился, хотя свитер был отличный: тёплый и не колючий, свободный, с эластичными манжетами и воротником. Принесли обед: пахнущий травами суп и тушёное мясо в горшочках; чьё мясо, команда предусмотрительно уточнять не стала. Вениамину Игнатьевичу, единственному из всех, попалась маленькая косточка, которую он долго и с удивлением рассматривал, а затем украдкой завернул в салфетку и сунул в карман. – Дэнька, ты совсем не ешь! – обеспокоилась Полина. – Я ем, – возразил навигатор. – Ты без интереса ешь, – Тед пихнул его под локоть. – Как киборг. – Я и есть киборг. – Не-е-ет, ты алькуявец! – хором обрадовались друзья, которым шутка ещё не надоела. Дэн укоризненно на них посмотрел и продолжил равнодушно жевать. Полина вздохнула и подпёрла голову руками. – Хочешь, я вечером чизкейк испеку? – спросила она. – Или печенье? – Процыкулыр, процыкулыр предложи! – заговорщицким шёпотом подсказал Тед. Полина заколебалась, разрываясь между желанием последовать совету и стремлением сохранить бесценный фрукт до оговорённого момента. – Не нужно, – вставил Дэн, прежде чем она предложила. – Спасибо. Я ем в соответствии с потребностями организма, всё в порядке. Станислав Федотович неодобрительно покачал головой, но промолчал. – Что будем делать-то? – напомнил Вениамин Игнатьевич. – Стас, как вы договорились? – Мы никак не договорились, – неохотно признался капитан. – А учитывая, что мы на девять суток опоздали, не исключено, что он вообще улетел другим кораблём! – Нет! – возмутилась Полина. – Вадим Георгиевич знал, что мы вернёмся, и что Дэнька будет волноваться! Он не мог так просто улететь! – Мог, – Дэн отодвинул опустевший горшочек и налил себе воды. – Работа важнее. – Он бы тебе написал! – настаивала девушка. – Не обязательно, – спокойно ответил навигатор. За столом стало тихо, будто он в очередной раз сказал что-то не то, затем Станислав Федотович кашлянул в кулак, прочищая горло, и подытожил: – Гадать бесполезно. Сейчас прогуляемся, раз уж вышли с корабля, а потом сделаем так: мы с Дэном останемся здесь ночевать, помаячим вечером в зале. Если Вадим ещё на Альгамбре, он придёт либо сюда, либо в космопорт. – А я тоже... – начал Тед. Замолчал, встретившись взглядом со Станиславом Федотовичем, вздохнул и согласился: – Ладно, мы на корабле подождём. Погода испортилась, пока они обедали: стемнело, поднялся ветер, закрутивший пылевые смерчики вдоль улицы. Над пешеходным мостом через расщелину и дальше, над стоянкой флайеров, зажглись тусклые фонари. – Возвращаемся? – для проформы спросил Станислав Федотович. – Давай хоть до края посёлка дойдём, – предложил Вениамин Игнатьевич. – Хочу на карьеры посмотреть. Тебе разве не интересно? – Что там смотреть, – отмахнулся капитан, – ямы как ямы! Вениамин Игнатьевич засмеялся: – Да, ты за годы службы, наверное, сам не один карьер выкопал! Он поднимался по лестнице сразу за Тедом и Полиной, Дэн шёл последним, изредка оглядываясь на космопорт и гостиницу. Вдали показался флайер, потом ещё один; за ними над горизонтом нависали тяжёлые тучи, готовые пролиться то ли дождём, то ли каменной пылью и спорами ауа. – Смотрите, как красиво! – воскликнула Полина, бросаясь к перилам. – А вот и Вадим! – одновременно с ней обрадовался Вениамин Игнатьевич. И крикнул: – Вадим! Вадим!.. Дэн прыжком преодолел оставшиеся ступеньки, но сделать уже ничего не успел. На той стороне расщелины, на стоянке флайеров, Вадим обернулся, и лицо его просветлело, это было заметно даже под грязным респиратором. А в следующую секунду человек, с которым он разговаривал, ударил его под дых, отшвырнув на борт флайера, нырнул в свой, чёрно-белый, и стартовал с места свечкой, обдав Вадима клубами пыли. – О, чёрт! – выдохнул Тед. Дэн потерял драгоценные секунды, решая, стоит ли вмешиваться. Вадим справился быстрее, запрыгнул в кабину своей машины и взлетел с креном в сорок пять градусов, чтобы дверь захлопнулась за ним сама. – Не догонит, – пробормотал Станислав Федотович тревожно. – Догонит, – машинально возразил Тед. Сказать что-то уверенно было трудно: оба флайера стремительно удалялись от посёлка, на фоне тёмных туч их видел уже только Дэн. И всё же он колебался, зная, что Вадим не оценит непрошеную помощь, пока вдали не моргнула яркая вспышка, затем ещё одна. Лазеры. Дэн сорвался с места, скатился по ступеням моста с другой стороны расщелины и побежал по площадке, торопливо обшаривая взглядом флайеры: не то, не то, не то... этот подойдёт! Древний электронный замок послушно пискнул и открылся, сдавшись напору более современных технологий. Дэн влез в кабину, пристегнулся и пару секунд изучал пульт, а затем плавно и быстро потянул штурвал на себя. Двигатель протестующе взревел, но справился, и навигатор бросился в погоню. Он не соврал, когда говорил Теду, что шансы человека, известного под именем Олег Волков, в полтора раза выше в любом бою. Он просто не учитывал при этом бой воздушный, а между тем, сейчас у Вадима не было шансов вовсе, и Дэн знал, понимал, чувствовал, что безнадёжно опаздывает, и всё равно не мог не лететь, только крепче сжимал штурвал и кусал губы под респиратором. И он опоздал. Видел – и не мог остановить, ничего не мог сделать. Только смотреть. Чёрно-белый, геометрической раскраски флайер крутанул "мёртвую петлю" и в верхнем положении, зависнув брюхом вверх, выстрелил, опустив пушки под восемьдесят шесть градусов. Залп прошил флайер Вадима от носа до хвоста, и машина, вспыхнув ослепительным белёсым огнём, закрутилась винтом и стремительно ушла к земле. Дэн задохнулся, а Волков, убедившись, что его преследователь выбыл из игры, размениваться на мелочи не стал и, закончив петлю, прибавил скорость и вскоре исчез в надвигающемся от гор пылевом облаке. Подбитый флайер ударился о склон холма и взорвался. Функция внешнего дыхания подавлена. Дыхательный объём недостаточен. Уровень кислорода: 95 %. Киборг смахнул красное предупреждение с внутреннего экрана и направил флайер к месту взрыва, скорее уронив его, чем посадив. Выпрыгнул наружу, побежал, увязая кедами в песке. Уровень кислорода: 87 %. Огонь погас, но что-то внутри ещё тлело, дымилось тонкими струйками. Программа однозначно утверждала, что выжить в такой аварии не смог бы ни человек, ни киборг, и всё же Дэн без раздумий схватился за покорёженную дверь и вырвал её из креплений, отбросил в сторону. Замер, глядя на внутренности флайера, спёкшиеся, сплавившиеся в единую чёрную массу. Дыхательный объём недостаточен. Уровень кислорода: 73 %. Навигатор опустился на колени, медленно и неуклюже, сел на пятки. И закричал, сжимая кулаки: – Вадим! Функция внешнего дыхания восстановлена. Уровень кислорода: 98 %. Тучи затянули небо, порыв ветра засыпал Дэна мелкой пылью. Киборг машинально стряхнул её и встал, посмотрел на обожжённые ладони, механически оценивая повреждения. Кожа вспухла, лопнула в паре мест и была покрыта бурыми струпьями, сажей и частичками металла; процессор заблокировал болевые импульсы, Дэн почти ничего не чувствовал и мог пользоваться руками на девяносто процентов исходной мощности. Но ему не требовалось. Он опоздал. Уровень кислорода: 99 %. – Нет, – сказал Дэн одними губами. – Нет, я не хочу. Горячий остов флайера ещё отдавал тепло. Стоя над ним, навигатор закрыл глаза, с трудом сглотнул – во рту пересохло, слюна отчего-то перестала выделяться. Облизал треснувшую губу. И услышал тихий надсадный кашель. Обратившись в слух, Дэн ждал десять секунд, затем крикнул снова: – Вадим!.. Кашель оборвался, едва начавшись, но на этот раз Дэн определил направление. Он вскарабкался по склону, не обращая внимания, что продолжает сдирать кожу с ладоней, – и увидел. Вадим лежал в центре воронки с неровными изъеденными стенками, в метре от зарослей ауа. Он был в крови и ожогах, правая нога неестественно вывернулась ниже колена; Дэн просканировал его и убедился, что это не единственный перелом и что есть внутренние повреждения. И всё же Вадим был жив, он дышал, со свистом и кашлем выталкивая из себя воздух. Дэн присел рядом – под ногой что-то хрустнуло, – снял с себя респиратор и надел на Вадима, стараясь лишний раз не задеть раны на его лице. Включил комм на передачу. – Капитан, срочно нужен флайер с носилками. – Мы уже летим. Набухший бутон на вершине кристалла лопнул с жирным чавкающим звуком, окутав всё вокруг облачком липких спор. Концентрация токсина в воздухе стремительно повысилась с семи до семнадцати процентов; Дэн замедлил дыхание, чтобы избежать обширного поражения лёгких, и стянул с себя куртку, на согнутой руке поставил из неё шалашик над лицом спецагента. Позвал, не рассчитывая на ответ: – Вадим!.. Опалённые ресницы дрогнули. – Скоро прибудет флайер, – сказал Дэн, смахивая с внутреннего экрана предупреждение о росте уровня токсина в крови. – Мы отвезём тебя в больницу. Что-то коснулось его колена. Навигатор опустил глаза и увидел, как Вадим скребёт пальцами по земле; Дэн коснулся его руки своей, взял за запястье, и Вадим затих. Время тянулось невыносимо. Дэн считал секунды, считал пульс Вадима, слабый и неровный, прислушивался к его дыханию. – Не умирай, – попросил он, чувствуя себя бессильным и беспомощным. – Пожалуйста. Новый порыв ветра осыпал их обоих каменной крошкой. Далеко, на пределе слышимости, зашумел двигатель флайера. Вадим снова закашлялся, и на этот раз из-под кромки респиратора выступила кровь. Флайер – незнакомый, выкрашенный в перламутрово-белый цвет, остановился над воронкой, затем резко снизился, завис над самой землей. За штурвалом сидел усатый человек в рабочем комбинезоне с небрежно приколотой старомодной звездой управления шерифа. Он из кабины не вышел, зато из боковой двери выскочили Тед и Станислав Федотович с антигравитационными носилками. – Вадик!.. – только и сказал капитан. Дэн отодвинулся, чтобы не мешать, не уверенный, что не сделает хуже, и увидел то, что кололо его под колено всё это время: сломанный пополам капсульный шприц, выпавший из руки спецагента. Триметанил. "Лёгкая смерть". Зачем-то Дэн подобрал осколки и сунул в карман. Липкую куртку надевать не стал, свернул подкладкой наружу и влез во флайер вслед за носилками, сел на пол рядом, заглянул в бледное, покрытое испариной лицо. – Он... выпрыгнул? – тихо спросил Тед. – Похоже на то, – отозвался Станислав Федотович и шумно вздохнул. – Нас учили. Не в таких ситуациях, конечно... Усатый помощник шерифа погнал флайер к посёлку, бросил в рацию: – Льш'ит, готовьтесь. Человек, мужчина, падение с высоты, ожоги процентов двадцать пять. – Семнадцать, – поправил Дэн. Помощник шерифа обернулся и смерил его взглядом. – В аптечке антитоксин, введите обоим, – велел он. – Не повредит. Там же запасной респиратор. – Денис! – Станислав Федотович наконец заметил его руки. – Это что?! – Оторвал дверь флайера, – объяснил Дэн равнодушно, следя, как Тед прикладывает инъектор к шее Вадима. Надев респиратор, навигатор держал руки поднятыми к груди, чтобы дать подсохнуть трещинам и хоть частично снять отёк, пока не налились волдыри. – Зачем?! Системное сообщение на внутреннем экране объявило о нейтрализации токсина. Саму инъекцию Дэн не почувствовал, а Тед, закрыв аптечку, бесцеремонно вывернул руку друга, чтобы разглядеть травму, выругался досадливо и зло и полез теперь уже за стерильными салфетками. – Я не знаю, – сказал Дэн, по-прежнему глядя только на Вадима. – В этом действии не было смысла. Станислав Федотович, тем не менее, как будто понял. – Ну да, я бы тоже надеялся до последнего, – согласился он. Кашлянул. Утешил неубедительно: – Он живучий. Справится. Здешняя больница помещалась в купольном ангаре. Флайер сел через открытый люк прямо в приёмное отделение, откуда пострадавшего уже без участия команды "Космического мозгоеда" забрали внутрь две Mary в одинаковых зелёных комбезах. Льш'ит, главный (и единственный) врач, оказалась доррийкой – крошечной, четырёхрукой, абсолютно лысой и почти голой. Никогда прежде Дэн не видел их вживую и напрягся, почувствовав сильный и свежий запах фицы, окутывающий антигравитационную платформу. Напрягся и Станислав Федотович. – Если ты навредишь ему, – начал он, подступая вплотную к антиграву. – Не смейте угрошать мне в моей больнице, – перебила Льш'ит. – Он принимал препараты в последние сутки? – Антитоксин, – влез Тед. – Вы же спасёте его, правда? – Сделаю всё возмошное. – Он принял триметанил, – подал голос Дэн и протянул осколок шприца. Льш'ит, как Тед до этого, вывернула его руку и звонко клацнула мелкими острыми зубами. Взяла ампулу, поднесла к губам и потрогала кончиком раздвоенного языка, не обращая внимания на грязь. Подытожила: – Два процента. Хорошо. Што приняли вы? – Я киборг, – честно сказал Дэн, понимая, чем вызван вопрос. – Мне не больно. Доррийка кивнула и бросила ампулу в контейнер на краю гравиплатформы, развернулась и уплыла вглубь больницы вслед за носилками. Вернулась одна из Mary. – Если хотите наблюдать за операцией, пожалуйста, пройдите дезинфекцию, – попросила она. – Сюда, пожалуйста. Процедура безопасна для людей, приборов и оборудования. – Я пока тут побуду, – вызвался Тед. – Свяжусь с Полли, подожду её. Она ведь тоже волнуется. – Да, Тед, спасибо, – Станислав Федотович задержался, сказал что-то ещё, но Дэн уже не слушал. Mary проводила его до шлюза, вошла вместе с ним и запустила цикл очистки. Она не закрывала глаза, и Дэн тоже не стал. Неприятный голубой свет вертикальных ламп раздражал, в стенах слева и справа ровно урчали механизмы. Свет погас через восемьдесят секунд. – Пожалуйста, проходите, – Mary сделала приглашающий жест. Их не обманули, по крайней мере: одна из стен комнаты по ту сторону шлюза была панорамным окном в операционную. Дэн приник к стеклу и первым делом отыскал взглядом монитор, на который вывели жизненные показатели, лишь потом опустил глаза на тело на операционном столе, неподвижное, словно неживое, и совсем не похожее на Вадима. Одежду с него срезали, и Mary с нашивкой "Ли-Энн" на груди заканчивала сбривать ему волосы на голове. Из дверей по ту сторону стола выплыла в стерилизующий голубой свет антигравитационная платформа; Льш'ит облачилась в облегающий комбинезон с маской-капюшоном и тонкие перчатки и что-то жевала. – Денис, – окликнул Станислав Федотович. – Тед сказал, ты что-то знаешь о делах Вадима. Яшару нужны подробности. В стекле отразился его силуэт и следующий за ним усатый помощник шерифа. – Ты тоже спецагент? – спросил Яшар. – Нет. Прожектор над столом слепил глаза. На мгновение у Дэна расфокусировалось зрение, он сморгнул, и что-то скатилось по щеке – то ли песок, то ли капля пота. – Денис, – Станислав Федотович запнулся, – Денис – его парень. В смысле... – Ясно, – помощник шерифа кивнул. – Не раскисай, приятель. Льш'ит своё дело знает. Скажи лучше, что тебе известно? Ты же можешь говорить об этом?.. Я бы отправил запрос о допуске, но ответ придёт через восемь дней. По ту сторону стекла Льш'ит электронным скальпелем вскрыла живот Вадима. В операционную спиной вперёд вошла первая Mary, Иида, сменила перчатки и с прозрачной кюветой в руках заняла своё место у стола, загородив Дэну обзор. – Его зовут Олег Волков, – ровно произнёс киборг. – Того, кто сбил флайер. Наёмный солдат, наёмный убийца. Военный разведчик, пилот. Торговец, контрабандист. Неофициальный глава службы безопасности корпорации "Вапти". Объявлен в розыск в девятнадцати обитаемых системах, приговорён к отбыванию тюремного заключения в четырнадцати из них, к смертной казни – в пяти. Информация была конфиденциальна, с грифом "Только для служебного пользования". Дэна это больше не интересовало. – Есть картинка? – судя по напряжённому лицу, помощник шерифа не мог сопоставить имя с человеком. Дэн сбросил голофото на свой комм и уже с комма вытащил вирт-окно. – Ах ты ж!.. – Яшар затейливо ругнулся и схватился за рацию. – Маннус! Нужен джампер на Корону!.. Продолжая говорить, он вышел в шлюз, и в помещении вновь стало тихо. Станислав Федотович тоже встал у стекла. – Он выкарабкается, – сказал он более уверенно. – Доррейцы... знают, что делать с людьми. Дэн не ответил. Он смотрел не отрываясь, даже не повернул головы, когда появились Тед и Полина. Вернулся Яшар – не один, с шерифом Маннусом; они вполголоса обсуждали что-то со Станиславом Федотовичем. Киборг не слушал, фильтровал звук как незначимый. – Дэнька, попей, – Полина сунула ему открытую бутылку воды с соломинкой. – Давай я лицо тебе оботру? – Не нужно. Спасибо. Воду он, правда, взял: организм нуждался в восполнении ресурса. Тед подошёл с другой стороны, обхватил себя руками за плечи. Спросил с оторопью: – Что она там жрёт?! Льш'ит и правда по-прежнему что-то жевала. – Фицу, – ответил Яшар. – Всё нормально, ей не мешает. – Доррейцы – людоеды, Тед, – мрачно добавил Станислав Федотович. – Она таким образом отбивает себе обоняние и аппетит. Лучше так, чем... Он не договорил. – Был на Доррее?.. – немедленно заинтересовался Маннус. Дэн снова включил фильтрацию. Вода кончилась, Полина принесла ещё, затем осторожно, едва касаясь, всё же обтёрла ему лоб, шею и щёки мягкой влажной салфеткой. Шериф с помощником ушли; появились Вениамин Игнатьевич и Михалыч, и Дэн несколько секунд всерьёз решал, как быстрее и эффективнее ликвидировать врача, не навредив остальным. Отвлёк Тед: скрипнул зубами и процедил пару непечатных слов, сжал кулак, упираясь им в стекло. Заявил упрямо: – Он выживет. Он не может умереть. В отличие от Станислава Федотовича, Тед в свои слова верил: программа выдала результат в девяносто четыре процента. Сам Дэн, исходя из показаний на мониторе, оценивал шансы Вадима в пятьдесят один процент – и жалел, что округляет до сотни только после семидесяти. Он хотел бы верить как Тед – не рассуждая, не сравнивая, просто стоять на своём, потому что жаждешь именно такого исхода. – Очень больно? – шёпотом спросила Полина. Дэн покачал головой. Он почти ничего не чувствовал. Система зафиксировала данные о площади и глубине поражения кожных