how sad it is for you, I'm all yours

***

      Выйдя из дома полностью чистой, Билли подошла к Мишель, которая ожидала девушку у скромного крыльца. —Мисс Питтерсон!       Обернувшись, рыжеволосая увидела работницу с вялой улыбкой на лице, в старой коричневой рубашке, тёмных рабочих штанах, и потрепанных ковбойских сапогах. —Чудесно выглядите, Мисс О’Коннел, — с мягкой улыбкой произнесла Мишель, на чём-то задерживая взгляд, а после стыдливо смотря в землю.       Они шли медленно. Их шаги были размеренными, нервно-неловкими отчего-то, что Билли пыталась понять уже несколько дней. Появлялось что-то иное, сразу как девушки видели друг друга. Было ясно, они прекрасные друзья и соратники, но было и третье, кем они являлись друг другу.       Или хотели являться.       «Вероятно, мы лишь дорожим друг другом» — иногда предполагала темноволосая. Из мыслей вывел тихий и смущенный голосок дочери помещика: —Хотите скажу Вам к кому мы идём?       Мишель смотрела на Билли ласково, по-доброму и… ещё как-то. Впрочем, темноволосая и сама не спускало с собеседницы глаз.       О’Коннел же, с интересом смотря на прекрасное лико юной леди, аккуратно кивнула. —Мы идём к Месье Этьенну-Эврарду-Ренарду. Это папенькин лучший портной. Он из Франции, — по-детски говорила Мишель, избегая зрительного контакта. —Звучит интересно.       Билли было неловко. Отчего-то казалось ей, будто их разговор и нахождение друг с другом является чём-то интимным. Вокруг тихо, и эту пошлую тишину сотрясает лишь их ходьба и громкое сердцебиение темноволосой.       А может и не только её.       Темноволосая аккуратно шла рядом, отчего-то желая пододвинуться ближе и, может, даже взять за руку Мишель. О’Коннел не видела в этом ничего такого, это же ведь, нормально?

В конце концов, руку можно одёрнуть.

      Ещё раз волнительно посмотрев на прекрасную Милешь, Билли, чувствуя как соприкасаются их плечи, робко провела кончиками пальцев по нежной коже. За секунду у обеих пошли мурашки, и волнение охватило сердца, заставляя стучать все быстрее. О’Коннел уже намеревалась отодвинуть руку, как вдруг холодные пальцы начали выводить узоры на её ладони, отчего темноволосую хватила приятная паника и она, не сдержавшись, соединила их руки.       А Мишель же, в свою очередь, крепко держала девушку, загадочно смотря ей в глаза, будто давняя мечта её исполнена. Рыжеволосая, закусывая губу и ухмыляясь, встала на носочки и, дотянувшись до уха собеседницы, аккуратно прошептала: —Я думала, Вы менее застенчивы.       Билли, полностью потеряв самообладание и почувствовав бабочек в животе, прикрыла глаза от неожиданности, пытаясь угомонить быстро стучащее сердце. А Мишель, явно уловив это, радостно улыбаясь, пошла вперёд.       Шок все ещё отображался в глазах темноволосой, а щеки покраснели так, будто девушка стояла в тридцатиградусный мороз. Отчего-то ей было очень…. приятно?

Необъяснимое чувство.

***

      Вот, уже подойдя к большому дому, работница, пропустив девушку, галантно улыбнулась. Жилище Месье Этьенна-Эврарда-Ренарда было нескромным, явно давая понять, что что мужчина пользуется некой «популярностью» у Мистера Питтерсона, являясь знатной персоной.       Постучав в дверь, им открыл мужчина лет тридцати пяти, с чёрными зализанными назад короткими волосами, элегантной эспаньолкой и голубыми глазами. Месье любезно улыбнулся и, пропустив дам, закрыл дверь: —Oh mon Dieu! Сама Мисс Питтерсон пришла ко мне, да и ещё со своей очаровательной знакомой, — сказочно произнёс Этьенн, поцеловав каждой девушке руку, —Мадемуазель, приятно представиться, Месье Этьенн-Эврард-Ренард. Можете звать меня одним из этих имён. —Я Билли О’Коннел, взаимно, — радушно сказала юная леди, немного смущаясь.       Девушки прошли в мастерскую Этьенна, заваленную множеством тканей, ширм, и, конечно же, зеркал. —Что ж, mon chéri, проходите. Я вспомнил-с, что давече Мистер Питтерсон мне говорил о Вашем скором участии в аукционе, Мисс О’Коннел, — радостно произнёс Этьенн, легко похлопываю в ладоши, — Поэтому, давайте же, я сниму с Вас мерки!       Билли, непонимающе посмотрев на Мишель и Этьенна, неуверенно встала в середину комнаты, скромно спрашивая: —А что мне надо делать?..       Мужчина, взяв измерительную ленту, подошёл к темноволосой, расставляя её руки в разные стороны. —Поверьте, в Вашей прерогативе лишь сохранить позу, — любезно улыбнулся портной.       Мишель же решила не мешать, но в то же время покидать мастерскую не решилась, имея некое желание понаблюдать за процессом. Сев в мягкое кресло в углу комнаты, девушка довольно перебирая пальцы, улыбалась. Темноволосая стояла неуверенно, стараясь не переминаться с ноги на ногу, и иногда прикрывая глаза. Питтерсон внезапно поняла, насколько у Билли… прекрасная внешность?.. Мишель, право, ещё не знала, как это описать. Эта темноволосая, почему-то, могла совмещать в себе многие вещи, может, даже не осознавая. Но, чаще всего, Билли была очень скромна по отношению к рыжеволосой, что, отчего-то, грустнило. Сама не понимая, почему, Мишель желала увидеть нечто иное.

