Чистый

      Антон в сердцах не знал, чего именно ждал, чего хотел или просил. О чем спрашивал у Попова, сидя в его машине и глаза в глаза, ловя улыбку и улыбаясь в ответ так же тепло и легко. Но ему совершенно точно было достаточно его «получится» как ответ на все возможные вопросы, как единственное, что заставляло Шастуна верить во что-то хорошее в этой жизни.       Его мысли и речь фильтровались от мата так же быстро, как сознание принимало наличие Арсения в его пространстве снова. В его жизни. А ещё списке диалогов в мессенджере, где маленькая фотография Попова снова мелькала среди других, не ускользая за горизонт видимости.       «Арс психолог» стал просто «Арс» и Антон придавал этому едва ли не символическое, глубокое значение, многим глубже нескольких щелчков по клавиатуре. И пока зубы нервно терзали губы, а глаза боялись до жути, пальцы ловко и быстро бегали по буквам, это чтоб наверняка. Чтоб не успеть передумать.             Арс 21:45             «Я рад, что ты снова появился в моей жизни. Спасибо».       Не передумал.       Арсений себя почти не ненавидел, безнадёжно влюблённо улыбаясь оповещению, мелькнувшему на дисплее. Просто совпадение или нет, но он как раз выкладывал вещи из карманов, когда сообщение выскользнуло и сразу же попалось на глаза.             Антон 21:46             «Я тоже рад. Спасибо тебе».       Так «А. Шастун пациент 0-19» превратился в обманчиво близкое «Антон», и Арсений срочно ретировался в ванную, на ближайшую неделю планируя встречу с Матвиенко и наперёд продумывая все возможные сценарии их разговора.       На той неделе они таки встретятся и Серёжа почти не будет орать, предпочитая эмоциональным репликам рассудительные и спокойные, а откровенно офигевшему взгляду — почти понимающий и почти сочувствующий.       — Так, а он ... Ну, — последние капли виски развязывали все до последнего узлы на языке. — К тебе он как, блин, короче.       — Не знаю, Сереж, — честно, оттого грустно выдыхает Арсений, рассматривая маслянистые узоры на стенках стакана. — Спросил, получится ли у нас...       — Что? — какой-то из узлов всё-таки встрял в горло.       — Не знаю, — Арс пожимает плечами с самой простой из своих улыбок.       — А ты ему что сказал? — нужность лишнего глотка спиртного драла пересохшее горло.       — Что если он этого по-настоящему хочет, то получится, — святая простота, да и только, с улыбкой и взглядом поплывшим не от алкоголя, но мыслей.       — Арсюх, он ... — остатки на донышке чужого стакана приходятся к месту, а Попов даже не возникает, убирая пальцы с прохладного стекла. — Ну, ты как видишь, он ... Переболел? Отпустило его? Ой, блять, не надо вот это вот плечами своими дёргать и взгляд загадочный отводить. Сам-то ты как видишь? Поболело и прошло? Арсений, блять.       — Поболело и прошло, — Арс смеётся, теплом залечивая ещё не переболевшее в себе. — Он, знаешь, когда меня обнимал, так совсем по-другому. Кажется, даже руки другие. Не чужие, но другие, по-другому пальцы сжимает, ладонью ведёт и дышит так легко, грудью своей к моей жмётся, а я не чувствую больше его желания. Нет, быть может, я неправ, но ... Но я говорю тебе о своих ощущениях, только и всего. Он больше не мой пациент, даже не мой коллега. Я не стану лезть ему в голову и душу, если он сам того не захочет, а он ... Видишь, тянется ко мне, чего-то да хочет, а ... Знать бы, чего.       — Арсюх, ты как загонишься, так, блин, хоть вторую открывай, — Серега в сердцах хлопает по столу, не находясь в словах и мыслях.       Сложно это. Один раз уже оплошал, не поверил, но ведь иначе быть не могло, тогда шансов-то и правда не было, а сейчас все как-то. По-другому.       — Открывай, — Арсений выдыхает и растекается по спинке дивана, устало прикрывая глаза, но не закрывая полностью.       — Выходной завтра? — Серёжа косится в сторону бара.       