По запутанной тропе

      Вспышки света. Громкая ритмичная музыка, отдающая набатом в голове. Вокруг много людей, преимущественно мужчин. Но есть в них что-то странное. Непривычное для мира за дверьми. А именно одежда. Некоторые мужчины в платьях. Самых разных. Кто-то в пышных, кто-то в облегающих. Но, что странно, все они ведут себя совершенно естественно, будто здесь навязываемые обществом нормы не действуют, будто их нет вообще. Парни счастливы. Улыбаются, танцуют, пластично двигаясь, флиртуют с барменами… Кто-то стоит возле бара, в ожидании шота, кто-то зажимается в углу с незнакомцем, неприлично осыпая его поцелуями, кто-то и вовсе словил непонятную окружающим волну и сидит с закрытыми глазами на небольшом, но уютном диванчике.       Рядом с таким парнем и оказался Андрей. Он приехал примерно час назад, всю дорогу молясь, чтобы не встретить никого по пути, и, главное, чтобы его никто не узнал. Отметившись у Милко — поспешил к бару и заказал бутылку коньяка. У него не то настроение, чтобы потягивать секс на пляже. Пробираясь с бутылкой в руке сквозь одурманенную музыкой и бог весть знает ещё чем толпу, он пытался найти место, куда даже уборщики не заглядывают. Таким местом и оказался столик в дальнем углу, с двумя диванчиками друг напротив друга.       Парень вёл себя странно. Точнее сказать, не вёл себя никак, в этом и заключалась странность. Глаза закрыты, кожа бледная. В отличие от большинства, на нём не платье, а какая-то затертая, не гламурная одежда. Странно, что его вообще пустили в клуб. Мимо проходящий среднестатистический человек не усомнился бы в том, что парень просто спит после бессонной ночи, но Андрею хватило взгляда, чтобы понять, что это не так. Тем не менее компания торчка его устраивала. Поэтому он и упал на диван напротив. «Чёртовы каблуки», — думал он, пытаясь снять туфли, дабы прекратить свои страдания. — «Чёртовый Милко».       Он не понимал, как согласился на условия дизайнера и не понимал, каким образом оказался здесь, в гей-клубе «Голубой огонёк», ещё и в таком эпатажном наряде.       Схватив со стола бутылку, Андрей не долго думая открутил крышечку и сделал глоток. Если бы не алкоголь, он давно бы сбежал, наплевав на ультиматум. Милко определённо был важнейшей фигурой в компании, но он не был готов терпеть его выходки в трезвом уме.       Мимо проходили мужчины, но он старался на них не смотреть. «А ведь они пришли сюда по собственной воле и на полном серьёзе. Вот только зачем?» — пытался понять Андрей. — «Неужели им доставляет удовольствие щеголять в женских платьях?»       Сделав ещё один глоток, Андрей поставил бутылку на стол и вытащил из кружевного бюстгальтера телефон, чтобы проверить, сколько ещё ему здесь оставаться. Как оказалось, сидеть на диване ему ещё несколько часов. С Милко договаривались, что до полуночи он выйдет из клуба только если захочет перекурить.       Взгляд метнулся на танцпол. Именно там сейчас и находился виновник плохого настроения Андрея.       Несколько минут назад клубная музыка сменилась на медляк. Следовательно, сформировались парочки. В одной из таких и состоял Милко. Высокий рыжеволосый мужчина танцевал с какой-то прелестной дамой, которая была выше его сантиметров на десять. И это при том, что и сам Милко низким не был! Андрей, конечно, не мог скрыть удивление. Он никогда раньше не сталкивался с трансвеститами, поэтому и не мог сходу определить своё к ним отношение. Нет, он не имел ничего против таких как Милко. В конце концов, они тоже люди. Просто… Ну не его это. Не нравилось ему их общество. Вот девочки… Девочки совсем другое дело.       Но только не Кира.       