покровов и выдала предполагаемый срок восстановления (семьдесят восемь часов при отсутствии медицинской помощи). Почки трудились, выводя токсины, разносимые от ладоней током крови, и уже некоторое время на внутреннем экране висело предупреждение о необходимости опустошить мочевой пузырь, и всё это было лишь информацией, не несущей никакой эмоциональной окраски и никак не отзывающейся физическими ощущениями. – Венька, ну как?! – Станислав Федотович тоже старался говорить тихо, но ему это не удалось. – Ну ты же умный мужик!.. – Стас, ну откуда я знал, что так выйдет?! – возразил Вениамин Игнатьевич. – Вы его искали, я увидел... – Орать-то при этом зачем?! – пробормотал Тед, кривя губы. – Увидел – молчи, твою мать!.. Полина горестно вздохнула. Они с Тедом поочерёдно отходили от окна, чтобы размяться или, напротив, посидеть в кресле. Дэн стоял неподвижно, только чуть шире расставил ноги, чтобы не потерять равновесие. На ожогах кое-где вздулись и опали волдыри; руки мокли, и он положил их на плечи, сдвинул чуть выше, когда футболка пропиталась насквозь. Тед, заметив, содрогнулся и принёс откуда-то стерильные перевязочные пакеты, молча, ничего не спрашивая, распаковал их и заклеил ладони друга поверх салфеток. – Спасибо, – сказал Дэн. – Он нас убьёт, – убеждённо и немного невпопад ответил пилот. – Увидит, что ты с собой сделал, и убьёт нафиг. Дэн улыбнулся и впервые почувствовал, как закаменело за это время лицо. – Пей, – Тед принёс ему третью бутылку воды. Вздохнул, глядя в операционную. – Как долго, блин!.. Отойдя в очередной раз посидеть, он заснул в кресле, и Полина тоже. Её место рядом с Дэном занял Станислав Федотович, положил ладонь на стекло, помолчал. Распорядился негромко, не поворачивая головы: – Давай-ка, прогуляйся. Не меньше пятисот шагов. Можешь до туалета дойти, он за углом. Я покараулю. – Нет, – начал Дэн. – Иди. Пятьсот шагов. Это приказ. Что-то в его голосе заставило киборга подчиниться. С трудом отведя глаза от залитого светом стола и чётырёхпалых рук Льш'ит, Дэн повернулся кругом и сделал первый шаг. Пошатнулся, восстановил равновесие; тело затекло от долгой неподвижности и не слушалось, пришлось подключить импланты. Оглянувшись напоследок, Дэн последовал совету и дошёл до санузла, сунул там же голову под кран в попытке освежиться. Прохладная вода струйками потекла за шиворот, принеся ещё одно неприятное открытие: он, оказывается, замёрз, и уже давно. В комнате ожидания были пледы; одним Станислав Федотович заботливо накрыл Полину, второй достался Дэну. – Тебе бы поесть, – сказал Станислав Федотович, бросая неодобрительный взгляд на его мокрые волосы. – Если принесу, будешь? – Давайте я схожу, – предложил Тед, неловко садясь в кресле и тяжело протирая глаза. – Холодно-то как!.. Дэнька, где твоя куртка? – Не знаю, – киборг вернулся к окну. – Оставил во флайере шерифа. – Блин, – Тед поёжился, растёр плечи и встал. – Ладно, заскочу к ним по пути. Всё равно за жратвой либо к нам, либо к Патти, вариантов тут нет, не побираться же по домам! Говорили тихо, чтобы не разбудить Полину. Она шмыгала носом во сне и зябко куталась в плед, и Станислав Федотович, постояв над ней, снял китель и укрыл девушку и кителем тоже. – Вы её любите? – спросил Дэн. Капитан вздрогнул и покраснел. Растерялся. Развёл руками, отчего-то избегая смотреть Дэну в глаза. – Да. Да... господи ты боже мой, Денис!.. – Извините, – навигатор отвернулся к стеклу. За Вадима по-прежнему дышал аппарат ИВЛ, но пульс и давление пришли в норму, и Дэн сосредоточился на мониторе, следил, как один за другим возникают и убегают за край экрана пики сердечного ритма. Шанс благополучного исхода поднялся до уверенных семидесяти восьми процентов; Дэн вдруг понял, что и вправду голоден и устал. Ли-Энн за стеклом в очередной раз поднесла Льш'ит хирургическую иглу с пронзительно-фиолетовой нитью и два вида щипцов. Иида убирала лишнее и присматривала за состоянием Вадима; вот она поменяла капельницу, накрыла стерильной повязкой ушитую рану на его голове, обтёрла влажной салфеткой лицо и плечи – и погладила по щеке, нежно и бережно. Станислав Федотович тоже наблюдал за действиями Mary, но вслух сказал другое: – Вы с ним друг друга стоите. Я ещё помню, как ты лежал... такой же, – он снова вздохнул и рассердился: – Вот и как вас оставлять?! Дэн улыбнулся – второй раз за всё это время. – Разве вы поступили бы по-другому на его месте? – спросил он. – Нет, – сдался Станислав Федотович. Потрогал его лоб. – Да ты горишь! – Это естественная реакция. Интоксикация, – навигатор повернул к нему заклеенные ладони. – Не волнуйтесь. Мой организм с этим справится. Он снова приник к стеклу, когда понял, что операция закончена. Вадима отключили от аппаратов, оставив лишь капельницы и кислородный катетер, и Ли-Энн увезла его из помещения. Иида принялась наводить порядок, а Льш'ит сняла маску и наконец оглянулась. Вид у неё тоже был усталый; она выплюнула в утилизатор обесцвеченную жвачку фицы, отправила туда же перчатки и не спеша выплыла из операционной через другой шлюз. – Всё прошло хорошо, – сказала она, предваряя вопросы. – Он поправится. Я погрузила его в кому. В его состоянии лушше поспать шасов двадцать-тридцать, прешде шем снова иметь дело со своим телом. Хотите его увидеть? – Да, – Дэн шагнул вперёд. – Тогда идёмте, – Льш'ит подняла руку в предупреждающем жесте. – Один посетитель. Пока достатошно. Станислав Федотович и Полина, разбуженная голосами, вынуждены были этим удовольствоваться. Дэн проследовал за Льш'ит по широкому пустому коридору, выложенному зелёной плиткой, то ли стеклянной, то ли пластиковой. – Пошалуйста, не прикасайтесь к нему и не подходите вплотную, – попросила Льш'ит перед дверью. – Вы прошли дезинфекцию, но лушше не рисковать. – Не буду, – пообещал киборг. Ли-Энн, сидящая возле койки, повернула к ним голову и дежурно улыбнулась. – Всё в порядке, – успокоила её Льш'ит. – Мошно. Дэн подошёл ближе. Остановился, не зная, куда деть руки. Вадим выглядел плохо, несмотря на то, что подключённый монитор утверждал обратное. Ли-Энн сбрила ему волосы на голове, но оставила щетину на щеках и подбородке, и она залегла тенями, оптически деформируя отёкшее лицо. – Он поправится, – уверенно повторила Льш'ит, складывая все четыре руки на груди. – Он сильный. Теперь пойдёмте. Достатошно. Дэн кивнул – и остался стоять. – Я люблю тебя, – произнёс он почти беззвучно. Ему стало неважно, правда ли это. Он хотел это сказать и хотел, чтобы Вадим услышал, вот и всё. – Идёмте, – повторила доррийка с нажимом. – Пора заняться вашими руками. Или они вам не нушны? В операционной Иида подготовила к их возвращению стол и круглый табурет, идеально отрегулированный по высоте. – Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила она. – Я сниму ваши повязки. Дэн покосился на неё, удивлённый, что она обращается с ним как с человеком. Он не привык к этому и не знал, как ей ответить. Голосом? Пакетом информации?.. В итоге он подсел к столу и выложил руки на стерильную салфетку ладонями вверх. Предупредил: – Я киборг... – Я помню. – ...и я не уверен, что смогу оплатить ваши услуги. Льш'ит звонко рассмеялась и клацнула зубами как челюстями капкана, надела новую маску и перчатки. – Вадим заплатит, – бросила она небрежно. – Ему ошень повезло с ушастком, вы ешё не знаете? Иида, триметанил в инъекторе в концентрации ноль ноль пять. И вклюши камеру из палаты. Вы мошете смотреть на Вадима, если не захотите смотреть на свои руки. Когда она закончила, местное время близилось к двум часам ночи. Льш'ит вычистила и обработала раны, наложила повязки. Иида по её распоряжению вколола Дэну противостолбнячную сыворотку и антибиотик и выдала мягкие эластичные перчатки. – Мошно принимать душ, – пояснила Льш'ит. – Только без фанатизма. Завтра вешером придёте на перевязку. Вадим будет спать. Я разбушу его шерез сутки или больше. Вы его друг? – Я его парень, – Дэн воспользовался определением Станислава Федотовича. – Хорошо, – доррийка кивнула. – Я отдам вам его веши. Одноразовый непрозрачный контейнер источал запахи гари и крови даже через крышку. Дэн вышел с ним в комнату ожидания, постоял немного, глядя на спящего в кресле капитана, и бесшумно сел у другой стены, перебрал вещи, стараясь не производить лишних звуков. Одежду, разумеется, можно было выбрасывать, даже куртка Теда, рассчитанная на многое, экстремального десанта не пережила, зато во внутреннем кармане, застёгнутом на молнию, киборг нашёл что искал: ключ-карту от гостиничного номера, поцарапанную, но всё ещё читаемую. Ещё там были жетон галаполиции и мешочек из плотной ворсистой ткани. Внутри прощупывались небольшие неровные предметы от нескольких миллиметров до сантиметра в диаметре; пожав плечами, Дэн оставил его на прежнем месте, закрыл крышку контейнера и позвал: – Станислав Федотович! Капитан вскинулся, заморгал и зажмурился, с силой провёл рукой по лицу. – А, это ты, – сказал он. – Я отправил Теда с Полиной на корабль. Вот твоя куртка, а вот ужин, поешь, пожалуйста. Как он там? – Жизненные показатели выше нижних границ нормы, – честно ответил киборг. – Льш'ит собирается ночевать здесь, чтобы последить до утра за его состоянием. – Надо же, – Станислав Федотович качнул головой. – Не ожидал от доррийки. Что ж, тогда возвращаемся на "Мозгоед"... что? – Можно мне остаться в гостинице? – Зачем? – опешил капитан. Дэн молча смотрел на него, не собираясь признаваться, и через несколько секунд Станислав Федотович вздохнул и развёл руками. – Оставайся, – разрешил он. – Деньги есть? Если что-то пойдёт не так, вызывай меня в любое время. До входа в стеклянный туннель они дошли вместе, затем капитан свернул на космодром, а Дэн спустился вниз по улице к "Пути Патти". Самой Патти за стойкой уже не было. Ночной администратор выдал ключ и снова задремал, уронив голову на руки. Киборг неторопливо поднялся на третий этаж, держа под мышкой контейнер, оставил его на лестничной площадке и несколько раз прошёлся по коридору, прислушиваясь и анализируя запахи. Выбрал одну из дверей с табличкой "Не беспокоить", осмотрел её и улыбнулся едва заметно, обнаружив микроловушку у самого пола. "Здесь". Ключ-карта из вещей Вадима мягко провалилась в прорезь, замок сухо щёлкнул. Дэн вернулся за контейнером, вошёл в номер и бесшумно закрыл за собой дверь. Огляделся, подмечая детали, свидетельствующие о долгом пребывании человека в помещении – расчёска под зеркалом, полотенце, брошенное на спинке стула. Смятое одеяло, бумага и карандаш на столе, непочатая банка тёмного пива. Дэн разделся и принял душ, забросил грязную одежду в чистку, вернулся в комнату и нырнул под одеяло, вжался лицом в подушку. Бельё пахло Вадимом. Его уверенностью, его улыбкой. Его одеколоном. И Дэн заснул. Открыть глаза оказалось не так-то просто: ресницы слиплись, веки распухли и потяжелели, словно с похмелья. – Не спешите, – посоветовал смутно знакомый голос. – Всё хорошо идёт. Всё полушается. – Льш'ит, – проговорил Вадим. Горло саднило, язык не слушался и не помещался во рту. Влажная ткань легко прошлась по лицу спецагента, и он наконец прозрел, сощурился болезненно, хотя свет был неяркий. Доррийка парила на своей платформе на уровне кровати и внимательно его разглядывала. – Вы помните, как вас зовут? – спросила она. – Ковалёв. Вадим. Георгиевич, – в три приёма выговорил Вадим. – Где вы находитесь? – Надеюсь, что на Альгамбре. – Хорошо, – она кивнула и подняла правую верхнюю руку с фонариком. – Потерпите. Нушно вас осмотреть. Вадим переждал, пока Льш'ит закончит свои манипуляции, и лишь тогда поинтересовался: – Что со мной? – Переломы, внутреннее кровотешение, ошоги первой и второй степени и сотрясение мозга, – перечислила Льш'ит. – Я выдам карту для вашего постоянного враша. Сейшас вы поправляетесь. Я подершу вас тут несколько дней. Вместо Ли-Энн ей помогала сегодня другая Mary, Иида. Она напоила Вадима и поправила его подушку, сменила часть повязок. Вадим, пока одеяло было откинуто, старательно таращился в потолок; он чувствовал лангеты на правой руке и ноге и жёсткий фиксатор вокруг поясницы и не хотел даже думать о том, сколько новых шрамов на нём останется. Без швов и пластырей на лице вроде бы обошлось, а то, что ближе к темени, закроется волосами, когда они снова отрастут; зубы тоже уцелели, как ни странно – Вадим хорошо помнил, как кувыркался вниз по склону, безуспешно пытаясь защитить лицо сложенными руками. А ещё он помнил, что провалил задание. Волков ушёл. Покинул Альгамбру, скорее всего. Этот парень не из тех, кто станет рисковать своей свободой в такой ситуации. Вадим уже знал, что Волков, в отличие от него, ежедневно сертифицировал найденные камни и хранил их на корабле, а не в доме, где жил; он не вернётся, не даст второго шанса себя поймать. Он улетел. Кончено. Не будет ни триумфального доклада, ни работы в крутом отделе... ни паспортной карточки для Дэна. Скрипнув зубами, Вадим откинулся на подушку, сжал в кулак левую, относительно здоровую руку и поморщился от тянущей боли в мышцах. – Вы готовы к посетителям? – Льш'ит внимательно наблюдала за его лицом. – Ваш партнёр шдёт с утра. Я могу разрешить посешение или отлошить до завтра. Завтра придёт шериф Маннус. В любом слушае. – Мой... партнёр? – не понял Вадим. – Рыший мальшик, – доррийка впервые улыбнулась "с зубами", раздвинув губы. – Как трава коглус. Он сильно обшёг руки в вашем инциденте. Но зашивает хорошо, даше лушше, шем у вас. Вадим открыл рот. Закрыл. – Да мать его!.. – сказал он искренне. – Конечно, разрешить!.. Сперва, правда, он смотрел Дэну только в лицо. После бесконечно тянущихся дней ожидания, после мучительной неизвестности – что случилось, почему их нет, живы ли они вообще?!.. – просто видеть его было счастьем, и Вадим глупо улыбался, и знал это, и ничего не собирался с этим делать. – Рыжий, – проговорил он наконец. Дэн удивительно несмело подошёл ближе, придвинул стул и сел рядом с койкой, в свою очередь молча глядя на него. – Что, страшный?.. – поддел Вадим. Киборг покачал головой. – Да ладно! Я тебе всё ещё нравлюсь?.. – Вадим усмехнулся, тщетно пытаясь скрыть охватившую его панику. – Ну давай, скажи это хоть раз в жизни! – Ты мне нравишься, – Дэн кивнул. И добавил: – Я люблю тебя. Из Вадима будто разом выбили воздух и последние силы. Растерявшись, он шевельнул губами, попытался улыбнуться и не смог. Прикрыл глаза, смаргивая непрошеную влагу с ресниц. И приподнял здоровую руку. – Иди сюда, – предложил он хрипло. – Денис. Пожалуйста. Дэн скинул кеды и осторожно улёгся рядом, ничего не задев, положил голову Вадиму на плечо – не так, как обычно, не перенося вес своего тела, и Вадим с усилием притянул его к себе и прижался губами к рыжей макушке, пахнущей мылом и дезинфекцией. – Что с руками? – спросил он, не в силах молчать и одновременно не зная, что сказать. – Обжёгся. Ничего серьёзного. – Врёшь. Льш'ит сдала тебя с потрохами. Как тебя угораздило? – Сорвал дверь твоего флайера. – Зачем?! – у Вадима перехватило дыхание. – Я надеялся, – ответил Дэн и снова замолчал. "Надеялся", – повторил про себя Вадим. Он поцеловал Дэна, крепче сжал пальцы на его плече и сменил тему, не уверенный в своей готовности услышать от рыжего что-то ещё настолько человечное. – Где вас носило? Опять куда-то влипли? – Предотвратили хищение алькуявского спутника связи, – Дэн положил ему на грудь руку в мягкой перчатке, под которой отчётливо просматривалась повязка. – Возле Хаваара. Вадим хмыкнул. – А потом неделю писали объяснительные?.. – Потом нас вызвали в их посольство, – киборг сарказма не распознал – или предпочёл сделать вид, что не распознал. – Это был не первый пропавший спутник, но первый случай, когда удалось найти виновного. Нас представили к награде. Тебе лучше спросить Теда о подробностях, я не умею интересно рассказывать. – Всё ты умеешь, – проворчал спецагент. К нему постепенно возвращалась боль во всём теле – ещё тихая, почти незаметная, но Вадим знал, что будет дальше, и не особенно хотел, чтобы Дэн при этом присутствовал, и в то же время совсем не хотел его отпускать. – Награда хоть стоящая? – спросил он, прикрывая глаза. – Деньгами дали? Или грамоту и большое спасибо? Дэн вытащил из нагрудного кармана и поднял к его лицу паспортную карточку. Новенькую. Настоящую. "Денис Воронцов, – было написано на ней. – Пол: DEX-6. Раса: Алькуявец". – А почему Воронцов? – тупо спросил Вадим. На фото Дэн смотрел исподлобья, словно получить документ его заставили под угрозой физической расправы. – Нет, я помню, ты выдавал себя за этого парня. Привык, что ли? – Эта фамилия ничем не хуже любой другой, а мне всё равно, – отозвался киборг. – Хотя Полина тоже удивилась. Она думала, я возьму твою. Вадим представил это на секунду и хохотнул; смех перешёл в кашель, отзывающийся болью в груди и животе. Дэн немедленно сел, уставился на него с тревогой. – Позвать врача? Вадим с трудом перевёл дух и поморщился, облизал губы. – Не надо. Дай воды, пожалуйста. Дэн смотрел, как он пьёт. Забрал опустевшую бутылку, выбросил в утилизатор. Принёс новую. – Почему ты засмеялся? – Потому что Полина – неисправимый романтик, – Вадим бессильно откинулся на подушку, на этот раз не предлагая рыжему лечь рядом. Голова отяжелела и кружилась, повязки давили, лангета на руке натёрла кожу. Вадим хотел получить свой укол и заснуть часов на двенадцать – и боялся обнаружить с утра, что всё это ему приснилось. Дверь открылась, пока он кусал губу и колебался, не позвать ли врача, и Льш'ит вплыла в палату в сопровождении Ли-Энн. – Вам пора уходить, Денис, – объявила доррийка. – Посешение возмошно завтра после десяти утра. Киборг посмотрел на Вадима, и спецагент кивнул, криво улыбнулся: – Иди. Меня тут не обижают. Дэн улыбнулся в ответ, наклонился и поцеловал его. – Я люблю тебя, – повторил он и вышел. Льш'ит проводила его задумчивым взглядом. Она молчала, пока Ли-Энн меняла Вадиму капельницу и мочеприёмник, затем снова проверила