Власть вероятностей

Жизнь в Императорском дворце была очень похожа на ту, что много лет назад вел папа, пока служил покойному королю Фольтесту. Иан слышал множество историй о тех временах, и сейчас, выходя за пределы безопасных покоев Гусика, ощущал себя точно так же. За каждой колонной, будто за стволом векового дуба, могли скрываться враги, за каждым поворотом — поджидала умело скрытая ловушка, и каждый шаг Иан делал, чувствуя на себе враждебные тяжелые взгляды. Только, в отличие от папы, с ним не было отряда верных бойцов и разведчиков, и справляться с опасностями недружелюбной чащи приходилось самостоятельно. Большую часть дня предоставленный сам себе, Иан упрямо и тщательно, выверяя каждый шаг, исследовал вражескую территорию. Он очень быстро понял, что почти все помещения дворца были окружены или заперты защитными чарами, и подслушать чужие разговоры становилось практически невозможно. Юный эльф пробыл учеником мастера Риннельдора, который, видимо, и расставлял все эти силки и заграждения, слишком недолго, чтобы уметь их обезвредить, но после первых бесполезных попыток Иан обнаружил, что, кроме пышных коридоров, полных вооруженной стражи и любопытных слуг, во дворце существовала собственная сеть скрытых коридоров. Должно быть, архитектор, строивший это здание, так же как его северный собрат, возводивший Вызимский замок, предполагал, что рано или поздно императорской семье и всему их окружению придется бежать из осаждённой обители, и позаботился о безопасности беглецов. Мастер Риннельдор об этой особенности дворца не мог не знать, но защита тайных переходов была не в пример слабее и проще — должно быть, потому, что в экстренной ситуации желающий сбежать Император мог напороться на непроходимое препятствие, и весь смысл секретной системы эвакуации оказался бы потерян. Впервые обнаружив вход в один из таких коридоров прямо в дальней стене Императорской опочивальни, Иан с тех пор почти каждый день проводил, блуждая по дворцу, скрытый от глаз и никем не замеченный, мысленно рисуя себе карту дворца, хотя сам не знал, зачем это могло ему пригодиться. Входить в кабинеты и чужие покои он все еще не мог, подслушивать разговоры тоже удавалось с переменным успехом, да и едва ли те, что все же долетали до слуха юного эльфа, могли чем-то его удивить. Вышколенные стражи обычно хранили полное молчание, стоя на посту, а дворцовых слуг занимали их собственные насущные проблемы. Повара на кухне, горничные и конюшие болтали о своих незнакомых Иану родственниках, о грядущем празднике Блатэ, традицию отмечать который принесла в Империю северная королева Анаис, о приплоде жеребят и непостоянной весенней погоде. И слушая эти неспешные обыденные беседы, могло показаться, что ничего, серьезней затяжных ливней, в Империи не происходило. По вечерам, поддавшись этой иллюзии, Иан иногда рассказывал Гусику о подслушанных дворцовых сплетнях, почти надеясь, что Император, забыв хоть на час о душивших его проблемах, поддержит эти глупые разговоры, отпустит ехидное замечание о Ронде, изменившей мужу с юным ловчим-полуэльфом, или порадуется за повара Карэда, чья жена в прошлом месяце принесла двойню — и одного из них нарекли в честь юного Императора. Но, чем дольше и старательней Иан пытался заводить пустые разговоры, тем меньше Фергус его слушал и тем неохотней отвечал. А когда юный эльф сам пытался разговорить его и выведать, что тревожило друга, Гусик становился еще мрачней, замыкался все крепче и пытался закончить беседу или перевести ее в горизонтальную плоскость. Против такого исхода Иан никогда не возражал — он почти забыл даже, что близость с Фергусом преумножала его собственные силы, и теперь дарил ему ласки скорее ради того, чтобы порадовать и успокоить возлюбленного, чем для собственной выгоды. Тем более, что использовать свои способности всерьез ему не приходилось. Магические ловушки мастера Риннельдора были настроены на то, чтобы распознавать подобные попытки, и Иан знал — бывший наставник непременно разыграл бы этот козырь в нужный момент. Виданное ли дело — спутник Императора не только мозолит всем глаза и подмачивает репутацию правителя одним своим присутствием, но и использует в стенах Императорской обители запретную опасную магию! Иан возлагал очень много надежд на разговор Гусика с Яссэ — учитель заверял его, что не даст Императора в обиду и поможет юному эльфу защитить его. Но после встречи, казавшейся Иану судьбоносной, почти ничего не изменилось. Он, конечно, подслушал всю их беседу, узнал, что безопасность Фергуса представляла для Яссэ большой интерес вовсе не потому, что наставник вдруг воспылал к сыну и внуку своих врагов нежными чувствами. В гоэтии Иан ничего не смыслил, за всю жизнь он прочел на эту тему всего одну книгу, да и в той, в основном, было написано, как опасна и непредсказуема эта магия. Но юный эльф не был наивным дурачком и не поверил бы в бескорыстность намерений Яссэ. Обязательства же, связывавшие его, оказывались нерушимым аргументом и гарантией, что наставник действительно хотел помочь Фергусу — не