Сама, наверное, до конца не понимая, чего же конкретно.

Может и смелости.

Может.

—Извините, Мистер Этьенн, а что Вы собираетесь на меня шить? — заикаясь от напористо-изучающего взгляда, тихо спросила О’Коннел.       Мишель резко очнулась, смущаясь оттого, как неэтично она не могла перестать смотреть на девушку, отчего ввела темноволосую в краску. Щеки рыжеволосой отчего-то горели, и девушка, быстро опустив глаза, прикрыла одной рукой лицо, мечтая провалиться под землю. —Ох, Мадемуазель, возрадуйтесь. Мне поручено сшить Вам самую лучшую амазонку в округе, — не отвлекаясь от дела, произнёс Этьенн.       Мишель, не веря своим ушам, громко воскликнула, удивлённо подняв брови: —Амазонку?! —Извините, а что это такое? — тихо сказала Билли, чувствуя вину за своё невежество. Она смотрела на Мишель, что удивлённо улыбалась, и думала, что же её ждёт. —Ох, амазонка это женский костюм для верховой езды. Я снял с Вас мерки для жакета, длинной юбки и рубашки. А шляпу подберем чуть позже, — закончил Этьенн, отходя от девушки, и направляясь в сторону тканей. —Юбки?! — недовольно воскликнула темноволосая, оборачиваясь в сторону портного, — Какая мне, к черту, юбка?       Мужчина, медленно повернувшись и протягивая девушке ткань, довольно произнёс: —Вот такая. Не будьте столь педантны в выборе одежды. Иногда нужно пробовать новое.       В ответ на это работница закатила глаза, скептически осматривая ткань.       Сзади послышалось несмелое хихиканье. —Не переживайте, Вам подойдёт, — по-доброму прошептала Мишель, смотря исподлобья. —Ага, — отстранённо произнесла Билли, брезгливо смотря на кусок ткани, что был у неё в руке, — Этьенн, возьмите ткань, пожалуйста.       Мужчина забрал ткань и, обняв девушек, сопроводил их к выходу из дома. Попрощавшись с ними, и поцеловав каждой леди руку, портной удалился в мастерскую, дабы начать работу над амазонкой.       Две юные леди, лениво перебирая ногами по земле, снова молчали и теснились друг друга. Но на этот раз, к некому удивлению и сожалению, молчание не являлось интимно-приятным, взбудораживающим и пошлым. Оно было злым, обидным, и постным. Конечно же, лишь с одной стороны.       Мишель, очень желая успокоить девушку, следовала за ней в раздумьях, дабы найти решение. И вдруг, в голову очень быстро пришла идея, возможно даже не имея логической составляющей. —Мисс О’Коннел, ну что же Вы. Не расстраивайтесь, — с легкой улыбкой произнесла девушка, вставая перед темноволосой и не давай ей идти дальше. —Благодарю Вас за тёплые слова, Мисс Питтерсон, — устало сказала Билли, потирая глаз.       Рыжеволосая, желая взять собеседницу за руку ради успокоения, не глядя, а смотря лишь в глаза девушки, аккуратно потянула руку вперёд. —Послушай, может ты мне и не веришь, но ты будешь прекрасно выглядеть в том костюме. У тебя, — на секунду девушка замялась и, смущаясь, пыталась подобрать слова, — отличная фигура. Ты будешь выглядеть в нем чарующе. А пока что, тебе стоит пойти домой и отдохнуть. —Мисс Питтерсон, Ваш отец говорил насчёт аукци—       Не успела договорить Билли, как Мишель, резко придвинувшись к уху девушки, аккуратно прошептала: —Я скоро подарю Вам кое-что. Будьте терпеливы.       Темноволосая, чувствуя жар во всем теле, сильно колотящееся сердце, замерла. Ей открылся вид на оголенную часть шеи юной леди, что была бледна, с некоторыми крапинками родинок. А чуть ниже (куда О’Коннел смотреть, конечно же, не хотела), показались ямки ключиц, отчего у Билли, почему-то, появилось необъяснимое чувство. Снова что-то третье, но на этот раз разгадка немного ближе. К девушке хотелось прикоснуться, услышать из её уст ребячье «Билли» и… в очередной раз неясно.       Досадно. —Мисс О’Коннел, Вы в порядке? — с усмешкой спросила Мишель, —Засмотрелись?       А Билли же, внезапно, начала чувствовать это третье, что досаждало ей так долго. И на данный момент, роль неизвестного компонента играла смелость, красноречие и, может, кокетство?

