Повелительница Султана

Там наверху кипела жизнь. Днем были слышны топот, разговоры, смех, громыхание посуды, ржание коней, а ночью все утихало. Весь дворец отправлялся на покой до самого утра, ну а дальше все повторялось. Снова топот, снова разговоры. Майя давно потеряла счет во времени и именно по этим признакам определяла приблизительное время. Кругом темнота, легкие привыкли к вони сырости, как и желудок. Теперь ее не тошнило, только голова кружилась от слабости. Она села у двери, прислонившись спиной к каменным, липким стенам. Иногда удавалось впадать в дремоту, что придавало хоть немного бодрости и сокращало время наказания. Но девушка просыпалась от надоевшего писка грызунов. Крысы наглели с каждым часом. Майя слышала, как они пробегают совсем рядом, будто бы проверяли жива ли еще жертва. Когда животные пробегали, то случайно задевали ее своими тонкими хвостами, от чего она подпрыгивала на месте. Приходилось топать ногами, чтобы их отпугнуть. Прошел день или больше. Хотелось пить. В горле очень пересохло. Живот урчал на всю комнату. Порой накатывало такое отчаяние, что хотелось умереть и не мучиться больше. Отправиться туда, к семье. К любимому отцу, к ласковой матери, к веселому брату, а может там ее еще встретит несостоявшийся жених и лучший друг - Кахир? Никого из родных не осталось в живых. Теперь бежать из дворца не было смысла. Куда? К кому? Лучше уж жить здесь, рядом с тетей, с Мехмедом, который очень напоминал ей кровного брата. Они - все что осталось у Майи. Девушка вспоминала детские песенки и негромко напевала их. Сидеть в полной тишине очень тяжело, лучше уж нарушить ее собственным голосом или ритмичным постукиванием небольшим каблучком об пол. * * * Отряд янычар во главе с Ибрагимом пашой и шехзаде Ахмедом прибыла во дворец спустя четыре дня после битвы. Султан Селим уже знал обо всех новостях через посыльного. Паша понимал, что падишах не любит ждать, поэтому отправил одного воина вперед. Раненых отвезли в лазарет, остальных накормили горячей пищей и дали полный отдых. Они этого заслужили. Путь выдался нелегким. Ахмед тоже чувствовал себя уставшим. Хотелось поскорее умыться, а потом лечь в мягкую кровать и наконец спокойно выспаться. Желательно сделать это в объятиях своей рабы. Ее мягкая грудь сможет заменить подушку. Биение сердца, ровное дыхание послужить колыбелью. Цветочный аромат прогонит все прочие мысли и погрузит в сладкий, приятный сон. Фантазия разыгралась. Шехзаде улыбнулся, предвкушая ожидаемое блаженство. Первым делом он умылся. Теплая вода смыла не только грязь, но и весь ничтожный запах энергии. Тело слушалось его с трудом. Чтобы поднять руку или переставить ногу нужно было придать силу. Одевшись во все чистое, Ахмед сел за стол, который слуги уже наполнили едой. Запах исходил от некоторых блюд, рот невольно наполнился слюнками от одного их вида. Во дворце находятся самые лучшие повара, оттого все оставались довольны подаваемым кушаньем. Мужчина не спешил есть. Он захотел разделить ужин со своей рабыней. Ифран ага вошел в покои шехзаде, затем неспеша поклонился, как тому полагалось и замер, внимательно слушая приказ. Конечно, он догадывался о желании Ахмеда, но все-таки нужно убедиться в правдивости этих догадок. Недопонимание может привести к очень серьезным последствиям. Ифран понял это давно, даже испытал на собственной шкуре такое "последствие". - Приведи ко мне Майю, - прозвучало в наступившей тишине. - Майю? - Да. Мою наложницу. Приведи ее ко мне