ради самого Императора, но для собственного благополучия. Знал эльф и об опасном артефакте, который Яссэ отдал Гусику. Иан сильно сомневался, что юный Император, избравший путь мирного правления, отменивший телесные наказания и показательные казни, использует магического жука по назначению, но подобная защита, по мнению Иана, была вовсе не лишней. За спиной Фергуса и так стояли люди, готовые незаметно и чисто убивать его противников и казнить изменников, но, держа смерть в своих руках и зная, что сможет распорядиться ею в любой момент, Гусик мог не опираться на тех, кто мог предать его, как и все остальные — или по крайней мере, иметь возможность им отомстить. Но дни складывались в недели, а кольцо тревог вокруг юного Императора сжималось все плотнее. Иан уже начинал подумывать о том, чтобы выкрасть артефакт и попытаться помочь Фергусу самостоятельно — никто ничего не заподозрил бы. Но все упиралось в то, что имен обидчиков Гусика юный эльф не знал. Узкий темный коридор заканчивался крутой винтовой лестницей, ведущей куда-то в непроглядную мглу наверху. Иан поднимался по ней крадучись, пригнувшись и стараясь не шуметь. Этим проходом, казалось, никто никогда не пользовался, и узкие ступени обветшали от времени и могли проломиться даже под весом легких эльфских шагов. Проход, в котором он оказался, больше походил на узкий лаз или расположенную горизонтально печную трубу. Здесь пахло пылью и крысиным пометом, а под ладонями похрустывали какие-то мелкие осколки. Чтобы пролезть дальше, Иану пришлось встать на четвереньки — высокий рост на этот раз не играл ему на руку, и эльф почти распластался в проходе. Может быть, соваться туда было ужасной идеей — лаз мог вести в тупик или действительно заканчиваться в трубе одного из каминов, и, чтобы выбраться, Иану пришлось бы пятиться назад, а то он и вовсе рисковал застрять и сгинуть. Вот уж нелепая вышла бы смерть, юный эльф тихо усмехнулся, представив, как его бесплотный призрак, истощенный и высушенный, блуждает по коридорам Императорского дворца и заунывно зовет Фергуса — любопытно, справился бы с такой напастью ведьмак Геральт? Посомневавшись еще пару мгновений, Иан все же полез вперед — пусть порталы внутри дворца открывать было невозможно, но он отчего-то был уверен, что, если попадет в ловушку, достаточно будет применить любое заклинание из тех, что мастер Риннельдор считал губительными и запретными, чтобы незадачливого нарушителя тут же обнаружили и спасли — чтобы немедля покарать, конечно. Но любопытство гнало Иана вперед. Он полз неторопливо, чувствуя, как острая каменная крошка впивалась в ладони и колени, а просвета впереди все еще было не видать. Становилось трудно дышать, и Иану пришлось подавить поднимавшуюся в нем волну холодной паники — что если ему было суждено задохнуться в этой трубе? Погибнуть из-за собственной глупости, не успев даже прошептать заклинания? Он притормозил, размышляя, не стоило ли повернуть назад, прислушался, и вдруг уловил доносившиеся откуда-то снизу приглушенные голоса. Похоже, лаз и впрямь был частью вентиляционной системы и вел на дворцовую кухню — вот удивились бы несчастные повара, если бы им на голову свалился заляпанный пылью и копотью эльф, которого все считали шпионом. Это подтвердило бы общие догадки и вызвало бы на голову Гусика лишние проблемы — нужно было выбираться незаметно. Но прислушавшись повнимательней, Иан понял вдруг, что один из доносившихся голосов ему был хорошо знаком. Гусик говорил что-то, не понижая тона, и его юный эльф узнал бы даже сквозь сон или помехи мегаскопа. Это было очень странно — не решил же юный Император навестить своих подданных и посмотреть, как живут и работают слуги? Такой жест был вполне в духе доброго правителя Фергуса, но долетевший до Иана второй голос — спокойный и размеренный — развеял его сомнения. Гусику отвечал мастер Риннельдор, а уж он точно не стал бы тратить время на то, чтобы слоняться по дворцовой кухне или конюшням. Собравшись с мужеством, Иан пролез немного дальше и наконец заметил забрезживший свет. Голоса теперь доносились отчетливей, и, добравшись до небольшого круглого отверстия, закрытого частой железной решеткой, юный эльф выглянул через него и увидел небольшой скромно обставленный кабинет, в котором раньше ни разу не бывал. Кроме Гусика и мастера Риннельдора, в помещении, вытянувшись по струнке, стоял высокий чернобородый человек в неприметном темном дублете — Иан помнил его лицо, хотя сомнительное удовольствие встречаться с Ваттье де Ридо имел всего пару раз в жизни. Их разговор теперь был слышен отчетливо, словно юный эльф находился вместе с ними в кабинете, и это было странно. Едва ли мастер Риннельдор обезопасил все помещения дворца, кроме того, где проходила секретная встреча Императора и двух главных агентов его безопасности. Иан попытался настроиться на окружавшую комнату энергетику — и ничего не почувствовал. Ни капли магии, ни следа артефактной сигнатуры. Но собеседники разговаривали, не таясь, словно не замечали этого или не придавали этому значения. — Почему