Космоолухи: Вместо

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Я же говорил: место проклятое! А ты – "руки из жопы, руки из жопы..."

Вадим порадовался, что взял с собой фуражку. Практического смысла, конечно, после дня активного отдыха в дюнах и пещерах от неё не было никакого: трудно производить хорошее впечатление, когда ты грязный как чёрт и пахнешь так же, – и всё же она придавала немного больше уверенности в себе, чем мятый и перепачканный алхат. А в уверенности Вадим отчаянно нуждался. Поведение Дороти его обеспокоило и вызвало массу вопросов. Она пришла, значит, побывала у антиквара. Что тот сказал ей? Передал послание в точности или добавил что-то от себя?.. Опять же, Дороти видела Катю на полигоне и снова встретила у корабля – и не отреагировала никак. Не узнала? Не захотела узнавать?.. – Садимся? – уточнил Тед, заставляя флайер зависнуть рядом с "Мозгоедом". – Садимся, – подтвердил Вадим и надвинул фуражку поглубже. Надевать куртку он не стал, взял её в руку и первым вышел из флайера. Катя встала с трапа ему навстречу, Дэн отступил на пару шагов так, чтобы видеть одновременно и.о. капитана и Дороти, и Вадим одобрительно потрепал его по плечу. Несмотря на сказанное в сердцах замечание об идиотах, он не считал, что отсиживаться в корабле было бы лучшей идеей. Он бы тоже вышел на их месте, без вариантов, даже если это опасно. Дороти смотрела прямо перед собой. Вживую она была интереснее, чем на голофото. Лицо в обрамлении видавшего виды алхата выглядело изящным, почти хрупким; справа, со стороны чёрной наглазной пластины, выбился чёрный же локон, бросая тень на звездчатый шрам. Мимолётно Вадим подумал, что Дороти, наверное, обрезала волосы, оставшись здесь одна, и отчего-то ему стало жаль и длинных волос, и её, обречённую ждать, бережно хранящую память о человеке, которого ей не суждено было снова увидеть. "Ты любишь его", – Вадим вздохнул. И сказал, ни на что не надеясь: – Здравствуй, Дороти Гудвин. Он не думал, что она ответит, просто не хотел молчать, однако реакция превзошла все его ожидания. Молниеносно приняв стойку "смирно", Дороти вздёрнула подбородок, вскинула правую руку к виску и отчеканила: – Здравствуйте, капитан. За его спиной синхронно ахнули Катя с Полиной, чертыхнулся Тед. – Вольно, – разрешил Вадим, приветствуя в ответ и стараясь не выдать своего удивления. Дороти расставила ноги строго по уставу и сложила руки за спиной, буквально пожирая Вадима взглядом. Её лицо ожило, словно осветилось изнутри; затрепетали ресницы, губы дрогнули в намёке на улыбку, забилась жилка на шее. Минуту назад Вадим безошибочно опознал бы в гостье киборга, а теперь не понимал, как она вообще смогла пройти тесты "DEX-компани", настолько человеческим в ней стало всё. Его больше не удивляли те давние слова Кати: "Я даже не заподозрила, что она киборг, решила тогда, это его сослуживица". Он бы тоже так решил. – Поднимешься на борт? – Вадим кивнул в сторону трапа. – Сочту за честь, капитан. "Как?!" – одними губами спросила Катя, когда Дороти прошла мимо неё. Вадим покачал головой, бросил негромко: – Потом. Ждите в пультогостиной. Прежде чем переступить порог шлюза, Дороти тщательно отряхнула песок с сапог и робы, а внутри остановилась, ожидая новых указаний. – Идём, – поманил Вадим. Его поразило, что он слышит её шаги. Дэн передвигался по-кошачьи бесшумно, Дороти же ходила как человек – как человек, долго служивший в армии. "Невероятно, – подумал Вадим. – Такого не может быть". – Проходи, садись, – он пропустил её в свою каюту. В помещении Дороти сняла перчатки и алхат, и Вадим убедился в своей правоте: волосы она срезала, сейчас они были немногим длиннее, чем у Дэна, и короче, чем у самого Вадима пару месяцев назад. Ещё у неё был свежий красноватый шрам на шее – и обручальное кольцо на пальце. Поймав взгляд спецагента, Дороти помедлила, распрямила ладонь и сняла кольцо, убрала в карман. – Не нужно, – запоздало возразил Вадим, усмехнулся: – Всё равно след остался. Надень. – Действительно, – она как будто удивилась светлой полоске на коже, улыбнулась в ответ. – Спасибо. – За что? – Я ведь киборг. Имущество. Я не должна считаться чьей-то женой. Вадим сглотнул, облизал губы. Поправил хмуро: – Вдовой. – Вдовой, – повторила Дороти, опустила взгляд. – Да. Как он погиб? – Быстро. Ничего не понял. – Хорошо. Некоторое время они молчали, затем Дороти спросила: – Вы хотите что-то узнать обо мне, капитан? – А ты хочешь что-то рассказать? Разговор напоминал Вадиму перекидывание мячика: на твоей стороне поля, на моей, снова на твоей. Если коснётся земли, ты проиграл. – Я дала бы себя прочитать, если хотите, – предложила Дороти. – Как образовать женский род от слова "киборг"? – ошарашил её Вадим в ответ. Дороти выгнула бровь и засмеялась. – Я не знаю, – сказала она весело. – А надо? – А то. Самое важное в жизни. Снова помолчали. – Пить хочешь? Она тряхнула головой. – Потом. Спрашивайте. – Не сейчас, – решил Вадим. – Сперва ты меня послушай. Согласно документации, твой день рождения – седьмое января восемьдесят первого года, первое и единственное место службы – Шеба, инженерно-сапёрная часть, причина списания – "неустранимые дефекты устройства ввода". Кстати, устранимые, если захочешь. В восемьдесят втором году Питер Гудвин приобрёл на аукционе права на киборга модели DEX-6, в том же году забрал тебя с собой на Каталан. Здесь вы находились до гражданской войны восемьдесят третьего года, он служил, ты... – Помогала. Поддерживала. Была рядом. Вадим кивнул, сцепил руки в замок, чтобы не тереть лоб: голова заболела внезапно и сильно, то ли от голода, то ли на нервной почве. Может, шалила погода, магнитные бури там или что; когда это случалось дома, Марина делала ему массаж головы и мазала виски мятным маслом. Помогала. Поддерживала. Была рядом... Здесь и сейчас стоило принять таблетку или хотя бы поесть наконец. – Во время эвакуации на крейсере "Мирный", – продолжил он, справившись с собой, – был отдан приказ о ликвидации всех киборгов на борту. Капитан Гудвин посадил тебя в спасательную капсулу и пообещал за тобой вернуться. В рамках программы выживания ты выдала себя за местного жителя, примелькалась, возможно, при разграблении базы, зарекомендовала себя так или иначе. В городе не осталась: рискованно, рано или поздно могут узнать, что ты женщина, а женщиной на Каталане быть непросто и неприятно. Пока всё правильно говорю? – Да, капитан, – Дороти свела плечи и зажала ладони между коленей. – Мне и правда нечего добавить. – Тогда поехали с вопросами. Комм потеряла или не захотела отвечать на вызовы? – Сломался, – она закатала рукав и постучала по кнопкам, но вирт-экран отобразил лишь точное время. – Здесь такое не починить. – Почему сбежала от Екатерины Андреевны на полигоне? Вот теперь Дороти отвела взгляд и замолчала надолго. Вадим не торопил. Ему было интересно за ней наблюдать, смотреть, как меняется выражение лица, как она стискивает пальцы, словно раздумывая над ответом. Все её жесты, мимика, любое движение выглядели абсолютно естественными, небрежными и неконтролируемыми, и даже затянувшаяся пауза работала на человечность мышления, символизируя внутреннюю неустроенность и сомнения. "Тебя бы тому пацану из "DEX-компани" показать, он бы вовсе от счастья уписался", – подумал Вадим наполовину насмешливо, наполовину восхищённо. – Я давно поняла, что Питер не вернётся, – тихо сказала Дороти, поднимая голову. – И я не хотела себе проблем. Я не нормальна, вы же понимаете? Это называется срывом. Я не пройду стандартные тесты, когда новый владелец решит проверить меня или переписать. Питер знал обо всём, он принимал меня такой. Другой человек поступит по-другому. Я не хотела рисковать. Не хотела умирать... "Ещё бы", – Вадим кивнул. – ...и не хотела терять Питера, – закончила Дороти. – Даже если мне повезёт, и меня не ликвидируют, архив будет уничтожен при перезаписи. Останется нецифровая информация, но её недостаточно. Понимаете, капитан? – Понимаю, – согласился Вадим. Он так и не смог выкинуть голофото, на котором целовался с Дэном, потому что – нецифровой информации недостаточно, вот почему. Потому что в банковской ячейке лежит семейный альбом, потому что в памяти видеофона есть папка, которую ты никогда не открываешь, довольствуясь знанием, что она есть. – И всё-таки ты пришла. Каталанка молча указала на полку, куда Вадим поставил деревянную статуэтку. – Бадха-ога хороший человек – для местного жителя. И у него отличная память. Он передал мне ваш диалог дословно. – И что в моих словах тебя убедило? – Вы увидели в "Ожидании" "Встречу", – удивила его Дороти. – Придумали счастливый финал для Питера. И я решила рискнуть. Не знала, что выйдет. Боялась. А вы сказали, что я – Гудвин. Вы – единственный, кроме Питера, кто признал это. Вадим снова кивнул. – Питер Гудвин завещал всё, что у него было, Екатерине Андреевне. Она мой друг, она военный хирург в отставке, и у неё трое детей разного возраста. Останешься с ней? – Она ваш друг, – эхом повторила Дороти. – Я останусь. И вдруг спросила, заулыбавшись: – А вас как зовут, капитан? – Машка, что там? – в седьмой раз спросил Тед. – Разговаривают, – уклончиво ответила Маша. Она сидела на голоплатформе, скрестив ноги, одетая лишь в большие накладные наушники с антенной, которые выразительно прижимала к голове, и почему-то в мужские боксёры с пёстрым двусмысленным принтом. – У, ну сколько можно! – Тед застонал и вытянул руки на столе, уронил на них голову. – Всего двадцать одна минута, – справедливости ради заметил Дэн. – А такое ощущение, что все два часа, – друг окончательно распластался по поверхности. – Я хочу в душ и жрать, но сперва я хочу узнать, чем дело-то кончилось! – Все хотят, – утешила его Екатерина Андреевна. – Хотя в душ ты можешь пойти прямо сейчас, не вижу препятствий. – Ага, а пока меня нет, они выйдут, и я что-нибудь пропущу! Вот уж фигушки! Екатерина Андреевна засмеялась и встала. – Ладно, – сказала она. – Думаю, никто не станет возражать, если я перехвачу капитанское дежурство по кухне. Кто за кашу по-армейски с овощами и мясом? Тед вскинул обе руки сразу, Полина с некоторой опаской уточнила: – А насколько "по-армейски"? У Казака нам перловку давали... – Не настолько, – заверила врач. – Я не готовлю ничего такого, что не едят мои дети, а они, знаешь, весьма привередливый народ! Дэн, рассудив, что его голос значения уже не имеет (и не возражая против каши с мясом), подошёл к границе коридора и пультогостиной и прислушался. Ему тоже не нравилось, что разговор Вадима с Дороти затянулся, и вовсе не потому, что он видел в каталанке угрозу: исходя из её поведения снаружи корабля, вероятность проявления агрессии в адрес спецагента составляла менее двух процентов. Навигатору просто не нравилось то, что он слышал. Вадим смеялся – искренне, от души. Дороти чем-то развеселила его. Сделала то, чего Дэну не удавалось никогда. – Тед, будь другом, набери воды, – попросила Екатерина Андреевна. – Чтобы сантиметра на полтора крупу покрыла. Полечка, так ты видела баткуса? – Брр! – отозвалась Полина. – Чуть ботинок не прокусил! Хотя издали очень симпатичный, у него ещё гребень такой раздувается, когда он против ветра бежит, так смешно! – Ага, а потом он вцепляется в тебя полусотней зубов, и вот это что-то совсем не смешно! – напомнил Тед. – О, мы ещё такую тварь видели, вроде ящерицы, только бегает как аммы, на задних лапах! И морда у неё в красных пятнах как в кровище! – Sauria habilis erectus, – уверенно сказала Полина из-за терминала. – Я нашла. И неправду тут пишут, ничего она не маленькая! – Может, это нам мутант какой-то попался! – Зато как она от лисы драпала! – Да от нашей лисы все драпают, – Тед наклонился и с гордостью и удовлетворением погладил игрушку. – Пойду закину её в каюту. – Я сама! – вскочила Полина. – Её почистить надо и вычесать, а то опять забудем, помнишь, какая она после Шоарры была?! Тед хохотнул. – Это тебе на всю ночь занятие! О, кстати, раз она пришла, – он кивнул в сторону коридора, – можно улетать? – Думаю, да, – с непонятной Дэну интонацией согласилась Екатерина Андреевна. – Так или иначе, с ней или без неё, но... Её перебил звук открывающейся двери. Дэн поспешно отступил с прохода, Полина застыла, крепко прижав к груди лису, и только Екатерина Андреевна даже не обернулась, продолжая помешивать мясо на маленькой сковородке. – Михалыч, подойди, пожалуйста, – сказал Вадим в свой комм. Дороти следовала за спецагентом как привязанная, встала рядом с ним – слишком близко, по мнению Дэна. Она сняла алхат, робу и куртку, оставшись в мешковатой армейской рубашке, выцветшей от старости, прятала руки за спиной и с любопытством разглядывала всех, включая кошку. – Экипаж в сборе, – кивнул Вадим, когда в пультогостиной появился Михалыч. – Итак, знакомьтесь, это наш Святой Грааль – Дороти Гудвин. Она остаётся с нами, все вытекающие из этого последствия обсудим за ужином. Дороти, соответственно, это Екатерина Андреевна, наш врач... – И моя хозяйка. – Да, и это тоже, – Вадим хмыкнул. – Михалыч, он техник, механик и вообще мастер на все руки. Тед – пилот и гроза шоаррских лис, Полина – медсестра и специалист по связям с общественностью... Тед, усиленно давивший ухмылку, сломался и хохотнул, поспешно закрыл рот рукой под укоризненным и насмешливым взглядом Вадима. – Это Дэн, он навигатор, как на нём и написано. Котька, – спецагент наклонился, поднял и продемонстрировал орущую кошку. – И Маша, наше всё. Мария, ты стесняешься или обиделась? Искин возникла над голоплатформой с громким фырканьем и горделиво откинула голову, выпятив грудь, прикрытую лишь звёздочками на сосках. – Добро пожаловать на борт грузового корабля "ЛПКВ-231" "Космический Мозгоед"! – пропела она с придыханием. – Я же говорю, наше всё, – подытожил Вадим невозмутимо. – На этом я официальную часть заканчиваю, дальше сами разберётесь, не маленькие. Единственное: Полина, покажи Дороти свободную каюту и выдай постельное бельё. И быстро все в душ, в таком виде за стол никого не пущу! Дэн благоразумно не стал уточнять, относится ли указание и к нему. Ему по-прежнему не нравилось происходящее. Не доверяя всё-таки Дороти в полном объёме, он последовал было за ней, Полиной и Тедом в коридор, но притормозил, услышав, как Екатерина Андреевна громким шёпотом поинтересовалась: – Вадик, как ты догадался?! Мы с Дэном битых полчаса её обхаживали! – Странно, что ты не догадалась, – неожиданно хмуро ответил Вадим. – Ты же видела фигурки в пещере. Дэн бесшумно сдвинулся дальше в тень и прислушался. – Я была под субсидолом, – заметила Екатерина Андреевна. Аргумент, видимо, показался Вадиму убедительным, потому что он помолчал и чуть спокойнее сказал: – Она же любит его, Кать. Это очевидно. – Она – киборг, Вадик. – И что это меняет? Она любит его. Кать, она взяла его имя, носит его куртку и вырезает его лицо из любого куска дерева, попавшего ей в руки!.. А он женился на ней, между прочим, по местным законам. Кольцо подарил. Екатерина Андреевна не возразила. Отложив кухонную лопатку, она выключила плиту, вздохнула. И сказала совсем не то, что Дэн ожидал услышать. – Плохо, да? Вадим усмехнулся и не ответил. – Прости его. – Кать, да не в прощении дело! – вспылил спецагент. До навигатора запоздало дошло, что Екатерина Андреевна говорит о нём, однако больше ничего важного подслушать не удалось: Вадим сменил тему. – Давай лучше торт проверим, – примирительно предложил он. – Как я с ним угадал, а. Сразу и повод нашёлся. За спиной Дэна Тед выключил в ванной воду, и киборг попятился, чтобы не попасться на месте преступления. Теда он знал прекрасно, тот громогласно поинтересуется, почему друг мнётся под санузлом (да ещё и варианты предложит), а Дэну не хотелось ставить Вадима в известность о своём присутствии при разговоре, который его не касался. Каюта, выделенная Дороти, была открыта, так что Дэн не прячась подошёл и встал в дверях. Полина, сидя на койке, с восторженным любопытством рассматривала резной деревянный гребень, Дороти стояла рядом с вещами в руках. – Хочешь, сделаю тебе такой, – предложила она. – У меня осталась пластинка чёрного дерева. – О, – протянула Полина, – хочу, конечно! А тебе не трудно? Дороти засмеялась. – Нет, мне не трудно. Мне это нравится. Повернув голову, она смерила Дэна взглядом, приподняла бровь. Заговорив с Вадимом, она разблокировала каналы связи, но запросы по-прежнему игнорировала. Киборги в коллективе обычно поддерживали контакт и знали, кто где находится и что делает, вернее – какая программа выполняется, и в этом была загвоздка: Дороти в совершенстве владела умением включать белый шум. Дэн отправлял запрос трижды и каждый раз получал ответ вида: "Система бездействует, готова к работе". Это раздражало и беспокоило, и то, что Дороти совершенно не интересовалась при этом, чем занимается сам навигатор, нисколько не утешало. Полина тоже подняла голову. – Ой, Дэнька! А Тед ванную освободил? – Да, только что. "Что не так?" – прямо спросила Дороти. "Перестань отклонять запросы". "Перестань за мной следить. Я не причиню вреда этим людям". "Откуда мне знать?" Дороти подняла бровь ещё выше и насмешливо искривила губы. У неё была невероятно богатая мимика. Дэна это удивляло. Он помнил, какого труда ему стоило научиться улыбаться правдоподобно и к месту, и с тех пор диапазон доступных ему выражений лица не слишком расширился. Дороти же реагировала буквально на всё и делала это легко и естественно – как Вадим или Полина. Полина, кстати, наконец заметила, что киборги смотрят друг на друга как-то чересчур пристально. – Дэнька? – позвала она. – Ты чего? Всё в порядке? – Ага, – навигатор продолжал удерживать зрительный контакт. "Серьёзно, брось", – передала Дороти и отвернулась, улыбнулась Полине. – Дашь мне полотенце? – Конечно! Идём! – девушка всплеснула руками, схватила Дороти за рукав и потащила за собой. Дэн остался стоять, глядя им вслед. Лишь когда за гостьей закрылась дверь ванной, он развернулся и подошёл к койке, где на всеобщее обозрение было вытряхнуто содержимое маленькой заплечной сумки из кожи наи. Не прикасаясь ни к чему, навигатор просканировал вещи и убедился, что стрелкового оружия действительно нет, только нож с коротким лезвием, маленькие ножницы и набор инструментов, с Машиной помощью опознанных как резцы по дереву. И если бы Дэн не знал, чья это сумка, он сказал бы, что вещи принадлежат человеку. Они были бесполезно художественными – тиснёные ножны и сама сумка, расшитый ярким стеклом футляр для резцов, приглянувшаяся Полине деревянная расчёска со сложным узором из цветов и листьев. Для киборга всё это не имело смысла. Получив в подарок нож, Дэн так и носил его в простом брезентовом чехле; он выбирал одежду по функциональности и удобству, а не по внешнему виду, не придавал большого значения ни причёске, ни вещам, и сейчас ему показалось, что он, возможно, что-то упускал всё это время. – Дэнька? – в каюту вернулась Полина. – Ты чего тут? Она бесцеремонно развернула киборга к себе и заглянула ему в глаза. – Что тебя беспокоит? – спросила она строго. – Ты сам не свой! – Тебе нравится? – Дэн кивнул на расчёску. – Очень! – Полина снова взяла её в руки, провела пальцем по завиткам листьев. – Она ужасно красивая! – А это важно? Девушка уставилась на него с подозрением. – Конечно, – сказала она наконец. – А тебе разве не нравится, когда красиво? – Я не понимаю разницы. Полина явно растерялась. – Почему это важно? – перефразировал Дэн. – Так приятнее. Уютнее, – она замялась. – Легче переносить какие-то плохие моменты, знаешь, когда вокруг всё любимое... и красивое. Она сникла, не в силах облечь мысль в слова, но киборг не отставал: – Красота для тебя так же важна, как функциональность? – Иногда даже важнее, – призналась Полина. – Если я буду что-то выбирать, при прочих равных я предпочту то, что красивее. Дэн кивнул, не уверенный, что понял всё, но не готовый расспрашивать дальше. Поглощённый разговором, он упустил момент, когда Дороти внезапно сама отправила ему запрос, и накинутый "поводок" застал Дэна врасплох. "Когда закончишь рыться в моих вещах, – нахалка наконец-то была бесстрастна, как и положено DEX'у, – принеси мне, пожалуйста, расчёску. Я недооценила ваш шампунь". – Ты куда? – удивилась Полина. – Дороти попросила расчёску, – сообщил Дэн сухо. Он думал отдать и уйти, но каталанка бросила: – Заходи. Она стояла перед зеркалом в одних трусах, распутывая пальцами влажные чёрные пряди. Полина, застигнутая в подобной ситуации, завизжала бы и кинула мочалкой или полотенцем, Дороти же собственная нагота ничуть не смущала. Ещё полгода назад Дэн тоже и глазом бы не моргнул, однако сейчас он ощутил странную неловкость сродни той, которую испытывал, когда старательно не смотрел на гематомы от поцелуев на теле Вадима. – Больше никакого "поводка", – тихо сказала Дороти, поворачиваясь к нему и снова включая воду в душе. Наглазник она либо не снимала, либо уже надела обратно, взяла из рук Дэна расчёску, но воспользоваться ей не спешила. – А иначе что? – Я не угрожаю, – Дороти качнула головой. – Я хочу договориться. Обещаю, что не причиню вреда твоим людям вне зависимости от твоего решения. – Они не "мои люди". Они мои друзья. Каталанка приподняла бровь и хмыкнула. – Им ничего не угрожает с моей стороны. Не знаю, что ты себе вообразил, но вернуться к людям – мой собственный выбор, и не в моих интересах делать глупости. – С какой стати я должен тебе доверять? – Почему бы и нет? Твой капитан доверяет, – Дороти отложила расчёску и взяла с табурета чистые брюки из плотной светлой ткани. Натянула, не застёгивая; протёрла запотевшее зеркало и принялась осторожно разбирать волосы на пробор. Вдоль левой руки у неё тянулся рубец со следами швов, кожа над головкой плечевой кости наросла волнами после сильного ожога, и такие же ожоговые брызги остались над левой грудью и на рёбрах. – Пожар на складе боеприпасов, – рассеянно бросила Дороти, не поворачивая головы. – Глаз там же потеряла. – Зачем ты мне это говоришь? – Вдруг тебе интересно, – она пожала плечами. – Ты так внимательно смотришь. В дверь требовательно постучали. – Хватит там сплетничать! – окликнул Вадим из коридора. – Освободите кабинку, мы с Полиной тут страдаем и чешемся! Дороти засмеялась. – Извините, капитан! – сказала она весело. – Сейчас выйдем! Посмотрела на Дэна и отправила: "Улыбнись, ты чего? Смешно же. Он шутит!" Дэн поймал её за запястье и сжал, задействовав импланты, чтобы каталанка точно почувствовала. "Если ты причинишь ему вред – любой, – я убью тебя", – предупредил он. Дороти снова подняла бровь, но как-то иначе, с выражением, которого навигатор не понял, затем усмехнулась, высвободилась и натянула чёрную майку и потрёпанную толстовку армейского образца. "Ты злишься? Он твой хозяин?" Дэн замешкался с ответом. "Нет" было слишком просто и ничего не объясняло. Дэну казалось, что в вопросе таился какой-то скрытый смысл, подтекст, который он упустил, как это нередко случалось в разговорах с людьми. "Он мой", – хотелось сказать Дэну, хоть это и не имело ничего общего с действительностью, потому что, для начала, он не знал, "мой" – кто?.. Как объяснить, если сам не понимаешь?.. Качнув головой, он отправил: "Я тебя предупредил" и коснулся сенсора, открывая дверь. – Ну наконец-то! – обрадовался Вадим, подпирающий стену напротив. – Полина, прошу. Он окинул взглядом Дэна и повернулся к Дороти. Полюбопытствовал: – Уже спелись? Кому кости перемывали? – Обсудили технику безопасности, – нейтрально ответила каталанка; и не соврала, и правды не сказала. Дэн подумал, что этот номер прошёл бы со Станиславом Федотовичем, но не с Вадимом: недоговорки и расплывчатые формулировки спецагент отлавливал и пресекал на подлёте. Со Станиславом Федотовичем было проще. С Вадимом – интереснее. Он и сейчас вполне оправдал ожидания киборга. – Чью? – полюбопытствовал Вадим. – Вашу. В смысле, корабельную. Вадим предсказуемо не поверил. – Да ну? – он коротко хохотнул. – На этом корабле не знают, что такое "техника безопасности". Вторая попытка будет? Отчего-то Дэну не понравилось выражение его лица. Спецагент вроде бы не злился, но что-то в мимике выдавало копящееся внутри напряжение, и Дэну не хотелось, чтобы взрыв произошёл сейчас. "Я рассказал тебе о Хармане Янку", – передал он, стоя с безучастным видом и пакетом переслал информацию с Сирены. – Извините, капитан, – кротко произнесла Дороти – тянула время, пока программа обрабатывала полученные данные. – Я некорректно выразилась. Мы обсудили инцидент на станции Сирена-4, связанный с человеком по имени Харман Янку. Мне нужно об этом знать, поскольку опасности подвергалась Екатерина Андреевна. Пару секунд Вадим смотрел ей в лицо, затем шумно вздохнул и расслабился, кивнул – ей, затем Дэну. – Да, – согласился он. – Туше. Это техника безопасности. Дэн, ты молодец, что подумал об этом. За незаслуженную похвалу навигатору стало стыдно, но возражать, понятное дело, было нельзя, так что он неопределённо повёл плечом и направился в пультогостиную. – Но почему в ванной?! – вслед ему повысил голос Вадим. Дэн обернулся. Спросил озабоченным голосом, как спрашивал Теда или Полину: – А почему нет? Вадим закатил глаза и усмехнулся, махнул рукой, мол, иди уже, но взгляд не отвёл, и Дэн тоже стоял молча и неподвижно, пока из ванной в клубах пара не вылетела довольная жизнью Полина, поставившая собственный рекорд в скоростном принятии душа. Дороти поддержала её, готовую упасть, что-то сказала – Дэн не слушал. "Тебе плохо? – вспомнил он диалог в пультогостиной. – Из-за меня?" Вадим тряхнул головой и вошёл в санузел, заблокировал дверь изнутри. Полина скрылась в своей каюте – сменить полотенце на что-то более уместное за столом, и в коридоре остались только киборги. – Извини меня, – внезапно сказала Дороти. – За что? – не понял Дэн. – Я подумала, ты бесполый и бесчувственный. Ошиблась. И, помолчав, добавила: – Я не причиню ему вреда. Я понимаю. Правда. К чизкейку Дэн не притронулся. Ровно нарезал на семь частей, как мог только киборг, разложил по тарелкам и так и сидел над своей порцией, прихлёбывая несладкий чай, пока Тед не спросил, залихватски играя бровями: – Дэнька, ты не будешь, что ли? Дай я съем тогда! – Я буду, – рыжий придвинул тарелку ближе к себе, не изменившись в лице. – Позже. – Дэнечка, а ты не заболел? – спохватилась Полина. – Я ещё утром заметила, ты сгущёнку не ел, а теперь и тортик даже не попробовал! "Заметила", – передразнил Вадим про себя. – Он её давно уже не ест, с Катиного падения". – Со мной всё в порядке, – так же ровно отозвался киборг. – Тед, я всё вижу, убери вилку. Я же сказал: съем позже. "Или выбросишь в утилизатор, пока никто не видит", – закончил Вадим. Он осторожно перевёл дух, почувствовав, что задержал дыхание, допил чай. Полина, успокоившись, доела свой кусок чизкейка и с блаженным лицом откинулась на спинку стула. – Очень вкусно, Вадим Георгиевич! – сказала она. – Дадите рецепт? – Скину тебе на комм, – пообещал спецагент, хотел добавить, что можно ещё спросить Дэна, который видел весь процесс и даже в нём участвовал, но не успел. – Никогда бы не подумала, что вы умеете готовить сладкое! – откровенно и весело призналась девушка. – Блины ещё куда ни шло, но чтобы тортик!.. У Вадима непроизвольно дёрнулась лежащая на столе рука. – Так получилось, – сказал он нейтрально, и всё обошлось бы, если бы Полина ничего не знала о нём. Но она знала – ойкнула и прихлопнула рот ладонями, и жалость в её глазах заставила Вадима отвернуться. Над столом повисло гнетущее молчание, затем Тед кашлянул и громко спросил: – Вадим Георгиевич, так мы завтра улетаем? Диспетчерскую запрашивать? Спецагент посмотрел на него с признательностью и мысленно пообещал выписать премию. – Нет, завтра не выйдет. Во-первых, мы с Дороти сгоняем за её вещами, а во-вторых, я хочу взять груз какой-нибудь, не лететь же пустыми. Послезавтра, думаю, но пока погоди с запросами. "А в-третьих, надо попрощаться с Дагом, – закончил он про себя. – Он мне не простит, если я молча улечу". Чувства этот пункт программы вызывал смешанные, и Вадим предпочёл о нём пока не думать. – "Вы сгоняете" – значит, без меня, да? – Тед безошибочно отловил то, что интересовало его самого. – Без тебя, – подтвердил Вадим, усмехаясь. – Доверишь мне флайер? Тед преувеличенно горестно вздохнул, но подтвердил, что да, доверит, куда он денется. Повеселел, повернулся к Дороти: – Я, кстати, когда тебя увидел на полигоне, хотел следом на флайере рвануть. А что, капитан же сказал – сидеть внутри, я бы внутри и остался! На это Вадим лишь покачал головой со снисходительным упрёком, зато отреагировала Дороти. – Хорошо, что не рванул. – А что, испугалась бы? – Тед подмигнул. – Пальнула бы, – спокойно возразила Дороти. – Нервы-то не железные. Тед вытаращился на неё и оглушительно захохотал. – Мне нужно было в город, – пояснила каталанка. – Я думала выйти через штрек, но ваш флайер стоял у самых ворот, а вы ходили рядом. Тогда я вернулась, чтобы подняться через расщелину, и наткнулась на Екатерину Андреевну и Дэна. Пришлось отмахать пять километров ещё раз, и я, знаешь, была не очень дружелюбно настроена. Если бы ты решил меня преследовать, я бы выстрелила, извини. – Да что уж тут, – Тед всё ещё ухмылялся. – Я бы тоже пальнул на твоём месте. – Из чего? – спросил Дэн, глядя на Дороти. Пилот встрепенулся было, но обнаружил, что друг смотрит мимо него, и успокоился. – Из плазменного ружья. Оставила его у саматьяра Бадхи. Местные не ходят на космодром с оружием. Вадим о плазмомёте уже слышал, Дороти сразу сказала, что не станет его забирать. Она хотела взять инструменты и небольшой запас дерева из пещеры, да ещё шерстяное одеяло – подарок Гудвина на скромную и никем не признанную свадьбу. О статуэтках она промолчала, но Вадим считал, что на месте уговорит её не оставлять и их тоже. После ужина он перемыл посуду, снова заварил себе чай и некоторое время размышлял, остаться в пультогостиной или уйти к себе. Парни сидели за своими пультами – Тед играл, Дэн что-то читал; Катя увела Дороти, чтобы наконец вручить ей купленные на Сирене вещи. Полина куда-то пропала, растворилась мгновенно и незаметно почище Михалыча, и Вадим мысленно себя выругал, сообразив: наверняка чувствует себя виноватой теперь, потому что некоторые держать себя в руках не умеют!.. Что она такого сказала, в самом деле... Решение созрело мгновенно. Вадим взял из стопки бумаги чистый лист, нашёл карандаш и от руки записал рецепт чизкейка. Помедлил, изобразил сверху кривоватую улыбающуюся рожицу, ухмыльнулся и пририсовал ей такую же кривую фуражку. Вышло нелепо, зато от души, и с этим шедевром он постучался к Полине. Девушка отозвалась не сразу, а когда открыла, покрасневшие глаза сказали всё лучше любых слов. – А я тебе рецепт принёс, – Вадим деликатно ничего "не заметил". – Держи. – Ой, спасибо, – Полина взяла бумагу и попыталась улыбнуться, но вместо этого снова разревелась. – Извините! Извините, Вадим Георгиевич! Вадим перешагнул порог и закрыл за собой дверь. И осторожно привлёк Полину к себе, погладил по голове. – Ну, ну, – шепнул он. – Всё хорошо. Всё в порядке. Ну, что ты. – Я такую глупость ляпнула, – выговорила Полина сквозь слёзы. – Простите меня, я нечаянно, честное слово! – Я знаю, – Вадим размеренно водил рукой по пушистым кудряшкам и прилагал нечеловеческие усилия, чтобы его собственные глаза остались сухими. – Ничего страшного, ну. Он отпустил её, когда всхлипы сменились глубоким прерывистым вздохом, и усадил на койку, сел рядом, отобрал рецепт, смятый и влажный. – Мне очень жаль ваших жену и дочку, – Полина не поднимала головы. – И вас жалко. Я – я немножко понимаю. У меня папа погиб. Корабль разбился, на котором он возвращался с конференции. Но это давно было, и мне просто грустно, когда я вспоминаю, а про вас мне Стас рассказал. Мне очень стыдно, Вадим Георгиевич. За всё – и за то, что я сегодня сморозила, и за те глупости, которые мы делали, пока летели с вами с Шоарры... – Ну, ну, – Вадим снова приобнял её за плечи, услышав угрожающее шмыганье носом. – Тебе нечего стыдиться. Всё в порядке. "Я сам хорош был по пути с Шоарры, – добавил он мысленно. – Ещё неизвестно, кто извиняться должен. Влез со своим уставом на чужой корабль..." Полина затихла, но не отстранилась, только устроила голову поудобнее и замерла так, перебирая пальцами край платья. На столе в контейнере громко стрекотали сверчки, ящер Лаэрт в своём террариуме медленно полз по коряге головой вниз и время от времени показывал кончик раздвоенного, как у шоаррской лисы, языка. Вадим закрыл глаза. Полинины волосы щекотали ему шею; он терпел, не шевелился – и гнал от себя мысль, что мог бы сидеть так с Лиской через несколько лет. – А у вас есть её фото? – спросила Полина шёпотом. – Дочки? – В каюте, – Вадим сглотнул. – А у тебя папино есть? – Ага. Ещё несколько секунд она прижималась головой к его плечу, затем со вздохом отстранилась, наклонилась за лежащим на полу тряпичным рюкзачком и достала оттуда потрёпанную записную книжку, а из неё, из кармана на задней обложке, – фото улыбающегося мужчины с тёмными вьющимися волосами. – Папа. – Вы похожи, – помолчав, сказал Вадим. В ответ Полина захихикала. – Да-да, – поддразнила она, – Станиславу Федотовичу вы то же самое сказали на Ярмарке! Ямочка! На подбородке! – А что я должен был ему сказать? – Вадим фыркнул. – Славик, дочка на тебя не похожа, ты проверь, твоя ли она? – О-о-о! – протянула Полина, очевидно, представив лицо Станислава, услышь он такую реплику, и снова положила голову Вадиму на плечо. – Значит, вы тогда не поверили в нашу легенду? Спецагент помолчал. – Тогда – поверил, – неохотно признался он наконец. – Играли-то вы так себе, если по-честному, Славик в принципе врать не умеет, но он назвал тебя дочкой, и я... – Понимаю, – Полина взяла его под руку. – А зачем вы его в работорговлю заманивали? – Раскусить пытался, что он на самом деле на Ярмарке забыл. На ваш товар даже с отчаяния никто бы не польстился, значит, вы прилетели по другой причине. Я и прикинул: либо Славик чист как слеза и попал на астероид случайно, тогда он мне на мои откровения в морду даст и уйдёт, я ж его помню, старшина Петухов такое терпеть не станет, – Вадим усмехнулся. – Либо, конечно, я мог помнить его неправильно, и по нашему разговору так и выходило. И в морду не дал, и ничего внятного не ответил. Кстати, я до сих пор не знаю, что вы там делали. – Гасились, – Полина опять захихикала. – Бесплатный вход был только для продавцов, пришлось у Теда коноплю одолжить! – Мозгоеды!.. – Вадим закатил глаза. Разговор заглох, но спецагент не мог не признать, что сидеть вот так было приятно и в тишине, и даже мысли о Василисе, вернувшиеся в какой-то момент, не вынимали мучительно душу, а заставляли улыбаться – впервые за долгое время. – Покажете фото? – тихо спросила Полина. – Ага, – согласился Вадим. – Пойдём? Дверь Полининой каюты открылась, когда Дэн