Повелительница Султана

Все происходило так быстро, что Мехмед еле успевал улавливать ход событий. По началу, поучаствовать в сражении показалась ему хорошей идеей, но увидев количество мятежников, радость поубавилась. Их устрашающий вид вводил в страх. Грубые в выражениях, резкие в драках. Они без малейшего промедления разрубали янычар так, словно делали это каждый день. Единственную эмоцию которую они при этом испытывали — раздражение. А в раздражение их приводила разбрызгивающая кровь и испачканная одежда. Больше ничего их не трогало. Шехзаде невольно сделал шаг назад и ударился о твердую грудь хранителя покоев. Галим осмотрел парня с ног до головы, потом медленно покачал головой. «Никаких шансов» — прочитал в его глаза Мехмед и нахмурился. — Стреляю из лука я плохо, но мечом владеть умею, — он старался не показать дрожь в голосе. — Как скажите. Только держитесь поближе ко мне, я обещал вашей матери. Мехмед счел нужным промолчать. Хотел бы он послать Галима ко всем чертям, сказать, что сам сможет за себя постоять и не нужен ему никакой нянька. Но червячок страха, грызущий изнутри, сумел образумить парня. «В первый раз можно и подстраховаться. Ничего стремного в этом нет. Все-таки, я еще мал, мне всего тринадцать.» — урезонивал таким словами свою гордость юный шехзаде. Хорошо отточенный меч легко прошелся по бедру противника. Мехмед сам прочувствовал боль мятежника и его передернуло от ужаса. Из раны хлынула темно-алая кровь. Мужчина напротив яростно заорал. Это был первый удар, первый настоящий бой для шехзаде и он закончился победой для него. После такого глубокого пореза, продолжить участие в нападение мятежник не сможет. Мехмед не почувствовал победу в полной мере. Тошнота подкатила к горлу, когда он снова и снова вспоминал соприкосновение острого лезвия чуть ли не к бедренной кости недруга. Однако под внимательным взглядом Галима смог сохранить каменное выражение лица. Почему-то, его сильно волновало мнение грузного мужчины о нем, как о воине. С чего бы вдруг? Шехзаде продолжил обороняться и делал это вполне успешно. Мятежники сумели пробить ровно половину ворот. Этого было достаточно. Толпа убийц и грабителей ворвалась в внутренний дворик дворца. Янычары смело отбивались, никто не смел даже думать о побеге. Они предпочитали смерть трусости и предательству. Лучше умереть героем, чем остаться в живых униженным, ненавистным всем воином. Никого не подпускали близко к дворцу. Лучники быстро поражали тех, кто приближался к главным дверям или окнам. Но в какой-то момент, они отвлеклись и пять мятежников сумело взобраться внутрь. Это осталось незамеченным Мехмедом и Галимом. Они полностью погрузились в сражение, отвлекание могло им стоить жизни. По приказу главы им нужно добраться до наложницы, которую повелитель успел обрюхатить и лишить ее жизни. С какой стати ему вздумалось это делать? Неизвестно. Жадный хозяин никогда не интересовался жителями дворца, его интересовало лишь золото, богатство. Он мог подставить подножку Султану, но посягаться на его родных и любимых? Пятеро мятежников разделились. Трое отправились на первый этаж, двое на второй. Все покои были обысканы, каждый угол проверен. Пусто. По дворцу словно прошелся дух тифа. Было достаточное время, чтобы спрятаться. Гарем так же пустовал. — Внизу! Думаю туда спустили те, кто не успел сбежать тайным ходом, — подал идею самый молодой из мужчин. Остальные в ответ согласно закивали. Каждый догадывался об этом, так почему же не проверить догадку? Спустившись вниз, туда где находились темницы, они услышали женский крик. Этот крик эхом отдался от стен. Под дворцом имелся целый лабиринт. Легко можно заблудиться, особенно учитывая тот факт, что там очень темно даже днем. Следом за женским криком последовал громкий детский плач. Ребенок, как настоящая сирена, выл на много милей вперед. Именно по этому шуму, мятежники сумели отыскать убежище наложницы и ее дитя. Осталось лишь проломить дверь, а сделать это очень трудно. * * * Ахмед остановил своего коня так резко, что позади ехавший Ибрагим паша чуть не вылетел из седла от неожиданной смены направления. Ему пришлось свернуть направо, дабы увертеться от столкновения. Падишах не обратил внимание на недовольно