inside the walls.

      Все дети, что попадали в лабораторию были никому не нужны. Их либо продавали за гроши, либо уже находили брошенными и ненужными. И почему-то такие подростки были особенными, хотя они были похожи с Йегером, они точно так же не видели нормальной жизни.       Эрен, провел все детство в этих стенах, он знал каждого ребенка, которого привозили сюда, знакомился, пытался быть дружелюбным, хотя прекрасно знал, куда их отправят и какая учесть их ждет. Но он не знал жизни, знал только формулы для производства новых титанов, хотя эта информация точно не должна быть в голове тринадцатилетнего.       И эти дети потеряли свою жизнь, каждый день их обучали, готовили к неминуемой опасности, которую сами же и создали. Они создавали машины для убийства, правда не каждый подчинялся этому и был наказан.       Подготовкой подростков к выходу в стены занимался старший сын Гриши, Зик Йегер. И он был весьма жестоким тренером. Каждое непослушание наказывалось, а серьезность наказания выбиралось по степени тяжести самого задания. И каждый день их ждали новые задачи, испытания. Все было продумано до мелочей. Несомненно, они потеряют память, но навыки всегда будут при них, этого просто не отнять. Они сами поймут, как должны действовать.       И правила были таковы: если хочешь выжить, ты должен уметь убивать. И пока лучше всего справлялись два кандидата, ими являлись Эрвин Смит и Леви Аккерман. Именно эти двое обладали лучшими показателями из всех собранных групп. Эрвин был очень расчетлив, умел правильно построить ход своих действий, чтобы не прийти к ошибке, а Леви просто делал, никто не понимал как, но в бою он выглядел прекрасно, будто с самого рождения готовился к предстоящему испытанию. Он был холоден и безжалостен, он не отдавался эмоциям, как, например, Армин, которому было сложно убить кого-либо. Даже если это злейший враг. Арлерт был сторонником мирных переговоров, считал, что ко всему можно прийти спокойным путем, бескровным. И его наказывали, больше и чаще всех.       К зданию лаборатории примыкало еще одно, которое являлось жилым корпусом, там размещали всех, кому это было необходимо, в основном детей, но и рабочих, в особенности тех, кто может понадобиться в экстренной ситуации. В одной из них жил и Эрен Йегер.       Вечерами кандидаты любили собираться в одной из комнат и просто развлекаться. Будто днем их руки не были в крови, будто они не понимают к чему все идет на самом деле. Они все знали, но какой в этом толк, если память будет стерта. Лишь один Леви не примыкал к шумной компании, он любил быть в тишине, просто слонялся по коридорам корпуса, водя пальцами по шершавым стенам противного пурпурного цвета. Аккерман любил вечер, он мог наконец освободиться от ужасной формы и надеть свободные штаны и футболку и просто выдохнуть спокойно, ведь на сегодня все закончилось. Правда идти в завтра не хотелось. Больше он мечтал уснуть и не проснуться или хотя бы просто уснуть. Парень никогда не дружил со сном, сколько не вертись, не крутись, все не так. Было тревожно. Что с ним будет дальше?       — Ты чего здесь? — Аккуратно спрашивает кто-то, возникая за спиной Аккермана, тот останавливается, медленно выпрямляя спину. Он узнал этот голос, слишком часто тот звучит рядом с ним.       — Чего тебе, мелкий? — Леви оборачивается, ухмыляясь, пытаясь увидеть эмоции младшего в темноте, щурясь. Зеленоглазый пыхтит что-то себе под нос, подходя ближе и тыкает его пальцем в грудь, хмурясь.       — Хотел кое-что показать, — Эрен отводит взгляд в сторону. Сложнее всего было смотреть Аккерману в глаза, они будто сжирали его целиком. И понять его было сложно, даже смотря в глаза, ты никак не можешь узнать, что он чувствует или что его тревожит, они весьма обманчивы.       И они молча идут к нужному месту. Ривай не понимал, почему соглашается на эти авантюры, почему вообще идет с Йегером младшим куда-то, ведь водиться с детьми не его задача. Но что-то в нем притягивало, наверное это была его беззаботность. Несмотря на все, что он видел, знал, младший старался жить, пытался быть ребенком.       