Паутина

Как ни старалась Катя избежать последней, прощальной, ночи с Андреем, зная, что от этого будет больнее и ей, и ему, поделать с собой ничего не могла. Дождалась его после с показа. Позволила ему все, что он хотел. Даже проявила какую-то инициативу, хотя раньше откровенно этого стеснялась. Говорить не хотелось ни о чем. Катя жадно впитывала, надеясь удержать в памяти каждую черточку, каждую мелочь, связанную со Ждановым. С тем, которого любила до умопомрачения. С тем, который, возможно, не просто откатывал обязательную программу по инструкции Малиновского. Которому хотелось верить. Сегодня он тоже молчал, только взгляд выдавал его напряжение. И поцелуи его отдавали горечью. Хорошо, что темно, слез ее он не видит, а всхлипы сойдут за стоны… — Люблю тебя, Кать, слышишь? — прошептал Жданов, наконец. — Все наладится, все будет хорошо. — Да, — одними губами ответила она, но он ее услышал. И это было мучительно тяжело. Готовый отчет, реальный, уже разложен по папкам, в экземплярах Малиновского и Жданова лежат копии инструкции. Слышать о любви сейчас было невыносимо. И взвыть бы по-волчьи, вскинув лицо к далекому прозрачному февральскому небу, но голоса нет. Вырвать бы из сердца и похоронить эту безумную любовь, и пусть оно изойдет кровью, ободранное в лохмотья. А пока она насладится последними мгновениями, послушная его рукам. Чтобы было, что вспомнить. Завтра все закончится. Умом она понимала, что поступает не лучше, чем Жданов с Малиновским, но повернуть все вспять она не могла. Может, и хотела бы, но, увы, все было решено. А инструкция просто как объяснение, почему она так сделала. Потом, вдали от Москвы и всех проблем, оставшихся в ней, она попробует разложить всё по полочкам и прийти к какому-то выводу. Решить что-то здесь ей казалось нереальным. Ехать в Зималетто ей не хотелось, но она пообещала Павлу Олеговичу быть на совете. Конечно, она понимала, что будет скандал, кто-кто, а Воропаевы уж постараются, несомненно. А ещё нужно будет выдержать взгляд Андрея. Но она справится. Она сильная. Потом, наконец, она попрощается с компанией, и у неё начнётся новый этап в жизни. Всего несколько часов. Угрызения совести перестали её мучить буквально перед советом: в неплотно прикрытую дверь Катя услышала разговор Жданова с Малиновским. Речь шла о скорой свадьбе с Кирой и о ней. Роман предлагал отправить «эту твою красавищу» куда-нибудь к лемурам или пингвинам. Главное, подальше. И смеялся над ней, страшилой, по уши влюблённой в такого звёздного мальчика, как Андрюша Жданов. И, самое страшное, Андрей с ним соглашался. Малиновский спросил что-то про прошедшую ночь, но Катя слушать уже не стала. Ушла подальше, чтобы не разреветься. И чуть не влетела в Александра. — Вы, как обычно, пытаетесь меня сбить с ног, — недобро усмехнулся Воропаев, успев выставить руки и поймать её за плечи. — Не стоит так утруждаться, Катерина Валерьевна, вы и без того сногсшибательны. — Учту, Александр Юрьевич, — сквозь зубы прошипела Катя, пытаясь освободиться от цепкой хватки Воропаева. — В свою очередь, вам бы не помешало хотя бы иногда не попадаться на траектории моего движения. А то я могу подумать, что вы получаете от наших столкновений удовольствие. — Я предпочитаю другие удовольствия с вашим участием, например, отчёт о делах фирмы, — Александр отпустил Катю и потянулся к папке с документами, которую держала девушка. — Мне очень интересно, что вы сочинили с нашим общим другом Андрюшей Ждановым. — Отчёт получите на совещании, — огрызнулась Катя. — Вам понравится, но имейте хоть каплю терпения, Александр Юрьевич. Мне пора, у меня ещё куча дел. — Я весь в нетерпении, — снова ухмылка, кривая, злая, кончики пальцев пробежали по запястью девушки, и она отстранилась. В конференц-зал она входила, как на инквизиторский суд. Спокойным был, кажется, только Павел Олегович. Андрей —нервничает, крутится, огрызается на Киру, но чуточку успокаивается, когда Маргарита Рудольфовна его осекает. Милко при виде Кати кривится, словно лимон проглотил, Кира смотрит практически враждебно, Александр полон яда, Малиновский усмехается, для Урядова она пустое место. Кристина только щебечет что-то, но её в расчёт можно не брать. Андрей и Воропаев обмениваются колкостями: извечные соперники в борьбе за власть. К счастью, их прервал Павел Олегович, попросив не превращать совещание в балаган. Открылись папки. Катя видела, как побелело лицо Андрея и поспешно отвела взгляд от него. Шок, неверие, немой вопрос «Почему?». В глазах Малиновского животный страх. — Андрей, ты заложил компанию? — наконец, спросила Кира. — Ты… — Всё в порядке, Кира! — выдавил Жданов-младший. — Это временная мера и