Повелительница Султана

Султан был в ярости. В дикой, неугомонной, неподдающийся управлению ярости. Это первый раз, когда эмоции взяли над ним вверх. Видеть свою беременную наложницу мертвой было больно. Умерла не только девушка, но и его еще не родившийся ребёнок. Как она вышла из гарема? Никто на этот вопрос не ответил. Все стояли, низко опустив головы. Дрожь пробирала от одного взгляда повелителя. Этот леденящий душу взгляд мог казнить без лишних приказов. Кто посмел дотронуться до рабыни? Ахмед знал, что вопрос является риторическим. Найти убийцу будет очень непросто, а если быть точнее, то его и вовсе не найти. Единственное, что оставил после себя убийца — нож. Как оказалось позже, оно не давало никаких преимуществ в расследование. Нож самый обычный, которые продают на каждом углу. Им можно пользоваться в процессе приготовления пищи. К примеру, резать овощи. На большее оно не годилось. Как только Ахмед представлял, что на месте Малики могла оказаться Майя, горло начинало болезненно сдавливать. Он тут же приказал позвать ее для того, чтобы огласить свое решение. Идея пришла внезапно и крепко засела в голове. Потерял одну, вторую терять падишах не собирался. Во дворце поднялся шум. Многие девушки боязно прижимались друг к дружку и горячо шептались о происшедшем. Каждая боялась за свою жизнь, поскольку убийца был на свободе. Чего ему стоит отправить на тот свет еще одного человека? Кто знает что у него на уме? Майю привели к нему тот час. Наложница, бледная, как лист бумаги, еле передвигала ногами. Волосы ее встали дыбом от ужаса. — Я не могу поверить, — сипло проговорила она. — Мне так жаль. Не соврала. Ей вправду было жаль Малику. Умереть в таком возрасте, в самом расцвете сил и красоты, да еще ожидая ребенка. Они разговаривали вчера, ссорились, а сейчас ее больше нет. Рабыни больше нет. Почему Майю не радует тот факт, что она теперь никогда не увидит свою соперницу? Почему вместо должной радости или хотя бы простого равнодушия, ее терзает сочувствие и горе? — Ты понимаешь какова причина смерти моей рабыни? — спокойно спросил Ахмед. Девушка рассеянно помотала головой в разные стороны. Нет, точной причины не знала, но знала кто может быть в этом замешан. Султан устало вздохнул. — Причина в ее беременности. Я считаю, что и тебе грозит опасность, Майя, поэтому… — Мне? — Не перебивай, — слишком резко бросил Ахмед, но тут же смягчился, видя как она вздрогнула от неожиданности и в глазах мелькнула обида. — Я сегодня не в духе, любимая. Подойди ко мне. Девушка заставила себя подойти ближе к нему. Повелитель взял ее за руки. — Ты переедешь ко мне. Я хочу видеть тебя рядом с собой всегда, иначе просто не смогу успокоиться. Майя побледнела еще сильнее. Ее лицо приобрело болезненный, нездоровый цвет. — Со мной ничего не случиться. Я всегда осторожна. — Это больше не обсуждается. Сегодня же отдам распоряжение перенести все твои необходимые вещи ко мне в покои. Ты не выйдешь отсюда ни на шаг. Только со мной или с моего позволения. Тебе все понятно? У Майи не было выбора. Пришлось согласиться. Совсем недавно она приобрела свободу и тут снова заточение. И где? В покоях самого падишаха! Возможно, со временем он успокоится и бросит эту безумную идею. Не может же она просидеть в четырёх стенах до самых родов. Роды, по словам лекарей будут через три с половиной месяца. Не такой маленький срок. — Конечно. Я сделаю все, как ты скажешь, — ласково сказала, поглаживая руку Ахмеда. Однако он, казалось, не слышал ее слов и не заметил нежных прикосновений. Все его мысли были приглашены Маликой. Майя понимала, почему Султан так сильно расстроен и настолько же сильно зол. Может потому