ваши агенты до сих пор ничего не узнали? — Гусик прямо взглянул на де Ридо, и бледная скула старого разведчика нервно дернулась. — На поиски госпожи Виго были брошены лучше силы, как вы и приказывали, — ответил он, — но она пропала бесследно. Я продолжаю настаивать на том, что ее укрывают чародейки Ложи, и разговаривать нужно именно с ними. — Это предположение лишний раз подтверждается тем, что Филиппа Эйльхарт, глава Ложи, заявила о своем намерении взять в ученицы Ее Высочество Литу, — заметил мастер Риннельдор спокойно, но Иан видел, как он скрестил руки и плотно прижал их груди — так бывший наставник делал, только ведя самые неприятные и сложные переговоры, — Если Ложа вступила в сговор с госпожой Виго и другими бунтарями, Филиппа надеется стать советницей будущей Императрицы, заручившись поддержкой вашего отца. Я слышал, принцесса проходит обучение у чародейки с его согласия. — Мы не можем прямо заявить о своих претензиях, пока у нас нет доказательств, — твердо возразил Гусик, — Филиппа сообщила, что обучение моей сестры — это залог мира между Империей и Реданией, и наши обвинения приведут к ненужному конфликту, а, может быть, и к очередной войне. Король Виктор подтвердил Мариборские договоренности, но все может измениться, если Империя объявит его советницу врагом нильфгаардского народа. Тогда мы выступим агрессорами, а Редания будет лишь защищаться. — Таков, возможно, и был план заговорщиков, — нейтрально процедил Ваттье де Ридо, — потому я предлагаю не обвинять Ложу в предательстве, а вызвать их представителя на переговоры. Тогда вам, Ваше Величество, они вынуждены будут сказать правду о местонахождении Фрингильи. Или по крайней мере, вы сможете уличить их во лжи. Немного подумав, Гусик кивнул. — Я отправлю личное приглашение госпоже Эйльхарт, — сказал он наконец, — напишу, что тревожусь о благополучии сестры и хотел бы поговорить именно о ней. О Фрингилье и заговоре можно будет поговорить между делом. — С вашего позволения, Ваше Величество, — встрял мастер Риннельдор холодно, — госпожа Эйльхарт занимается политикой втрое дольше, чем вы живете на свете. Боюсь, если ей есть, что скрывать, простыми переговорами вопрос не решить. — Вы намекаете на мою глупость и дипломатическую несостоятельность? — зло поинтересовался Гусик, в упор глянув на Знающего. — Лишь на вашу неопытность и наивность, — покачал тот головой, и Иан едва сдержался, чтобы не заставить тяжелый канделябр, мирно стоявший в углу, подлететь к бывшему наставнику и треснуть его по затылку. — Но решение, так или иначе, за вами, — попытался сгладить ситуацию Ваттье, — если Ваше Величество считает нужным провести эту встречу, я велю все организовать. — Благодарю, — Фергус устало прикрыл глаза, и Иан заметил, как друг глянул в сторону закрытой двери кабинета — как засидевшийся на скучном уроке ученик, мечтавший сбежать во двор к веселым голосам друзей. — Есть еще одна вещь, которую мы хотели бы обсудить, — остудил его пылкое стремление Ваттье, — и она не менее важна, чем разоблачение заговора. Гусик посмотрел на него взглядом, полным неподъемной усталости — у Иана от жалости засосало под ложечкой. Он решил, что вечером, оставшись с Фергусом наедине, не станет ни о чем с ним разговаривать, просто уложит его в постель, устроится рядом и будет охранять его чуткий сон до самого утра. — Я слушаю, — вздохнул юный Император. — Мне пока не известно, кто пустил этот слух, — начал разведчик, — но среди знати и придворных начинают болтать о ваших… как бы выразиться… склонностях, отличающихся от традиционных ценностей Нильфгаарда. Бледное лицо Гусика вспыхнуло, он растерянно моргнул, словно Ваттье попытался врезать ему по носу, но остановил кулак за миг до удара. — Прежде людей тревожило только отсутствие наследника, — продолжал де Ридо, — теперь же вы сами, Ваше Величество, подпитываете иные сомнения. — Отсутствие наследника? — переспросил Гусик, на миг сжав кулаки, — но мы с Анаис женаты совсем недолго! — Четыре года брака — это не такой уж малый срок, — возразил Ваттье, — смею вам напомнить, что ваша матушка, да светит ей Великое Солнце, впервые понесла в первый год замужества. К несчастью, та принцесса погибла, так и не сделав первого вздоха, но никто не сомневался, что ребенок существовал. Вас же Ее Величество родила буквально в день своего повторного бракосочетания с вашим отцом. Можно, конечно, пустить слух, что Императрица бесплодна, но это приведет к необходимости расторжения брака и поиску новой кандидатки. Едва ли это в ваших интересах, Ваше Величество. — Кроме того, присутствие рядом с вами вашего…- мастер Риннельдор сделал долгую неприятную паузу, Иану показалось, он даже слегка усмехнулся Императору в глаза, — друга делает слухи о ваших наклонностях убедительными. Сейчас ваша власть полностью опирается на народную любовь, но она переменчива, и подобного греха от своего правителя люди Нильфгаарда не потерпят. — Но что еще я могу сделать? — голос Гусика взметнулся выше, и было видно, что эта тема волнует его гораздо больше предыдущей — с чародейками