Old Evils and New Weaknesses / Старые прегрешения и новые слабости

      — Чего я не понимаю, — оживлённо болтала Эмма, когда они с Реджиной шли ко входу в закусочную, — так это почему ты не организовала больше развлекательных мест. Неужели ты никогда не задумывалась, что мы могли бы ходить на ужины в более приличные заведения?       — В свою защиту могу сказать, — Реджина придержала дверь открытой перед Эммой. — В нашем королевстве существовало только одно такое заведение. Местная таверна, где странники находили не только сытный ужин, но и кров для ночлега, при условии, что могли позволить себе заплатить за комнату. Это не приходило мне в голову, — остановившись в ожидании, пока к ним подойдёт официантка, она пожала плечами. — Не было причин для таких мыслей.       — Получается, ваша таверна в новом мире стала городской гостиницей? — Эмма усмехнулась. — Кажется, до меня дошло… В большинстве случаев можно проследить некоторую аналогию. Арчи Хоппер [1] — сверчок Джимини, Руби [1] — Красная шапочка, — она показала воздушные кавычки. — Королева стала мэром города, охотник — шерифом…       — А мистер Голд в прошлом звался Румпельштильцхеном, тем самым, что создавал золото из соломы, — добавила подошедшая Руби. Улыбнулась обеим гостьям, одетым в вечерние наряды, и продолжила: — Мы с бабушкой тоже сегодня говорили об этом. Если забить болт на всю эту историю с проклятием, повлёкшую за собой массовое уничтожение долго и счастливо, и сосредоточиться на наших новых именах и сферах занятности, вырисовывается занятная картинка, — стоически выдержав испепеляющие взгляды, она подмигнула, жестом фокусника вытащила из-за спины меню и кивнула на дальнюю кабину. — У меня есть зарезервированный на ваши имена столик, девочки.       Когда Эмма и Реджина устроились друг напротив друга, Руби передала каждой по меню и подарила свою самую лучшую улыбку.       — Сегодня в нашем заведении особенный вечер, который станет идеальным для вас. В меню пряная утиная грудка, пожаренная на гриле, с ревенем, тушёным дайконом и зелёным луком. Её подают с гарниром из белой спаржи, конфи, кумкват и голландским соусом юзу. Порции достаточно большие, чтобы разделить на двоих, — прошептала Руби доверительно. — Что скажете?       — Скажу, что умение твоей бабушки готовить пятизвёздочные блюда на полуторозвёздочной кухоньке, не перестаёт меня шокировать, — пробормотала Эмма. — Но звучит неплохо. По крайней мере, те слова, значение которых мне известно…       — Отдаёт Декадансом [3], — улыбка Реджины была слабой, но искренней. Она перевела взгляд на спутницу. — Мы должны попробовать, — это было не утверждение, скорее, вопрос.       — Согласна, — Эмма вернула меню Руби. — И бутылку вина… — задумчиво нахмурилась. — Скажем, Пино-Нуар урожая 2012 года? — встретив удивлённый взгляд Реджины, она пожала плечами. — Что? Да, я беспробудно пью кофе, но это же не значит, что я ни черта не соображаю в самых прекрасных вещах в жизни.       — Ты пьёшь вино, — в голосе Реджины звучали удивлённые нотки. — Никогда бы не подумала.       Руби записала все пожелания и, не переставая очаровательно улыбаться, прошептала:       — Оставлю вас наедине.       — Ты сегодня прекрасно выглядишь, — заметила Реджина чуть позже, пробежавшись оценивающим взглядом по платью Эммы; плотно облегающему, без бретелек и рукавов, с эффектными вырезами по бокам, обнажающими великолепные ноги в не менее великолепных туфлях на шпильках. — Тебе идёт, — добавила она, отметив про себя, что на её памяти это самый яркий образ шерифа.       Эмма опустила голову. Золотистые кудри упали на лицо и на мгновение скрыли вспыхнувший на её бледных щеках румянец.       — Спасибо, — пробормотала Эмма скромно и, не дав собеседнице опомниться, затараторила: — Но я и вполовину не так хороша, как ты, — она взглянула на Реджину из-под опущенных ресниц. — Ты всегда выглядишь потрясающе.       Реджина подняла бровь, чувствуя, как краска смущения заливает лицо.       — Даже когда вытворяю немыслимо ужасные вещи? — сам по себе вопрос мог показаться очень серьёзным, но весёлая интонация, с которой она его произнесла, говорила об обратном.       