Лекарство от безумия

Трандуил соскочил с оленя, перевернул слишком легкое тело на живот. Земля под ним уже успела напитаться кровью. Подоспевшие эльфы разрезали одежду когда-то зеленого цвета на спине человека, оголив тощую спину с выпирающими ребрами, рядом острых позвонков и вновь покрытую глубокими свежими резанными ранами. Было заметно, что кожа вокруг стрел за прошедшие дни успела удивительным образом хорошо зажить, но теперь, из-за падения, державшиеся ровно, наконечники стрел ушли глубже и вбок, разворотив мышцы спины, а та, что была так близко к позвоночнику, теперь явно находилась между позвонков. Парень не встанет, это было ясно каждому. Но даже с лежачего можно легко получить ответы, поэтому стрелы из спины были извлечены, а магия лесного короля легко остановила кровотечение. Пропуская собственную магию через тело юноши, Трандуил ощутил еще одну странность: человек был полон собственной магии. Но магии чужой, нездешней. Он точно не был одним из айнур, не был духом. Его суть связана с его телом, он — смертный, обычный человек, ни капли эльфийской крови. Так откуда же эта магия? Дикая, беснующаяся. Король видел, как ее почти видимые глазом потоки кружили вокруг бессознательного тела. Закручивались спиралями, вились пушистыми хвостами, оседая плотной сетью на покрытой кровью спине. Магия этого человека направляла его собственные руки, обвивалась вокруг ладоней, впитывала исходящий от них свет, и, казалось, что вот-вот он услышит ее тихий шепот. Трандуил был готов почти поверить в то, что магия человека была живой. С собственным сознанием, яростно оберегающим своего человека. Было решено возвращаться. Как смогли, юношу закрепили на одной из лошадей. Путь напрямик до столицы занял бы без малого около полутора суток. Было опасно везти мага в столицу, как бы абсурдно не было признавать чародея в человеческом ребенке. Но Трандуил хотел получить ответы на свои вопросы. А то, что эльф успел прочесть в его глазах и то чувство, возникшее от контакта магии, убеждало его в том, что этот человек врагом ему не станет. По возвращению во дворец, король не стал отправлять человека в подземелья. Велел подготовить одну из дальних комнат и отправил к нему целителя. *** Из записей младшего целителя Атраса: –День первый– Тело человека холодное и влажное. Дыхание поверхностное. Пульс сильно ускоренный. На раздражители не реагирует. Зрачки расширены. Организм сильно истощен. Раны на шее и запястьях воспалены, использую настойки из сока ремментонда. Эффекта пока нет. Раны на спине опасений не вызывают. Ноги в плачевном состоянии. Думаю о применении лоз гвинуиаля. Неясно происхождение некоторых шрамов. В особенности приметен зигзагообразный шрам на лбу. На запястье левой руки четкие шрамы в виде символов. Язык мне не знаком. –День второй– Пульс и дыхание пришли в норму. На раздражители по-прежнему не реагирует; с осторожностью использую алфирин в целях ускорения выздоровления. Сильно мечется, не приходя в сознание. Несколько раз наблюдал слабые импульсы, вероятно, магического происхождения. Как жаль, что с нами здесь нет кого-либо из стражи, ради моего спокойствия. Бормочет что-то невнятное. Считать ли это улучшением? –День третий– Понемногу успокаивается. Начинает реагировать на некоторые раздражители. Раны опасений не вызывают, скорость заживления сравнима разве что с эльфийской. Сообщу владыке, что по моим ожиданиям, пациент придет в сознание через пару дней. –День пятый– Вчера заметил регресс. Пациент перестал реагировать на какие-либо манипуляции. Сердцебиение и дыхание в норме, но наблюдалась странная динамика движения зрачков. Они перестали реагировать на свет, сокращались абсолютно произвольно. А сегодня утром мне доложили, что принц Леголас обнаружил человека ночью в одном из дальних коридоров. Пациент двигался будто в прострации. После того как принц повёл его обратно, на мгновение пришел в сознание, но вскоре снова упал в обморок. Вероятно, из-за боли: швы на ногах разошлись. Придется начать их восстановление заново. –День шестой– Состояние моего пациента стабильно. Из-за вчерашнего инцидента лечение ног придется продлить еще на пару дней. Теперь у дверей стоит караул. Думаю, было бы рациональнее сделать это раньше. Сейчас, вероятно, в этом мало смысла. Магических импульсов не наблюдал уже несколько дней. Утром принц Леголас заходил проведать моего пациента. Уверил его, что, вероятнее всего, человек очнется к утру. *** Гарри часто вспоминал свой последний день на Гриммо. Светлую, захламленную за пять лет, мастерскую. Черное лаковое дерево рабочего стола. Мягкую кожу кресла. Порядок, созданный здесь им и для него самого. Кричер практически никогда не заходил туда: на шкафах собиралась пыль, под ногами зачастую хрустели упавшие кусочки материалов. Эта, пожалуй, самая маленькая комната во всем особняке Блэков, была