Арсений не врет и с улыбкой провожает друга за новой бутылкой, а дождавшись, когда стаканы снова станут наполовину полными, можно и продолжить.       — Ты мне ... Скажи, — Серега вооружается стаканом и помогает другу стиснуть пальцы на гладком стекле. — Без всех этих твоих загонов, как чувствуешь. Переболел?       Арсений, задумавшись на долю секунды, кивает.       — И он хочет, чтобы у вас там что-то получилось? — уточняет Матвиенко, подозрительно щурясь, и получает в ответ ещё один кивок. — И ты, лис, хочешь мне сейчас навешать, что не знаешь, о чем он?       Арсений поджимает губы, медлит секундой больше прежнего, но отрицательно машет головой, добавляя едва слышное:       — Не знаю.       — Догадки? — ловко подхватывает мысль Серёжа.       — Общение? Дружба? — Арс в который раз пожимает плечами и Матвиенко закатывает глаза так сильно, что те рискуют остаться в таком положении навсегда.       — И прямо-таки ничего больше? — кривляется.       — Серёг, он натурал.       — Натуралы, Арсюша, члены чужие не сосут, — экспертно комментирует Серёжа и добавляет, чуть задумавшись. — Да и свои вряд ли.       Секунда на то, чтоб дошло, абсолютно тупой, но неудержимый приступ смеха, но важный нюанс для разрядки атмосферы.       — У него появился кто-то? — Матвиенко идёт в наступление неожиданно и неприятно бьет под дых Арсу.       — Н-не знаю, — не подумал даже, как неприятно станет отвечать или хотя бы предполагать.       — Узнай, — подначивает Серега.       — Зачем? — Арсений моментально отделывается от приятной сонливости.       — За шкафом, Арсений! Ну что за тупые вопросы? — Матвиенко заводится и пока непонятный Арсу азарт мелькает в его глазах. — Ты сказал, что он переболел.       — Я сказал, что мне так кажется ...       — Сказал, так что отклоняются эти твои девичьи отговорки, — отсекает протест Серёжа. — Ты сказал, что он переболел и что он от тебя чего-то там хочет, чего ты сам не понял, ага? Ага. Так вот узнай, есть ли у него кто-то, и если нет, то самое время брать быка за яйца. Ну, в твоём случае, Шастуна за яйца и лучше нежнее, но это тебе уже виднее, как ему там нравится. Вспоминая твою шею, ему нравится пожёстче.       Арсений долго и напряжённо смотрит, медленно моргая. Информация в голове не укладывается и мечется по черепной коробке, с треском разнося ее стенки.       — Охренеть план, — все, что получается выдать.       — Чё тебе не нравится? — Матвиенко искренне не понимает.       — Ты меня, блин, чем слушаешь? Он натурал, Серёг! А все, что между нами было, это ... — Арс спотыкается о воспоминания об этом самом «было» и раздосадовано стонет. — У меня не получится.       — Ну, раз получилось.       — Один раз не ...       — Не Арс, ага, — Серёжа ржёт, пока Арсений оскорбленно сопит. — Арсюх, ты охуенный, ну. Ты любого мужика заставишь усомниться в своих ... — неопределенный свист и вызывающая лукавая гримаса. — Предпочтениях.       — Это типа комплимент сейчас был? — Арс смиренно охуевает от таких предъяв.       — Ну типа. Не выебывайся, Арсюх. Ты ему нравишься, он от тебя чего-то там хочет ... — Серёжа вздыхает. — Вот просто не выебывайся, ладно? И пусть все идёт своим чередом. Заново. С чистого листа.       Арс уходит в себя, но обещает вернуться и подумать об этом утром на трезвую и чуть-чуть похмельную голову.       А может, Серега прав?       Насколько Серёжа был прав наверняка знал один человек. И нет, не Шастун, а тот, кто вот уже несколько дней лицезрел его подозрительно довольную физиономию.       — Треснешь сейчас от счастья, — Димка не подкалывал, а если и так, то исключительно из добрых побуждений.       — Да чё... — Антон смущался и прятался только первые пару дней, когда сообщение писались со страхом не получить ответ или просто надоесть абоненту на том конце невидимой связи.       