Это пат

Это было так сладко. Ее учить. Бенни привык думать о себе, как о рациональном человеке. Он не считал, что склонен поддаваться эмоциям или чувствам. Или даже желаниям. Вот только Бет была желанна. Каждый чертов миг. Она просыпалась, взъерошенная, немного помятая, в своей элегантной пижаме, которая так не подходила его крошечной квартирке. И все, чего ему хотелось, это поправить рыжую прядь, вытряхнуть ее из этой пижамы, напоить кофе в постели. Она недовольно фыркала, когда он раз за разом ставил ее в сложное положение на доске, а он мечтал собрать эту злость с ее губ своими губами. Она готовила завтрак, неизменные яйца, на его мрачной кухне, а он хотел бы, чтобы так было всегда. Каждый день. Она вылезала из душа, громко мечтая о ванне с пеной, а он размышлял, что ее обнаженное тело было отделено от него всего лишь тонкой зеленой шторой. Она читала его книги, ела его еду, пила из его чашки, сидела на его стульях и подушках. Она мылась в его душе, пользовалась его шампунем, спала под его одеялом. И это было так естественно и легко, словно она всегда была в его доме. В его жизни. В ней не было ничего раздражающего. Она умела и любила долго молчать. Она отчего-то всегда уходила гулять именно в те моменты, когда ему начинало не хватать одиночества. Она была легкой в быту, непривередливой в еде, простой в общении. Она разделяла его главную страсть – шахматы. И была в этом лучшей. С ней было интересно. Потому что она была сильнее. Последнее, что ему было нужно, так это испортить все сексом. Секс сломал бы это хрупкое перемирие. Этот едва ощутимый баланс. Секс сделал бы все сложнее. Более личным. Более интимным. Менее деловым. В конце концов, они не проводили вместе летние каникулы, он готовил ее к соревнованиям. И она была успешной ученицей. Послушно не пила. Послушно читала все, что он ей давал, даже то, что ей не нравилось. Послушно решала шахматные задачки, послушно спала на полу. И ни разу, ни единого раза не попыталась снова его соблазнить. Это радовало и злило одновременно. Он мог заполучить любую, но отчего-то за все три недели, что она жила в его доме, он ни разу не вышел вечером, чтобы найти легкий и необременительный секс на одну ночь. Да, она легко вошла в его жизнь, но не была расслаблена. Она была тихая и настороженная, как дикий зверь, которому впервые протянули кусок мяса на ладони. Она, как нервная кошка, подбиралась к этому куску бочком, в надежде схватить его и отбежать прежде, чем случится что-то плохое. Бенни был уверен, плохое обязательно случится. Кошки всегда знают это наверняка. Когда она победила его в быстрые шахматы на глазах у друзей, все время повторяя свое язвительное «Еще!», он даже не злился. Он был возбужден и унижен. Его заводила и раздражала ее сила, ее уверенность, ее самостоятельность. Он бы хотел, чтобы она была послушной и тихой, но знал, тогда бы он не обратил на нее внимание. Она отличалась от всех женщин, с которыми он был. И это цепляло. Когда она уже шла к своему матрацу, он перехватил ее за руку, чуть выше локтя. Наверняка сжал ее слишком сильно, эта хрупкая рука чуть напряглась под его пальцами. -Тебе все еще нравятся мои волосы? Какая глупость. Какой идиотский подкат. Он был пьян, но не настолько. Но она промолчала и лишь мягко поправила его волосы свободной рукой. Как тогда в баре. Другого ответа не требовалось. Он убрал пальцы с ее локтя, чтобы взять за руку и втянуть в спальню. Дверь мягко закрылась за ней. Они остались вдвоем в тесном, полутемном закутке. Их дыхание смешивалось и было слишком громким в тишине. Она не потянулась к нему за поцелуем, а он лишь дотронулся до верхней пуговицы на ее блузке. Одну за одной он расстегивал их, чтобы обнажить нежно-розовое белье, сквозь которое проступили очертания ее сосков. Блузка скатилась по ее рукам на пол, она сама завела руки за спину, чтобы расстегнуть многочисленные крючки. Чашечки мягко сползли чуть ниже, и она решительно повела плечами, окончательно снимая бюстгальтер. У нее была аккуратная, но достаточно большая грудь, скорее треугольная, чем круглая. Темные небольшие ореолы манили к себе, ему неудержимо хотелось поцеловать каждый из напряженных коричневых сосков. Прямо около правого темнела крошечная родинка. Маленький пикантный секрет, который можно было узнать, только раздев ее. Сколько мужчин видели эту родинку? Был ли Белтик ее первым? Или он был десятым, сотым… Была ли разница? Может и была. Бенни опустился перед ней на колени, стягивая с нее мягкие домашние