Эмма вскинула голову, подавшись вперёд, накрыла ладонь Реджины своей и низким глубоким голосом прошептала:       — Особенно тогда.       Реджина не справилась с эмоциями. Её всё-таки бросило в жар, да такой, что по ощущениям уши обожгло. Она украдкой оглядела своё маленькое чёрное платье с симпатичным декольте и мысленно похлопала себя по спине за правильный выбор. До сегодняшнего вечера Реджина несколько раз надевала платье для Грэма, но по реакции Эммы поняла, что прежние старания выеденного яйца не стоили. Реджина была готова поклясться, что больше не наденет это платье ни для кого другого, кроме Эммы, но её это вполне устраивало.       — Девочки, — из крошечного мирка на двоих, созданного ими в дальней кабинке закусочной, выдернул вкрадчивый голос Руби. — Я принесла вино.       Эмма дождалась, пока Руби откупорит бутылку, понюхала пробку и одобрительно кивнула. Затем бережно взяла со стола наполненный на два пальца бокал, покрутила и, вдохнув аромат, сделала крошечный глоток. Руби терпеливо ждала.       — Ты уверена, что это урожай 2012 года? — нахмурилась Эмма.       Руби указала на этикетку.       — Вполне.       — По вкусу совсем не похоже, — Эмма сделала ещё глоток. — Но мне нравится. Пойдёт. Спасибо.       Руби пожала плечами. Она старалась держаться профессионально, но натура оказалась сильнее. Скорчив гримасу «да по фигу», девушка наполнила бокалы почти до краёв, поставила бутылку на столик и вальяжной походкой зашагала прочь.       — Поверить не могу, что ты — любитель вина, — недоверчиво покачала головой Реджина. — Что ещё я о тебе не знаю, мисс Свон?       — Много чего, мадам мэр, — промурлыкала Эмма. — Но надеюсь, мы это исправим в самом ближайшем времени.       — О, — Реджина соблазнительно подалась вперёд, протянула руку и подушечкой большого пальца вытерла каплю вина с нижней губы Эммы. — Не сомневайся.       Волшебство момента разрушил громкий и невнятный рёв пьяного вусмерть Лероя:       — Снимите номер!       Реджина и Эмма, не сговариваясь, откинулись на спинки диванчиков и сжали челюсти, чтобы не ляпнуть ничего такого, что обострило бы и без того непростую ситуацию ещё больше.       — Видишь? Вот о чём я говорила, — прошептала Эмма. — Если бы в нашем распоряжении было больше вариантов, куда пойти на свидание, ничего этого сейчас не происходило бы.       Они старались не обращать внимания на гнома, который вразвалочку приближался к их кабине, чего не скажешь об остальных посетителях закусочной, застывших то ли в страхе, то ли в предвкушении.       — Ох, простите, мисс Свон, — проворчала Реджина. — А вы предпочли бы пойти в «Кроличью нору»?       Лицо Эммы просияло.       — Что ж, у меня есть фантазия, где фигурируем я, ты и бильярдный стол…       — Эмма, — прошипела Реджина, — сейчас не время.       — Точно? Слушай, может, если мы будем его игнорировать, он свалит? — предположила Эмма, хотя и сама прекрасно понимала, что этого не произойдёт. Гном остановился в нескольких шагах от них.       — Что это такое?! — взревел он. — Вы на свидании?! — он обвёл пьяными глазами присутствующих в заведении, словно все они сидели с ним за круглым столом и участвовали в важных переговорах. — Можете поверить?! Эмма обязана быть нашей спасительницей, нашим шерифом!       Эмма поморщилась от завуалированных оскорблений. Гнев, вызванный поступком Лероя, постепенно набирал обороты, и ей пришлось задействовать все свои силы, чтобы противостоять искушениям тёмной стороны.       — Какая из тебя спасительница?! — продолжал нарываться Лерой. — Ты… Ты кувыркаешься с нашим врагом! Вот что ты делаешь! — заплетающимся языком произнёс гном. — Гляньте! Что скажете?! — оглядевшись, он ткнул пальцем на сидящих за столиком женщин. И снова набросился на Свон. — Как ты собираешься защищать нас, если ты с ней?! — он слегка покачнулся, что в общем-то не помешало ему ещё раз обличительно указать пальцем на Реджину. — Как мы можем доверять тебе, Эмма, верить, что ты хочешь нас защитить, если ты траха…       Закончить Лерой не успел, потому что Эмма, выскочив из-за стола и даже не споткнувшись на своих убийственных тёмно-красных каблуках, заехала кулаком по его пропитой физиономии. В закусочной повисла зловещая тишина. Казалось, никто не дышал.       — Ни слова больше, Лерой, — в голосе Эммы звенело предупреждение. Пальцы сжались в кулаки, дыхание стало прерывистым, но она честно попыталась взять себя в руки.       — Или что?! — Лерой приподнялся на локтях. На большее просто не хватило. — Вы меня арестуете, шериф? За правду?       Эмма медленно покачала головой.       — Нет. Не арестую.       — Эмма, — проговорила Реджина мягко. Тоже встала из-за стола и, приблизившись, положила ладонь ей на плечо. — Мы можем пойти в другое место.       — Нет, Реджина, мы не станем этого делать, — процедила Эмма, не сводя взгляда с гнома, лежавшего на полу. — Мы слишком долго боролись за своё долго и счастливо, и я не позволю пьяному дураку, обвиняющему других в своих бедах, всё испортить, — она огляделась по сторонам, отметила про себя, что некоторые из посетителей смотрят на неё ошеломлёнными взглядами. — Понятно вам? Нам опостылели ваши сплетни, и никто не посмеет обвинить меня в том, что я отвернулась от неё. Все знают, где я теперь живу. Все знают, что сделала Мэри-Маргарет, и многие из вас знают, что произошло после… Мы, — не оборачиваясь, она потянулась, чтобы взять Реджину за руку, — не расстанемся, как не расстанутся Белоснежка и Прекрасный принц. Нравится вам это или нет. Мне плевать. Вам придётся это принять, — Эмма перевела взгляд на Лероя, который даже не пытался пошевелиться. — Тебе понятно?       — Да пошла ты! — выплюнул гном. — Тебе не изменить нашего мнения, как и того, что эта, — он кивнул на Реджину, — всего несколько дней назад чуть не прикончила меня!       — Ты проник в её дом и рылся в её вещах! — Эмма почти кричала.       — Она забрала сердце Мэри-Маргарет! — парировал Лерой. — Мы с Дэвидом пытались его найти!       — Да, а случилось это из-за того, что мои святые родители, обременённые бесконечной мудростью, не смогли сосредоточиться на своих ничтожных делишках и всеми силами пытались удержать меня от общения с Реджиной, — ярость стремительно нарастала, искала выхода, и каждое слово давалось Эмме с огромным трудом.       — Слушай, ты, родители просто пытались защитить тебя! — Лерой поднялся на дрожащих ногах. — Ты очень наивна, знаешь? Кто-то должен был вправить тебе мозги! Ты понятия не имеешь, на что способна эта ведьма! Она опасна! Она не любит ни тебя, ни кого-либо ещё! Попомни мои слова, сестрёнка, Злая королева использует людей, а Белоснежка сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить тебя от самой себя!       Эмма отмахнулась от руки Реджины, попытавшейся оттащить её, и вторглась в личное пространство Лероя. Воспользовавшись своим главным преимуществом, своим ростом, она возвысилась над ним, набрала в лёгкие воздуха и на одном дыхании холодно отчеканила:       — Ещё одно слово, и я уничтожу тебя.       Зловещая тишина сменилась мёртвой. Посетители открыли рты, выпучили глаза, да так и застыли в замешательстве. Они знали, что спасительница за словом в карман не полезет, но никогда раньше не слышали, чтобы она грозила смертью кому-то из своих. Лерой тоже замолчал и вытаращил глаза. Слова проняли его похлеще любых тумаков.       — Эмма, — прошептала Реджина, но в тишине её голос прозвучал неожиданно громко. — Ты этого не хочешь.       — Прямо сейчас, — отозвалась Эмма бесстрастно, — хочу.       Реджина перевела взгляд на притихшего Лероя.       — На твоём месте я бы не стала здесь задерживаться. Проваливай.       — Ты не будешь мне указывать, — повернувшись к ней, сверкнул глазами тот.       — Ты даже не представляешь, с каким огнём играешь, гном, — Реджина говорила тихо, в её голосе слышались привычные гнев и раздражение, но так же звучали серьёзные нотки, с которыми горожане раньше не сталкивались. Этого было достаточно, чтобы к ней прислушались. — Всё изменилось. Ты привык доводить мисс Свон до белого каления, но поверь мне, теперь это не самая лучшая идея, — кто-то шумно вздохнул, и Реджина, невольно взглянув на Эмму, увидела магическое свечение вокруг её сжатых кулаков. — Если тебе дорога жизнь, — затараторила она, — предлагаю ретироваться, забиться в самый тёмный угол и не вылезать оттуда до самого утра.       