Уникальная потеха

      Принятие себя. Каждый человек принимает в себе какие-то недостатки, — нет идеальных людей, а также нет людей приближенных к идеалу. Кто-то склонен к зависимости, кто-то склонен к самобичеваниям, кто-то жаждет крови, а кто-то идет против системы и прочее. И у человека есть выбор — быть под обществом, над ним, или же где-то левитировать посередине, изредка прогибаясь под массы. «Ты не так одета! Юбка такая короткая! Тебе не стыдно?!» — надела штаны, все, кажется рады, но где-то кто-то бубнит насчёт того, что ты девочка и нужно носить красивые юбочки. «Ты как выражаешься? А ну-ка, замолчи!» — молчишь, будто воды в рот набрал — тоже не нравится, кто-то спросит обязательно: «А тебе нравится моё платье?». Да тебе его носить, тебе с ним жить.       Тебе с ним жить. Человек рождается и погибает, но вот левитация между — исконно выбор отдельной личности: можно послушать семью, выйти замуж, родить детей и до старости жизни выполнять обязанности хорошей матери и супруги. И только. В определённом возрасте, в определённое время — всё как бы ясно всем, и каждый готов идти по пройдённому пути, закрывая глаза на возможный собственный путь. Как быть, поклоняться обычаям, или же идти по непротоптанной дороге?       Мнений много, мнения разные, но есть одна истина — если ты сам не решишься, никто не решится за тебя.       И вдруг заговорили о любви, потому как каждый трубит со своей колокольни на эту тему. И Рита думала часто — а стоит ли любить, да и какая цена? А цена у этого товара всегда одна — жизнь, время, нервы. Влюбиться легко, любить сложно, отпускать любовь невыносимо. Но приходится мириться с реальностью и принимать новые правила, когда твоя любовь бросает тебя на растерзание совести. Но самое страшное, что может быть — зависимость от человека, которому ты не нужен, или же нужен, но человек предпочитает молчать о вашей необходимости. Взаимное терзание душ.       Даже когда отпускаешь человека, стараешься полностью излечиться, есть что-то, что возвращает обратно: сны, вещи, общие знакомые, общие уголовные дела. То, что не сотрёшь и не удалишь; придётся идти до конца. Такая зависимость закаляет и делает твёрже — сложнее влюбиться и осознать то, что ты можешь быть по-настоящему любимым. Жизнь — серое пятно.       Ни с кем не хочется делиться своими переживаниями, ведь можно стать в момент невероятно уязвимым, а кто хочет стать игрушкой для битья? Легче молчать и делать вид, что твоя жизнь такая же, как и у других: дом, работа, дом. Никто лишний раз не спрашивает о том, что происходит в твоей жизни за стенами работы, — и прекрасно. Хотя та самая жизнь, за пределами работы, как замедленная версия конца фильма «Жизнь прекрасна». Вот-вот приблизится конец, придётся спасать чью-то жизнь… ценой своей.       Двое сотрудников ФЭС, по причинам неизвестным, отстранённых от общего разговора, молча сидели в буфете до тех пора, пока не заявились веселящиеся Майский и Белая.       — О, ребят, вас там Рогозина просит подойти, — воскликнул Сергей и сел на диван. — Танюш, присаживайте. Теперь наше законное время чайку выпить.       Рита и Иван переглянулись и решили не медлить. Убрав свои кружки на место, быстрым шагом направились в кабинет начальницы. Трясучка, возникшая из ниоткуда, за время чаёвничества исчезла и оставался только один нависающий над головой вопрос: «Почему разговор должен состояться только с ними обоими?».       — Садитесь, — произнесла Рогозина, как только в кабинет зашли сотрудники. — Для начала я введу вас в курс дела и объясню, почему же я вас так отозвала. Дело, за которое нам придётся взяться, является секретным, государственной важности.       — Что, опять сервис какой-то взломали? А Ритка-то тут причём? — удивлённо произнес Иван, косо посмотрев на капитана.       — Да, Иван, взломали. Начальство не посвятило меня в то, что за информация была украдена, но для МВД это имеет очень большое значение, — взгляд Галины Николаевны был направлен исключительно на Ивана. — Сервис дезактивирован полностью. Удалены резервные копии. Вся хранившаяся информация исчезла вмиг. Олег Анатольевич уверен в том, что всё было спланировано и… действовал не один человек. Но Анатолий Васильевич, бывший начальник МВД, выдвинул теорию насчёт того, что преступление спланировано одним человеком и готовилось оно около десяти лет. Примерно.       — Что вы хотите этим сказать? — внезапно для всех произнес Рита.       — Десять лет назад было совершенно подобное преступление, — обратилась Галина Николаевна уже к капитану. — С подобным шифром. И ты прекрасно знаешь, кто совершил это тогда. Так ведь, Рита?..       После взгляда начальницы до Власовой дошло, почему она сидит отстранённо ото всех, кроме Ивана, — ведь тот компьютерный гений по мнению коллег, а она чуть ли не соучастница того самого дела, которому вот-вот исполнится десять лет. Нет, она не совершала ничего противозаконного; да и с компьютером всегда была на «вы», но рядом с ней когда-то жил компьютерный гений с великими целями да с великими возможностями. Но противозаконное всё-таки было — сокрытие фактов. «Я не знаю, я не видела. Да как я вам расшифрую это?!» — помочь в расследовании не смогла, до последнего скрывала преступника и чуть сама не погибла от рук «великого злодея», после чего и было сказано: «Извини, Рит, но пиши по собственному».       — Вы пригласили меня для того, чтобы в очередной раз якобы допросить и попытаться выведать у меня, что это вообще за непонятные шифры? Если да, то, извините-простите, но я ещё тогда всё сказала. Я.Не. Знаю, — чётко произнесла Рита, постукивая ногтями по столу.       — Не пари горячку. Я тебе верю, безусловно, но… Кира Григорьевна Кривицкая была убита при содержании — так же? И сообщников у неё не было? — Рогозина пыталась смягчать углы, не налетать с вопросами.       — Галина Николаевна, по мнению моих бывших коллег, главный и единственный сообщник сейчас перед вами, — не по-доброму ухмыльнулась Власова, смотря на начальницу. — И ещё, было бы глупо убивать такого человека. К примеру, ей можно было воспользоваться, как сделали вы с Иваном. Но! Анатолий Васильевич поступил неимоверно глупо. Я больше скажу — по-идиотски: отправил на задание человека, который изначально был настроен на то, чтобы избавиться от Киры. И да, при первой же возможности он одарил её пулей в лоб — дело осталось нераскрытым, на Анатолича наехали, всё — либо тех, кто занимался этим делом, к чертям собачим, либо его с пригретого места да с позором. Что он выбрал?! Достаточно информации? От меня ещё что-то нужно, или я могу идти?.. — капитан привстала, собираясь уходить.       — Рита! — прикрикнула Рогозина, смотря на свою сотрудницу. — Сядь! Я понимаю, что ты не настроена на разговор о своей бывшей коллеге, но это не моя прихоть, а дело государственной важности. В прошлый раз, по разговорам нового начальства, пришлось полностью менять систему охраны, восстанавливать зашифровывать документацию…       — Галина Николаевна, они-то её восстановили, но защита осталась прежней; чего они хотели? Надеялись, что больше такого не повторится? — в разговор влился Иван, который до этого впитывал в себя информацию да свыкался с мыслью о том, что Рита была когда-то замешена в уголовном деле, хотя бы и косвенно.       — Вопросы не ко мне, Иван, — строго отозвалась Галина Николаевна. — Этим делом будете заниматься вы двое, потому как один из вас имеет возможность что-то изменить в системе, а второй имел когда-то возможность наблюдать за компьютерным гением и за тем, что вообще из меня представляет…       — Да пошли вы, — громко произнесла Рита, пулей вылетая из кабинета начальницы.       