Они поднимаются на последний этаж и направляются к лестнице, что ведет на крышу.       — Она заперта. — Констатирует всем известный факт Леви, вскидывая тонкие брови. Зеленоглазый улыбается и подмигивает, доставая что-то из заднего кармана. Секунда и в его руках сверкает серебряный ключик. — На борту вор.       — Ну и дурак же. — Йегер крутит пальцем у виска и вставляет ключ в нависной замок, убирая его с петель и отворяя такую манящую все это время дверь.       Леви был сторонником соблюдения правил, даже если они были не в его пользу. Но по неизвестной причине именно сейчас он хотел плюнуть на свои принципы и последовать за… Другом? Даже понимая, что могут возникнуть неприятности. Он не вдыхал свежий воздух уже несколько месяцев, не ощущал лучей солнца на своей коже, потому был таким бледным, почти как смерть. Хотя сейчас он может надеяться только на луну, ведь ближе к ночи, как известно, солнце не освещает землю.       Они выбираются в запретную зону и почему-то становится легко. Все проблемы и тревоги остались за спиной, за этой, еще недавно такой недоступной дверью. Но так ли это на самом деле…       Гладкую кожу окутывает прохладный ветер, обдувает небрежно стриженые темные волосы голубоглазого, слегка спутывая, а впереди виднеется нескончаемое, сияющее от лунного света море. Эрен зачарованно смотрит на открывающийся вид и бежит к краю, когда Леви нагоняет его сзади и хватает за ворот толстовки.       — Куда разогнался? — Ни капли злости или чего-то подобного, тот же спокойный и невозмутимый Аккерман, сверлящий своим невыносимо отдаленным взглядом. Ривай расцепляет свои худые, длинные пальцы и кивает на старые перила. — Скоро отвалятся. Эрен стукает того по руке и фыркает, накидывая капюшон на голову и пинает конструкцию носком черных ботинок. А дальше ничего, они просто молча наблюдают за тем, где им никогда не оказаться. Кажется, стоит лишь руку протянуть, но на самом деле море так далеко… Или же они так далеки? Тишина приятная, но в голове столько мыслей, что просто невозможно и темноволосый нарушает ее.       — А что за морем?       Только Леви не ответил, а Йегер не стал переспрашивать, просто продолжил смотреть вперед, наблюдая за появлением звезд. Время словно остановилось, морской шум окутывал и будто уносил за собой в самую глубь, туда…ко дну. Младший тянет руку в карман, доставая неизвестную шоколадку с апельсином, разворачивая, и тянет задумчивому Риваю, прикусывая нижнюю губу.       — Свобода, — наконец отвечает Аккерман и томно вздыхает, отламывая дольку и поднося к губам.       Тишина и все построенные фантазии обрушаются с громким грохотом, ведь позади слышатся чьи-то шаги. Гриша Йегер выходит на крышу с двумя здоровыми мужиками и приближается к парням. Он зол, это легко можно прочитать по его внешнему виду и Эрен понимает, что ему не поздоровится.       — Столько нотаций и все зря, Йегер младший, ты будешь серьезно наказан за свой бездарный поступок. — Говорит Григорий и кивает своим бугаям, чтобы те увели зеленоглазого, но Леви делает шаг вперед, держа руку на весу, заслоняя Эрена.       — Сэр, он не виновен, — Ривай сам себе удивляется, сам не понимает, что делает и по каким причинам. Но он считает, что так будет правильнее. Эрен не переживет после этого наказания. Собственно, мало кто вытерпит мощные электрические разряды.       — Что ты делаешь… — Шепчет младший тому в спину, но он отмахивается.       — Тогда кто? — Взрослый тормозит своих людей, ожидая ответа, а Аккерман обретает еще более уверенный вид и приближается на шаг.       — Я заставил его это сделать. Поэтому наказание нести мне. — Твердо отчеканивает черноволосый и тяжело выдыхает, удаляя воздух из своих легких. Он не смотрит на Эрена, но слышит почти беззвучные всхлипы и какие-то скомканные фразы. Взгляд Леви тухнет, становится мертвым и холодным. Шестерки Гриши его уводят.