что, он любил ее? Может их любовь только начинала расцветать? Ахмед всегда относился к ней по доброму, даже когда отдал приказ вести себя сдержанно в гареме, говорил спокойно и осторожно. Девушка посмотрела на их сцепленные руки. Она ловко отдернула свои. Нет. Прожить с ним в одних покоях настоящая пытка. Похороны прошли спустя день. Рабыню предали земле и после все погрузились в себя. Падишах приказал усилить охрану в гареме так, чтобы никто не смог туда пройти и выйти. Да и вообще усилить охрану во дворце. Происшедшее сбило его с толку. Он догадывался, кто стоит за этим, но точно утверждать не мог. А вдруг Ахмед ошибается? Нужно узнать, кто предан ей и постепенно от них избавляться. Без помощников Хазира тут никто. Вряд-ли она смогла бы сама убить Малику. Хотя… Все возможно. Эта женщина безжалостна и черства. Ее грешную душу не спасут никакие молитвы, раскаяния, отдельный котел в аду ей обеспечен. Прошёл почти месяц. Майю он не отпускал от себя ни на шаг. Порой он даже не замечал присутствие своей наложницы. Она то вышивала, сидя в дальнем конце огромных покоев, то читала, рисовала. Пела она редко, только когда оставалась одна, но Ахмед иногда успевал улавливать пару строк. Давно Майя для него не пела. С тех самых пор, как он решил прогнать ее из этажа фавориток и поселить туда других. Это осталось единственным, чего девушка лишила повелителя. Упоминание о ее обиде, о ее непрощении. В остальном рабыня делала все как прежде. Ее живот стал еще больше. Султан чувствовал ночью, как она вертелась с бока на бок, находя удобную позу. Беременность доставляла ей уйма хлопот. Майя, когда передвигалась, не видела собственные ноги. Только кончики туфель, одеть которые считалось невыполнимой задачей. Перед сном Ахмед всегда водил рукой по ее животу, успокаивая тем самым девушку и того, кто никак не давал ей спокойной заснуть. Однажды, он почувствовал легкий толчок, когда Майя полностью погрузилась в сон. Толчок был сильный, но только один. За ним больше ничего не последовало. Султан пытался поймать еще одно движение ребёнка, приложив к нему сразу две руки. В ответ последовала тишина. Улыбка тронула уголки его губ. По подсчетам Дарии, ребёнок должен родиться в тот месяц, в который родился сам Ахмед. Удивительное совпадение. * * * Хазира попивала горячее молоко с медом и с раздражением поглядывала на своих новых служанок. Ни одну из них она ранее не видела во дворце. Ахмед полностью поменял ее подданных на тех, кто предан ему. И телом и душой. С ними просто не поговорить, сразу пойдут все рассказывать Султану. Рани- Эстер отстранили от должности, ее нигде не видать. Возможно, ее прогнали или нашли новое место работы. В любом случае, Хазира лишилась своей лучшей сторонницы. Откуда он узнал все о ее связях с прислугой? Единственными, с кем можно было поговорить спокойно, так это с Самирой. Ранья от нее постепенно отстранялась. Младшей дочери не нравилось слушать гадкие сплетни про брата и его беременную наложницу, не нравилось обсуждать личную жить Ахмеда, его поступки. Она находила всякие отговорки, дабы избежать посиделок с сестрой и матерью. Ей больше нравилось общество Ибрагима. Паша при других становился хладнокровным, жёстким, который ни на минуту не задерживал на ней взгляда. Но когда они оставались одни, за исключением слуг, мужчина превращался в самого нежного и внимательного ухажера. За прошедшие три месяца он научился многому. Комплименты так и сыпались из его уст. Ибрагим дарил Ранье маленькие подарочки, в виде брошки или колечки, небольшие букеты цветов, сладкие конфеты. Девушка находилась на седьмом небе от счастья. Еще никто и никогда за ней так не ухаживал. Одна