Повелительница Султана

Мехмед улыбнулся, глядя на то, как Майя старательно натягивала тетиву лука. Сделать это вначале было трудно даже ему самому. Да и в общем стрелять из такого оружия — дело не из лёгких. Требовалась сила, сосредоточенность, ловкость. Ни одним из перечисленных качеств наложница не обладала. Ей больше присуще неуклюжесть. Шехзаде это понимал, тем не менее, продолжал смотреть на пустые старания своей подруги и заливаться хохотом. Непристойное занятие для юноши! Погода выдалась сегодня прекрасная. Солнышко ярко светило, холодный ветер хоть и дул, но не сильно, небо ясное без привычных для последних месяцев, бурых туч. Листья рассыпались по саду, покрывая его золотистым одеялом. Ветерок подхватывал несколько листочков и кружил их по воздуху, голые ветки деревьев пошатывались в такт. Картина довольно симпатичная, приятная. Майя и Мехмед вышли прогуляться вдвоём. Оба укутались в теплые накидки, поэтому не особо чувствовали холод. Им нравилось находиться на свежем воздухе. Стены дворца буквально душили, желание покинуть его росло с каждым днем и никакая погода не могла отбить у них это желание. — Нужно натягивать сильнее, — шехзаде подошёл к Майе сзади, плотно прилегая своим телом к ее и положил руки поверх рук рабыни. — Вот так. Еще немножко. Ещё. Перед тем как пустить стрелу, девушка чихнула и тот полетел не в намеченное дерево, а в землю у их ног. Мехмед подскочил на месте от неожиданности. Стрела почти полностью вошла в сырую почву. — Ой, — она потерла красный носик ладонью. — Я сейчас вытащу. Майя зацепилась за конец стрелы и потянула на себя. Стрела не дернулась. Потом еще раз потянула, намного резже. Снова ничего. Она не желала выходить. — Подожди минутку, — бросила наложница через плечо молодому шехзаде. — Вот проклятая штука. Вылезай. А ну, давай. Быстро. Кряхтя, Майя упорно пыталась вытянуть стрелу под смех Мехмеда. Парень просто не мог сдерживаться, ситуация в которую попала подруга очень нелепая. Ни одна попытка не увенчалась успехом и он решил помочь наложнице своего брата. Вытащенная стрела оказалась очень грязной, поэтому они решили не продолжать игру, а просто походить по саду. — Ты есть хочешь? — весело спросила Майя. — Хочу. Она засунула руку в карман своей накидки и достала оттуда два свертка. В белую бумагу девушка завернула яблочные пирожочки. Одну из них она протянула шехзаде, вторую откусила. — Ты всегда носишь с собой еду? — удивился Мехмед. — Да. Я в последнее время такая голодная. Он посмотрел на ее живот и кивнул. Понятно почему она голодная. Есть то за двоих, а судя по тому, кто так быстро растёт в животе, есть приходится даже за троих. Незавидное положение. Они шли, жуя пирожочки, и разговаривали обо всем. Майе снова разрешалось покидать гарем, прямо как прежде. Всего лишь нужно было ласково попросить об этом, обиженно надуть губки, чуточку прослезиться и готово. Султан сжалился. Он позволил ей разгуливать по дворцу. Малика тоже получила на это разрешение. Ахмед счёт, что она заслужила небольшую свободу, так как полностью поменяла свое поведение. Наложница прекратила вести себя задиристо и за два месяца на нее не поступило ни одной жалобы. Майе, конечно же, не понравилось такой расклад событий. Две беременные рабыни слишком часто сталкивались, а они терпеть друг друга не могли. — Посмотри, — Мехмед дернул ее за рукав. — Не Хазира ли это случаем? Майя прищурилась. Вдалеке виднелись две знакомые фигуры, которые шли впереди других. Те, что плелись на ними, опустили головы. «Личные служанки» — сделала вывод девушка. Одна из фигур имела красивую, дорогую накидку темно- бордового цвета с мехом у воротника. Узоры в виде разноцветных камушков украшали грудь, блестели в лучах солнца, призывая всех обратить на нее внимание. Вторая фигура имела менее богатую одежду. Она вообще блекла рядом с собеседницей. — А кто рядом с Хазирой? — поинтересовалась Майя. — Неужели Малика? — Да. Это она. Посмотри какие длинные волосы, — шехзаде слабо улыбнулся. — Она очень красивая. Мехмед посмотрел на подругу и прикусил язык. Улыбка пропала, когда