реакцию его зрачков на свет, пробежалась невесомыми пальцами по животу, пощупала лимфатические узлы под мышками и на шее. – Я вклюшила стоимость медицинских манипуляций с руками Дениса в ваш сшёт, – сообщила она, не поднимая головы. – Вы будете их оплашивать? – Конечно, – подтвердил Вадим. – Он сказал, што он киборг. Это правда? Он не похош на моих Mary. Такого поворота спецагент не ожидал. Пока он молчал, Льш'ит облетела койку, открыла бутылку и подала ему. Попросила уже напрямую: – Расскашите мне о таких, как он. Вадим отпил немного воды, покатал на языке. Проглотил. И честно ответил: – Таких, как он, больше нет. Утром он переговорил с шерифом. Маннус попенял ему за скрытность ("Мы делаем одно дело, мог бы и сказать, кто ты!") и уточнил информацию, полученную от Дэна. Осведомлённость рыжего для Вадима сюрпризом не стала, напротив, он порадовался про себя, что грамотно оценил ситуацию и не полез с дурацкими вопросами. – Мы отправили сообщение на Корону, – Маннус развёл руками, – но это всё. Если бы ты предупредил... – Предупредил? – перебил Вадим насмешливо. – А какие у меня были гарантии, что ты на моей стороне, а не с ним? Волкову трижды помогали бежать из-под ареста, шериф, и мы до сих пор не знаем, сколько ещё людей он купил или запугал. Поставь себя на моё место. Доверился бы незнакомцу? О том, что местное управление вообще не имело никакого отношения к представителям закона, он напоминать не стал, и Маннус насупился, однако дальше не спорил и ушёл задолго до десяти утра, позволив Вадиму остаться одному. Ему было о чём подумать. Алькуявская паспортная карточка Дэна произвела на спецагента впечатление и немного смягчила горечь от неудачи с Волковым. В сравнении, чьё прикрытие надёжнее, отдела Белецкого или алькуявского консульства, Вадим, при всём уважении к Олесю, однозначно присуждал победу ксеносам, а значит, "DEX-компани" в её официальной ипостаси рыжему больше не страшна, и его будущее стало чуть более определённым и безопасным. Вадим подобным похвастаться не мог. Он нажил себе очередного врага в лице Волкова и провалил задание, а значит, о попадании в отдел Белецкого и речи теперь не шло, и это отбросило спецагента к началу пути, к вопросу, что делать дальше. Скрипнув зубами, Вадим откинулся на подушку и уставился в потолок. Вчера голову ещё туманила анестезия, не давая сосредоточиться, а сегодня проигранный воздушный бой снова и снова всплывал перед глазами. Вадим помнил его слишком хорошо: дрожь гражданского флайера, не предназначенного для таких фокусов, вспышки лазеров, рывки на уклонение, от которых желудок подступал к горлу; а потом Волкову надоело, Вадим не мог расценивать это иначе. Слишком легко Олег провернул это. Привычно. Изящно... Только теперь, по прошествии многих часов, Вадиму стало страшно. Лазеры вскрыли его флайер как консервную банку, чудом не отхватив при этом кусок его руки. Что-то загорелось позади, во втором ряду сидений, машина потеряла управление и винтом пошла к земле, и Вадим бросил штурвал – бесполезно, – и перекатился подальше от огня, натянул куртку на голову в тщетной попытке спасти лицо. Потом был триметанил – и прыжок, отчаянный и заведомо безнадёжный. Потом – мрак. "Вывезло, – по спине потянуло холодом, словно где-то рядом открыли дверь. – Чудо просто. Дважды чудо. Трижды: я мог сдохнуть во флайере, мог сломать себе шею". "...мог остаться там, в карьерах". Дэн сказал, что сорвал дверь сгоревшей машины, значит, он был там, все они были, наверное. Этого Вадим не помнил; удар о землю милосердно погасил его сознание. "Они меня вытащили". Вадим подумал об этом – и разозлился: вытащили?! А не пришлось бы, держи кое-кто рот закрытым!.. Здоровая рука сама собой сжалась в кулак, Вадим с трудом расслабил её и перевёл дух. "Он не знал, что так выйдет". Дыхательная гимнастика помогала: вдох на четыре счёта, задержка, выдох на восемь. Вдох на четыре счёта, задержка, выдох на восемь. "Когда не знают – не лезут", – порыкивая, сказала в его голове воображаемая Катя, и Вадим рассвирепел снова: всё, абсолютно всё отправилось коту под хвост, и почему?! Потому что от гражданских вечно одни проблемы! Просишь, запрещаешь, приказываешь, надеешься на личную сознательность, а на выходе всегда одно и то же, и эти тупые оправдания: я не знал, я не хотел!.. Да если бы ты ещё и хотел, тебя бы сразу тут и пристрелили!.. Он всё же заставил себя успокоиться, выровнял дыхание, закрыл глаза. Упрекнул мысленно: "Сам виноват. Ты знал, что они могут вернуться в любой момент. Нечего было проворачивать свои дела у всех на виду". Нелепое, вымученное обвинение заставило мысли свернуть в другое русло, и Вадима снова пробила холодная дрожь, теперь уже от страха, что погибнуть мог Дэн. В ожидании "Мозгоеда" он уговаривал себя, что Славика и его ребят голыми руками не возьмёшь, что их задержали гостеприимные альфиане. Даже поверил в какой-то момент в полудрёме, что Славик в это время налаживает контакт с алькуявцами, чтобы сделать совместное голофото, хмыкнул насмешливо – и резко проснулся, и понял ясно и отчётливо, что прошло шесть дней, больше, чем требуется для любого фото... ...и что здесь, в Магеллановом Облаке, никто и никогда не сообщит ему об искорёженном корабле, найденном в соседнем секторе. Дыхание прервалось даже сейчас. Дотянувшись до откидного столика, Вадим чуть не уронил бутылку, с трудом удержал, с ещё большим трудом расслабил сведённые судорогой пальцы и сделал большой глоток. Медленно выдохнул, чувствуя, как холодная вода скользнула по пищеводу в желудок. "Он жив. Он был здесь вчера". "...я не выдержу второго раза", – мысль поднялась откуда-то из подсознания. Бутылка выпала из руки, соскользнула по одеялу и звонко ударилась об пол, покатилась, с бульканьем расплёскивая воду. – Он. Был. Здесь. Вчера, – прошептал спецагент. Дверь с шуршанием открылась. Вадим встрепенулся, ожидая увидеть Дэна, и ощерился непроизвольно, когда в палату вошёл Вениамин. – Привет, – врач смущённо улыбнулся. – Как себя чувствуешь? Я хотел извиниться... – Пошёл вон, Иуда! – у Вадима наконец прорезался голос. – Пошёл. Вон! – Вадик, я всё понимаю, – Вениамин поднял раскрытые ладони. – Мне очень жаль... – Пошёл вон, твою мать! – заорал спецагент, пытаясь приподняться на локте. Спину и поясницу прошило спазмом. В палату влетел Дэн, судя по невыразительному, пустому лицу – в боевом режиме, и Вениамин отступил, глядя на киборга с опаской. – Извини, – сказал он снова. – Мне очень жаль. И вышел. Вадим рухнул на подушку, едва сдержавшись, чтобы не застонать от боли. Зажмурился. – Позвать Льш'ит? – предложил Дэн. – Вадик?.. – Не нужно. Дэн, оживая на глазах, присел на корточки возле койки, подобрал и выбросил упавшую бутылку. Вадим следил за ним, затем проговорил раздельно и чётко, но больше для себя: – Я боялся, что ты мне приснился. – Не приснился. Ты волновался, что мы опоздали? – Чуть-чуть, – Вадим показал на пальцах. Сейчас он в это верил, и рыжий поверил тоже, кивнул и сел на край постели. В коридоре раздались шаги нескольких человек и негромкое: "Венька, что?.." – Дать воды? – спросил Дэн. Спецагент покачал головой. Ухмыльнулся, встречая Славика, и тот не устоял, усмехнулся в ответ. – Что, Вадик, бывших космодесантников не бывает? – пошутил он слегка натужно. "За Венечку своего переживаешь?.." – Вадим приподнял брови. – Вадим Георгиевич! – пискнула Полина, не дав ему заговорить, бросилась его обнимать – и разрыдалась. Общая неловкость как-то сразу прошла. Станислав пожал плечами, мол, прости, друг, девушкам положено, потерпи уж. Тед заулыбался и помахал рукой; он был в вадимовской куртке-хамелеоне, и Вадим запоздало сообразил, что не сможет вернуть пилоту его косуху: после пожара и спонтанного десанта от неё вряд ли что-то осталось. – Ну всё, всё, – растерявшись, он неуклюже похлопал Полину лангетой по спине. – Я в порядке, Полечка. Не плачь. – Ага, в порядке! – девушка шмыгнула носом. Дэн отработанным жестом протянул ей коробку с салфетками, Полина утёрла глаза, высморкалась и сказала уже спокойнее: – Ужас эта ваша чёрная щетина! Давайте вас отмоем, ну пожалуйста, пожалуйста! Хотите, я сама всё сделаю, только скажите, где взять растворитель! Вадим засмеялся. Он действительно был рад увидеть их всех живыми и невредимыми, потому и не удержал при Волкове равнодушного лица, когда услышал оклик, и винить в этом мог только себя. "Два задания – два провала, отличный послужной список, Олесь, надо брать, ценный сотрудник", – подумал он, пока Тед и Полина на два голоса, перебивая друг друга, пересказывали историю об алькуявском спутнике. Станислав пару раз уточнил детали, когда мозгоеды чересчур приукрасили события. Полина шикнула на него и продолжила расписывать храбрость и находчивость Дэна, в одиночку разобравшегося с проникшими на корабль пиратами. Сам киборг не комментировал это никак, молча сидел на краю постели и держал Вадима за руку, изредка поглаживая запястье рядом с повязкой. – ...но вообще-то алькуявцы реально жуткие! – Полина округлила глаза. – А уж когда их сразу много!.. – Дуус и его коллеги нас здорово выручили, – снова вмешался Станислав. – С их помощью объясняться было гораздо проще. – Кстати, я же Дуусу записал цветение, – вспомнил Вадим невпопад. – Хорошо, видеофон с собой не носил, а то пришлось бы повторять! На мгновение стало тихо, затем Станислав бросил в сердцах: – Лучше бы ты видеофоном и отделался! – ...сказал человек, сломавший себе шею, упав с трапа! – парировал Вадим. – Славик, не начинай! "А то ведь и я про Венечку молчать не буду", – добавил он мысленно. Станислав как будто понял, кивнул неохотно, потёр загривок под фуражкой, где на месте послеоперационного шрама ещё плохо росли волосы. – И, Тед, я угробил твою куртку, – Вадим развёл руками. – Буду должен. Просто ткни мне пальцем, какую хочешь взамен. – Да ну, – пилот неожиданно смутился. – Тоже мне, проблема, Вадим Георгиевич! Обошлось бы курткой, я бы только рад был! Вадим подумал о Волкове – и о том, как теперь оправдываться перед Белецким, не подставив при этом команду "Мозгоеда", ведь Славик, разумеется, любую ошибку Вениамина возьмёт на себя. – Да, – согласился он вслух. – Я бы тоже не возражал, пожалуй. Их прервала Льш'ит, выгнала всех, включая Дэна, чтобы осмотреть пациента и провести необходимые процедуры. Вадим был уверен, что она снимет его с капельниц наконец-то, однако доррийке что-то не понравилось на сканере, и она по комму отдала распоряжение Ли-Энн о новых препаратах. – Доктор, я умру? – пошутил Вадим. – Не в моей больнице, – задумчиво отозвалась Льш'ит. – Я поменяю антибиотик и дам успокоительное. Кашется, оно вам нушно. Постарайтесь поспать. Вешером попробуем встать. Вадим оторопел. Тело ниже пояса он чувствовал как чужеродный и непослушный придаток, отзывающийся, к тому же, тупой назойливой болью на любое неосторожное движение, и с этим – вставать?.. – Так нушно, – Льш'ит заметила его сомнения. – Я буду контролировать процесс. Вам ништо не угрошает. Если вам будет легше от этого, ваш партнёр мошет присутствовать. – Я... предложу ему, – уклончиво ответил Вадим. Соврал, конечно; признаваться Дэну в своих опасениях он не собирался ни при каком раскладе. Да этого и не потребовалось. – Ты будешь против, но я всё равно останусь, – безапелляционно заявил рыжий, вернувшись в палату. – Подслушивал? – обречённо спросил Вадим. – Ну да, конечно. Как там насчёт врачебной тайны? И, кстати, тайны переписки тоже. Ты читал только Белецкого или всю мою почту?.. – Извини, – Дэн опустил глаза. – Я знаю, что мне не следовало этого делать. Я ознакомился только со сводкой по Олегу Волкову. Думал, что буду меньше волноваться, если получу всю информацию. Вадим понимающе хмыкнул. – Ну-ну. И как? Полегчало? Дэн пожал плечами. – Нет. Комментировать это спецагент не стал. Успокоительное, похоже, оказалось ещё и снотворным, потому что у него слипались глаза; Вадим упрямо держал их открытыми и смотрел на киборга, пока тот не подошёл, чтобы поцеловать его в лоб и прошептать: – Спи. Когда проснёшься, я буду здесь. "Звучит двусмысленно", – подумал Вадим. И соскользнул в липкий бессвязный кошмар. Он бежал по туннелю, пробурённому внутри огромного дерева, а за ним, неотвратимо догоняя, топали "семёрки" Казака. Туннель то и дело раздваивался, и Вадим каждый раз выбирал правый путь, и опять, и снова; иногда впереди, невозможно далеко, мелькали тени – люди или нет, он не мог понять. Он устал, лёгкие жгло огнём, ноги сводило судорогой, но "семёрки" буквально дышали в затылок, и Вадим заставлял себя двигаться, хоть ему и казалось, что он еле ползёт. На очередном повороте он упал и долго не мог подняться. Кто-то крикнул: – Артур! Артур! – и зачастил громко и отчётливо: – Альфа, я Фокстрот! Мы живы, слышишь? Мы здесь! Альфа, мы живы, мы здесь! Вадим понял, что зовут его; не удивился чужому имени и позывным, просто встал на колени, потом в полный рост, держась за тёплую стену, отполированную не человеческими руками, и побежал, уже не разбирая дороги, и топот "семёрок" становился всё тише, пока не пропал окончательно. – Не останавливайся, милый, – попросила Марина. – Ещё немножко, пожалуйста. – Ложечку за маму! – радостно выкрикнула Василиса. – Шажочек, – поправил Вадим, задыхаясь. – За маму. За тебя... Он проснулся со стоном в пустой палате и скорчился от боли в ногах, обмяк, бессильно ударил кулаком по одеялу. Подумал бессмысленно: "Я жив. Я здесь". В дверь проскользнула Ли-Энн, поменяла капельницу и приветливо улыбнулась: – Эта – последняя. Вы идёте на поправку, ваше состояние стабильно улучшается. – Что-то не ощущается, – пробормотал Вадим чуть слышно, провёл рукой по лицу и не удивился, обнаружив влажные следы на щеках. До появления Дэна он успел поужинать с помощью всё той же Ли-Энн и пройти очередной осмотр (и ощупывание) Льш'ит. Собственно, когда киборг наконец вошёл в палату, Вадим уже стоял, тяжело навалившись на специальную раму и скрипя зубами. Он не стал напоминать об обещании, а Дэн не стал извиняться за опоздание. Дождавшись, пока Льш'ит отплывёт в сторону, рыжий вытащил из кармана и дважды обмотал вокруг левого запястья Вадима Катину цепочку с бусиной, пропавшую во время аварии. Застегнул. Отступил на шаг назад. – Как? – спросил Вадим дрогнувшим голосом, имея в виду всё сразу: как ты нашёл, как починил, как тебе вообще пришло в голову, что мне это нужно?!.. Дэн снова пожал плечами. – Тед меня отвёз, – только и сказал он. Перебираться на корабль Вадим отказался. – У меня номер оплачен ещё на двенадцать дней, – заметил он сварливо, когда Станислав Федотович поднял эту тему. – Лететь мне пока нельзя, мой врач не разрешает, так что позволь уж мне поспать в нормальной кровати. Да и на процедуры из гостиницы ходить-то поближе будет, чем с космодрома. – Так флайер же есть, – заикнулся было капитан. Вадим мрачно на него посмотрел и добавил без улыбки: – А ещё я прибью к чёрту твоего Венечку, если увижу в ближайшее время. Дай мне остыть. Против этого аргумента возражений не нашлось. Дэн тоже ночевал в гостинице, правда, в своём номере – спать на полу рядом с его кроватью Вадим не разрешил, а делить с ним постель киборг не согласился сам: Вадим ещё не оправился после аварии и нуждался в полноценном отдыхе и сне, и тоже это понимал, должно быть, потому что спорить не стал, напротив, кивнул и виновато улыбнулся, погладил Дэна по щеке. – Подождём немного. Он похудел, осунулся и выглядел больным, даже когда перестал опираться на костыли при ходьбе, он пропускал завтраки и договорился с Патти, чтобы ужины ему приносили в номер. Дэн сопровождал его везде и потому знал, что Льш'ит пациентом недовольна, однако стоило завести об этом речь, как Вадим прижал ему палец к губам и сказал: – Тсс. Пусть всё идёт своим чередом. У него был отстранённый взгляд, словно он что-то обдумывал, и Дэн оставил его в покое, и на следующий день Вадим попросил отвезти его на участок DN-6 на самом краю плато. – Я позову Теда... – Нет, – перебил Вадим. – Отвези меня. Ты можешь. Дэн сдался и на этот раз, напомнил только: – Я плохой пилот. – Знаю, – согласился Вадим и замолчал. Им повезло: день выдался безветренный, так что с флайером Дэн справился, хотя и не получил абсолютно никакого удовольствия от процесса. Вадим никак его действия не комментировал, сидел, привалившись к стеклу, и смотрел куда-то вниз, в заросли цветущих кристаллов. В комбинезоне DEX'а и огненно-красной куртке из авшурской лавки, по-прежнему черноволосый и небритый (Полина так и не уговорила его отмыться), он производил странное впечатление. Программа распознавания внешности однозначно утверждала, что это тот же человек, которого Дэн знал последние месяцы, и всё же киборгу казалось иногда, что рядом с ним находится кто-то другой. Чужой. Опасный – и крайне уязвимый. – Женевьева, – пробормотал Вадим, когда Дэн повёл флайер на снижение. – Вот как. На соседнем участке рослая блондинка в полнолицевой армейской маске отвлеклась от поддона, в котором просеивала землю, и подняла голову, с подозрением разглядывая гостей. Вадим отстегнул ремень и выпрыгнул из флайера, не дожидаясь, пока он коснётся земли, взмахнул рукой: – Жень, привет! – Привет, – откликнулась блондинка через выносной динамик, отложила поддон на козлы и направилась к границе участка, перешагивая через кучи выкопанной земли. – Говорили, ты умер. – Преувеличили, – Вадим тоже подошёл к границе. Он хромал куда сильнее, чем наедине с Дэном. Киборг не понимал, притворство это, или Вадим только что снова повредил ногу. Варианты были равновероятны. – Выглядишь паршиво, – сообщила между тем Женевьева. – Чувствую себя так же, – признался Вадим, сутулясь. – Док говорит, обследование нужно нормальное, так что хватит, сваливаю. Участок жалко, но если сдохну, он мне точно не пригодится. – Фигово, – оценила Женевьева. – Когда? Вадим пожал плечами. – Завтра, послезавтра. Устал до чёртиков. Сейчас вот барахло соберу, сдам Натану, потом к