Стоит проверить.

—Нет, что Вы, — подняв одну бровь, и сдерживая хитрую улыбку, произнесла девушка. —А что же это Вы так на меня смотрите?       Она знала ответ. Может, даже Билли сама не знала, а Мишель, казалось, все уже поняла.       А что поняла, неизвестно. —А нельзя?       В ответ рыжеволосая самодовольно закатила глаза и, снова задерживая свой взгляд на чём-то, пролепетала: —Идите же отдыхайте. И ждите то, о чем я говорила.

***

      Прошло несколько дней, и Мишель, оплетённая мыслями, ехала в дилижансе. Было раннее утро, отчего немного хотелось уснуть, а ночная прохлада мешала этому состояться. Льюис вёз её, а пару охранников на жеребцах скакали по бокам. Удивительно, как для одного такого похода в магазин потребовалась охрана, но Мистер Питтерсон не жалеет персонала для любимой дочери. Та в свою очередь, уже побывав в одном из самых дорогих магазинов округи, направлялась в сторону поместья. На свои накопленные деньги девушка купила то, что так долго желала — подарок её близкой подруге, О’Коннел. В вытянутой светлой коробке, что была перевязана рыжей лентой, лежала белоснежная рубашка с прямым высоким воротом, обшитая золотыми нитями, и слева, на груди, имея вышитые инициалы «Б. О’К.». Чуть ниже, под рубашкой, лежал аккуратно сложенный сюртук, как утверждал портной в лавке — «оливкового цвета Капулетти». Мишель отчего то подумала, что темноволосой уж очень подойдёт этот сюртук, а иначе зачем она так чутко выбирала цвет более чем два часа? Но в коробке лежало не только это: рядом с рубашкой и сюртуком, в маленькой коробочке лежали металлические запонки с зелёным янтарём, что достались девушке невероятным образом — баснословная цена. Но Мишель не жалела своих денег, уж очень хотелось ей порадовать юную особу таким ценным (во всех смыслах) подарком.       И вот, мечтательно смотря на коробку с новыми одеждами, девушка слышит громкий глас Льюиса: —Мисс Питтерсон, мы прибыли!       Мишель, не дожидаясь джентельменского открытия дверцы дилижанса от молодого человека, схватив наспех коробку, выпрыгнула, приземляясь прямо в грязь. Не обращая внимание на юношеские крики удивления сзади, девушка бежала, не отдавая себе отчёт, и зная пожалуй лишь одно — местоположение дома О’Коннел.       И вот, спотыкаясь и промочив в грязи свои полусапожки, Питтерсон постучала в старую дверь. Через секунду скрипучая дверь отворилась и, уставшая Билли предстала во всей красе.       На девушке была лишь ночная рубашка, доходившая до колен. Было ощущение, будто темноволосая и не спала, а просто лежала в кровати.       Но Мишель не думала об этом. Не думала о ночной рубашке, об утреннем холоде и своих запачканных полусапожках. Её мысли, казалось, становились яснее, а то самое «третье» постепенно выходить из тумана. Сейчас хотелось лишь обнять работницу и услышать её немного басящий голос, а после заметить на себе её взгляд.

Очень хотелось.

