Double Trouble Couple

      Смотря на него, Соломея Тонкс в который раз вспоминала всё сказанное ей профессором Трелони. Конечно, все, кто хоть пару раз бывал на ее занятиях, знают о её склонности пророчить скорую смерть тем или иным личностям, но тут было что-то не так.       За окнами штаба лил дождь, и часы на стене показывали за полночь. Были соблюдены все условия для крепчайшего сна, но ей не спалось. Как тут уснёшь, когда дела вокруг довольно плохи. Многих из тех, кто отправился в этот «путь» борьбы с пожирателями, нет в живых, а оставшиеся члены Ордена пусть и сильны, но падают духом. Быть может оттого в голову ей и лезло всякое. Не спалось не только Соломее. В слабоосвещенной комнате первого этажа находились Римус, с недавних пор её близкий родственник, и сразу несколько членов семьи Уизли: Артур, Джордж и Фред. С тех пор как Нимфадора и Соломея присоединились к Ордену, она не раз имела возможность наблюдать за этим семейством. В худшие времена, такие как сейчас, они продолжали излучать это необъяснимое тепло, будто чашка горячего чая, выпитая в непогоду. Это была неповторимая химия семьи Уизли, которые были совершенно непохожи между собой, но каждый уже успел стать таким родным: Молли, которая, порою навязчиво, оберегала своё семейство, Артур, который был чуток к каждому и осторожен во всём, что касалось его родных, братья-неразлучники, которые снимали напряжение у всех, кто осмеливался с ними пообщаться. Думая об этом сейчас, она ощущала какую-то печаль. Из головы не выходили внезапные, сказанные хриплым голосом слова: «Совсем скоро он умрёт в одиночестве там, где раньше бродили вольно. В битве за место, которое он сам покинул». Это предсказание звучало точнее, чем обычно приходилось слышать от профессора. Именно это и не давало девушке шанса перестать прокручивать его в голове. Она сидела и, сама того не желая, представляла как этот уют рушится, как угасает тот свет неизвестного происхождения в каждом из них, подобно тому, как он постепенно угасал в ней всякий раз при мысли об отце. Его больше нет, и их семья уже не будет полной, Соломея почти приняла это, но совсем не хотела, чтобы подобное пришлось принять кому-то из этих людей. Она погружалась в созданный подобными размышлениями мрак, когда её прервали вопросом: -Волнуешься за неё? -Что? Перед креслом в углу комнаты, в котором незаметно для остальных сидела Соломея, стоял Римус, он слегка наклонился к ней, чтобы говорить еще тише и спокойнее, чем обычно. Она поняла ход его мыслей: -Дора… Нет. Она опытная, знает своё дело. И с заданием справится, конечно. -Я тоже в этом не сомневаюсь. Он сказал это, тепло улыбнувшись и выпрямился, поняв что в услугах психотерапевта Сол сегодня не нуждается и интимности разговору добавлять больше не потребуется. -Из нас двоих обычно волнуешься ты, — она ухмыльнулась и добавила. — Но, более чем уверена, что если бы всё было совсем плохо, ты бы пошёл с ней, — про себя она подумала, что он бы хоть сейчас отправился вслед, невзирая на сложность задания, однако теперь у них была еще одна причина вести себя более разумно. -Ты права, — он слегка рассмеялся, — но с появлением Тедди, приходится себя сдерживать. Она снова отвлеклась на свои мысли и взгляд её ушёл к центру комнаты, где Фред и Джордж за небольшим столом играли во взрывающиеся карты. «Как сказал бы мой отец, поздновато для подобных игр.» Но штаб был многоэтажным, спальни располагались преимущественно на последнем этаже, да и никто не мешал применить заклинание для изоляции звука или уменьшения громкости шума. Внезапный резкий хлопок заставил Сол вздрогнуть. Одна из карт взорвалась, а за ней последовал младенческий плач из спальни Люпина и Доры, находящейся на втором этаже, подальше от остальных, как раз по этой причине. — Они удивительно беспечны, — произнесла она себе под нос и, дёрнув за рукав, уже собравшегося бежать на отцовский зов, Римуса, сказала. — Я схожу, отдыхайте, папаша. Он было хотел возразить девушке, но та уже вовсю шагала по лестнице вверх. Войдя в комнату, Сол не смогла сдержать улыбки. Кто-то из