Ш'ян ещё... Или утром к ней зайти?.. Как тут, кстати, делянку сдают? Надо что-то, не знаю, показывать, подписывать? – У Ш'ян подпишешь и всё. Дэн выбрался из флайера со своей стороны, обошёл его сзади и сделал вид, что интересуется инструментами, сваленными в ящик возле большей из ям. Пыльные бури и активное цветение ауа надёжно сцементировали инструменты в монолит, Дэн поковырял серо-зелёную корку пальцем и огляделся в поисках растворителя. – Это кто? – спросила Женевьева относительно негромко. – Мальчик с корабля, на котором я рассчитываю улететь, – так же тихо ответил Вадим. – Подбросил меня по дружбе, весьма любезно с его стороны. – Тощий какой. Пилотов там держат на хлебе и воде? – Понятия не имею. Что, думаешь, стоит его в прямом смысле прикормить?.. Серо-зелёная корка расползлась под воздействием аэрозоля, и Дэн принялся неспешно оттирать инструменты куском вспененного полимера. Разговор его одновременно удивлял и развлекал. Женевьева явно принимала слова Вадима за чистую монету; что же до самого спецагента, то Дэн теперь понял, почему Вадим так пренебрежительно отзывался о способностях киборгов распознавать ложь. Он не принимал регулан и даже не готовил ответы заранее, и тем не менее держался в стойких пятидесяти трёх процентах правды – более чем достаточно для округления. Он не просто художественно врал – здесь и сейчас он верил в то, что говорит, а потому верила и Женевьева. Дэн только не понимал, зачем Вадиму это нужно. "Мозгоед" не улетит ни завтра, ни послезавтра. Обман вскроется, это вопрос времени. Ему важно выиграть сутки или двое?.. – Извини за "мальчика" и всё прочее, – Вадим дотронулся до его руки, когда они вновь поднялись в воздух. Ящик с инструментами стоял позади, в грузовом отсеке, там же лежали остальные вещи с участка, включая сложенные козлы и лёгкую приставную лестницу. – Ты меня называл и похуже, – рассеянно ответил Дэн, занятый выравниванием флайера. – Злопамятный какой! – поразился Вадим насмешливо, переключился: – Давай к Натану сейчас. Ангар с флажками в конце главной улицы. Теперь он не притворялся, он действительно устал, и полуторачасовое препирательство с авшуром о состоянии сдаваемого оборудования не добавило ему ни сил, ни хорошего настроения. Выйдя из лавки, Вадим потёр лоб и болезненно сморщился. – Ладно, – решил он, – последний рывок. Сдай флайер и возвращайся к Патти, я кое-что ещё проверну и тоже подойду. Его "кое-что" затянулось на час с лишним. Дэн ждал в холле гостиницы, ловя на себе любопытные взгляды Патти; когда Вадим наконец пришёл и первым делом поцеловал навигатора в лоб, Патти разулыбалась, словно на это и рассчитывала. – Прости за задержку, рыжий, – Вадим взъерошил ему волосы. – Пойдём обедать. Он что-то задумал, теперь киборг был твёрдо в этом уверен, однако на прямой вопрос лишь ухмыльнулся: – Не заставляй меня врать тебе, ладно? – Это опасно? Вадим улыбнулся и покачал головой. Его поведение не давало Дэну повода усомниться. Вадим не волновался и ни к чему не готовился; как всегда в последние дни, он отчитался Льш'ит о своём самочувствии, принял таблетки и проспал до ужина, к которому, впрочем, почти не притронулся. Спросил, гоняя вилкой по тарелке кусочек соевой котлеты: – Тебе не скучно? Ты же совершенно ничего не делаешь здесь. Дэн ответил не сразу. Он сам не знал, почему до сих пор не сказал Вадиму, что рисует. В том, что Тед сохранит его тайну, он был уверен, однако, судя по всему, промолчали и Катя, и Дороти, и это оставляло свободу для маневра: хочешь – говори, не хочешь – держи при себе. Дэн и держал – и снова рисовал, пользуясь ночным одиночеством. Днём Вадим его не выгонял, Дэн сидел с ним, смотрел исподтишка, как он спит, и запоминал нецифровой памятью, чтобы вечером перенести на бумагу не копию внешности, но свои впечатления. Думал, что надо рассказать (и показать, ведь Вадима это касалось напрямую), а в результате просто уносил на корабль очередной рисунок, чтобы спрятать в своей каюте. – Я никогда не скучаю, – отозвался он наконец. – Удобно, – оценил спецагент. – Ничего не делать – это привилегия, а не проблема, – добавил Дэн, подумав. – Хотя в местных терминалах есть доступ к библиотеке художественной литературы, более восьмисот тысяч произведений на пятнадцати языках. Рейтинг популярности возглавляет странная книга "Дневник игрока последней минуты". Я прочитал её полностью... Он осёкся, потому что Вадим, до этого смотревший на него с интересом, вытаращил глаза и захохотал. – Полностью?! – не поверил он. – Да. А что? – С ума сойти, – Вадим утёр глаза, продолжая ухмыляться. – Знаешь, почему она популярна? Она невыносимо скучная. Лучшее средство, когда устаёшь так сильно, что не можешь заснуть. Мне обычно хватало двух страниц. Гарантированный результат. Дэн медленно поднял бровь, и Вадим засмеялся снова. – Сочувствую, – сказал он. – Не исключено, что ты единственный, кто прочёл эту книгу, кроме её автора. Он зевнул и поморгал, покачал головой и подтвердил: – Да, настолько. Честное слово. Видишь, вспомнить достаточно! Всё же он посмотрел с Дэном почти половину фильма, прежде чем начал клевать носом. Когда его сморило окончательно, навигатор осторожно вывернулся из-под его руки и встал, поправил сползшее одеяло. Дотронулся до щеки. – Спокойной ночи, – шепнул он. Вадим проворчал в ответ что-то неразборчивое, вздохнул и подгрёб под себя подушку. Как назло, именно сегодня внизу что-то праздновали. По коридору то и дело сновали люди, веселились, стучали дверьми и бутылками, громко разговаривали. Киборг сперва прислушивался, затем перестал, лишь механически фильтровал звуки на важные и не важные (и последних было куда больше). Не хотелось ни читать, ни рисовать. Связавшись с "Мозгоедом", Дэн, по меткому выражению Теда, "обменялся отсутствием новостей", принял душ и лёг, перебрал мысленно события дня и занялся сортировкой архива, выбрасывая ненужное и одновременно упорядочивая то, что следовало по возвращении на корабль скопировать Маше. После инцидента на Шебе навигатор оберегал свои воспоминания куда тщательнее, даже несмотря на обретённую недавно паспортную карточку. Дэн вообще относился к ней куда более скептично, чем его друзья; предполагалось, что она упростит его (и командные) взаимоотношения с таможней, полицией и прочими официальными службами, однако на примере шерифа Маннуса Дэн убедился, что ничто не будет "легко и быстро", как казалось Полине и Теду. Карточка вызывала вопросы, провоцировала ненужное любопытство и делала своего владельца весьма запоминающимся (как будто недостаточно приметной внешности), а кроме того, она никак не защищала от ликвидаторов "DEX-компани", по-прежнему имеющих возможность исподтишка применить блокатор и разобрать неудобного киборга на запчасти. Потом они, конечно, принесут официальные извинения и выплатят любую компенсацию по требованию, ссылаясь на "невероятное сходство фенотипа с одной из наших моделей", а карточка... Какая карточка? У него не было документов при себе, это ужасная трагедия, мы бы никогда не причинили вреда живому разумному, но сканер показал работу процессора, наши сотрудники и подумать не могли... В коридоре хлопнуло, зазвенело битое стекло, кто-то вскрикнул и захохотал. – Патти с тебя вычтет за светильники! – пообещал нетрезвый мужской голос. – Могу себе позволить теперь! – горделиво прихвастнула женщина в ответ. Дэн узнал Женевьеву, с которой Вадим разговаривал на прииске. – Так это правда? Там трубка? – спросил кто-то третий. – Не, – Женевьева фыркнула. – Намыв. Не такой большой, если честно, но на мою долю хватит. А если успеешь перехватить участок за этим придурком, то и тебе хватит до конца жизни, основная лужа как раз на шестёрку пришлась. – А он сам разве... – Он улетает завтра-послезавтра. Киборг насторожился, сообразив, что речь идёт о Вадиме, однако участок интересовал собеседников сильнее, чем тот, кто его разрабатывал. – А почему никто не обсуждал? – третий голос явно чего-то не понимал. – Чего он молчал? – А зачем ему говорить? – парировала Женевьева. – Меньше болтаешь – дольше проживёшь. Скрипнула дверь. Нетрезвый мужчина шумно вздохнул и предложил: – Я схожу к Патти? Насчёт света. Может, фонарь какой поставить, а то ноги кто-нибудь переломает. – Все спят, – Женевьева шумно зевнула. – Я бы тоже пошла, кстати. Скажи Патти, что я сожалею и утром всё оплачу. Некоторое время в коридоре было тихо, затем кто-то вновь завозился, захихикал; в сбивчивом шёпоте за шорохом одежды Дэн отчётливо разобрал слова "не здесь", "пожалуйста" и "боже мой" и успокоился, закрыл глаза, возвращаясь к своим мыслям. Ещё одна дверь мягко прошуршала по ковру, впуская человека в номер. А через сорок три секунды раздался истошный женский крик, полный недоумения и боли. Дэн выпрыгнул из-под одеяла, хватая джинсы. Проблемы посторонних людей его абсолютно не волновали, зато они волновали Вадима, и меньше всего навигатор хотел, чтобы Вадим сейчас, после инцидента с Волковым, снова влез в какие-то разборки и подверг себя опасности. Обуваться он не стал, вылетел в тёмный коридор босиком, огляделся – и перешёл в боевой режим, обнаружив, что открыта лишь одна дверь. И за этой дверью всё уже было кончено. Вадим, припав на одно колено, застегнул на завёрнутых за спину руках Женевьевы силовые наручники, поднялся, шумно дыша, и включил настольную лампу, оглянулся на Дэна. – А, это ты, – сказал он. – А я уже хотел жетоном размахивать. Вызови шерифа Маннуса, будь другом. – Тебе не в чем меня обвинить! – Женевьева дёрнулась на полу, пытаясь то ли сесть, то ли просто устроиться удобнее. – Я ошиблась номером, только и всего! – Да ты что?! – наигранно удивился Вадим, садясь на корточки рядом с ней. – И часто ты к себе с виброножом наизготовку входишь? – Это ничего не значит! – Нет. А вот это – да, – спецагент повернул голову, и Дэн увидел кровоточащий порез на его шее и плече. Футболка тоже была порвана и уже пропиталась кровью, и такие же тёмные брызги остались на подушке, подтверждая, что удар был нанесён лежащему человеку. Вадим дотянулся до видеофона, стоящего под лампой, и с усилием содрал с экрана чёрный скотч. – Что тут происходит?! – нетрезвый мужчина, ходивший к Патти, вернулся и попытался отпихнуть Дэна – безуспешно, разумеется. – Эй, ты... – Галаполиция, – скучным голосом сказал Вадим, поднимая жетон и лишь потом оборачиваясь. – Вернитесь в свой номер и сохраняйте спокойствие. Я подойду к вам позже. Жетон произвёл впечатление и на Женевьеву. – Я не знала, что ты, – она осеклась. – Я бы не стала... Чёрт! Он подставил меня, вот паразит!.. – "Он" – это кто? – заинтересовался Вадим, но блондинка уже передумала говорить, замкнулась в себе и упрямо поджала губы. Вадима это не смутило, он сел на кровать и включил запись в видеофоне, перемотал, посмотрел несколько секунд. Усмехнулся. – А, это ты, – послышалось после шума короткой драки и женского крика. – А я уже хотел жето... Остановив воспроизведение, Вадим извлёк карту памяти, запечатал её в специальный конверт и надписал. Постоял, глядя на Женевьеву сверху вниз. – Запираться – не в твоих интересах, Жень, – сказал он устало и как будто с сожалением. – Ты можешь себе позволить хорошего адвоката теперь, но он ведь и правда тебя подставил, и это не последний раз. Подумай об этом. – Пошёл ты, – отозвалась девушка. Шериф прибыл с обоими помощниками, Яшаром и Асланом. Пока Яшар успокаивал и опрашивал других постояльцев, Маннус переговорил с Вадимом и забрал карту памяти, осмотрел и сголографировал порез на его плече и кровь на постельном белье. Аслан в это время сканировал дверной замок неизвестным Дэну прибором и наконец вынес вердикт: – Дверь открыли снаружи подбором кода. Должна быть отмычка. Теперь принялись озираться все. – В её кармане, – впервые подал голос Дэн. – В брюках, в левом наружном. Маннус покосился на него и удовлетворённо хмыкнул, наклонился и вытащил из кармана Женевьевы плоскую коробочку, при виде которой Аслан искренне обрадовался. – "Сто замков"! – восхитился он. – Классика, уважаю! Отмычку тоже запечатали в пакет. Женевьеве помогли подняться и увели её, Вадим пообещал написать и прислать отчёт и задержал Маннуса на пороге номера. – Не упусти её, шериф, – попросил он сдержанно. – Она важнее, чем кажется. – Лично отвезу, – пообещал Маннус. Вадим закрыл за ним дверь и прислонился к ней спиной и затылком. Посмотрел на Дэна. – Отомри, рыжий, – он криво улыбнулся. – Всё кончилось. Завтра уговорю Льш'ит меня выписать, и можем улетать отсюда к чёртовой матери. – Нужно обработать рану. Снимешь футболку? Вадим, помедлив, неохотно отлепился от двери и потрогал шею, взглянул на подсохшую кровь на пальцах. – Ты серьёзно? – он всё-таки разделся, но держал футболку в руках, не выражая никакого желания о себе заботиться. – Это мелочь. Котька страшнее царапается. – Нужно обработать рану, – упрямо повторил Дэн. Убедившись, что Вадим не собирается дальше спорить, он взял в ванной аптечку и вернулся в комнату, продезинфицировал порез, обработал регенерационным спреем и заклеил прозрачным пластырем. – Вот уж это перебор, – заметил спецагент. Помолчал. Спросил: – Злишься, что ли? – Ты её ждал. Ты знал, что она придёт. – У Волкова был помощник, – Вадим пожал плечами. – Я упустил его самого, так что это был мой единственный шанс хоть как-то реабилитироваться. – В сводке о ней ничего не говорилось. Почему ты не предупредил меня? – Тебя? – изумился спецагент. – Зачем? Он встал, глядя на Дэна как-то иначе, чем прежде. Дэн не мог это сформулировать, но ощущение ему уже не нравилось. – Ты ждал её, – повторил он. – Знал, что она опасна. – Недостаточно опасна, – Вадим начал терять терпение. – Ни бластера, ни станнера. К чему ты ведёшь? Думаешь, я бы с ней не справился? – Ты рисковал, – Дэн уклонился от прямого ответа. – Если бы ты сказал мне... И тут Вадим наконец взорвался. Это произошло на удивление тихо; сперва он повысил голос, но задохнулся и продолжил уже спокойнее, хоть и не менее резко: – "Сказал тебе"?.. Чтобы ты обо мне "позаботился", сделав всё за меня? Уже недостаточно подслушивать и читать мою почту, да? Хочешь, чтобы я отчитывался тебе обо всех своих планах на три шага вперёд, а ты бы решал, позволить мне это сделать или нет? Серьёзно?.. Дэн, остановись. Я взрослый дееспособный мужик, я дожил до своего возраста без твоего присмотра и планирую делать это и дальше. Единственный, кто имеет право контролировать мои действия, это мой непосредственный начальник, и ты – не он. Ты мне не опекун, не командир и не гражданский чиновник, наделённый полномочиями, ты – мой парень, и на этом уровне у меня столько же прав и свобод, сколько у тебя, – Вадим замолчал и покачал головой, словно не верил в то, что происходит. И продолжил, прежде чем Дэн придумал ответ: – Кстати, я что-то я не припомню, чтобы ты мне отчитывался о своих планах, и я не собираюсь от тебя этого требовать, потому что ты тоже взрослая дееспособная личность, так что веди себя, мать твою, соответственно этому! Я на работе, если ты забыл! Я делаю то, что считаю нужным, то, что предусмотрено моими должностными обязанностями, и я не обязан отчитываться ни перед тобой, ни перед Славиком, ни даже перед шерифом. Не надо меня контролировать. Никогда больше. Не подслушивай, не ройся в моей почте, не решай мои проблемы и не держи меня за идиота. Либо ты мне доверяешь и всё, что тебя интересует, узнаёшь словами через рот в разговоре со мной же, либо... – он перевёл дух, помолчал и пожал плечами: – Либо ничего не выйдет, потому что я так больше не могу. Стоило одёрнуть тебя раньше, конечно, но до сегодняшнего дня я всё надеялся, как последний дурак, что ты достаточно... что ты сам поймёшь, когда пора остановиться. Так вот: пора. Иначе мы с тобой не сможем ни работать вместе, ни поддерживать отношения. Доступно объяснил? – Доступно, – ровно подтвердил Дэн. Он чувствовал себя как после взрыва электромагнитной гранаты: хотелось перезагрузить систему, чтобы упорядочить исходящие и поступающие сигналы, вот только необходимости в этом не было, цифровая составляющая функционировала идеально. Сбоила человеческая часть, а перезагружать её Дэн не умел. Вадим пару секунд смотрел ему в лицо, затем махнул рукой, отступил и тяжело оперся о стол. – Иди спать, – попросил он. – Я устал. Староват я уже для такого, да и несправедливо это по отношению к тебе. Ты же киборг, это твоя программа, что я, в самом деле... Отчего-то это прозвучало ещё обиднее – и страшнее, словно Вадим что-то подытоживал своими словами. Словно он больше не надеялся. – Иди, – повторил он с нажимом. – Пожалуйста, Денис. Хватит на сегодня. Дэн отвёл взгляд. – Ладно, – согласился он так же ровно. – Спокойной ночи. Спецагент не ответил. Вадим проснулся в начале восьмого совершенно разбитым, чувствуя себя на весь свой возраст и даже старше. Царапина под пластырем саднила. Вадим остервенело сорвал его, скомкал и бросил в утилизатор, растёр лицо руками, уставился на себя в зеркало. – Истеричка, – констатировал он. – И чего ты добился? Думаешь, он что-то понял?.. Горячий душ взбодрил, хоть и не поднял настроения. Надев до пояса комбинезон – единственное, что у него осталось при себе после бесславной гибели джинсов, – Вадим вернулся в санузел и начал сбривать щетину со щёк, гадая, что делать дальше, когда в дверь постучали. Рука сама дёрнулась к бластеру, выпустив бритву, со звоном упавшую в раковину. – Не заперто, – с усилием сказал Вадим. Дэн, войдя, посмотрел на него, на бластер, снова на него, но промолчал, и Вадим неловко кивнул и заговорил первым. – Привет. – Привет, – киборг продолжал стоять на пороге. – Меня вызвал Станислав Федотович. Мне нужно уйти ненадолго. – Ясно, – Вадим кивнул ещё раз, облизал губы, сглотнул. И подошёл сам, притянул Дэна к себе и упёрся лбом в лоб, с замиранием сердца ожидая, отреагирует рыжий или нет. Отреагировал: обнял в ответ, закрыл глаза, и Вадим выдохнул медленно и шумно, взъерошил Дэну