он столкнулся с ее холодным взглядом. — Очень, — нехотя призналась рабыня, затем отвернулась от него. — Как думаешь, о чем они говорят? — Понятия не имею, но что-то мне это не нравится. Лучше не иметь с Хазирой ничего общего. Она не внушает доверия. От нее жди только несчастье. Майя согласно закивала. Уж кто- кто, а Хазира умеет приносить несчастье. Красивые слова, доброжелательная улыбка этой женщины усыпляют шестое чувство. Подозрение исчезает. Малика повернула голову и встретилась взглядом с кудрявой любимицей повелителя. Гнев вновь начинал в ней вскипать. Когда же эта дура перестанет пудрить мозги Султану? Когда он перестанет звать ее к себе и обратит внимание на других? — Надеюсь, у нее родиться девочка, — тихо сказала, но рядом идущая Хазира все равно услышала ее слова. Слуху Султанши можно позавидовать. — А если нет, милая моя? — ласково спросила женщина. — Вдруг мальчик? — Тогда пусть Аллах заберёт его сразу после рождения. — Зачем надеяться на судьбу? Возьми и сделай все так, как хочешь, — Хазира понизила голос. — Я могу тебе помочь. Малика огляделась по сторонам. На достаточно приличном расстоянии шли личные служанки, они разговаривали между собой и не обращали никакого внимания на свою госпожу. Больше рядом никого не было. — Правда? Почему вы мне помогаете? — Все очень просто, — пожала плечами Хазира. — Ты мне сразу понравилась. Мы могли бы стать с тобой подругами, а я готова помогать и поддерживать своих подруг. Понимаешь? Из тебя получится хорошая Султанша, бойкая, сильная, которая сумеет добиться власти. А Майя… Она слишком молода, слишком глупа. Одним словом, простушка с добрым сердцем. А доброта во дворце не цениться. Бесполезное качество. Рабыня провела рукой по чуть выпирающему животу. В желудке неприятно скрутило. Резкий порыв ветра приподнял подол ее накидки и холодный воздух протик до самых костей. Мурашки пробежали по телу. — Я буду дорожить вашей дружбой, госпожа. Клянусь, мне всегда хотелось быть похожей на вас, — Малика сумела подавить в себе дрожь. — Скажите, как я смогу избавиться от соперницы раз и навсегда? — С помощью яда. У меня есть одно средство, которое может лишить жизни за долю секунды. Но… — Что? — Но чтобы получить яд, тебе нужно будет прийти в назначенное место глубокой ночью. Я пошлю своего человека, он все передаст. Пойми, дорогая, это очень рискованно, поэтому приходиться действовать так осторожно. Малика натянуто улыбнулась. Дрожь не прекращалась, холодный ветер хлестал не жалея. — Конечно. Я приду. Скажите, только куда именно. Хазира Султан сумела спрятать свое торжество. Чем же еще заняться, пока брат увеличивает их запасы? Разве же тем, что наводить смуту меж наложницами повелителя. Взяться за Майю нелегко. Она не подходит к ней ни на шаг и всегда сопровождает ядовитым взглядом. «Гори в аду» горовил сам за себя взгляд кудрявой девчонки. А вот Малика. С ней дело обстоит куда легче. Как только наложница ушла, Султанша рукой подозвала к себе одну из личных служанок. — Передай ему вот еще что. Пусть целиться в сердце, а не в живот и никаких криков. Даже писка. — Хорошо, госпожа. Я все ему передам. Убийство произойдет быстро и тихо. Нож должен проникнуть прямо в сердце. Разве не так убила его сына Вивиан? Так пусть же таким способом будут убиты и все те, кем Ахмед дорожит. Майю, даст Аллах, постигнет та же участь. * * * Вечером, после ужина на диванчике на верхнем этаже фавориток уселись три подруги. Асия, Раиля и Майя. Малика пожелала отдалиться от них, не любила она водить душевные беседы, тем более с ними, не любила делиться своими секретами и мнениями о той или иной ситуации. Если двое из них имели право находиться тут, то третья раздражала ее своим присутствием. Но ничего против сказать не могла. Если она начнет, то боится не остановиться, а навлекать на себя гнев повелителя не стоит. — Малика, — окликнула ее Майя. — О чем ты сегодня говорила с Хазирой Султан в саду? Вопрос удивил. Наложница повернулась к той, кто задал ей вопрос. Рука с расческой опустилась на колени. — А тебе какое дело? — огрызнулась она — Чего лезешь в мои дела? Майя и бровью не повела. Ответ вполне ожидаемый от озлобленной, беременной девушки. Но завела она эту тему не для того, чтобы злить Малику, а для того, чтобы предупредить ее. — Не всязывайся с ней. Она очень плохая, вредная женщина, которая помешалась на мести за своего сына. Доверять ей нельзя. — Заткнись, — прикрикнула рабыня, напугав тем самым Асию. — За унижение госпожи можно получить наказание. Твои слова ничто не значат для меня. — Я хочу лишь уберечь тебя от этой женщины. Пусть мы не в ладу, пусть ненавидим друг друга, но закрыть глаза на происходящее я не могу, — устало заявила Майя. — Она наш враг. Неужели ты это не понимаешь? — Я понимаю лишь то, что ты завидуешь мне. Хазира Султан приняла мою сторону, а не твою. У меня есть сильная союзница. А ты? Кого имеешь ты? Двух этих куриц? Малика понимала, что перешла черту, однако замолчать не получалось. Накипевшее выплескивалось само по себе. — Она имеет того, о ком ты можешь только мечтать, — заступилась Раиля за подругу. — Падишаха. Наступила тишина. Малика поспешно отвернулась, чтобы закрыть данный разговор. Майя больше не пыталась переубедить длинноволосую рабыню. Пусть останется при своем мнении, если ей так угодно, а выслушивать гадости она больше не собирается. Вскоре вошел Ифран ага и объявил, что повелитель желает видеть синеглазку, как любит дразнить ее евнух. Майя не медля, отправилась к Ахмеду, придерживая небольшой живот рукой. Ходить с ним становилось все труднее и труднее. Дария сказала, что в последние два месяца будет еще хуже. Но не это больше страшило девушку. Страх перед родами увеличивался. Говорят, рожать очень больно. А вдруг она не справиться с этим? Вдруг умрет от осложнения или кровотечения? Майя тряхнула головой, выбрасывая ненужные, пугающие мысли перед встречей с Султаном. Она вернется к ним ночью. Потом. Только не сейчас. Вместо привычного поцелуя в щечку, наложница поприветствовала Ахмеда долгим, опьяняющим поцелуем, после которого он напрочь позабыл все, что хотел ей рассказать. — Мне нравиться это приветствие куда больше. У тебя хорошее настроение. В честь чего же? — А разве мне нужен повод, чтобы быть в хорошем настроении? — Майя аккуратно присела на кровать. — Хочешь, я сделаю тебе приятно? Ложись вот сюда. Ахмед не колеблясь, принялся раздеваться. Они ни разу не занимались любовью после примирения. Их ночь ограничивалась поцелуями, не только в губы, поглаживанием, ласковыми словами, но не более того. Девушка знала, что повелитель приглашал к себе других наложниц, с которым он совокуплялся по настоящему. Вот на этой же кровати. Только она делала вид, будто этого не замечает. Майя успокаивала себя тем, что ей наплевать на любовные похождения падишаха, что он больше не волнует ее и что думать нужно в первую очередь о ребенке. Обиду следует отложить, а лучше проглотить, дабы не мешала. Она нежно провела руками по спине Ахмеда, прямо по царапинам между лопаточками. Откуда царапины? Наверняка одна из девушек постаралась. «Ей было настолько хорошо, что она не осознавала свои действия» — шепнул противный внутренний голос. — Что-то не так? — спросил повелитель, пыталась повернуться к ней лицом. — Все в порядке. Не дергайся. Я принесла с собой специальное масло для массажа. Мне его Дария дала. Масло пахло очень сладко. Приятный аромат поднялся в покоях, а ее маленькие ручки легко заскользили по гладкой коже спины. Стало действительно лучше. — Нравиться? — Очень. — Тогда я попрошу завтра у калфы еще. Ахмед в ответ что-то невнятно пробубнил и закрыл глаза. После того, как Майя растерла все масло, она сбросила с себя платье и устроилась под боком мужчины. Тот прижал ее теснее к себе не открывая глаза. Свечи погасли сами по себе, покои погрузились в полную темноту. Через некоторое время, девушка тоже погрузилась в сон. Утро принесло с собой плохие новости. Малику нашли мертвой у дверях, ведущие в оранжерею. Острый нож торчал прямо в сердце. Душа давно покинула тело, оно стало ледяным. В нем не осталось ни кровинки. Зато рядом лежала огромная, красная лужа.