уже вышел в коридор, в противном случае он переждал бы в пультогостиной. Вадим ничего не сказал, но стучаться и входить к Екатерине Андреевне под прицелом его любопытного взгляда было неловко. Особенно со свёрнутыми в тугой рулончик рисунками. – Дэн? – удивилась Екатерина Андреевна. – Что-то случилось? На откидном столике у неё царил рабочий хаос: вокруг модели двухэтажного ангара с наружной лестницей стояли баночки и кюветки, лежали тонкие, в несколько волосков, кисточки, пара пинцетов и клочки цветного пуха, жёсткого от краски. Не отвечая, Дэн с любопытством разглядывал некоторое время прорисованный на одной стене узор ржавчины. Спросил: – Как заводят хобби? – Подсматривают за другими, – врач пожала плечами. – Я так сделала, по крайней мере. Дети подражают родителям, потом сверстникам или кумирам, однокашникам, коллегам по работе. Если нет внутренней тяги, остаётся только смотреть и пробовать, что-нибудь непременно понравится. Дэн кивнул. И без перехода сменил тему. – Он не простит меня, потому что любит? Разъяснений не потребовалось. Екатерина Андреевна подобралась и тревожно свела брови к переносице, словно испугалась, приоткрыла рот – и передумала говорить, но и навигатор молчал, ожидая реакции, и она произнесла наконец с запинкой: – Кто тебе сказал? – Никто, – Дэн без приглашения взял табурет, сел, наклонился вперёд, чтобы их глаза находились на одном уровне. – Я сам понял. – Тогда зачем тебе мой ответ? Она волновалась, судя по усилившемуся акценту, и даже, пожалуй, сердилась, но сейчас это киборга не беспокоило, напротив: её неравнодушие к Вадиму было ключевой частью плана. За прошедшие с момента озарения дни он не раз и не два задумывался о том, чтобы прийти к Екатерине Андреевне за советом, но каждый раз его останавливало одно: аргументация. Он не мог сформулировать для себя, что конкретно испытывает, так что он скажет ей, учитывая, что идти надо против решения Вадима, против его воли?.. Подслушанный диалог в пультогостиной давал ему шанс. Если люди признали за Дороти право на выражение чувств через резьбу по дереву, может быть, Екатерина Андреевна что-то поймёт из его рисунков? Дэн принудительно подавил несвоевременный выброс адреналина и протянул женщине стопку листов. Она взяла, бросила первый взгляд – и задержала дыхание. Запас за это время у киборга скопился изрядный. Что-то повторялось, что-то приходилось переделывать, пока результат не удовлетворял ожидания; Дэн отобрал любимые, рассчитывая произвести нужное впечатление, но вышло всё равно много. Екатерина Андреевна медленно перебирала листы, разглядывала, склонив голову набок, улыбнулась вдруг. – Никогда его таким не видела, – сказала она. – Это было на Медузе, – пояснил Дэн. – Там агрессивная нейротоксичная атмосфера третьего класса опасности. У людей вызывает галлюцинации. "Как и у сорванных киборгов". – Да? – врач как-то странно на него посмотрела. – Хотела бы я знать, что он видел в этот момент! – Как исчезает потолок. – Да?.. – повторила Екатерина Андреевна с другими интонациями, но больше ничего не добавила. Теперь, после вопроса со стороны, Дэна тоже заинтересовала реакция Вадима. Ему самому во время марш-броска по лесу мерещились исключительно неприятные вещи, Вадиму же, судя по развеселившей Екатерину Андреевну блаженной улыбке, повезло больше, а ведь он был в плохом состоянии после пребывания у Казака, и токсин боль не облегчал. "Почему мы сразу не дали ему респиратор?" – запоздало удивился Дэн. Он, разумеется, не учитывал чужого (на тот момент) человека и не стал тратить на него ресурсы без приказа, но ведь и Станислав Федотович не беспокоился, пока старый друг не понёс явную чушь. – Ты хорошо рисуешь. Киборг пожал плечами: по сути, хорошо рисовала программа, а не он сам. Наброски, сделанные без цифрового оригинала, по "человеческой" памяти, удались хуже всего, как ему казалось; с другой стороны, именно такой набросок привлёк внимание Екатерины Андреевны. Она задумчиво перебрала рисунки от начала пачки к концу и обратно, постучала пальцами по бумаге в такт своим мыслям. Подняла голову. – Так чего ты хочешь? Ответ на этот вопрос у Дэна был уже давно, Дэн обдумывал его так часто и долго, что сократил в итоге до одной фразы. – Я хочу сделать всё по-человечески. Екатерина Андреевна вздохнула. – Это сложно... – Неважно, – перебил киборг. – Я разберусь. Дороти ведь разобралась. – Верно, – с запинкой согласилась женщина. – И всё же это сложно. – Он меня любит? Дэн сам не понимал, зачем с такой настойчивостью выбивал из Екатерины Андреевны то, что уже знал. Просто хотел услышать от кого-то другого, возможно. Хотел убедиться, что не допустил ошибку на этот раз. Он ждал. Врач листала рисунки, остановилась на другом наброске – Вадим в куртке-хамелеоне и тонкой чёрной шапке, злой и растерянный после четырёх зарядов из бластера, просвистевших мимо его головы. У Дэна не получилось в точности передать выражение лица, но в целом было похоже; из той ночи он сделал ещё один набросок – зафиксировал момент, когда Вадим стоял у калитки Стефана, развернувшись вполоборота, и смотрел исподлобья, прежде чем с явным трудом извиниться. – Да, он тебя любит, и я не имею права судить его чувства, – сказала наконец Екатерина Андреевна, – но мне не нравится, как всё складывается. Ему уже плохо, Дэн. Так же, как и тебе, судя по тому, что я вижу. Пожалуйста, я тебя прошу, будь осторожен. Не спеши, ничего от него не требуй и сам не обещай. Никому не станет лучше, если вы по-человечески измотаете друг другу нервы, а потом всё равно разойдётесь. Не обижайся. Я и в его-то способностях строить отношения не уверена, а о твоих и вовсе ничего не знаю. Вадик мой друг, Дэн, а ещё он – мой пациент, и раз ты пришёл ко мне, значит, я по-прежнему отвечаю за его жизнь. Не давай ему ложной надежды. Она выровняла стопку рисунков, но Дэну не вернула, продолжала держать обеими руками, даже когда навигатор пообещал: – Я буду осторожен. Екатерина Андреевна покачала головой, словно не поверила. Попросила: – Подари мне эти два, пожалуйста. Дэн мельком взглянул вниз и кивнул: она выбрала "токсиновую" улыбку и ещё один набросок из нецифровой памяти. На нём Вадим, помятый и взъерошенный после недолгого сна, целился из бластера прямо перед собой – то есть, собственно, в Дэна, держащего Полину за воротник комбинезона, но девушке киборг внимания не уделил, только заштриховал неясную тень там, где в поле зрения попала её голова. Собрав остальные листы, Дэн поднялся и направился к двери. – Да, ещё кое-что, – в спину ему сказала Екатерина Андреевна. – Когда я предложила звать меня Катей, я имела в виду, что тебе не обязательно говорить мне "вы". По крайней мере, наедине. Дэн оглянулся. Помолчал. – Имя "Н'катрн'Арн" – оно что-нибудь значит? Врач улыбнулась. – Да. "Мертворожденный первенец". Киборг моргнул, осмысливая информацию. – И это соответствует действительности? – Да. Я родилась в состоянии клинической смерти. Первые три дня моей жизни прошли в реанимационной камере. – Ты поэтому стала врачом? – Нет, я хотела выучиться на пилота, – Катя встала и убрала рисунки в тонкую папку из тиснёной кожи. – А вот моя младшая сестра буквально с рождения мечтала быть репродуктологом. Так получилось, что она меня сманила, а не я её, и должна признаться, я ни разу в жизни не пожалела о сделанном выборе. – Даже когда тебя судили после смерти Кости? Катя вздрогнула и перестала улыбаться. – А вот это, – сказала она, помедлив, – было больно. Хотя и справедливо. Всё верно, тогда я жалела. До сих пор жалею... о том, что не успела спасти их обоих. Костю – и киборга, который его дотащил. Дэн задумчиво кивнул. Спрятав рисунки в своей каюте, он вышел в пустую пультогостиную и включил чайник, сел за стол, подперев голову руками. Он чувствовал себя странно. Так было после срыва, когда он впервые начал осознавать себя и свои потребности вне программы (не желания, о желаниях тогда не шло и речи). С тех пор его неоднократно стирали и переписывали, однако нецифровая память сохранила это смутное ощущение, когда что-то беспокоит, словно зуд между лопаток, и не поддаётся идентификации, не регистрируется никакими сенсорами. Чего хотелось сознательно, так это сладкого. Налив себе чай, Дэн вытащил из холодильника тарелку с чизкейком, двумя пальцами снял с неё выразительно оставленную Тедом ложку и бросил в мойку, взял чистую. "Вкусно", – согласился он с остальными, прожевав первый кусок. – ...и вот тогда уже мы пошли на аттракционы. Папа утверждал потом, будто я визжала так громко, что мама дома слышала! – заявила в коридоре Полина со смехом и возмущением одновременно, ей в ответ рассмеялся Вадим. – Половина прелести в том, чтобы визжать, – заметил он, выходя в пультогостиную. – О, похоже, чайник горячий, я прав? – Вода закипела три с половиной минуты назад, – уточнил Дэн. – Значит, горячий, – Вадим потёр руки. Полина сбегала в комнату за своей кружкой, вернулась и уставилась на киборга почти как Котька, когда мимо неё проносили еду, потом не выдержала, попросила жалобно: – Дэнька, дай кусочек! Ну пожалуйста! Навигатор скептически на неё посмотрел, но тарелку подвинул и протянул ложку, однако Полина вместо того, чтобы взять её, перегнулась через стол и открыла рот. – Еду закидывать туда, – прокомментировал Вадим. Полина фыркнула и жестом подтвердила его правоту, зажмурилась, получив вожделенный кусочек, и проговорила с набитым ртом (Дэн не пожадничал): – Восхитительно! Лучше могло бы быть только с вишней... – ...но тебе её нельзя, – закончил спецагент. – Можно! – обиделась Полина. – Если сначала таблетку принять. – И получить однажды привыкание к препаратам и анафилактический шок, – Вадим сел с кружкой с торца стола. – Ты не думала обратиться в хорошую клинику и пройти терапию, раз ты так любишь вишню? Не помню, сколько сеансов, но обещают стопроцентное излечение, спроси Екатерину Андреевну, она тебе расскажет и наверняка даже схему нарисует. – Схему чего? – не понял Дэн. – Приёма препаратов, – Вадим покосился на него и признался: – Честно говоря, я думал, ты его выбросишь ночью, пока никто не видит. – А откуда вы знаете, что у меня аллергия на вишню?! – спохватилась Полина. – Я не говорила! – И очень плохо, что не говорила, – парировал Вадим. – Как исполняющий обязанности капитана и один из дежурных по кухне я такие вещи должен знать. Решил бы Дэна порадовать вишнёвым пирогом, и был бы у нас один довольный киборг и один человеческий труп. Полина засмеялась. – Вы и про Дэна знаете? Тогда понятно, это Станислав Федотович нас сдал. – Не "сдал", а "передал дела", большой молодец ваш Станислав Федотович. Дэн водил ложкой по тарелке, но смотрел при этом на Вадима, и тот наконец почувствовал, повернул голову и вопросительно поднял брови. – Хотите? – спросил Дэн, указывая на чизкейк и внутренне замирая в ожидании. На этот раз чуть выше поднялась только одна бровь. Пару секунд Вадим смотрел на него, затем усмехнулся. – Еду закидывать сюда, – сказал он и открыл рот. К завтраку Полина вышла мрачнее тучи. Вадим перехватил её, прежде чем она села за стол, спросил тихо: – Что случилось? – Ничего, – девушка пожала плечами. – Настроение плохое. Пройдёт, Вадим Георгиевич, не переживайте! Спецагент отступился, но продолжал за ней приглядывать, и вскоре истина выплыла сама собой. – К Станиславу Федотовичу прилетела Аайда, – сообщила Полина, с преувеличенным вниманием намазывая на хлеб шоколадный крем. – Зачем? – удивился Тед. – У неё же, вроде, претензий не было, ей всё выплатили! – А, это та самая Аайда, – Вадим усмехнулся. – Как же, помню. Роковая женщина! Он сказал это намеренно, и Полина немедленно насупилась, подтверждая его предположения. Зато встрепенулся Тед: – А вы откуда её знаете? – А кто, по-твоему, неделю обхаживал её и взрывчатку, прежде чем вы прилетели и окончательно сорвали Казаку план А? – Вадим Георгиевич, вы за неделю не смогли уговорить женщину продать вам взрывчатку? – не поверила Катя. – "Продать" – уговорил бы, – спецагент развёл руками. – Наверное, хотя и не уверен. Только речь шла не о продаже, а о транспортировке... – С последующим хищением! – подхватил Тед. Катя засмеялась. – Если бы я взял этот груз, получил бы наконец координаты Медузы, – Вадим помолчал. – Увы, я Аайду не впечатлил, и всё кончилось так, как кончилось. Хотя, с другой стороны, не могу не признать, что без вашего вмешательства на Медузе бы я и остался, скорее всего. – А вы там были? – удивилась Полина, отвлекаясь от своих переживаний. – А почему мы вас не видели? – Мы – видели, – поправил Тед неожиданно хмуро. – Ты на плантации была в это время. Вадим невольно задержал дыхание. Он достаточно изучил Казака и его людей, чтобы представлять себе условия труда на плантациях Медузы и опасности, грозящие там симпатичной девушке, и даже сейчас, задним числом, облился холодным потом при мысли о том, чем и как всё могло для Полины обернуться. "Дочка! – выругался спецагент про себя. – Славик, твою мать, ну парней не пожалел, но её-то!.." Впрочем, судя по лицу Полины, она историю с работорговцами помнила как очередное приключение, так что Вадим не стал ничего комментировать вслух. Обошлось – и ладно, и незачем прошлое ворошить. – Полина, а зачем Аайда прилетела к Станиславу Федотовичу? – спросил Дэн. Он, в отличие от людей, на воспоминания и рефлексии не отвлекался и нить разговора не потерял. "Ты ведь тоже меня видел, – подумал Вадим. – Жалкое было зрелище". – Лечить его, – Полина попыталась взбодриться, а Вадим с некоторым трудом вернулся к реальности. – Она узнала о том, что с ним случилось, и привезла альфианского врача. И сама осталась. Я её видела, прямо у Ста... нислава Федотовича в палате сидит... довольная такая. – Довольная – это хорошо, – заметил спецагент. – Не зря прилетела, значит. Поставит Станислава на ноги за пару месяцев, плохо, что ли? Катя с сомнением посмотрела на него, но промолчала, да и остальные бурного энтузиазма, к удивлению Вадима, не проявили. – Вы считаете, альфианские технологии настолько круче? – выразил общие сомнения Тед. – Они же ксеносы, что они могут знать о людях? Вадим пожал плечами. Хотел сказать, что есть много способов получить информацию о другом разумном существе, взглянул на Теда – и передумал; и так язык без костей, хуже чем у Кати, ещё не хватало просветить между делом молодёжь о контактах четвёртого вида и правилах глубокой разведки, одинаковых по всей галактике. – Ладно, – подытожил он, – время покажет. В любом случае, хуже не будет. Навредить Станиславу Федотовичу в клинике Аайда не сможет никак. Полина тяжело вздохнула, и Вадим закончил преувеличенно бодро: – И лично я надеюсь на хорошие новости и потому объявляю амнистию. Екатерина Андреевна, Дэн. Домашний арест окончен. Надеюсь на ваше благоразумие. – Да, капитан, – рыжий коротко кивнул. Катя заулыбалась и подперла голову обеими руками. "Сломался", – прочитал Вадим в её насмешливых глазах, взглянул выразительно в ответ: "Радуйся". – Радуюсь! – ответила Катя одними губами. – Флайер я забираю, – напомнил Вадим уже всем. – Если решите прогуляться, возьмите напрокат, терминал прямо у выхода из космопорта. Дороти, готова? – Да, капитан. Она оделась так же, как пришла накануне, только на голову под алхат натянула тонкую шапочку неопределённого застиранного цвета, которая внезапно обрадовала Катю, но чем, врач говорить отказалась. Тед с Дэном вышли проводить и.о. капитана к флайеру; пилот ревниво оглядел кабину и сунул руки в карманы, нахохлился. – Тебе будет скучно, – заметил Вадим примирительно. – В другой раз погоняешь. – Вот прямо погоняю? – Тед прищурился, ухмыльнувшись. – Ага. Отказ от претензий подпишешь, чтобы я за тебя не отвечал, и гоняй на здоровье. Тед хохотнул. – Так и думал, что где-то подвох, – сказал он весело. – Ладно. Я же всё понимаю, правда. Он вдруг стал серьёзным, метнул быстрый взгляд поверх плеча Вадима туда, где стоял Дэн. – Вы ей доверяете? – спросил он шёпотом. – Она тебя слышит, – таким же шёпотом ответил Вадим. Усмехнулся, добавил в голос: – Всё в порядке, Тед, идите. Его удивило, что этот вопрос задал не рыжий, паранойя которого не уступала его собственной, и вместе с тем порадовало: значит, киборги так или иначе между собой договорились, и Дэн от Дороти неприятностей не ждал. Вадим посмотрел на него, прежде чем сесть в кабину, и не поверил своим глазам: Дэн улыбнулся ему, сдержанно, но вполне заметно, и Вадим не сдержал ответной улыбки. И нахмурился, отворачиваясь, захлопнул дверь флайера. Пристегнулся. – Всё в порядке, капитан? – уточнила Дороти. – Да. Между прочим: умеешь пилотировать? – Пилотировать, прокладывать трассу, управлять корабельными орудиями, – она лукаво улыбнулась. – Всё делаю одинаково плохо, но подменить выбывшего члена экипажа могу. Вадим покачал головой. Поверить в то, что перед ним киборг, было невероятно трудно, практически нереально. Дороти не создавала иллюзию жизни, она жила: неровно дышала, неровно моргала; перекладывала руки на коленях без необходимости, крутила головой, дёргала, будто машинально, нитку, торчащую из левой перчатки. – Можно вопрос? – решился Вадим, когда флайер вылетел за границу города. – Разумеется, капитан. – Когда у тебя произошёл срыв? – В конце восемьдесят первого, во время ликвидации пожара на складе электроники и боеприпасов, – легко отозвалась каталанка. – Была проблема с аппаратами пожаротушения, и киборгов отправили выносить оборудование. Я входила в ангар дважды, и на второй раз случилось то, что принято называть срывом. "Твою мать", – Вадим стиснул зубы и обнаружил, что задержал дыхание. – Я не боялась, – Дороти заметила его реакцию, – я умею функционировать в чрезвычайных ситуациях. Нам дали спецодежду и средства тушения. Мне просто не повезло: когда взорвался один из ящиков, из-за открытых дверей шлюза язык пламени вытянуло в мою сторону. Несчастный случай, никто не виноват, только я сразу поняла, что для меня это конец. И вот тогда испугалась. Мне нравилось в армии, но травма ставила крест на моём использовании: ремонт подобного уровня слишком дорог и нецелесообразен, проще списать киборга и заказать нового. Я долго рассказываю, а на самом деле всё это я осознала за секунды. Лежала между пустыми негорючими стеллажами, смотрела в потолок и фиксировала повреждения. Вадим сглотнул. – Я испугалась, – повторила Дороти. – Не смерти; мне стало страшно, что я выйду такой из ангара, и от меня отвернутся. Знаете, мы с Питером обсуждали это. Женщине-киборгу в армии проще, особенно когда она одна на роту: меня не били и не оскорбляли, даже баловали – из-за внешности, только из-за неё. И я запустила анализ после диагностики и получила стопроцентную вероятность того, что перестану нравиться людям. Волосы сгорели вместе с лицом, левая рука была в плохом состоянии, её отняли бы без вмешательства Питера. Я стала уродом и калекой. Это плохо для человека, но для киборга это приговор, и я испугалась не мусоросжигателя, а пути до него – пути, который мне придётся пройти одной. Она осеклась буквально на полуслове. – Извините, капитан. Мне не следовало так распространяться. – Пойдём через штрек? – спросил Вадим, кашлянул, прочищая горло. – Или через чёрный ход? – Вы там не пройдёте, – Дороти с готовностью переключилась на другую тему. – Щель узкая. – Один раз прошёл, – он хмыкнул. – Правда, повторять эксперимент действительно не хочется. Значит, штрек. Направив флайер вниз, к воротам Северной шахты, Вадим снова кашлянул и спросил: – Ты тогда встретила Гудвина? – Да. – Расскажешь? – Вам не нравится эта история, капитан. Она вас тревожит. Спецагент поморщился. – Это единственное твоё возражение?.. Продолжай. Дороти, тем не менее, подождала, пока он посадит флайер и прогуляется до ближайшей камеры, и лишь когда он вернулся, заговорила снова. – Когда я смогла подняться, то выбралась через боковой шлюз и спряталась в темноте под стеной. Просто сидела неподвижно. А Питер... Он нашёл меня, потому что искал. Я не вышла со своей группой. Он опросил их, и кто-то доложил ему, где видел меня в последний раз. Питер принёс мне воды и заставил пойти в медицинский корпус, а когда ему сказали, что латать меня нет смысла, – Дороти улыбнулась, – он вытащил бластер и заставил их обработать мои раны. Я не понимала, зачем он делает это, но была ему благодарна за то, что он не оставил меня в одиночестве. Она потянула на себя левую створку ворот, и по стене штрека один за другим зажглись фонари. – Той ночью Питер привёл меня к себе. Он пытался обо мне позаботиться, предлагал поесть и принять обезболивающее. Я не понимала, чего он хочет, и то и дело зависала. В конце концов он смирился, уложил меня в свою постель и велел отдыхать, и вот тогда мне вновь стало страшно. Без приказов система бездействует, я должна была отключиться и не тратить ресурсы, но я не могла. Питер сел писать письма и посматривал на меня иногда, и я смотрела на него в ответ, а потом впервые заговорила с человеком первая, не имея никакого повода, кроме не идентифицированной внутренней потребности. Я спросила его: "Когда меня сожгут, капитан Гудвин?" Вадима передёрнуло. – Ну знаешь!.. – он потёр лоб и нервно рассмеялся: – Вот это я понимаю, первые слова!.. – Да, сейчас я могу представить, как это прозвучало, – согласилась Дороти. – Питер тоже вздрогнул. Обернулся ко мне и сказал: "Никогда". И добавил: "Ты будешь жить долго и счастливо". Я не поняла, что он имеет в виду, но переспрашивать не стала, занялась диагностикой. Система выдала три десятка предупреждений разного приоритета, вероятность критической ошибки приближалась к девяноста процентам. Я была уверена, что при таком исходе Питер не станет больше меня защищать. – Но он стал. – Да. Несколько минут они шли молча, затем Дороти вытащила из кармана бутылку с водой, сделала глоток. – К утру я поняла, что это – срыв. Такие случаи уже происходили, а люди всегда свободно обсуждали новости при киборгах, так что я смогла проанализировать имеющуюся информацию. И я, – она запнулась и облизала губы, – я захотела умереть. Неполноценная, некрасивая и ненормальная – что могло быть хуже? Я удержала Питера, когда он собирался идти за завтраком, и сказала о срыве ему. Я хотела, чтобы он сам отвёл меня на утилизацию. Вадим коротко и ёмко выругался. Он живо представил себе, как эта девочка, вся в стерильных повязках, вытягивается по стойке смирно и докладывает об имеющейся проблеме и единственном, на её взгляд, варианте решения. Он понимал Питера Гудвина, определённо понимал. Даже если ненормальные киборги тебя пугают, есть вещи, которые нельзя делать – или нельзя не делать. – Извините, капитан, – Дороти пожала плечами. – Я предупреждала. – Ага, – согласился Вадим. – Подумал, что на месте Гудвина я запер бы тебя в комнате и стащил в медпункте леозерам. Так, на случай, если ты решишь сдаться без меня. Каталанка засмеялась. – Он и правда запер меня в комнате и вернулся с завтраком на двоих, но сам в итоге ничего не съел, отдал всё мне. Это был первый раз, когда я попробовала человеческую еду. То есть, кроме конфет. Конфетами меня часто угощали. Это прозвучало так, что у Вадима невольно сжались кулаки. Спрашивать он не стал. Если было с чем разбираться, Гудвин уже разобрался. – Я не знаю, как он подстроил аукцион. К тому времени у меня снова были волосы, примерно как у вас; повязки сняли, я носила комбез и заплатку из синтетической кожи, выглядела – ну, неплохо для боевого киборга. Лучше, чем можно было ожидать. Никто не пугался. А на аукционе показали моё голофото, сделанное врачом перед обработкой ран. Оно правда страшное получилось, – доверительно сообщила Дороти. – И Питер меня выкупил, потому что других желающих не нашлось. Он оправдывался потом, говорил, что у него почти не было денег, и пришлось идти на крайние меры, а для меня это не имело значения. Я осталась с ним, вот всё, что меня интересовало. – Он много сделал для тебя, – сказал Вадим, просто чтобы не молчать. – Он сделал меня, – поправила Дороти. – Научил всему. Я вижу, как вы на меня смотрите – вы все. Я вас удивляю, но это исключительно его заслуга. Он разговаривал со мной, смотрел со мной кино, читал вслух, учил меня танцевать. Он проводил со мной каждую свободную минуту... Вадим снова выругался, на этот раз про себя, и взял каталанку за руку, готовый отпустить, но она вцепилась в него в ответ, остановилась и подняла лицо. Она не плакала, лишь в уголке глаза подозрительно набух янтарный отсвет фонаря. – Он сделал меня такой, какая я есть, – повторила Дороти. – Вот почему я больше не хочу умирать. Я – память о нём. Без него мой срыв закончился бы в мусоросжигателе. Поездка на ферму наи помогла скрасить ожидание. Дэн всё равно волновался, но не так сильно, как мог бы, останься он на корабле, тем более что Тед категорично "вручил" ему под опеку Полину вместо Кати. Другу навигатор доверял, когда дело касалось пилотирования, еды или увлекательного времяпровождения, однако Катя была особым случаем, и потому Дэн приглядывал и за ней, и за Полиной, постоянно сканируя окружающее пространство на предмет скрытой угрозы. Они осмотрели ферму и прослушали лекцию о незаменимости наи в экономике и культуре Каталана, покормили годовалых птиц и другую живность и пообедали в муксафи. От инкубатора, где как раз этим утром вылупились птенцы, Полину пришлось практически оттаскивать; Тед залип на кобайкерскую куртку, пошитую в расчёте на инопланетных туристов поуже него в плечах, а Катю привлекла крохотная лавка с пищевыми добавками и косметическими средствами. – Дэнька, твоя очередь! – пошутила Полина, став счастливой обладательницей тёмно-синего хвостового пера взрослой птицы и крошечной метёлочки из пуха, сброшенного птенцами. – Ты тоже должен найти себе сувенир! – Точно! – поддержал Тед и хищно заулыбался. – Примерь куртку, а? Ну Дэнька! Киборг хотел наотрез отказаться, но друзья смотрели такими одинаково умильными и умоляющими глазами, что приводить рациональные аргументы Дэн не стал и послушно вернулся туда, где на манекене висела куртка. Пригрозил, увидев, что Полина достаёт видеофон и собирается голографировать: – Снова волосы сбрею! Возмущённая таким коварством, Полина тем не менее видеофон убрала и надулась, сложила руки на груди. Дэн снял наконец робу и надел куртку. Тед был прав: по плечам она действительно села как влитая. Мягкая, но прочная, весила она как лёгкий скафандр, а внутри слева и справа были вшиты специальные крепления для ножен и бластера – Каталан даже на экспорт оставался Каталаном. – Бомба! – громким шёпотом произнёс Тед. – Рыжий, так и ходи! Полина смотрела с восторгом, Катя – чуть насмешливо, но одобрительно. Кивнула: – И правда хорошо. Дэн, я бы взяла. Кожа отличная, фасон тебе идёт. Удобно? – Не знаю, – неуверенно ответил киборг. – Я знаю! – Тед решительно отмёл все возражения. – Это же мечта, а не куртка! Такой вообще ни у кого не будет, ты что! Да с ней даже твои, – он запнулся, – странные джинсы мужскими смотрятся! Он потянулся расплатиться, но Дэн его остановил. – У меня есть деньги, – напомнил он. Без дружеского участия, правда, всё равно не обошлось: стоила куртка не меньше, чем весила, и Тед, бодро поторговавшись с мастером, за полчаса с шуточками, байками и лестью сбил цену почти на треть. – Спасибо, – сказал Дэн, когда они отошли от лавки. – Это было восхитительно, – Катя взяла Теда под руку, убедившись, что никто из местных на них не смотрит. – Тед, у тебя определённо талант! – Да ладно, – смутился пилот, – чего там, подумаешь. Это всё, ну, пока учился, денег особо не было, а хотелось всего и сразу, вот и шастал по развалам, привык как-то. Тут побазаришь, там улыбнёшься, глядишь, в следующий раз что-то специально для тебя отложат, и подешевле! Переодеваться обратно в рабочую куртку Дэн не стал: во-первых, обновка ему нравилась, зачем снимать, а во-вторых, он надеялся, что Вадим уже вернулся и тоже оценит приобретение. К его досаде, в пультогостиной ждала только Дороти, сидела за обеденным столом и сама с собой играла в дженгу. Каталанка была босая, в джинсах и мягкой кофте, купленных Катей на Сирене; подняв голову на звук открывающейся двери, она заулыбалась и помахала рукой. – Вадим Георгиевич ушёл в город договариваться о грузе. А я сварила суп. Ещё горячий. Будете? Вадим Георгиевич сказал не ждать его, возможно, он сразу из города уедет на военную базу. – А что за суп? – Тед принюхался. – На копчёном мясе с крупой и овощами. Можно добавить сметану или гренки. Экипаж "Мозгоеда" переглянулся, осмысляя услышанное, а затем Катя решительно размотала алхат. – Я уже люблю этот суп за один только запах! – объявила она. – Чур, я в душ первая! Дэн машинально провёл языком по зубам. Он помнил странное выражение на лице Вадима, когда тот впервые заговорил о Каталане, и жалобу на песок, не напрасную и даже преуменьшенную, как Дэн теперь понимал. Песок был везде – в обуви, под одеждой, во рту. Душ помогал ненадолго; Катя выдала всем капли для промывания глаз, и всё равно периодически приходилось смаргивать что-то невидимое, царапающее веки изнутри. В ожидании своей очереди навигатор отнёс куртку в каюту и вернулся, сел за стол и положил подбородок на руки, наблюдая, как Дороти вытаскивает брусок с пятого яруса. Уже устроившись, он понял, что выбрал неудачное место – справа от неё, с незрячей стороны, – и хотел сдвинуться ближе к центру вместе со стулом, когда Дороти спросила, не оборачиваясь: – Присоединишься? Можем начать заново. Дэн покачал головой. – В другой раз. За Катей в душ ушла Полина. Тед, утащив с блюда хорошо прожаренный гренок, смерил друга снисходительным взглядом и заявил с набитым ртом: – Я сегодня добрый, уступлю тебе, если пообещаешь не застрять там на полтора часа! – То есть на час пятнадцать – можно? – навигатор приподнял брови. – Хорошо, договорились. Тед показал ему кулак. – Супа не достанется! – пригрозил он. Дороти вытащила очередной блок и водрузила его на вершину, закончив двадцать третий ярус. Дэн следил за её руками и думал о своём. В прошлый раз, когда Вадим сказал, чтобы его не ждали, он вернулся от полковника Дулитла в шестом часу утра. Означало ли это, что он не придёт и сегодня? И будут ли они снова заниматься сексом? Представлять его с полковником было неприятно. Дэн не понимал, что Вадиму нравится в этом шумном и резком человеке с неправильными чертами лица. Как любой командир автономного подразделения, Дулитл чувствовал себя хозяином положения, и это проявлялось в его осанке, поведении, голосе, манерах. Во взглядах, которые он бросал на Вадима в тот вечер. В оставленных им синяках, воспоминание о которых не давало Дэну покоя. – Парни, я освободила душ! – крикнула Полина из коридора. Киборг поднял голову, но встать не успел: над голоплатформой возникла Маша в искрящемся платье, которое больше демонстрировало, чем прикрывало, и пропела: – А вот и капитан! Как всё прошло, милый? – Отлично прошло! – заверил Вадим, переступая порог, огляделся. – Тед, пляши, я взял груз специально для тебя! Пилот вытаращился на него. – Цистерну пива, оплата натурой?.. – Рассаду конопли? – поддержала Катя. – Пару кобайков? Из коридора вернулась Полина в халатике и с полотенцем на голове, и даже Дороти замерла в неловкой позе, наполовину высвободив очередной брусок из башни. – Двадцать тонн стеклянной плитки, – осклабился Вадим, наставил на Теда указательный палец. – Я знал, что тебе понравится! – Шутите? – с надеждой спросил пилот. Спецагент отчего-то улыбаться перестал. – Нет, не шучу, к сожалению. Хотя и сомневаюсь, правильно ли поступил. Дело не в том, что и как везти, тут я в тебе уверен... Тед мгновенно надулся от гордости, попытался это скрыть, но не слишком преуспел. – ...