волосы, провёл пальцами по шее – и отпустил, отстранился. – Иди. Спасибо, что сообщил. У него самого ещё оставались дела, требующие внимания, и первым из них был отчёт для Маннуса и полиции Короны, которым придётся организовать доставку Женевьевы Белецкому; ещё, по-хорошему, следовало отменить аренду участка, в последний раз показаться Льш'ит и навестить ювелира, пообещавшего вчера уложиться в сутки. Там его и застал вызов с "Мозгоеда". – Вадик, ты мог бы уделить мне пару часов твоего времени? – с непонятным смущением поинтересовался Станислав. – Сейчас? – Да нет, можно вечером или завтра... Да можно и позже, ничего срочного! Дэн говорил, тебе вот-вот разрешат лететь?.. – Уже разрешили, – Вадим жестом извинился перед ювелиром и отошёл в сторону. – Что у тебя случилось? Вы опять куда-то влипли? – Типун тебе на язык! – друг рассердился, но хотя бы перестал мямлить. – Всё у нас в порядке. Я приду к тебе вечером? – Лучше я к вам. Смысл тебе шастать? А так завтра и отчалим с утречка, как тебе идея? – Отлично, – обрадовался Станислав. – Тогда жду тебя! Хмыкнув, Вадим вернулся к ювелиру, сел в кресло и наклонился над предъявленными камнями. Очищенные от сопутствующих загрязнений, они выглядели куда более перспективно, чем те первые "орешки", которые Волков жестом фокусника извлёк из отвала на участке DN-6. Официальное голографическое клеймо матово сияло в лучах сканера; ювелир рукой в перчатке повернул каждый камень по очереди, демонстрируя, что все они одобрены, оценены и сертифицированы. – А налог?.. – спохватился Вадим. – Уже отложен, как вы просили, – ювелир указал на квадратную ёмкость рядом. – Мы выбрали камни, имеющие наименьшую индивидуальную ценность. Желаете упаковать остальное? – Желаю. Только вот так, – Вадим ребром ладони разделил выложенные на стол камни на две примерно одинаковые части. – По отдельности. Всё сделали при нём. Камни завернули в мягкую ткань, затем в бумагу, и уложили в плоские коробочки с электронными замками; ещё ему выдали подтверждающие сертификаты на пластиковых носителях, рассортированные также на две стопки в соответствии с содержимым коробочек. – Не думал, что владеть алмазами так сложно, – усмехнулся Вадим напоследок. – Зато очень приятно! – без тени улыбки ответил ювелир. Вадим неопределённо качнул головой. Он не привык к мысли о богатстве, свалившемся ему в руки, и не знал, что с ним делать. В свете озвученных цифр все предыдущие идеи и планы как-то внезапно померкли; так, например, гипотетический выкуп "Попутного ветра" превратился в рядовую трату, не стоящую абсолютно никакого внимания. Это будоражило, пугало и напрягало одновременно, и Вадим хотел как следует всё обдумать, прежде чем принимать решения. Дэн ждал его в холле гостиницы, сидел на том же месте, что вчера, и так же легко и плавно встал, когда Вадим прошёл через шлюз. – Привет, – киборг улыбнулся. – Станислав Федотович сказал, ты собираешься вернуться на корабль. – Точно, – Вадим подмигнул Патти, внимательно слушающей их диалог. – Здесь, конечно, прекрасные женщины, но пора и честь знать. Патти, солнышко, рассчитай меня, я соберу своё барахло и спущусь. Одну из коробочек с камнями он уложил на дно сумки вместе с сертификатами, нужными только для прохождения таможенного сканера Альгамбры, вторую оставил во внутреннем кармане авшурской куртки, оказавшейся на удивление достойной вещью, несмотря на пронзительный цвет. Огляделся, проверяя номер на предмет забытых вещей, и усмехнулся, ловя себя на чём-то вроде сожаления: надо же, как быстро привык к этому месту!.. ...кровать здесь, кстати, была хорошая. Отличная кровать, вообще-то; вчера он надеялся разделить её с Дэном наконец, а вышло что?.. Вадим снова усмехнулся, теперь с досадой на самого себя, и закрыл дверь снаружи, повесил табличку "Пожалуйста, уберите номер". – Без растительности на лице тебе лучше, – напоследок заметила Патти. – Щетина тебя старит. – Да и чёрт с ней, – отмахнулся Вадим. – Удачи тебе. Извини за плафоны. Не думал, что Женька их побьёт. – Да и чёрт с ними, – в тон отозвалась Патти. – Давно пора было их менять. Удачи и тебе, полицейский. Не ломайся больше. За неимением фуражки Вадим картинно отсалютовал прижатым к сердцу кулаком. Спросил, выйдя на улицу: – Не знаешь, что Славик от меня хочет? – Знаю, – Дэн кивнул, – но не скажу. – Серьёзно?.. – спецагент развеселился. – Ладно, так и запишем! Он не мог понять по лицу и поведению Дэна, произвела ли какое-то впечатление вчерашняя речь, как рыжий вообще её воспринял. Пропустил мимо ушей? Вычленил важное, не придавая значения эмоциональной составляющей?.. В другой ситуации Вадим, скорее всего, и сам бы предпочёл закрыть глаза и сделать вид, что ничего не произошло, но сейчас на карту было поставлено слишком многое. Он пообещал себе, что поговорит с Дэном снова сразу после того, как выяснит, что нужно Славику... а потом ещё раз поговорит со Славиком и попросится в команду – вторым пилотом, охранником, бухгалтером, кем угодно! Да, придётся распрощаться с галаполицией и сдать жетон; было немного жаль, с одной стороны, а с другой – его карьеру на этом поприще головокружительной не назовёшь, и не исключено, что Славику и мозгоедам он принесёт больше пользы, чем галаполиции и недосягаемому отныне отделу Белецкого. – Золотце, ты вернулся! – обрадовалась Маша. – Мы скучали! Вадим окинул взглядом её костюм из розовых перьев и страз, ухмыльнулся и послал воздушный поцелуй. Маша ненатурально зарделась и якобы от смущения выронила помпоны, которыми прикрывала усыпанную блёстками грудь. – Любит она тебя, – заметил Станислав. – И за что, спрашивается! – За то, что я дружелюбный и обаятельный, – отозвался Вадим тоном, в котором не было даже намёка ни на первое, ни на второе. – Вадим Георгиевич! – закричала в коридоре Полина, замерла на пороге пультогостиной, и Вадим сбросил сумку с плеча и распахнул руки для объятий. Девушка, подбежав, повисла у него на шее. – Полечка, – обеспокоился Станислав, – ты уверена, что Вадиму можно... – Вадиму можно, – перебил спецагент, однако долго на себе висеть всё-таки не позволил, поприветствовал Теда и, после некоторого внутреннего сопротивления, ответил на сдержанный, неуверенный жест Вениамина. Из ниоткуда нарисовался Михалыч, буркнул что-то одобрительное, а затем в коридоре загрохотало, и из каюты Полины как ошпаренная вылетела Котька, пронеслась галопом через пультогостиную, запрыгнула в капитанское кресло и принялась остервенело намывать вздыбленную шерсть. – Сверчки! – ахнула Полина и умчалась оценивать масштабы трагедии. Станислав закрыл лицо рукой. Вадим захохотал. – Приятно, что ничего не изменилось! – он похлопал друга по плечу. – Смирись, Славик, это судьба. Добавил вполголоса уже серьёзно: – О чём ты хотел поговорить? – Давай после ужина, – так же тихо ответил Станислав. – Чтобы не отвлекали. Готовил Тед. Мрачно возвестив: – Всё, тушёнка кончилась! – он выставил на центр стола здоровенный сотейник, от которого пахло в основном мясом и перцем. Вадим, одуревший на Альгамбре от соевых полуфабрикатов, едва не захлебнулся слюной, а вот остальные почему-то энтузиазма не выразили. – И специи теперь тоже? – осторожно спросила Полина, принюхавшись. – Это семейный рецепт! – Тед насупился. – До сих пор никто не жаловался! – А выжившие после дегустации были? – поинтересовался Станислав, снимая крышку. – Станислав Федотович! – возмутился пилот. – Ну вы-то меня не позорьте! Вы попробуйте сначала! – Давайте я попробую, – не выдержал Вадим. – Пахнет, по крайней мере, отлично! Теперь все уставились на него. Вадим, делая вид, что не замечает, наполнил свою тарелку и положил в рот первый кусок, готовясь как минимум к геенне огненной, но острое мясо весьма удачно компенсировал гарнир, состав которого спецагент определить затруднился. – Я не поклонник вин, – сказал он, прожевав, – однако белое сухое сюда бы очень подошло, имей в виду, если однажды решишь произвести на кого-то впечатление своим кулинарным талантом. Полина захихикала, Станислав кашлянул в кулак. Вениамин тоже откровенно заулыбался – и перестал, поймав на себе взгляд Вадима. – Ну вкусно же?! – с торжеством и смущением спросил Тед. – Вкусно, – подтвердил Вадим. За столом под стрекотание удравших сверчков обсуждали маршрут. Первым пунктом, разумеется, шла Корона, где команда рассчитывала пополнить запасы и, возможно, подыскать пару-тройку грузов в сторону Альфы Центавра. "Мозгоед" уже нёс туда "посылку" с Хаваара, герметичный автономный модуль с местной растительностью. Полину его состояние беспокоило, остальных – не очень; по словам альфиан, модуль без последствий для содержимого мог путешествовать не меньше шестидесяти суток, а от этого срока не прошло и трети. – Жалко, Карнавальские гонки пропустили! – посетовал Тед. – А то заскочили бы по пути. Ну, так, посмотреть. – По пути куда? – с интересом уточнил Дэн. – По пути на гонки, куда же ещё? – ввернула Полина. – Исключительно "посмотреть"! – Да куда угодно! – огрызнулся пилот. – Что вы привязались?! Это фигура речи! "Вот я и дома", – рассеянно подумал Вадим, улыбаясь. И сам опешил от этой мысли. Сглотнул, задержал дыхание. Опустил глаза к тарелке, надеясь, что никто не заметил его замешательства. Потому что это была неправда. Это не его дом, не его корабль и не его команда, он потерял свой дом и семью полтора года назад и до сих пор не знал, чего хочет, и Славик, разумеется, возьмёт его на борт по доброте душевной, но это не повод обольщаться и что-то себе сочинять. А кроме того, для начала было бы неплохо выяснить, что там, собственно, у друга стряслось. Упираться дальше Станислав не стал, прихватил из шкафа два стакана и позволил за локоть отвести себя в каюту, постоял в дверях, пропуская Котьку. – Любит она тебя, – съехидничал Вадим, указывая на кошку. – И за что, спрашивается! – Сам удивляюсь, – друг развёл руками. – Садись, Вадик, в ногах правды нет. Давай сперва за твоё здоровье! Я не сомневался в твоей живучести, конечно, но ты нас здорово напугал. – Да брось, – спецагент поморщился. – Ещё скажи, ты в армии не насмотрелся на такие вещи. – Так то в армии! Там и ситуация другая, и люди чужие всё-таки. А ты свой, ты, – Станислав неожиданно смутился, махнул рукой и сделал вид, что крайне увлечён содержимым стакана. Вадим давить не стал, кивнул задумчиво и тоже сделал глоток, покатал коньяк на языке, прежде чем проглотить. – Бластер жалко, – признался он, уводя разговор с неловкой темы. – Во флайере остался. Батарея вскипела, когда пожар начался. Не везёт что-то с оружием – один нож Казак отнял, так и не нашли, второй Падла украл, а теперь вот и бластер!.. – Пусть это будет большей из твоих проблем, – пожелал Станислав. – Точно, – Вадим засмеялся. Выпили снова, помолчали, затем Станислав признался: – Мы с датой определились. Свадьбы. В июле. Полина тебе всё расскажет, она хотела сама. Ты уж притворись, что не знал, ладно? – Нет проблем, – Вадим приподнял стакан. – Рад за тебя, Славик. За вас обоих. Он не покривил душой ни на секунду, хотя и удивлялся до сих пор тому, как удачно всё сложилось, удивлялся – и мысленно скрещивал пальцы, чтобы и дальше всё у них было хорошо и ещё лучше. – Я бы не стал говорить, – Станислав по-прежнему обращался к стакану в руке, – ей это важно, но... Я просто не знал, с чего начать. Много думал в последнее время. Я боюсь за неё, Вадик. Глупо, конечно, но я никогда не осознавал, какому риску она подвергается во всех этих наших авантюрах, случайных и неслучайных. А потом ты оставил её с Роджером, в безопасности, и я вдруг понял, что должен был сделать то же самое, прежде чем лезть в твои дела с Казаком, например! Это чудо, что она не пострадала на Медузе. Не знаю, как жил бы в противном случае. – Обошлось же, – проворчал Вадим. Озвучивать свои мысли по этому вопросу он не собирался. – Давай, за удачное разрешение проблем! Станислав покачал головой, однако спорить не стал, выпил и продолжил: – Они тебе вот рассказали, как мы с пиратами у Хаваара столкнулись! Им смешно, а я поседел за эти двадцать минут! – По тебе не видно, – ввернул спецагент. – Уже закрасил? – Да ну тебя! – рассердился Станислав. – Я с тобой как с другом!.. – Так и я как с другом, – Вадим долил коньяка в стаканы. – Не нагнетай, Славик. Предусмотреть всё ты не сможешь, а если попытаешься, будешь параноиком вроде меня, оно тебе надо? Всё хорошо закончилось. Пираты вас боятся, бюджет корабля пополнен боевыми трофеями. Дэна, опять же, на легальное положение перевели. Плохо, что ли? – Хорошо, – Станислав пожал плечами, сдаваясь. – А если в следующий раз не повезёт? Вадим посмотрел на него. – И?.. – спросил он со снисходительным упрёком. – Что ты собираешься делать? Летать в пределах одной системы под конвоем Роджера, чтобы с гарантией ни с кем не столкнуться и никуда не вляпаться?.. – Хочу сойти с корабля, – признался Станислав. Растерявшись, Вадим замолчал и едва не пронёс стакан мимо рта. А друг, торопясь, пустился в объяснения: – Вадик, ну смотри сам, это половина проблемы на самом деле. То есть, кроме того, что я боюсь за Полину, она ведь тоже переживает за меня, и я не хочу, чтобы однажды она меня вот так ждала с операции, как Дэн тебя ждал! Она уже достаточно за меня волновалась! Мы говорили на эту тему, Полина со мной согласна... Он вдруг сбился и покраснел, на мгновение закрыл лицо рукой. – Да и потом, знаешь... Что дальше-то? Вот мы поженимся, и что? Возвращаться на корабль? А если дети? То есть, без "если"... Чёрт! Вадик, ну ты представь, как это будет выглядеть!.. Я не знаю, как ты ухитрился с Дэном отношения завести на корабле! Я не могу ей приказывать! И подойти лишний раз не решаюсь! У нас было два с половиной нормальных свидания, на Жемчужине и на Короне! Я так не могу, мне кажется, что за нами все подсматривают и обсуждают, я же помню, как это в армии было!.. А после свадьбы? Каюты объединять? Детскую оборудовать?! Ползунки на просушку через пультогостиную развешивать?! Вадим наконец отмер и захохотал, стуча ладонью по столу. На воображение он никогда не жаловался и описанную Славиком картину представил во всей красе и даже с комментариями Теда и Маши. Станислав терпеливо переждал, хотя и побагровел при этом до корней волос. – Ты понимаешь, что это полная ерунда? – проговорил он, пока Вадим утирал выступившие слёзы. – Да, я бы не советовал, – согласился спецагент, ухмыляясь. – Экстремально. Детей лучше растить в более комфортных условиях. В груди почти не царапнуло при этих словах, и Вадим засчитал это себе как маленькую победу над горем, которое никогда не забудется, но и мешать жить дальше не должно. – И что? – спросил он снова. – Ты в каком смысле хочешь сойти? А корабль как?.. Улыбка сбежала с его лица, прежде чем он договорил. – Ну, ты ведь понял, – Станислав кивнул. – Вижу, что понял. Я с парнями это обсудил, они были бы тебе рады. Ты отлично справлялся... – "Обсудил"? – перебил Вадим, нахмурился. – Погоди-погоди. То есть, вы что, уже, типа, всё решили, да? Сейчас Вадик придёт, мы его в известность поставим, и всё нормально будет, так, что ли?! – Да нет, ты что! – запротестовал Станислав. – Я всего лишь спросил их мнение! Ты же в прошлый раз сам интересовался, знают ли они! Вадиму показалось, что его загнали в угол. Да, так и было – формально, и он не представлял, как сейчас на пальцах объяснить Славику разницу. Опрокинув в себя коньяк, он налил ещё, и Станислав, очевидно, решил, что это хороший знак. – Вы же сработались, – сказал он, улыбаясь. – Ты сам говорил, что они молодцы. Тед тебя уважает, о Дэне и говорить нечего, и я очень рад, что так вышло. Меня с души воротило, как представлял, что продам грузовик неизвестно кому, и ребятам придётся снова нормальную работу искать. А Михалыч? Его же от этого корабля тягачом не оттащишь, с ним что делать?.. – Славик, – перебил Вадим. – Иди к чёрту. – Что?.. – Иди к чёрту, – повторил Вадим и встал, нацелил на друга указательный палец. – Ты, мать твою, красиво всё просчитал, за всех решил, всё продумал, молодец, сверли дырку для ордена! Только я на твоих условиях играть не буду, и мне всё равно, что ты там себе придумал! Если я тебя один раз выручил, это не значит, что можно теперь спихнуть мне свою ответственность как игрушку, которая тебе надоела! Твой корабль? Твоя команда? Сам решай, что с ними делать! А я пас. Кого другого будешь тяжёлой судьбой экипажа шантажировать. Высадишь меня на Короне, и разбежимся. – Вадик... – Иди к чёрту! – в третий раз процедил Вадим, вышел из каюты и демонстративно закрыл за собой дверь. В коридоре и пультогостиной было на удивление тихо. Взяв куртку и респиратор, спецагент выскочил из корабля через грузовой шлюз, чтобы лишний раз не встретиться со Славиком по пути к основному. – Милый, ты куда? – встрепенулась Маша, распахивая по запросу внутренние створки шлюза. – Проветрюсь, – буркнул Вадим. Он прошёл метров сто, прежде чем заставил себя задуматься над её вопросом. Огляделся, задрал лицо к тёмному облачному небу. – Твою мать!.. – пожаловался он с чувством. И зашагал дальше. Дэн отыскал его минут через пятнадцать сидящим на бетонном заборе под цистерной системы охлаждения. Вадим смотрел, как он приближается, осведомился громко, когда между ними осталось метров десять: – Что, прислали меня уговаривать? – А надо? – Дэн задрал голову. – Я их предупреждал, что ты рассердишься. Вадиму показалось, что в груди разжался тугой обруч, не дающий нормально дышать. – Умный какой, – хмыкнул он и подвинулся. Киборг легко подпрыгнул, подтянулся и сел рядом, ссутулился, словно копируя позу человека. – Я обдумал твои вчерашние слова, – сказал он. – Я веду себя, как Полинина мама, да? Фыркнув, Вадим посмотрел на него с интересом. – Откуда ты это взял? С Валентиной Сергеевной он успел познакомиться, пока был и.