Она и сама не поняла, как оказалась на улице в одной водолазке, — руки треслись, ноги не слушались, хотелось кричать от боли. Как же давно никто не напоминал ей о прежней жизни; дверца, казалось, захлопнулась, но в самый неожиданный момент, когда жизнь вроде бы устаканилась — всё вновь возвращается на круги своя. И не было десяти безумных лет, скованных отчаянием. Перед глазами безнадёжность, наставленный пистолет на Киру и желание исчезнуть. Мысли пожирают, не оставляют шанса на разумное решение — и капитан садится на ступеньку лестницы, взявшись за голову. Бежать куда подальше, где не будет ни одного, кто хоть что-то знает, что прячется за гордостью и пуленепробиваемостью капитана полиции Маргариты Власовой.       Картинками в голове всплывает, как в здание ворвался Вадим — безнадёжно влюблённый в Риту — направил на Киру пистолет и произнёс: «Прижалась к стене, тварь». В тот момент перед глазами пролетела вся жизнь, — хотелось вернуться в прошлое и хоть что-то изменить. Но нет — женщина оборачивается и лишь успуганно смотрит на Вадима, прекрасно зная, что он выстрелит в любом случае — что бы она не сделала. Хищник на жертву, а жертва за хищника — при выбросе адреналина Рита развязывает руки и выхватывает из рук любимой пистолет и направляет на того самого защитника, претендующего на её уже занятое сердце. «Вали», — единственное, что произносит Власова, даже не смотря на Киру. Тогда она решается на преступление сознательно, не заботясь ни о чём. А дальше всё будто один огромный сон, которому нет конца. Разбирательства, подставное тело, признание Вадима, — он промолчал и вместе с Ритой был уволен. Уехали с участка на одном такси и как только отъехали Рита спросила: «Почему ты промолчал?», но мужчина лишь ухмыльнулся.       Вспоминая всё, капитан и сама ухмыляется и смотрит в небо — она поступила плохо, она отпустила опасного преступника. Но почему-то хотелось, чтобы в этот раз всё было по-другому. Не может же человек наступить на очередные грабли?..       «Маргаритка, улыбнись, моя хорошая», — проносится в голове голос Киры. Как же она любила фотографировать всё, что видит, но Рита была главной моделью — утром, днём, вечером, — в любое время, в любой сезон. Но не было клятв: навсегда, и в горе, и в радости. Они были вместе четыре года, были поддержкой друг для друга — да. Предположить, что отношения могут закончиться предательством было можно.       — Ну ты и марафонец! — прозвучал голос Майского за спиной капината. — Рогозина до сих пор в шоке. Что случилось-то?       — Понимаешь, я ничем не могу помочь. Совсем, — ответила Власова, не оборачиваясь. — Пусть и было в моей жизни подобное дерьмо, но я в него не окуналась, я не знала, что творит человек, который был практически постоянно рядом. Рогозиной нужна информация, но у меня её нет. Ничего не осталось после того, как… дело закрыли.       — Ритк, не нужно так убиваться. Мы тебе верим, — чётко произнёс Майский и подошёл к Рите; через какое-то время она сама повернулась к нему лицом — на щеках размытая от слёз туш, в глазах сожаление.       Фэсовцы её принимали. Даже после того, как им стало известно её прошлое — приняли и стали ещё сильнее любить человека, который пережил гибель близкой подруги. Да, до Рогозиной не было донесено о том, что Рита с Кирой были намного больше, чем просто подруги, но факт остаётся фактом — десять лет назад женщина пережила гибель близкого человека. И этот самый близкий человек незадолго до смерти чуть ли не убил и её.       Когда Галина Николаевна рассказывала о деле «Анзи», не вдаваясь в подробности, в голове Майского всё-таки промелькнула мысль о том, что преступница была для Риты больше любовницей, чем подругой. И небеспочвенно: он сам часто ловил заинтересованные взгляды Риты на одной из своих коллег — на симпатичной миловидной Вале, в упор не замечающей этих взглядов. Сначала думал, что показалось; со всеми бывает, но позже он всё больше и больше убеждался в том, что капитан неровно дышит в сторону патологоанатома — то сама вызвится отчёт забрать, то тайком убегает в буфет, чтобы лишний раз с Валей почаёвничать. Сергея не пугал такой расклад вещей, но ему было жаль Риту, ведь её шансы на счастье с любимым всеми патологоанатомом практически равны нулю. Он не хотел видеть, как подруга страдает, но всё у капитана в жизни идёт по одному всем известному месту — дочь появится, да исчезнет; дело двадцатилетней давности всплывёт; ещё влечение странное.       