немедленно. Ну вот. Догадка подтвердилась. И что же теперь делать? Хазира Султан приказала ведь не выпускать эту мерзавку из темницы. Жива ли вообще еще девушка? Может она давно померла от голода или обезвоживания? А может только на грани смерти. Как в таком состоянии она сможет удовлетворить шехзаде? - Что такое? Я непонятно выразился? - голос Ахмеда стал резким. - Нет, господин... Но... Ваша раба... - Да говори ты! Не испытывай мое терпение. Евнух заметно разнервничался, что совсем не понравилось юному шехзаде. В душе зародились дурные предчувствия. Что-то случилось. Медлительность Ифрана только ухудшало ситуацию, Ахмед медленно выходил из себя. - Ваша раба не сможет придти. Она отбывает наказание в темнице. - Что? Усталость как рукой сняло. В темнице? Слух его не подвел? Наследник встал из-за стола, аппетит тут же пропал. - Как давно она там находится? - Дня три, - сдавленно ответил слуга, не смея смотреть в глаза разъяренному шехзаде. - Девушка оскорбила Хазиру Султан. Назвала ее гадкой змеей и... - С каких это пор правда является оскорблением? - грубо оборвал Ахмед. - Что еще с ней сделали? Пороли? Больно представить нежную кожу спины Майи в рубцах и порезах. Шрамы останутся на всю жизнь, напоминая о той невыносимой боли. Чем тоньше кнут, тем глубже раны. Евнух поспешил успокоить его. - Нет-нет, господин. Ее только посадили в темницу. - Хорошо, но если я найду на ее теле хоть царапинку... - продолжать Ахмед не стал, позволив Ифрану аге додумать сказанное самому. - Живо отвези меня к Майе. Шехзаде совсем не удивило то, что его повели к самой маленькой, грязной комнате, где держали повинных в тяжелых преступлениях. Эта комната отличается от других. Там почти нет света, не считая тоненькую линию под самой дверью. На стенах висят ржавые цепи, чтобы обездвижить жертву. Ахмед надеялся, что Майю не приковали к цепям, наказание и так слишком сурово для молодой, пугливой девушки. Внизу было темнее. Ифран ага шел впереди с факелом, поднимая его чуть выше. Огонь горел хорошо, пламя раздувалось и освещало помещения достаточно ярко. Стражник открыл дверь, как то велел евнух. Его голос был полон страха. Он боялся увидеть полумертвую наложницу, тогда уж шехзаде Ахмед точно оторвет ему голову следом за другими подданными, которым не посчастливилось поучаствовать в этом. Но что они могли сделать? Не посадишь девушку - виноват, посадишь - тоже виноват. Враждуют одни, а страдают другие. Но, слава Аллаху, Майя была жива. Она сидела на полу, обняв свои колени и облокотившись об стену. Девушка боязно заметалась и зажмурилась. Глаза отвыкли от света, оттого сразу разглядеть гостей не удавалось. Ей показалось, что вошла Рани-Эстер. Зачем? А вдруг у нее нож? В горле запершило. Кто-то подошёл ближе, сел на корточки напротив и схватил ее за плечи. Майя попыталась отвертеться, но силы покинули ее давно. Жалки попытки высвободиться ни к чему не привели. - Успокойся. Все хорошо. Ты меня слышишь? Ласковый, бархатный голос мужчины заставил ее замереть. Приятное тепло разлилось по телу от чужого прикосновения. Она заморгала, затем потихоньку открыла глаза и встретилась с взглядом Ахмеда. Позади него стояла не Рани- Эстер, а Ифран ага. Слуга внимательно следил за ними. - Можно мне воды, - хрипло сказала, пытаясь подняться. - Воды? - удивленно переспросил шехзаде. Он помог подняться Майе. Девушка стояла не твердо, ее руки оказались такими холодными, прямо как стены этой сырой камеры. Евнух вновь занервничал. Кажется, его