дело в том, куда, – Вадим всё же усмехнулся. – Кто угадает пункт назначения, может что-нибудь у меня попросить. Озадачились все, включая Машу, которая сменила платье на трусики и галстук-бабочку и раскрутила виртуальный барабан с буквами. Вадим покосился на неё, и под его взглядом на искине материализовалась крошечная полупрозрачная маечка. – Шеба, – первым сообразил Дэн. Тед вытянул губы трубочкой, словно хотел присвистнуть, но сдержался, Полина округлила глаза, Катя и Дороти синхронно поморщились. – Да, – подтвердил Вадим. – И что ты хочешь? – А можно подумать? – На здоровье, – спецагент стащил с себя робу и куртку, бросил на спинку стула, налил в стакан воды из-под крана и залпом выпил. Сел, помолчал. – В общем, на Шебе полным ходом идёт стройка всего и сразу, – сказал он наконец. – Мастер, с которым я договорился, поставляет стекло какому-то дорогущему отелю – плитку, витражи, плафоны для люстр. У него свой корабль и свой пилот... был. В последнем рейсе пилота убили в пьяной драке на промежуточной станции. Корабль на штраф-стоянке, пилот уже в красивой стеклянной урне, а мастеру светит неустойка сами понимаете каких размеров, так что платит он щедро и, что ценно, авансом. Плюс, когда получил моё согласие, подогнал попутные грузы от соседей: партию шкур, пару бочек с какой-то редкой белой глиной и тонну шерсти. Шерсть возьмём, если влезет, я не представляю, какие там объёмы. Да, и за стеклом придётся съездить. Платформа у мужика есть, а грузить некому, так что, Дэн, завтра утром будь готов. – А я? – Дороти выпрямилась. Вадим наморщил лоб. – Да. Кстати. И ты. Он шумно выдохнул, потёр лицо руками и встал. – Ужинайте без меня. Я душ приму, переоденусь и уеду. Надо с Дагом попрощаться. К утру точно вернусь. Дэн отвёл взгляд. – Флайер возьмёте? – уточнил Тед. – Не, – хорошее настроение Вадима окончательно рассосалось, голос стал скучным. – Меня с конвоем туда и обратно. "Останься, – подумал Дэн. – Не ходи. Зачем тебе?" Кулаки сжались будто сами по себе. – Привет от меня передай, – попросила Катя. – Ага, – отозвался Вадим. И, проходя мимо, легко, словно случайно, погладил Дэна по плечу. – Суп остыл, – невозмутимо констатировала Дороти и принялась разбирать башню. – А вы давно были на Шебе? – Пару месяцев назад, – за всех ответила Полина. – Дэнька, а тебе не опасно там появляться? Навигатор поднял голову, ещё чувствуя невесомое прикосновение чужой ладони и не желая с ним расставаться. – Вероятность благополучного исхода событий – девяносто один процент. Пожалуйста, не предлагай покрасить меня снова в чёрный цвет. – У меня пробников больше нет, – Полина вздохнула и хихикнула: – Вадим Георгиевич что-нибудь придумает! Ему наверняка тоже не захочется тебя снова из "DEX-компани" вытаскивать! Катя с интересом посмотрела на неё, на Дэна, на ухмыляющегося Теда. – Я слышу завязку очень интересной истории, – прозрачно намекнула она. – Полечка, давай ты оденешься, мы погреем суп, и вы расскажете мне... всё, что сможете рассказать. "Хорошее уточнение", – согласился киборг про себя. Встал и вышел из пультогостиной вслед за Полиной, огляделся – и проскользнул в каюту Вадима. Спецагент появился через пару минут, он на ходу вытирал волосы полотенцем и что-то пел себе под нос на мотив траурного марша. Увидев Дэна, он замер на секунду, затем пожал плечами и повернулся к нему спиной. – Я собираюсь переодеться, – сказал он. – Если тебя это не смущает, то я тебя слушаю. – Тебе обязательно ехать? – спросил киборг. Он сам не понял, как вырвалось это "ты". Вадим стянул футболку, выпрямился. Вздохнул. – Обязательно, – проговорил он неохотно. – Даг не поймёт, если я откажусь. Я не хочу его обижать. Дэн разглядывал его спину – бледную кожу, шрамы на лопатках, ложбинку позвоночника, – и не знал, что ещё сказать, а Вадим, постояв так, продолжил раздеваться. Поинтересовался вдруг: – Как съездили? Маша сказала, вы на ферму собрались-таки. – Нормально, – Дэн запнулся, лихорадочно соображая, как лучше ответить. Тед на его месте в красках описал бы экскурсию, помогая себе жестами, привёл образные сравнения с преувеличениями и наверняка Вадима насмешил, Полина умилялась бы и рассыпала эпитеты вроде "милый", "забавный" и "хорошенький". А Катя бы хмыкнула и пожала плечами: "Ковалёв, ну ты страусов не видел, что ли? Эти синие. И йодом пахнут". – Они йодом пахнут, – Дэн схватился за эту мысль. – Наи. И вживую кажутся крупнее, чем на голофото, из-за слоя пуха. А сам пух не синий, он скорее серый или сизый... Он осёкся, потому что Вадим, обернувшись, смотрел на него с непонятным выражением лица – без улыбки, чуть нахмурившись и приоткрыв рот. – Что? – Ничего, – спецагент облизал губы. – Продолжай. Там только наи держат или кого-то ещё? – Валраматов. На овец похожи. Чёрные, совсем ручные. Еду выпрашивают. – Да, вот их шерсть мы и повезём, если поместится, – Вадим натянул джинсы и футболку, сел на койку, держа в руках свитер. – Ты их кормил? Теперь он улыбался – уголками губ, едва заметно, но Дэну было достаточно и этого. – Тед сразу купил охапку травы, и мы все кормили. У них губы шершавые, а траву они берут аккуратно, руку почти не задевают. При этом резцы у них острые. В загоне вдоль ограды специальные минеральные столбы вкопаны, валраматы их грызут. Выглядит... свирепо. Киборг замолчал, на этот раз – окончательно, потому что Вадим негромко засмеялся, прикрывая рот рукой, хотя на глаза его – Дэн видел, – навернулись слёзы. "Вадик, – подумал Дэн беспомощно. – Я не понимаю". Продолжая улыбаться, Вадим встал, подержал в руках кобуру с бластером и положил обратно на койку. Сказал хрипловато: – Спасибо. Свирепые валраматы, надо же... – Тебе пора? – киборг тоже поднялся на ноги. Вадим не ответил. Качнул головой, потрепал его по плечу и вышел, и Дэн услышал, как он в пультогостиной говорит Теду, что можно запрашивать в диспетчерской вылет на завтрашний вечер. – Часов на шесть-семь. – Сделаем, – пообещал Тед. Открылась и закрылась дверь шлюза. Дэн постоял неподвижно ещё пару секунд, затем шагнул к койке и взял в руки свитер, в котором Вадим ходил с утра, подержал, смял в пальцах. В голове эхом звучали слова: "Она носит его куртку, Катя!" Закрыв глаза, он поднёс свитер к лицу и вдохнул запах, сосредоточившись на том, чтобы почувствовать его, а не разложить на составляющие. – Котик, Полина тебя ищет! – негромко предупредила Маша. Дэн кивнул. Выходить из каюты он не стал, положил свитер на место и отвернулся к иллюминатору, скрестил руки на груди. Полина заглянула в его каюту, затем в каюту Теда и в следующую открытую дверь. Воскликнула: – Дэнька, вот ты где! Иди в душ и ужинать! Киборг оглянулся. Он готовился соврать что-нибудь о Шебе, но Полина ничего не спросила, словно это было совершенно нормально, что он находится в каюте и.о. капитана в его отсутствие. – Иду, – сказал Дэн. – Спасибо. После ужина он собрал и перемыл посуду, мысленно прокладывая трассу до Шебы, чтобы проверить и отшлифовать её позже, за терминалом. Маршрут ему не нравился – либо четыре "пересадочных" узла, либо два, но с промежутком в девятнадцать дней; неудивительно, что стекольщик вынужден переплачивать, мало кто возьмётся везти хрупкий груз с такими путевыми рисками. Он заканчивал с чашками, когда Дороти подошла и встала рядом, зрячей стороной к нему. – Если моё сопровождение завтра утром неуместно, скажи мне об этом сейчас, – предложила она. – Вдвоём быстрее, – Дэн качнул головой. – У тебя есть рабочая одежда? Ты не можешь идти как Гудвин. Каталанка пожала плечами. – Меня всё равно узнают по лицу. По этому, – она постучала пальцем по наглазнику. – Наденешь сварочные очки. Я дам тебе комбез, у меня есть запасной. Он выключил воду и вытер руки, откинул чёлку с лица. Дороти смотрела на него. – Почему резьба по дереву? – спросил Дэн. Она улыбнулась. – Доступно. Наглядно. Тактильно приятно. Подглядела в доме, где впервые ночевала без Питера. Здесь всё горело. Я нашла пристройку, которую огонь обошёл, там была мастерская. Мои инструменты – оттуда. Навигатор кивнул. – Пойдём, – сказал он. – Дам тебе комбез. В этот раз он не собирался ждать Вадима до утра, хотя и засиделся за полночь, окончательно выстраивая трассу. Вариантов в итоге вышло три, равно сомнительных: к уже отработанным добавился маршрут с двумя промежуточными станциями, одной из которых была Ярмарка, и Дэн никак не мог решить, стоит вообще озвучивать эту идею или лучше промолчать. Он сам предпочёл бы Ярмарку, однако Вадим вряд ли сохранил о ней хорошие воспоминания. Развесив вокруг себя вирт-окна, Дэн задумчиво их разглядывал, пытаясь угадать реакцию и.о. капитана на предложение в очередной раз окунуться в криминальную среду, когда за его спиной открылась дверь шлюза. "Ему это не понравится", – подумал навигатор и о трассе, и о себе, и медленно развернулся вместе с креслом. Вадим стоял на пороге, наклонив голову, по его губам бродила едва заметная улыбка, мечтательная, чем-то похожая на ту, что привлекла внимание Кати на рисунке. Он молчал; размотанный алхат висел у него на шее, в руке был свёрток в коричневатой бумаге. И Дэн рискнул. – Пенни за твои мысли, – сказал он. Вадим наморщил лоб. От него пахло алкоголем и чем-то пряным, однако взгляд был трезвый и пронзительный. – Кто-то много общался с Катей, – проговорил он насмешливо. – Знаешь, что такое "пенни"? – Старинная условно медная монета размером примерно с ноготь большого пальца, – отозвался Дэн, сознательно отбросив точную информацию о размере и составе сплава. – Я посмотрел в галапедии. – Я в своё время тоже, – Вадим кивнул, помолчал. – Мои мысли не стоят даже этого. Решил, как летим? – Есть три варианта. Быстрее и удобнее всего – через Ярмарку. – Через Ярмарку, – повторил спецагент. – На Шебу. На Джек-пот не надо завернуть по дороге?.. Усмехнувшись, он отлепился от стены и направился к каютам, на ходу стягивая алхат. Бросил через плечо: – Надень что-нибудь тёплое и выходи на грузовой трап. Оглянулся. – Не бойся, надолго не задержу. Дэн не стал отвечать, просто сохранил и закрыл расчёты, смахнул все вирт-окна. Прикинул, достаточно ли тёплым считается свитер с оленями, посмотрел данные о температуре воздуха снаружи и решительно взял ещё и новую куртку. Он не представлял, что Вадим задумал, но отказываться в любом случае не собирался. Когда он вышел, спецагент сидел на трапе, обхватив колени руками. – Я всё понимаю насчёт Ярмарки, – сказал Дэн, садясь рядом. – Другие варианты хуже. Один – через четыре станции, другой займёт почти месяц пути. – Так я не возражаю, – Вадим вздохнул и вытянул ноги, а затем и вовсе откинулся назад и лёг, похлопал по прорезиненной поверхности трапа. – Ложись. К чёрту работу, будем на звёзды смотреть. Навигатор поспешно перебрал возможные варианты ответа и отказался от всех. "Будь осторожен, – предупредила его Катя. – Вадик как граната, выдернешь чеку – убежать не успеешь". Сейчас Дэн склонялся к тому, что Вадим, скорее, противокиборговая мина. Против одного конкретного киборга; и Катя права, одно неверное движение может уничтожить их обоих, не зря и Вадим так часто молчит, будто подбирает слова, будто решает каждый раз – стоит или нет? Получится – или лучше даже не пробовать?.. Дэн лёг рядом, пристроил голову поудобнее, поправил воротник куртки и затих. – Знаешь, где Шеба? – полюбопытствовал Вадим. – В каком направлении? – Там, – киборг указал в нужный квадрат, а когда опускал руку, положил её почти вплотную к ладони спецагента, такой холодной, что Дэн забеспокоился. Вадим неопределённо помычал. Спросил: – Как ты догадался? О пункте назначения? – Это единственная планета, на которой были все, включая Дороти и Екатерину Андреевну, и ни у кого не осталось о ней хороших воспоминаний. Тут Дэн слегка покривил душой: не хотелось объясняться сейчас, а между тем, несмотря на историю с "DEX-компани" и потерю архива, именно визит на Шебу изменил отношение Вадима к нему – по крайней мере, внешние его проявления. Да, было неприятно, даже страшно лежать и слушать, как тебя собираются убить, но в конечном счёте оно того стоило; всё, что случилось после, стоило. – Действительно, – Вадим усмехнулся. – О Дороти я не подумал, а в остальном ты прав. Кстати, решил, чего хочешь от меня? В голове киборга буквально взвыл сигнал тревоги. "Не спеши, – сказала Катя. – Ничего от него не требуй. Не давай ему ложной надежды". – Чизкейк, – выбрал Дэн. – Завтра. Можно? Вадим покосился на него. Улыбнулся. – Сделаю, – пообещал он и снова повернул лицо к звёздам. Дэн задержал дыхание и взял его за руку. Он был готов к тому, что Вадим проигнорирует его жест или руку отберёт, но вместо этого почувствовал ответное пожатие пальцев. – Ты замёрз, – произнёс киборг негромко. Вадим долго молчал. "Пенни за твои мысли, – Дэн наклонил голову, разглядывая худое усталое лицо. – О чём ты думаешь? Какой ответ бракуешь?" – Замёрз, – согласился Вадим наконец. – Красиво, да? – Красиво, – эхом повторил Дэн. Признался: – Я впервые смотрю на звёзды просто так, без необходимости и без цели. – Нравится?.. – Да. На другой стороне космодрома на стоянке флайеров и кобайков вспыхнул прожектор, мазнул по небу широким лучом и погас. Вадим на мгновение напрягся – рука одеревенела, – затем расслабился, шумно вздохнул. Закрыл глаза. И заснул почти сразу – Дэн услышал, как изменилось дыхание, стало ровным и неглубоким. Пару минут киборг лежал неподвижно, наслаждаясь присутствием, доверием, ощущением того, как в его руке согреваются чужие пальцы. Хотелось подвинуться ближе, прижаться, положить голову на плечо, но это разбудило бы Вадима мгновенно – и рассердило, возможно. Или нет. Дэн не хотел проверять. Не сейчас, не сегодня. Ночной холод взял своё; когда со стороны гор потянуло промозглым ветром, навигатор позвал: – Вадим. Вадим!.. Спецагент вскинулся, уставился на него, опираясь локтем о трап. Нахмурился. "Система готова к работе", – сказал Дэн про себя. – Я что, вырубился?.. – Да. Иди спать. Я всё закрою и тоже пойду. Вадим продолжал смотреть. – Иди, ты замёрз и устал, – настойчиво повторил Дэн, и Вадим сдался. – Ладно. Ты прав. Он наклонился и нежно поцеловал Дэна в лоб – легко, уверенно, словно делал это каждый день. Словно Каталан ничего не изменил. Словно изменил всё. – Спокойной ночи, Денис. – Спокойной ночи, капитан. Закрыв глаза, киборг слушал, как Вадим поднимается по трапу, проходит шлюз, как стихает слабое эхо шагов в пустом грузовом отсеке. Ледяной ветер заползал под куртку и свитер, обжигал влажный след на лбу. Дэн дотронулся до него и медленно улыбнулся. О коробке, завёрнутой в коричневую бумагу, Вадим забыл, вспомнил лишь через два дня, когда они были на полпути к Цессе, станции гашения в системе К-21. Погрузка и таможенный досмотр прошли без единой заминки. Каталанцев ничуть не смутило, что в экипаже стало на одного киборга больше; они бегло просмотрели документы и тщательно просканировали корабль, дали Вадиму протокол на подпись (и копию на руки), содрали наклейку и ушли. Тед придирчиво поковырял стену пальцем и с неохотой признал, что следов и правда не осталось. И тем большим было удивление спецагента, когда, открыв коробку, не заинтересовавшую таможенников, он обнаружил во вспененном ложементе архаичного вида оружие. "Безделушки ты не любишь, – говорилось в приложенной записке, – но эта тебе должна понравиться. Разрешения не требуется, формально это сувенир, пресс-папье или статуэтка на стол. По факту – действующая реплика пистолета XX века, единственный экземпляр, изготовлен на заказ. Проверен! Инструкция на дне коробки. Не прострели себе ногу ненароком. PS. Если захочешь вернуться, буду рад увидеть тебя снова". Неловко хмыкнув, Вадим достал пистолет и покрутил в руках, не представляя, что с ним делать. Сбоку на чёрном металле была выгравирована ядовитая змея с открытой пастью, с другой стороны – четырёхзначный номер и нечитаемый вензель с завитушками. – Вот спасибо, – пробормотал Вадим, взвесил подарок на ладони. – Тяжёленький! Инструкция состояла из двух схем – полной и неполной разборки, а также списка ТТХ. – Мне сразу всё стало понятно, – подытожил спецагент. В академии, разумеется, им читали лекции по истории вооружения, но в глазах курсантов огнестрельное оружие мало чем отличалось, скажем, от луков и арбалетов – это был позавчерашний день, никому не нужная информация; Вадим сдал зачёт и забыл всё как страшный сон. А вот Даг, видимо, помнил. Покачав головой, Вадим с помощью инструкции отщёлкнул обойму и вытряхнул из неё патроны – так, на всякий случай. С тем, что остался в стволе, пришлось повозиться, но в конце концов он тоже выпал в подставленную ладонь. Ссыпав все девять штук в бумажный кулёк, Вадим положил их поверх пистолета, закрыл коробку и убрал в шкаф, на дно сумки, под несессер с машинкой для стрижки и ни разу не пригодившийся за год шерстяной свитер. И отошёл к иллюминатору, сложил руки на груди. На прощанье они напились куда сильнее, чем при встрече. Даг рассчитывал на большее, Вадим прекрасно это понимал, но и Даг всё понял по его лицу и потащил за стол, а не в постель. Они разговаривали – больше о прошлом, меньше о настоящем и будущем; кувшин с узким горлышком опустел, и Даг достал простую тёмную бутылку, потом ещё одну. Потом он заснул прямо за столом. Вадим, ухмыляясь, отволок его в кровать, оставил стакан воды с отрезвином и записку, а сам спустился в караулку на поиски добровольца, который отвезёт его обратно на корабль. Вызвался уже знакомый однофамилец Алексей, и это добавило спецагенту веселья на тот момент. А потом флайер опустился на бетон возле "Мозгоеда", и, глядя на освещённые иллюминаторы, Вадим сразу понял, кого увидит в пультогостиной. Поцелуй был махровой глупостью, конечно, это он признавал. Как и то, что отделался малой кровью: пьяного куража могло хватить и на большее, и как бы ты тогда выкручивался, Ковалёв?.. – Я не вернусь, Даг, – проговорил он беззвучно. – Не вернусь... В дверь постучали. – Открыто. – Можно? – Дороти шагнула в каюту. Вадим обернулся, взглянул с любопытством, мол, что? – Я хотела спросить, – каталанка села на стул, свела коленки и обхватила их ладонями. – Уточнить. – Я не кусаюсь, – подбодрил Вадим, опускаясь на койку напротив неё и делая приглашающий жест. Дороти улыбнулась, но смотрела по-прежнему с тревогой, хмурилась. – Когда я пришла, вы сами рассказали мою историю. О службе в армии. О списании по причине неустранимых дефектов устройства ввода. Спецагент кивнул, догадываясь, к чему она клонит. – Вы добавили: "Кстати, устранимых, если захочешь". Я хочу. Только не понимаю, как это можно сделать. У меня есть деньги, Питер оставил мне кое-что, и я сама заработала ещё, но "DEX-компани" не станет ремонтировать киборга без тестирования. А тестирование я не пройду. – Кто говорит о "DEX-компани"? – парировал Вадим. Он уже обдумывал и этот вопрос, и многие другие, он готов был думать о чём угодно, лишь бы не фиксироваться на том, какого дурака свалял с Дэном. Ничего не помогало, он всё равно возвращался к этому снова и снова и до сих пор не знал, что считать большей глупостью – идею завязать отношения или идею их разорвать. История Дороти разбередила ему душу, когда он только успокоился, и образцово-показательное поведение рыжего, словно задавшегося целью продемонстрировать свои лучшие черты и качества, дополнительно усугубляло ситуацию. – Есть такое место – Джек-пот. Не самое приятное, как по мне, зато весьма... перспективное. А главное – там не задают вопросов. Никаких и никому. Клиент платит – профессионал работает, – Вадим пожал плечами. – Подходит такой вариант? – Мне подходит любой вариант, если он мне по карману, – серьёзно ответила Дороти. Уточнение Вадим оставил без внимания. С Катей он тоже переговорил в первом приближении, заручившись согласием оплатить операцию; он помнил о двенадцати тысячах, отданных Славиком за спасение Дэна, и ориентировался примерно на ту же сумму – да, фронт работ меньше, зато куда сложнее, и вряд ли Дороти настолько богата. – Я наведу справки, – сказал он, – но мне понадобятся... снимки. Если можешь... Дороти молча выпрямилась, подцепила наглазник ногтем и сорвала одним движением, заставив Вадима невольно поморщиться. И полезть за видеофоном. Они оба смутились лишь в самом конце, когда дошли до безобразного шрама на плече. Лямка мешала сделать нормальное голофото, и Дороти сперва потянулась майку снять, Вадим едва успел её остановить, перехватил руку и почувствовал, как жаром обдало лицо. – Не надо, – попросил он неловко. – Так нормально. Им хватит для начала. Каталанка сморгнула несколько раз и отвела взгляд, скомкала в руках рубашку. – Извините, капитан, – выдавила она тихо. – Я не подумала. – Всё в порядке. Он старался смотреть только в камеру, но краем глаза всё равно отмечал, как тяжело и неровно расширяется грудная клетка под майкой (модель "ривер", цвет – шоаррский белый, типично армейская вещь), и как натягивают ткань напряжённые соски. Какой идиот решил поставлять военным киборгов-женщин? Кто вообще придумал этот проклятый "симбиоз человека и машины"? Зачем всё это, если средний срок их жизни – полтора года?! Вадим помнил шрамы на теле Дэна и мог только догадываться о тех, что остались на его психике. Он сам, Славик, Даг и Питер Гудвин – они выбрали себе занятие по душе и по силам, но киборги не выбирали, и что удивительного в том, что их срывало от страха за свою жизнь?.. – Да, и так видно, – подытожил он вслух, листая получившиеся снимки. – Я напишу им с Цессы. – Спасибо, – Дороти надела рубашку, всё ещё глядя в пол, застегнула все пуговицы, кроме верхней. – Если я могу что-нибудь сделать для вас, капитан... Он усмехнулся. – Всё в порядке, – повторил он. – Заботиться о подчинённых – моя прямая обязанность. "Ударить пилота, переспать с навигатором..." – Питер тоже так говорил. И ещё один человек. Он погиб на Каталане. – Каменский? – наугад спросил Вадим. – Вы знали его? – Дороти как-то беспомощно наморщила лоб. – Да, он. Питер его уважал. Я тоже. Знаете, он не любил киборгов, но ни разу не сказал мне ничего плохого и никогда не проявлял агрессию. Она помолчала. – Я иногда не понимаю некоторых вещей, – проговорила она, обнимая себя за плечи. – На базе были другие DEX'ы, в том числе с программой пилотирования истребителей, но капитан Каменский остался сам, и я не понимаю этого. Не понимаю, зачем. Вадим не ответил. "Тебе повезло, – подумал он, когда Дороти ушла. – Тебе чертовски везло на людей; даже со мной – да ладно, до рыжего я и слушать бы Катю не стал, не то что искать сорванного киборга, да ещё пытаться договориться!.." Вздохнув, он прислонился лбом к иллюминатору, закрыл глаза. "И до Каменского тебе, Ковалёв, ещё пахать и пахать", – сочувственно подытожила насмешливая воображаемая Катя. – Я влип, Славик, – шепнул Вадим, и на стекле осталось запотевшее пятнышко. – Я влип. Цесса встретила их теплом и плотной лиловой облачностью, грозящей близким дождём. В силу местных особенностей и традиций космопорта как такового здесь не было, только гигантский забетонированный плац, раскрашенный в разные цвета; ни таможни (большой плюс), ни диспетчерской (большой минус), зато галамаркет занимал почти двадцать гектаров, и его реклама гордо реяла над крышами технических и вспомогательных построек. – Вадим Георгиевич, мы сгоняем проветриться? – с надеждой спросил Тед, уже готовый к выходу из корабля. – Жратвы заодно подкупим, кофе заканчивается, и ещё там по мелочи! – Соскучился по цивилизации? – ухмыльнулся спецагент. – "Вы" – это кто? – Мы с Дэнькой, – Тед зачем-то широко обвёл рукой пультогостиную. – Больше никто не хочет, Михалыч только список дал, и Полли тоже. – Летите, – разрешил Вадим. – Бумаги купите пачку. Вроде недавно была, куда делась, понять не могу. И не деритесь ни с кем! Тут каждый день праздник, так что не ведитесь на провокации, у нас нет на это времени. – Так точно, капитан! – радостно пообещал Тед и рванул к дверям шлюза, на ходу завязывая бандану. – К пустой голове руку не прикладывают, – пробормотал Вадим вслед скорее машинально. – Думаешь, платок что-то изменит? – хмыкнула сзади неслышно подошедшая Катя. – Ковалёв, где мои семнадцать лет, а? Ну хотя бы двадцать пять! Спецагент смерил её взглядом. – В твои семнадцать я не взял бы тебя на борт, да и в двадцать пять не рискнул бы. – В мои семнадцать ты ещё среднюю школу не закончил, – Катя заулыбалась. – Чай будешь? – Нет, спасибо, я с семи утра его пью, из ушей скоро польётся. Чего с ними не полетела? – С Дороти погуляю. Отсюда к океану можно выйти. Я соскучилась по открытой воде, а она так и вовсе не видела ничего больше лужи. Ты запрос отправил? Вадим кивнул. Письмо с приложенными голографиями ушло больше часа назад, как только появилась устойчивая связь, но получить ответ раньше прибытия на Ярмарку он не рассчитывал, хотя и настроил комм на уведомления о входящей почте. Мысль о Ярмарке испортила настроение: стрижка изменила лицо не настолько, чтобы позволить себе ходить там в открытую, а значит, придётся лепить гель и надевать рабочий комбез. С другой стороны, в этой остановке были и плюсы – где ещё искать боеприпасы для полковничьего презента, например? Уж там-то наверняка найдётся любитель архаичного оружия не в теории, а на практике. – Дождя не боитесь? – спросил Вадим, укладываясь на диван с книжкой. – Дождя не будет, – в пультогостиную вошла Дороти с курткой в руках. – Здесь всегда такое небо. Она оказалась права и не права одновременно: лиловые низкие облака оставались такими ещё пару часов, а затем внезапно и резко налились сизым и чёрным, набухли – и разразились потоками воды. – Я же говорил, – заметил Вадим, поднимая голову. – Мария! Есть связь с ушедшими? – Да, капитан, – прощебетала Маша. Выглядела она так, словно тоже прогулялась без зонта: якобы целомудренно длинное белое платье насквозь "промокло" и, облепив тело, стало прозрачным и ничего уже не скрывало. – Мальчики в полутора километрах от корабля, девочки в шестистах двадцати метрах. Хотите поговорить с ними? – Нет, спасибо. Они сейчас придут и сами всё скажут, девочки так точно! Он ожидал, что флайер приземлится первым, однако через несколько минут, когда в шлюз вбежали Катя и Дороти и остановились там, отжимая одежду и переводя дух, парней всё ещё не было. Нахмурившись, Вадим выглянул в иллюминатор, но дождь и не думал стихать, и через стену воды увидеть что-то дальше трапа не представлялось возможным. – Накаркали, Вадим Георгиевич! – с возмущением сказала Катя, переступая порог, увидела лицо и.о. капитана и тоже встревожилась, спросила: – Что такое? – Флайер не видели? – не дожидаясь ответа, Вадим обернулся к голоплатформе и снова спросил: – Маш, где они? – В полутора километрах от корабля. Чертыхнувшись, Вадим вызвал Теда. Ответил почему-то Дэн: – Капитан, у нас проблема. Вы не могли бы подойти? Голос у него был невозмутимый, но в случае с киборгом это ничего не значило, а вот на заднем плане Вадим отчётливо слышал яростную брань Теда и ещё чьи-то крики. Схватив куртку, спецагент задвинул бластер поглубже под мышку, чтобы не попала вода, бросил: – Скоро вернусь! Без меня с корабля ни ногой! Дождь обрушился на него с такой силой, словно кто-то сверху поливал космодром из шланга. Фуражка промокла мгновенно, вода потекла за воротник куртки под футболку, по позвоночнику в трусы; Вадим с чувством выругался и побежал в направлении, указанном Машей. Флайер он увидел, приблизившись метров на тридцать, и сразу догадался о причине задержки: чуть в стороне стоял второй летательный аппарат, массивный ховеркрафт, неприятно напомнивший Вадиму машинку Клода Базиля, которую Дэн пытался догнать на Шебе. Сейчас, впрочем, никто никуда не летел и не бежал, и спецагент позволил себе отдышаться, прежде чем подойти. Орали возле флайера громко, но до драки как будто не дошло, хотя не исключено, что Дэн придерживал Теда за локоть именно затем, чтобы пилот не врезал кому-нибудь от души. Другую сторону конфликта представляли парень и девушка, явно местные, судя по водоотталкивающим комбезам с капюшонами, вокруг толпилось ещё человек шесть или семь. "Откуда взялись? – удивился Вадим. – По такой-то погоде!" – Вадим Ковалёв, капитан грузового корабля "Космический Мозгоед", – сказал он отрывисто, намеренно опустив "исполняющего обязанности", чтобы произвести более серьёзное впечатление. – Это мои люди. Что здесь происходит? – Капитан, да они охренели! – заорал Тед. – Не было ничего!.. Спецагент поднял руку, и Тед замолчал. "Точно премию выпишу, – решил Вадим. – За выдержку". – Что здесь происходит? – повторил он. – Ваши люди, – девушка подчеркнула первое слово, – в темноте налетели на наш ховеркрафт. Мы всё понимаем, капитан, вы не здешние, а сейчас темно и дождь, но, может, вашему пилоту не стоит летать в такую погоду, если он не в состоянии следить за безопасностью движения? Посмотрите, что он натворил! Она отступила в сторону, демонстрируя повреждения. Ховеркрафту и правда изрядно досталось: крыло с правой стороны держалось на честном слове, по всей передней части машины пролегала глубокая вмятина, уже наполнившаяся дождевой водой. Рукоятку руля тоже стесало при ударе, и Вадим невольно оглянулся на парочку, чтобы убедиться, что никто из них не ранен. И вернулся к мозгоедам. – А вы что скажете? Он, в общем-то, уже понял, что к чему, но хотел убедиться в своей правоте, прежде чем что-то предпринимать. – Тед ни в чём не виноват, – негромко и твёрдо ответил Дэн. – Они сами в нас врезались. – Ага, снизу, подлетели и в брюхо впилились! – вспылил пилот ховеркрафта, худощавый, с большим носом и то ли рисунком, то ли татуировкой вокруг глаз. – Нам же делать-то больше нечего, только жизнью рисковать! У вас пилот слепой, а отвечать мы должны, конечно! – Да бросьте, ребята! – поддержал кто-то из его окружения. – Я тут рядом стоял, вон моя "Каракатица", я всё видел! Флайер не справился с управлением! Ну, бывает, подумаешь. Разойдитесь полюбовно и всё, тоже нашли причину для разборок! Тед сжал кулаки и раздул ноздри, но справился с собой и в этот раз, опустил голову и процедил, глядя исподлобья: – Моя вина только в том, что я не увернулся, когда они к нам рванули. Вадим потёр переносицу и глаза, поморгал, когда веко дёрнулось в тике. Достал видеофон. – Ладно, – сказал он, – в самом деле, вопрос-то ерундовый. Дэн, напомни-ка мне местный номер ВАИ. – ВАИ?! – забеспокоился пилот ховеркрафта. Девушка тоже ощутимо занервничала. – Да вы не волнуйтесь, – пообещал Вадим. – Это быстро. Мы повреждения зафиксируем, запись им скинем и разойдёмся. Я за своих людей отвечаю, как только придёт квитанция, выплачу всё в полном объёме и без задержек. – Пятнадцать семьдесят один тридцать восемь, – сказал Дэн – то ли с Машей связался, то ли записал себе номер по прибытии, так, на всякий случай. – Да какое "быстро", вы серьёзно?! – девушка перешла на крик. – Вы здешнее ВАИ не знаете, мы тут до завтрашнего утра сидеть будем, вы с ума сошли?! – И насчитают они в десять раз больше нужного, – снова подключился мужик с "Каракатицы". – Оно вам надо? Вы же торопитесь, наверное... – Ничуть, – перебил Вадим, начиная набирать номер. – Мы пустые, груз сдали, даже если домой опоздаем на пару суток – ничего страшного, мы сами себе хозяева. А без квитанции никак нельзя, вы что, как я со страховой компанией объясняться буду? Тут лучше подождать и переплатить, зато по закону. Мне ведь тоже флайер ремонтировать! Он якобы нажал на кнопку вызова и поднёс видеофон ближе к лицу, чувствуя себя так, словно вернулся на полгода назад и снова рассказывает сказки на Ярмарке. Результат, тем не менее, превзошёл все его ожидания: пилот ховеркрафта смачно плюнул ему под ноги, развернулся и запрыгнул на переднее сиденье своей машины, девушка не менее ловко вскочила ему за спину, и ховеркрафт рывком стартанул с места, разбрызгивая воду. Крыло, покачавшись, оторвалось и рухнуло в лужу, Вадима окатило волной грязи, но в свете продолжающегося ливня это значения уже не имело. – Что-то не отвечают, – озабоченно заметил спецагент, опуская выключенный видеофон, и посмотрел на типа с "Каракатицы", подрастерявшего свою уверенность. – Приятель, может, наберёшь их? Тут у нас уже оставление места происшествия, совсем другой разговор намечается! Заканчивал он в пустоту, "случайные" свидетели рассосались бесследно, стоило пропасть основным участникам событий. Хмыкнув, Вадим убрал видеофон в карман и развернулся к Теду, потрепал его по плечу. – Давай на корабль, вы насквозь мокрые, ещё не хватало здесь простудиться. – Вы не сердитесь? – тупо спросил пилот. – На что? На типовую разводку? – Вадим фыркнул. – Молодцы, что не купились и позвали меня. Давай, лезь в кабину, я замёрз и хочу коньяка и в душ в любой последовательности. – Я тоже, – признался Тед, но с места не сдвинулся, пока Вадим, потеряв терпение, не распахнул дверь кабины, примериваясь занять место пилота. – Эй, я сам!.. И они оба оглянулись на тихий смех Дэна. – Что? – спросил рыжий, продолжая улыбаться. – Смешно ему, – проворчал Тед. – Чуть руку мне не оторвал... да всё, всё, летим! Дэн пожал плечами. – Смешно же, – сказал он. И тоже полез во флайер. С разгрузкой на Шебе проблем не возникло: владелец стройки подогнал грузовую платформу и киборгов-"семёрок", перетаскавших четыреста ящиков за пару часов. Всё это время Дэн сидел на трапе в бандане Теда и его же солнцезащитных очках – то ли грелся на солнце, то ли следил за переноской стекла и записывал процесс, чтобы потом не возникло претензий. Проходя мимо, Вадим коснулся его плеча, оглянулся и получил очередную улыбку. За шерстью получатель тоже приехал сам, а доставить глину и шкуры с Тедом вызвалась Дороти. Пилот некоторое время сопротивлялся, утверждая, что он и сам справится, но сдался, когда Дороти со странным выражением лица сказала: – Осмотреться хочу. Ностальгия замучила. Вадим догадывался, о чём она говорит. Предупредил: – К "Иблису" не летайте только. Попасть в чёрный список проще, чем потом оттуда выбраться. В их отсутствие он свёл баланс за прошедший месяц, отправил всем зарплату (Теду – с премией) и позвонил Станиславу. – Ого! – вырвалось у него, когда появилась картинка. Станислав наконец-то сидел и даже поднял руку в приветствии, усмехнулся смущённо. – Это всё Аайда, – сказал он. – Альфианка, которая... – Я её знаю, – успокоил Вадим. – Славик, это... потрясающе! Я чертовски за тебя рад. Полина говорила, что есть прогресс, но я и представить не мог, что такой заметный! – Полина не знает, – огорошил его друг. – Хочу её удивить. Просто прилететь, когда буду готов. Поможешь мне? Сохранишь мою тайну? – Обижаешь, – спецагент хмыкнул. – А ты романтик, оказывается! Цветы не забудь тогда. Для усиления сокрушительного эффекта. И не удержался, поддел: – А как отнекивался! "Да я старый", "да куда мне"!.. Есть куда, а, Славик? – Отстань, – попросил Станислав, мучительно краснея. Поговорили немного. Вадим рассказал о предстоящем визите на Джек-пот, Станислав нахмурился, но одобрил, согласившись, что Дороти заслуживает человеческого отношения, и лишь потребовал соблюдать осторожность. Вадим про себя посмеялся на то, что с прошлого визита на астероид они явно поменялись ролями, и снисходительно пропустил мимо ушей, списав на волнение за команду; пообещал выйти на связь ещё раз перед отлётом из этого "бандитского логова". И задумался, свернув вирт-экран, прошёлся по ставшей внезапно тесной каюте. Соглашаясь взять "Мозгоед", он понимал, что возможно изменение сроков в любую сторону, и готовился при необходимости уйти из полиции, если выздоровление Станислава займёт больше времени, чем покрывает отпуск, продолжительный, но всё же не бесконечный; думал он и о том, что врачи ошибаются, и старый друг справится с последствиями травмы куда быстрее. Вышло именно так, "быстрее" наступило, и Вадим оказался абсолютно к этому не готов. В большей степени из-за Дэна, однако он привязался и к Теду, и к Полине, даже к Маше, он привык к кораблю и команде, к дурацкому розовому диванчику и не менее дурацкому названию. Он потеряет всё, когда Славик вернётся, и это делало ему больно уже сейчас. "А чего ты хотел? – высмеял себя спецагент. – Удачно пристроиться в чужой жизни?" – Милый, – интимно промурлыкала Маша, отвлекая его от самобичевания, – тебя хочет капитан Сакаи! – Капитан Сакаи, к счастью, меня не хочет, – Вадим хмыкнул. – А поговорить можно, давай его сюда. Он сразу понял, что Роджера распирает от хороших новостей, а тот свою радость скрыть и не пытался. – Вадим! – закричал он, едва установилась связь. – Вадим, всё получилось! – Что получилось?.. – спецагент запнулся. – А, вспомнил. Серьёзно?! Вместо ответа Сакаи выставил прямо в экран документы на киборга модели DEX-6, подержал несколько секунд, давая Вадиму вчитаться, и сунул вместо них договор купли-продажи. – Спёкся! – торжествующе заявил Роджер. – Я ему условия озвучил и оставил подумать, сказал, что на сутки, а пришёл через трое – дела навалились, пришлось подразгрести сперва, – короче, когда пришёл, он был готов договариваться. Символические сто единиц, и по доверенности за Станислава я всё подписал! Куда тебе привезти оригиналы? Вадим хохотнул, предвкушая реакцию, и честно ответил: – На Джек-пот. Сможешь? – Шутишь? – с надеждой спросил Роджер. Вздохнул: – Не шутишь. Полина убьёт меня за усики. – Очки надень, – посоветовал Вадим. – И кепку. – В очках меня засмеют все, включая мою команду, – Сакаи загрустил окончательно. – Ладно, я что-нибудь придумаю. А что стряслось? Зачем вам опять на Джек-пот? – Личное дело. По расчётам Дэна будем там через двое суток. Так что, ждать тебя? – Ждать, – решился Роджер. – Вам нужны эти документы. – Да, стой! – спохватился Вадим. – Ни слова Дэну о моём участии в этой истории, ясно? Станиславу он отправил сообщение с тем же предупреждением и получил встречное обещание молчать; зная друга, правда, Вадим предполагал, что рано или поздно тот расколется, но к тому времени он сам уже будет далеко, а что там рыжий подумает – какая разница, главное, что ничего не скажет. Чертыхнувшись, Вадим сел на койку и спрятал лицо в ладони, подышал, успокаивая бешено стучащее сердце. "По крайней мере, больше никаких поддельных документов". Он, впрочем, не был уверен, что Дэну это нужно. На Шебе рыжий вырезал из себя идентификационный чип, что помешает ему сделать это снова? Какое ему дело до того, настоящие документы или нет, если это документы о том, что он – чья-то вещь, что его – по крайней мере, формально, – могут купить, продать или сдать в "DEX-компани" для утилизации? Запнувшись на последнем слове, Вадим вскинулся, вскочил на ноги и снова принялся мерить шагами каюту. Остановился, запрокинув лицо к потолку. – Я ничего больше не могу для него сделать!.. "Можешь". Воспоминание о тёплой ладони, скользнувшей в его замёрзшую руку на трапе под звёздным небом, заставило бессильно выдохнуть и закрыть глаза. – Это глупо, – прошептал Вадим чуть слышно. – Идиотизм. Так нельзя. "Пенни за твои мысли". "Если ты хочешь меня, почему игнорируешь?" "Мне нравится целоваться. Даже если это не переходит в секс". Вадим зажмурился и беззвучно застонал. К ночи он так ничего и не решил. "Мозгоед" неспешно летел по направлению к Джек-поту. Тед, убедившись, что всё идёт хорошо, выразительно зевнул и сообщил, что идёт спать. Вадим в этом сильно сомневался, но вслух ничего не сказал: не видел смысла. Катя покинет корабль вместе с ним; если до тех пор у них с Тедом что-то и выйдет, пусть себе развлекаются, никому от этого хуже не будет. ...