Сначала страшно до трясучки, а потом все легче и легче, а когда в один прекрасный день Арсений написал первым, предложив как-нибудь на неделе встретиться и выпить кофе, у Антона в голове произошёл какой-то удивительно приятный коллапс.       И все вдруг стало таким неважным. И Шеминов, который с утра орал, как потерпевший, и Воля, раздающий мотивирующих пиздюлей. И даже соседка, которая приперлась сегодня в третий раз за неделю, чтобы спросить, не дали ли отопление, а то вдруг Антон-негодник не развоздушил батареи и из-за него весь бабсовет дома сидит без тепла и уюта.       Сентябрьское солнце грело лицо и Антон маскировал довольную улыбку, жмурясь его лучам. Только вот Димка знал, что причина этой улыбки не в чудодейственных свойствах витамина D.       — Чё у вас там? — он спрашивает ненавязчиво, а Антона одновременно распирает и от желания поделиться, и спрятать все это как можно глубже, чтобы никто не видел, не знал и не сглазил.       — Ничё, — Антон избирает тактику деликатных недомолвок. — Встретились вчера, кофе выпили на набережной.       — И чё? — режим Поз-подружка-сплетница активирован и Шастун почти сдаётся, чтобы разболтать все.       — Да ничё такого, ну ... Выпили кофе, поболтали, прокатились чуть-чуть по городу, ещё поболтали, — Шаст резко находит камни под ногами очень интересными. — У него сейчас дел каких-то много, извинился, что не отвечает сразу. Предупредил, что в ближайшее время точно не пересечемся, ну и ... все. А на следующей неделе мы на сборы укатываем, так что...       Антон обреченно вздыхает, а Димку разрывает от чего-то, чего Шаст ещё не знает или не может знать, или не замечает, или черт его ебет вообще что.       — Поз, ты, блять, бесишь, — Антон с запозданием замечает и нетерпеливо поджатые губы друга, и то, как блестят его глаза. — Знаешь чё-то?       — Знаю, — бессовестно тянет Позов, краснея от невозможности держать такое в себе.       — Ну, так чё ты стоишь тут, улыбаешься?! Улыбака, блять, — Шаст бесится не всерьёз, но чувствует что-то эдакое, щекотливое и важное в этой интриге.       — Знаю я, чем твой Арсений занят сейчас днями и ночами, — неспешно начинает Дима все с той же улыбкой и Антон моментально меняется в лице. — Ну, догадываюсь, что это как-то связано!       — Дима, блять! — Шастуна такие заходы начинают напрягать и нервируют.       — А пойдём покажу кое-что, — и Поз не даёт другу вставить свои пять копеек, быстро разворачиваясь и сбегая с курилки.       Антон сплёвывает себе под ноги горькую слюну и парочку ругательств и бежит следом, нагоняя Диму уже возле кабинета Шеминова.       — Арс с Шемом, что ли, что-то ... — Шаст сглатывает, упираясь взглядом в табличку на двери.       — Не-а, сюда смотри, — Поз за рукав оттаскивает друга к информационной стене, где обычно висят списки и графики, какие-то объявления, а теперь среди них ещё и списки желающих поехать на пару недель на ежегодные сборы, и даже программка такого увлекательного приключения.       — Да подожди, не дёргай меня ... — Антон нетерпеливо жуёт губы, рыская взглядом по бумагам, но не видит ничего в упор. — Блять, Поз... Ну, чё я тут увидеть должен?!       — Ой, за что ты такой твердолобый ... — Дима подкатывает глаза, Шаст успевает вдохнуть для пары ласковых слов в ответ, но затыкается в момент, когда палец Димы упирается в один из листов на стене. — Вот, читай, дятел. Лекции по экстремальной психологии ... и тд, и тп... Читают ... Вот. Попов С. А., а вот тут ни-иже ... Кто-о тут у нас? Ага-ага. Попов А. С. Браво, Дмитрий Темурович! Браво! Вы спасли одного придурка от ревностной смерти.       Антон тупо моргает, бегая по фамилии и инициалам взад-вперёд и просто отказывается верить в то, что уже на будущей неделе они с Арсом окажутся вместе вдали от города, в лесу, со всеми его прелестями и колкостями, нюансами, насыщенными графиками сборов и ... Вдвоём.       Снова ближе. Вместе.