о. капитана, и отчасти даже испытывал к ней тёплые чувства: не потребуй она от Полины забрать в пятом космопорту Шоарры посылку с консервированными огурцами, Вадим бы разминулся с мозгоедами в своём бессмысленном затянувшемся отпуске. Правда, когда он поделился мыслями с Полиной, она мрачно на него посмотрела и попросила никогда, никогда, никогда не говорить об этом её маме, иначе таких огуречных экспедиций в их жизни станет великое множество, и этому уже не будет рад никто. – Полина так сказала. Тед подтвердил. – Обдумал и обсудил, значит, – спецагент усмехнулся. – Мозговой штурм в условиях отдельно взятого экипажа. Ну... В целом всё так, да. Он поднял руку, демонстрируя крошечный промежуток между большим и указательным пальцами. – Ты вот настолько подобрался к тому, чтобы кричать мне вслед из шлюза: "Вадик, надень шапочку, зима близко!" Дэн кивнул. – Извини меня, пожалуйста, – попросил он. – Я больше не буду. Тед сказал, что именно поэтому невозможно работать с родственниками, и на этот раз я понял. Этого не повторится. Только... – Только? – Говори мне всё, что сможешь, ладно? Чем больше у меня информации, тем лучше я ориентируюсь и действую. Для меня это важно. Если тебе не нужна моя помощь, скажи об этом прямо, и я не стану мешать, обещаю, только не молчи о своих планах. Вадим качнул головой, признавая правоту рыжего. Такое условие и впрямь имело и смысл, и право на существование. – Ладно, – согласился он искренне. – Мир? – Мир. Некоторое время они сидели молча. Вадим смотрел в небо, где над горизонтом в просвете облачности показались звёзды, и думал о том, что в его возрасте как-то глупо болтать ногами, сидя на заборе, даже если очень хочется. – У Дороти такая же шапка, как у тебя, – сказал вдруг Дэн. – Да ладно? – не поверил Вадим. – Откуда ты знаешь? – Она её надевала, когда вы летали за её вещами, – объяснил киборг и добавил ревниво: – Екатерина Андреевна первая заметила сходство. Вадим согласно помычал, затем спохватился: – Стоп, стоп! А Кате-то откуда знать о моей позорной шапке? – Позорной? – удивился Дэн. Пару секунд они смотрели друг на друга. Вадим сдался первым: – Шапка дурацкая, но полезная. Откуда Катя о ней знает? Ты запись показал? – Я нарисовал, – признался Дэн тихо. И замолчал, словно ждал реакции. – Меня в шапке?! Зачем?! – Я скучал, – признался рыжий обезоруживающе. – Рисовал всё подряд. Всё, что помнил, и кое-что из записей. Это было, когда ты сказал, что совершил ошибку, и мы больше не будем заниматься сексом. – Это я дурака свалял, – машинально отозвался Вадим. Пожевал губами под респиратором, сглотнул, зачем-то пригладил едва начавшие отрастать волосы. Он не знал, что думать и как это воспринимать. Существовал, оказывается, целый пласт жизни Дэна, о котором он не имел ни малейшего представления. Дэн не говорил ему; никому, возможно, не говорил – кроме Кати?.. А ещё он мог промолчать и сейчас, но он сказал. Доверился. И ждал ответа. – Покажешь? – спросил Вадим. – Если хочешь. – Хочу. Дэн снова кивнул. Придвинулся ближе. И положил голову Вадиму на плечо. – Я тут думал о "Попутном ветре", – спецагент взял Дэна за руку, чувствуя нестерпимое желание тоже в чём-нибудь исповедаться. – Я ведь обещал его выкупить в любом случае. Йони, наверное, уже навёл справки о родственниках Хармана. – И что ты решил? – Выкуплю и подарю Таску, – Вадим ухмыльнулся. – Отомщу Кате за Дороти. Я себе теперь и не такое могу позволить... Кстати! Осторожно, чтобы не потревожить рыжего, он залез во внутренний карман куртки и вытащил коробочку с наффскими алмазами. – Держи. – Что это? – Дэн взял коробку, но открывать не стал. "Просканировал", – запоздало сообразил Вадим. – Твоя независимость. Теперь, что бы ни случилось со мной, Славиком, Тедом, с кораблём, – ты, по крайней мере, не окажешься на помойке и сможешь сам о себе позаботиться. Он ждал очередного протеста или хотя бы вопроса, однако Дэн, похоже, и правда что-то усвоил – спрятал коробку к себе в карман и сказал: – Спасибо. – Пожалуйста, – Вадим потёрся ухом о его макушку, жалея, что не может поцеловать. – Не знаешь, Славик сильно обиделся? – Расстроился. И признал, что я был прав. Ты согласишься? – А у меня есть выбор?.. Дэн молчал неожиданно долго. – Вчера я сказал бы, что да, конечно, – проговорил он наконец. – А сейчас, кажется, понимаю, как это выглядит с твоей стороны. Чего хочешь ты сам? Если честно и без всяких условий? – Честно и без условий?.. – Вадим задумался. Закрыл глаза. Зажмурился – как в детстве, когда ещё верил в чудеса. – Хочу остаться в галаполиции. Хочу в отдел Белецкого. С тобой и, наверное, с Тедом, куда ж без Теда! Хочу снова найти Волкова и надрать ему задницу. Отогнать "Попутный ветер" на Скаркс. Напиться в дрова на свадьбе Славика с Полиной. Венечке хочу врезать. Не врежу, конечно, но помечтать-то можно!.. Он вздохнул, рассмеялся и всё-таки стянул респиратор и чмокнул Дэна в макушку, громко прошептал в пахнущие каменной пылью волосы: – Хочу с тобой в койку. У меня месяц секса не было, а у тебя?.. Шутка удалась: наградой ему стали стремительно взлетевшие брови и возмущённый взгляд. – Что? – переспросил Дэн с чётко различимым негодованием. Вадим захохотал, поймал его за руку и поднёс к губам, прежде чем снова надеть респиратор. – Прости, – сказал он. – Прости, Денис. Не удержался. Ещё пару секунд рыжий смотрел на него с упрёком, затем успокоился и положил голову обратно ему на плечо. Вадим его обнял. Из глубины туч прорезался светлый контур небольшого судна, затем вынырнуло и оно само – дисковидное, незнакомое Вадиму, отдалённо похожее на центаврианскую тарелку. Диспетчерская включила сигнальные огни на рекомендуемой области посадки, и тарелка опустилась чётко в центр кольца. Несколько минут ничего не происходило, затем её иллюминаторы погасли. С дальней стороны, невидимой с забора, открылся шлюз, и к зданию космопорта выдвинулись две фигуры, судя по очертаниям, негуманоиды. – Как они называются? – полюбопытствовал Вадим. – ЛИТ(А)-71 "Инициатива". Порт приписки – Скала-ан-Наукер. – Это где? Не помню таких. – 74156 Гидры, местное название – Нау-Када, – Дэн выпрямился и поёжился. – Пойдём обратно? Я замёрз. Он первым соскочил вниз, на бетон посадочной площадки. Вадим проводил его взглядом, но последовать примеру не решился, слез так же, как забирался, нащупывая горизонтальные стыки плит, и вспомнил, как хотел на Каталане вытащить команду в горы. "Может, и вытащу, – подумал он со смешанными чувствами. – И в горы, и на море к Катюше, и гонки посмотрим... если научимся выживать не случайно, а целенаправленно". – Вы же с Тедом понимаете, что я не стану просто возить грузы? – спросил он, одёргивая и отряхивая куртку. – Мне это скучно. – Тед на это надеется, – отозвался Дэн. Вадим хмыкнул, но вслух комментировать это не стал. Надеется, надо же!.. Мало влипал до сих пор, ничему не научился? "А сам-то?" – поддела ехидная внутренняя Катя. Заулыбавшись невольно, Вадим покачал головой: и не поспоришь, сам только что из больницы вышел. А Тед-то как раз научился; Вадим, положа руку на сердце, и не хотел бы другого пилота. Если рассматривать идею Славика с этой позиции, он должен быть благодарен за предложение, а не вставать в позу оскорблённого достоинства. ...вот, кстати, с врачом-то что делать? Катя не вернётся, исключено, а работать с Вениамином Вадим не собирался ни при каком раскладе. Искать кого-то, значит, и кого-то сумасшедшего, потому что нормальный человек с мозгоедами не выживет!.. Вопрос Дэна вырвал его из размышлений. – Что ты пел утром? – А?.. – Вадим опешил, судорожно припоминая – утром? Когда утром?.. Он пел утром, правда, что ли?.. – Когда брился. Я не подслушивал, просто к двери подошёл в это время, – объяснил киборг и добавил, пока Вадим продолжал гадать: – Мне нравится, как ты поёшь, но ты перестал это делать, когда Екатерина Андреевна улетела. Почему? – Правда?.. Не обращал внимания. А что я пел? – Там было что-то о "звёздном ветре". – А. Песня для плохого настроения, – Вадим усмехнулся и снова стащил маску. – Я не на твоей орбите, меня сносит звёздный ветер вдаль, за горизонт твоих событий метя... Это? – Да. Спасибо. Надень респиратор, пожалуйста. – Конечно, мамочка, как скажешь, – он поймал Дэна за руку. – Спокойно, рыжий, я шучу. – Я понял, – удивил его киборг. – У тебя было плохое настроение утром? – Неважное, – признался Вадим. – Я боялся, что обидел тебя... и ещё – что ты ни черта не понял, и продолжишь вести себя как раньше, и тогда мы точно расстанемся. Дэн кивнул. – Не бойся, – сказал он удовлетворённо. – От меня трудно избавиться. Он первым поднялся по трапу "Мозгоеда", и Полина зашипела на него, едва открылись двери шлюза: – Тихо! Все спят! – "Все" – это Славик с Венечкой? – шёпотом уточнил Вадим, обнаружив за столом её и Теда. – А, и Михалыч. А вы тут что делаете? – Вас ждём. И в "Монополию" играем, – сообщил пилот, включая погашенный было фонарик. – Давайте с нами! Вдвоём неинтересно. – Мне не стоит, – попытался отмазаться Дэн. Спецагент взял его за локоть и подтолкнул к столу, пока Тед сгребал и заново тасовал карточки, а Полина пересчитывала игрушечные деньги, яркие и пёстрые. – Думаешь, аналитический модуль тебе поможет? – спросил Вадим насмешливо. – Ты глубоко заблуждаешься, Денис. Садись. Тебя ждёт мир открытий чудных! Первый раз связь появилась в часе пути до Короны. Возвестила об этом Маша, вынырнув из груды виртуальных конвертов и коробочек с письмом в одной руке и палочкой бенгальских огней в другой. – Вадик, милый! – воскликнула она. – Тебя хотят буквально все! Станислав поперхнулся и закашлялся. Полина заботливо постучала его по спине и укоризненно взглянула на Машу. – На взаимность могут не рассчитывать, – меланхолично ответил спецагент, вставая. Настроение у него последовательно портилось весь день в предвкушении звонка Белецкому, и гипотетические новости больше раздражали, чем радовали. – Тед, я займу твой терминал? – Займи мой, – предложил Станислав. Вадим бросил на него сердитый взгляд и демонстративно прошёл мимо к пилотскому креслу. К обсуждению перехода права собственности на "Мозгоед" они пока не возвращались, однако все, включая Славика, вели себя так, словно дело уже решено, и это невероятно Вадима бесило. Развернув вирт-окно, такое маленькое, чтобы его не было видно из-за спинки кресла, спецагент открыл почту и мысленно с Машей согласился: его действительно хотели все – кроме Кати, чьё затянувшееся молчание наводило на исключительно нехорошие мысли. "Судя по коньяку, – писал Даг, – мой маленький презент спас тебе как минимум жизнь. Я рад, хотя и настаиваю на объяснениях, позвони или приезжай в гости (можешь со своим рыжим парнем, я переживу)". Вадим на секунду зажмурился, но примечание в скобках никуда не исчезло, а это значило, что в последний вечер на Каталане кое-кто напился куда сильнее, чем о себе помнил; интересно, что ещё Даг от него услышал (и не забыл, протрезвев)?.. "P.S., – продолжал полковник, – твой курьер оказался весьма кстати. Пацаны нагрузили его почтой и передачками домой. Заплатили нормально, так что все довольны". Во вложении было голофото заката над горным хребтом. Вадим рассматривал его некоторое время, испытывая что-то вроде ностальгии, затем свернул и перешёл к следующему письму. Объявил, раскрыв и пробежав глазами: – Всем привет от Дороти. Она устроилась ремонтировать кобайки и на полставки – разгребать документы в офисе шерифа. Дэн, тебе отдельно "миллион поцелуев". Мне ревновать? – Нет, – киборг сосредоточился на выскребании остатков сгущёнки из банки. – Отлично, – Вадим сделал вид, что хихиканье за спиной не расслышал. И замер над следующим письмом, глупо, безотчётно улыбаясь, потому что Гранты прислали добрых полсотни голографий Алика – дома, в парке, на детской площадке. На пляже у воды, с игрушками, с кошкой. На коленях отца, в объятиях мамы... Сглотнув, Вадим закрыл лицо рукой, надавил на внешние уголки глаз, пережидая, пока рассосётся ком в горле. И ребёнок, и его новые родители определённо были счастливы, и это – всё, что следовало знать и помнить. Пацану досталась хорошая семья, лучшая из всех. Та самая, которой он заслуживает. – Рыжий, хочешь посмотреть на своего отпрыска? – позвал спецагент, убедившись, что голос его не подведёт. – Я, я хочу! – Полина вскочила, с шумом отодвинув стул. – Можно? Она подскочила к пульту и перегнулась через подлокотник кресла и руку Вадима, ахнула: – Ничего себе, какой он большой! Ему же ещё полугода нет?! – Побочный эффект клонирования, – пояснил Вадим, уже прочитавший письмо. – Где-то до года будет расти очень быстро, потом выровняется. Задрав голову, он нашёл взглядом Дэна, приподнял вопросительно брови, мол, что скажешь, но киборг пока молчал. – Дэнька, а видно, что вы похожи! – заметил Тед. – Это та семья, да? – Стефания и Сергей, – Вадим кивнул. – Она учительница начальной школы, а он офтальмолог. Обаятельные ребята. – Да, очень милые! – согласилась Полина. – Ой, это falsum phylum sciurus там на дереве?! Пушистенький какой, и трёхцветный, вот это да, жуткая редкость! Вадим Георгиевич, а скиньте мне голофото, пожалуйста, пожалуйста! – Наслаждайся, – Вадим смахнул требуемое изображение в общую папку, закрыл почту и встал. Шарик Короны стремительно рос в иллюминаторах по мере приближения. Тед занял своё место, готовясь к манёврам на орбите и в атмосфере, Дэн собирался последовать его примеру, и Вадим ушёл к себе в каюту, чтобы пристегнуться в ожидании посадки и не мозолить глаза Славику. Вернее, хотел уйти – остановился перед открытой дверью к Полине и поддразнил, глядя, как она крутит туда-сюда руку с кольцом, ловя в иллюминатор белый свет звезды: – Любуешься? – Ага, – Полина обернулась. – Оно чудесное. У Стаса... Станислава Федотовича отличный вкус. – Определённо, – Вадим усмехнулся, и девушка зарделась, небезосновательно приняв его высказывание на свой счёт. Это был удобный момент, чтобы задать вопрос. Вадим перешагнул порог, посмотрел на ящера в террариуме (к стыду своему он напрочь забыл имя этой твари), постучал по стеклу и снова поднял глаза на Полину, когда ящер его проигнорировал. – Тебе не жаль оставлять это всё? – он махнул рукой, подразумевая и корабль, и космос в целом. – Жаль, – Полина пожала плечами. – Но... – Начинаю снижение. Вхождение в атмосферу через пять минут, – предупредил Тед по общей связи. – Садитесь, – девушка с ногами забралась на койку и поманила Вадима к себе. – Вдруг тряхнёт. Он воспользовался разрешением, сел на край и на всякий случай упёрся пяткой в тумбочку. Полина подтянула колени к груди и обхватила руками, тоже посмотрела на террариум. – Это ведь моя идея, вы знаете? – спросила она. – Стас тоже об этом думал, но я первая сказала вслух. – Но почему? Тебе же нравится летать. – Конечно, – охотно согласилась Полина. – Это весело. Новые миры, новые знакомства. Приключения, зверюшки, пейзажи. Вкусная еда, друзья, путешествия... Она грустно улыбнулась. – Вот, и вы тоже не понимаете. – Чего не понимаю? – Вадим нахмурился. – Я ведь ничего не делаю, – сказала Полина шёпотом. – Только развлекаюсь. То есть, я готовлю еду, мою пол и помогаю Вениамину Игнатьевичу сортировать ампулы перед вакцинированием, но это я делала и дома, когда жила с мамой. Кроме вакцинирования, конечно. И это не то, чего я хотела достичь в жизни, и не то, чего хотел бы для меня мой папа. Мне здесь уютно и весело, но так продолжаться не может. Я хочу сама чего-то добиться, понимаете, Вадим Георгиевич? Он понимал. – Даже если я увижу, что мой идеал и мой потолок – просто счастливая семья, этого достаточно, но я должна узнать это о себе. Остановиться. Повзрослеть. Научиться чему-то, кроме управления мультисредовой мобильной базой и запугивания космических пиратов чучелом шоаррской лисы, – девушка вдруг хихикнула и тряхнула головой. – Короче, Вадим Георгиевич, я правда хочу уйти с корабля. Это ведь не значит, что... – Вхождение в атмосферу через тридцать секунд, – объявил Тед. – Это ведь не значит, – повторила Полина, – что мы больше никогда не увидимся, правда? Вадим молча кивнул. – Хорошо, – Полина удовлетворённо вздохнула. – Обещайте, что прилетите на свадьбу! Мы пришлём официальное приглашение! – Обещаю. "Мозгоед" содрогнулся, входя в атмосферу, но со штатными перегрузками гравитаторы легко справились. – Так странно получилось, – снова заговорила Полина. – Когда Стас упал с трапа, я думала, что это ужасно и нечестно, и несправедливо, что такие вещи случаются с хорошими людьми. А потом он сказал, что никогда не признался бы мне, останься он капитаном. Представляете? Мы могли однажды просто разойтись, и всё! – Я-то как раз представляю, – Вадим улыбнулся. – Помнишь об огурцах твоей мамы?.. – О да! – Полина закатила глаза. – Вам смешно, вы не знаете, какая это была катастрофа – сперва уговорить капитана сменить порт прибытия, потом найти эти огурцы, опозориться на весь космопорт, собирая раскатившиеся банки, познакомиться с красивым парнем, обнаружить, что этот парень – киборг!.. А потом ещё и огурцы оказались испорченными... ну что вы смеётесь?! – А у меня всё наоборот, – пошутил Вадим. – Я согласился на тот порт прибытия, который предложили, и сперва познакомился с киборгом, а потом обнаружил, что он – красивый парень. Жизнь преподносит сюрпризы, и не всегда плохие. Ему стало легче после этого разговора. Дописав отчёт для Белецкого, Вадим отослал его не перечитывая и переоделся, чтобы сходить в полицию, и узнать, что там с Женевьевой. Армейская куртка всё ещё была у Теда. – Купи себе новую и скажи мне, сколько, я отдам, – напомнил Вадим, распихивая свои вещи по карманам. – Если затянешь с этим, выберу на свой вкус! – Я бы на твоём месте так и сделал, – бросил Станислав, проходя мимо. – Потому что в противном случае он постарается сэкономить твои деньги. – Станислав Федотович! – запротестовал пилот. – Неправда, всё не так! – А как? – Вадим застегнул кобуру с купленным на Сирене бластером, так ни разу и не пригодившимся. – Ладно, я посмотрю! – Тед поднял руки, сдаваясь. – Сегодня. Закажу по инфранету, на Леразии заберу, или где мы