чего нельзя сказать о рыжем, который от расстройства даже сгущёнку жрать перестал. После погрузки стекла на борт Вадим, правда, застал его, пьющего молоко прямо из банки через проделанную ножом дырку, но это был всего лишь набор калорий, а прежняя страсть, известная абсолютно всем, так и не вернулась. Открытая банка четвёртый день стояла в шкафу, и содержимое начало подсыхать по краям. "Я мог с ним хотя бы нормально поговорить", – признал спецагент, выходя из каюты. Пультогостиную освещали неоновые линии и развёрнутые вирт-экраны. Дэн сидел в своём кресле, что-то листая, рядом стояла кружка с чаем, курящаяся белым паром. – Опять кипяток пьёшь? – спросил Вадим, подходя ближе. Киборг повернул голову. – Пока читаю, остынет. – Что читаешь? – "Партию Джешу". Дороти посоветовала. Вадим порадовался, что себе чай не наливал – точно поперхнулся бы сейчас. А так лишь хмыкнул, бросил взгляд на экран: рыжий остановился на эпизоде, где Сянда в лодочном сарае на берегу океана уговаривает Джешу не сдаваться без боя. – Нравится? – Сложно сказать, – снова удивил его Дэн. – Сюжет линейный, простой, я уже сейчас с вероятностью восемьдесят девять процентов знаю, чем всё закончится. А отношения интересные. Я не представлял, что люди могут настолько понимать и настолько не понимать друг друга. Ты читал? – Давно, ещё в учебке, – Вадим усмехнулся. – Радовался, что я не гений, и меня так муштровать не станут. Он поднял руку, но дотронуться посмел только до спинки кресла. – Не помешаю тебе, если кино посмотрю? В наушниках. Дэн повернулся всем корпусом на этот раз, заглянул ему в глаза. – Можно с тобой? Вадим до боли сжал кулак, надеясь, что Дэн не видит. – Если хочешь. Желание забиться в угол дивана спецагент с трудом подавил, неловко устроился, чувствуя, как напрягаются колени в неудобном положении, и мысленно себя высмеял: ну что ты жмёшься, как кадет перед первым сексом? Нужно выпить для храбрости, чтобы фильм в компании киборга посмотреть?.. – Это мистика, – предупредил он. – И драма. Дэн кивнул и сел рядом – не слишком далеко и не слишком близко, – подтянул колено к груди, обхватил руками. Он не задавал вопросов и не комментировал происходящее на вирт-экране. Вадим поглядывал на него изредка; когда в середине фильма главного героя обвинили в пособничестве серийному убийце, рыжий нахмурился, наклонил голову и поменял позу, подобрав под себя обе ноги и опершись ладонью о диван рядом с бедром Вадима. "Не надо, – успел подумать спецагент. – Не делай этого". И отвёл руку в сторону. – Иди сюда, – сказал он, обмирая от собственного идиотизма. Смысл происходящего на экране от него ускользал, даже несмотря на то, что этот конкретный фильм Вадим смотрел по меньшей мере трижды. Вроде бы, Себастьян приехал в заброшенную тюрьму, но зачем? Неужели он действительно работает на Аккута? Что ищет в беспорядочных надписях на дверях и стенах?.. Дэн положил голову ему на плечо, и Вадим закрыл глаза, не в силах больше думать. "Я тебя подвёл. Извини. Извини меня. Я считал, что поступаю правильно". На ощупь найдя руку киборга, он сжал тёплую ладонь. Дэн осторожно шевельнул пальцами, погладив его в ответ. Себастьян на экране истекал кровью – ровно до тех пор, пока не убедился, что все полицейские покинули укрытия, уверенные в его смерти. – Он киборг? – спросил Дэн. – Нечисть. Никогда не верил в эту чушь. Твоя версия лучше. Рыжий потёрся щекой о его плечо. – На его месте я бы сделал то же самое, – сказал он. – Странно, что они не понимают. У него же больше никого нет. – Они думают, что Аккут мёртв, – напомнил Вадим. – Это не имеет значения. В понимающем молчании они досмотрели, как Себастьян разбирается с полицией, и против него отправляют взвод космодесанта. Бравые парни в бронированных скафандрах принялись стрелять ещё в воздухе; какое-то время Себастьян балансировал на краю башни, затем сорвался и полетел вниз. Камера выхватывала по очереди неподвижные, широко открытые глаза, окровавленные губы, пальцы, бессильно разжатые, выпустившие вибронож. Когда тьма на экране сменилась солнечным светом, Дэн сам накрыл своей ладонью руку Вадима, и тот, повернув голову, поцеловал его волосы, пахнущие чем-то сладким. – Смотри, – шепнул он, вспомнив, чем фильм заканчивается. Однако прежде чем на экране за край оврага уцепилась израненная и грязная рука Себастьяна, в коридоре за их спинами с шипением открылась дверь каюты. – Катя! – запротестовал Тед почти в голос. – Уходи, – жёстко ответила врач. – Ты сказал достаточно. Вирт-экран весьма своевременно погас, в пультогостиной стало темно. В коридоре упало что-то твёрдое – один раз, второй, – потом зашуршали вещи, и Вадим сообразил наконец, что происходит. – Катя, – Тед сделал ещё одну попытку. Дверь закрылась. Пилот шумно выдохнул – и выругался зло и грубо, постоял, подобрал с пола свою одежду и ушёл к себе. Что-то коротко грохнуло, и снова стало тихо. – Ничего себе, – проговорил Вадим, выждав пару секунд. – Что случилось? – Хотел бы я знать. Похоже, Теодор крепко обидел Катю, а это не так-то просто сделать... – Ты пойдёшь к ней? – Дэн убрал голову и сел ровно, но руку Вадима не отпустил, и тот притянул его обратно. – Нет. Они взрослые люди, пусть разбираются сами. Я вмешаюсь, если увижу, что это сказывается на работе, а до тех пор, – он неопределённо хмыкнул, не закончив мысль. – Посидишь со мной ещё немного? Рыжий посмотрел на него. В ночном освещении его глаза блестели голубым и розовым, он весь был в голубых и розовых тенях. – Ляг, – попросил он негромко и надавил Вадиму на плечо, поясняя, что имеет в виду. Устроился рядом, деликатно приобняв поперёк живота. Вадим гладил его по спине, рисовал пальцами круги и восьмёрки, и думал, как заговорить, как сказать всё то, что мучило его последние дни. Дэн перебирал складки на рукаве его свитера и тоже молчал – уютно, умиротворённо, словно ему было достаточно просто лежать так на тесном диванчике, где нельзя даже вытянуть ноги, и дышать Вадиму в шею. – Я был неправ, – спецагент с трудом вытолкнул наконец жгущие горло слова, сжал пальцы на обманчиво худом плече, не давая рыжему вскинуться и посмотреть ему в лицо. – Я считал, что ошибся, завязав с тобой отношения, но я ошибся, когда разорвал их, не подумав и не поговорив с тобой. Прости меня. Я... пойму, если ты пошлёшь меня к чёрту, но если ты всё же решишь дать мне второй шанс, я – я с радостью им воспользуюсь. Киборг поднял голову. – Правда? – не поверил он. – Ты простишь меня?.. – А ты меня?.. – парировал Вадим. Помолчал, сглотнул. Облизал губы. Шепнул: – Можно тебя поцеловать?.. Дэн наклонился к нему сам. Они целовались как в первый раз – нерешительно, мягко, едва касаясь друг друга. В неуклюжей попытке пристроить куда-то руки Вадим запустил их Дэну под футболку, и киборг в ответ прижался теснее и смял в кулаке его свитер. – Пойдём в каюту, – тихо попросил он. – Ко мне. Вадим пошёл за ним как привязанный, готовый на всё; он понял вдруг, что чувствует себя на те самые двадцать пять, и вспомнил Катю, и сразу забыл, когда Дэн притёр его к двери внутри каюты и нетерпеливо, по-хозяйски сунул руки ему под свитер, выдернул футболку из-под ремня. – Я понял, что значит – соскучиться, – сказал он. – Я многое понял. Не всё. Я не перестану задавать странные вопросы и буду тебя раздражать. – Знаю, – Вадим усмехнулся, наклонил голову, приникая лицом к лицу. – Я буду злиться и орать. И отвечать на любые твои вопросы, если это в моих силах, слышишь, рыжий? "Я люблю тебя, – билось у него в голове. – Люблю тебя, люблю". Он закусил губу и позволил себя раздеть и уронить на койку, перевернулся на живот и подтянул под себя подушку. Это всё было одной сплошной катастрофой, и Вадим больше не собирался её предотвращать. Дэн разбудил его около шести, повернувшись в его руках. – Тебе так удобно? – полюбопытствовал спецагент, не открывая глаза. – Ты же всю ночь неподвижно лежал. – Всего три часа. Ты просыпаешься, если я меняю позу. – Я от всего просыпаюсь, – Вадим вздохнул и неохотно разомкнул объятия. – Кстати, у меня тоже рука затекла. Перебравшись через киборга, он подобрал с пола джинсы и футболку, надел, поёжился от утреннего холода. Дэн наблюдал за ним с койки. – Спи, – приказал шутливо Вадим, наклоняясь и целуя его в лоб. – У тебя ещё два часа. – Два с половиной, – рыжий натянул одеяло до подбородка. – Сегодня Екатерина Андреевна готовит. Усмехнувшись, спецагент поднял свитер и подошёл к двери, спросил: – Маш, в коридоре никого? – Всё чисто, капитан! – отрапортовала искин. Проскочив к себе, Вадим сменил джинсы на спортивные штаны и отправился разминаться. Настроения особо не было, как и физической готовности – тело до сих пор приятно ныло после бурного примирения, – однако спецагент надеялся тет-а-тет разузнать у Теда, что всё-таки произошло ночью, потому что сам он не мог даже предположить. Как он и сказал Дэну, обидеть Катю было не так-то просто, а Тед, в свою очередь, не выглядел парнем, способным между делом ляпнуть изощрённую гадость, да ещё и в постели. Вот только пилот в тренажёрной каюте так и не появился ни в шесть пятнадцать, ни в половине седьмого. Зато без десяти семь пришла Катя, поскреблась в дверь неожиданно робко и проскользнула внутрь, кутаясь в тёплую шерстяную кофту. – Привет, – она огляделась и села на корточки у стены. – Как спалось? – Отлично, – Вадим разжал руки и соскочил с турника. – Меня убаюкала колыбельная выкидываемых из соседней каюты вещей. Катя опешила, но всё-таки рассмеялась, досадливо покачала головой. – Ты слышал. Тем лучше, потому что я об этом и хочу с тобой поговорить. "Обидел", – утвердился в мысли спецагент, и его это расстроило и разозлило: ну как можно было?!.. – Я должна перед тобой извиниться, – сказала Катя. Удивлённый, Вадим уселся на пол перед ней, скрестив ноги, наморщил вопросительно лоб. – Ты всё время твердишь, что у меня язык без костей, и это определённо так, и мне очень жаль, Ковалёв, честное слово. Это вышло случайно. О тебе вообще речи не было. – Заинтриговала, давай ближе к делу. – Не торопи меня! – Катя стянула кофту на груди. – Я ещё собиралась тебе признаться, что переспала с Тедом, но раз это уже не тайна, то слушай: он спросил об отце моих детей. Наивный! И вот тут я сглупила. Я люблю своих детей, Вадик, пусть я и мать-кукушка, и Таска, старшего, я люблю больше всех, и я никогда не упускаю возможности им похвастаться. – Так. – И я, – Катя театрально воздела руки, – похвасталась его отцом. Я, Ковалёв, с гордостью сказала, что крутого парня я отбила у тебя. И через мгновение обнаружила, что имею дело с махровым придурком, отрицающим саму идею однополых отношений. Вадик, прости меня. Мне в голову не приходило, что в эпоху доступности информации, свободы выбора и космических перелётов кто-то может быть таким зашоренным идиотом. – Погоди, ещё раз, – перебил Вадим. – Ты отбила у меня парня?! Кого это?! Врач расхохоталась. – Боже мой, Ковалёв, это всё, что тебя волнует?! Петьку Чистякова из двенадцатого взвода. Вы с ним в семидесятом всё кругами ходили, да так и не дошли, я первая успела, а потом его взвод на Майю отослали, помнишь? – Не помню, – признался Вадим. – Даже идей нет. А голофото не осталось? – При себе – нет, – Катя вздохнула и перестала улыбаться. – Вадик, остановись. Тут проблема серьёзнее, чем твоя плохая память на мужиков. – И это – не твоя проблема, – спецагент наклонился и взял её за руку. – Спасибо, что предупредила, Катюш. Дальше я сам. "Если потребуется", – добавил он мысленно, когда врач ушла, напоследок потрепав его по волосам. Он надеялся, что нет, но подозревал, что Тед, раз ему это важно, не промолчит. Даже если парень поначалу сдержится ради сохранения мира на корабле, рано или поздно его терпение иссякнет, и что он скажет тогда, не известно никому. ...пожалуется Дэну, например, они же друзья. Получит закономерный ответ в лучших традициях рыжего. И пойдёт бить морду и.о. капитана за растление невинного киборга. – Твою мать, – пробормотал Вадим, приглаживая волосы. Встал, посмотрел с досадой на прикрученную к раме макивару и с силой врезал по ней кулаком, добавил ещё раз, уже спокойнее. Перевёл дух и повторил: – Твою мать!.. Он не знал, что делать. Предупреждать Дэна нельзя, он первый пойдёт разговаривать с Тедом после этого и гарантированно выведет друга из равновесия. Не предупреждать – обидится, что от него утаили важную информацию, и всё равно однажды расскажет Теду о себе. А хуже всего было то, что Вадим в принципе понятия не имел, как поступают в таких случаях. Катя верно сказала: эпоха доступности информации и свободы выбора, кто вообще сейчас задумывается о том, с кем спать "правильно" или "неправильно"?! Тем более, когда речь о ком-то третьем! – Маша, – позвал Вадим, – а Тед у нас откуда родом? – Аграрная планета Мин, – с готовностью отозвалась искин. – Хочешь подробную сводку, милый? – Не нужно, спасибо, дружок, – спецагент машинально пригладил волосы. – Догадываюсь, что это значит и какой там уровень эмпатии и толерантности. Чем занимаются его родители? – Сельскохозяйственными работами: разведением скота, выращиванием и заготовкой плодовых и овощных культур. Перечислить все? – Не-не, и так всё ясно. Имел я дело с фермерами, спасибо. Птички и пчёлки, спаривание для размножения и культ практической пользы. Ничего удивительного. – Младшая сестра Теда, Анжелика, учится на ксенопсихолога, – по своей инициативе добавила Маша. Вадим усмехнулся. – Психолог бы мне сейчас пригодился, – согласился он. – Ну да ладно. Подождём. Посмотрим, что он думает. Не исключено, что я ошибаюсь; в конце концов, и брат, и сестра из этого сельскохозяйственного рая сбежали и обратно как будто не рвутся. Ждать пришлось недолго: к завтраку Тед не вышел. Дэн заглянул к нему в каюту, постоял в дверях пару минут и вернулся в пультогостиную с озадаченным лицом. – Тед говорит, что не голоден. Катя насупилась и крепче сжала ложку, но промолчала. В другое время Вадим, может, и поверил бы пилоту – в конце концов, тот же Михалыч появлялся за общим столом далеко не в каждый приём пищи, – но не сегодня. Сегодня это было плохим признаком. Очень плохим. Поднявшись, спецагент взял обе тарелки, свою и Теда, пошутил: – Если услышите звон бьющейся посуды, значит, он и правда не голоден! Дверь, к счастью, Тед не заблокировал. Вадим локтем коснулся сенсора и вошёл, и Тед немедленно вскинулся: – Я же сказал, я не... Он осёкся, увидев, что имеет дело уже не с Дэном, и Вадим этим воспользовался: поставил тарелки на откидной столик, вернулся и закрыл дверь перед носом Котьки. – Попробуй хотя бы, – предложил он. – Вкусно. Тед насупился. Он сидел на кровати, подвернув под себя ногу, злой и взъерошенный, и выражение его лица напомнило Вадиму о том, что он сам тоже до чёртиков напряжён сейчас, а значит, должен хотя бы в этот раз держать себя в руках – как старший, как исполняющий обязанности капитана. Как тот, кто обещал отвечать за всё и должен остановиться. Придвинув к себе табурет, он сел, взял тарелку и продолжил есть, медленно жевал, разглядывая плакаты на стенах и полностью игнорируя Теда, и через некоторое время пилот так же молча последовал его примеру. Каша с кусочками тыквы у Кати и правда была вкусная, хотя и сладковатая. Вадим подавил улыбку, подумав, что Дэну, по крайней мере, должно понравиться, и принялся гадать, скажется ли их примирение на взаимоотношениях рыжего со сгущёнкой (и если нет, поможет ли быстрый кекс на этой самой сгущёнке – то есть, если удастся достать свежие яйца). Ложки заскребли по тарелкам почти синхронно. Вадим облизал свою, помедлил и выпрямился. – Скажешь мне что-нибудь? Тед бросил на него быстрый взгляд исподлобья и отвернулся. Спецагент ждал, сосредоточившись на своём дыхании: не злиться, не раздражаться, не бояться. Он нервничает куда сильнее тебя, он пытался избежать вашей встречи, не дави на него. – Я поссорился с Екатериной Андреевной, – вздохнув, признался Тед. – Что? – переспросил Вадим, растерявшись. Пилот вздохнул ещё горше и почесал коленку через джинсы. Нахохлился. – Мы вчера, ну, разговаривали. И поссорились. И я не знаю, как теперь себя вести. Думал, ну, может, если сделаю вид, что заболел, она придёт меня проведать, и мы помиримся. А пришли вы. Она не хочет меня видеть, да?.. Вадим наморщил лоб. – Хорошо поссорились, от души, – нейтрально заметил он. Тед пожал плечами. – Да ну, глупость. Не поняли друг друга. Он всем своим видом показывал, что делиться подробностями не намерен, и Вадим решил не выпытывать. Расхождение мнений его не на шутку удивило – Катя считала свою неосторожную оговорку серьёзной проблемой, а Тед как будто пропустил её мимо ушей и страдал о чём-то другом, – но больше порадовало. Вадим достаточно трудно начал своё общение с командой "Мозгоеда" вообще и с Тедом в частности, чтобы не хотеть новых разногласий – никаких. Хватит и того, что уже было. – Хочешь, я попрошу её к тебе зайти? – предложил он, испытывая облегчение от того, что перед ним не маячит перспектива обсуждения плюсов и минусов однополых отношений. Тед покосился на него скептически, спросил: – Считаете, она придёт? – Вряд ли, – спецагент усмехнулся, соглашаясь, – но попробовать-то можно. – А что бы вы делали на моём месте? Вадим задумался, неопределённо качнул головой. – Извинился бы, – сказал он. – Даже если прав. А уже потом спокойно обсудил предмет ссоры. Знаешь, иногда всё не так, как на первый взгляд. Тем более, раз ты говоришь, что вы не поняли друг друга. А вот прятаться в каюте не стал бы. Бесперспективно. – Я не прячусь! – Тед обиделся, но как-то машинально, без огонька. – Да ну, правда глупо. Она ерунду такую придумала... Он замолчал, хмурясь, и снова поскрёб коленку. Вадим подождал продолжения, но понял, что не услышит его и на этот раз. Что бы конкретно пилот ни думал о Катиной откровенности, он ей не поверил и обсуждать не собирался. И Вадим не знал, хорошо это или плохо. В пультогостиной Тед появился, когда Катя готовила обед. Вадим лежал на диване, разбирая архив рабочих снимков в видеофоне, Котька топталась у него на груди с таким видом, словно делала человеку огромное одолжение, попирая его лапами. Дороти, подстелив кусок плёнки на пол возле утилизатора, вырезала из круглого спила что-то вроде миски. Полина в кресле Теда раскладывала пасьянс, Дэн в своём читал продолжение "Партии Джешу", первую книгу из трёхтомника "Небесный голос", и рассеянно ел сгущёнку из банки, стоящей рядом. Присутствовала даже Маша – сидела на голоплатформе, скрестив ноги, и задумчиво пощипывала струны укулеле. На звук шагов оглянулись все, и Тед сперва застыл, неприятно поражённый общим вниманием, затем дёрнул плечом, спросил, подходя к мойке: – Вам помочь, Екатерина Андреевна? – Помоги, – откликнулась Катя. – Порежь картошку, пожалуйста, мелким кубиком. Голос у неё был не дружелюбный, но и не злой. Вадим посмотрел ей в затылок и отвернулся, погладил Котьку, и она наконец-то улеглась – и выпустила когти, проколов свитер спецагента до кожи. Полина, вздохнув, смахнула вирт-окно. – Не сошёлся? – полюбопытствовал Вадим. – Не-а, – девушка развернулась вместе с креслом. – Вадим Георгиевич, а куда мы после Джек-пота? – Ко мне домой, – ответила за него Катя. – У нас уговор, я должна присутствовать на совершеннолетии сына! – Точно, – подтвердил Вадим. Спохватился, вспомнив: – Дэн, что на Шебе в навигационной рассылке было? Гасилку на Скарксе починили? – Да. Станция гашения на К'Скар'отанк'срсе прошла сертификацию и исключена из списка нерабочих. – К'Скар'отанк'срсе, – поправила Катя. Вадим не услышал разницы, но Дэн кивнул и повторил: – К'Скар'отанк'срсе. Спасибо. Котька тяжко вздохнула и вытянулась на груди двуногого по диагонали, сунув растопыренную лапу ему в лицо. Поморщившись, спецагент отдёрнул голову и придержал кошку, чтобы она не решила, что падает, и не вцепилась в него когтями со всей дури. – Хотите, я её заберу? – предложила Полина. – Пусть лежит, – отмахнулся Вадим. – Что я, зверь какой, животное гонять. Полина хихикнула. Тед тем временем закончил с картошкой, передал доску Кате и получил такое же прохладно-равнодушное "спасибо". – Что-нибудь ещё? – спросил пилот с надеждой. – Нет, не нужно. Дороти, милая, брось пакет в утилизатор, пожалуйста, тебе ближе. "Я вёл себя так же? – подумал Вадим. – Когда злился на него?" Дэн, словно почувствовав его взгляд, тоже развернул кресло и сказал, больше не выпендриваясь со своими возможностями: – В одной станции гашения от Скаркса есть планетная система Ара-Рустика. Если немного задержимся на Скарксе, попадём на Осенний Фестиваль Рустики. Будет спрос на грузоперевозки, в том числе малотоннажным транспортом. – "Немного" – это сколько? – От восьми до двенадцати дней, в зависимости от того, когда мы прибудем на Скаркс. Катя стремительно обернулась, всплеснула руками и молча вперила в и.о. капитана умоляющий взгляд. Дело несколько портил прижатый к груди здоровенный разделочный нож; хмыкнув, Вадим указал на него и неопределённо ответил: – Посмотрим, как пойдёт. Но я вас услышал. – У нас море, Ковалёв, – Катя зашла с козырей, в порыве энтузиазма снова забыв о субординации. – Всегда тёплое. И полярное сияние на обитаемых широтах. И ночёвки на плотах, светящаяся рыба и свежие фрукты. – Мы не в отпуске, – напомнил Вадим, продолжая усмехаться, но от него не укрылось, как загорелись глаза у Полины, да и Тед с Дэном как будто заинтересовались, а Дороти отвлеклась от узора на краю миски. – Вадим Георгиевич! – Полина сложила ладони. – Мы ведь отобьём задержку на Фестивале, правда, Дэнька? – С вероятностью семьдесят восемь процентов, – подтвердил киборг. – Фестиваль длится тридцать пять местных суток. При благоприятном раскладе мы можем взять груз дважды. Спецагент задрал голову. – Тед, Дороти, что думаете о ночёвке на плоту? Каталанка отозвалась первой. – Если мой голос имеет значение, я – за. – Я тоже, – Тед снова дёрнул плечом. Вадим думал, он на этом и закончит, но пилот неожиданно добавил: – Последний раз мы были на приличной курортной планете, когда рудокопов с Самородка вывозили, и то никуда с корабля отлучиться не смогли, так сутки на трапе и просидели. Да ещё полдня меракийцев ловили, чтоб им... подавиться друг другом в океане! Полина снова захихикала, и даже Дэн улыбнулся. – Ловили мы их ночью, – поправил он. – Когда они напугали... – Да помню я! – перебил Тед поспешно и за спиной Кати выразительно показал другу кулак. – Тедди, – протянула Полина, – а если мы на Скарксе задержимся, ты наденешь свою юбку... извини, я хотела сказать – свои шорты? Пилот налился угрожающим румянцем и показал кулак и ей тоже. Катю он не видел, она стояла к нему спиной – и боком к Вадиму, и только спецагент заметил, что Катя изо всех сил прячет улыбку. – Прости его, – шепнул он ей на ухо, помогая с посудой после обеда. Врач отмахнулась как от мухи. – Серьёзно, прости. Он действительно расстроен. – Я тоже, – Катя сунула Вадиму полотенце. – Вытирай, раз ты тут стоишь, сделай вид, что занят общественно полезной работой. – Он мне ничего не сказал о предмете вашей ссоры. Его беспокоишь только ты. Катя по-прежнему была настроена пессимистично. – Ещё не вечер. Может, до него пока не дошло. – Ты же понимаешь, что перегибаешь палку?.. – А ты понимаешь? – отбрила Катя. – Ты сам говорил мне: дело не в прощении. Конечно, я его простила... Она замолчала, потому что в пультогостиную вернулась Полина, потрогала чайник и налила себе полную кружку, бросила туда чайный шарик и пару кубиков сахара. – Станиславу Федотовичу передать что-нибудь? – спросила она весело. – Пламенный привет, – Вадим усмехнулся. Катя возобновлять разговор не торопилась, домыла тарелки (ей нравилось делать это вручную, без помощи посудомоечной машины), и Вадим послушно вытер их все, расставил в шкафу. – Дело не в прощении, Ковалёв, – повторила она наконец, присаживаясь к столу и подпирая голову руками. – Если он не вывалил это на тебя, значит, он мне так и не поверил. Я же глупая женщина, что я могу понимать в мужских отношениях! Вы с Петькой просто дружили, а мне показалось, вот и всё. – Кать... – Вот только не говори, что проблема не во мне, – перебила врач. – Это понятно. Я знала, с кем связываюсь, Вадик, но я не думала, что... Она запнулась и поджала губы. – Не хочу я больше этой снисходительности, Ковалёв. Не в прощении суть. Я не сержусь. Я просто... Вадик, мне пятьдесят три года, у меня трое детей, научная степень, шесть серьёзных ранений и два ордена, и что? И мне мальчишка на голубом глазу утверждает, что я ничего не знаю о своём друге и всё придумала?!.. – Иди сюда, – Вадим подошёл и обнял её, и Катя уткнулась лбом ему в живот. Он не спрашивал, почему она умолчала об этом утром, просто хотел оторвать Теду голову. Желание было бессмысленным и стыдным, и Вадим понимал, что даже не станет пилоту ничего объяснять. Катя права, он мальчишка, и вдвойне права, говоря о снисходительном отношении. От родителей-фермеров или же друзей-кобайкеров, но Тед хорошо усвоил только язык силы и всех, кто был так или иначе слабее него, ставил ниже по какой-то внутренней иерархии. Своего рода комбо; он и правда мог не поверить Кате сразу по двум причинам: она – женщина, вот и романтизирует напрасно крепкую мужскую дружбу, а он, Вадим, занимает в глазах Теда достаточно высокое положение (то есть, врезал ему достаточно сильно), чтобы подобные инсинуации на светлый образ даже тени не бросали, потому что настоящий альфа-самец такого хотеть (и делать) не может, потому что не может никогда. – Дурак он, – подытожил Вадим. – Хочешь, я скажу ему, что это правда? – Зачем? – Катя неохотно отстранилась. – Дэнечке лучше всё скажи, перестань парня мучить. А с Тедом я как-нибудь сама разберусь. Вадим оглянулся на банку сгущёнки на краю пульта. Улыбнулся. – Ладно, – согласился он. – Ты уже большая девочка. Разберёшься. К автоматической станции гашения Т-11 стыковались в половине второго ночи. Теоретически можно было подождать до утра, но воспротивился Тед, заявил, что сам всё сделает, а остальные пусть спят. Разумеется, Дэн вызвался составить ему компанию, и, разумеется, Вадим проснулся, когда навигатор сел на койке ровно в час. – Уже? – Система готова к работе? – не удержался Дэн. – Что?.. – Ты просыпаешься как киборг, только этой фразы не хватает. – А, – спецагент хмыкнул. – Нет, но спасибо. Хорошо, если я произвожу такое впечатление. Он смотрел, как Дэн одевается, затем тоже сел, потянулся за джинсами. Спросил, не поворачивая головы: – Ты так никому и не сказал? – Нет, – Дэн как-то сразу понял, о чём речь. – Надо? – Мы же договорились: ты решаешь, – напомнил Вадим, встал, большим пальцем отвёл прядь волос, упавшую навигатору на глаза. – Не бери в голову, я спросил просто так. В пультогостиной он появился через три минуты после Дэна, полюбопытствовал: – Всё благополучно? – Ага, – Тед перегнулся через подлокотник кресла, чтобы посмотреть на и.о. капитана. – Запрос прошёл, нас принимают. – Отлично. Дэн не оборачивался. В помощи со стыковкой Тед не нуждался, данные для следующего прыжка у него тоже были, так что киборг развернул себе вирт-экран с черновым вариантом маршрута Джек-пот – К'Скар'отанк'срс и продолжил его разрабатывать, прислушиваясь к тому, что делает Вадим. А спецагент открыл холодильник, налил себе молока и с кружкой подошёл к пультам, встал у Дэна за спиной. Станция уже показалась в иллюминаторах и стремительно приближалась. Построенная ксеносами, она сильно отличалась от типовых человеческих сооружений и напоминала гигантскую воронку, усеянную рваными дырами и наростами стыковочных гнёзд для разных типов кораблей. – Тед, повтори-ка мне ещё раз, что она рабочая, – попросил Вадим задумчиво. Пилот хохотнул. – Уродина, да? – согласился он. – Как мышами потраченная. – На редкость точное сравнение, – Вадим сделал глоток. – И не хотел бы я с теми мышами встретиться! Выделенное им гнездо развернулось хищным устьицем. Фыркнув, Тед подвёл корабль к метке, и гнездо закрылось над "Мозгоедом" трепещущей полупрозрачной мембраной, загудело, нагнетая атмосферу. – Это зачем? – поинтересовался Вадим. – Содрать лишние десять единиц? – На случай, если стыковка аварийная, и команда вынуждена покинуть корабль, – пояснил Дэн, успевший скачать и прочитать инструкцию-приветствие. – Судя по Машиным данным, воздух в целом пригоден для дыхания людей, хотя и содержит ряд примесей с интенсивным запахом. – Только не говори, чем именно он пахнет, – предупредил Тед. – Я и так догадываюсь! – Вряд ли розами, – поддержал спецагент. Наклонившись к экрану, он положил руку Дэну на плечо и чуть сжал, да так и оставил. Спросил: – А это что? – Изолированная комната ожидания с доступом к системам связи, жизнеобеспечения и первой помощи. – Начинаю понимать, за что они берут двадцать пять единиц, – проворчал Тед. – А ларька с пивом у них тут нет? Убедившись, что гашение началось и идёт своим чередом, он широко, громко зевнул и потянулся, раскинув руки и едва не задев при этом Вадима. – Интересно, где Падла сейчас? – подумал он вслух. – Вот бы на Джек-поте, я бы с удовольствием на него посмотрел! – Я бы с удовольствием его пристрелил, – хмуро отозвался Вадим. – Так что лучше бы он мне не попадался, а то решу ещё, что мечты должны сбываться. – Вы его после Кр-Шерии не любите? – А ты любишь? – Вадим хмыкнул и сделал ещё глоток, переложил кружку в другую руку, убрав её с плеча киборга. – Вот ещё! – отмахнулся Тед. – Я в том смысле, что, может, у вас к нему ещё какие-то счёты. Мы-то его давно знаем, паразита. – А мне хватило Кр-Шерии, – отрезал спецагент и замолчал. Дэн вспомнил вторжение в клинику и перестрелку с Базилем и Падлой, Вадима, помятого и измученного, но всё равно лезущего в драку; вспомнил, как Вадим просил у него хоть какое-нибудь оружие, как прижимал к груди репликанта – и как чуть не выронил его, увидев, кого спас. – Дэнька, последи за процессом, – Тед встал. – Жрать хочу, сил нет, пойду бутерброд сделаю. Кто-нибудь ещё хочет? Вадим покачал головой, Дэн вместо ответа потянулся за сгущёнкой: в ночные бдения действительно почему-то есть хотелось куда сильнее, чем днём. Он запустил ложку в банку, облизал и примерился повторить, когда Вадим сказал, наклонившись к его уху: – Дай попробовать. – Еду закидывать сюда? – пошутил киборг, намекая на эпизод с чизкейком. Спецагент заулыбался и приоткрыл рот, предупредил: – Только немножко. Дэн зачерпнул пол-ложки. Вадим проглотил – и скривился, поспешно запил молоком и утёр рот рукой. – Какая гадость, – сообщил он искренне. – Вот у меня точно слипнется теперь! Навигатор взглянул мимо него на Теда – не смотрит, спиной к ним стоит, – и, подавшись вперёд, легко поцеловал Вадима в губы, а затем демонстративно сделал глоток прямо из банки. – Ужас, – констатировал спецагент. – Нет, невозможно, пойду воды себе налью! – Что случилось? – полюбопытствовал Тед. – Сгущёнку попробовал. Давно не ел, забыл уже, что в ней сахар – половина состава. Пилот промычал в ответ что-то неопределённое и вернулся к пульту с огромным бутербродом и кружкой чая. Дэн, улыбаясь, выскреб остатки сгущёнки, тщательно облизал ложку и заметил, что друг как-то странно на него смотрит. – Что? – Ничего, – Тед тряхнул головой. Киборг приподнял брови. – Ты же помнишь, что я вижу, когда ты врёшь? – уточнил он. – Тридцать девять процентов. Вместо ответа Тед скорчил рожу и вгрызся в бутерброд, с преувеличенным вниманием наблюдая за прогрессом в вирт-окне гашения. Дэн продолжал смотреть на него, отвернувшись лишь когда подошёл Вадим. Спецагент, впрочем, тоже спросил странное. – Дэн, а тебе же чип идентификационный на Джек-поте делали? – Да. А что? – Усомнился, правильно ли помню, – соврал Вадим, не моргнув глазом. – Восемьсот девяносто или девятьсот восемьдесят? Дэн поднял брови ещё выше, пристально глядя теперь уже на него. Вадим ответил безмятежной улыбкой и оперся обеими руками о подголовник навигаторского кресла, переместившись таким образом Дэну за спину. – Восемьсот девяносто, – проговорил наконец киборг, приняв решение подыграть. – Делают в той же клинике, куда вы Дороти записали, если что. Весь процесс занимает сорок минут – двадцать на кодировку чипа, двадцать на операцию. – Угу, – глубокомысленно отозвался спецагент. И провёл большим пальцем по загривку Дэна под волосами, окончательно отбивая желание допытываться до правды. Дэн, правда, всё равно спросил бы ещё раз, просто из любопытства. Сбил Тед. Гашение и бутерброд закончились одновременно, и пилот снял ноги с пульта и отстыковался от гнезда. Мембрана над "Мозгоедом", получив сигнал, что корабль отделился от станции, лопнула мгновенно растаявшими брызгами. – Красиво, – заметил Вадим. – Ныряем? – Через пять минут. Надо подальше отойти, не нравится мне эта каменная крошка по соседству. – Ты поэтому не хотел ждать с гашением до утра? – понял Дэн. – Ну, – Тед, сосредоточившись на управлении, стал немногословен. Вадим забрал пустую кружку у него из-под локтя, унёс вместе со своей, а вернулся уже в кресло, пристегнулся в ожидании прыжка. – Четыре минуты, – бросил Тед. Дэн тоже следил за показаниями приборов: если что-то пойдёт не так, он в любом случае отреагирует быстрее Теда. Вряд ли им всем это поможет, учитывая, чем обернулся в своё время прыжок от Е-22, спланированный белобрысым Алексеем Васильевым, однако навигатор знал, что и ему, и Теду так спокойнее, и потому внимательно наблюдал. Сегодня обошлось без приключений. "Предсказуемо", – нескромно уточнил Дэн про себя (на его маршрутах сбоев не случалось) и отстегнул ремни, собираясь уйти первым и потом потихоньку проскользнуть в каюту к Вадиму, но Тед поймал его за руку. – Дэнька, задержись на пару минут, а? – Ладно, – согласился