Погружаться глубже в размышления он не хотел, да и не мог. Алкоголь уже изрядно замедлил мыслительные процессы и Андрей медленно превращался в овощ. Всё, чего ему сейчас хотелось — сбежать домой. Свернуться калачиком на кровати и отоспаться. Он так давно не высыпался… Вместо того, чтобы отдохнуть дома с бутылкой пива и воблой, плюясь в телевизор на кривоногих футболистов, он торчит здесь, в гей клубе (мужчина до сих пор не мог принять этот факт).       Но не уйти. По крайней мере не сейчас. Милко заметит. Ну конечно. Как не заметить красное платье и воротник из перьев?       Андрей вновь потянулся за бутылкой и сделал глоток. Взгляд переместился на парня напротив. Тот уже не сидел, а полулежал, это взволновало. Мужчина не знал, правильно ли оставлять паренька в таком состоянии. Может позвать бармена, или охранника? Или оставить парня в покое и надеяться, что тот сам придёт в себя?       Андрей всё же остановился на последнем. Парень вроде дышит. Припадка не наблюдается. Ничего, отойдёт через часик. Всё с ним будет хорошо. А если позвать кого-нибудь, у парня могут возникнуть проблемы.       От раздумий Андрея отвлёк пинок в бок. — Ты чего такой кислый? Я конечно понимаю, что контингент не совсем твой, но мне всегда казалось, что тебе всё равно, в обществе кого пить. Да и сам ведь согласился на пари…       Андрей скривился. — Ладно-ладно, извини, — Милко вдруг перехватил бутылку из рук Андрея и сделал несколько глотков. Случившееся далее и стало началом конца. Или просто началом?       Переборов огонь в горле Милко вдруг предложил: — Идём потанцуем. «Потанцуем?!»       Сердце пропустило удар. — Шутишь? — с надеждой переспросил Андрей, прекрасно осознавая, что если последует отрицательный ответ, а он последует — придётся повиноваться. — Нет, — ожидаемый ответ выбил из колеи. Пытаться переубедить не вариант. Милко и в трезвом состоянии капризничал и стоял на своём до последнего, что уж говорить сейчас, когда позади приличное количество алкоголя. — Ну идём… Я очень хочу… Никто не узнает! Обычно твои знакомые сюда не забредают. — Разве тебе не с кем танцевать? Уверен, найдётся не один парень, готовый заплатить за твои руки на своей талии. — Ты не понимаешь. Я с тобой хочу… — Хочешь выжать максимум из пари?       Милко не ответил. Вместо этого схватил Андрея за руки и собрав последние силы, которые ещё не растворились в ранее выпитом коньяке — вытащил его из-за стола. Впрочем, тот не сопротивлялся, поскольку понимал, все попытки бесполезны. «Пять минут позора, и ухожу», — дал себе установку Андрей.       Приняв руку партнёра (скривившись при этом, но всё же промолчав), Андрей последовал за ним на танцпол.       Из дешёвых колонок продолжал играть медляк, не оставляющий шанса затеряться в толпе.       Андрей прекрасно осознавал, что сейчас произойдёт. За считанные секунды он ощутит руки Милко на талии и тогда можно будет признавать поражение. Хотя… Наверное, можно уже сейчас. Никогда в жизни Андрей не позволял другому мужчине вести себя так по отношению к себе, да и вообще не особо приветствовал подобные взгляды. А сейчас он отдаётся в руки взрослому мужчине, разрешая вести в танце.       Плевать на платье, плевать на каблуки, которые он так и оставил валяться под столом. На это ещё можно закрыть глаза, но остальное… Нет, на это Андрей закрывать глаза не готов.       Чужая рука уверенно обхватила его за талию. Не раздумывая, Милко притянул его к себе, тем самым выбив воздух из лёгких. Милко оказался слишком близко. Слишком. Стерлись абсолютно все границы. Андрей ощущал тёплое размеренное дыхание на шее, как и исходящий от чужого тела жар. Обычно такие вещи Андрея возбуждали. Он любил прикосновения, любил близость. Но в этот раз чувствовал лишь отвращение, ведь перед ним мужчина. В его картину мира не вписывались отношения между людьми одного пола.       