там будем на той неделе?.. Вадим показал ему большой палец и направился к шлюзу. Полицейский участок на Короне располагался вне космодрома, в соседнем квартале, и на входе там скучал здоровенный фрисс, слегка оживившийся, когда посетитель назвался. – Амир, к тебе Ковалёв, – сообщил он в комм. Удивлялся спецагент недолго: Амир оказалась выбритой наголо человеческой девушкой чуть постарше Полины – и сотрудницей Белецкого. – Я тут прохожу стажировку, – поделилась она, ведя Вадима за собой по коридору. – Вы, наверное, хотите узнать о Бернар? Утром её отправили на Прайм патрульным катером. За ней числится несколько случаев мелкого мошенничества, хотя, конечно, в сравнении с нападением на представителя галаполиции это ерунда. В любом случае, я передала информацию о ней, и полковник распорядился, чтобы вы связались с ним, как только появитесь. Он знал, что вы зайдёте! "Ещё бы он не знал, – кисло подумал Вадим. – Он, небось, и отчёт уже получил и прочитал". Амир завела его в маленькую звукоизолированную кабинку с терминалом, показала: – Это межпланетка, а это местная, по участку. Если я вам понадоблюсь, мой номер три-десять, если нет – просто захлопните эту дверь, когда будете уходить. Вадим поблагодарил и сел в кресло перед пультом, такое неудобное, словно его проектировал негуманоидный ксенос вроде шерианцев или крамарцев, вовсе не нуждающихся в такого рода мебели. Кое-как примостившись и держа спину неестественно прямо, спецагент обречённо вздохнул и по памяти набрал номер. Три невыносимо долгих сигнала ушли в пустоту, а затем Белецкий ответил. – А вот и наш Лазарь, – пошутил он со сдержанной усмешкой. Он выглядел куда лучше, чем в прошлый раз: лицо подтянулось (под глазом остался маленький розовый шрам, должно быть, понадобилась операция), синхронизировалась мимика, левая рука функционировала как надо – Олесь крутил в пальцах два деревянных шарика. – Знакомьтесь, коллеги, – добавил он, разворачивая и растягивая вирт-экран со своей стороны. – Специальный агент Вадим Ковалёв, виновник нашего с вами сегодняшнего совещания. Вадим успел увидеть четверых гостей Белецкого и узнал двоих из них, прежде чем Олесь вновь свернул экран и, извинившись, вышел вместе с терминалом в соседнее помещение. – Хорошо, что ты позвонил, – продолжил он, пока Вадим переваривал новость о том, что Железный Эзио носит под форменной курткой футболку с пёстрым детским рисунком. – Во-первых, я рад, что ты выжил, хотя узнал я об этом только сегодня, когда сообщили о девице Бернар. Вижу по твоему лицу: ты хочешь спросить, кто рассказал о твоей гипотетической смерти. Отвечаю: видеорегистратор флайера Олега Волкова... о, вот и я тебя порадовал, не только ты меня. – Вы его взяли? – не веря своим ушам, переспросил Вадим. – Взяли, и это "во-вторых"! – Олесь устроился в углу маленького кабинета, рядом с красновато-коричневым растением в кадке. – Знаешь, как он проверки проходил обычно, таможенные и попутные? Идея гениальная, поверь. Ложился в криокамеру. Команда предъявляла документы на неизлечимо больного – настоящие документы, естественно, только к Волкову они не имели никакого отношения. И всё! Фактор сочувствия разумных. Никто и никогда не требовал вскрыть криокамеру, чтобы сверить отпечатки пальцев и рисунок сетчатки. – Ловко, – согласился Вадим, ещё слегка оглушённый происходящим и оттого не понимающий, при чём тут он. – И что? – Как – что?! – Белецкий был так доволен, что на тупость собеседника внимания не обратил. – Ты же его спугнул! Заставил бежать с планеты одного, без подельников. И название корабля сообщил. – Я?! – Вадим окончательно потерялся. – Через шерифа же, – Олесь сбавил обороты, посмотрел с сочувствием: – Что, по голове всё-таки сильно прилетело, не помнишь? Ладно, тебе простительно. Сказать по правде, я вообще не понимаю, как ты уцелел. Судя по записи, твой флайер сгорел ещё в полёте, я тут искал уже, кому твою посмертную премию переводить. Теперь придётся Волкову двенадцатую на двенадцать "А" переквалифицировать, но тоже хорошо, я вот у тебя шов на голове вижу, и он мне очень нравится с точки зрения причинения тяжёлого ущерба здоровью сотрудника галаполиции. Гони медицинские документы. – Да откуда они у меня с собой, ты что?! На корабль вернусь, пришлю, – Вадим помолчал. – То есть, выходит, это к лучшему, что я его на Альгамбре упустил? – Точно, – Олесь засмеялся. – Живой-то объект всегда интереснее, чем любая информация о нём. Он посмотрел на часы и с досадой качнул головой: – Мне пора. Марсела буквально на час вырвалась, не могу её подвести. Перезвоню позже, ты же на "Мозгоеде" пока?.. Задерживать человека, который звал по имени вице-адмирала Флорес, пусть и в приватной беседе, не показалось Вадиму хорошей идеей. Тем более, он всё равно не знал, что сказать, так что послушно распрощался, отключил терминал и вышел, захлопнув дверь, как просила Амир. На улице похолодало за это время, пронизывающий ветер пробирал до костей. Застегнув куртку, Вадим поднял воротник и сунул руки в карманы, постоял задумчиво и свернул в противоположную от космодрома сторону, к торговому центру, где можно было выпить кофе или чего покрепче. ...Волкова взяли, надо же!.. И как водится, по чистой случайности; снова "огуречная история" – не спугнул бы Венечка Волкова, чем бы дело кончилось? Смог бы Вадим застать врасплох и скрутить более молодого и сильного противника?.. Ему хотелось верить, конечно, что да, но в глубине души он подозревал, что если спросит Дэна, например, то услышит в ответ в лучшем случае о пятидесятипроцентной вероятности. "Старый я стал, – неприязненно подумал Вадим. – Какая мне оперативная работа? Вот грузовик гонять – самое то, с этим я ещё справлюсь". Опомнившись, он закатил на мгновение глаза и остановился перед световым табло со схемой торгового центра: надо же, какая чушь в голову лезет. Наверняка от голода. Пожрать – и всё пройдёт, и вот, кстати, "Друг желудка" на втором этаже, у них отличные сосиски были, помнится, раз уж Дэн предпочёл их стандартному пайку. Или гриль-бар на третьем; у них, кроме еды, наверняка есть и пиво, и не только оно. Кивнув себе, Вадим свернул к эскалаторам и поднялся на третий этаж. Ожидая заказ, он устроился за дальним столиком так, чтобы видеть весь зал, и достал видеофон. Задумался, постукивая ногтем по экрану. – Предположим, я откажусь, – пробормотал он и замолчал. Не мог он этого сделать. Даже если бы он решил отринуть здравый смысл, заупрямиться и поступить назло Славику, достаточно было вспомнить о Дэне, чтобы весь яростный кураж растаял как струйка дыма. Рыжему хорошо на этом корабле, его устраивает такая жизнь, ему комфортно работать в паре с Тедом. От добра добра не ищут, тем более, Славик прав: Вадиму тоже на "Мозгоеде" понравилось. Достаточно понравилось, чтобы он чувствовал себя как дома. Помяв переносицу, Вадим с видеофона зашёл в почту. Заместитель шерифа Йони писал, что нашёл троюродную племянницу Хармана Янку; девица жила на одной из сотен Новых Земель, владела огромной фермой и в космическом грузовике не нуждалась, заранее и равнодушно согласившись на любую компенсацию. Йони условился с ней на четырнадцать тысяч и теперь сомневался, не слишком ли это много. "Да это даром, – набрал Вадим одним пальцем. – Спасибо, друг! Деньги перевёл, проверяй. За кораблём пока присмотрит Дороти Гудвин, я заберу как только смогу". Ему принесли заказ. Еда выглядела и пахла сносно, не более, зато тёмное пиво оказалось великолепным. Медленно жуя, Вадим так же, тыкая в экран одним пальцем, написал самой Дороти и Дагу, поколебался – и отправил коротенькое послание Кате, спросил нейтрально, как дела у неё и Таска. Обе руки он задействовал лишь для пространного ответа Грантам, посидел над ним некоторое время, потягивая пиво, но всё же отослал как есть, ничего не меняя и не сокращая. Пересмотрел голографии. Тед был прав: в маленьком Алике отчётливо угадывались черты Дэна, и это заставляло Вадима маяться вопросом, рисковать ли однажды, представив рыжего родителям пацана, или лучше по возможности избегать их личной встречи. Пиво закончилось. Официант унёс пустую посуду, спросил: – Повторить? Вадим махнул рукой: а давай! Развернул переписку с Белецким. Усмехнулся. "Возьми меня в штат, – набрал он. – У меня есть корабль с репутацией и самая надёжная команда в мире". Отправлять сообщение он, разумеется, не стал. Вынесенное вне его головы, оно выглядело глупо и беспомощно. Вадим уже хотел его стереть, когда услышал своё имя; он поднял глаза, увидел подходящего к столу Теда и поспешно отложил видеофон вниз экраном. – Можно к вам? – бодро спросил пилот. – Вы же один, да? – Присаживайся, – Вадим благодарно кивнул официанту, принёсшему новый бокал. Тед немедленно заинтересовался: – Хорошее? – Отличное. – Тогда мне тоже! – Включите в мой счёт! – бросил вслед Вадим. Спросил: – Ты что тут делаешь? – Куртку жду, – Тед неопределённо мотнул головой куда-то назад. – До ума доводят. У них тут такая крутая система, мне сразу тиснение делают на спине по моему заказу! Он выразительно приподнял брови: – Кстати, я ещё не оплачивал! – Молодец, – одобрил Вадим. Официант принёс второе пиво, Тед с лёгким недоверием пригубил и кивнул, сделал глоток побольше. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем пилот перестал улыбаться, подался вперёд и громко прошептал: – Вадим Георгиевич! Соглашайтесь, а?.. – Боишься, что Дэна заберу? – спецагент тоже наклонился к нему, выдерживая шутливый тон. – Не, – возразил Тед. Подумал. Признался: – Ну да, это тоже. С Дэнькой работать круто, и парень он хороший. В смысле, друг. В смысле, вы понимаете!.. Я к тому, что если найдётся что-то лучшее для него, я расстроюсь, но удерживать не стану, это не по-дружески, вообще не по-человечески. Но вы молчите, и он молчит, а значит, ничего лучше пока нет, так? Останьтесь с нами! Блин, я понимаю, ну, насчёт того, будто мы тут всё без вас решили, но это не так, честное слово!.. С вами круто было, и легко, и... Он замолчал, потому что видеофон, лежащий между ними на столе, принял сообщение и подал сигнал. Вадим накрыл аппарат ладонью, но переворачивать и смотреть, что там, не торопился, разглядывал Теда и мелкими глотками пил пиво. До него вдруг дошло, что это всерьёз. Так или иначе парень тоже привязался к нему за эти месяцы, и винить в этом Вадим мог только себя. Занимался с ним? Разговаривал?.. Шутил, ругал, хвалил. Демонстрировал свои сомнительные таланты в разных областях и поощрял его достижения. Выслушивал откровения и даже кое-чем делился в ответ. И ни разу ни на секунду ему в голову не пришло, во что это выльется. Так и не найдя, что сказать, Вадим отставил бокал, перевернул видеофон и открыл сообщение. "Номера паспортных карточек пришли мне", – написал Белецкий. Бесконечно долгую секунду Вадим надеялся, что ему это мерещится, затем поднял глаза выше и убедился, холодея, что каким-то образом действительно отправил Олесю свою дурацкую и весьма самонадеянную просьбу. Соскользнул палец, или же экран среагировал на прикосновение к столу, или что-то ещё – теперь, в общем-то, это не имело значения. Олесь получил и прочитал. И готов был рассмотреть эту идею. – Что-то случилось, Вадим Георгиевич? – встревожился Тед, мгновенно забыв о своих переживаниях. Спецагент взглянул на него. – Нет, – сказал он. – Пока нет. Так... интересное предложение. Он приподнял бокал. – Твоё здоровье. Пилот повторил его жест, спросил уже менее озабоченно: – Это насчёт того парня, которого вы ловили? – Того парня взяли, – рассеянно отозвался Вадим. Белецкий, сам того не зная, решил вопрос "Мозгоеда" окончательно: если он заинтересуется и кораблём тоже, глупо блеять в ответ насчёт договорённостей со Станиславом, которые "вот-вот будут достигнуты". – Круто! – обрадовался Тед. Вадим снова уставился на него. – Ты же понимаешь, – заговорил он медленно, – что я не стану просто возить грузы, если только смогу? – Вы меня пугаете или заманиваете? – уточнил парень. – Я не боюсь. – Я предупреждаю. Однажды может выйти так, что соскочить не получится. Ни у кого из нас. Тед пожал плечами. – Как будто раньше получалось! – сказал он беззаботно. – Хотите ещё пива? Я схожу! – Давай, – согласился Вадим. Воспользовавшись отлучкой пилота, он набрал сообщение Дэну: "Скинь мне номера паспортных карточек: твою, Теда, Михалыча". Он не сомневался, что у рыжего есть доступ к любой информации на борту корабля, и оказался прав; скопировав данные, Вадим переслал их Белецкому без всяких пояснений. Тед вернулся неожиданно хмурый, поставил бокалы, сел и брякнул: – Только в полицию меня не возьмут, если что. У меня, ну, судимость. Погашенная, но всё равно, им же важно. – Я знаю, я читал твоё досье. – А, ну да, – Тед успокоился, просветлел. – Это я не подумал. Конечно, вы в курсе. Тогда всё нормально. – Всё нормально, – эхом повторил Вадим и вспомнил кое-что ещё: – Слушай, а тебе Катя не писала? Как долетела, всё ли... благополучно? Он запнулся на последнем слове, когда перед глазами встало как наяву её бледное лицо с пересохшими губами и влажным от испарины лбом. – Не-а, – с сожалением ответил Тед. – Таск писал. Расспрашивал об академии. Я его через транслятор с пятого на десятое понимаю, правда, но сориентировал как мог. Ему на флайере летать понравилось, и скорость он хорошо чувствует, у него бы получилось, мне кажется! – А с кораблём справится? – полюбопытствовал Вадим. – А почему нет? Он парень толковый, схватывает на лету. Вадим кивнул, думая при этом о Кате. Не писала, значит. Не захотела?.. Он волновался за неё. – ...но интерлингву придётся подтянуть, если он в академию собирается, – продолжал Тед. – Там с курсантами не церемонятся, не поймут – отчислят к чёрту, потом ничего не докажешь! В его голосе послышалась искренняя обида, словно речь шла о его собственных трениях с администрацией. Возможно, так и было, Вадим не стал расспрашивать. Захочет – расскажет сам, нет – значит, оно того не стоит. ...и потом, у них теперь будет достаточно времени, чтобы поговорить о чём угодно. – Погоди, – спохватился он вдруг, – в каком смысле ему "на флайере летать понравилось"?! Тед осёкся на полуслове и замер с раскрытым ртом, всем своим видом отвечая на вопрос куда лучше, чем любыми словами. Вадим закрыл лицо рукой. – Я контролировал ситуацию! – поклялся пилот. – Не было никакой опасности, Вадим Георгиевич, ну честно! Я бы перехватил управление, если что! – Мозгоеды, – подытожил Вадим и от души приложился к своему пиву, посмотрел поверх бокала. – Как вы до сих пор живы, я не понимаю!.. Тянуть резину и дальше он не стал, перехватил Станислава после отлёта с Короны и затолкал в его каюту, закрыл дверь и привалился к ней спиной. – Безналом возьмёшь или камнями? – осведомился он мрачно, наставил указательный палец: – И вот не надо мне этой улыбочки! – Я серьёзен как на присяге, – заверил Станислав, сохраняющий казённое выражение лица так отчаянно, что даже уши напряглись. – Давай лучше безналом. С моей удачей, сам понимаешь, выйду в тапочках к ювелиру на пять минут, а приду в себя на другом конце галактики через полтора месяца... и вот не надо мне этой улыбочки! Рассмеялись оба, и Вадим махнул рукой. – Ладно, сдаюсь. Не знаю, что из этого выйдет, но никогда себе не прощу, если откажусь. Сам-то не пожалеешь? Станислав покачал головой. – Иногда я думаю, – произнёс он, смущаясь, – что вообще купил корабль, только чтобы с ней встретиться. Вадим понимающе кивнул. Он ни за что и никому не сознался бы, однако в глубине души он немного завидовал романтическому флёру, окружающему отношения друга, этой трогательной и чуткой, робкой, почти старомодной нежности, на которую сам Вадим был не способен и лишь созерцал её со стороны, удивляясь и радуясь. – Хороший ты человек, старшина, – сказал он невпопад. И проигнорировал вопрос в глазах Станислава. Подписанные документы Вадим, пожав плечами, сунул обратно в сейф и зашёл к себе в каюту за фуражкой. Дэн, сидящий на полу, поднял голову и внимательно посмотрел на него. Рядом с киборгом стоял перевязанный крест-накрест пакет, больше всего похожий на грузовой парашют. Маркировка была сбоку, и Вадим не видел со своего места, что там написано. – Это матрас, – пояснил Дэн. – Уложенный под давлением, самораспаковывающийся, с подогревом. – Шоаррская разработка? – Вадим поднял брови. – Леразийская. Спецагент уважительно хмыкнул. Нахмурился. – Он же стоил, наверное, как ховеркрафт! – Дешевле, – уклончиво ответил киборг. – А мне надоело, что мы спим в одной позе и оба не высыпаемся. Развернём посмотреть? – Ну... давай. Только теперь Вадим заметил, что Дэн уже поднял койку и сдвинул к стенам всё что можно. Подцепив ногтем клапан, рыжий дёрнул его вверх и от себя; раздался тихий хлопок, скрещенные ремни разомкнулись, и содержимое пакета растеклось по полу, словно пена из неосторожно сотрясённой банки пива. Правда, почему-то розовая. – Я хотел фиолетовый, – заметил Дэн, отступая к двери, – но тогда пришлось бы ждать до Леразии. Здесь у них маленький склад, мне предложили на выбор розовый, оранжевый и в красно-болотную клетку. – Розовый отлично, – машинально отозвался Вадим, как заворожённый наблюдая за эволюцией матраса, который заметно уплотнился в центре и быстро набирал объём по краям. Наконец движение закончилось. Присев на корточки, Вадим потрогал бархатистую поверхность, сильно нажал пару раз. Матрас упруго поддавался и возвращался в исходное состояние, как только давление прекращалось. – Подогрев включается с пульта, – Дэн протянул спецагенту маленькую прозрачную пластинку, изогнутую с одной стороны. – Сворачивается тоже с пульта. Вадим осторожно лёг, заложил руки за голову и прислушался к ощущениям. Дэн скинул кеды и сделал несколько шагов по матрасу, мягко подпрыгнул пару раз и сел, обхватил колени руками. – Ну как? – полюбопытствовал Вадим. – Анатомически удачная конструкция, полностью соответствующая заявленным техническим характеристикам, – отозвался рыжий, лёг рядом и положил голову ему на плечо. Вадим засмеялся и подмял его под себя. О фуражке он в итоге забыл, вспомнил уже за столом и мысленно махнул рукой: не ходить же за ней демонстративно у всех на глазах, тем более что дополнительных символов и не требовалось, команда и так всё прекрасно поняла и оживилась – или сникла в случае Вениамина. – Я уволен? – спросил он негромко, задержав Вадима после ужина. Спецагент пожал плечами. Узнав, что Волкова поймали, он перестал злиться на Славикова приятеля в полной мере, даже простил бы его – что с гражданских взять?! – если бы не новые шрамы, оставшиеся на память о проигранном воздушном бое, и не Дэн. "Я не хочу, – бросил Станислав между делом, – чтобы однажды она меня вот так ждала с операции, как Дэн тебя ждал", и Вадим догадывался, насколько плохо это выглядело, если задело и обеспокоило не склонного к рефлексии бывшего космодесантника. И вот этого он Вениамину простить не мог. – Мы не сработаемся, – сказал он вслух. – Можешь остаться до Альфы Центавра, если хочешь, или сойти раньше. Я рассчитаю тебя фактическим последним днём и напишу рекомендацию, если нужно. – Я сойду на Леразии, – решил врач. – У меня там друг работает. Коллега. Приглашал на экскурсию по инкубаторной пустыне... Он смешался, сообразив, что Вадиму это совершенно не интересно, кивнул и ушёл в медотсек – то ли провести инвентаризацию напоследок, то ли собрать личные вещи. На пару секунд Вадиму стало неловко; он тряхнул головой и напомнил себе, что Венька бы и сам не остался, когда уйдёт его друг, и "не сработаемся" – чистая правда, выраженная наиболее вежливым образом. На душе всё равно было неожиданно паршиво, спецагент даже усомнился, стоит ли в таком настроении говорить с Полиной. Она вышла ему навстречу сама с кружкой в одной руке и надкушенной шоколадкой в другой, заулыбалась: – Вы меня ищете? Я кипятка хотела долить, ничего? – Пошли обратно, – Вадим кивнул назад, на пультогостиную. – У меня особых секретов нет. – А не особые? – лукаво уточнила девушка. Хмыкнув, Вадим подождал, пока она вскипятит чайник и наполнит кружку, а затем выложил перед ней на стол наффские алмазы – три крупных и шесть штук помельче. – Что это? – не поняла Полина. – Твоё выходное пособие плюс премиальные. Ты уволена... Он сбился на секунду, увидев, как вытянулось её лицо, и быстро закончил: – ...