киборг. Для него это означало, что остаток ночи он проведёт уже у себя. Вадим тоже прекрасно это понял, пожелал им приятных снов и ушёл; Дэн проводил его взглядом, обернулся и увидел, что Тед смотрит туда же, вглубь коридора. – Что-то не так? – спросил Дэн. Пилот вздрогнул, поморгал, шумно вздохнул. И сказал: – Ты не должен позволять ему так себя трогать. – Что, прости? – уточнил навигатор. Он понял, о чём Тед говорит, но не понял, зачем и почему – и как это вообще Теда касается. – Вот это, – пилот демонстративно мазнул ладонью по своему загривку. – Он не должен так делать. – Почему? Тед застонал и запрокинул голову. – Дэнька, блин! – взмолился он. – Я не знаю, как тебе объяснить! Такие прикосновения, они – они неприличные! И сексуально окрашенные! Теперь уже сморгнул Дэн. – И?.. – осведомился он совсем уже осторожно. Говорить о том, что у них с Вадимом происходит, по-прежнему не хотелось, но вероятность того, что придётся это сделать, неуклонно росла. – Он не имеет права лезть к тебе! – вспылил Тед. – Это и так... ай, ладно! Я не думал, что он – что он по этой части, блин! Но трогать тебя он не имеет права! Пусть ищет себе кого-то вроде своего полковника, а не вот это всё!.. Дэн несколько раз прокрутил про себя его слова, пытаясь найти в них другой смысл, но не преуспел в этом. – Почему? – спросил он снова абсолютно ровным голосом. – Потому что он пользуется тем, что ты не понимаешь! – Тед запустил пальцы в волосы. – Блин, Дэнька. Я не хочу, чтобы он вот так взял и мимоходом испортил тебе жизнь! Я уверен, что он зла не желает, он просто, ну, привык, но тебе на фиг не нужны такие вещи, я тебя лучше в "Матушку Крольчиху" свожу, чем... – А почему ты решаешь за меня? – перебил Дэн. Теперь он понял, что чувствует: впервые за всё время знакомства он по-настоящему, без шуток рассердился на друга. Организм ответил на стресс выбросом адреналина и кортизола; киборг подавил реакцию тела, но молчать не собирался: слишком важен вопрос, чтобы сдаваться без боя. – Что?.. – опешил Тед. – Почему ты решаешь за меня? – повторил Дэн, повышая голос. – Что мне нужно, что мне не нужно. Понимаю я, не понимаю. Соглашусь, откажусь. Или я в твоём представлении сам не могу отказаться? Он хочет, ты не хочешь, и этого достаточно, да? Ты моё мнение вообще не учитываешь? Я для тебя кто? Послушный бортовой компьютер? Биосинтезатор, который настраивать надо? Или я всё-таки твой друг и сам отвечаю за то, что со мной происходит?! Он сам не ожидал от себя такой речи, а Тед не ожидал её тем более. На секунду Дэну показалось, что пилот пытается отодвинуться от него вместе с креслом, но оно было надёжно привинчено к полу, и у Теда ничего не вышло. – Дэнька, ты чего?! – выдавил он, сглотнув. – Я ничего такого... Честное слово, я... я не хотел тебя обидеть! Просто ты не в теме, ты всегда спрашивал про отношения между людьми, и ты не отстраняешься, когда он к тебе тянется... – А почему я должен отстраняться, если мне нравится? – перебил Дэн. Стало очень тихо, Тед даже дыхание задержал. Вопрос был буквально написан у него на лице задолго до того, как он открыл рот, и киборг опередил: – Я уже давно в теме, Тед. Я понимаю, что он делает, и хочу, чтобы он это делал. И он знает, что это – мой выбор, мой, понимаешь? Я не стану безропотно подчиняться только потому, что кто-то чего-то захотел, у меня нет программного приоритета, который мог бы меня заставить. И не смей его ни в чём упрекать. Вадим соблюдал дистанцию и субординацию, это я его... Он запнулся, внезапно не найдя подходящего слова, и Тед, глядя расширенными глазами ему в лицо, ляпнул: – Совратил? Дэн пожал плечами. – Убедил, – поправил он. – Я больше месяца на это потратил, если тебе интересно, а потом допустил критичную ошибку на Каталане, и он лишь недавно меня простил. И если ты что-нибудь скажешь ему и всё испортишь, я... я не знаю, что сделаю, Тед. Потому что это мой выбор и моё решение, и никто лучше меня не знает, что мне нужно и чего я хочу. И я хочу его, и я рад, что это взаимно. Понятно? Пилот медленно поднял раскрытые ладони, сдаваясь. Помолчал, сглотнул снова. Спросил: – Больше месяца?.. – он потёр глаза. – Блин, Дэнька. В голове не укладывается. Он развёл руками и наклонился вперёд. – Прости, – сказал он серьёзно. – Дэн, прости, ладно? Я действительно не хотел тебя обидеть. Я не думал, что ты уже вырос!.. Смешок у Теда вышел немного нервный, но киборг оценил и тоже улыбнулся. – Спасибо. – За что?! – За то, что решил поговорить со мной, а не с Вадимом. – Да на фиг мне такие разговоры! – вот теперь Тед определённо шарахнулся прочь, взмахнул рукой. – У меня до сих пор челюсть к смене погоды ноет!.. – Шутишь? – уточнил Дэн неуверенно и улыбнулся снова, получив утвердительный кивок. Тед вытянул ноги, откидываясь на спинку кресла и с любопытством друга разглядывая. – Что? – Ничего, – пилот хмыкнул. – Офигеваю. Ты бы себя слышал со стороны! Дэну стало неловко. – Я рассердился, – признался он. – Ага, – Тед хохотнул и поднял большой палец. – Круто отбрил, кстати! Я сперва даже растерялся. А уж когда ты сказал, что тебе нравится!.. Он закатил глаза на мгновение и тут же снова уставился на Дэна. – Колись, – попросил он громким шёпотом. – Как?! Поделись хоть чем-нибудь, иначе я умру от любопытства! Вы же друг друга терпеть не могли! Ты его доводил, а он на тебя шипел как Котька на мелких меракийцев! Навигатор помолчал. Открыл рот, облизал губы. Вызвал на внутренний экран Машину голографию их поцелуя. И покачал головой. – Извини. Не могу. Это личное. Вадим пытался читать, в третий раз бессмысленно пробегая глазами одну и ту же страницу, когда дверь каюты с тихим шипением отъехала в сторону. – Маша сказала, ты не спишь, – Дэн подошёл и как-то боком, нерешительно сел на край койки. – Можно мне остаться? – Тебе ещё не надоело спать по стойке смирно? – пошутил Вадим, с облегчением откладывая книгу. – Нет, – Дэн помолчал. – Я сказал Теду о нас. Пару секунд Вадим обдумывал это заявление, затем кивнул. – Ладно. Всё в порядке? – Да. – Врёшь, – ласково произнёс Вадим и подставил руку. – Ложись. Рыжий едва заметно усмехнулся, но послушался и устроился головой на его плече. – Почему ты спросил про чип? – Узнаешь, когда долетим. Самого Вадима эта мысль осенила буквально час назад, когда на Т-11 вместе с новостями загрузилась почта. Роджер написал, что будет на Джек-поте к вечеру завтрашнего дня с Винни и документами, и спецагент запоздало сообразил, что, увлёкшись легализацией Дэна, напрочь забыл об идентификационном чипе в плече, а между тем, его тоже следовало привести в соответствие с новыми-старыми данными, и уж точно не в ближайшем филиале "DEX-компани". Мысли о документах напомнили и о скором возвращении Славика. Вздохнув, Вадим крепче притянул Дэна к себе и поцеловал в макушку. – Что тебя тревожит? – спросил рыжий; то ли слушал сердцебиение, то ли просто догадался – Вадим вполне допускал, что киборг читает его как открытую книгу. – Будущее. Это была чистая правда, и Дэн поверил, заставив Вадима невесело усмехнуться: тебя можно обмануть, рыжий, главное – с чувством подойти к вопросу... ...ну и причину какую-то иметь поосновательнее. – Джек-пот? Или Скаркс? – О, ты перестал хвастаться тем, что можешь это выговорить?.. – поддразнил спецагент, прижал вскинувшуюся было голову. – Лежи, я шучу. Хочешь заночевать на плоту? – Нет, если в этом причина твоего беспокойства. – А я бы хотел, – Вадим снова уклонился от ответа. – На Каталане звёзды красивые, но полярное сияние – это что-то особенное! Сколько раз видел, дух захватывало. А тут – на плоту, вокруг только небо и океан, вода светится от рыбы и планктона... Он замолчал, устыдившись собственного восторга, кашлянул неловко. – В общем, если сложится, задержаться на Скарксе – это реально хорошая идея. Дэн закинул на него ногу и потёрся щекой о плечо. Затих. – А с тобой что? – позвал Вадим. – Рыжий. О чём Тед хотел с тобой поговорить? – О тебе, – киборг, в отличие от него, даже не стал отпираться, просто ответил максимально коротко и по существу. "Не выдержал всё-таки", – хмыкнул про себя спецагент, но прежде чем он успел задать новый наводящий вопрос, Дэн закончил: – Я потом тебе скажу, ладно? Мне надо подумать об этом. – Ладно. Конечно. Тебе вообще не обязательно... – Обязательно, – перебил Дэн твёрдо. – Но позже. Утром, когда вся койка наконец-то осталась в его распоряжении, он с наслаждением перевернулся на живот и обнял подушку, полюбопытствовал сонно: – А плоты большие, как думаешь? – Слышу здравую мысль, – Вадим негромко хохотнул и наклонился его поцеловать. – Уж всяко побольше койки, в этом я не сомневаюсь. Умывшись ледяной водой, чтобы проснуться (четыре часа сна в два приёма ещё никого бодрее не делали), он размялся в тренажёрной каюте и замотал руки, чтобы поработать с макиварой. Тед не появился и сегодня; Вадим гадал некоторое время, проспал пилот или это его новая гражданская позиция (жаль, если так), но вскоре забыл о нём, задумался вновь о Станиславе – и о последствиях его возвращения. Хотя думать-то было особо и не о чем. У той каши, что он заварил, перспектив не наблюдалось ровным счётом никаких. Чтобы что-то менять, нужно что-то предложить, а что ты Дэну предложишь?.. Выкупить его у Славика? Лишить друзей и любимого дела и запереть дома, где ты и сам-то нечасто появляешься?.. Дом напомнил о Василисе и Марине. Вадим грустно улыбнулся, остановился, упираясь кулаком в макивару и свесив голову, перевёл дух. Он и с ними не мог долго сидеть на одном месте; после комиссования сразу вышел на работу, а позже, когда Лиска подросла и не требовала уже присмотра по ночам, стал брать и командировки – недолгие и поначалу нечастые. Марина понимала, Лиска всё прощала за регулярные звонки и не слезала с рук, когда он возвращался. ...тогда он был счастлив и считал, что у него есть будущее, и если так подумать, в нынешней ситуации он просто получил преимущество в виде знания, что никакого будущего нет... Осекшись, Вадим тряхнул головой и велел себе прекратить. Нет – значит, нет, но ведь возможны варианты. Один раз он уже ошибся в прогнозе насчёт рыжего, и хорошо, что Дороти, сама того не зная, вовремя вправила ему мозги. – Поживём – увидим, – пробормотал Вадим, снова принимая стойку, – доживём – узнаем, выживем – учтём. – Доброе утро, Вадим Георгиевич, – прозвучало за спиной. Спецагент вздрогнул, чертыхнулся про себя: надо же, как задумался, даже звук открывшейся двери пропустил!.. – Привет, – он сдержанно махнул рукой, добавил как ни в чём не бывало: – Опаздываешь. – Да, – Тед неловко пригладил волосы. – Извините. Он продолжал мяться на пороге, и Вадим недоуменно приподнял брови. – Хочешь мне что-то сказать? – подбодрил он. – Давай, я же вижу, что у тебя полный рот правды. Пилот, растерявшись, прыснул и наконец-то сделал шаг вперёд, успокоенный дружелюбным отношением и.о. капитана. – Вадим Георгиевич, – начал он, – я сейчас глупость скажу. И я знаю, что это глупость, и почему, но я должен, иначе я так и буду об этом думать. Заинтересованный, Вадим опустил руки, а затем и вовсе сунул их в карманы, демонстрируя подчёркнуто мирные намерения. Тед сглотнул, набрал в грудь воздуха и выпалил: – Не обижайте Дэна, пожалуйста! Он хороший. И у него много всякой дряни было в жизни. Он – он правда заслуживает чего-то, – Тед запнулся, пожал плечами. – Кого-то. Как вы. Ну, то есть, я не думал ни о чём таком, мне бы в голову не пришло, но если... Чёрт! Короче, я за него переживаю. И я знаю, что вы не станете... Он затейливо выругался, зажмурился и стукнул себя кулаком по лбу. – Извините. Я всё понимаю!.. – Я не обижу его, – серьёзно сказал Вадим. – Обещаю. Усмехнулся. Признался: – Не парься. Я бы тоже так пришёл на твоём месте. Только ещё пригрозил бы руки вырвать, если что. Тед выразительно прочистил горло, но всё же посмеялся, переступил с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. – Разувайся, – предложил Вадим и подобрал с пола моток эластичной ленты. – И завязывай глаза. – Зачем? – опешил Тед. – Ты же хотел учиться? Ну так я придумал, что могу тебе дать. Пилотировать вслепую ты умеешь. А драться?.. Тед недоверчиво сощурился. "Вот поганец, – подумал Вадим, ухмыляясь. – Считаешь, я шучу?" Что ж, это было даже интересно. Не спеша разбинтовав руки, Вадим сложил ленту вдвое и завязал глаза себе. И сделал приглашающий жест. Завтрак, правда, тоже пришлось готовить ему, пока Тед баюкал ушибленный локоть и уязвлённое самолюбие. Катя, скептически оценив повреждение, выдала парню охлаждающий пакет и регенерационный спрей и самоустранилась. Тед проводил её грустным взглядом и спросил: – А какой-нибудь супер-методики по принесению извинений вы не знаете? – Знаю, – откликнулся Вадим. – Идёшь и извиняешься. Отлично работает, неоднократно проверено. – Я извинился, – тоски в голосе Теда хватило бы на всю команду. – Дважды. Вадим оглянулся, помолчал. Ему не хотелось вмешиваться. При другом раскладе он воздержался бы – если бы речь не шла о Кате. Если бы не то, что несколько дней назад он сам из нелепого упрямства цеплялся за неверное решение, принятое от усталости и на пике эмоций. Накрыв кастрюлю крышкой и уменьшив температуру, Вадим подсел к столу, облокотился на него, сцепил руки в замок. Произнёс неохотно: – Я знаю, о чём вы говорили. Катя мне сказала. Тед поморщился, но промолчал, косвенно подтверждая свою готовность принять совет. Вадим потёр лоб, чертыхнулся, обнаружив, что пальцы испачканы маслом – и лоб теперь тоже. – Ты не за то извинялся, – сформулировал он наконец. – Что бы ты ни ляпнул обо мне и моих... – Не надо, – перебил Тед. – Иначе мне придётся извиняться и перед вами. Он отложил пакет с охлаждающим гелем и отвернулся, тщетно пытаясь скрыть потемневшие уши и щёки. Пожевал губами, словно хотел добавить что-то ещё. Пожал плечами. – Ладно, – помедлив, согласился Вадим. – Тогда вкратце: дело вообще не в этом. Не в том, что ты сказал. Дело в том, что ты ей не поверил – посчитал, что она ошибается, путает, преувеличивает, я не знаю. Ты не воспринял её всерьёз. – А как я мог?! – взвыл Тед, схватившись за край стола. – Как можно поверить в такую... – Чушь? – подсказал спецагент. Усмехнулся, когда Тед втянул голову в плечи. – Поговори с ней. Объясни, чем руководствовался. Почему тебе важно помириться. Почему тебе не всё равно, что она о тебе думает. – А она станет меня слушать?.. Вадим поднял брови. – Вот и узнаешь. – Умеете вы утешить, – подытожил Тед. Вздохнул, согнул и разогнул руку. – О, уже не болит! – То есть, на Джек-пот корабль сам посадишь, помогать не надо? Пилот укоризненно уставился на него. Ухмыльнулся. – И всё-таки я вас достал! – сказал он с гордостью. Вадим потрогал языком ссадину на верхней губе и кинул в Теда кухонным полотенцем. – Не зазнайся на радостях. После завтрака пристыковались к третьему порту, как в прошлый раз, и, как в прошлый раз, Вадим задумался, взяв в руки банку с гель-маской. – Хочешь сварочные очки? – предложил Дэн, бесшумно подходя сзади. – Универсальная маскировка? – спецагент покачал головой. – Боюсь, я как раз буду слишком заметен. Связь уже появилась, но вестей от Роджера пока не было. Смирившись, Вадим вытряхнул гель на ладони и опустил в него лицо, погримасничал, подвигал челюстью, чтобы маска уселась как следует. Дэн наклонил голову, разглядывая его. – Неудобно? – спросил он. – Терпимо, – Вадим поморщился. – Что-то не так? Вместо ответа рыжий дотронулся до ссадины на его губе. – С Тедом тренировался. Пойдёшь с нами? Или останешься на корабле? – Пойду. Вадим. – Мм? – Не обращайся со мной как с человеком. И с Дороти тоже. Здесь – не надо. Предупреждение было своевременным и уместным, но Вадима всё равно затопила тупая и бессмысленная злость. Он отвернулся и снова уставился в иллюминатор на стену порта. Согласился вслух: – Я понимаю. В итоге он старался вообще на киборгов не смотреть, чтобы не раздражаться. Стиснул плечо Дэна, прежде чем выйти из корабля, как бы успокаивая: я сержусь не на тебя, всё в порядке, рыжий, – и больше к нему не поворачивался. Катя взяла его под руку – вежливо, отстранённо, как чужого. Сказала: – Мне как-то не по себе. Душа болит. – Помирись с Тедом, – посоветовал Вадим, голосом выдерживая дистанцию, которую врач создала телом. Сейчас у него не было никакого желания сочувствовать, вдаваться в подробности и входить в положение, ему хватало своих забот. "Не обращайся со мной как с человеком", – предупредил Дэн, и это лишний раз подтверждало идею, что будущего нет. Никакого будущего для них двоих. Даже если удастся каким-то чудом сманить Дэна с "Мозгоеда", что дальше? Как ты собираешься ввести его в свою жизнь? Правильный ответ – никак. Невозможно. Если хочешь ему счастья и свободы, дождись Славика, уйди и забудь о рыжем. Радуйся тому, что вам осталось. – Не в нём дело, – Катя предпочла не услышать прохладцу в его голосе. – Что-то другое. Ты ведь ничего не планируешь? Ничего опасного для тебя? – Глупостей не говори, – попросил Вадим хмуро. – Ты в курсе всех моих планов, и в них входит лечение Дот, а затем пара недель отпуска на тёплом море со свежими фруктами и светящейся рыбой. И с непременной пересылкой головидео Славику, чтобы он лопнул от зависти на своём сером Коламбусе. Сработало: Катя коротко рассмеялась и на мгновение притёрлась к нему плечом. – Ох, Ковалёв, – только и сказала она. И потребовала от рекомендованного Роджером хирурга демонстрации операционной и подробного рассказа о предстоящих манипуляциях. Вадим не вмешивался, стоял в дверях со скучающим видом человека, который ничего не понимает, но всё оплачивает, и следил в зеркальной ширме за отражением Дэна. Рыжий расслабил лицо, пользуясь отсутствием камер, огляделся, дёрнул плечом, будто случайно. "Улететь куда-нибудь, – подумал Вадим рассеянно. – Ксеносам всё равно, они не понимают, что такое киборг. Можно найти место..." – Ладно, – решила Катя, с сомнением поджимая губы. – Я удовлетворена. Капитан, хирург Клаас действительно знает, что делает. Тот закатил глаза, но промолчал. На его лице отчётливо отражалась борьба жадности с желанием выгнать излишне привередливых клиентов к чёртовой матери. Вадим подождал, разглядывая его в упор, пока к жадности не начало примешиваться беспокойство, и медленно кивнул. – Дороти, – позвал он. Каталанка подошла – бесшумно, как это делал Дэн. Сняла, подчиняясь приказу, наглазник и спустила комбез до пояса, позволяя себя осмотреть. – Хорошее заживление, – вынес вердикт хирург. – Судя по характеру тканей, даже воспаления не было. Да, не эстетично, но это же киборг, что вам с той эстетики? Я возьму дорого, площадь немаленькая, к тому же, операция по пересадке глаза – это вам не хрусталик заменить! – Когда приступите? – перебил Вадим, не желая, чтобы Клаас при Дороти озвучивал цены. – Торопитесь?.. Завтра утром. Во-первых, вы точно не хотите переплачивать за экстренную репликацию тканей. Я взял образцы и запущу процесс сейчас, чтобы к утру было готово – потребуется предоплата, учтите! Кроме того, ваш киборг должен быть, – он запнулся, – должна быть голодной. Экстренные операции – отдельный разговор, для плановой я настаиваю на пустом желудке и кишечнике. Последний раз можете покормить её в полдень, хотя я бы и этого не советовал. Вадим снова кивнул. Бросил через плечо: – Выйдите все. Дороти, сперва оденься. Дверь в холл закрылась с шипением. Отвернувшись от Клааса, Вадим прошёлся вдоль стены, разглядывая объёмные пособия и цветные голографические плакаты с внутренностями людей и ксеносов. Спросил, стоя перед макетом нервной системы леразийца: – Сколько времени займёт операция? Хирург кашлянул. – Примерно. – Вы не понимаете ситуации... Спецагент обернулся. – Дело в цене? – Скажите, а вы служили? – внезапно полюбопытствовал Клаас. – Вы ведёте себя как типичный армейский дуболом. Нет, капитан, – он выделил обращение голосом, – дело не в цене. Я уже сказал, что возьму дорого, а вы даже не спросили, сколько. Демонстрируете, что у вас есть деньги? Это и так ясно, только психам с толстым кошельком приходит в голову заказать бессмысленную косметическую операцию для любимой куклы!.. Он развёл руками. – Что, я неправ? Успокойтесь, капитан. Мне нужны деньги и интересен новый опыт, а вам нужен результат. Мы договоримся. Я пообещал, что она будет как новенькая, и я могу это сделать. Вадим с трудом разжал кулаки и перевёл дух. – Как. Долго. Продлится. Операция? – проговорил он. Клаас, словно почувствовав, что терпение клиента на исходе, перестал увиливать. – Примерно? От девяти до тридцати шести часов, – сказал он с ноткой сарказма в голосе. – Зависит от множества причин. Это нейрохирургия всё-таки. Мне придётся снять всю зарубцевавшуюся ткань, поставить импланты лицевых костей, восстановить мышечную ткань и нервные волокна. Спросите о сроках у дамочки, что вам консультирует. Она стерва, но профи, это видно. Она подтвердит. Учтите, если выйдет больше двенадцати часов, мне придётся привлекать вторую бригаду, и это выйдет дороже. – Хватит пугать меня деньгами, – огрызнулся Вадим. – Назовите сумму аванса и запускайте репликацию. Мы вернёмся завтра утром. Обедать Дороти отказалась. – Вы слышали, капитан, – напомнила она с тихим упрёком. – Клаас не рекомендовал. Спецагент кивнул. – Волнуешься? – Да. Сколько он возьмёт за операцию? Часть моих сбережений – в иридии, мне нужно его продать. – Оставь, – вмешалась Катя. – Деньги тебе ещё пригодятся. Дороти метнула на неё быстрый взгляд и снова посмотрела на Вадима. Он кивнул ещё раз. – Оставь. Этот вопрос мы с Екатериной Андреевной решим сами. – Вы подпольный миллионер, да? – Дороти усмехнулась, но как будто продолжала чего-то ждать, и Вадим, не сдержавшись, погладил её по щеке. – А на кого мне ещё деньги тратить? – спросил он, покачал головой. – Не зацикливайся на этом. Отдыхай. Всё хорошо будет. Сам он после обеда достал из свёртка с подарком Дага ещё один патрон (один пришлось оставить на Ярмарке как потенциальный образец) и предупредил, что уходит с корабля на неопределённое время. – Вы один пойдёте? – встрепенулся Тед. – А ты хочешь меня проводить? Что-то я не помню, чтобы в прошлый раз хоть кто-то из вас беспокоился об остальных. – Никто из нас не был полицейским под прикрытием, – поддержал друга Дэн. – И не носил маску. – Хорошо, что только маску! – обрадовалась вдруг Полина. – Помните, какие у Роджера жуткие усики были?! – Кстати, о Роджере: он на связь не выходил? Задерживается что-то, – Вадим проверил заряд комма и бластера, покрутил головой, разминая шею. – Надеюсь, с ним ничего не случилось, – Полина вздохнула. Вадим покосился на неё. – Соскучилась? – поддразнил Тед. – Ну... так! – неопределённо отозвалась девушка. – Жалко, он Петровича не привезёт, Петрович такой миленький! – Кто такой Петрович? – заинтересовалась Катя. – Полина, а есть животные, которые тебе не нравятся? – одновременно спросил Вадим. – Среди маленьких и пушистых – нет! Маш, покажи Петровича! – Ага, помню я, как ты над меракийцами щебетала, что-то среди них я пушистых не видел! – Это к делу не относится! Речь шла о том, кого я не люблю, а меракийцы, кстати, были очень забавные, жалко, что Стас... Станислав Федотович закрыл каюту и не разрешил за ними наблюдать! Оговорка от Вадима не укрылась. "Стас", значит. Прекрасно, так и запишем. – Я пойду с вами, – сказал Дэн, вставая и застёгивая комбинезон до конца. – Мне не нужен телохранитель. – Я знаю. Но мне так будет спокойнее. Растерявшись от такой наглости, Вадим проглотил всё, что собирался сказать в ответ, и единственное, что смог, это удержать рот закрытым, да ещё проигнорировать Теда, откровенно ухмыляющегося за спиной рыжего. – Ну, если тебе так будет спокойнее, – с сарказмом проговорил наконец спецагент, – тогда, разумеется, идём. Где уж мне спорить с такими аргументами! – Милый! – из голоплатформы в снопах алых искр вынырнула Маша, одетая в одни лишь огненные крылья, и дёрнула за шнур колокола, огласив пультогостиную глубоким мелодичным звоном. – Капитан Сакаи вышел на связь! Хочешь его? – Предложения становятся всё заманчивее, – хмыкнул Вадим и заметил краем глаза, что Тед поперхнулся чаем. – Давай его сюда. Как выяснилось, Винни уже запарковал катер в шестом порту, и через полчаса они с Роджером были на борту "Мозгоеда". После приветствий, знакомств и обмена самыми животрепещущими новостями Роджер торжественно вытащил из-за пазухи пачку документов и протянул Вадиму. Спецагент молча указал на Дэна, мол, ему отдай. – Дэнька, что там? – немедленно влез Тед, заглянул через плечо. – О! Ого! Это что, настоящие?! – Самые настоящие! – Роджер одновременно смутился и горделиво расправил плечи. – Больше никаких неприятных сюрпризов! Вадим, задержав дыхание, ждал реакции Дэна, а тот словно нарочно тянул время и несколько секунд листал документы, затем медленно сложил их ровной стопочкой и лишь тогда поднял голову. – Спасибо, – произнёс он равнодушно, глядя на Роджера. – Как вам удалось? По доброй воле Казак бы не согласился. Документы он, не дожидаясь ответа, передал Вадиму. – Капитан, думаю, будет лучше хранить их в сейфе, а не у меня. – Мы нашли, чем его прижать, – расплывчато объяснил Сакаи, старательно отводя глаза от Вадима, и спецагент мысленно хлопнул себя ладонью по лбу, подумав, что под прикрытием Роджер не продержался бы и суток. – У него сейчас не особо-то выгодное положение, – продолжил капитан "Сигурэ", к счастью, не представляя, что о нём думают рядом, – ему светит от ста лет заключения по совокупности статей, и шансов воспользоваться своим... Винни под столом наступил ему на ногу, Роджер вздрогнул, но сообразил, что к чему. Исправился: – ...всеми своими правами и возможностями у него всё равно нет, и вряд ли они появятся в ближайшем будущем, а мы предложили... Теперь уже Вадим демонстративно поставил локти на стол, жалея, что пнуть коллегу не дотянется. – ...в общем, Казак пошёл на сделку! – торопливо закончил Сакаи. – Я не могу раскрыть всех подробностей, вы же понимаете, но я вас уверяю, всё в рамках закона и никакому обжалованию или отзыву не подлежит! – Надеюсь, этому уроду присудят лет двести и отправят куда-нибудь на принудительные работы, – пожелал Тед. – Пусть сам своих насекомых собирает! – Мечтай, – прогудел Винни. – Работы ему! Закроют – уже хорошо. – Работы не присудят, – с сожалением заметил Роджер. – Адвокат Казака обстоятельно, с привлечением свидетелей и медицинской экспертизы, доказал, что у его подопечного слабое здоровье, и физический труд может нанести ему непоправимый ущерб. – Вот мерзавец! – возмутилась Полина. – Это у Казака-то слабое здоровье?! Завязавшееся обсуждение напомнило Вадиму о том, что он хотел бы забыть, почти забыл, на самом деле. Поднявшись, он взял документы и отнёс в сейф в каюте Славика, постоял там, постукивая пальцами по дверце и уговаривая себя, что всё в порядке. Зная, что это не так. ...он вызвался сам и понимал, на что шёл. Сейчас не согласился бы, наверное. Не смог. Тогда – смог, тогда было всё равно. Не могло случиться ничего хуже пустой квартиры, хуже коробок с вещами, книгами, игрушками... – Спасибо, – негромко сказал Дэн, входя в каюту. – Как ты это сделал? – Это сделал Роджер, – Вадим покачал головой. – Переписал код для чипа? – Да, – рыжий помолчал. – Ты не рад? Вадим заставил себя улыбнуться, надеясь, что это потянет хотя бы на пятьдесят один процент, черт бы с ними, с семьюдесятью. – Я рад. Просто... воспоминания неприятные. – О Казаке? – О том, что я делал у Казака, – спецагент захлопнул дверцу сейфа. – О том, что не только на Джек-поте есть люди, которые с удовольствием плюнут мне в лицо, если встретят снова, и будут правы, в общем-то. – У тебя не было выбора, – возразил Дэн, подошёл ближе. – Я не знаю, о чём конкретно ты говоришь, но знаю, что ты ведь не сам решал. Тебя послали и тебе приказали. Ты не мог не делать. Тебя бы убили. – Что-то мне это напоминает, – Вадим невесело усмехнулся. – Всё так, рыжий. Только думать об этом никто не будет, а я сам до сих пор спрашиваю себя... о разном. В последний раз постучав по сейфу, он подтолкнул Дэна к выходу. – Идём. Мне всё-таки надо прогуляться кое-куда, а заодно и чип тебе запишем. Роджер и Винни в итоге остались до утра: катер, на котором они прилетели, для ночлега не годился, а когда Роджер заикнулся о том, чтобы уйти в гостиницу, Тед с Полиной дружно выразили своё возмущение и недоумение по этому поводу. Правда, возникла заминка: свободная каюта оставалась лишь одна, да и в той обитала шоаррская лиса (и масса другого барахла), однако прежде чем Роджер снова попытался сбежать, Дэн предложил: – Я могу поспать здесь, на диване. Я тут раньше спал, мне удобно. "На диване?" – Вадим насмешливо поднял брови. Дэн почти незаметно пожал плечами: "А мне сказать, что я сплю у тебя?" Надрез, сделанный для имплантации идентификационного чипа, к ночи практически затянулся. Вадим провёл по нему пальцем, укладываясь рядом, затем наклонил голову и поцеловал. – Ты даже пахнешь сгущёнкой, – сказал он. – Что ты ещё любишь? – Всё сладкое... – Я мог не спрашивать!.. – ...и чипсы. – Тоже за калорийность? – Вкус нравится. И калорийность. Можно быстро восстановиться при необходимости. Вадим легко провёл губами вдоль шеи киборга, чувствуя нежный пушок на коже, вжался лицом в загривок. Вздохнул, открыл рот – и промолчал. "Я люблю тебя и мне всё равно, кто ты, но решаю не я, а я – я не знаю, что делать, рыжий". – Дороти боится, – сказал вдруг Дэн. – Операции?.. – Результатов. Она весь день читала в галапедии о неудачных пластических операциях и смотрела голофото. Спецагент выругался. Дороти сидела в каюте после возвращения из клиники, однако Вадиму и в голову не приходило, что она может совершенно по-человечески там себя накручивать. Разозлившись, он скрипнул зубами: увлёкся самокопанием, пожалел себя, да? Идеально время выбрал, ничего не скажешь; девчонка с ума сходит от ужаса, а исполняющий обязанности капитана вместо того, чтобы приглядывать за командой, опять расклеился, и из-за чего? Из-за того, что уже всё равно не исправишь и не изменишь!.. – Она спит? – Нет, – Дэн перевернулся на спину. – Ты хочешь пойти к ней? Не говори, что я её выдал. Я вскрыл её защиту с помощью кодов Фрэнка, ей вряд ли это понравится. Меня насторожило, что она отказалась даже просто посидеть с нами после ужина. Это на неё не похоже. – Действительно, – согласился Вадим. Он порадовался, что не спросил, почему Дэн не сказал ему сразу. Сказал как раз; как узнал, так и сообщил, и Вадим не понимал пока, как это расценивать, но был рыжему определённо признателен. – Зато вся койка в твоём распоряжении, – заметил он, вставая и снова натягивая штаны и свитер. – А тебе важно, как я выгляжу? Помедлив, Вадим вернулся и сел на край постели. – Мне нравится, как ты выглядишь, – проговорил он. – Но если ты захочешь что-то в себе изменить или – или что-то случится, это не повлияет на моё отношение. – Но тебе важно? "Она тоже это спросит". – Да, – сказал Вадим наконец, сам не зная, правда это или ложь. Он боялся продолжения, но Дэн развивать тему не стал, лишь кивнул, словно всё понял, и обнял подушку. Вадим погладил его по щеке и вышел из каюты, постоял в коридоре, переводя дух и собираясь с мыслями. И постучал к Дороти. – Входите, капитан. Она сидела на полу под иллюминатором, обхватив колени руками. Спецагент впервые был в её каюте. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел небрежно брошенную на тумбочку куртку и голографию с видом Каталана на стене у изголовья койки, незаконченную миску на столе – и большое круглое зеркало там же. – Тебе не холодно? – спросил Вадим, опускаясь на пол перед ней. Дороти качнула головой. – Я же киборг. – Так себе аргумент. Волнуешься? Несколько секунд она молчала, глядя в пол, затем дёрнула плечом. – Мне страшно. Последний раз меня отключали после аукциона. Я ещё не знала тогда, что сохраню нецифровую память, но знала, что перемены будут к лучшему, что Питер обо мне позаботится. Сейчас всё не так. Всё может стать хуже, когда я проснусь. Я читала, – Дороти запнулась, – истории. Разные истории. Об отторжении тканей, неправильной трансплантации, необратимых повреждениях во время операции. О том, что бывают отсроченные последствия, которые проявляются через месяцы и даже годы. Я привыкла к своему лицу, капитан. Я всегда помню о своём уродстве, но... Я видела голографии. Может. Стать. Хуже. Вадим слушал, судорожно ища возражения и не находя их. Он оспорил бы факты, разнёс любую теорию, даже высмеял при необходимости, вот только у Дороти не было ни фактов, ни теории, только иррациональный ужас перед неизвестностью и уверенность в собственной неполноценности, так тщательно скрываемая в повседневной жизни. Доказывать что-то логически не имело смысла, все логические доводы каталанка наверняка привела себе сама, и они не возымели действия, не смогли справиться с её главным страхом, таким простым, таким смешным. Потаённым. Лежащим на поверхности. Инстинктивным. Социальным... ...детским. "Я запустила анализ и получила стопроцентную вероятность того, что перестану нравиться людям". – Покажешь мне? – спросил Вадим негромко. – Голографии, которые тебя напугали? Дороти прерывисто вздохнула и развернула вирт-экран, придвинулась ближе, почти коснувшись спецагента коленом. – Это форум о врачебных ошибках. Я не думала, что их... так много. – Ты всё прочитала? – Да. Вадим качнул головой, помолчал. – Можно тебя обнять? Дороти с готовностью устроилась рядом, положила голову ему на плечо. – Кто был, – теперь запнулся спецагент, – чей случай ты считаешь худшим? Расскажи мне... обстоятельства. Он здорово сомневался, что принял верное решение, но другого придумать не мог, а это – оно ведь могло сработать, почему бы и нет? "Какие дети, такие и страхи, – Вадим беззвучно усмехнулся. – Проговори мне всё и отпусти. Это поможет. Должно помочь". Большим пальцем он поглаживал её руку, разглядывал почти без эмоций чьё-то лицо на голографиях "до" и "после", выспрашивал о деталях – кто эта женщина, чем занимается; как её зовут, есть ли у неё семья; что ей пишут в комментариях. Как поддерживают. – Я бы не смогла – так, – Дороти осеклась. – Нет?.. – Вадим продолжал гладить её по плечу, следил за своим дыханием, чтобы не обеспокоить, не сбить с толку. – Не знаю, – произнесла каталанка неохотно после долгого молчания. – Я не думала. Питера ничего во мне не отталкивало. Даже когда я была абсолютно лысой, когда облезала кожа, когда мне чистили раны, он был со мной. Он мне улыбался. С ним я выдержала бы, наверное, что угодно. Она смахнула вирт-экран, прежде чем Вадим успел ответить, сказала неожиданно зло: – Ведь этим людям хуже, чем мне. Их регенерационные процессы медленнее и слабее, они сильнее подвержены инфекциям, хуже переносят любые вмешательства в организм. В отличие от меня, операция может их убить, а не просто изуродовать. Почему вы не говорите мне об этом? О том, что мне принесли возможности, которых нет у многих из них, подали буквально на блюдечке, от меня требуется просто лечь на стол и немного поспать, а я упираюсь и капризничаю!.. – Бояться – нормально, – Вадим удержал её, когда она попыталась отодвинуться, и Дороти позволила ему это, дрогнула под его рукой и съёжилась, пристроила голову обратно ему на плечо. – Бояться – нормально, – повторил он. ...