ворчавшего друга. Все его внимание сосредоточилось на дворце, который виднелся из самого далека. — Что это на столпотворение? — вопрос был задал в пустоту. Ибрагим вытянулся в седле и проследил за взглядом повелителя. Действительно. У ворот дворца собралась целая толпа. Не похожи они на янычар, хотя имеют при себе оружия, боевых коней и… А это что? Дым? — Не понимаю, — рассеяно пробормотал он. — Паша, отправь одного воина вперед. Пусть выяснит в чем дело. — Как прикажете, повелитель. Через полминуты в сторону дворца скакал во весь опор один из янычар. Мужчина гнал коня без жалости, ибо так было приказано. Хотя коню под ним, казалось, нравилось такая прогулка. Пыль столбом стояла за всадником, фигура его уменьшалась. Ахмед подозревал что-то неладное. Никто не имеет право открывать ворота без его разрешения. Так почему же сейчас они открыты? Кто все эти люди? Откуда дым? Неужто нападение мятежников? Эта мысль доселе не посещала его. Она показалась самой логичной. Точно. А ведь они притихли на целых два месяца. Значит готовились напасть на сам дворец! — Готовьтесь к битве, — крикнул он воинам, собравшимся группами за спиной. В этот самый момент воротился посыльный. Мужчина запыхался, словно бегал сам. Пыль села на его лицо и одежду. Глаза раскраснелись. — Повелитель… Это мятежники. Они внутри… Султан как знал, что нужно вернуться во дворец сегодня. Шестое чувство никогда его не подводило, с самого рождения он прислушивался к нему и из-за этого частенько рушил планы. Таиф, верный конь Ахмеда, жалобно заржал, клацкая зубами. Животному не нравилось стоять на месте без дела. Либо подавай еду, либо не заставляй ждать. — Пошел, — падишах дал Таифу свободу. Тот рванул с места в сторону стычки. Мехмед отразил удар запоздало. Самый кончик затупленного ножа мятежника воткнулся ему в левое плечо. Не глубоко, ножик ведь был не острый, однако боль оказалась сильной, да и крови пролилось немало. Шехзаде сделал вид, будто рана не приносила ему никаких неудобств. Но от глаз Галима не могло укрыться ничего, будь он проклят. — Покажите мне, — он схватил парня за шиворот и развернул к себе лицом. — Отстань. Все нормально. — Да, — подтвердил хранитель покоев быстро осмотрев Мехмеда. — Только нужно промыть рану. Черт знает из какой дыры достали ржавый нож. — Сам разберусь. Галим равнодушно пожал широкими плечами. Если бы не его мать, он бы не стал даже смотреть в сторону юного шехзаде. Залию хватит удар, узнай она, что ее любимый ребенок поранился. Султанша не желает признавать, что Мехмед давно уже не маленький мальчик, которого нужно кормить из ложечки и следить за каждым его шагом, дабы тот не упал не разбил коленки. Нет. Мехмеду нужно давать больше свободы. Он стремиться стать настоящим мужчиной, бесстрашным воином. Он хочет ровняться на своего брата. Этот парень не из тех, кто станет будет трусливо прятаться за спинами других. В самый разгар боя из неоткуда явилась помощь во главе с самим Султаном Ахмедом. Та половина янычар, которых он забрал с собой, бросилась на помощь оставшиеся во дворце воинам. Теперь их количество превышало количество мятежников. Повелитель спрыгнул с лошади прямо перед Мехмедом. Хранитель покоев попутно успел поклониться Султану. День подходил к концу, солнце еле виднелось из-за горизонта. Яркое пламя освещало двор. Горели конюшни и одна из казарм. — Вовремя ты, — шехзаде устало к деревянному столбу. — Плохи дела. — Давно они напали? — Да, повелитель, — вмешался Галим. — Ближе к полудню все началось. — А как же жители дворца? Никто не проник внутрь? — Нет, — продолжил парень. — Все спрятались. Моя мать в убежище вместе с Майей. Ах, я забыл… Кажется, она решила, что сейчас самое подходящее время для родов. Ахмед бросил испуганный взгляд на шехзаде. Что значит «подходящее время для родов»? Майя рожает? Сейчас? Не может быть! Лекари ведь говорили, что в запасе еще полмесяца. Возможно, они ошиблись, а может это преждевременные роды. — Кто с ней помимо твоей матери? — голос его прозвучал хрипло. Пустая конюшня почти полностью догорела, зато пламя на казарме только начала набирать обороты. Дым черными клубками поднимался в небо. Резкий треск испугал Мехмеда. Крыша неожиданно обрушилась. Он серьёзно посмотрел на