Перед ним стояла разбитая горем женщина: у неё уже опустились руки, — ей хочется что-то поцеловали в лоб, обняли и уложили спать, а не продолжали измываться. Майского послали вернуть Риту в офис, но, увидев в каком состоянии она находится, ему захотелось спрятать женщину от всего тревожного мира.       — Майский, я пипец, как устала, — призналась Власова и крепко обняла друга, продолжая пускать слёзы.       — Ну, поплачь-поплачь, не стоит всё всегда держать в себе, — проговорил Сергей, обнимая женщину в ответ; сам он был немного удивлён поведением подруги, которая никогда не проявляла таких ярких эмоций на публике. — Считай, что это такое же дело, как и все остальные, только над ним будете корпеть ты да Иван. Не знаю, тебе нужно расстроиться или возрадоваться.       — Да, ты прав, — неожиданно согласилась Рита и посмотрела на друга. — И работать с Иваном — то ещё «удовольствие». Компьютерный гений хренов.       — Как ты о нашем лучике солнца, — улыбнулся Майский, смотря на женщину. — Успокоилась?..       — Да поняла я, что придётся идти к Рогозиной, поняла, — с ухмылкой произнесла Рита, сделав шаг назад от друга. — Спасибо тебе, Серёг, за нашу настоящую дружбу. Непоколебимую.       — Да ну тебя, — широко улыбнулся Сергей, кивнув в сторону офиса. — Пойдём работать.       Пока они шли до кабинета Рогозиной, Рита сто раз подумала: а нужно ли ей всё это? — вновь допросы, вопросы о характере отношений и о том, почему она сама не задержала Киру, ведь по заявлению Вадима было ясно, что развязать руки она могла свободно, свободно выхватить пистолет и наставить его на своего потенциального убийцу. Судя по делу, возникшему из ниоткуда, Рита могла предположить, что Кира зачем-то вновь пытается пробраться к необходимой ей информации, но — нет, ей не за чем больше рисковать своей обособленной жизнью, а для остальных — она мертва и лежит в могиле на заброшенном кладбище лет так дцать. Видимо, кто-то пытается повторить историю.       Сев на своё место, капитан тяжело вздохнула и посмотрела на Рогозину, тут же заявляя:       — Извините за выпад. Я всё понимаю и попытаюсь помочь, но ничего не могу обещать.       — Хорошо, Рита, я тебя поняла, — строго ответила начальница и позвонила Ивану, чтоб тот вернулся к ней в кабинет. — Ребята пописали договор о неразглашении любой информации по делу, и вы с Иваном будете должны это сделать. Ручка, листок, пример на столе.       Что-что, а молчать капитан Власова умеет. Смогла же скрыть правду о своей жизни, о своей работе, о своей семье и пристрастиях. Великие тайны под семью замками. После длительного разговора Иван и Рита встали со своих мест и пошли в сторону лаборатории, где им придётся покорпеть. Хотя Иван сразу же сказал, что Власова — последний человек, которого он видит рядом с собой, как постоянную коллегу, — на что Рита чуть ли не ударила компьютерного гения по голове, но повезло — тот успел увернуться.       А Рита и без того понимала, что ничем не поможет — она оперативница, а не сотрудница лаборатории. Пока Иван пытался зайти в систему, она то смотрела вокруг, то рассматривала свой маникюр, то что-то читала в телефоне, но так продолжалось лишь до тех пор, пока Иван не воскликнул:       — Чёртовы буквы! Ничего не понятно! Я, конечно, компьютерный бог, но не настолько! Ты только посмотри, ничего не разобрать.       — Да ты… — капитан захотела возразить, но, посмотрев на экран, поняла, что будет не так уж и бесполезна для дела. — Иван, я где-то видела похожее.