Андрей принялся молиться всем известным и неизвестным богам, умоляя, чтобы они прекратили его страдания. Но те, видимо, не слышали.       Хотелось вырваться. Мужчина чувствовал, что на грани срыва. Он был на взводе, но ещё терпел. Терпел ради компании. Ему не найти ещё одного Милко. Просто потому что тот единственный в своём роде. Больше таких нет. Капризный, но серьёзный, когда нужно; безумно сложный в общении, но такой простой, если найти подход; а самое главное — гениальный. Действительно гениальный. Заслуживающий абсолютно каждую адресованную ему похвалу.       Ради него он потерпит. Всего пять минут, да? Ну сколько там танец длится…       Милко вёл. Они размеренно шагали в такт музыке. Секунда за секундой, шаг за шагом, и Андрей расслабился. Мутное заспиртованное сознание было где-то далеко. Удивительно, но мысли напрочь вылетели из головы. Казалось, что он далеко-далеко. В тысяче километров отсюда и не имеет абсолютно никакого отношения ни к Андрею Жданову, ни к проигранному спору. — Как тебе, Чио-Чио-сан? — пронеслось в районе уха. Тёплое дыхание, которое Андрей ощутил, заставило вздрогнуть. «Неужели он настолько близко?» — На какой ответ ты рассчитываешь? — Ну может что-то типа: «Спасибо, что пригласил, мне нравится»? — Откуда ты взял, что мне нравится? — пассивно-агрессивно ответил Андрей. — Да отсюда, — Милко легонько надавил ногой место, которое имел ввиду.       Как только до Андрея дошёл смысл сказанного, и в мозг наконец-то поступил сигнал о возникшей проблеме, мир рухнул.       Первыми сработали рефлексы. Удар коленом по тому самому месту и вот уже Милко согнулся, пытаясь справиться с болью. — Что ты себе позволяешь?! — следом заработал речевой аппарат. — Только попробуй ко мне ещё раз притронуться, одним ударом не отделаешься.

***

      Удар пришелся на живот. Обычно так и бьют мужчины. Только этот отличался от большинства. Этот был в платье.       Андрей лежит на полу. Каждый удар ощущается во всех красках и волной расходится по телу. Бьют в основном ногами. Кто-то, кажется, только что наступил ему на руку. Тонкая шпилька врезалась в кожу. Андрей закричал.       Он всего лишь попросил их передвинуть машины. Всё, что ему было нужно — убраться отсюда, как можно скорее. Сбежать. Стереть воспоминания о сегодняшнем дне. Машины передвинуть отказались. Вместо того, чтобы вызвать такси, Андрей полез в драку, отлично понимая, что хоть вокруг и одни юбки, избить его не составит труда.       Он спокойно мог уйти. Вызвать такси и через пятнадцать минут уехать, но не сделал этого. Ему нужно было, чтобы его избили. Нужно было, чтобы появилось чувство, затмившее остальные. Этим чувством и оказалась боль. Ему было хорошо и плохо одновременно. Тело безумно болело, но он был этому рад. — Андрей! Очнись! — кто-то тормошит его за плечи. — Не бейте. Хватит. Да съебитесь отсюда наконец! — голос знакомый. Даже слишком. Андрей знает, кто рядом.       Открыв глаза, он видит взволнованное лицо Милко. Тот наклонился над ним и пытался убрать с лица волосы. Видимо, он здесь не последний человек, ибо бить действительно перестали. Вскоре толпа и вовсе разошлась. Но до сознания успела долететь фраза, брошенная Малышкой Мо: — Девочки, думаю, эту сюда больше пускать нельзя. Потому что он не гей, он извращенец. — Жив. Как хорошо, что жив! Я прибежал, как только узнал. Что же ты такого натворил? Обычно здесь начинают бить только в ответ. А… Ну да, — Милко вдруг вспомнил произошедшее часом ранее. Все вопросы отпали в ту же секунду. — Я был уверен, что ты нормально к геям относишься, иначе не звал бы… Ладно, лежи. Я сейчас.       