Old Evils and New Weaknesses / Старые прегрешения и новые слабости

      — Я не прошу многого, — сетовала Эмма, когда Реджина, сбросив скорость, повернула на подъездную дорожку. — Неужели я не могу ни дня прожить без лекции Мэри-Маргарет или без ужасающе опасного для жизни происшествия? Без этой вечной необходимости спасать чёртов город, его жителей и моих родственничков?       Несмотря на поздний час, на крыльце особняка сидели двое. Реджина ухмыльнулась.       — Боже мой, новости разлетаются быстро, скажи?       — Твою мать… — шериф скривилась. — А ты не можешь воспользоваться старым трюком и перенести нас обеих прямо в дом?       — Нет, — Реджина закатила глаза. — Не могу. Я не собираюсь использовать магию только для того, чтобы избежать встречи с твоими родителями. Не хотелось бы создавать прецедент. И потом. У меня осталось мало энергии. Если перенесу нас, скорее всего, вырублюсь до завтрашнего полудня.       Эмма разочарованно простонала.       — Знаешь, на что я надеялась? — не потрудившись дождаться ответа, она продолжила: — На восемь спокойных часов вдали от Белоснежки. Кто же знал, что новость о катастрофе в закусочной разлетится с такой скоростью, что мы даже домой не успеем вернуться? А могли бы принять вместе ванну, а потом заниматься чем-нибудь приятным, до самого рассвета, пока они, — она кивнула на нахохлившихся родителей, — не начали бы колошматить в дверь. Одна из нас соскользнула бы с кровати, натянула бы первое, что попалось под руку, и, распахнув дверь, послала бы их подальше, — тонкие губы растянулись в лукавой улыбочке.       Реджина, посмеиваясь, припарковала автомобиль.       — Давно тебя донимает эта фантазия?       — Посетила ещё в Зачарованном лесу, — глаза Эммы блеснули озорством. — Что? Не смотри так удивлённо. Я говорила, что ты показалась мне горячей штучкой с первой секунды, как только я тебя увидела.       — Дело не в этом, — отмахнулась Реджина. — Просто я удивлена, что ты думала обо мне в позитивном ключе, пока была заперта в уничтоженном мной королевстве, — она поморщилась. — Я даже подумать не могла, что ты, увидев разрушения, которые я причинила твоей земле, твоей семье и твоим подданным, продолжишь смотреть теми же глазами, что раньше.       — Моя земля здесь, Реджина, и ты — моя семья, — Эмма вздохнула и распахнула дверцу, намереваясь выйти из машины, чтобы неизбежно сцепиться с родителями. Когда до крыльца оставались считанные метры, она уверенно прошептала: — Я не Чарминг.       — Да, — также тихо ответила Реджина. — Ты не они.

***

      — Эмма! — Мэри-Маргарет почти визжала. Вскочив со ступенек, она опрометью бросилась навстречу Эмме и Реджине. — Что произошло? Меня засыпали звонками и сообщениями. Все только и говорят о том, что ты ударила Лероя, грозилась его убить и едва не поджарила!       — Было дело, — в голосе Эммы не было ни сожаления, ни огорчения, одно лишь раздражение. — Не совсем так, но близко.       Эмма даже не потрудилась остановиться. Она ловко обошла Мэри-Маргарет, вытащила из сумочки ключ и открыла дверь. Пропустила вперёд Реджину, а затем последовала за ней, даже не оглянувшись на родителей. Казалось, ей было плевать, пойдут они за ней или останутся мёрзнуть на крыльце.       — И это всё, что ты можешь сказать? — Мэри-Маргарет, подскочив к дочери, схватила её за руку и развернула к себе.       Эмма не стала вырываться, но по выражению её лица было невооружённым глазом видно, что она не слишком рада перспективе препираться с матерью, по крайней мере, прямо сейчас.       — А что ты хочешь услышать? — ввернула она холодно.       Реджина настороженно следила за перепалкой Мэри-Маргарет и Эммы. Она не могла решить, вмешиваться или позволить событиям идти своим чередом, но одно знала наверняка: ничем хорошим это не закончится. Если Эмма отреагирует на любопытство Мэри-Маргарет примерно так, как Злая королева в своё время отреагировала на вторжение Белоснежки, в лучшем случае можно рассчитывать на материальный ущерб, а в худшем…       Реджина взглянула на Дэвида, стоявшего напротив неё, за спиной у своей драгоценнейшей жены. На его лице читались смущение и беспокойство. Встретившись с Дэвидом взглядом, Реджина поняла, что в его голове, вероятно, витают примерно такие же мысли. Она вопросительно приподняла брови, как если бы спрашивала, что делать в сложившейся ситуации. Дэвид пожал плечами, всем видом показывая, что сам в замешательстве.       