наложницу не только посадили сюда на три дня. - Вы морили ее голодом? - обратился Ахмед к слуге. - Так приказала Хазира Султан, - принялся оправдываться тот. - Клянусь Аллахом, я пытался ее вразумить, но госпожа ничего не желала слышать. Майя вцепилась в руку рядом стоящего мужчины. Голова сильно закружилась и пол под ногами вдруг стал проваливаться. Ахмед приобнял ее за плечи. От него пахло приятно. Сладким медом, мятой. Она невольно потянулась к нему, чтобы вдохнуть этот манящий аромат. Но не рассчитала силы и упала шехзаде на грудь. Он очень теплый. Нет. Горячий. По крайней мере так Майе показалось. - Ты сможешь идти? - шепнул он ей на ушко, отчего мурашки пробежали по коже. - Да, - кивнула и облизнула пересохшие губы. - Только пить. Можно ведь? Совсем немного. - Конечно. Ты получишь все что пожелаешь, только для начала выйдем отсюда. Ахмед повел ее к выходу. Ему было не приятно находиться там, в тесном помещении. Стены отчего-то давили, холод пронизывал до костей. С ума можно сойти. Остаться с мыслями один на один в полной темноте, в голоде. Негде присесть, лечь. Внутри все горело от ярости. Хотелось накричать на слуг, хотя он прекрасно понимал, что они не виноваты. Хазира. Вот кого стоило бы придушить! Как же руки чесались сделать это прямо сейчас. Сию же секунду. Она ведь специально это сделала. На зло ему - Ахмеду. Чего ей до оскорбления, главное уколоть ненавистного наследника. Сына той, которая убила ее любимчика. Ее первенца. - Ифран, позаботься о Майе. Первым делом дай напиться, потом отвези в хаммам. Думаю, там она согреется. После приведи ко мне. Тебе все понятно? - Да, господин. Через пару часов все было сделано. Наложницу согрели теплой водой. Коже придали привычный розоватый оттенок вкусно пахнущими кремами и маслами. Волосы снова стали пышными и вились до самой талии. Конечно, до этого напоили не только водой, но и гранатовым соком. Губы снова стали розоватыми, а хрипота полностью пропала. Новое платье натянули уже на уставшую Майю через силу. Мягкая, легкая ткань совсем не чувствовалась на теле. Слишком оно было свободным. Сзади ничего не стягивало, никаких шнуровок, пуговиц. А поверх платья надели такую же легкую накидку. Девушка плохо соображала, поэтому не сразу догадалась, что это вовсе не платье, а самая обычная ночная рубашка, под которой больше ничего не было. И так ее отправляют к Ахмеду? - Нет, погодите. Я не ... - О Аллах, помолчи, - сердито бросил Ифран ага, рассматривая ее со стороны. - Совсем неплохо. Только ты через чур худа. Тебе бы побольше мяса. А то одни кости. Видела Зару из гарема? Вот у кого надо пример брать. Не женщина - а мечта. Майя, как ни странно, в тот момент смогла вспомнить Зару. Сделать это было не трудно. Рабыня отличалась от других своей пышной фигурой. Полная грудь, широкие бедра, пухлые щечки. А еще она очень заразительно смеялась. Шутила постоянно, что-то жевала. Она никогда не была фавориткой, но и без внимания повелителя не осталась, как многие другие. Селим вызывал ее раз в два месяца, чтобы разнообразить любовную жизнь. Именно эта женщина, по мнению Ифрана, является показательным образцом. - А где мое платье? Я не пойду так. - Пойдешь. И не спорь. Ночевать останешься у шехзаде Ахмеда. Он сам так сказал. - Но... - Ты слишком много разговариваешь! Болтливых женщин никто не любит, так что прикуси язык и топай. Давай-давай. Чего глазами хлопаешь? Майя нахмурилась и поплотнее закуталась в бежевую накидку с кружевами. Хоть она