штаны. Она наклонилась, порываясь снять теплые шерстяные носки, но он ее остановил, подтаскивая их на место. Она вопросительно посмотрела на него, а он прошептал: -Нет, ноги должны быть в тепле. Первый залог того, чтобы тебе было хорошо. Она тихо вздохнула и присела на край кровати. Потянулась руками к его ремню, медленно расстегивая. Он снял футболку, запутавшись в звякнувших на груди цепочках. Подумав, снял и их, чтобы не мешались. Она в нерешительности задержала руки около пуговицы на его джинсах. При всей неуверенности в движениях, нагота ее не смущала. Она не прикрывала грудь и открыто смотрела ему в лицо. Джинсы он снял сам вместе с бельем. Затем легонько надавил ей на солнечное сплетение, укладывая спиной на кровать. Бережно снял с длинных ног трусики и тут же поцеловал внутреннюю сторону бедра. Она покрылась трогательными мурашками. И положила руку ему на плечо. Ему не хотелось спешить. Почему-то в этой теплой тишине казалось, что впереди есть все время мира. У него было много опыта и много желания доставить ей удовольствие. Он прошелся поцелуями вдоль ее бедра, приближаясь к нежным складкам. Раздвинул их пальцами, лизнул на пробу, зажмурился от давно забытого удовольствия. Она была сладкой и влажной, прямо как он себе это и представлял. Он вылизывал её, пробуя разный подход. Кто-то любил поглаживания по кругу, кто-то по прямой линии, сверху вниз или из стороны в сторону. Кто-то любил посасывания, а кто-то лёгкие похлопывания языком. Можно было ещё ритмично надавливать на вершинку, не отрывая языка, или быстро теребить короткими движениями крест на крест. Можно было в конце концов выписывать языком алфавит или признания. Она вздрагивала, хрипло выдыхала, слегка сжимала ноги на его шее. В какой-то момент она проскользнула вперёд длинными пальцами и вплела их в его волосы, чуть сжимая. Ему хотелось большего, хотелось видеть ее открытой и податливой. Он переложил её пальцы в нужное место и попросил: -Покажи, как тебе наиболее приятно? Она медленно двинула пальцем сверху вниз и обратно. Он вздрогнул от прилива возбуждения. Угадал. В его фантазиях она любила именно так. Он жадно следил за движениями ее пальцев, а потом добавил к ним свои, но ниже. Туда, где было горячо и мокро. Попросил ее: -Не останавливайся. И проник двумя пальцами в нее, в жаркую тесноту, толкаясь у самого входа, раскрывая сжатые стеночки, массируя края отверстия. Он знал, что если соблюдать одинаковый ритм и силу, можно быстро довести женщину до оргазма. С Бет ему понадобилось больше времени, но все же, она надавила своими пальцами сильнее и крупно вздрогнула всем телом, выгибаясь в пояснице, гортанно вскрикивая. Дождавшись, когда дрожь утихнет, он вытащил из-под матраца презерватив, надел его и накрыл ее расслабленное тело собой. Она показалась ему упоительно маленькой, почти беззащитной. Он вошел в нее резко, усиливая чувствительность. Она чуть раздвинула ноги и обняла его за плечи. Он начал с глубоких и медленных толчков, давая ей к себе привыкнуть. А потом провел рукой по ее бедру, забрасывая ее ноги себе на талию. -Почувствуй меня. Настройся на меня. Она послушно прогнулась, неуверенно подаваясь бедрами ему навстречу. Он продолжил двигаться, поощряя ее ответные движения. Они сталкивались бедрами, он чувствовал, как ее чувствительные внутренние мышцы сдавливают его в тесной глубине. Он наклонился и сжал губами остро торчащий сосок, она застонала громче и выгнулась сильнее, подставляя грудь под его ласки. Он двигался в ней, теряясь во времени, сосредоточенный только на том, чтобы сделать ей хорошо, ставя свое удовольствие на второй план. Он никогда не был эгоистичным любовником, но с ней ему хотелось быть идеальным. Ему хотелось быть лучшим. В порыве он прикусил ее грудь, и она сжала его слишком сильно, срываясь во второй более короткий и более интенсивный оргазм. Он последовал за ней, не противясь природе. Кончая в ней он мечтал остаться в этой секунде навсегда. Она притянула его к себе и только в этот момент он ее поцеловал. Их первый поцелуй был скомканным и мимолетным, едва заметное скольжение губ по губам. Он вышел, отстраняясь, чтобы снять презерватив. Она перевернулась на бок, прячась в складках одеяла. Впервые за этот вечер стеснительно пряча от него порозовевшее лицо и истерзанную его губами грудь. Он не задумываясь лег рядом, чуть накрывая ее собой. Рука сама по себе поползла по ее позвоночнику, нажимая на точки напряжения. Она расслаблялась. Это было так сладко. Ее учить.