новоиспечённых родителей наколдовал малышу удивительных световых зверушек, которые освещали комнату и гуляли вокруг кроватки. Взяв малыша на руки, девушка начала успокаивать его всевозможными способами. -Ну и что тут случилось, большой Тед? Приснилась какая-то чудовищная дама в розовом костюме? — Тедди не имел ни малейшего понятия, о чем она толкует, но притих, сконцентрировавшись на ней. — Да, дружок. Такое случается даже с лучшими из нас. Но ничего, все мы справляемся. Твоя бабушка бы уже наложила бы на тебя сонные чары, да? Но ты же знаешь, что я, как твоя тётя и крёстная, хочу для тебя лучшего? Я хочу научить тебя бороться с трудностями, здоровяк, чтобы однажды, когда я буду ноющей старухой, ты отплатил бы мне той же монетой. Понял? Я буду ждать этого от тебя.       Конечно, Тедди не понимал ни единого слова, ему был от силы месяц, но что-то в её речи его успокаивало, и он снова погружался в дремоту. Она медленно напевала ему самую длинную версию старой песни «The rattlin’ bog», потому что она, даже при нормальной скорости исполнения, казалась Сол бесконечной, и малыш под неё непременно успевал заснуть. Он уже лежал в кроватке и во всю посапывал, когда она закончила, подоткнув ему одеяло. Выйдя из комнаты, девушка хотела направиться к себе, но услышала голос сестры внизу и спустилась. Операция, в которой участвовала Нимфадора этим вечером, прошла успешно, и она уже во всю делилась новостями с присутствовавшими внизу. Когда она договорила, и они с Римусом наконец отправлялись спать, Сол выцепила ее на пару слов и начав разговор поодаль от лишних ушей: -Я спрошу тебя сейчас одну вещь, просто ответь то, что придёт тебе в голову. Если бы ты хотела обмануть смерть, как бы ты это сделала? -Ты серьёзно задаешь мне подобные вопросы сейчас? Я устала и хочу поскорее увидеть… — но Сол перебила её. -Да, но послушай. Есть мысли? — Дора тяжело вздохнула и отвела взгляд ненадолго. -Ну, если не считать плащ из сказки, — она коротко улыбнулась, смотря куда-то в сторону, — то думается о чем-то, что больше по твоей части. Может ритуал какой, тёмная магия, тебе лучше знать. -Забавно. Я думала только о каком-нибудь… -Забавно, что ты — единственное, что отделяет меня от Тедди и сна в данный момент, — её волосы слегка покраснели, и она покинула сестру, дав понять, что на сегодня её услуги консультанта по избеганию смерти завершены.       Еще с минуту Соломея стояла в размышлении, после чего направилась обратно на второй этаж в маленькую комнату, где в последние пару лет проводила ночи. «Сегодня — никакого сна». Она достала все свои драгоценные книги по тёмным искусствам и раскладывала их на полу. К двадцати годам их было немало. Собирая их все эти годы, девушка порой тайно выкупала их различными способами с рук, чтобы мало ли, не прознала мама. Если бы Андромеда узнала, то не только отобрала её сокровища, но и наверное, безвозвратно потеряла бы доверие к дочери, ранимая опытом детства, когда одна из её сестёр увлеклась и навсегда перешла на сторону Того-кого-нельзя-называть. Соломее всегда было боязно поделиться с матерью своим увлечением, хотя для неё в нём было ничего столь ужасного. Она изучала все эти вещи, не только потому что среди них много по истине удивительных чар, но и потому что, как она сама не раз говорила сестре: «Ты никогда не сможешь бороться, если не знаешь, собственно, с чем бороться». Всё, против чего борется Орден, когда-то изобретали тёмные маги, а это означает, что противодействие всему, что было в этих книгах, могли изобрести те, кто готов был пойти против правил. Но обычно Соломея видела как при одном упоминании «темных искусств» именно те, кто готов был пойти против правил, бежали за тридевять земель, сверкая пятками. Становиться одной из них девушке совсем не хотелось. Сол зачитывалась этими книгами и знала, что ищет сейчас, потому на то, чтобы найти все подходящие места и сделать закладки для последующего, более глубокого изучения, ушло не больше часа. Дальше дело было за малым — прочитать всё это и, при лучшем раскладе, найти что-нибудь хоть отдаленно подходящее. Ночные краски улиц растворялись первыми, пусть и холодными, лучами солнца, закладки доставались и складывались в стопку, варианты подходили к концу, часы говорили о том, что наступает утро. К моменту, когда подобранные места для чтения закончились, у неё не осталось сил и она позволила себе заснуть прямо на полу, среди книг.       