и до Альфы Центавра летишь пассажиркой. Полина немного подумала и закрыла рот. Насупилась, помолчала. Спросила: – Почему? – Хочу, чтобы ты почувствовала, что такое по-настоящему "ничего не делать" в космосе, – Вадим ухмыльнулся. – А если серьёзно... Полечка, я облегчаю жизнь себе, а не тебе. Мне будет трудно тебе приказывать под бдительным оком Славика. Полина захихикала, окончательно расслабившись, и энергично кивнула, откусила шоколад и полюбопытствовала с набитым ртом: – А с Дэном вам не трудно? Приказывать ему и всё такое? Вадим неопределённо качнул головой и тоже налил себе чай, сел с кружкой на прежнее место. – Недавно думал об этом, – сказал он наконец, глядя больше в чай, чем на Полину. – Когда я был примерно в твоём возрасте, в моей жизни случилась... одна женщина. Инструктор в академии. Сказочной красоты, должен заметить; я так и не узнал, почему ей приглянулся именно я. И вот, когда у нас... завертелось, первое, что она сделала, это передала меня другому инструктору. Разделила работу и личную жизнь. У неё была на эту тему своя "теория струн". Он пальцами обозначил кавычки и снова поднялся, взял карандаш и бумагу, нарисовал букву "С" во всю ширину листа. И подписал к ней, комментируя: – Три кита возможных больших проблем: страх, субординация, снисходительность, – он выделил нужные буквы, обведя их несколько раз. – Когда заводишь отношения с подчинённым, начинаешь его беречь, при этом много ему позволяешь и закрываешь глаза на его проступки. Агнета... ладно. Агнета крепко на этом стояла, и сейчас, по прошествии четверти века, я понимаю, что она была права. Я достаточно видел, слышал, догадывался, и при другом раскладе, если бы речь шла не о Дэне, я... не согласился бы. Не стал. Он бросил взгляд на Полину и убедился, что она слушает почти с восторгом и даже жевать перестала. Усмехнувшись, Вадим отпил из кружки и продолжил: – Тут есть нюанс, который меняет всё. – Дэн киборг. – Точно, – Вадим усмехнулся ещё раз. – Он не забудется и не нарушит субординацию и не решит, что наши отношения – повод оспаривать приказы. Он может их просто не выполнить, конечно, но это потому, что он наглый поганец и мозгоед, а не потому, что у него какие-то привилегии. А ещё он сильнее, быстрее и выносливее меня – настолько, чтобы и мысли не возникало завернуть его в вату и хранить в сухом и прохладном месте... Полина рассмеялась. – ...а что касается снисходительности, так у меня её в принципе нет, как ты уже могла убедиться, и я бы ни за что не стал работать в связке с женой, например, однако Дэн воспринимает и обрабатывает информацию иначе. Он не обидится на резкий тон, если попадёт под руку, и уточнит неудачную формулировку, а не станет к ней придираться и смаковать. С ним просто. Возможно, это в принципе единственный рабочий вариант разноуровневых отношений, – он вздохнул и скомкал исписанный лист. – Я ответил на твой вопрос? За розовым диванчиком, словно дождавшись подходящего момента, застрекотал сверчок. Полина опасливо втянула голову в плечи. – Я их выведу, – неубедительно пообещала она. – Как сказал бы Дэн, "двадцать пять процентов". Не переживай, сами сдохнут рано или поздно, – Вадим состроил преувеличенно серьёзную мину. – А если расплодятся, будем считать их неприкосновенным запасом на чёрный день. – Фу! – Полина сморщила нос. – Между прочим, в них больше белка, чем в курином мясе. – Вы их ели?! – Довелось, – не стал отпираться спецагент. – Можно в масле обжарить, а можно подсушить, размолоть и замешать с водой, тоже обжарить, и по вкусу почти как рыбные котлетки будет. – Не уверена, что я хотела это знать, – пробормотала девушка, поспешно куснула шоколадку и запила чаем. – Надеюсь, мне не пригодится!.. – Я тоже надеюсь, – Вадим допил свой чай, покачал кружку в руках и полюбопытствовал в свою очередь: – Чем думаешь заняться дома? Полина вздохнула. – Искать работу. По специальности... и подальше от мамы! Я очень её люблю, но жить с ней на одной территории, кажется, больше не смогу! Буду прилетать на праздники и на дачу, и хватит! – А то советами замучает? – беззлобно поддразнил Вадим. – Да! – Полина закатила глаза. – Она мне уже рассказала, как надо обставить кухню и что лучше готовить мужу на завтрак! Она запнулась на "муже" и махнула рукой, подытожила: – В общем, ужас! Я понимаю, что она хочет как лучше, но я за этот год совершенно отвыкла от её присмотра и привыкать обратно не хочу!.. И заулыбалась: – Дэнька, ты чего в дверях стоишь? Вадим оглянулся. Киборг действительно подпирал плечом стену у входа. – Я слушал, – признался он. – Это ведь был не секретный разговор? – А если секретный? – не удержался Вадим. – Запись сотрёшь, что ли? – Нет, – Дэн отлип от стены. – Воспоминания остались и в нецифровой памяти, я не могу её очистить. Вы сердитесь, Вадим Георгиевич? Вадим, не отвечая, выразительно посмотрел на Полину. – Наглядная иллюстрация, собственно. – Ага, – согласилась девушка. – Дэнька, ты такой милый! Киборг посмотрел на неё, затем на Вадима. – Я не понимаю. – ...и это меня очень успокаивает, – пробормотал спецагент. С Вениамином расстались на орбитальной таможенной станции Леразии. На самом деле, садиться на планету не было необходимости, "Мозгоед" не брал грузов сюда и не нуждался в пополнении запасов, однако Вадим, ничего не объясняя, распорядился насчёт суточной стоянки. Буквально выгнав команду в увольнительную, он выпроводил вместе с ними и Станислава с Полиной и в блаженном одиночестве растянулся на диванчике в пультогостиной, надвинув фуражку на глаза. Он ждал ответ от Белецкого. Отсутствие вестей, с одной стороны, наводило на мысли об отказе. С другой стороны, Олесь никогда не стеснялся говорить "нет", и потому его молчание давало Вадиму надежду. Спецагент даже развеселился в какой-то момент, представив лицо Олеся, когда база выдала ему досье на мозгоедов, хотя улыбка быстро поблёкла, стоило напомнить себе, что эти шутки хороши на уровне того же Роджера, а у серьёзного отдела и подход куда более серьёзный. – Маш, – позвал Вадим, – если придёт сообщение или вызов с Прайма, соединяй в любое время! – Сделаю, милый, – пообещала Маша. От Кати писем тоже по-прежнему не было. Дороти прислала подробный отчёт о состоянии "Попутного ветра" и доложила, что заказала генеральную уборку и косметический ремонт корабля, а вещи Хармана собрала в контейнер и оставила пока в грузовом отсеке. В конце она спрашивала, что делать с правой установкой ЛРЕ и законсервированной взрывчаткой. Вадим распорядился "Эльку" демонтировать и всё вместе сдать шерифу или Йони, пусть у них голова болит, затем перевёл деньги по смете и приписал: "Если найдёшь подходящий флайер или кобайк, договорись от моего имени о покупке, хочу укомплектовать корабль по максимуму". Он ещё не думал всерьёз, как перегнать "Ветер" на Скаркс. Вариантов было не то чтобы много: вернуться за ним лично и лететь параллельным курсом с "Мозгоедом", взвалив на Дэна необходимость конструировать сразу две трассы с учётом возможностей кораблей, либо нанять пилота, оплатив ему билет сперва до Жемчужины, а затем со Скаркса. Или же он мог попросить Дороти. Вообще-то, он мог ей даже приказать, она бы выполнила (и, возможно, обрадовалась), но мысль о приказе вызывала у Вадима что-то вроде зубной боли в обеих челюстях сразу; попросить – другое дело, почему бы и нет? Дороти говорила, что умеет пилотировать. Вряд ли она делает это хуже Дэна, а стандартной навигационной программы хватит, чтобы добраться до Кати и Таска проверенным безопасным маршрутом. В почту упало сразу два письма: Дороти подтверждала, что всё поняла, а некий ювелирный дом предлагал свои услуги в области огранки и последующей продажи наффских алмазов, заставив Вадима помянуть недобрым словом болтливого мастера с Альгамбры. Выбросив рекламу, спецагент добавил отправителя в чёрный список и снова надвинул фуражку на глаза, рассчитывая подремать, но не тут-то было: из коридора с вопросительным "мурр" пришла Котька, запрыгнула ему на грудь и принялась топтаться, укладываясь. – Ну, спасибо, – проворчал Вадим вполголоса. – Давай, ложись уже!.. Недолго тебе осталось. Даже не надейся тут задержаться, я за тобой ухаживать не буду, со Славиком уедешь! Котька его, разумеется, проигнорировала, подвернула под себя передние лапы и удовлетворённо заурчала. Вадим погладил её пару раз и почесал за ухом. Закрыл глаза. Усмехнулся, подумав отвлечённо, что, если Дороти согласится перегнать "Ветер", можно под шумок слить информацию Винни, пусть отвезёт потом женщину своей мечты обратно на Жемчужину... или ещё куда, мало ли. "Хватит сводничать, – одёрнул он себя. – Если один раз получилось, это не значит, что надо продолжать". ...Катя. Ситуация с врачом беспокоила Вадима сильнее, чем он показывал. Да, теоретически у него была пара-тройка знакомых, которые не отказались бы подзаработать на непыльной должности корабельного медика, вот только ситуация на "Мозгоеде" посторонних людей не подразумевала. Паспортная карточка Дэна прекрасно отваживала таможенников и формально решала вопрос продления лицензии; ни в том, ни в другом случае подробности никого не интересовали. С новым членом экипажа так не получится. Рано или поздно у человека возникнут вопросы, потом – ответы на них, и что тогда? Он сам хотел сдать Дэна в "DEX-компани" поначалу, и где гарантия, что это не придёт в голову потенциальному врачу?.. ...да и потом, лучше бы женщину; чисто мужская компания не внушала Вадиму никакого доверия. – Милый, вызов с Асцеллы! – сообщила Маша. – Примешь? "И Костя ещё, – вспомнил Вадим об искине "Попутного ветра". – С ним-то что делать?.." – Давай, – он аккуратно отцепил Котьку от свитера и ссадил на диван, перебрался за терминал, надел фуражку как полагается. Стряхивать кошачью шерсть с груди не стал – и бесполезно, и не успеет уже, только позориться мелкой суетой. Вирт-экран развернулся, предъявив смуглую молодую девушку в полосатой футболке. – Ой, – сказала она удивлённо. – Здравствуйте! – Здравствуйте, – Вадим откинулся на спинку кресла. – Вы Анжелика, да? Он видел сестру Теда лишь раз, на Каталане, когда момент для знакомства был определённо неподходящий, но её трудно было не запомнить. – А вы – Вадим... Григорьевич? – Георгиевич. – Ой! – Анжелика смутилась и заулыбалась. – Извините, пожалуйста! А можно Теда позвать? Вадим покачал головой. – Его нет, он в городе. Я передам, что вы звонили... Договаривал он машинально, потому что рядом без предупреждения развернулось второе окно с гербом и сигналом вызова: "Прайм. Белецкий". Чертыхнувшись, Вадим поспешно распрощался с Анжеликой и всё-таки попытался – безуспешно! – почистить свитер от шерсти. – Мария, включай! Экран осветился. Белецкий сидел в том же маленьком кабинете, что в прошлый раз, и смотрел в камеру так скучно, что Вадиму стало не по себе. – У меня, чтоб ты знал, – без приветствия начал Олесь, – от твоей "надёжной команды" восстановилась нервная активность парализованного века. – В смысле, глаз задёргался, что ли?.. – не сразу сообразил Вадим. В шлюзе раздался хохот Теда, и спецагент понял, что глаз сейчас задёргается у него. Впрочем, то ли мысль оказалась материальна, то ли, что более вероятно, мозгоедов предупредила Маша, но через внутренние двери парни просочились уже беззвучно и буквально на цыпочках, а Вадим развернулся в кресле, отгораживаясь от них экраном. – У твоего пилота, – неумолимо продолжал Белецкий, – судимость за наркотики! Тед заметно спал с лица и отпрянул к стене, медленно поставил на пол хрусткий бумажный пакет. – Погашенная, – напомнил Вадим. – Зато он водит всё, что летает, ничего не боится, и ему не надо повторять дважды. А той конопли один куст, причём из эстетических соображений! Белецкий поморщился. – У твоего механика нет прошлого. Мои ребята сутки – сутки, Вадик! – перелопачивали информационные базы! О нём нет никаких данных! Он самозародился на твоём "корабле с репутацией", что ли?! – У него золотые руки, и я с ним не расстанусь ни за какие деньги, – парировал Вадим. – Показать, какой нож он мне сделал? – Совесть мне свою покажи! – Олесь начал свирепеть, что для него было редкостью. – У тебя нет врача! Не согласиться с этим Вадим не мог. – Увы, – он развёл руками. – Я найду. Сам понимаешь, кто попало нас не устроит. Краем глаза он видел, как в преддверии закономерного последнего вопроса насторожился Дэн. Олесь наклонился вперёд и вытащил из-за границы экрана вирт-окно с паспортной карточкой. – И, наконец, это кто? – проговорил он отчётливо. Веко у него и правда мелко дёргалось. На Дэна Вадим не смотрел, только прямо перед собой, на Белецкого. – Это мой парень, – сказал он максимально спокойно. – Он сорванный киборг и лучший навигатор галактики, и я доверяю ему больше, чем себе. Стало так тихо, что за розовым диваном встрепенулись и запели сверчки. Белецкий вздохнул и вместе с креслом отодвинулся назад. Закрыл лицо руками, помассировал, вздохнул ещё раз. – Ну давай, – не выдержал Вадим. – Ты же всё решил ещё до звонка. – Я хочу с ним поговорить. Спецагент пожал плечами. – Денис, подойди, пожалуйста. Он уступил рыжему кресло и встал сзади, опираясь о подголовник. Ему хотелось дотронуться, положить руку Дэну на плечо, погладить по волосам; он запретил себе – Дэн взрослый дееспособный парень, самостоятельная человеческая единица, и Олесь должен увидеть именно это. – Здравствуйте, – сказал Дэн, садясь. Белецкий молча его разглядывал. Спросил медленно, с расстановкой: – Год... рождения? – Две тысячи сто восемьдесят первый, – честно ответил рыжий. – Почему алькуявец? – Это их высшая награда – принятие в общество. – За что? – За участие в предотвращении хищения спутника связи. Олесь неожиданно расплылся в улыбке. – Ага, – сказал он, словно услышал шутку для посвящённых. – Ну да. Учитывая, сколько спутников они уже потеряли... И кто попался? – Тощий Грэг. – Не знаю такого. Надеюсь, и не узнаю. Тем не менее, он расслабился и заметно смягчился. Дэн, напротив, сидел прямой и неожиданно бледный. Вадим ждал, теряя терпение, однако вмешаться не успел, Белецкий бросил взгляд на часы и заговорил снова: – Освоишь правила оказания медицинской помощи семнадцати основным расам. Сдашь комиссии по моему выбору. – Хорошо. – А ты, – Олесь поднял глаза на Вадима, – пришлёшь мне данные на свой корабль. У ви-а Флорес есть пара идей. Мне они не нравятся, но тебя, судя по всему, вдохновят. Напиши, когда сможешь быть на Прайме. Вместе с "надёжной командой", разумеется. Вадим молча отсалютовал, не уверенный, что голос его не подведёт, и Белецкий отключился. Тед шумно выдохнул и сполз по стене. Дэн медленно вывернул голову назад, на Вадима. – Это хорошо? – спросил он. – Просто замечательно, – сипло ответил спецагент и наконец поцеловал его в макушку, замер так на пару секунд, вдыхая запахи шампуня и пыльцы леразийских деревьев. – Он тебя одобрил. – Это было самое жуткое собеседование в моей жизни! – признался Тед, не выражая никакого желания вставать. – Даром что я в нём не участвовал. Вадим Георгиевич, вы правда обо мне так думаете? – Восемьдесят восемь процентов, – сдал капитана Дэн. – Да, конопля немного портит дело, – подтвердил Вадим без улыбки. – Постарайся и впредь ограничиваться одним кустом, ладно? Олесь не поймёт в противном случае. У него тоже предательски подгибались колени. С трудом разжав пальцы, стиснутые на подголовнике кресла, Вадим дошёл до кухонного стола и включил чайник, взял кружку – и махнул рукой, достал из глубины шкафа коньяк и стопки. – Давайте, – сказал он. – За то, чтобы мы жили как в сказке – долго, весело и счастливо!