повелителя. — Дария калфа. Больше никто. Ахмед отвлекся на Ибрагима пашу, который как раз подходил к нему за советом. — Наши одерживают победу. Скоро все закончится. — Хорошо. После сразу тушите казарму, пока огонь не перекинулся на другие построения. Все понятно? — Конечно, повелитель, — улыбнулся паша. — Я разберусь и с предателями и с пожаром. Оставьте это мне. Победу они сумели удерживать, благорадя прибывшим янычарам. Полные сил мужчины без особых проблем поваливали уставших мятежников. Действовали они быстро и ловко, в отличии от своих врагов. Сомнений не было — нападение потерпело крах. Внезапное прибытие Султана нарушило все планы и шансов у них не осталось. Когда Ибрагим ушёл, Ахмед снова обратился к Галиму и шехзаде. Он явно нервничал. — Я желаю ее видеть. Ведите меня к ней. Его повели. Все мысли занимало лишь одно. Как себя чувствует Майя и не случилось ли с ней ничего? А ребёнок? Родился ли он уже или еще нет? Раз опасность почти миновала, следует отдать ее в руки опытным лекарям, если то понадобится. Дария, конечно, многое знает и многое умеет, но все — таки с лекарями будет поспокойнее. Когда они дошли до нужного поворота, Галим неожиданно притормозил и дал знак сделать тоже самое Султану и его младщему брату. Послышался шум, возня, мужские голоса. — Что это? — шепотом спросил Мехмед. — Боюсь, мы упустили из виду главное… Падишаху не требовалось объяснение. Он сам обо всем догадался. Все- таки пару шакалов сумело забраться во дворец. — Слышите? — лицо парня вытянулось от удивления. До ушей мужчин донесся детский плач. Ахмед невольно улыбнулся. Видимо, с ребёнком все в порядке. — Не медли, — прикрикнул он на Галима и потянулся к мечу, что видел на поясе. — Ты, Мехмед, подожди нас здесь. — Еще чего, — буркнул шехзаде, отворачиваясь от них. * * * Дария боязно смотрела на то, как дверь трясется от ужасающих ударов. Дверь крепкая, продержится, но долго ли? Майя пришла в себя спустя время, хотя соображала расплывчато. Она просила дать ей одного из детей. Только когда наложница прижала к себе маленькое тельце, сразу же успокоилась и замолчала. Мальчик тоже замолчал. Он довольно уткнулся в мягкую грудь матери. Девочка на руках Залии изредка шевелилась и легонько постанывала. Вдруг удары прекратились. За ними последовали звуки скрещивающихся мечей. Калфа тихонько подошла к дверям и прислонила к ним ушко. К ее несчастью, в этот самый момент сильно постучали. Дария отпрянула, как ошпаренная, затем стала энергично потирать ухо. — Откройте, это Галим. Залия Султан перевела дух. Она до смерти напугалась, подумала, что настал ее конец. Улыбка осветила ее бледное лицо. Двери отворили быстро. Первый вошёл не Галим, как того ждали женщины, а Ахмед. Вот уж кого они не думали встретить. Султан выглядел взволнованным. Он сразу же остановил свой взгляд на рабыне, которая сжимала в руках дитё и откинул голову назад, закрыла глаза. Сердце его учащенно забилось при виде Майи. Около двух месяцев не видел ее и за это время успел так соскучиться. Ахмед посмотрел на Залию, когда услышал легкое постанывание и шевеление у нее на руках. Он пригляделся внимательнее. Ребёнок! На руках Майи тоже ребёнок. Повелитель повернулся к Дарие с целью подробного доклада о прошедшем. — Такое бывает. Родились сразу двое. Мальчик и девочка. Он кивнул. Удивительно! — Как она себя чувствует? — Думаю, ей нужно отдохнуть. Все будет в порядке. — Хорошо. Оставьте нас одних, — Ахмед подошёл к султанше и протянул руки. — Я подержу. Все вышли. Девочка лишь слегка шевельнулась, потом погрузилась в сон. Волосы темные, а глаза… Нет, не видно. Она их не открывала. Майя проснулась, когда почувствовала прикосновение чьих-то губ к своему лбу. Прохладных губ. Наложница потянулась к источнику холода. — Ахмед? Это ты? — Я. — А где мои… А… Вот, — она посмотрела на детей. — Я забыла что держу его. Мне очень плохо. — Все пройдёт, — Султан провел рукой по лицу новорождённого сына. — Ты подарила мне прекрасных детей. — Да, — устало протянула девушка в ответ, закрывая глаза. — Только не забирай у меня их. Прощу. — Что? Майя не услышала его вопроса. Ахмед нахмурился. С чего она взяла, что он собирается отобрать у нее детей? Повелитель опустил голову и посмотрел на дочь.