Когда она снова открыла глаза, солнце уже светило вовсю, спина болела от неудачной позы для сна, и общий вид, вероятно, был не самый презентабельный. Почесав голову и приняв сидячее положение, Сол продолжила перебирать в голове ночные варианты. Сильно ударив себя ладонью по голове, не сумев сдержать разочарование от провального ночного рейда на книги, выпалила: -Вот дура. Да может это все вообще ничего не значит, а ты так убиваешься…- она осмотрела место крушения своей уверенности в успехе. -смотри вон, страницы помяла, –громко выдохнув, потянулась за книгой, недавно служившей подушкой и остановилась. На развороте одной из книг, чьи страницы явно перелистывались щекой или рукой за это утро не раз, красовался заголовок «Супружеская жертва». Она сощурила глаза в попытках вспомнить, о чём шла речь в этом обряде, и, как ударом молнии пораженная, начала припоминать. Схватив книгу, начала быстро читать строку за строкой. »…тёмный обряд передачи или же разделения жизненной энергии, после проведения коего, передающий/делящийся навсегда разделяет все физические муки и боли, принимающего клятву, тем самым наделяет принимающего таким ресурсом, как жизнь, вплоть до полного истощения разделяющего». Сразу после пробуждения мудрёные тексты тяжело воспринимались разумом, потому она прочла отрывок еще пару раз. «Всё равно что, добавить ему еще одну жизнь!» Ощущение от стоящей находки заставило её снова погрузиться в исследование и поиск описания этого обряда в других книгах. Быстро водя пальцем по строчкам то тут, то там она тихонько произносила прочитанное. «Действие жертвенного обета может быть прекращено только посмертно. Смерть любой из сторон отменяет обет, однако смерть принимающего необратимо влечет за собой смерть разделяющего, в то время как смерть второго никак не повлияет на жизнь первого». Девушка продолжила чтение, разговаривая сама с собой: — Ага, вы посмотрите, да тут даже минутка истории! Хотели прославиться, мистер Ван Дорт? — Сол любила высмеивать, узнанных по своим книгам, тёмных магов не только потому, что презирала их взгляды и то, на что они тратили свой изобретательский талант, но и для того, чтобы чувствовать себя более уверенно, на случай, если придется столкнуться с ними или их последователями. Всё-таки табуированность какой-либо темы неизменно влечёт за собой страх того или иного рода, а страха она всегда старалась избежать. «Виктор Ван Дорт, создатель данного магического обряда, сам не раз практиковал на себе роль принимающего. В роли жертвующих неизменно выступали его жёны. Ван Дорт не раз должен был погибнуть на поле битвы и вследствие не единичных покушений, но прожил долгую жизнь. Эффективность и нерушимость чар была доказана им самим и множеством его последователей» «Название произошло, вероятно, благодаря моде заявлять в супружеских клятвах о намерении делить различные тяготы судьбы» »…эффективность чар под действием заклятья империус не имеет должного эффекта, что, конечно, является крупнейшим недостатком приведенного обряда. Как считает автор сборника ритуалов и обрядов, данное творение имело бы куда больший потенциал в кругу чистокровных уважаемых волшебников, если бы этот порок удалось обойти, но пока этого сделать, увы, не удаётся.» — И слава Мерлину. Развелось бы сейчас подобных «кровопийц». Такие уроды жили бы вечно? Только и успела она проговорить это, как дверь в комнату открылась и на пороге появилась её сестра. Дора сразу хотела что-то сказать, но увидев Сол, на секунду потупилась. -Ты себя видела? — под вопросительным взглядом сестры лицо Нимфадоры стало преображаться, отзеркаливая сонный облик младшей. — Обычно так мама говорит, но имей совесть, приведи себя в порядок, а то люди могут подумать, что это ты у