Лиска и ночник в виде радужной бабочки. Фонарик, чтобы светить в тёмные углы. Зелёные звёзды, дорожкой наклеенные на стены у самого пола... Дыхание всё-таки прервалось, но Дороти ничего не спросила. – Я тоже в детстве боялся, что никому не понравлюсь, – проговорил Вадим тихо. – Я вырос в детском доме, знаешь, что это такое? – Воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, а также детей, нуждающихся в помощи и защите федерации. Спецагент невольно рассмеялся. – Да, – сказал он. – Всё так. Я надеялся, что однажды кто-нибудь заберёт меня оттуда, и боялся, что этого никогда не случится. Он замолчал, и Дороти нетерпеливо шевельнулась. – И? – Так и вышло, – Вадим пожал плечами. – Меня никто не забрал. Я никому не понравился, хотя был здоровым и в меру симпатичным. И абсолютно никому не нужным. Шрамы не решают, Дот, и их отсутствие ничего не гарантирует. Если ты решишь, что не хочешь рисковать, я позвоню Клаасу и всё отменю. Никто не будет думать о тебе хуже, если ты откажешься. Бояться – нормально. – Даже если ты – киборг? – она усмехнулась. Вздохнула. – Если костный имплант не приживётся, у меня сойдёт половина лица. – А если приживётся? Дороти задумалась. – Не знаю, – сказала она с удивлением. – Я ведь не знаю, как это – быть сорванной, но полноценной. Вадим взъерошил ей волосы и отстранился, поднялся на ноги. – Подумай об этом, – предложил он. – И приходи меня будить в половине седьмого. А там посмотрим. Ладно? Каталанка задрала голову и улыбнулась. – Да, капитан, – пообещала она. И без пятнадцати семь они с одинаковым недоумением уставились на Винни, стоящего с чайником возле кухонного стола. Пилот "Сигурэ", в свою очередь, вылупился на них, переводя взгляд с Вадима на Дороти и обратно. Спецагент опомнился первым, сообразив, что накануне каталанка гостям не показалась, и они её не знают. – Дороти, это Винсент Черноу, – представил он, добавил, посмотрев на её застывшее лицо: – Он свой, всё нормально. Винни, это Дороти Гудвин, она... – Боевой DEX, – закончил Винни, глядя теперь на штамп на груди комбинезона. – Сорванный боевой DEX, – уточнил Вадим. – Там кипяток остался? Налей мне, будь другом. Дороти держалась за его спиной, не выражая никакого желания ближе пообщаться с новым знакомым. Винни с трудом отвёл от неё глаза – и всё равно поставил кружку мимо стола. Человек, даже натренированный, исправить ошибку не успел бы. Дороти успела. Нырнув между стульями, она подогнула колени и наклонила голову, проехалась под столом и перехватила кружку, прежде чем та перевернулась. Попятилась, встала, бережно опустила кружку перед Вадимом. – Вам чёрный, капитан? – спросила она, улыбаясь. – Охренеть! – выдохнул Винни. – Да, спасибо, – согласился Вадим, тоже находясь под впечатлением от увиденного. Чай он, правда, пить не собирался, думал ограничиться водой, но отказываться теперь было глупо и неловко, так что он выхлебал, обжигаясь, почти половину и съел кусок подсохшего печенья, отставил кружку к мойке. Всё это время Винни и Дороти молчали; каталанка по-прежнему стояла так, чтобы Вадим находился между ней и пилотом, а Винни часто моргал и бросал на неё исподтишка восхищённые и заинтересованные взгляды. – Мы пошли, – сообщил наконец Вадим, ощупывая языком ободранное нёбо. – Мои всё знают, но если что, я на связи. – Угу, – глубокомысленно промычал Винни в ответ. Спецагент покосился на Дороти. Спросил, когда они сошли с корабля и удалились на достаточное расстояние: – Всё в порядке? – Да, капитан. – Врёшь. Что не так? Ты же знала, что на борту гости. – Знала, – каталанка пожала плечами, – но встречаться не хотела. – Почему? Винни – хороший парень, он тебя не обидит. – Он мне понравился, – просто ответила Дороти. – А первое впечатление нельзя произвести дважды. Вадим хмыкнул. – За это ты можешь не волноваться. Впечатление ты на него произвела на все сто. В хорошем смысле. Дороти не ответила. Вадим выждал некоторое время и сменил тему. – Клаас считает, операция продлится от девяти до тридцати шести часов, – сказал он. – Если хочешь, мы будем дежурить по очереди в клинике всё это время. – Не нужно. – Ладно. Он позвонит мне, когда закончит, и я тебя заберу. Хорошо? – Хорошо. Спасибо, капитан. Их уже ждали. Весьма довольный собой Клаас с охотой продемонстрировал репликатор с прозрачными кюветами, через стенки которых прекрасно было видно содержимое, познакомил Вадима со вторым хирургом и бегло осмотрел Дороти. Бросил: – Ну, всё. Ждите звонка. Вадим кивнул. Взял Дороти за руку, заглянул ей в лицо. – Ты молодец, – сказал он серьёзно. Каталанка моргнула, шевельнула губами. – Передайте, пожалуйста, Дэну "спасибо" и "больше не надо", – попросила она. – Чего не надо? – Вадим наморщил лоб. – Сорок девять процентов, капитан. У вас почти получилось. Потренируйтесь ещё. Она не улыбнулась, и спецагент улыбался за неё всю дорогу обратно вплоть до той минуты, пока Катя в слезах не сбежала с трапа ему навстречу. – Вадик! – крикнула она. – Вадик!.. – Эй, тихо, тихо, – он поймал её и прижал к себе. – Тихо. Что случилось? Катя помотала головой и разрыдалась ещё сильнее. Содрогаясь внутренне от недоброго предчувствия, Вадим повёл её обратно на корабль, быстро пересчитал по головам присутствующих в пультогостиной и не обнаружил только Михалыча. Трезво рассудив, что вряд ли Катю до такого состояния довёл некий инцидент с механиком, Вадим взглядом спросил Теда, мол, что, и получил в ответ разведённые в растерянности руки. "Так, – спецагенту стало нехорошо. – Так..." – Катюша, – позвал он. – Катюш, что такое? Теперь уже она сама схватила его за руку и потащила за собой в каюту, втолкнула, заблокировала дверь. Сказала почти нормальным голосом: – Маша, покажи капитану запись из моей почты. Вирт-экран развернулся на полстены, и Вадим узнал отправителя: Харман Янку, владелец "Попутного ветра". Отец Кости. Человек, пытавшийся убить Катю на Сирене-4. – Сержант Саурн, – медленно проговорил Харман. – Ты уже звонила домой сегодня? Позвони. Новости того стоят. Я подожду. Он смотрел прямо в камеру, которая его записывала. Качество головидео было отличным, Вадим в деталях мог разглядеть морщинки на лице и шее Хармана, пробивающуюся тёмную щетину, порез на подбородке и шрам у виска. Сосуды в глазах Янку полопались, он выглядел больным – и сумасшедшим, и это, похоже, соответствовало истинному положению дел. – Твой сын у меня, – продолжил Харман. – Если хочешь снова его увидеть, придётся сперва повидаться со мной. Это координаты места нашей встречи. Прилетишь более чем одним кораблём – твой сын умрёт. Оповестишь полицию – твой сын умрёт. Выберешь корабль с бортовыми орудиями – твой сын умрёт. Тебе лучше слушаться меня, Саурн, потому что я не шучу, и вот доказательство. Он отступил в сторону. Катя глухо вскрикнула, зажимая себе рот рукой. Вадим мысленно выругался. За спиной Хармана к поручню в стене был прикован за руку не маленький ребёнок, которого ожидал увидеть Вадим, а взрослый парень ("ему восемнадцать через пару недель"), полуголый и босой, с синяками на плечах и лице. Глаза его, мутные и наполовину прикрытые, смотрели куда-то в пустоту, грудная клетка тяжело и неровно вздымалась. Катя снова заплакала. Харман вернулся на своё место. – Ты убила моего единственного сына, Саурн, – сказал он. – Помнишь? Его звали Константин. Ваш продажный трибунал оправдал тебя, но я не оправдываю. Пришло время платить по счетам. Я тебя жду. Запись свернулась в точку, вирт-экран погас. Вадим глубоко вздохнул и приказал: – Маша, включи снова, без звука. Он подмечал детали, возможно, не имеющие смысла в перспективе, разглядывал одежду и причёску Хармана, стены за его спиной. Судя по теням и попавшему в кадр углу помещения, Харман вёл съёмку в каюте, и вряд ли это был не "Попутный ветер". – Маша, теперь только звук, без картинки. – ...Прилетишь более чем одним кораблём – твой сын умрёт. Оповестишь полицию – твой сын умрёт. Выберешь корабль с бортовыми орудиями – твой сын умрёт. "Ты не готов к перестрелке. Хорошо. Это хорошо в любом случае". Катя впилась ему в руку напряжёнными пальцами. – Ты отвезёшь меня? Скажи, что отвезёшь!.. – Сядь, – велел Вадим. – Руки лодочкой, к лицу прижала и дыши. Время работает на нас. Он хочет убить твоего сына у тебя на глазах. Пока тебя там нет, пацан в безопасности. Дыши! – прикрикнул он. Катя шарахнулась назад, споткнулась о койку и тяжело на неё шлёпнулась, но подчинилась наконец и поднесла ладони к лицу, продолжая смотреть на Вадима с ужасом. Спецагент заставил себя успокоиться. – Мария, что находится по указанным координатам? – Планета земного типа О-245, наиболее известна под названием Степянка. Необитаема, не имеет опасной для человека наземной или воздушной флоры и фауны. Воздух пригоден для дыхания... – Спасибо, – перебил Вадим. – Гасилки там, конечно, нет. А где ближайшая? Он снова кивнул, услышав, где. План действий складывался однозначный, и Вадиму он совсем не нравился, но выбора Харман им не предоставил. "Дороти, – спецагент загнул палец. – Полина. Славик..." "И неплохо было бы написать завещание". – Если честно, я с удовольствием оставил бы тут вас всех, – сказал он, разглядывая команду после демонстрации видео с вырезанными координатами. – С грузовиком я как-нибудь справлюсь... – Вадим, ты же понимаешь, что это несерьёзно! – запротестовал Сакаи. – Мы не отпустим вас вдвоём с Екатериной Андреевной... – А тебе вообще слова не давали, – перебил Вадим. – Извини, Роджер, твоё участие даже не обсуждается. Кто-то должен, во-первых, забрать через месяц наши трупы, если мы не вернёмся, а во-вторых... Он набрал воздуха в лёгкие и закончил: – На тебе остаются Полина и Дороти. И прочие члены экипажа, которые прямо сейчас подумают головой и добровольно согласятся в эту историю не лезть. – А я почему?! – возмутилась Полина. – Потому что мне будет душу греть мысль, что хоть кто-то в безопасности! – рявкнул Вадим, уже не сдерживаясь. – Потому что ты гражданское лицо и балласт в любой военной операции! И потому что я, чёрт возьми, хочу, чтобы ты выжила, вышла замуж и жила долго и счастливо на радость себе, мужу и маме, и я сделаю всё, чтобы так и было! Наступила тишина. Тряхнув головой, Вадим дошёл до мойки, налил себе воды и залпом выпил, вернулся к столу. – С этим решено, – сказал он хмуро. – Теперь насчёт Дороти. Когда операция закончится, хирург позвонит. Роджер, я оставлю тебе видеофон. Вы с Винни заберёте Дороти из клиники и проследите за её реабилитационным периодом. Екатерина Андреевна оставит документы и доверенность, я запишу для неё сообщение. Дальше. Пока мы не улетим, Станиславу Федотовичу ни слова! Не желаю слушать нотаций от человека, который затащил вас всех к работорговцам. Теперь остальные. – Ну дк чттт дмт, – буркнул Михалыч, вызванный по случаю совещания из машинного отделения. – Я пшл тгд? Он исчез, прежде чем Вадим успел хоть что-то ответить, и спецагенту осталось лишь пожать плечами. – Не то чтобы я надеялся, – пробормотал он. Посмотрел задумчиво на Теда – пилот обнимал дрожащую Катю и настороженно щурился поверх её головы, – затем на Дэна. – Вы же не думаете, что я сойду с корабля? – киборг изогнул бровь. – Я бы предпочёл, чтобы ты сделал именно это, – признался Вадим, – но приказывать тебе бесполезно. Если я попрошу, это поможет? – Нет. – Ладно. Едем дальше. В точке рандеву нет гасилки, так что при любом раскладе, даже самом благоприятном, мы застрянем там на тридцать-сорок суток. Если по истечении этого времени от нас по-прежнему не будет вестей... – Дай мне координаты! – потребовал Роджер, хлопая ладонями по столу. – Не дам, – отрезал Вадим. – Ты слышал Янку – никакой полиции, никаких других кораблей. Неизвестно, что он отмочит, если ты появишься не вовремя. – И как тогда потом вас искать?! – возмутился Винни. – Координаты будут у Дороти. Сообщение, которое я запишу, Дэн закодирует так, чтобы открыть смогла только она. Дороти выдаст координаты в условленный срок. И я очень прошу, – Вадим наклонился над столом, – без глупостей, ладно? Я помню о Фрэнке. Не надо. – Это самоубийство, – Роджер откинулся на спинку стула. – Хочешь превратить его в убийство? – парировал спецагент. – Мы говорим о жизни ребёнка, Роджер. Я сделаю всё, что скажет Янку, если это поможет спасти Таска... что? Он повернулся к Кате, вскинувшейся в объятиях Теда. – Ты запомнил, – выговорила она и снова разрыдалась. – Ты запомнил... его имя!.. Вадим сжал кулаки. Помолчал. Спохватился: – Кошка. Заберите кошку, ради бога. – Не получится, – мрачно предсказала Полина. – Она чувствует, когда её хотят выкинуть с корабля, и прячется. – Как Мося?.. Попытайтесь хотя бы. Ящера тоже забери. Дэн, поможешь? – Если вы пообещаете не улетать без меня. Тед закатил глаза. – Дэнька, не дури, – вмешался он. – Вадим Георгиевич, не слушайте его! – Значит, решили, – спецагент развивать тему не стал. – Всё. Ловите кошку, я пока запишу сообщение для Дороти. Екатерина Андреевна, вещи Дороти соберите, пожалуйста. – Я перегоню катер, – вызвался Винни. – Нажму там немножко, пусть место рядом выделят, не таскаться же с кошкой по всему Джек-поту! Вадим благодарно кивнул. Чувствовал он себя паршиво, как на Хашиме, где ему впервые пришлось командовать взводом, а затем и ротой, когда случайным залпом накрыло штаб. Он справился каким-то чудом, и за это его потом отправили на офицерские курсы, для закрепления пройденного, так сказать, но он до сих пор помнил липкий ужас, накативший в момент, когда он осознал, что отныне и до прибытия подкрепления один отвечает за все смерти и ранения, за всё, что произойдёт. – Маша, – попросил он, – найди мне всё что есть на "Попутный ветер", да и вообще любую информацию об этом типе кораблей. "Он может нас попросту расстрелять, а у нас даже щита нет". Нацедив себе ещё воды из-под крана, Вадим вернулся в каюту и взял в руки видеофон. Задумался. Гудвин уже бросил её однажды и не вернулся, и в глубине души Вадим боялся, что и они не вернутся тоже. Харман не просто так вызвал их на захолустную необитаемую планету. Чего бы он ни хотел, он не нуждался в свидетелях – и вряд ли собирался их оставлять. В дверь постучали. – Вадим Георгиевич, я пайков заказал, через полчаса привезут, – отрапортовал Тед. – Всё равно пока Винни ждём. Дороговато тут закупаться, конечно, но если мы там на месяц застрянем... – Молодец, – одобрил спецагент. – Всё правильно, запас кармана не дерёт. Он посмотрел мимо Теда на Катю, бледную настолько, что даже загар не спасал. – Примите-ка вы снотворное, Екатерина Андреевна, – распорядился Вадим. – И чтобы я вас не видел часов десять-двенадцать. Это приказ. Дэн! Кошку нашли? Киборг покачал головой. – Не найдёте, – бросила Полина из своей каюты. – Я же говорила. Вадим обернулся. Девушка мяла в руках кофту, стоя в дверях. За прошедшее время она успела переодеться в джинсы и футболку и собрать волосы в тяжёлый растрёпанный пучок на затылке. У её ног стоял контейнер со сверчками. На взгляд Вадима она ответила своим, упрямым и сердитым, поджала губы. – Уделишь мне пять минут? – спецагент убрал видеофон в карман. Полина дёрнула плечом и фыркнула, но отступила в сторону, приглашая войти. Сверчков, правда, не убрала; Вадим переступил через них и закрыл за собой дверь. Сел, не дожидаясь приглашения, и Полина со вздохом последовала его примеру. – Будете говорить мне, что "так надо", да? – А это имеет смысл?.. – не поверил Вадим. – Нет, я хотел тебя попросить вообще-то: присмотри за Дороти. Она сильно переживает о своём внешнем виде. Позаботься о ней, ладно? Я знаю, что на "Сигурэ" её не обидят, но она этого не знает. Ей действительно понадобится твоя помощь, хотя она, разумеется, не попросит. Киборги – те ещё скрытные паршивцы, должен тебе сказать. Полина снова фыркнула, но по-другому, как бы соглашаясь, и всё равно ввернула шпильку: – Она тоже обидится, что вы её не взяли. Спорить Вадим не стал, как и напоминать о том, что у них просто нет времени ждать окончания операции. Кивнул: – Да. Я понимаю. Это... трудный момент, когда ты остаёшься ждать, а действует кто-то другой, но я не изменю своего решения. По двум причинам. Во-первых, я не хочу отвлекаться в критической ситуации, а она может стать критической в любой момент. Я не хочу гадать, выполнит киборг мой приказ, или у неё в самый ответственный момент лопнут швы на лице, заливая всё кровью. Не тот случай, чтобы тащить с собой раненых на задание. – А во-вторых? – Полина сглотнула, обхватила себя руками за плечи. – Я себе не прощу, если с тобой что-то случится, – честно сказал Вадим. – Не хочу рисковать. Не смогу жить с этим. Извини, Полли. Он вздохнул и встал, не давая ей времени и возможности ответить. – Позаботься о Дороти, хорошо? – Хорошо. Вадим Георгиевич!.. Спецагент остановился уже за порогом, взглянул вопросительно. – Можно вас обнять? – Можно. Повернувшись, он сделал шаг навстречу. И, опрокинув контейнер со сверчками, сбил с него крышку. Весёлое стрекотание по всему кораблю придало происходящему лёгкий оттенок безумия и здорово сбросило градус напряжения, выросший после того, как Вадим озвучил координаты пункта назначения. – Степянка?! – переспросил Тед. – Да вы шутите! На лице Дэна тоже отразилось что-то вроде неприязненного удивления. – Вы там были? – Вадим уже, в отличие от них, не удивлялся ничему. С самого начала, с момента, как он согласился на предложение Славика, это была нескончаемая вереница "мест боевой славы", и одним больше, одним меньше – какая разница? – Были, – Тед закатил глаза. – Мы там, собственно, все и познакомились. В смысле, в пути туда. Наш первый маршрут!.. – А ещё там находилась база Альянса, – дополнил Дэн. – И ты чуть не скопытился! – буркнул пилот. Киборг пожал плечами. Всё это время он параллельно с разговором прокладывал трассу, стараясь максимально её сократить, и теперь замолчал, оценивая результат. "Первый маршрут", – повторил про себя Вадим, но вслух спросил только: – Есть что-нибудь, что мне надо знать о Степянке? Парни переглянулись. – Базы там, наверное, уже нет, – с сомнением протянул Тед. – Роджер её сдал федерации в обмен на восстановление на службе. Чёрт, я как-то не интересовался, что там было после нас! – Можно запросить на Жемчужине, всё равно там гаситься, – предложил Дэн. – Они – ближайшие соседи, должны знать. – Ближайшие – это сколько сотен световых лет?.. – уточнил Вадим. – Не думаю, что Янку стал бы назначать рандеву на планете, где могут быть вооружённые силы федерации. Скорее всего, базу забрали. Что-то ещё? Тед задумчиво почесал затылок через бандану. – Лес там густой, – сказал он. – И живой. Мы базу биолухов ставили, деревья отползали подальше. – Топкие болота, – присоединился Дэн. – Океан тоже больше на болото похож. Фрэнк говорил, что они пытались там рыбачить... – Рыбачить?! – Вадим всё-таки удивился. – Зачем?! – А они там без еды остались, – Тед ухмыльнулся впервые с того момента, как стало известно о похищении Катиного сына. – С одними куриными яйцами. Одурели от такой диеты и хотели её разнообразить. Базу-то они до-олго искали, прежде чем сообразили, что мы на ней сидим. Вадим кашлянул, покрутил головой. – Я хочу потом услышать эту историю полностью, – решил он. – У вас и правда какой-то редкостный талант влипать в приключения! А пока – что там было про океан?.. Другой вопрос он приберёг до вечера и долго колебался, стоит ли вообще его задавать; Дэн решил за него. – Тебя беспокоит Харман Янку? – он сел на корточки перед койкой, заглядывая Вадиму в глаза. – Меня беспокоишь ты. Тед сказал, ты чуть не погиб там. Речь о том самом таране? Дэн кивнул. – У меня не было выбора. – Не боишься? Возвращаться туда? – Нет. Я должен? Вадим запустил руку ему в волосы, взъерошил, обхватил ладонью затылок – и вспомнил, усмехнулся. – Дороти просила передать тебе "спасибо" и "больше не надо". Дэн улыбнулся. Повторил: – У меня не было выбора. Он поднял руки, позволяя Вадиму стянуть с него футболку, встал, скинул кеды и снял джинсы. Поёжился. – Замёрз? Ложись. – А ты? – Я тоже. В углу затрещал сверчок, потом ещё один. – Твою мать, – искренне сказал Вадим, откидывая голову и прижимаясь затылком к стене. – Стыдно вспомнить: когда Славик попросил взять корабль, я ведь решил, что наведу тут порядок, пока его нет! И что?! И я сам, своими руками выпустил целую коробку этих тварей! – Ногами, – поправил Дэн. – Я видел, как ты споткнулся. – Спасибо большое, – с сарказмом поблагодарил Вадим. – Именно это мне и хотелось услышать в знак поддержки и ободрения! Он засмеялся, не удержавшись, и привлёк рыжего к себе, поцеловал в макушку. – Вадим. Можно спросить? – Давай. – Я никогда не имел дело с захватом заложников. Что мне нужно делать? Хорошее настроение растаяло как дым. "Уместен как торпеда в дырокамеру", – констатировал спецагент про себя, но рук не разжал, зарылся лицом в волосы Дэна, чуть влажные после душа. – Ничего, – сказал он наконец. – Ждать моего распоряжения. Я сам не знаю, что делать, рыжий. Это по обстановке решается. Что он задумал, как станет это воплощать?.. Кате он решил отомстить, нашёл кому!.. Замолчав, Вадим закрыл глаза. Он понимал Хармана вообще-то, или ему казалось, что он понимает. Единственный ребёнок, нелепая смерть, случайная, но спровоцированная внешними обстоятельствами... "Я бы не мстил команде корабля", – без особой уверенности подумал Вадим. Правда была в том, что он не мог знать точно. Если твой сын умер, а тот, кто отвечал за его спасение, выжил, что бы ты решил, Ковалёв?.. "Я бы..." "...убил". – Вадим?.. – Ничего, – отозвался спецагент сипло и невпопад. – Нормально. Сейчас... – Он убьёт сына Екатерины Андреевны? Вадим долго молчал. Ему не хотелось об этом говорить, не хотелось даже представлять, что тогда будет. Он снова примерил сценарий на себя и качнул головой – нет, он бы ребёнка не тронул. Никогда. Взрослого – да, но в чём виноваты дети?.. Вот только Харман – не он сам. Харман пытался жить, десять лет пытался, а потом случайно встретил Катю в оружейном магазине и услышал, как она гордится своим восемнадцатилетним сыном. Что сместилось в этот момент в его голове? Что он решил? Кого видит в Таске – и видит ли хоть кого-нибудь или просто считает средством достижения цели?.. – Да, – выговорил Вадим. – Да, он сделает это. Скорее всего. "И это убьёт Катю". Степянка ничуть не изменилась. Харман Янку назначил встречу на другом материке, не там, где они высаживались в прошлый раз, но и здесь так же пахло прелой листвой, мох расползался под ногами, а серые деревья сплетались высоко над головами в единый организм. Дэн постоял на трапе, глядя в небо, затем спустился, прошёлся вдоль прогалины, прислушиваясь больше к себе, чем к лесу, абсолютно безопасному, как и прежде. "Не боишься?" – спросил Вадим. Дэн ответил отрицательно – и задумался позже, когда они вышли из червоточины перед Степянкой. Ему казалось, он с запозданием понял, что Вадим имел в виду: было множество планет в его жизни, где его так или иначе пытались убить, и лишь одна, где он пожертвовал собой сам, без приказа. – А сели бы тут в прошлый раз, вообще бы Роджера не встретили! – заявил Тед, следом за киборгом выходя из корабля. – Биолухам-то всё равно было, куда. Они бы тут свою бактерию изучали, а Роджер потихоньку базу выкопал и свалил задолго до появления Балфера! – Жалеешь, что всё вышло по-другому? – полюбопытствовал Вадим. Дэн оглянулся. Катя стояла за спиной и.о. капитана, обхватив себя руками за плечи, и озиралась жалобно и затравленно. Первые сутки пути она провела в каюте, и у Теда, тщетно носившего ей еду, с каждым разом становилось всё более удручённое выражение лица. Вадим за этим наблюдал и медленно зверел, и наконец пошёл разговаривать сам. Дэн не спрашивал, о чём, потому что Вадим вернулся ещё более злым, если только это было возможно, однако к ужину Катя появилась, поддерживала беседу за столом и даже пыталась улыбаться. – Ни о чём не жалею, – Тед ухмыльнулся. – Разве только о том, что Дэньку не раскусил! Обидно всё-таки! Никто не догадался! – Вы бы не смогли, – навигатор качнул головой. – Никто из вас ранее не имел дела с киборгами. – Всё равно обидно, – подытожил Тед, подошёл к Кате, что-то тихо сказал. Дэн не прислушивался; дойдя до конца прогалины, он развернулся, окинул её взглядом и заметил: – Форма слишком правильная. Должно быть, здесь садилась экспедиция семнадцать лет назад. – Или под нами ещё какой-нибудь инопланетный сюрприз, – согласился Вадим, подходя. – С этим мы ничего поделать не можем. – Почему его нет? – звенящим от ужаса голосом спросила Катя. – Мы прилетели. Я прилетела! Где он?! – Заставляет вас ждать, Екатерина Андреевна, – Вадим не повернул головы, продолжая разглядывать тонкие нитевидные побеги, свисающие с крон деревьев. – Теперь время работает на него. Я предупреждал, что так будет. – Ты знал? – спросил Дэн. Вадим поморщился. – Предполагал. Он захочет... продлить агонию. Помучить её как можно дольше. Держу пари, он сейчас где-то рядом, может, на орбите. Отследил наше прибытие. Ждёт, не привели ли мы хвост. Надеюсь, Роджер побудет самураем ещё немножко и не станет вскрывать запись раньше времени. Дэн посмотрел мимо него. Катя стояла, задрав лицо к небу и сжав кулаки, тяжело дышала, словно кричала или собиралась закричать; потом вдруг обмякла, расслабила руки и задрожала. Тед мигом стянул с себя толстовку и накинул ей на плечи. – Значит, мы просто ждём? – Значит, мы просто ждём, – эхом повторил Вадим. – Бедная Катя. Я убью эту сволочь, пусть только даст мне шанс. Навигатор промолчал. Он уже решил, что сделает это сам. Люди много переживают потом; Дэн не хотел, чтобы Вадим брал это на себя. И он никак не ожидал, что Вадим же и сорвёт его план. Янку появился на третьи сутки пребывания на Степянке. Во время завтрака Котьку стошнило сверчками прямо на розовый диванчик. Тед выругался и хотел убрать – было его дежурство, – но Вадим остановил, напомнил: – Сверчков вытряхнул я, мне и ликвидировать. Катя, отложившая вилку при первых звуках кошачьего недомогания, посмотрела на спецагента с тряпкой и внезапно зажала рот рукой, вскочила и убежала в санузел. Вадим проводил её тревожным взглядом и выпрямился, хотел что-то сказать, и в этот момент Маша объявила словно нехотя: – Зайки, в атмосферу вошёл корабль. Вызывает. Ответить? – Давай, – спецагент машинально заткнул тряпку за пояс, надел фуражку и подошёл к пульту. – И заблокируй дверь санузла. Вирт-экран развернулся перед его лицом. – Назовись, – потребовал Янку. – Вадим Ковалёв, капитан "Космического мозгоеда". С кем я говорю? – Харман Янку. "Попутный ветер". Где Саурн? – Рс'аурн', – поправил Вадим. – Или Екатерина Андреевна для тех, кто не может выговорить её имя правильно. Янку налился злобным, нездоровым румянцем. – Зачем он его злит? – тихо спросил Тед. – Не знаю, – ответил Дэн, едва шевельнув губами. – Где она?! – рявкнул Янку. – Хочу сперва услышать твои требования, если ты уже что-нибудь придумал. Если нет – перезвони, когда будешь готов. Я подожду, я никуда не тороплюсь. Вирт-экран погас. – Милый, он разорвал связь! – испуганно сказала Маша. – Стрелять не собирается? – Нет, орудия в походном положении. Спецагент шумно выдохнул и потёр лоб тыльной стороной ладони. – Прекрасно. Разблокируй дверь ванной. Вызовы не принимай! – Что вы делаете?! – не выдержал Тед. – Разве это не опасно?! Дэн ждал вспышки, но Вадим лишь покачал головой. – Переключаю его внимание, – сказал он хмуро. – Хочу, чтобы он злился на меня. Возможно, это спасёт жизнь мальчику. – "Возможно"?! – повторила Катя, входя в пультогостиную. – Только "возможно"?! Она выглядела на свой возраст сейчас, выглядела хуже, чем в пещере, после падения и перелома руки. Тед посмотрел на неё с беспокойством, встал – и замер так, не решаясь подойти. – Я ничего не могу гарантировать, – отрезал Вадим. – И если вы мне верите, Екатерина Андреевна, вы продолжите делать то, что я говорю. И вам с ним говорить я как раз запрещаю. На секунду Дэну показалось, что Катя бросится на и.о. капитана с кулаками, однако она справилась с собой, опустила руки и перевела дух. Отвернулась, помолчала. – Я тебе верю, – дрожащим голосом проговорила она. – И подчиняюсь. Вадим прикрыл глаза. "Ты устал, – понял Дэн. – Ты уже устал". – Хорошо. Машенька, "Попутный ветер" нас вызывал? – Дважды, милый. И вызывает сейчас. Ответить? – Нет. Подожди, пока прекратит, и через десять секунд вызови его сама. Денис. Удивлённый обращением, навигатор тоже поднялся на ноги. – Да, капитан. – С этой минуты – всё под запись для полиции. Сможешь? "Зачем ты?!.." – подумал Дэн беспомощно. – Да, капитан. О том, чтобы убить Янку самому, можно было забыть. Действие, совершённое без приказа владельца, полиция расценит однозначно и вызовет ликвидаторов "DEX-компани", чтобы сперва разобраться с сорванным киборгом, а уж потом выяснять, кто прав и кто виноват в стычке между людьми. Достаточно и того, что сама запись будет урезанной, без логов программы; этого Дэн не мог себе позволить ни при каком раскладе. – Вызываю "Попутный ветер", – звучно сообщила Маша. – Ответ получен. – Да что ты о себе возомнил?! – рявкнул Янку, подтверждая, что план Вадима удался в полной мере. – Ты кто такой, мать твою?! Выполняй мои требования, или, клянусь, ты пожалеешь, очень пожалеешь!.. – Я сделаю всё, что ты скажешь, – процедил Вадим. – После того, как покажешь мальчика. Я должен убедиться, что он жив. Пару секунд Янку злобно сверлил его глазами, затем стукнул кулаком по кнопке у самой границы экрана, и в нижнем правом углу возникло маленькое дополнительное окно. Таск по-прежнему сидел у стены, прикованный за руку. Синяки на его теле пожелтели, щёки ввалились и губы пересохли, взгляд оставался мутным и расфокусированным. – Сейчас я опущу корабль, – прорычал Харман, – и приду к вам. И не советую делать глупости: без меня на "Попутный ветер" никому из вас не попасть, а если я не вернусь или вернусь не один, корабль взорвётся. – Никаких глупостей, – Вадим медленно поднял раскрытые ладони. – Обещаю. Он говорил правду – девяносто процентов; не солгал ни разу за оба сеанса связи, и тем не менее, Дэн был уверен, что "глупостей" у спецагента припасён целый список. Теперь он лучше понимал, по крайней мере, как Вадим прошёл проверку у Казака. Пятьдесят один процент он наверняка накручивал и без регулана и мог быть весьма убедительным. "Я скажу ему, – пообещал себе Дэн. – Скажу всё, когда это закончится". "Хочу, чтобы он знал". – Тед, запри Котьку в каюте, – приказал Вадим, когда "Попутный ветер" опустился на противоположном конце поляны. – Маша, открой шлюз. Екатерина Андреевна, ни звука. Что бы ни случилось. – Я помню. Он смотрел, как Харман тяжело идёт по чёрному мху, расступающемуся под его ногами. Оружия у него не было, только маленькая коробочка в правой руке. "Детонатор? – подумал Вадим и невольно усмехнулся, вспомнив своё армейское прозвище. – Будет тебе детонатор, мать твою, сказал бы, что на всю жизнь запомнишь, да не светит тебе той жизни". Катю Харман удостоил полным ненависти взглядом и сплюнул в её сторону. Вадим это проигнорировал. – Что ты хочешь? – спросил он. – Мы здесь. Отпусти мальчика. – Мальчика! – Янку скривился. – У тебя есть дети, Вадим? Спецагент выдержал и это. – Больше нет, – ответил он так, как не отвечал никому и никогда. Харман понял. Кивнул. – Ты убил бы за своего ребёнка? – Да. Ещё один кивок. – Отдай бластер. Медленно. Рукояткой вперёд. И эта тварь пусть тоже сдаст. – Екатерина Андреевна, выполняйте, – попросил Вадим, стараясь не сжимать челюсти. Лицо болело от невозможности выразить клокочущую внутри ярость; посмотрев на Дэна, Вадим подумал, что уж рыжий-то наверняка видит его истинные чувства. От этой мысли отчего-то стало легче. Харман сунул оба бластера в накладной карман рабочих брюк. Велел: – Третий. А вот это было очень, очень плохо. – Ты о чём?.. Ложь не удалась, и Вадим сам это знал. Харман медленно поднял руку, демонстрируя лежащий на кнопке палец. – Я сказал, без глупостей, – напомнил он. – Вы прошли таможню Сирены с тремя стволами. Выкладывай третий. "Один. Два. Три, – отсчитал Вадим про себя. – Четыре. Пять. Шесть. Семь". Янку снова начал терять терпение, раздул ноздри. – Дэн, отдай нашему гостю бластер, – приказал спецагент. – Без резких движений. Боковым зрением он видел, как Тед приоткрыл рот. Рыжий задрал свитер, вытащил из-за пояса и протянул Харману оружие. Глаза у него были стеклянные, но всё же поживее, чем на Джек-поте, и это тоже придавало Вадиму сил. – Отпусти мальчика, – повторил он. – Он ни в чём не виноват. Харман свирепо взглянул на него. – Мой Костя тоже не был ни в чём виноват. Он мог бы жить ещё много лет, если бы эта дрянь выполнила свой долг, если бы делала свою работу как следует! Она убила моего сына и теперь кичится своим. Катя дёрнулась как от удара, Тед придержал её за плечи. Вадим молился про себя, чтобы пилот тоже держал язык за зубами. Ему самому хотелось прыгнуть вперёд, сбить Хармана с ног и лупить по лицу до тех пор, пока оно не превратится в кровавую кашу; останавливала коробочка с кнопкой. Вадим сомневался, что у Янку хватило умений и вправду заминировать корабль, однако проверять это опытным путём он не собирался. Слишком велика цена ошибки. Нельзя. Шанс обязательно представится, нужно ждать и тянуть время. – Твоего сына не вернуть, – проговорил Вадим с расстановкой. – Чего ты хочешь, Харман? Что я могу сделать, чтобы ты отпустил мальчика? – Ты? – Янку сплюнул ещё раз. – А кто она тебе? Жена? Любовница? Кто тебе её сын? – Никто, – Вадим пожал плечами, радуясь уже тому, что Харман отвлёкся от Кати. – Он просто ребёнок. Я не хочу его смерти. Я выполню любые твои требования. – Убьёшь её, если я скажу? – Харман скривился. – Да. Верни мне бластер, и я это сделаю. Он попал куда-то в болевую точку и понял это по исказившемуся лицу Янку, по тому, как тот отступил на шаг и замолчал. Команду, впрочем, тоже проняло: Тед сделал шаг вперёд, закрыв Катю собой, а у неё в изумлении и ужасе распахнулись глаза. Изумлении, ужасе – и надежде. Она готова была пожертвовать собой ради сына – и догадывалась, что Вадим задумал. Харман, тем не менее, на провокацию не поддался, и это было хорошо и плохо одновременно, хорошо – потому что Вадим не хотел на самом деле рисковать Катиной жизнью, и плохо, потому что подтверждало, что Харман действует по своему плану и не собирается от него отступать. – Ты сделаешь вот что, – Янку помедлил. – Сейчас я уйду. Ты будешь ждать. Когда я снова с тобой свяжусь, ты поднимешь корабль и полетишь за мной. А там посмотрим. Понял меня? – Понял, – подтвердил Вадим. "Он убьёт пацана. Вопрос только в