и их интригами он еще надеялся что-то поделать, но над собственным сердцем был совершенно не властен. Иан досадливо прикусил губу — по всему выходило, что он сам виноват в новой проблеме Фергуса, — Я и так не появляюсь с Ианом на людях и на всех официальных мероприятиях сторонюсь его, как чумного. Я мог бы поговорить с ним, попросить его оставаться в Вызиме, но что это изменит? — Ничего, — подтвердил Ваттье, — мы склонны считать, что советница Ее Величества состоит в сговоре с имперскими чародеями, и слухи исходят именно от нее. — Зачем это Кейре? — спросил Гусик недоверчиво, — если меня не станет, Ани перестанет быть Императрицей, а, может быть, лишится и собственной позиции в Темерии. — Думаю, чародейка надеется приблизиться к Ее Высочеству Лите, — предположил мастер Риннельдор, коротко пожав плечами, — или подложить свою подопечную под нового Реданского короля — это будет поводом для выхода Темерии из состава Нильфгаардской империи и вступлением в империю Северную. Такие планы Ложа вынашивает уже много лет. — Какая чушь! — почти выкрикнул Фергус, но потом, выдохнув, снова посмотрел на Ваттье, — и что вы предлагаете? Устроить оргию по примеру моих далеких предков и публично заняться любовью с моей женой? — Ваш сарказм неуместен, Ваше Величество, — не слишком любезно откликнулся Ваттье, — я же предлагаю объявить о беременности Ее Величества. Это порадует народ и заткнет рты тем, кто сомневается в вашей мужественности. — Но ведь это неправда, — растерянно возразил Фергус, — Анаис ни за что на такое не согласится. — Ей придется согласиться, если Ее Величество не желает вашего свержения и потери своего статуса, — покачал головой Ваттье, — кроме того, если она откажется, нам придется поставить под сомнение ее верность вам, и судить Императрицу, как изменницу. — Разыграть ожидание ребенка совсем несложно, — подтвердил мастер Риннельдор тоном дельца, готового заключить выгодную сделку, — младенца нужной внешности и возраста мы так же сможем найти — или свести все к трагедии, которую в свое время пережила ваша матушка. Это поможет выиграть время и успокоит народные волнения. Гусик молчал очень долго. Иан почти прижался к пыльной решетке, дожидаясь его ответа. Наконец юный Император вздохнул. — Я поговорю с Анаис, — тихо произнес он, кивнув, — но вам советую придумать план получше. — Как вам будет угодно, — покладисто кивнул Ваттье, но было понятно, что исполнять приказ он не намеревался. Решив, что слышал достаточно, Иан, так же тихо, как пришел, начал выбираться из узкого лаза. От досады и злости у него пылали уши. В нем мешались страх за судьбу Гусика и нелепая несправедливая обида за то, что тот не стал отстаивать их отношения перед подданными, раз уж те все равно знали о них достаточно. Юный Император мог хотя бы возмутиться, хотя бы сообщить им, что любит Иана и ни за что от него не откажется. На деле же выходило, что Фергус не доверял возлюбленному достаточно, чтобы поставить того в известность, что старался на людях смотреть в другую от него сторону в интересах государства, а не по личной прихоти. Неужели боялся, что, движимый мальчишеской обидой, Иан стал бы специально липнуть к нему и бросаться на шею, чтобы окончательно дискредитировать его сомнительную мужественность? И, к своему стыду, юный эльф вдруг понял, что именно так бы он и поступил. В покои Фергуса Иан добрался без препятствий. После путешествия по тайным коридорам он был весь измазан пылью и пометом, и, оказавшись в безопасности спальни, сразу поспешил к скрытой за ширмой кадке с холодной водой. Юный эльф еще не закончил смывать с себя следы преступления, когда дверь покоев хлопнула, и Гусик вошел быстрым нервным шагом, добрался до кровати, не прислушиваясь к шуму воды за ширмой, и рухнул на постель. Иан тихо выбрался из своего убежища и осторожно, как разведчик по мягкому лесному дерну, подошел к постели Императора ближе. Замер на небольшом расстоянии, не решаясь заговорить первым. Фергус лежал, спрятав лицо между подушек, расслабленный, точно совсем обессилел. Он даже не пошевелился, когда юный эльф подошел, и, выждав пару минут, Иан все же отважился присесть на край кровати. — Тяжелый день? — спросил он тихо, разом забыв о своей обиде. Фергус приподнялся на локтях, повернул голову и посмотрел на него долгим задумчивым взором, словно силился вспомнить, что Иан вообще забыл в его спальне. — Вроде того, — наконец тихо ответил он, — я хотел побыть немного в одиночестве. Иан поджал губы. — Я уйду, — предложил он с прохладцей, но Фергус, перевернувшись на спину, протянул к нему руку, а Иан — почти невольно — сделал ответное движение и переплел свои пальцы с пальцами Императора. — Я все слышал, — признался вдруг он, сам не понимая, что заставило его проговориться. Фергус и так знал о его обычных похождениях, но сейчас было совсем другое дело. Иан подслушал секретный разговор, не предназначавшийся для его любопытных ушей. Гусик секунду помедлил, потом усмехнулся. — Вот, значит, какова цена хваленой защиты от чужих ушей мастера Риннельдора, — заметил