И вправду, Милко скоро вернулся. В одной руке бутылка с водой, во второй с коньяком. — Вызвать скорую? — обеспокоено спросил он, параллельно намочив платок водой и приложив пострадавшему на лоб, дабы привести его в чувство.       Андрей не сразу понял, что ему задали вопрос. — Нет, лучше такси. Хочу домой, — прохрипел он и наконец попытался встать. Было чертовски больно. Кажется, в некоторых местах разодрали кожу, ибо платье неприятно липло к телу. Андрей пытался не думать о том, как будет больно утром, пытался не представлять реакцию Киры, если она увидит эту красоту. Хотя… Если учитывать тот факт, что голым она его не видела вот уже месяц, вполне возможно, что она ни о чём и не узнает. — Садись вот сюда, — Милко отвёл Андрея к дивану и аккуратно его усадил. Примечательным было то, что это то самое место, где он провёл предыдущие несколько часов. Даже бутылка осталась. Но парня уже не было. Видимо пришёл в себя. Хорошо. — Оставайся здесь. Выйду на улицу, вызову такси, здесь слишком шумно, — только сейчас Андрей заметил, что всё это время Милко кричал. Было действительно шумно. Медляк давно закончился. — Спасибо, — одними губами ответил Андрей. Он был зол на Милко за его выходку, но в то же время благодарен за то, что тот пришёл на помощь, хотя, по идее, должен был присоединиться к остальным и выбить из него остатки сознания.       По правде говоря, Андрей не очень и хотел, чтобы избиение останавливали. Он ведь целенаправленно полез в драку… Но всё же ему было приятно, что Милко встал на его защиту.       Рука потянулась к бутылке. В этот раз Андрей себя не ограничивал. Он пил, давая время лишь на то, чтобы погас огонь в горле. Не получилось выбить из себя мысли — стоит попробовать залить их алкоголем. — Такси подъехало, — Милко вернулся минут через пятнадцать. Но для Андрея они прошли незаметно. — Давай помогу выйти, — мужчина подставил руку, на которую Андрей оперся. Делать этого ему не хотелось, но самостоятельно он и шага не сделал бы… — Подожди, — Андрей вдруг остановился на полпути к выходу. — Что? — Туфли остались под столом… — Андрей смотрел на босые ноги. Маловероятно, что колготки смогут согреть его в это время года. — Что, понравились? Хочешь забрать? — хохотнул Милко, но вскоре ответил серьёзно. — Ты в таком состоянии в них и шага не сделаешь. Машина подъедет к дому. Думаю, успеешь забежать внутрь без последствий.       Андрей мысленно согласился с Милко. Он и так еле на ногах держался, а что будет, если придётся вновь встать на шпильки — и представить страшно.       Так странно было чувствовать Милко рядом… Так же странно, как чувствовать его ногу в районе паха. Он был совсем рядом. Вёл его под руку, крепко держа. Андрей и подумать не мог, что в этом худощавом мужчине столько силы.       Мысли путались. Андрей грешил на алкоголь и усталость. — Я поеду с тобой, — сказал вдруг Милко, открыв дверцу такси и усаживая Андрея внутрь. — Нет, — резкий ответ заставил Милко испуганно отскочить. Он выпил лишь чуть меньше Андрея, и, по идее, должен был быть точно так же пьян. Но произошедшие события заставили его протрезветь, следовательно, к нему вернулась быстрая реакция. — Справлюсь сам, не волнуйся. — Но Андрей, нужно обработать раны… — Говорю же, сам справлюсь, — Андрей схватился за ручку двери и со всей дури захлопнул. Его трясло. То ли от холода, то ли от боли, то ли от какого-то непонятного чувства, с которым Андрей не хотел и не собирался мириться.