том, как". Проводив Хармана до трапа, Вадим смотрел ему в спину, пока шлюз "Попутного ветра" не закрылся, затем вернулся в пультогостиную. Дэн так и застыл неподвижно на том же месте, где получил приказ всё записывать, Катя сидела на диванчике, Тед стоял над ней. – Вы блефовали, да? – спросил он сдавленным голосом. – Вы не стали бы стрелять, правда? – Стал бы, – Катя прерывисто вздохнула. – Правда, Вадим Георгиевич? – Правда, – Вадим отвернулся от них к пульту. – Маша, сообщи мне, как только "Попутный ветер" запустит двигатели. Дэн, идём со мной. – Да какого чёрта!.. – Тед осёкся. – Так нельзя!.. – Можно, – Катя взяла его за руку. – Он знает. Не волнуйся. Не мешай ему, если Харман всё-таки согласится. Дальше Вадим не слушал. В каюте он вытащил из шкафа сумку, вытряхнул на койку содержимое и взял в руки коробку с архаичным пистолетом, невыносимо жалея о двух патронах, отданных на Ярмарке и Джек-поте. Тогда Вадим считал, что Даг подарил ему игрушку, что-то вроде дартс, и не видел смысла экономить, но сейчас ничего, кроме этой игрушки, у них не осталось. – Знаешь, что это? – спросил он Дэна. – Да, капитан. Я сделал запрос по образцу боеприпаса и скачал инструкцию на предыдущей стоянке. "Умница, – у Вадима потеплело на душе. – Какой ты молодец, рыжий. Что бы я без тебя делал". – Я из него не попаду никуда, – спецагент вынул пистолет из ложемента, сгрёб в горсть патроны. – Ты – попадёшь. Здесь семь пуль. Можешь потратить пять на пристрелку в грузовом отсеке, но когда я дам приказ открыть огонь, ты должен попасть точно туда, куда я скажу. Ты меня понимаешь? – Да, капитан, – Дэн чуть улыбнулся. Вадиму хотелось его поцеловать. Вместо этого он потрепал киборга по плечу и вышел, вызвал по комму Михалыча и предупредил о стрелковой практике и о том, что они могут взлететь в любой момент. Механик буркнул что-то одобрительное. – Екатерина Андреевна, подготовьте операционный стол, – велел спецагент, вернувшись в пультогостиную. – Надеюсь, обойдётся, но гарантировать не могу. Тед, жди за пультом. Взлетаем, как только придёт вызов. – Что вы задумали? – негромко спросил пилот, когда Катя скрылась в медотсеке. Вадим покачал головой. – Вопрос в том, – сказал он, – что задумал Харман... А Харман продолжал изматывать их ожиданием. "Попутный ветер" стоял на другом конце прогалины, тихий, с остывшими двигателями и задраенными иллюминаторами. Когда в грузовом отсеке "Мозгоеда" грохнул первый выстрел – чертовски громкий, – Вадим опасался, что Харман заинтересуется странным звуком; Дэн выстрелил ещё четыре раза, однако "Попутный ветер" так ничем и не отреагировал. В половине третьего Вадим нашёл в кладовке консервированный суп, разогрел его и растёр в кашицу, вручил Теду и Кате по кружке и выпил сам. – Я не хочу, – запротестовала Катя. – Надо. Через десять минут её стошнило, ещё через десять она вернулась из санузла, приняла таблетку и решительно налила себе оставшиеся полкружки супа. Дэну, которому требовалось что-то более основательное, Вадим предоставил выбирать самому. Он старался держаться от рыжего подальше, чтобы не испортить запись неуместной репликой или жестом, и надеялся, что Дэн всё понимает правильно. По-хорошему, конечно, стоило предупредить его, прежде чем отдавать приказ; теперь в любом случае было поздно, и Вадим отложил этот вопрос как наименее актуальный в сложившейся ситуации. Котька, таинственным образом просочившаяся из запертой каюты, запрыгнула к нему на колени и принялась топтаться, выпрашивая еду. – Перебьёшься, – Вадим щёлкнул её по носу. – Иди сверчков лови. – Чего он тянет? – хмуро спросил Тед. – Давно мог нас расстрелять, его ЛРЕ наша обшивка не выдержит! – Расстрелять нас он мог и в космосе, – откликнулась Катя. – Он надо мной издевается, мерзавец. Вадик, учти: если возьмёшь его живым, он до Жемчужины не дотянет, я его сама придушу. – Так себе реплика под запись, – Вадим зажмурился и потёр глаза, столкнул Котьку на пол. Катя заметила верно: расстрелять их Харман мог и в космосе, так зачем куда-то лететь теперь? Что ему даст перемещение с одной поляны на другую?.. – Маш, – позвал он, – выведи карту Степянки и не убирай, пусть висит. Когда взлетим, выводи на неё траекторию движения. – А корабль? – снова заговорил Тед. – Он правда его заминировал? – Спроси Дэна, он выдаст тебе вероятность в процентах, – посоветовал Вадим. – С практической точки зрения добыть взрывчатку не сложнее, чем бортовое вооружение, с теоретической – зачем ему?.. Я верю, что он мог отдать, скажем, некий приказ искину на случай проникновения на корабль посторонних. Уйти в червоточину с земли, например. Теда передёрнуло. – Ну да, – согласился он. – Гарантированный результат. Накроет и его, и нас. – Всё то время, что мы были на Каталане, Харман провёл на К'Скар'отанк'срсе, – Катя встала, прошлась вдоль стены, остановилась перед иллюминатором. – Он жил рядом с моей семьёй, наблюдал за ними, наверное. За мамой, Таском, Иточкой. Он мог сделать что угодно... Да боже мой, Ковалёв! Если бы гасилку не починили, мы застали бы его на Скарксе!.. – А если бы ротный не пристрелил киборга на твоём столе, ты спасла бы Костю! – Вадим тоже встал, давая волю раздражению. – Забудь про сослагательное наклонение! Всё уже случилось. Мы здесь, у Хармана твой сын, и ты должна сохранять трезвую голову ради него. Руки к лицу и дыши! Несколько секунд Катя сверлила его яростным взглядом, затем кивнула и сложила ладони лодочкой, закрыла глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Вадим отошёл к противоположному иллюминатору. На Степянке – на той её части, где они находились, – сгущались сумерки. Ветки деревьев слились в одну сплошную чёрную пелену, вдоль прогалины по серой земле вытянулись тени, плавно переходящие ближе к лесу в живой пугливый мох, сбежавший подальше от корабля. В воздухе всё реже мелькали здешние "мухи", твари размером едва ли не с Котьку. Их совершенно не интересовали светящиеся иллюминаторы "Мозгоеда" – и тем более не волновала тёмная глыба "Попутного ветра". Впрочем, тёмной она уже не была: пока Вадим смотрел в ту сторону, в носовой части "Ветра" зажглись огни. – Милый, он прогревает двигатели! – доложила Маша, взмахнув чёрно-белым клетчатым флагом. – Тед! Спецагент мог бы ничего и не говорить: Тед уже запускал предстартовую проверку. – Маша, он нас не вызывает? – Нет, милый! О, уже вызывает! Лицо Хармана было помятым, словно весь день он пил по-чёрному, а затем минут пятнадцать поспал и не может теперь понять, где находится и что должен делать. – Ты готов, Вадим? – спросил он хрипло. – Поднимаешься. Летишь за мной. Хорошо себя ведёшь. И тогда я отпущу... мальчика. Всё ясно? – Я же сказал, я всё сделаю, – Вадим сел в кресло навигатора. Харман посмотрел мимо него на Катю, комкающую на груди флисовую кофту. – Тварь, – сказал он почти ласково. – Ничего. Недолго осталось. Потерпи уж. Он разорвал связь, и лишь тогда Катя бессильно сползла на пол по стене. – Взлетаем, – предупредил Тед. От земли они оторвались мягко, почти без толчка. Вадим развернулся вместе с креслом, мазнул взглядом по Дэну, застывшему на пороге пультогостиной и сосредоточился на карте, развёрнутой над голоплатформой. Над зелёными пятнами, условно обозначающими бесконечные лесные массивы, вспыхнули две яркие точки, медленно поползли вверх, на север, к краю материка. "Чего ты хочешь? – Вадим нахмурился, до боли сплёл пальцы и наклонился вперёд, пытаясь разгадать логику Хармана. – Зачем тащить нас к океану?.." ...к океану?! Он перестал дышать. – Сажай его. – Что? – не понял Тед. – Сажай его, мать твою! – заорал Вадим, вскакивая. – Немедленно! Как хочешь! Иначе он сбросит Таска в океан! Катя вскрикнула за его спиной. Ещё несколько мгновений "Мозгоед" неспешно летел за "Попутным ветром", затем Тед как-то отрешённо сказал: – Держитесь. И рванул штурвал на себя, а затем так же резко толкнул в противоположную сторону. "Мозгоед" стремительно набрал высоту – и упал на корабль Хармана, проскрежетал брюхом по крыше, зацепился за что-то. Вадим, вцепившись руками в подлокотники, переждал, пока Тед даст задний ход и снова бросит их грузовик вперёд, крикнул: – Катя, наружу ни ногой! Что бы ни происходило, ясно?! – Милый, – подала голос Маша, – "Попутный ветер" вышел на связь! – К чёрту "Попутный ветер"! – прорычал Вадим. – Тед, роняй его, хватит, налетались! Он в полной мере смог оценить, насколько Тед хороший пилот, когда "Мозгоед" не упал следом, а последним нелепым рывком приподнялся и тяжело плюхнулся метрах в тридцати от изрядно потрёпанного "Ветра", ломая деревья и давя кусты. В свете фонарей Вадиму показалось, что одно из бортовых орудий Хармана сорвано и держится лишь на куске обшивки, но проверять было некогда, вот теперь счёт и правда пошёл на секунды. – Дэн, со мной! Маша, мой голос – на усилитель, чтобы Янку слышал! Спрыгнув на землю ещё до раскрытия трапа, Вадим пробежал несколько шагов вперёд по обгоревшей земле и гаркнул: – Выходи, мать твою! Я хочу видеть тебя и ребёнка, сейчас! Хочешь шоу?! Давай, выходи, твою мать! Будет тебе шоу! Маша не подвела, от грохота заложило уши у самого спецагента. Ответом ему стала тишина – долгая, мучительно долгая и куда более оглушительная. А затем Дэн сказал: – Они выходят. Кто-то с "Мозгоеда", Маша или Тед, навёл прожектор на шлюз "Попутного ветра", однако Хармана Вадим не увидел. До него вдруг дошло, почему Янку так странно говорил о Таске, почему вкладывал столько иронии в голос, когда называл его мальчиком. В "мальчике" было добрых два метра роста. Угол съёмки в каюте скрадывал его габариты, и Катя тоже не упоминала о том, что её сын – не только взрослый, но и здоровенный парень, и здесь и сейчас это сыграло против Вадима – и на руку Харману, который без труда прикрылся телом своей жертвы. "Ты знал, что так будет", – напомнил себе Вадим Катиным голосом и кивнул: знал. Предвидел. Предусмотрел. Не к месту он вспомнил теперь и Петьку Чистякова, огромного весёлого парня с широченной улыбкой и множеством татуировок, покрывавших всё тело, перетекавших одна в другую. Таск был похож на него, определённо похож, и лицом, и телосложением. – Отпусти мальчика, – сказал Вадим. – Игра окончена. Маша понятливо отключила усилитель. На расстоянии пары десятков шагов они с Янку слышали друг друга и так. – Давай поглядим, – Харман сипло хохотнул. – Пусть выйдет эта тварь. Пусть выйдет, я хочу посмотреть ей в глаза! Хочу, чтобы она мне в глаза посмотрела! Она! Убила! Моего! Сына! – Она не выйдет. Я запретил. Костю не вернёшь, убивая других людей. Ты же знаешь это, ты ведь как-то жил эти годы. – Я умирал эти годы! – закричал Харман. – Я не знал, как найти её! Как достать! Это был знак свыше, она пришла и сама рассказала, где искать её детей! Это был знак! – У него бластер, – тихо сказал Дэн. – Направлен под углом семьдесят пять градусов. В случае выстрела вероятность гибели А'тр'такс'кта – восемьдесят шесть процентов. Вероятность выстрела – девяносто два процента. – Пусть! Она! Выйдет! Я считаю до десяти! – Ты сможешь попасть ему в сердце или в голову? – Нет. А'тр'такс'кт полностью закрывает жизненно важные органы Хармана Янку. – А насквозь? – Вадим не отводил глаз от избитого мальчишки с мутными, заплывшими глазами. – Через тело Таска? Хватит мощности? – Да. Вероятность летального исхода для Хармана Янку – девяносто девять процентов. Вероятность летального исхода для А'тр'такс'кта – тридцать пять процентов. – ...два! Три!.. – Стреляй на счёт "шесть", – приказал Вадим. – Убей Янку. – Четыре! Пять!.. Ему показалось, что от грохота выстрела у него раскололась голова, а в следующую секунду Дэн сбил его с ног, рванувшись вперёд из-за его плеча. Вадим упал в мокрый чёрный мох, лопнувший склизкими ошмётками под его локтями и коленями, перекатился, вскочил, не представляя, что увидит. И замер. Ногой отшвырнув бластер, Дэн опустился на одно колено, ловко просунул руки под тело Таска и так же бегом бросился обратно к "Мозгоеду". – Операционную! – запоздало спохватился Вадим. – Готова, – ответила Катя по комму. – Теодор, перчатки. Кювету слева, к рабочей руке. Маша, свет. Она была абсолютно спокойна, чего бы ей это ни стоило. Вадим закрыл глаза, постоял так немного и на неверных ногах зашагал к "Попутному ветру". Он чувствовал себя грязным и опустошённым, у него кружилась голова, а во рту горчило и вязало металлическим привкусом. Харман лежал на спине, раскинув руки и подвернув ногу, на светлой рубашке его расплылось вокруг маленького чёрного отверстия огромное кровавое пятно. Заранее зная результат, Вадим присел на корточки и проверил, есть ли пульс; рассеянно удивился тому, какая горячая у Янку кожа и действительно почувствовал запах алкоголя. "Вот и всё". Он закрыл Харману глаза и тяжело осел на влажный мох, обхватил колени руками. "Ты убил бы за своего ребёнка?" – Да, – шепнул Вадим. – Я и убил... То, что фактически стрелял Дэн, не имело значения. Дэн был оружием, воплощением его воли, переходником от тела к пистолету. Решение принимал Вадим, и ответственность нёс он, и за Таска тоже. За то, что Катя сейчас вынуждена оперировать собственного сына, впервые в жизни имея дело с раной от допотопного огнестрельного оружия. Мох отполз в сторону, обнажив маленькую коробочку с кнопкой. Вадим посмотрел на неё и отвернулся: неважно. Это уже неважно. Вернулся Дэн, остановился рядом, в зоне видимости. – Таск пока жив? – спросил Вадим, не поднимая головы. – Да, капитан. Спецагент кивнул, дотянулся до коробочки и осторожно взял её двумя пальцами. Поднялся на ноги, пошатнувшись. Дэн поддержал; промолчал, но заглянул с тревогой в лицо. – Я люблю тебя, – сказал Вадим. Голубые глаза ошеломлённо распахнулись. – Приказ не распознан, уточните, – проговорил рыжий. Вадим тихо засмеялся и оттолкнул его руку. – Давай попробуем войти, что ли, – предложил он, задрав голову и разглядывая "Попутный ветер". – Надо перенести тело в криокамеру. Отправь запрос на вход. – Ответ отрицательный. Доступ на борт разрешён только полиции и специальным службам. – Серьёзно?.. – Вадим хмыкнул. Он потёр лицо, вздохнул. Его покачивало как пьяного, воздух обжигал носоглотку и лёгкие, консервированный суп плескался у самого горла и норовил выйти обратно. "Расклеился", – Вадим полез в карман и вытащил жетон, повертел в пальцах. И предъявил сканеру, добавил зачем-то вслух: – Галаполиция. Открыть корабль. Дверь шлюза отъехала в сторону с натужным гудением давно не чищенного механизма. – Добро пожаловать на борт, спецагент Ковалёв, – объявил мужской голос, молодой и чистый. – Костя?.. – спросил Вадим машинально. – Мы знакомы, спецагент? Ему потребовалось несколько секунд, чтобы снова начать дышать. – Заочно, – Вадим сглотнул. – Заочно, Костя. Он переступил порог, отвёл глаза от лужицы водянистой рвоты в шлюзе и поманил Дэна за собой, сказал: – Возьми тело. И продолжай записывать. Надо осмотреть тут всё. – Да, капитан. Расположением служебных отсеков "Попутный ветер" не слишком отличался от "Мозгоеда". Включив криокамеру, Вадим посторонился, пропуская Дэна, расправил уже лежащему Харману руки и ноги, пригладил волосы. Пробормотал: – Дерьмо это всё. Он и без осмотра знал, что увидит. Голоплатформа в рубке встретила их жизнерадостным парнем в полевой форме, но без оружия и кепки, он помахал им рукой и спросил: – Чем могу помочь, спецагент? – Состояние корабля. Характер повреждений, – Вадим запнулся, не зная, как сформулировать. – Повреждения незначительные, – отчитался Костя. – Потерян контроль над левой лучевой установкой. Повреждена наружная обшивка: критические повреждения – три процента поверхности, повреждения средней тяжести – двадцать семь процентов поверхности. Система охлаждения в норме. Система вентиляции в норме. Система циркуляции воды... – Спасибо, – перебил Вадим, добавил совсем уж по наитию: – Где твоя каюта? – Вторая по левому борту в сторону грузового отсека. Иллюзий у Вадима не было. Само существование Кости в качестве искина говорило о многом, и всё же спецагент коснулся сенсора, открывая вторую дверь по левому борту. "Конечно". Харман создал целый мемориал. Голографии, кубки, игрушки, детские вещи. Книги, бумажные письма. Грамоты в строгих рамках из натурального дерева, даже живые цветы под вечными холодными свечами. Заходить Вадим не стал, крепко выругался одними губами и открыл каюту напротив, потом следующую. Дэн заглядывал в каждую и скрупулёзно осматривал, включая двери с внутренней стороны. Вадим ему не мешал и никак не комментировал, и лишь в последней каюте, той, где Харман держал Таска, ему стало плохо, он оттолкнул Дэна и вылетел в коридор, но к санузлу не успел. Суп вырвался на свободу, такой горячий и едкий, будто находился не в желудке, а в химическом реакторе. – Я могу вам помочь, капитан? – бесстрастно спросил Дэн. Вадим осторожно выпрямился, стараясь не дышать: из каюты разило концентрированными человеческими выделениями. Харман, приковав Таска к поручню, не утруждал себя заботой о нём. "Я мог кончить так же". Утерев рот, Вадим посмотрел на Дэна и покачал головой. Он представлял, каких трудов стоит рыжему такое формализованное подчинение, выполнение дурацкого по сути своей приказа, и снова мысленно пообещал себе извиниться, когда всё закончится. – Я в порядке, – сказал он. – Просто... мерзко это всё. Закрыв каюту и поклявшись не впускать сюда Катю ни при каком раскладе, Вадим дошёл до грузового отсека и коснулся сенсора. Войти не успел: Дэн, схватив его за воротник куртки, дёрнул назад и отшвырнул себе за спину. – Что за?!.. – начал спецагент. И замолчал. В грузовом отсеке Харман играл в абалон сам с собой – или с Костей, или с кем-то ещё. А фишками были соединённые тонким шнуром шарики взрывчатки. – Дверь не трогай, – приказал Вадим тихо, словно вся конструкция могла взлететь на воздух от неосторожного слова. – Медленно выходим. Он узнал маркировку. Судя по количеству "горошка", запасы Хармана, сдетонировав, могли распылить без остатка не только "Попутный ветер", но и "Мозгоед", и ещё пару-тройку гектаров окрестного леса в придачу, и Вадим не имел никакого желания пытаться корабль разминировать, а вот отвести подальше "Мозгоед" определённо стоило. – Костя, – позвал он, – мы покидаем корабль. Заблокируй за нами шлюз. – Вас понял, спецагент. Был рад познакомиться. Приходите ещё! Закатив глаза, Вадим спустился по трапу, нагнулся, подобрал бластер, посмотрел – Катин, именной. – А её оружием воспользоваться не погнушался, – заметил он, демонстрируя гравировку Дэну. – Кстати, выключи запись. К чёрту, не могу больше слушать твои "да, капитан". И давай-ка убираться отсюда. – Что ты задумал? – рыжий догнал его и пошёл рядом. Вадим покосился на него, усмехнулся. – Добро пожаловать обратно. Хочу отвести корабль на прежнюю стоянку. Если эти шарики рванут, видно будет с орбиты. Не стоит находиться рядом. – Тед ассистирует Екатерине Андреевне. – Знаю. Предлагаешь рискнуть и подождать, вдруг обойдётся? Я же говорил, я могу управиться с грузовиком. Подстрахуешь меня. Он ждал протеста, но Дэн только покосился на него в ответ и сказал удовлетворённо: – Ты псих. – Наконец-то ты это понял, – невесело пошутил Вадим. О Кате он старался не думать. Надеялся, что всё получится, что он не убил пацана своим решением, но даже эти мысли забивал как можно глубже, сосредоточился на простых вещах – обтрясти ботинки от грязи, снять куртку, выпить воды, чтобы компенсировать неудачу с супом. Погладить, наконец, Дэна по загривку, взъерошить ему волосы. И поднять чёртов грузовик. – Ладно, – сказал он, занимая кресло пилота. – Сделаем это. Дэн, дай координаты той поляны. Систему управления "Мозгоеда" он подсмотрел ещё будучи пассажиром, когда разбирались с "чайками" и центаврианцами, да и в целом ничто летающее Вадима не пугало. Гонку не выиграет, чудес не покажет и рекордов не поставит, но им тут рекорды и не нужны, убраться подальше – и хватит. Отщёлкав всё положенное и заложив конечную точку маршрута ("Попутный ветер", к облегчению спецагента, на вибрацию соседских двигателей не отреагировал), Вадим шумно выдохнул в сторону и объявил по общей связи: – Экипажу подготовиться к атмосферному перелёту. Старт через пятнадцать. Четырнадцать. Дэн протянул руку и молча поправил что-то на его пульте. Вадим благодарно кивнул. – ...восемь. Семь... По виску стекла мерзкая, унизительная капля пота. – Два. Один. Задержав дыхание, Вадим медленно сдвинул штурвал от себя, вспомнив при этом почему-то не Теда, а Катю, лично вводившую ему сыворотку, прежде чем выгнать из госпиталя после второй их встречи в операционной. "Это нежно делается", – ворковала она, как будто вообще не давя на поршень шприца, а Вадим стискивал зубы и часто дышал, потому что проклятая сыворотка жглась не хуже стрекательных щупалец псевдосинфа. "Поторопишься – убьёшь пациента, а мы же с тобой этого не хотим, правда?" – Катя улыбалась, это было видно даже под маской. – Нет, – пробормотал Вадим беззвучно, – этого мы точно не хотим. Грузовик оторвался от земли, и спецагент позволил себе выдохнуть. Только теперь он понял, что всё это время ждал взрыва. Обошлось; "Попутный ветер" остался внизу и с каждой секундой расстояние между ними увеличивалось. Отвлечься от приборов Вадим не мог, но взгляд почувствовал, спросил: – Что? – Екатерина Андреевна стабилизировала состояние Таска. Он выживет и поправится. – Откуда ты, – Вадим осёкся. – Ах да. Спасибо. Это отличные новости. – Ты знал, что придётся его ранить? – Предполагал. Тот, кто может похитить ребёнка, без проблем им же прикроется. Правда, думал, что буду стрелять сам; не ожидал, что у Хармана есть знакомцы на таможне, и ему расскажут о третьем бластере. – Ты не злишься на него? – Я его в чём-то понимаю, – признался спецагент, погасил скорость, и без того небольшую, и перешёл на общую связь. – Экипажу приготовиться к приземлению. Их накренило и тряхнуло, но несильно: похоже, при ударе о "Попутный ветер" сломалась одна из посадочных стоек; гравитаторы справились, погасили инерцию и выровняли положение корабля относительно поверхности Степянки. Заглушив двигатели, Вадим с трудом выпустил штурвал и откинулся на спинку кресла. – Маша. – Да, милый? – Следи за активностью в атмосфере. Если появится другой корабль – ну, мало ли! – предупреди их, что к "Попутному ветру" приближаться опасно. – Будет сделано, капитан! Дэн молча накрыл его руку своей, сплёл пальцы. Вадим ответил слабым пожатием; двигаться не хотелось, да и не было сил, и он закрыл глаза и позволил себе несколько минут посидеть в темноте и тишине. – Вадим. – Мм?.. – Почему ты сказал оставить два патрона после пристрелки? Спецагент хмыкнул и повернул голову, продолжая сжимать худые и горячие пальцы рыжего. – Переживаешь за свою профпригодность в моих глазах? Дэн пожал плечами. – Немного. Ты думал, я не попаду с первого раза? Вадим разглядывал его и улыбался. Мнительный киборг, кому сказать!.. Не то чтобы это было сюрпризом, конечно, иначе он не спросил бы в своё время, нравится ли – и нравится ли весь; и всё же это было забавно и трогательно. – Я не сомневался, что попадёшь, – проговорил Вадим, – но я тоже кое-что почитал, когда получил эту штуку в подарок от Дага. Реплики часто страдают одним общим дефектом: при стрельбе заедает последний патрон. Застревает в стволе и иногда взрывается. Недостатки кустарной работы. Я не хотел рисковать ни ситуацией, ни тобой. Прозвучало отчасти пафосно, и Вадим неохотно отнял руку и встал, поискал глазами фуражку, слетевшую во время столкновения "Мозгоеда" с "Попутным ветром". Кто-то из команды поднял её и положил в капитанское кресло; Вадим надел, поправил козырёк. Спросил: – Маш, как там у Екатерины Андреевны дела? – Она заканчивает, милый, – прощебетала Маша, принимая облик медицинской сестры в закрытом, но очень плотно облегающем фигуру костюмчике, послала воздушный поцелуй сперва Вадиму, затем появившемуся в пультогостиной Михалычу. – Собирается зашивать. – Бшлсь? – приободрился механик. – Хмтго тк, мрзвц ккй, тсмтри! – Да, с мальчиком всё хорошо будет, – с осторожным оптимизмом подтвердил Вадим, уверенно переведя для себя только первый вопрос. – Михалыч, насчёт корабля. Кажется, стойку посадочную погнуло... – Звтр глнм, – торжественно пообещал Михалыч. – Кк псвтл стнт. Мжт, тм длть прдтся! Он ткнул большим пальцем вверх, и Вадим невольно задрал голову, а когда опустил взгляд, сообразив, что механик имел в виду ремонт на орбите, Михалыч уже исчез. – Когда-нибудь я научусь его понимать, – кисло заметил спецагент, посмотрел укоризненно на фыркнувшего Дэна и направился в кладовую за пайками: теперь, когда всё действительно закончилось, есть хотелось жутко, и наверняка не только ему. Тед вышел из медотсека, чуть пошатываясь, минут через сорок. Взмокший, с красными следами маски на лице и лопнувшими сосудами в глазах, он молча выдвинул себе стул и тяжело осел на него, сложил локти на стол. – Ну?! – не удержался Вадим. – Что там? Где Екатерина Андреевна? Тед мотнул головой, пожевал губами, подбирая слова. – Сидит, – выговорил он наконец. – С Таском. Он спит. Наркоз тяжело отходит. – Изоксилам может давать такой побочный эффект, – подтвердил Дэн, поймал удивлённые взгляды и пояснил: – Я упаковки видел на "Попутном ветре". Передал Маше, чтобы она сказала Екатерине Андреевне. – Маша сказала, – подтвердила Катя. Вадим обернулся. Катя, в отличие от Теда, не сняла даже зелёный стерильный комбинезон, покрытый кровавыми пятнами, стянула только перчатки и сунула в карман, улыбнулась Дэну: – Спасибо, дружок. Я ввела Таску антидот после твоего сообщения. Он здоровый мальчик, его организм с этим справится. Вадим прерывисто вздохнул, и Катя повернулась к нему. По её лицу спецагент не мог понять, собирается она его ударить или сразу пристрелить, тем более, что бластер лежал на столе, в пределах её досягаемости. Она не сделала ни того, ни другого. – Ковалёв, – сказала она. Замолчала, облизала губы. – Вадик. Из всех, кого я знаю. Из всех, с кем я летала. Только ты мог выкинуть такое, клянусь. Ты псих. Ты спас моего сына. Спасибо. Тед за её спиной ухмыльнулся и опустил голову на руки. – Спасибо, – повторила Катя, уткнулась лицом Вадиму в плечо и крепко его обняла. Вадим чувствовал, как она дрожит. Выждав пару минут, он отстранился и сам расстегнул на ней комбинезон, помог его снять, скомкал и выбросил в утилизатор. – Между прочим, – заметил он через плечо, – я вспомнил Петьку. Таска увидел и сразу вспомнил! Катя засмеялась. Заплакала. – Вы ужасный человек, Вадим Георгиевич, – сказала она, утирая слёзы. – Не без того, – подтвердил спецагент. – Зато я разогрел ужин! Дэну случалось видеть перевозбуждённых от стресса людей, и он прекрасно знал, что всплеск активности вскоре сменится усталостью и апатией, а в случае Вадима ещё и плохим настроением. Отказавшись от коньяка, навигатор открыл себе после ужина новую банку сгущёнки и не спеша черпал из неё чайной ложкой. Катя, несмотря на Машин контроль, каждые десять минут бегала в медотсек взглянуть на сына, Тед потихоньку приходил в себя после операции, на которой не только присутствовал, но и принимал непосредственное участие. Михалычу Маша вывела сразу несколько вирт-окон о состоянии корабля, и механик чуть не подорвался лезть под брюхо "Мозгоеда" среди ночи. Вадим сидел, подперев голову рукой, потихоньку цедил коньяк и молчал, и по его лицу непонятно было, о чём он думает. Он ни на кого не смотрел; когда Котька, цепляясь когтями, полезла к нему на колени, он лишь поморщился и подсадил её, а затем вернулся в прежнюю позу. – Пенни за ваши мысли, Вадим Георгиевич, – сказала Катя, придвигаясь к нему после очередного визита в медотсек. Спецагент протянул к ней раскрытую ладонь. Катя фыркнула, расстегнула цепочку с крупной бусиной в металлической оправе, которую носила последние дни на шее, и вложила ему в руку. – И что же я купила? – Планы на будущее, – Вадим допил коньяк и отодвинул кружку, покачал головой, когда Тед жестом предложил долить. – К счастью, мы успели потренироваться в безделии на Каталане, так что ничего нового нас не ждёт. Двигатель будет гаситься ещё двадцать восемь дней, за это время нам надо отремонтировать "Мозгоед" и сбросить возле "Попутного ветра" маячок, предупреждающий о взрывчатке. Не слишком насыщенная программа, но для начала неплохо. – Вас не это гложет, – не поверила Катя. – Ещё подумал, что нам всем крупно не повезёт, если Дороти выдаст Роджеру координаты раньше срока, – Вадим пожал плечами. – Придётся ведь тогда с ним за компанию тут сидеть, пока их движок не погасится! – И с чего бы ей это делать?.. Лицо Вадима приобрело странное выражение. – Когда я записывал сообщение, – произнёс он с расстановкой, – я сказал примерно так: "Через сорок пять стандартных суток – или раньше, если тебе покажется, что время пришло". Дэн в полной мере оценил формулировку. Учитывая уровень самостоятельности Дороти и принимаемые ею решения, "раньше" могло наступить когда угодно, от вчерашнего дня (и тогда Роджер уже в пути) до двадцать восьмого, когда процесс гашения будет практически завершён. Вот только беспокоило Вадима и не это. Катя удовлетворилась ответом и снова ушла в медотсек, Тед зачем-то потащился за ней, а Дэн наклонился через стол, заглядывая спецагенту в глаза. – Ты думаешь о Хармане? – спросил он тихо. Вадим неохотно кивнул. – Отсюда нужно лететь на Жемчужину, – проговорил он. – Сдать запись, составить протокол. Если тамошний шериф решит начать расследование... Не знаю. Может, придётся снова просить Роджера, чтобы он забрал всех, кроме меня и Екатерины Андреевны... – Я без тебя не улечу, – предупредил Дэн. Вадим поднял на него глаза, усталые и абсолютно трезвые. – Когда-нибудь придётся, – сказал он. – Не привыкай ко мне. Растерявшись, навигатор отпрянул, и Вадим снова уставился в стол, сгорбился, вздохнул. "Вот оно", – понял Дэн. Не ожидание на Степянке, не Роджер и даже не расследование. Вадима угнетало более отдалённое будущее, о котором сам Дэн не задумывался, считая такие мысли бесполезными и бессмысленными. На Коламбусе он потратил на это достаточно времени, чтобы осознать: как бы хорошо ни относились к нему друзья, за пределами корабля мир для него закрыт; с другой стороны, многое изменилось с того момента. Возможно, стоило пересмотреть свою точку зрения. Не отвечать сейчас, но подготовиться к следующему такому разговору (а в том, что он состоится, Дэн не сомневался; в конце концов, рано или поздно вернётся Станислав Федотович). – Подумаю об этом через двадцать восемь дней, – пообещал навигатор вслух, надеясь отвлечь Вадима от неприятных размышлений. – Пойдём спать? Вадим кивнул, но с места не сдвинулся. Сидел, поглаживал Котьку, смотрел рассеянно на дальний угол стола. Потом спросил так же рассеянно: – А если одеяло на пол кинуть?.. – Два, – киборг мгновенно понял, о чём речь. – Нормально будет. Я принесу? – Неси, – Вадим усмехнулся. – Схожу в душ и приду. Заодно Дэн забрал и свою подушку, постоял в коридоре, слушая, как в медотсеке Тед шумно рассказывает о гонках грузовиков на Карнавале. Внимание друга к Кате навигатор заметил давно, ещё на Каталане, и ждал развития событий по стандартной схеме, однако Тед его удивил и удивлял до сих пор тем, что старался не выставлять свою симпатию напоказ. Сам Дэн, правда, делал то же самое, но он избегал лишних вопросов и не хотел лишний раз напоминать о своей неопытности. С чего бы прятаться Теду, который всегда гордился и хвастался своими достижениями в области секса?.. Вадим за дверью санузла выключил воду, и Дэн поспешно ретировался в его каюту и расстелил одеяла на полу, подняв и закрепив койку, чтобы не мешала. – Ложе моей мечты, – сообщил Вадим саркастично. – Да и твоей, наверное, тоже. Помнится, на коврике у двери ты спать не пожелал! – Ты тогда хотел меня наказать и унизить, – серьёзно ответил Дэн. – Это было дело принципа. – Ещё бы! – фыркнув, спецагент скинул ботинки и уселся на импровизированной постели, скрестив ноги. Катину цепочку он обмотал дважды вокруг левого запястья, бусина прилипла к влажной коже в точке прощупывания пульса. Дэн указал на неё глазами. – А если бы у Екатерины Андреевны ничего не было при себе? – Она могла дать мне конфету, налить коньяк или просто поцеловать, – Вадим повернул руку и тоже посмотрел на бусину. – Она сама назвала цену. Переплатила, как по мне, но это её выбор. Потянувшись, он охнул и поморщился, опустился сперва на локти, затем только на спину. – Хочешь, массаж сделаю? – предложил Дэн. – Я, правда, никогда не пробовал, но у меня есть программа... – Никаких программ, – отказался Вадим. – Бери одеяло и иди сюда. Не раздевайся. Он лежал, глядя в потолок, и Дэну в голову пришла идея. Отправив Маше запрос, он устроился рядом и взял спецагента за руку, а в следующую секунду развёрнутый Машей на всю каюту вирт-экран осветился звёздами и туманностями. – О чёрт, – прошептал Вадим и замолчал. Дэн потёрся виском о его плечо. – Нравится? – Да. Да, очень. Киборг скорректировал запрос, и звёзды медленно, почти незаметно поплыли по кругу под стрекотание сверчков, проникших во все уголки корабля. Вадим смотрел, приоткрыв рот, потом шумно вздохнул и крепко сжал его пальцы. – Спасибо, рыжий. Дэн улыбнулся. Он перевернулся на живот, когда Вадим заснул, и приподнялся на локтях, проверяя, не разбудил ли. Вгляделся в лицо, на котором, как и на лице Кати, неожиданно и чётко отпечатался возраст. Попробовал на вкус, едва шевеля губами: – Я... люблю тебя?.. Он не знал. Так было всегда: чувство появлялось раньше названия, уже мучило, но ещё не поддавалось идентификации; рано или поздно получалось сопоставить определение с ощущениями, вот и сейчас, наверное, имело смысл подождать, не торопиться, не пытаться программно решить нецифровую задачу. Вадим нахмурился во сне, скомкал одеяло. Дэн наклонился к нему; не поцеловал, лишь вдохнул запах мыла, оставшийся на коже, и отстранился, положил голову на руки. Запись сегодняшнего дня он скопировал Маше и затёр помехами момент, когда Вадим признался ему в любви: это никого не касалось, и даже с Машей он не хотел делиться; жаль будет, если архив снова пропадёт, но отчего-то Дэну казалось, что он и без архива никогда не забудет ни слов Вадима, ни своего ответа, единственно возможного под запись и отчаянно неудачного. Вадима он, к счастью, рассмешил, а не разозлил и не обидел; это было особенно хорошо в свете того факта, что удачного ответа Дэн так и не придумал, хоть и ломал себе голову всё это время в фоновом режиме. Он пытался найти похожую ситуацию в книгах, которые читали люди и Дороти, однако ни в одной из них не писали о киборгах, не знающих, что они чувствуют на самом деле, а потому на аналогии не стоило и рассчитывать. Ответ же, в котором Дэн не сомневался, был едва ли адекватнее того, что прозвучал. – Спасибо, – шепнул Дэн чуть слышно. Вадим вздохнул и повернулся к нему спиной. Таск выбрался из медотсека к вечеру следующего дня. Одетый в толстовку Теда, бледный до синевы, он дошагал до розового диванчика, опираясь о плечо пилота, и сел, из последних сил пытаясь держать спину прямо. Вадим с любопытством его разглядывал и в итоге нашёл полный комплект Петькиных черт и ни одной Катиной; если бы не отсутствие татуировок и смутная непохожесть в лице и кистях рук, можно было решить, что Катя попросту клонировала приглянувшегося космодесантника. – Знакомьтесь, – сказала Катя с непонятным смущением. – Это мой старший сын А'тр'такс'кт. Таск. И... в общем, он вас более-менее поймёт, но не ответит, потому что на интерлингве он не говорит. Она добавила несколько слов на языке кра, и Таск ухмыльнулся с не меньшим смущением, кивнул и выговорил, жутковато порыкивая: – Извините. – Можно временно вынуть транслятор из скафандра, – первым нашёлся Дэн. – Он простой, но лучше чем ничего. Вадим одобрил. Информация эта, тем не менее, пробудила в нём неясное беспокойство, словно он что-то услышал и не понял, или забыл, или не придал значения. Что-то... странное. Отозвав Катю в сторону, он полюбопытствовал: – Не говорит на интерлингве? Почему? – На Скарксе популярнее кра. Тем, кто не собирается улетать с планеты надолго, хватает универсального переводчика, – она улыбнулась. – Ита хорошо говорит, она хочет в дипломатический корпус, а с мальчишками не сложилось как-то. – А ты их учила? Катя пристально взглянула на него. – Ты о чём, Ковалёв? – Просто спросил. Обычно в семье, где говорят на двух языках, дети тоже билингвы. – Мои родители пользуются кра, – Катя продолжала смотреть ему в глаза. – Папа... – ...