Общение заняло от силы несколько мгновений, но даже этого хватило, чтобы потерять нить происходящего. Реджина, нахмурившись, попыталась сосредоточиться на последних словах Эммы.       — … не могу просто взять и выключить. Дай мне поблажку. Пойми, Мэри-Маргарет, никто не спрашивал меня, хочу я этого или нет. Никто не интересовался, готова ли я взять на себя роль святой спасительницы проклятого городка. Чёрт возьми, да меня вообще ни о чём не спрашивают. Вы только приказы отдаёте и ждёте беспрекословного выполнения, да ещё чтобы с улыбочкой, чтобы по первому зову. Что ж, могу сказать, что по горло сыта этим дерьмом. Ты не можешь…       — Я твоя мать! — заорала Мэри-Маргарет. — Я сделаю всё, что посчитаю нужным, чтобы обезопасить тебя! Всё это было предначертано твоей судьбой, Эмма! Мы не можем ничего изменить, но теперь, когда ты сделала то, что должна была сделать, и пришлось выбирать сторону, ты выбрала неправильную. Угрожать людям? Воздействовать магией? Огрызаться на Генри? Это не ты, Эмма. Ты не такая!       — Откуда тебе знать?! — бросила Эмма и, понизив голос до зловещего рычания, продолжила: — Ты ни черта не замечаешь. Ты ничего не знаешь обо мне. Ты нарисовала себе образ идеальной дочери, отпрыска Белоснежки и Прекрасного принца, но, — она шагнула вперёд. В глубине зелёных глаз вспыхнула искра магии, что не скрылось от Дэвида, который весь подобрался. — Я не Чарминг, — припечатала Эмма, нависая над растерянной матерью, и теперь в её голосе сквозила явная угроза. — Я не она.       Реджине хватило одного обеспокоенного взгляда Дэвида, брошенного на неё, чтобы понять, что назревает нечто очень нехорошее. Она осторожно обошла вокруг Мэри-Маргарет и Эммы, сцепившихся посреди холла, и остановилась рядом с Дэвидом. У неё перехватило дыхание от вскипающей ненависти. В глазах Эммы вовсю искрила магия, челюсти были сжаты, и Реджина неожиданно для себя осознала, что ненависть по отношению к Белоснежке принадлежала вовсе не ей. Это всё Эмма.       — Ты должен увезти жену, принц, — прошептала Реджина. — Пока Эмма не научится контролировать свои эмоции, нам придётся свести их общение к минимуму.       — И как это сделать, чтобы не ухудшить ситуацию ещё больше? — процедил Дэвид. Пока жена и дочь продолжали выяснять отношения, он лихорадочно прокручивал в голове разнообразные варианты. — Как объяснить Мэри-Маргарет, что ей нельзя приближаться к собственной дочери?       Реджина внимательно следила за разворачивающейся перед ними сценой. На мгновение на её лице промелькнуло сожаление: она не понаслышке знала о непроходимом упрямстве Белоснежки.       — Скажи, если она не угомонится, её жизнь окажется в опасности, — ответила Реджина громче, чтобы перекричать Мэри-Маргарет. Хотела добавить ещё что-то, но задохнулась на полувздохе. — Эмма, нет!       В тот самый момент, когда пальцы Эммы вонзились в грудную клетку матери, её глаза вспыхнули белым пламенем с чёрными вкраплениями. Мэри-Маргарет ахнула от боли и удивления.       Дэвид и Реджина, не сговариваясь, бросились к ним.       — Ты не хочешь этого делать, — сказала Реджина ровным голосом, положив ладонь на плечо Эммы, чтобы та не выдернула руку.       Дэвид широко распахнул глаза.       — Но как?..       — Возможно, мы делим на двоих не только эмоции, но и некоторые знания, — отмахнулась Реджина с таким видом, словно не происходило ничего необычного. — Магия бывает непредсказуемой, — всё то время, пока говорила, она не сводила взгляда с перекошенного от ненависти лица Эммы. — Ты делаешь ей больно, — тихо, но с нажимом произнесла она.       В зелёных глазах горела ярость, грудь тяжело вздымалась и опадала, несмотря на отчаянные попытки контролировать дыхание. Эмма стиснула зубы и напряглась всем телом.       — Я знаю, — ответила она просто.       — Не пойдёт, дорогая, — говорила Реджина всё тем же спокойным, собранным голосом, сжимая плечо Эммы железной хваткой. — Кто будет присматривать за Генри, когда нам с тобой захочется побыть наедине? — вопрос мог бы показаться забавным, если бы не ужасная ситуация.       Эмма подняла бровь.       — Руби?       — Только не в полнолуние. Он уже достаточно упитан для аперитива, — парировала Реджина. — И вряд ли будет становиться меньше.       — Бабуля?       — На днях она скормила Генри огромный пирог. Такими темпами он никогда не сможет похудеть.       — Арчи?       — Букашка? Серьёзно?       — Мать-настоятельница?       — Ты хочешь сплавить нашего сына в монастырь, где нет никого, кроме горстки женщин, давших обет целомудрия? Нет, думаю, не хочешь.       Эмма скривилась, всем видом показывая, что это достаточно справедливое замечание, а затем посмотрела на неё.       — Дэвид?       Реджина задумчиво поджала губы.       — Сомневаюсь, что он сможет достойно заботиться о Генри, если будет оплакивать смерть истинной любви, а ты?       Мэри-Маргарет часто-часто моргала, силилась вздохнуть, но мешало давление на сердце. Не сказать, чтобы невыносимое, но весьма болезненное. Происходящее отказывалось укладываться в голове. Она в жизни бы не подумала, что родная дочь попытается вырвать ей сердце, но вот же они. Стоят посреди холла особняка, и единственным человеком, способным предотвратить трагедию, была не кто иная, как Злая королева.       Мэри-Маргарет зажмурилась и судорожно сглотнула.       «Не Злая Королева, — уточнила она мысленно, — а Реджина Миллс».       Только теперь до неё дошли слова Дэвида о том, что Эмме может помочь её истинная любовь и никто другой.       Мэри-Маргарет отчётливо поняла, что у неё нет ни малейшего шанса достучаться до дочери, и, по иронии судьбы, спасти её могла женщина, которая в своё время наслала проклятие на целое королевство, чтобы насолить ей. Но она не винила Реджину за ситуацию, в которой они все оказались, на этот раз большинство претензий Мэри-Маргарет адресовала себе.       — Эмма, пожалуйста, — взмолилась она напряженно. — Мне очень жаль.       — Что? — Эмма смерила мать высокомерным взглядом.       — Мне очень жаль, — повторила Мэри-Маргарет. — Нам не следовало приходить.       Эмма прищурилась.       — Почему?       — Потому что мы тебе не нужны, — с болью в голосе признала Мэри-Маргарет.       — Я же просила тебя оставить меня в покое, — пожурила Эмма беззлобно.       — Она оставит, — заверила Реджина, — как только ты выпустишь её сердце.       — Не уверена, что смогу…       Реджина, почувствовав, что Эмма начинает паниковать, обменялась быстрым взглядом с донельзя взволнованным Дэвидом. Никогда раньше она не видела его таким.       — Конечно, сможешь, — Реджина, не убирая руки с плеча Эммы, повернулась, чтобы видеть лицо Мэри-Маргарет. Она действительно сожалела о том, что собиралась сделать, но выбора не было. — Позволь мне помочь тебе, дорогая, — она пробежалась пальцами вдоль руки Эммы и резким движением вонзила их в грудную клетку Мэри-Маргарет. Обхватив запястье Эммы, она слегка надавила, вынуждая выпустить сердце из мёртвой хватки, и выдернула её руку.       — Это было непросто, — Эмма скользнула взглядом по их сплетённым пальцам.       — Нет… — Реджина осеклась, понимая, что Эмма не спрашивала. Она знала. — Если я не могу убить Белоснежку, то тебе и подавно нельзя.       — Не знаю, на сколько меня хватит, — Эмма, закрыв глаза, отстранилась. Опустила руки по швам и сжала кулаки в попытке успокоиться.       Реджина воспользовалась моментом, чтобы избавиться от незваных гостей.       — Уходите. Я позвоню вам, как только опасность исчезнет.       По лицу Мэри-Маргарет промелькнула сумрачная тень сожаления.       — Реджина, я…       — Уходи, — Реджина взмахом руки распахнула входную дверь. — И не возвращайся, пока не получишь приглашение.       Дэвид схватил жену за руку и силой потащил к двери. Реджина щёлкнула пальцами. Дверь закрылась.       — Господи! — простонала Эмма после нескольких напряжённых минут молчания. — Я чуть не убила собственную мать!       — Не ты первая, — мрачно отозвалась Реджина.       — Это не смешно, Реджина.       — Я не смеюсь, дорогая, — Реджина вскинула ладонь, пресекая любые возражения. — Переливание из пустого в порожнее не принесёт нам пользы. Давай примем ванну. Думаю, нам обеим не помешает немного отвлечься, что скажешь?       Эмма растерянно моргнула.       — Я только что сжимала сердце Мэри-Маргарет, и, чёрт возьми, я действительно не понимаю, как мне это вообще удалось, а ты предлагаешь забыть и принять ванну?       — Нет, — Реджина закатила глаза. — Я предлагаю принять ванну, чтобы успокоиться. Никто не говорит, что мы должны забыть произошедшее, но ты не учитываешь, сколько у меня опыта в подобных делах. Так вот. Разговоры бесполезны, пока ты не успокоишься и начнёшь осмысливать происходящее. То, что ты продолжаешь со мной пререкаться, лишний раз доказывает, что я права.       — Я не… — Эмма замолчала. Тяжело вздохнула и опустила голову. — Хорошо, — добавила она дрогнувшим голосом.