на тот момент, была единственным выходом из ситуации. — Потрясающе, Андрюша! — засмеялся Воропаев. — Всего за полгода ты просрал компанию и сидишь, как ни в чем не бывало! А вы, Екатерина Валерьевна, чего молчите? Довольны, да? — Андрей, я не понимаю… — начала Маргарита Рудольфовна. — Да что тут понимать? Андрюша бездарно все профукал и заложил компанию сомнительной организации под названием «Никамода», владелицей которой является… Екатерина Валерьевна Пушкарева! Так чего вы хотите, Катерина Валерьевна? Денег? Александр победно посмотрел на Жданова-старшего, но он только вздохнул и сказал: — Спасибо, Саша, что потрудился и сказал это сам, но я в курсе, кому, когда и по какой причине ушла компания. Екатерина Валерьевна, вам слово. — Она выполняла мои приказы! — взвился Андрей, пока Катя собиралась с духом, поднимала взгляд на присутствующих и подбирала слова. — С компанией все в полном порядке! — Тебя мы ещё послушаем, Андрюша, не сомневайся, — с вызовом ответил Воропаев. — Саша! Андрей! Хватит! — прикрикнул Павел Олегович. — В папках помимо текущего состояния компании есть все документы по «Никамоде», план выхода компании из кризиса и моё заявление об уходе по собственному желанию. Мне не нужно ничего, только уйти, — хрипло проговорила Катя скороговоркой. — И, желательно, не вспоминать о случившемся. — Что ж… Екатерина Валерьевна, вы можете быть свободны, и, надеюсь, вы не измените своего решения впредь. И очень вас прошу, не пропадайте, ваше присутствие может понадобиться. — Павел Олегович, я буду очень признательна, если всё обойдётся без моего участия, — почти сквозь зубы произнесла Катя. — Если ко мне больше нет вопросов, то я бы хотела уйти сейчас. Жданов-старший кивнул, и Катя сорвалась со своего места. Следом за ней под возмущенные крики рванул и Андрей: — Катя, подождите! Нужно поговорить! — Нам не о чем говорить, Андрей… Палыч, — выдавила Катерина. Внутри неё все выло и бесновалось. Обернуться и посмотреть в глаза Андрею она не решалась, а он стоял прямо у неё за спиной. — Да не писал я эту идиотскую инструкцию, Катя! — Вы ей следовали шаг за шагом. Я в курсе, кто автор этого шедевра. — Я действительно люблю вас, неужели вы не можете меня выслушать? Всего минуту, прошу вас. Катя! — Услышать от вас очередную ложь? Вам самому не надоело? Андрей Палыч, вас ждут в конференц-зале. Дайте мне уйти без лишних сцен, у меня сил нет больше на ваши игры. — Никуда не отпущу. Пока не выслушаете меня. Катя... Я... Последнее время я говорил вам только правду. Я действительно готов объявить о наших отношениях всем и отменить свадьбу с Кирой. Я действительно люблю вас. Пожалуйста, выслушайте! — Я, к большому несчастью, слышала, как вы с Малиновским с утра решали, куда меня отправить, к лемурам или пингвинам. Можете не трудиться и не придумывать очередную сказку. — Катя... — Пушкарева вздрогнула, когда Андрей схватил её за плечи и развернул к себе лицом. — Ну посмотри на меня! Я. Тебя. Люблю! Правда. Это все было игрой только в начале, а потом... — Не трудись. Отпусти меня, в конце концов! Довольно уже. — Нет. Пока не выслушаешь и не поверишь мне заново. Руки скользнули ниже, заставив Катю вздрогнуть от волны жара, которой её накрыло от близости Андрея. Нестерпимо хотелось зажмуриться, оттолкнуть его прочь, но он обнимал её крепко. И она в который раз сдалась под его натиском. — Ты прекрасно знал, как я отношусь к тебе, ты знал обо мне всё. Зачем? Скажи, зачем ты это сделал? — сдерживая всхлип, спросила Пушкарева. — Я все делала для тебя, неужели этого тебе было мало? Отпусти меня. Доверенность на «Никамоду» оформлена на тебя, мне ничего не надо, что тебе ещё нужно от меня?! Ответить он не успел. Их выяснение отношений прервала Кира. И все бы обошлось, может, если бы она не обратила внимания на зелёный пакет, в который Катя покидала все открытки и игрушки. Жаль, что не сделала этого раньше. Спокойно выкинула бы и всё. А теперь весь этот хлам посыпался к её ногам. Андрея позвала Маргарита Рудольфовна, и он не рискнул противиться ещё и ей. Катя обречённо закрыла глаза. Думала, что большего позора, чем на совете, она уже не испытает. — Вы... вы были его любовницей? — истерично спросила Кира. — Вы?! — Это уже не важно. Но, если успокоит, удовольствия он не получал. И, все-таки, я пойду. Если покопаетесь в этом хламе ещё, то поймёте, почему Андрей Павлович пошёл на это, — срывающимся голосом ответила Катя и выскочила за дверь, схватив с вешалки пальто и на ходу натягивая его на себя. Прочь из Зималетто, прочь из Москвы. Забыть всё, как страшный сон... В том числе, и срывающийся от истерики голос Киры, перечитывающей инструкцию Малиновского вслух.