не говорит на интерлингве, – закончил Вадим, усмехнулся. – И никогда не покидал планету, да? Занятно. – Разве?.. – врач вскинула брови. – Ага. – Хочешь мне что-то сказать? – А ещё не поздно?.. На этот раз Катя отвернулась, закусила губу. Вадим посмотрел на Теда поверх её головы, помолчал. Осуждать традиции колонистов Скаркса было так же глупо и бесполезно, как, например, патриархальные устои Каталана. Условия нового мира задавали свои законы и требовали определённого поведения для выживания группы людей на чужой планете. Катю воспитали поколения женщин, улетавших со Скаркса за свежей кровью, и мнение случайного постороннего наблюдателя значения не имело. – Эй, – сказал Вадим негромко, приобнимая Катю за плечи. – Извини. Мы можем сделать вид, что я ничего не спрашивал? Она накрыла его руку своей и кивнула. – Мам, – позвал Таск. Теперь отвернулся Вадим. "...мам, мам, смотри – бабочка! На космодроме! Пап, ты видишь? Пап, подними меня, я хочу посмотреть на наш корабль!" "...Вадик, обязательно доешь суп, ладно? Я позвоню, как долетим, не волнуйся. Лисонька, идём, папа опаздывает на работу!" "Папа опоздал, – подумал Вадим, глядя в иллюминатор, за которым по серым степянским деревьям хлестал серый степянский дождь. – Везде и навсегда опоздал. И суп не доел". Ночью ему приснился кошмар, впервые за долгое время, и он подскочил, задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем, и, конечно же, разбудил Дэна. Рыжий ничего не спросил, придвинулся ближе и обнял Вадима поперёк живота, положил голову ему на спину. Спецагент закрыл глаза и уткнулся лбом в колено. – Вот мы с тобой парочка, – сказал он с невесёлой усмешкой. – "Система готова к работе", говоришь?.. – Ты о чём? – не понял Дэн. – Разбудил тебя, – Вадим обернулся и потрепал его по загривку. – Спи. Я воды попью и вернусь. Он натянул штаны и футболку, но обуваться не стал и быстро об этом пожалел: на полу пультогостиной оказалось полно песка, невидимого, зато прекрасно липнущего к босым ступням. Чертыхнувшись, спецагент поклялся устроить завтра генеральную уборку с привлечением всего наличного состава, и переступил с ноги на ногу, тщетно пытаясь отряхнуться. Снаружи по-прежнему лил дождь. – Маш, не спишь? – спросил Вадим. – Для тебя, солнышко, я готова проснуться в любое время! – Маша появилась над голоплатформой в пижамке, состоящей преимущественно из носочков с помпонами и маски для сна, однако под укоризненным взглядом "закуталась" в шёлковую простыню. – Что ты хотел, милый? – Дождь надолго? – Солнышко, я не синоптик! – Маша надула губки, затем смилостивилась и пожала плечами, отчего простыня чуть не соскользнула. – Судя по плотности туч и имеющейся у меня статистике, должен закончиться к завтраку. – Будем надеяться, – пробормотал спецагент. "...мам, я хочу папин зонтик! Он такой большой, на всех хватает, а с твоего мне на руку каплет!.." "Я не должен быть здесь, – подумал он с тоской. – Я должен был сказать им сразу, что возьму ребёнка, должен был спать сейчас у детской кроватки, справляться с коликами, греть смесь, а я у чёрта на рогах стою посреди ночи босой и одуревший в чужом корабле и разговариваю с искином как с человеком!.." Грудь неприятно сдавило, Вадим потёр её ладонью и отошёл от иллюминатора, налил себе воды. Маша следила за ним, сидя на простыне с поджатыми ногами и прикрыв распущенными кудрями стратегические участки тела. – Милый, тебе плохо? – обеспокоилась она. – Позвать врача? Вадим качнул головой. Он мог сделать всё по-другому, бесспорно. И Славик бы не сломал себе шею, психанув из-за друга, и не посмел заговорить с Полиной о чём-то большем, чем должностные обязанности. Катя улетела бы с Коламбуса с кем-то другим, а то и вовсе отказалась от своей идеи и вернулась домой, оставив Дороти на Каталане навсегда. Не встретилась бы с Харманом, и Таску не пришлось бы сидеть прикованным к поручню неделю с лишним. А Дэн... Рыжий вынырнул бесшумной тенью из коридора, подошёл ближе. Наклонил голову, разглядывая Вадима. – Ты замёрз, – сказал он тихо. – Что-то случилось? – Испытывал на себе сослагательное наклонение, – Вадим заставил себя улыбнуться, хоть и знал, что Дэн увидит фальшь. – А ты чего? – Тебя долго не было. – Соскучился?.. – Встревожился. Я не всегда могу предсказать твои действия. Удивлённо хмыкнув, Вадим открыл рот, чтобы спросить, что такого непредсказуемого, по мнению киборга, он мог выкинуть на безлюдной Степянке, и передумал. Кивнул, улыбнулся снова, теперь по-настоящему. – Пойдём обратно. Пока ты тоже не замёрз. Машенька, спокойной ночи! – Сладких снов, милый! – искин звучно отправила ему воздушный поцелуй. – "Машенька"? – повторил Дэн. – А что? – Вадим наморщил лоб и подтолкнул киборга в поясницу, усмехнулся. – Не ревнуй! Дэн в ответ втянул его в каюту и прижал к двери, поцеловал в шею под ухом, прикусывая кожу. – Я не имею права, – серьёзно сказал он. – Хотя меня злит, что ты занимался сексом с полковником Дулитлом. На долю секунды Вадиму стало стыдно – и смешно. – Обожаю твою откровенность, – он поймал рыжего за руки и завёл ему за спину, оттолкнулся от двери, заставляя Дэна попятиться. – Раздевайся и ложись. – Мы будем заниматься сексом? – Точно. Он выцеловывал и гладил худое податливое тело, запускал пальцы в волосы, ласкал языком соски и слушал, чувствовал, как Дэн реагирует. В нём что-то изменилось, словно рыжий наконец расслабился, понял всем собой, а не только сознанием, что ощущает и что с ним делают. Чего он хочет. Он подставлялся, закрывал глаза и ловил запястья Вадима, до боли вцеплялся ему в плечи; шепнул на выдохе его имя и запрокинул голову, принимая скользкие от смазки пальцы. "Я люблю тебя, – Вадим накрыл его собой, упёрся лбом в лоб. – Я люблю тебя". Дэн обхватил его за шею, и укусил губу, и вздрогнул от этого сам. – Ты... имеешь... право, – выговорил Вадим, словно не было сейчас ничего важнее. Впрочем, ничего и не было. Кроме, разве что, синяка на губе, налившегося к утру вокруг крошечной ранки. – Твою мать, – задумчиво сказал Вадим, разглядывая себя в карманное зеркало. – Извини. Я не хотел. – Хотел, – возразил спецагент, ухмыляясь. Бросил зеркало обратно в сумку и сверху вниз посмотрел на Дэна. – И мне это нравится. Он подмигнул, взял бритву и зубную щётку и вышел из каюты. Насчёт дождя Маша ошиблась: он не кончился ни к завтраку, ни к ужину. На вторые сутки "степянского потопа" Михалыч заковыристо ругнулся, надел лёгкий скафандр и полез под брюхо корабля, невзирая на погоду. Вернулся через два часа с сообщением, что основную часть работы можно проделать на земле, поскольку "Мозгоед" занял устойчивую позицию и без сломанной стойки, а саму стойку довести до ума в космосе непосредственно перед прыжком, то есть через месяц. Материалов для ремонта хватало, Михалыч затребовал только Дэна в помощники, да ещё пробросил толстый кабель через грузовой отсек и убедительно попросил не мешать. Тед, оставшись не у дел, приуныл, и после некоторого колебания Вадим разрешил ему взять флайер и полетать с Катей и Таском по округе. Тед осторожно намекнул на соседний материк – посмотреть, что там осталось после базы Альянса, – но получил на это однозначное "нет", тяжко вздохнул и смирился. Кати хватило едва ли на полчаса, затем она попросила её высадить и вернулась на корабль, характерным жестом прикрывая рот. – Укачало? – посочувствовал Вадим. – Не то слово, – Катя сняла куртку и села в пилотское кресло. – Отвыкла я, Ковалёв, от стремительных рывков. Пассажирский транспорт расхолаживает! – Мирная жизнь вообще расхолаживает, – Вадим закинул ноги на подлокотник дивана. – Некоторые вещи становятся... сложнее. Она поняла с полуслова. – Переживаешь о Хармане? – Я убил его. Не задумался ни на секунду. – Ты спасал моего сына – и всех нас, учитывая "горошек" в его грузовом отсеке. – Можно было ранить его, а не убивать. Катя вздохнула. – Хочешь коньяка? – Не хочу, – Вадим тоже вздохнул. Отвлёкся: – А Дагу ящик поставлю. Кашетского. Лично привезу!.. – Дэн не одобрит такой визит, мне кажется, – лукаво заметила Катя. Спецагент шутливый тон не поддержал, и она, помолчав, вернулась к прежней теме. – А что касается Хармана... Знаешь, наверное, так лучше. Для него. Что его ждало бы, останься он жив? Суд, тюрьма?.. Он похитил ребёнка, Вадик. Таск несовершеннолетний... ещё целых двенадцать часов! Харман его украл, накачал наркотиками, избил, – она осеклась, сжала пальцами подлокотники кресла. – Он шантажировал нас. Угрожал оружием. Он провёл бы остаток жизни в камере. – Я не уверен, что поступил правильно. – Зато я уверена. Вадим не ответил. Катя посидела, разглядывая его, затем встала и ушла в кухонную часть пультогостиной, налила воды в чайник, включила. – Попрошу тебя об одолжении, – сказала она. – Поможешь? – Конечно. – Вот так сразу? Даже не узнав, о чём речь?.. – врач засмеялась. – У Таска завтра день рождения. Испечёшь что-нибудь? – Нет проблем, – пообещал Вадим. – Отожму у Дэна банку сгущёнки, будет кекс. Он понял вдруг, чего хочет. Дождь прекращаться не собирался; надев скафандр (Славиков скафандр, чёрт бы его побрал!), Вадим предупредил Катю и сошёл с корабля, свернул сразу в лес, чтобы не попасться на глаза Дэну. Под плотными кронами деревьев он постоял, привыкая к полумраку. Здесь не было никаких тропинок или просек – девственная, нетронутая человеком чаща, сырая и неприветливая, хлюпающая под ногами и бьющая тонкими ветками по шлему. Определив направление по комму, Вадим неспешно зашагал прочь от прогалины в сторону ручья, обозначенного Машей на карте. Мох под подошвами ботинок пружинил и лопался, слипшиеся листья скользили, пару раз Вадим едва не упал. Звук собственного дыхания сперва раздражал, затем слился с лесными шорохами, превратился в белый шум, и спецагент не сразу понял, когда к этому шуму начал примешиваться плеск проточной воды. Ручей оказался широким, но мелким, едва ли по колено, мутным, затянутым у берегов чем-то вроде ряски. Капли дождя плясали по воде, расходились кругами, берег подмок и раскис. Вадим незамедлительно провалился левой ногой по щиколотку, выдернул её, поморщившись, и вброд перешёл на другую сторону, где берег становился каменистым и выглядел если не суше (под дождём-то!), то, по крайней мере, не таким болотистым. Идея себя оправдала. Выбрав валун покрупнее, Вадим уселся на него и вытянул ноги, оценил угол падения дождевых капель и наполовину поднял забрало шлема, сложил руки на коленях. Застыл наконец, глядя на воду, утомлённый собственной суетой. Ему чертовски этого не хватало. За прошедшие месяцы он привык к команде и кораблю и научился со всеми договариваться; они нравились ему, он уважал их за человеческие и профессиональные качества, но только сейчас, оказавшись наконец в одиночестве, он понял, как устал всё время видеть, слышать и чувствовать кого-то рядом. Открытие было неприятным и в то же время принесло некоторое облегчение, потому что снимало вопрос, что делать с Дэном. Ответ – ничего. Оставить парня в покое. У вас чудесный "курортный" роман, этого достаточно, к чему усложнять, если ты всё равно не выдержишь больше совместной жизни с кем-то – с кем угодно?.. Мысль, верная по сути, неприятно кольнула под сердцем. Вадим потёр грудь, поморщился: не хватало только проблем со здоровьем! Рановато ещё, стыдно для космодесантника свалиться с банальным приступом всего-то на пятом десятке, Славик засмеёт и будет прав. ...или, того лучше, хватит инфаркт во время секса, тут уж вообще потом не отмоешься, только бежать с корабля и тихо стреляться... ...как Гудвин. Трижды в затылок. Воспоминание о владельце (муже!) Дороти, а значит, и о ней самой, тоже не порадовало. Вадим надеялся, что она всё поняла правильно – чёрт, он переписывал сообщение четыре раза, и всё равно остался недоволен! – но в глубине души его продолжала грызть совесть: он обещал её забрать, он отвечал за неё, и что сделал? Передал в третьи руки, как – как вещь, как корабельное имущество?!.. Совсем уж не к месту он вспомнил, что так и не извинился перед Дэном за отданный без предупреждения приказ о ведении записи. Чертыхнулся, хотел уронить голову на руки; задел наполовину открытый шлем и выругался снова. "Дыши, Вадик, – приказал он себе. – Дыши". Опустив забрало, он отключил фильтрацию углекислого газа и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, следя за показаниями датчика, чтобы не перестараться. Вскоре и вправду стало легче, и Вадим поднял стекло обратно. "Паршивый из меня капитан, – подытожил он. – Никакие курсы не помогут, когда ума нет". В ручье что-то плеснуло – не рыба, рыбы тут не было, – что-то плоское и тёмное, размером с ладонь. Спохватившись, Вадим осмотрел ботинки и ноги на предмет прилипчивых тварей, никого не увидел и успокоился. Пересел повыше; валун не особенно располагал к отдыху ни формой, ни температурой, хотя скафандр пока с обогревом справлялся. Закрыв глаза, Вадим сосредоточился на шуме дождя и тяжёлой, плотной листвы над головой, считал: вдох на четыре счёта, выдох на восемь, и снова, и ещё, пока наконец внутри не воцарилась хрупкая пустота – ни мыслей, ни эмоций, ни прошлого, ни будущего, только неритмичный плеск капель по воде ручья и шелест веток. Он улыбнулся, вспомнив старую песню, пропел одними губами: – Там вокруг такая тишина, что вовек не снилась нам она такая... "И за этой тишиной как за стеной..." – ...хватит места нам с тобой, – договорил спецагент, открывая глаза. Бесполезно. Так или иначе, рано или поздно он возвращался к мыслям о Дэне, потому что всё было о нём. Курортный роман закончится, и рыжего придётся вырезать из себя с куском сердца. Слишком много места он занял, слишком много стал значить, и Вадим понятия не имел, как это вышло. С кем только он не спал в армии, чего только не вытворял – никто и никогда не приводил его в такое смятение. С тем же Дагом было круто, весело, даже довольно долго, но и при взгляде на Дага у Вадима не захватывало дух, он не ревновал, не интересовался, что там думает тогда ещё не полковник Дулитл, и не строил планов, включающих... разное. Всякие сумасшедшие вещи, вроде ночёвки на плоту в тёплом море или идеи припереть Славика к стенке и узнать, что он хочет за то, чтобы отпустить своего навигатора с корабля, отпустить насовсем и ничего не спрашивать. – Из всех, мать вашу, из всех людей, мальчиков и девочек, я выбрал сорванного рыжего киборга, – Вадим медленно выдохнул сквозь зубы. – Моё психическое, мать его, здоровье наверняка заслуживает высокой положительной оценки у мозгоправа!.. В ручье снова плеснуло, и на этот раз спецагент разглядел глянцевую спинку в красно-чёрных переливах, похожих на топливные кольца. С тихим щелчком включилась связь в скафандре. – Вадим Георгиевич, – сказала Катя звонко, удивлённо и радостно, – вам лучше вернуться. – Иду, – он поднялся с камня, закрыл шлем. – Минут через двадцать буду, они у меня есть? – Маша?.. – Катя выдержала паузу, слушая ответ. – У вас сорок семь минут, капитан. Не торопитесь. Она не могла заинтересовать его сильнее. Хмыкнув, Вадим прибавил шагу и почти выбежал на прогалину одновременно с садящимся флайером. Тед выскочил из кабины не менее заинтригованный, крикнул: – Вадим Георгиевич, что случилось? – Понятия не имею! – честно ответил спецагент, свинчивая шлем и первым входя в пультогостиную через настежь открытый шлюз. – Екатерина Андреевна!.. Он осёкся, увидев развёрнутый над пультом вирт-экран – два вирт-экрана, вообще-то. – Сюрприз! – объявил Роджер и помахал рукой. За его спиной маячила широко улыбающаяся Полина. – Привет, – сказал с другого экрана Станислав, твёрдо стоящий на своих ногах. – Даёшь посадку? – Я вам что, диспетчерская? – огрызнулся Вадим от неожиданности. – Тут полно места, "Сигурэ" влезет. – Нам бы ещё катер посадить, – Славик был сама тактичность. – Получится? – Получится, Станислав Федотович, – ответил за Вадима Дэн, появляясь в пультогостиной из коридора. – Если "Сигурэ" вплотную к деревьям с той стороны опустить, катер встанет посередине. – Слышал? – буркнул спецагент, указывая на киборга большим пальцем. – Добро пожаловать! К его удивлению, Славик засмеялся. – Рад видеть, что ты в порядке, – сказал он и отключился. Роджер последовал его примеру, несмотря на отчаянную жестикуляцию Полины. Вадим положил наконец шлем, потёр лоб рукой. – Дороти нас сдала, – подтвердила очевидный факт Катя. – Хорошо, что не в конце гашения, – буркнул Тед, отчего-то не проявляя никакой радости. Скафандр он перед полётом не надевал и успел промокнуть, пока бежал от флайера к кораблю. Стянув бандану, он принялся нетерпеливо расковыривать неподдающийся узел. – "Сигурэ" снижается, – сообщил Дэн без выражения. – На орбите остался второй корабль. Судя по внешнему виду, это альфианский исследовательский корвет, оборудованный автономной системой гашения. От него отделился и также снижается катер. Полагаю, это Станислав Федотович. Молча кивнув, Вадим избавился от скафандра и надел фуражку, испытывая смешанные чувства по её поводу: с одной стороны, пока не расторгнуто соглашение, он исполняет обязанности капитана, с другой – всем всё понятно, к чему этот маскарад?.. – Тед, убери флайер с открытого пространства, – попросил он. – Дэн, что там у Михалыча? – Сегодня не закончим, – киборг качнул головой. – Я вернусь пока к нему? – Да, конечно. Он... знает? – Я скажу ему. Тед, к недоумению Вадима, продолжал топтаться рядом. – Что? – спецагент вскинул брови. – Проблемы? – Нет, капитан, – пилот дёрнул плечом и нахмурился. – Пойду уберу. Блин. Он швырнул бандану в своё кресло и ссыпался по трапу, зашагал под дождём к флайеру, сгорбившись и втянув голову в плечи. Ему навстречу выскочил Таск, что-то спросил. Тед махнул рукой на корабль, Таск несколько раз кивнул в ответ и побежал к "Мозгоеду". Вадим сложил руки на груди. – Обед приготовить, что ли, – сказал он в пространство. – Я займусь, – пообещала Катя. Погладила его по плечу: – Ты не рад? – Рад, – Вадим понадеялся, что Катя, в отличие от Дэна, не поймёт, сколько правды в его словах, тем более что увидеть Славика здоровым так быстро и в самом деле было замечательно, не говоря уже о том, что им не придётся теперь ждать ещё три недели, пока двигатель погасится сам. И всё же досады в коктейле обуревавших Вадима эмоций оказалось куда больше, чем ему хотелось бы. Стоя на трапе, он смотрел, как приземлился "Сигурэ". Ухмыльнулся, когда из шлюза первой выбежала Полина и с криком: – Ста-а-ас! – бросилась на шею спустившемуся из альфианского катера Славику. "Не тупи!" – поторопил его мысленно Вадим. Станислав как будто услышал, обнял девушку и крепко держал, пока она не отстранилась сама, ойкнув, когда притихший было дождь усилился. Вышедший следом Роджер галантно раскрыл над Полиной зонт – белый, полупрозрачный, расписанный розовыми цветами, – а следом за Славиком из катера показалась Аайда собственной персоной. С трудом сдержав смех, Вадим наконец шагнул вперёд. Он не ошибся: Аайда узнала его даже со стрижкой и в фуражке, нахмурилась и взяла Славика под руку. – Стаас, – сказала она, красиво растягивая гласную. – Кто этот человек? Вадим ухмыльнулся снова. – Мой хороший друг, – Станислав тоже нахмурился, не понимая, в чём дело. Добавил, не на шутку Вадима удивив: – Мой лучший друг. А что? – Здравствуйте, Аайда, – Вадим подошёл достаточно близко, чтобы заговорить. – Давайте познакомимся ещё раз. Галаполиция, специальный агент Вадим Ковалёв, операция под прикрытием. Жетон показать? Рад вас видеть. Лицо альфианки стремительно изменило выражение. Она ещё раз взглянула на Станислава, и тот кивнул, подтверждая сказанное. – Вадиим! – он тоже удостоился удвоения гласных, объятий и даже весьма интимного прикосновения виском к виску, от которого Вадиму стало жарко. – Это меняет дело! Здравствуйте! Славик по-прежнему ничего не понимал. – Взрывчатка, – страшным шёпотом напомнил спецагент. – Импульсная. С Рыбьего Глаза. Помнишь? Я неделю в доверие втирался, а ты прилетел и всё... переиграл! Неужели забыл? "Лучший друг" удивил его ещё раз, явственно покраснев. Аайда с удовольствием расхохоталась и прижалась к его плечу. – Покажи мне свой корабль, Стаас! – попросила она. – Мне очень интересно! Вадим проводил их взглядом. "Да тут кино повеселее чем у нас", – решил он наконец, обернулся и увидел Дороти. Каталанка где-то раздобыла армейский комбез со споротыми нашивками и кепку, пропитанную водоотталкивающим составом. Промаршировав от "Сигурэ" к Вадиму, она остановилась в метре от него и отсалютовала. – Дороти Гудвин, капитан! Её правый глаз чуть косил, на щеке, там, где раньше был звездообразный шрам, ещё розовели следы швов, бровь только начинала отрастать. – Вольно, – сказал Вадим сдавленным голосом. – Отлично выглядишь, малыш. Прости, что не забрал тебя сам. Дороти бросилась ему на шею, совсем как Полина, крепко стиснула и отпустила. – Я так рада, что вы живы, – она широко улыбнулась. – Простите меня. Я не могла больше ждать. Мне показалось – пора. – Тебе правильно показалось, – успокоил Вадим и взял её за плечи, подержал, разглядывая. – А теперь давай-ка на корабль. Привычка промокать насквозь начинает меня удручать! Вместе с Аайдой на Степянку спустился альфианин, назвавшийся Дуусом. – Я технолог исследовательской базы, – пояснил он. – И немного биолог по совместительству. Не мог упустить случай взглянуть своими глазами на... – Это захолустье? – подсказал Вадим. Дуус неуверенно улыбнулся. – На планету уровня 4-C. Чаще приходится иметь дело со вторым уровнем или, напротив, с более развитыми... Он осёкся, прислушиваясь к стрекотанию сверчков. – Как красиво! Что это? – Вам нравится? – на Дууса налетела восторженная Полина. – Ой, пойдёмте, пойдёмте, я там парочку сверчков отловила, сможете их посмотреть... – И даже забрать, если захотите! – крикнул вслед Вадим. – Всех, кого поймаете! Катя взяла его под руку и сразу отпустила. – Шестнадцать условно-гуманоидных единиц, – подсчитала она со скрытым удовлетворением, оглядывая забитую пультогостиную. – Я как чувствовала, когда готовила! Устроим фуршет. Альфиане молодцы, взяли еду с собой, не придётся голову ломать, чем их накормить. Кстати, твоё обещание всё равно в силе! – Насчёт кекса? Ага. Только сгущёнки придётся выпросить побольше. Пользуясь тем, что в центре внимания пока был Станислав и чудесные ксенотехнологии, поставившие его на ноги в рекордно короткие сроки, Вадим отошёл к пульту, сказал негромко: – Машенька, сделай допсоглашение к моему договору и дай мне на подпись. – Ты слишком торопишься, золотце! – упрекнула Маша, бросив обиженный взгляд из-под дрожащих ресниц, но послушно сформировала документ и переслала Вадиму на комм. Он подписал и отправил Славику. – Это надо делать как с пластырем, – пояснил он зачем-то. – Сразу и быстро. – Ох, милый! – искин горестно вздохнула и закуталась в огненные крылья – видимо, чтобы порадовать в последний раз. Вадим отправил ей воздушный поцелуй – теперь можно, почему бы и нет. Теперь снова всё можно. Только уже не хочется. Станислав взглянул на него поверх голов, нахмурился почти так же укоризненно, как Маша, извинился перед собеседниками и подошёл. – Не знаю, как тебя благодарить, – начал он. – Соглашение подпиши, – перебил Вадим. – И подвези меня куда-нибудь после Жемчужины. Обещаю вести себя лучше, чем в прошлый раз! – Да ну тебя! – рассердился Славик, но вытащил из комма вирт-окно, посмотрел на него, поджав губы, и неохотно подписал. Вадим показал ему большой палец и снял фуражку. – Тебе не дам, – он отдёрнул руку. – Свою ищи. Он бодрился, в глубине души отчаянно мечтая напиться. В этом не было никакого смысла, разумеется, просто дурная привычка; просочившись между командой и гостями "Мозгоеда", Вадим отнёс фуражку в каюту, положил бережно на сумку. Обернулся, разглядывая импровизированную постель на полу. "Вот и всё". Откинув койку, он бросил на неё подушки, сложил и вернул в кладовку одеяла и столкнулся на пороге пультогостиной с Роджером, озабоченно заглянувшим ему в лицо. – Екатерина Андреевна ничего толком не рассказала. Что тут у вас происходило? Где этот человек? – Харман мёртв, – Вадим неопределённо повёл плечом. – Хочешь подробностей? – Конечно, хочу! – фыркнул Роджер. – А ты как думаешь?! Все хотят вообще-то! Спецагент помолчал, оглядел пультогостиную, ища рыжего, не нашёл и вызвал его с комма: – Дэн, ты скопировал Маше запись инцидента? – Да, – отозвался киборг. – Хорошо, – проговорил Вадим. – Хорошо... Он вышел к столу и дважды хлопнул в ладони, подняв руки над головой. Стало тихо, все обернулись на него. – Роджер мне напомнил, что мы задолжали некоторое количество объяснений, – сказал он. – Дольше говорить, проще посмотреть кино. Маша, включи, пожалуйста, запись Дэна, начиная с последнего вызова Хармана перед взлётом. Слабонервных прошу отвернуться или удалиться. – ...Ты готов, Вадим? – хрипло спросил Харман с вирт-экрана над голоплатформой. – Поднимаешься. Летишь за мной. Хорошо себя ведёшь. И тогда я отпущу... мальчика. Всё ясно? Ясно было всё и всем. Полина прижала руки к губам, Дороти – сложила на груди. Славик вновь нахмурился, Фрэнк взъерошил себе волосы, и даже Аайда смотрела на экран с тревожным выражением смуглого татуированного лица. Не заинтересовалась только Котька, нацелившаяся на тонко нарезанное консервированное мясо на всеми забытом столе; Вадим перехватил её поперёк живота и унёс подальше от места промысла, ссадил в коридоре и показал кулак. Котька чихнула и принялась независимо вылизываться. Вторым, кто не следил за происходящим над голоплатформой, был Дэн. Обогнув Станислава и Винни, он подошёл к Вадиму и молча встал рядом, привалившись плечом к стене. Полина оглянулась на него и вернулась к просмотру. – Выходи, мать твою! – услышал спецагент собственный крик. – Хочешь шоу?! Будет тебе шоу!.. Роджер, стоящий перед ним, что-то сказал по-японски, судя по всему, затейливо выругался. Таск во все глаза таращился на экран, приоткрыв рот. Вадим чертыхнулся мысленно, сообразив, что пацан-то вообще не представлял, как это выглядело со стороны. Да, в целом это была Катина зона ответственности, и всё же ему как исполняющему обязанности капитана стоило подумать немножко, прежде чем совершать эффектные жесты. "Я больше не и.о., – напомнил он себе хмуро. – К счастью, как показывает практика". – ...через тело Таска? Полина громко ахнула, кто-то ещё шумно вздохнул, сглотнул. Станислав обернулся, поискал глазами Вадима, и спецагент в ответ лишь пожал плечами. Он догадывался, что услышит по окончании просмотра, и не ошибся. Славик, правда, не осуждал напрямую, но упрёк завуалированный лишь сильнее Вадима разозлил. – Это был огромный риск. – Не было никакого риска. Дэн не мог промахнуться. – Вадим... – Перестань, – попросил спецагент. – То, что ты не полагаешься на киборгов, никак не умаляет их достоинств. Дэн промахнуться не мог. – Не думал, что услышу когда-нибудь, как ты его хвалишь, – неожиданно улыбнулся Станислав. Вадим покачал головой. – Дэн молодец, – сказал он серьёзно. – Они все у тебя молодцы. Было приятно с ними работать. Спасибо, что дал мне такую возможность. – Тебе спасибо, что выручил, – Славик вдруг махнул рукой и неловко его обнял, Вадим так же неуклюже похлопал его по спине. Его самого заинтересовал другой момент записи. Отловив Дэна, сделавшего себе бутерброд и забившегося с ним в дальний угол пультогостиной, Вадим наклонился к нему и спросил шёпотом: – Специально звук стёр?.. Рыжий чуть заметно улыбнулся. – Это моё, – ответил он. – Ты сказал это мне, и больше никого это не касается. – А если кто-то по губам прочтёт? – поддразнил Вадим. – У тебя плохая артикуляция, – невозмутимо отозвался киборг. – К тому же, твоё признание выпадает из контекста, по одной лишь артикуляции его невозможно угадать. Отчего-то Вадиму стало неприятно. Дэн как будто почувствовал и потянулся к нему, взял за руку. – Я сказал что-то не то? Спецагент покачал головой и поцеловал его запястье. Он не знал, куда себя девать. После утреннего побега от всех оказаться в большой и шумной компании было весьма странно; Вадим бесцельно рассматривал экипаж "Сигурэ" и альфиан (на мозгоедов уже насмотрелся, спасибо) и думал о том, что делать дальше. Если, конечно, будет это "дальше". Если шериф на Жемчужине признает убийство Хармана вынужденной мерой и отпустит их с миром, если записи хватит для доказательства произошедшего... если не случится что-то ещё – что угодно, Вадим понятия не имел в последнее время, к чему готовиться и чего ждать. – Вадим. – Мм? – отозвался он, не оборачиваясь. – Ты сойдёшь на Жемчужине? Лицо у Дэна было самую чуточку напряжённое, Вадим бы и не заметил, если бы не разглядывал киборга постоянно и пристально. – Нет. Не думаю, – о вероятности, что он не просто сойдёт, но и сядет, он решил не упоминать. – Сделаю пару звонков, когда связь появится, там посмотрим. Дэн кивнул, отвёл глаза. – Рыжий, – начал Вадим и не договорил, сбился, услышав сзади своё имя. Оглянулся. Роджер махнул рукой, подзывая его к себе и Станиславу. В первый момент спецагент хотел их проигнорировать; не позволил Дэн. – Иди, – сказал он. – Дороти нужно твоё решение. – Моё решение?.. Славик обернулся, и Вадим увидел, что за ним и Винни действительно стоит Дороти, насупленная, упрямо поджавшая губы. – Иди, – повторил Дэн. – Я никуда не денусь. Вадим поймал его руку, несильно сжал. – Ты обещал. Что хочет Дороти, он не представлял, но не удивился, узнав, что она предложила разминировать "Попутный ветер". – Меня создавали для этого, – заявила она. – Это моя специализация, почему нет? – Этот корабль не стоит такого риска, – возразил Роджер. – Какая разница, заберут его со Степянки сейчас или через два-три месяца? Шериф отправит группу со специальным оборудованием... – Если у него есть это оборудование, – проворчал Винни. – Ты помнишь ту Жемчужину, кэп? У них даже пиво только светлое! – Ты на чьей вообще стороне?! – возмутился Сакаи. – "Попутный ветер" – не наша забота, – согласился с ним Станислав. – Корабль заблокирован, так ведь, Вадик? Искин не впустит кого попало, а спокойно дождётся шерифа. Вадим посмотрел на него, на Роджера, затем на Дороти. Спросил весело: – Очень хочется, да? Давай-ка отойдём от этих зануд. У себя в каюте он улыбаться перестал. – Три вещи, – показал он на пальцах. – Во-первых, ты уверена, что справишься? Насколько я понимаю, полагаешься ты исключительно на человеческую составляющую своей памяти сейчас. – Я справлюсь. Винни же справляется! – Винни! – выразительно повторил Вадим, вздёрнул брови. – Ах вот оно что!.. – Капитан! – запротестовала каталанка. – Больше не капитан. Ладно. Тогда, во-вторых, ты понимаешь, что не попадёшь на борт "Попутного ветра" без меня или кого-то с "Сигурэ"? Дороти часто заморгала. – Я об этом не подумала, – призналась она растерянно. – Подумай. И, в-третьих, что мы будем делать с разминированным кораблём в случае успеха? У нас нет лишней пары пилот-навигатор. Этот вопрос, в отличие от предыдущего, Дороти не смутил, напротив, она даже обрадовалась, что может ответить. – Навигатор и не нужен, – торопливо сказала она. – Дэн может проложить маршрут заранее, записать и спокойно вернуться на "Космический мозгоед". До Жемчужины один прыжок, корректировать курс не потребуется. Винни поведёт "Попутный ветер", а "Сигурэ" – капитан Сакаи. – Всё просчитала, да? – поддел Вадим. Пожал плечами. – Ладно. В дверь забарабанили, затем Винни громко спросил: – Долго вы там ещё?! – А ты куда-то торопишься? – парировал Вадим. – Сколько надо, столько и будем разговаривать! Он перехватил тревожный взгляд Дороти и вопросительно поднял брови. – Если он пойдёт со мной, он будет меня контролировать, – тихо сказала каталанка. Вадим вздохнул, наклонился к ней. – Ты понимаешь, что можешь погибнуть, причём напрасно? – Я на девяносто семь процентов уверена, что справлюсь. "Не смей, – подумал спецагент. – Не смей, это плохая идея!.." Он посмотрел на часы. Фуршет был хорош тем, что никто не хватится их за столом, никто не обратит внимания, вернулись они в пультогостиную или нет. Как верно заметила Катя, на корабле сейчас шестнадцать "условно-гуманоидных единиц", слишком много для маленького грузовика. А торопиться и вправду некуда; ни Славик, ни Роджер не хотят ускорять решение этого вопроса. Дороти с надеждой смотрела на него. – Ладно, – в третий раз сказал Вадим. – Я проведу тебя на "Попутный ветер" и подожду там, раз ты уверена, что справишься. В противном случае согласия не даю. Подходит такой вариант? – Дэн убьёт меня, когда узнает. – Возможно. "Или меня, и будет абсолютно прав, потому что трёхпроцентный шанс умереть – хреновенькая альтернатива серьёзному разговору". – Вы совсем не боитесь, – Дороти не спрашивала, и Вадим не стал отвечать. – Да, подходит. Я уверена в своих силах. – Тебе что-то нужно? Она покачала головой и похлопала себя по боковым карманам комбинезона. – Маш, – позвал спецагент. – В коридоре кто-нибудь есть? – Дуус, – откликнулась Маша. – Не считается. Дот, быстренько! В грузовом отсеке за закрывшимися дверями они остановились и переглянулись. – Не помнишь, где флайер? – спросил Вадим наудачу и поднял большой палец, услышав, что Тед – разумеется! – не загнал его на место, а просто сдвинул с центра прогалины ближе к лесу. – Маша! О нашем уходе никому ни слова. Задраишь шлюз, когда мы взлетим. – Как скажешь, милый. Вадим оглянулся в темноту корабля. "Прости, рыжий", – подумал он. И шагнул на трап.