Лерой тоже перевёл взгляд на Свон, должно быть, отметил про себя ставшее видимым напряжение и люминесцентное свечение, похожее на пламя, и предсказуемо вспомнил, что видел такое раньше. Сколько раз это происходило во время стычек со Злой королевой — не сосчитать, но гном наверняка не забыл, как приятели неделями залечивали его ожоги второй степени. Он судорожно сглотнул, кивнул и пулей выскочил из закусочной, по дороге опрокинув пару столиков.       Реджина решила сделать всё от неё зависящее, чтобы справиться с непростой ситуацией, в которой они оказались, или хотя бы попытаться. Всё внимание присутствующих было приковано к ним с Эммой, но Реджина не стала никого одёргивать и просто спросила:       — Что мне сделать?       — Можешь избавить меня от этого? — процедила Эмма.       — Нет, дорогая, не могу, но хотела бы… — Реджина встала перед Эммой, провела ладонями по предплечьям, сверху вниз, и бережно коснулась сжатых кулаков. Обхватила их и подняла на уровень груди. Ласково произнесла: — Я могу заземлить тебя. Разожми кулаки.       Эмма замотала головой.       — Если я это сделаю, я не знаю, смогу ли контролировать себя.       — Всё будет хорошо, — заверила Реджина. — Доверься мне, Эмма.       Эмма облизнула пересохшие губы, коротко ответила: «Всегда», и, медленно разжав кулаки, сплела свои пальцами с пальцами Реджины. Пламя вспыхнувшее в тот самый миг, когда она расслабилась, казалось, поглотило их.       — Оно не чёрное, — пробормотала Эмма.       — Не чёрное, — повторила Реджина. — Здесь не только тьма, здесь ещё и свет, и так будет всегда. Отпусти себя, Эмма. Не поддавайся тьме. Ты знаешь, что это неправда.       Эмма сглотнула и глубоко вздохнула. Позволив себе расслабиться, она сосредоточилась на том, чтобы выпустить тёмные чувства, пытавшиеся поглотить её. Она медленно выдохнула — пламя исчезло.       — Теперь оно обманывает меня, да?       Реджина поняла вопрос без уточнений. Эмма говорила о своём сердце. И ей было больно слышать печаль в обречённом голосе.       — Да, — прошептала она, всецело разделяя боль любимой женщины.       Эмма кивнула.       — Хорошо, — из её груди вылетел дрожащий вздох. — Я в порядке. Просто… Мне надо присесть.       Реджина подвела её к диванчику, помогла сесть, а затем повернулась к притихшим посетителям закусочной.       — Мы можем закончить ужинать? Или вы предпочитаете, чтобы мы ушли? — Реджина говорила спокойно, без злобы и без сарказма, но присутствующим потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она искренна в своих словах.       — Лерой первым начал! — крикнула бабушка из-за прилавка. — Эмма его урезонила. Думаю, мы переживём, — она суровым взглядом обвела собравшихся. — Мы переживём? — большинство закивали, кто-то из них даже поддакнул, и миссис Лукас удовлетворённо кивнула. — Ты останешься?       Реджина глубоко вздохнула.       — Конечно, — заверила она с той же деловой интонацией, с которой вела городские собрания в бытность свою мэром. — Я никогда её не оставлю.       Напряжение не исчезло, нервозность тоже, но её заверения, похоже, странным образом успокоили собравшихся. По крайней мере, они нашли в себе силы вернуться к прерванным разговорам и зазвенели столовыми приборами. Реджина увидела в этом намёк, что пора ей тоже вернуться на своё место за столиком, и хотя время от времени в их сторону бросали косые взгляды, никто больше бесцеремонно не пялился.       Эмма провела рукой по лицу.       — Завтра об этом будет судачить весь город, — простонала она.       — Уже сегодня, — Реджина указала на лежащий на столике мобильный. — Современные технологии быстрее самых искусных сплетников.       Эмма невесело усмехнулась.       — Когда ты выпустишь Сидни из психиатрического отделения?       — Никогда. Поверь мне, дорогая, ты не хочешь, чтобы он разгуливал на свободе. Сидни, — она поджала губы, — нестабилен.       — Ты могла бы и меня посадить под замок, — сказала Эмма подавленно.       — Но я люблю тебя, — улыбнулась Реджина. — И твоя неуравновешенность прекрасно дополняет мою.       — Не знаю, хорошо это или плохо, — вздохнула Эмма. — Придётся поверить на слово.       Реджина пожала плечами.       — Это факт.