он. — Я — чужой? — уточнил Иан тихо, и Фергус, явно не в силах спорить, прикрыл глаза. — Я не хочу ставить тебя в еще более сложное положение и посвящать во всю эту грязь, — ответил он, — мастер Риннельдор терпит тебя здесь только потому, что уверен в своих заклятьях. Незачем ему знать, что ты научился обходить эту защиту. Иан, который помнил, что не применял никаких ответных заклинаний, вовсе не ощущал магии вокруг кабинета, не стал возражать — тем, что заклятья Знающего давали бреши, можно было воспользоваться в будущем. А если Фергус не хотел посвящать друга в свои дела, Иан имел полное право не рассказывать о своих секретах в ответ. — Было бы гораздо лучше, будь я женщиной, — заметил он, забираясь на кровать с ногами и устраиваясь рядом с Фергусом, не размыкая рук, но пока не спеша обнимать его, — фаворитка молодого Императора — пусть и эльфка — кого таким удивишь? Я бы даже согласился походить пару месяцев с подушкой под платьем, а потом изобразить трагедию, потеряв ребенка. — Но ты не женщина, — улыбнулся Фергус, а Иан, неожиданно захваченный собственной идеей, подмигнул ему. — Много ли нильфгаардцы вообще понимают в эльфах? — спросил он, — в купальни я с ними не хожу и своим мужским началом на людях не размахиваю. Ани же, бывало, принимали за парня. Что нам стоит сказать, что я скрывалась под личиной юноши, чтобы сохранить свое инкогнито или твою честь. А когда стало понятно, какие слухи это породило, пришлось признаться. Длинные волосы у меня есть, хорошенькое лицо — тоже, осталось раздобыть платье. Но, думаю, ради такой возможности, Ваттье де Ридо лично мне его сошьет. Как и фальшивую биографию. По мнению людей, все мы, эльфы, на одно лицо. Гусик поднял глаза к потолку, и Иану показалось, что он всерьез задумался над такой возможностью. — А что твои родители? — спросил он наконец совершенно серьезно, — они-то знают, что у них сын. И Ани с Виктором тоже — перед новым реданским королем ты успел засветить весомое доказательство. — Мои родители любят тебя, как родного, — отозвался Иан, — и ради твоего благополучия, скажут, что сами придумали объявить меня мальчиком и покрывали все эти годы. А Виктор… Он же мне, вроде как, брат — да и скандал вокруг Ани ему не нужен. Фергус еще немного помолчал, потом, расцепив пальцы и выпустив ладонь Иана, сел на постели, уткнувшись лбом в колени. — Нет, — сказал он наконец негромко, — такая ложь легко может быть раскрыта, и тогда тебя непременно покарают за нее гораздо серьезней. Я благодарен тебе за желание помочь, но с этой проблемой мне придется справляться самостоятельно. Иан тоже сел, подобрался и, теперь уже не сдерживая горькой досады, заносчиво фыркнул. — Может, мне тогда вовсе лучше исчезнуть? — спросил он с вызовом, — вернуться к циркачам и больше не нарушать твой покой своим присутствием? Мы могли бы видеться раз в несколько месяцев — когда труппа давала бы представления в городах Империи. Всем от этого будет только лучше. Гусик посмотрел на него так испуганно, что у Иана, ожидавшего чего угодно, только не этого, захолонило сердце. В черных глазах друга стояла такая горькая неутолимая тоска, что юному эльфу захотелось расплакаться. — Если ты уйдешь, я не смогу жить дальше, — тихо проговорил Фергус, потом, словно осадив себя, зажмурился, — прости, я понимаю, что так будет лучше. Это разумно и правильно. Но я… Как я буду без тебя, Иан? Это неожиданное признание было как первый настоящий майский ливень, смывший уродливые следы прошедшей зимы, и в первый момент Иан не нашелся, что ответить. Это были те самые слова, которые, он надеялся, Гусик должен был сказать своим сторонником, но, произнесенные наедине, они были не менее драгоценны. Эльф придвинулся к Фергусу вплотную, прильнул к нему всем телом и опустил подбородок ему на плечо. — Как я могу уйти? — шепнул он, — я ведь обещал, что теперь останусь с тобой насовсем. Хочешь, — он снова ободряюще улыбнулся, — я поговорю с Виктором. Он так стремится завоевать любовь моего папы, что готов даже со мной подружиться. Я попрошу его уговорить Ани на этот дурацкий план Ваттье. Что ей стоит? — Давай больше не будем об этом говорить? — точно обессиленный предыдущим порывом, Гусик снова опустил голову, — я не хочу, чтобы ты в это вмешивался, Иан. Пожалуйста, обещай мне. Я сам со всем разберусь. Иан тяжело вздохнул и, секунду помолчав, кивнул. Они просидели, прижавшись друг к другу еще немного, потом Фергус неторопливо нехотя поднялся. — Мне нужно идти, — сообщил он, — скеллигские послы ждут меня уже битый час. Пойду заставлю торговые корпорации меня возненавидеть вместе со всеми остальными. — Не всеми, — улыбнулся ему Иан и потянулся к Фергусу. Тот наклонился, но поцелуй вышел слишком быстрым и смазанным. Когда Император вернулся к своим делам, юный эльф еще немного полежал в его кровати, глядя в потолок. Думать не хотелось, и, по счастью, в голове не осталось ни единой мысли. Иан уже начал отплывать в легкий тревожный сон, когда ксеновокс, который он всегда носил при себе, подал короткий сигнал, тихо зашипев. Иан встрепенулся