нас недавно познала все радости материнства. Спускайся как будешь готова. У нас общий обед перед собранием. Отвечать не пришлось, потому что ответа ждать не стали. Сол все еще сидела на полу, вдруг задумавшись о маме. -Что я вижу, Фред? — в проёме незакрытой двери возникли местные негодяи. -Путь становления… -…преподавателем прорицания? — проговорили в унисон близнецы и, улыбнувшись в своей собственной манере, отправились дальше вниз по лестнице. Сол сухо улыбнулась, понимая, что в данным момент у нее на голове скорее всего гнездо, синяки под глазами оставляют желать лучшего и к моменту появления близнецов на горизонте она с минуту пялилась в одну точку, возможно даже не моргая. Пора было спускаться. Она закрыла дверь, быстро сменила свою домашнюю одежду на что-то более подходящее для общего сбора, наскоро причесала волосы рукой и поскорее отправилась вниз. Неряшливость была в ней от папы и в последнее время, смотря на себя в зеркало, она всё чаще вспоминала о нём. «Он тоже умер в одиночестве. Как Трелони пророчит Фреду…не позволю.»       Оказавшись внизу, она встала в своеобразную очередь за стол, пока Молли колдовала его расширение и сервировку. Перед ней стояли, спустившиеся ранее, Фред и Джордж. Наклонив голову вперед и поместив её почти между их плеч, она сказала: — Для двух часов дня шутка слабовата, совсем не разогревались с утра? Близнецы переглянулись меж собой и выдали: — Согласны. Джордж вытаращил глаза и добавил: — Счёт по нулям.       Люди начали рассаживаться и Сол, довольная исходом короткой беседы, слегка улыбнулась и села между сестрой и Фредом. За обедом присутствующие болтали больше обычного, вероятно истосковавшись по простым беседам и сборам без повода. Стол был накрыт в лучших традициях семейных пиров. Перед ними было достаточно много разнообразных явств, все благодаря многолетнему опыту Молли в этом деле. В последнее время все жители штаба питались отдельно, от таких блюд и подачи начали отвыкать, потому воспринимался этот обед, как один из тех, что принимается в первый и в последний раз. «Последний раз» Дурные мысли снова полезли в голову, и дабы отвлечься, Сол начала подслушивать разговоры рядом сидящих. Напротив сидели Билл и Флёр. Они общались между собой негромко, может так они проявляли свою нежность друг к другу, не позволяя себе переходить на повышенные тона, даже в условиях «большой семьи». В их паре обсуждались какие-то повседневные вещи: готовка, работа и какие-то аспекты ремонта их дома — коттеджа «Ракушка». Справа от Соломеи близнецы вовлечённо и, разумеется, громко обсуждали что-то со своей мамой, сидящей в углу стола на противоположной стороне. Они припоминали какие-то проделки, совершенные ими в Норе, попеременно добавляя детали в свой рассказ. А слева Дора и Римус, сидя с краю, говорили про Тедди, про отважность друг друга и очень тихо про то, что им нужно быть осторожнее. Сол медленно нанизывала овощи на вилку, когда те перешли к обсуждению детской, которую они планируют сделать для Теда, когда настанут лучшие времена. — Чем зачитывалась всю ночь? — Фред немного повернулся к девушке, пока брат спорил о чём-то с отцом, продолжая попеременно резать и закидывать в рот индейку. — О, да так, женское чтиво, понимаешь. Он посмотрел на неё с ухмылкой и недоверием. — А мне показалось, это было что-то запретное, — сказал он, отвернувшись за очередным куском. — Да, так и было. Запретное женское чтиво. Всю ночь от такого не уснёшь, до самой кульминации. — Ооо, до кульминации, — не поворачиваясь, продолжал он с набитым ртом. — Да, вот так вот, — она надеялась, что произойдет смена темы или вообще конец разговора. — И много у тебя было этих кульминаций? — сдерживая улыбку, продолжал он. — Весь пол был книжками усеян. — О да, так много, что и признаться стыдно, — она стояла на своём, надеясь, что продолжать этот разговор он больше не сможет. Так и было. После этой реплики его порвало от смеха, Джордж повернулся выяснить, что он упустил, но Фред был не в состоянии поделиться, а когда тот успокоился, Джордж уже был занят новой ветвью разговора.