мягкая и уютная, но в ней не тепло. Она ощущала себя голой. Уставшее тело требовало еды. Много еды. А еще сна в обычных человеческих условиях. Одеяло, подушечку и тишину. Ахмед ждал ее в своих покоях. Он стоял у окна, рассматривая ночное небо. Полная луна, разновидные звезды. Какая-то больше, какая-то ярче. Он рисовал в воображении из них разные предметы. Это была его любимая игра в детстве, а сейчас она помогала отвлечься, растянуть время. Когда позади открылась дверь, шехзаде сразу отбросил игру. Перед ним предстала красивая, молоденькая рабыня, которая еле держалась на ногах, но при этом умудрялась сердито хмуриться и вообще здраво, пусть не всегда, мыслить. - Прошу прощения за мой наряд. У них видимо не было дневных платьев. Ахмед улыбнулся против воли. Нет, платьев как раз достаточно, однако евнух не мог отправить наложницу мужчине завернутую в эти бесконечные шнуровки и нижние юбки. Можно остыть за время их снятия. - Присаживайся, - он указал Майе на место за низким столом. - Ты же хочешь есть. - Очень хочу, - не раздумывая ответила девушка. - Спасибо. Перед ней лежал горячий плов. Все блюда шехзаде приказал подогреть. Есть горячим намного вкуснее. Майя принялась унижать с большим аппетитом. Сейчас было совсем не до приличий. Ахмеду нравилось наблюдать за ней, у самого тоже поднимался аппетит, только совсем другого рода. Привычный, цветочный аромат окутал его. Так пахнет его рабыня - этот запах ни с чем не спутать. - Нельзя есть много. Нужно делать перерывы, иначе тебя вырвет. Он накрыл тарелку, что лежала перед Майей и отодвинул ее в дальний уголок. Лицо девушки приняло страдальческий вид. - Но я еще голодна. Она ловко схватила с блюдца кусок щербета и закинула в рот. Рука направилась за вторым куском, но Ахмед перехватил ее. Не сильно сжал в своей. - Чуть позже, - ласково сказал. - Майя, я знаю, что случилось с твоей семьёй. Мне очень жаль, что я не смог их сберечь. Наступила тишина. Слышно лишь то, как потрескивает огонь в камине. Воспоминания вновь грузом пали на ее душу. На какой - то миг, она позабыла о горе. Легче думать, что мама с братом еще живы. И живут счастливо, без нее и папы. - Я прикажу похоронить их недалеко. Тогда ты сможешь навещать могилы, когда тебе вздумается. Майя благодарно улыбнулась. Ахмед все ещё держал ее руку, а она не сопротивлялась. Подсела еще ближе и подняв их сплетенные руки, прижала к своим губам. - Спасибо. Ахмед провел другой рукой по ее волосам. Волна нежности и жалости окатила его. - Если бы существовала могила моей матери, я стал ходить к ней каждый день. Свежие цветы всегда бы украшали ее. Знаешь, она любила ромашки. Самые обычные, простые ромашки. Говорила, что они похоже на солнце и пахнут так же. Наложница подняла глаза на шехзаде. Впервые он заговорил о матери. Во дворце Вивиану не упоминали в разговорах, словно ее вообще не существовало. Это была закрытая тема. - Вы ее любили? - Конечно. Я любил ее и всегда буду любить. Тебя это удивляет? Наверное, ты наслышалась о ней много плохого. Но, поверь мне, она была самым светлым и добрым человеком. А то убийство. Это все огромная ошибка. - Ошибка? - Да, - Ахмед притянул к себе Майю и заключил в объятия. - Как ты себя чувствуешь? - О, прекрасно. Намного лучше, - уютно устроившись в его руках, проговорила. - Нет больше смысла сбегать из дворца. У меня совсем никакого не осталось. Теперь я одна. - Нет. Не одна. У тебя есть я. Не успела Майя ответить, как мужчина быстро отыскал ее губы и впился в них.