от неожиданности и сел. Яссэ не выходил с ним на связь уже несколько дней — прежде такого никогда не бывало, но юный эльф все это время пытался убедить себя, что у наставника были другие дела или, возможно, его труппа добралась туда, где ксеновокс просто перестал работать. Самому поверить в это было сложно — после нескольких лет, проведенных бок о бок с Яссэ, разговаривая с ним каждый день, Иан с трудом мог смириться, что он просто пропал, не сказав ему ни слова. Но сейчас, когда артефакт снова слабо завибрировал, привлекая к себе внимание, юный эльф вдруг засомневался. Гусик, хоть и выслушал его, не спешил прибегать к помощи Яссэ, может быть, вовсе выбросил подаренный артефакт, и Иана охватила смутная необъяснимая тревога. Поборов ее, он взял кcеновокс в руки, провел над ним ладонью, и произнес тихо, будто кто-то мог его подслушивать: — Яссэ? Голос наставника прерывался и трещал, словно он и впрямь находился так далеко, что помехи мешали магической связи. — Здравствуй, дитя, — приветствовал он Иана, — я хотел бы увидеться с тобой. Это была неожиданная просьба — Яссэ, предпочитавший держаться далеко за горизонтом событий, до сих пор просил ученика только привести к нему Фергуса. Пустых свиданий он назначать точно бы не стал. А это значило, что что-то успело произойти, нечто такое, о чем ни Иан, ни даже Фергус еще не знали. Он нервно закусил губу, потом понял, что молчит, должно быть, слишком долго. — Где? — спросил Иан, надеясь, что голос его не сорвется от волнения. — На прежнем месте, — ответил Яссэ, и тон его звучал успокаивающе мягко, но недостаточно, чтобы унять тревогу Иана, — я буду ждать тебя, когда стемнеет. Дожидаясь назначенного часа, Иан почти надеялся, что в спальню вернется Гусик и удержит его, скажет, чтобы юный эльф никуда не ходил и остался с ним, и тот готов был согласиться, хотя объяснений своему волнению никак не находил. Он верил Яссэ и знал, что тот не причинит ему вреда, но что-то в Иане буквально вопило о том, чтобы не встречаться с ним. Но за окнами стемнело, опустилась душная южная ночь, а Гусик все не возвращался. Должно быть, встреча с послами пошла не по плану. Или он вернулся в Вызиму, чтобы уговорить Ани на авантюру Ваттье. Или юный Император вовсе не хотел приходить. Гоня от себя тревожные мысли, Иан покинул дворец никем не замеченный и открыл портал. Яссэ ждал его в той же позе, что и в прошлый раз. Костер у его ног горел покорно и ровно, и, когда юный эльф приблизился, наставник с улыбкой — точно ничего не произошло, точно расстались они только накануне — поднялся ему навстречу. Иан тоже поспешил изобразить улыбку. — Ты так долго не отвечал, — решился он заговорить первым, — я уже начал беспокоиться. — Я был занят, — туманно ответил Яссэ, подходя все ближе, — но теперь позвал тебя, чтобы забрать с собой. От неожиданности Иан попятился, невольно поднял руки, будто готовясь отражать атаку. — Что? — переспросил он, — зачем? — Не бойся, дитя, — Яссэ не переставал улыбаться и сделал еще один короткий шаг к нему, — все будет, как прежде. Ты вернешься к нам, и мы продолжим путешествовать. Ава ждет тебя — и не она одна, и мне ты очень нужен. В иных обстоятельствах такие слова, несомненно, подействовали бы — за годы путешествий и за краткие недели своего бесславного возвращения Иан твердо уяснил, что в этом мире лишь наставник был всегда на его стороне, не стыдился и не презирал его. Лишь у Яссэ можно было получить не только знания, но и поддержку. Лишь он понимал и принимал его. Но в последние дни все поменялось — учитель знал бы это, если бы хоть раз связался с подопечным. Иан рассказал бы ему и о признании Фергуса, о его отчаянной просьбе не бросать себя, и о том, как с улыбкой смотрел на него папа, не видя в Иане ни опасного шпиона, ни предателя, лишь того мальчишку, которого вырастил и воспитал. И даже о словах отца, не слишком убедительных, сказанных явно необдуманно, неспособных перечеркнуть столько лет тишины, но упавших в плодородную почву сыновьего отчаяния. Иан жаждал поверить в них, и семена доверия успели дать в его душе робкие побеги. Но Яссэ, продолжавший привычно приветливо улыбаться, ничего этого не знал — или не хотел в это верить, и теперь протягивал Иану руку в надежде, что тот примет ее и не станет спорить. — Я никуда не пойду, — заявил юный эльф и отступил на шаг, — я нужен здесь, ты сам говорил, что без меня Фергус не справится. Яссэ печально покачал головой. — Так было прежде, — ответил он, — но неужели ты не слышишь всех этих голосов, что шепчутся о нем, передавая из уст в уста, что Фергус не достоин занимать трон своих предков? И твое присутствие заставляет их звучать все громче. Это была чистая правда — разговор Фергуса с его агентами безусловно это подтверждал, но Иан, сжав кулаки, упрямо тряхнул головой — голос Гусика в его голове звучал громче и уверенней всех прочих. — Я не оставлю Гусика, — настойчиво ответил он, — пусть обо мне болтают, пусть мне придется скрываться и делать вид, что мы с ним чужие, пусть до конца дней я буду скрываться и больше не