—О, Мисс Питтерсон. Проходите, — любезно произнесла юная леди, с доброй улыбкой пропуская дочь помещика, — Как Ваши дела? Желаете кофе? —Не откажусь, — таинственно ответила Мишель, присаживаясь на не убранную кровать, положив коробку с вещами рядом.       Билли, копошившись в ящиках, дабы найти тот самый кофе, бормотала что-то себе под нос, отчего рыжеволосая улыбнулась. Иногда из рук работницы что-то выпадало, и следом, конечно же, следовало парочка ругательств, от которых Питтерсон мигом краснела. Странно признавать, но Билли была чертовски обаятельна, и каждое её действие вызывало некие эмоции, кои Мишель постепенно начала осознавать. Эти руки, тело, характер, голос, мимика, манеры (или же их отсутсвие) — являлись невероятно привлекательным для девушки. От О’Коннел не хотелось отходить ни на секунду, почему-то. Может, Мишель догадывалась. —Мисс Питтерсон, — с доброй ухмылкой произнесла темноволосая, присаживаясь на корточки напротив девушки, держа в руках металлическую кружку с горячим напитком, — Ваш кофе. —Спасибо, — отчего-то краснея, пролепетала юная леди, забирая кружку.       Билли аккуратно протянула кружку, передавая её Мишель. Та, в свою очередь, уже предвкушая вкус горького кофе, ухватилась двумя руками за металлический сосуд.       Но, секунду спустя, руки в панике распахнулись, горя. И кружка, не успевшая остыть, вместе с обжигающим кофе, упала, разливая напиток прямо на рыжеволосую. —Боже! — разразилось в секундной тишине от О’Коннел, что вмиг подняла кружку с платья Мишель. Дочь помещика выглядела невероятно растерянной, отчего Билли чувствовала себя виноватой. Все платье (по крайней мере, внушительная часть) было в горячем кофе — носить его дальше было бы преступлением, — Чёрт, снимайте его. Иначе у Вас могут быть ожоги. —Снимать? — заикаясь спросила Питтерсон, застыв все в той же позе. В миг щеки девушки загорелись, — Как же?       Билли, взяв за руку рыжеволосую, быстро отвела её к старой ширме, что стояла в углу комнаты: —Вот, прошу. Я дам Вам одежду, секунду.       Мишель, ничего не ответив, а лишь чувствуя своё сердцебиение, повиновалась, заходя за ширму. Ей было стыдно, горячо и…. приятно. На этот раз сомнений нет, пожалуй.

Ей это нравилось.

      Особенно взволнованное лицо Билли.       Кофе уже не обжигал, как-никак, платье было не настолько тонким. Но ведь, эти пятна могли и так как нибудь навредить, верно? Так что, пожалуй, переодеться все равно стоит.       Но внезапно, из радостных мыслей девушку вывела О’Коннел, что стояла за ширмой и, смущаясь, с закрытыми глазами протянула аккуратно сложенную одежду: —Мисс, возьмите. —Благодарю, — блаженно произнесла Мишель, внутренне смеясь со скромности девушки, и принимая одежду, укладывая её на тумбу слева.       О’Коннел, смотря в пол, села на кровать, сгорая от стыда. Чуть поодаль, за ширмой стояла девушка, что вызывала у неё непонятные эмоции. Каждый раз, ощущая с Мишель некую близость, темноволосой становилось тяжело, жарко, кружилась голова, а руки дрожали. Эти ощущения очень будоражили, и заставляли думать о Питтерсон все чаще.       Хотелось обнять её, быть рядом и слушать постоянно каждую её историю. От таких мыслей, Билли поневоле задумывалась, кто они друг другу?       Мысли в очередной раз прервал голос, что немного подрагивал: —Прошу прощения, Вы не могли бы мне помочь? — скромно произнесла Мишель из-за ширмы, — с корсетом.       Сердце Билли забилось быстрее, а ноги будто потеряли всякие силы. Ведь, такой непосредственной близости, ещё не было.

А, может, хотелось.

      Подойдя к девушке сзади и почувствовав аромат медных волос, О’Коннел нервно вздохнула, смотря в пол. Ей было нервно, отчего-то, но какое-то неведомое чувство заставлялось продолжать, наклониться к уху рыжеволосой и скромно прошептать: —Что мне нужно делать?       Мишель, совершенно потерявшись в чувствах, ощущая мурашки по всему телу и желая прикосновения от О’Коннел, заикаясь и волнуясь, произнесла: —Расшнуруйте мне корсет, будьте любезны.       И, хрустнув костяшками пальцев, темноволосая аккуратно прильнула правой рукой к талии, а левой, дрожащей, развязала шнуровку. А Мишель, замерев, тяжело дышала, придерживая корсет спереди, дабы тот не упал.       Питтерсон, медленно повернув голову в сторону девушки, скрывая неясную радость и удовольствие, заикаясь, произнесла: —Благодарю.       Билли, чувствовав нечто вроде бабочек в животе, кротко кивнула, уходя из-за ширмы, дабы её красные от стыда щеки не были замечены. Но заметив некую коробку, лежащую на кровати, темноволосая, помимо стыда и прочего, начала испытывать любопытство.