мысль о скорой женитьбе паши все портила. Майя тоже находилась не в лучшем настроении. Сидеть в четырех стенах с каждым днем становилось все труднее. Ахмед и слышать не желал о ее освобождении. Его поступки были обоснованными. Он боялся увидеть рабыню мертвой, в луже собственной крови и с торчащим ножом прямо в сердце. — Позволь мне выйти, прошу. Всего лишь прогуляюсь и сразу вернусь. — Я не могу, — он опустил голову над бумагами. — Перестань меня отвлекать. Займись делом. — Но… — Майя, я просил меня не отвлекать. Разговоры всегда заканчивались чем-то наподобие этого. Спустя пару дней, Ахмед неожиданно объявил, что покидает дворец на время. Ему нужно навести ответный визит союзнику. Обсуждать все дела вживую намного проще, чем письмами. В последнюю ночь перед отъездом, Майя решила добиться от своего повелителя разрешение покидать покои хоть раз в два дня. Уговаривать пришлось долго. С помощью ласки, умелых ручек, сладких поцелуев, сумела таки выиграть. — Ни шагу без стражников. Понятно? Дария будет присматривать за тобой. — Спасибо. Я и этим довольна, — пожала плечами. — Я вернусь до рождения ребенка. Майя прикусила губу. Почему при одном упоминании о родах, тело берет дрожь? — Можно тебя кое о чем попросить? — дождавшись кивка, она продолжила намного смелее. — Если родиться девочка, могу ли я сама выбрать для нее имя? Падишах по началу не ответил. Он, как все повелители, ждет мальчика. Ахмед хочет получить от кудрявой любимицы наследника. Именно она должна стать матерью его первого шехзаде. А если родиться девочка? Султан об этом не думал. — Хорошо. Я позволю тебе это сделать. Лицо наложницы осветила радостная, детская улыбка. Радость передалась и самому Ахмеду. — Уже выбрала имя? — Выбрала. — Ты уверена, что у нас родиться дочь? — Я…Думаю, что да, — рассеяно ответила девушка, заламывая руки. — Дария недавно погадала мне на кофейной гуще и сказала, что у меня будет дочь, очень похожая на меня. — Она сказала, когда именно родиться эта дочь? Майе показался вопрос очень странным. Она чуть нахмурилась. — Не сказала, — покачала головой. — Но у меня ведь будет один ребенок. Значит родиться девочка. — Не один. Мне будет мало иметь от тебя одного ребенка. После отъезда Ахмеда, Майя задумчиво зашагала по покоям. Слова Султана не давали ей покоя. Так значит, возможно, что дочь родится позже. Через год. Два. Десять. А возможно, станет первенцем. Она никак не рассчитывала родить еще одного. Ей казалось, что Ахмед воспротивиться иметь с ней еще одно дитя. Да и этого зачали по случайности. Через некоторое время наложница вышла прогуляться. Долгожданная свобода сумела вытрясти из головы прочие думы. Дария сопровождала ее везде. Шла рядом, поддерживая за ручку, когда приходилось подниматься по лестнице или же спускаться. Трудно это делать, не видя своих ног. В то же время, прогуляться вышла Хазира Султан. Майя столкнулась с ней в одних из бесконечных коридорах дворца. Она не спеша, поклонилась, не опуская головы. Голову перед этой женщиной, наложница и не думала опускать. — Как ты растолстела! Вижу, ребенок растет здоровым и крепким, — сказала Султанша. — Верно, — Майя провела рукой по животу и глянула на ее личных служанок. — А где же ваши… Ах, вспомнила. Их же изгнали. Скучаете по Рани-Эстер? — Что? — Я спрашиваю, госпожа, скучаете ли вы по Рани-Эстер, ункяр -калфе? Знаете, Ахмед тоже ее изгнал. Благо, я ему подсказала насчет ваших помощниц. Хазира сузила глазки. — Ты? — женщина сохранила спокойный тон. — Как ты со мной разговариваешь? — Так, как считаю нужным. Гнев с новой силой вскипал в Майе. Она поспешила уйти, прежде чем полностью потеряет контроль над эмоциями.