прикоснусь к нему, я буду рядом, что бы ты ни сказал. Яссэ тяжело вздохнул. Иан знал, что учитель не кривил душой и сейчас пытался убедить его, не сказав ни слова лжи. Он заключил договор, он был связан судьбой с Фергусом, и пекся о его благополучии вместе со своим собственным, и Иан, ухватившись за это знание, попытался переубедить его: — Давай придумаем новый план, — поспешил он заговорить снова, — наверняка есть способ помочь Фергусу как-то иначе. Если бы ты узнал имена тех, кто строит заговоры против него, я мог бы… — Я знаю, что ты готов уничтожать врагов Фергуса, чего бы это ни стоило, — кивнул Яссэ мягко, — но всех убить невозможно, и этим ты можешь лишь еще больше ему навредить. Император не воспользовался моим подарком — думаешь, он будет рад, узнав, что ты взял правосудие в свои руки? Иан точно знал — Гусик был против чужих смертей — даже тех, кто предал его. Он старался быть справедливым, и Иан сомневался, что его самоуправство могло оставаться в тайне от друга. Но даже так было лучше, чем бросать его одного. — Тогда я наведу иллюзию, стану тем, кого нильфгаардское общество нехотя, но примет. — твердо возразил Иан. Пусть Фергус не согласился на его глупый план, когда все будет сделано, друг едва ли станет возражать, поймет, что иного выхода нет, — или я призову того же демона, к которому обращался ты. Отдам свою магию, чтобы спасти Фергуса… — Нет, — неожиданно резко оборвал его Яссэ, и на лице его отразился неведомый прежде ужас, — не смей даже заикаться об этом. Ты станешь пустым сосудом, какая тогда от тебя будет польза? Словно холодное лезвие ножа пронзило сердца Иана, и он, едва не споткнувшись, отодвинулся от наставника дальше. — Пустым сосудом, — повторил он непослушными губами. Яссэ уже взял себя в руки и снова улыбался. — Ты Исток, дитя, — заговорил он, — и магия — это смысл твоей жизни. Я уже прошел через это и знаю, что такое терять самого себя — свой смысл. Это страшнее, чем умереть, можешь не сомневаться. Не потому ли твой отец три года не отвечал на твои письма, что считал тебя бесполезным? Иан сжал кулаки. Не замечая застлавших глаза горячих слез, он стоял, как кулачный борец, оглушенный прямым ударом в голову. Яссэ, едва касаясь стопами земли, приблизился почти вплотную. — Идем со мной, дитя, — прошептал он, — мы найдем для тебя новый источник, и тогда ты сможешь победить всех врагов Фергуса — и своих. — Нет! — выкрикнул Иан упрямо и почувствовал вдруг, как тонкие корни, поднявшиеся из земли, опутали его ноги и стремительно ползли вверх, связывая все тело. Яссэ плавно поднимал руку, глядя ему в глаза. — Поверь, я не хотел, чтобы до этого дошло, — прошептал он. Огонь за его спиной бесновался, перебросившись на траву вокруг, готовый заставить запылать всю поляну. Иан дернулся. Не помня себя, он попытался развести руки в стороны, не дать корням спеленать себя, но Яссэ держал крепко. — Ты злишься, — продолжал увещевать он, — но скоро поймешь, что я прав. Это ради твоего блага — и ради блага Фергуса. Имя возлюбленного, прозвучавшее из чужих уст, неожиданно придало Иану сил. Хватило секунды, чтобы сосредоточиться, почувствовать мощь разгорающегося пламени и впустить ее в себя. Еще мгновение, и корни, державшие юного эльфа, вспыхнули, превращаясь в прах. Он поднял руки и, без единого заклятья, пришедшего на ум, оттолкнул Яссэ от себя. Одежда на наставнике мгновенно занялась. Он вскрикнул, попятился, стараясь сбить жаркое пламя, взять его под контроль, но боль и злость, кипевшие в Иане, были сильней. Юный эльф взмахнул руками, и учитель отлетел в сторону, повалился на тлеющую траву, и на этот раз ее острые стебли, повинуясь воле Иана, захватили его, прижимая к земле. — Ты совершаешь страшную ошибку! — крикнул ему Яссэ, стараясь вырваться — огонь больше не причинял ему вреда, но секунды замешательства было достаточно. Иан, не глядя на него, отвернулся, и пробежал несколько шагов прежде, чем сообразил открыть для себя портал. Он не запомнил обратной дороги — от места, где Иан вывалился из портала, до входа во дворец юный эльф бежал без оглядки, словно всерьез верил, что Яссэ гнался за ним. В словах, что говорил наставник, не было ни капли обмана, он выпускал в него одну отравленную стрелу за другой, и жгучий яд проникал в кровь, заставляя слезы литься и литься по щекам. Иан, спотыкаясь в темноте и, должно быть, привлекая к себе внимание всех, у кого во дворце были уши, добрался до спальни Фергуса по скрытому коридору, и у перегородки, запыхавшись, замер. Юный эльф почти надеялся, что Император в свои покои так и не вернулся — решил остаться с Ани или сидел во главе стола на пиру со скеллигскими посланниками, да хоть бы и валялся пьяным под этим столом. Иану нужно было отдышаться, привести мысли в порядок, понять, что делать и как жить дальше. Он прильнул лбом к перегородке и сквозь узкую щель, увидел, что Фергус сидел на ковре перед зажженным камином и сжимал что-то в руке, напряженный и собранный, как перед решающей битвой. Знакомая, ставшая привычной, как зубная боль, тревога охватила юного