для Гарри любимой. Ему, выросшему в чулане под лестницей, зачастую становилось слишком некомфортно в огромных спальнях и просторных гостиных, в которых, казалось, можно было свободно летать на метле. Если бы в его мастерской оставалось место, он бы, пожалуй, поставил там еще и кровать. Маленький, уютный мирок для одного человека. В комнате не было зеркал, Гарри их не любил, зато стояли книги. После войны, оставшись, наконец, в одиночестве, Поттер хватался за любую, что попадалась под руку. Запираясь в своем мирке, он читал их запоем. Первыми были зелья. Слишком многое сломала в Гарри война. Слишком на многое открыла глаза. В его хогвартском табеле стояло много незаслуженных оценок. А «Выше ожидаемого», прямо напротив Зельеварения, жгло глаза. И после, продираясь сквозь дебри таблиц сочетаний и незнакомых понятий, Гарри пытался отдать дань чести погибшему учителю. Человеку, что сделал для него так много. А после были ЗОТИ, Заклинания, Руны, Нумерология. За каждую незаслуженную оценку в табеле, за каждый пропущенный урок. Магия давалась ему легко, теория крайне сложно, но остановиться Гарри не мог. За всю потраченную на чужую войну жизнь, за все упущенное время. В те годы та комната еще не была его мастерской. Лишь маленькой каморкой, что освободили с легкой руки Уизли. Там был старый диван, да высокая рассохшаяся полка, которую Поттер постепенно заполнял книгами. Погнутый светильник Гарри принес позже. Комната стала мастерской после того, как в руки попал учебник Артефакторики, выкопанный Кричером в недрах библиотеки. Издания конца прошлого столетия, с рассохшейся обложкой, с которой почти стерлась позолота, хрупкими желтыми страницами. И надписью зелеными чернилами: «Сириусу Блэку от Генри Поттера». Его прадеда. Гарри не выпускал ее из рук несколько дней. И лишь обещания Кричера спрятать книгу заставляли Поттера прерываться. Первый его артефакт — маленькую подвесочку из янтаря, с простенькой защитой от неприятелей, Гарри подарил Тедди. В тот день было пасмурно. Над лондонским небом сгущались дождевые тучи. В мастерской горели светильники. Тяжелые очки на носу, что позволяли видеть плетения магии, давили Гарри на переносицу. Ради них пришлось избавиться от привычных очков, выправить, наконец, зрение. В двух парах было просто невозможно работать. Повинуясь движению, крошечная нить соскользнула с фаланги, завязалась в узелок на простенькой сережке-колечке. Вторая такая же стояла в коробочке на краю стола. Делать парные артефакты Гарри не особо любил. Повторять плетение, делая его идентичным, чтобы два артефакта с одинаковыми свойствами не конфликтовали друг с другом, было утомительно. Лёгкий поворот кисти, и еще одна светлая нить оборачивается вокруг колечка, идентично тонкой резьбе. Это был заказ для одной юной француженки, чьи родители были напуганы возможностью их дочери видеть умерших. Не призраков, кто в большинстве своем сохранил свой разум и не особо опасен, и кого способны видеть все волшебники, а те неприкаянные души, что бродят по земле, не нашедшие покоя. Они преследовали девочку, пугали, мешали спать. Потому, на указательном пальце Гарри сейчас блестело черное кольцо с воскрешающим камнем. Влияние дара Смерти позволит усилить защиту артефактов так, что ни один неприкаянный не сможет приблизиться к ним. Есть вещи, с которыми нужно просто смириться. Титул Повелителя Смерти один из них. Гарри смирился. С тем, что кольцо на его пальце, старшая палочка в кобуре, вместо остролистовой, а мантия в кармане, стоит лишь подумать о них. Как и с тем, что с того дня, как старшая палочка попала в его руки, Гарри перестал стареть. Сейчас Гарри двадцать два, а на деле, вечные семнадцать. Сегодня он, наконец, закончил. Гарри повел устало плечами, снял очки, потер след на переносице, затем убрал сережку в бархатную коробочку и вложил внутрь записку. — Кричер! — Домовик появился в мастерской с тихим хлопком. — Отправь сову месье Дюрану. — Попросил Гарри, протягивая коробочку. — Кричер сделает. Хозяину утром пришло письмо. — Домовик отдал письмо с печатью министерства магии и исчез. «Уважаемый лорд Поттер-Блэк! Просим неотлагательно явиться на второй уровень Министерства Магии, кабинет двести сорок четыре.» Гарри удивленно приподнялся на кресле от подобной краткости. — Отдел правопорядка? Неотлагательно? — Поттер-Блэк невольно задумался, пытаясь вспомнить хоть одну причину, по которой его могли вызвать на второй уровень, но не смог припомнить ни одной. Он слишком редко покидал особняк, общался лишь с парой-тройкой человек, а по работе связывался исключительно почтой. Но Гарри не видел причин, чтобы проигнорировать письмо. Неспешно собрался, накинул пальто и, глубоко вдохнув, аппарировал со ступеней крыльца. Начинался дождь, вдали прогремел гром. В опустевшей гостиной раздался голос с портрета: — Кричер, закрой особняк.