эльфа. Он толкнул дверь и вошел в покои. Фергус вздрогнул, уставился на него, пряча руку за спину, как воришка, застуканный на месте преступления. — Что там у тебя? — не тратя время ни на что другое, настойчиво спросил Иан. — Я думал, ты ушел, — прошептал Фергус в ответ, но ладоней не показывал. — Что там у тебя? — повторил эльф, хотя точно знал ответ на свой вопрос — и Гусик понимал, что он знает. Юный Император потупил взор, вытащил руку из-за спины и разжал пальцы. На ладони, мерцая в оранжевом свете огня, лежал, шевеля тонкими усиками, золотой жук. Может быть, Фергус надеялся, что Иан не догадывался о заключенной в изящной вещице смертоносной силе, но эльф быстро развеял его сомнения. — Кого ты решил убить? — спросил он с вызовом, — Меня? Фергус вскинул на него испуганный взгляд. — Нет! — выпалил он с жаром, — никогда! — Тогда кого? — после всего произошедшего сил в Иане хватало только на прямые резкие вопросы, а у Фергуса — их не осталось даже на то, чтобы попытаться солгать. — Себя, — ответил он очень тихо, снова сжимая пальцы вокруг жука, — так будет лучше. Для всех. Сердце Иана сковал ужас, холодом прокатившийся от затылка вниз по спине. Он подался вперед, постарался перехватить артефакт из руки Фергуса, но тот дернулся, не позволив ему. — Зачем такие сложности? — с вызовом, ядовито и зло, хотя не испытывал ничего, кроме парализующего страха, спросил Иан, — спрыгнул бы с башни или бросился на меч! Эка невидаль! — Это сочли бы слабостью, — ответил Гусик хрипло, — я действительно слаб, но не хочу покрыть позором весь мой род таким поступком. Если я просто умру, это не вызовет вопросов, и народ примет мою сестру или одного из братьев. Если я отрекусь, меня все равно убьют… — Предатель! — выкрикнул Иан прежде, чем броситься на Фергуса. Огонь пылал в камине, но юный эльф не обратил на него внимания, используя только свои кулаки. Император, не ожидавший нападения, повалился на ковер, выставил вперед свободную руку, стараясь закрыть голову от удара, но Иан, движимый яростью и болью, был быстрей. Кулак врезался в скулу Гусика, голова юноши дернулась, но он попытался скинуть с себя эльфа, оттолкнуть ногой. Иан прижал его левое запястье в полу, стиснул крепко, стремясь заставить Гусика разжать пальцы, вцепившиеся в жука, а свободной рукой нанес еще один удар — на этот раз сокрушительно точный. Фергус под ним обмяк и замер, хватка на артефакте ослабла, и Иан, вскочив на ноги, выхватил жука. Магический убийца зашевелил лапками, готовый слушать приказы, и юный эльф в панике взглянул на него. Он чувствовал мощь, исходившую от него, но быстро понял — в нынешнем состоянии, пусть потратив все накопленные силы, Иан смог бы его уничтожить. Отравленный подарок — предполагал ли Яссэ, что Гусик отважится применить его именно так, как собирался? Тяжело дыша, Иан раскрыл ладонь и несколько секунд разглядывал жука. Тот, казалось, глядел на него в ответ драгоценными капельками багряных глаз. Решение пришло на ум мгновенно. То, что юный эльф принял для себя, еще стоя перед Яссэ и выслушивая его жестоко правдивые слова. Он присел перед решеткой камина, безумно улыбаясь, чувствуя, как гостеприимно и покорно вздымается пламя, как крошечный убийца шевелит усиками. Иан опустил руку и позволил жуку заползти в пляшущие язычки. На мгновение цвет огня перекинулся в ослепительно белый, и в этот миг Иан прошептал: — Иан аэп Иорвет. Пламя опало, гладкие крылышки вспыхнули и затухли, принимая приказ. Чувствуя, как от необъяснимой легкости его сердце начинает петь, трепеща, Иан сунул руку в огонь и вытащил артефакт. Тот получил свою жертву, и больше ему не суждено было услышать ни одного имени — самое главное, то, которого он ждал, то, что исправит все, было названо. Юный эльф сжал жука в пальцах, стараясь продавить золотую спинку, сломать точный механизм, разрушить смертоносные чары — и это оказалось на удивление просто. Словно Яссэ так и заговорил его, давая возможность ученику уничтожить жука после первого же приказа. Артефакт, под действием струившейся из пальцев Иана магии, хрустнул, вспыхнул, и в следующий миг на ладони у эльфа осталась лишь горстка пыли. Зашевелившись и застонав, Фергус начинал приходить в себя. Иан сидел рядом с ним на коленях, пряча торжествующую улыбку — один именем он спас возлюбленного от позора и смерти, и тому совершенно необязательно было об этом знать до поры. Фергус потряс головой и посмотрел на эльфа. Попытался ответить на его улыбку. — Прости, — прошептал он, — и спасибо, что остановил меня. Где эта проклятая штуковина? Я отдам ее Геральту — пусть уничтожит. — Не нужно, — покачал головой Иан и подсел к Фергусу ближе, опустил голову ему на плечо, — я сам его сломал. Гусик тихо хмыкнул, несмело приобнял Иана за талию и застыл, глядя в огонь. — Я и правда чуть не стал предателем, — шепнул Император, — поддался минутной слабости. Если бы не ты… Иан не стал говорить Фергусу, что, если бы не он, ничего из происходящего не было бы вовсе. Он прильнул к другу плотнее и произнес едва слышно: — Теперь все будет в порядке.