how sad it is for you, I'm all yours

***

      Огромные территории прерий уверенно расстилались, изредка давая шанс прорасти кустам, и вечно-живущим сорнякам. По опустевшим, уже лет так шестьдесят протоптанным дорогам, проезжали путники да дилижансы, с расписанием-разницей в пару дней. Оно и немудрено — в этой округе не любили незнакомцев. От них тщательно защищали наемные работники, с начисто вычищенными карабинами, дорогими арабскими скакунами, седлами из натуральной кожи и накрахмаленными рубахами. Такую охрану не каждый мог себе позволить, признаю. Но, любой проезжающий знал, и завидовал белой завистью каждому: и наемному охраннику, купающемся в роскоши, и помещику, человеку важному - Акселю Питтерсону.       Пол штата буквально боролись за право сотрудничать со столь успешным мужчиной, хотя, очевидно, причина состояла не только в колоссальной выручке помещика. О красоте Мисс Питтерсон - Мишель, ходили слухи далеко за поместьем, будоража умы и сердца её юных воздыхателей.       Девушка обладала крайней скромностью, чуткостью и аккуратностью, уже даже этим заставляя в себя влюбиться. Кожа её светло-аристократическая, фарфоровая, глаза сверкают огненным опалом, а волосы отдают медью - ни в каких книжках сей красоты видать не суждено ни одному смертному.       Своей обворожительностью Мишель не уступала матери — Миссис Элизабетт Питтерсон, женщине строгой, любящей крепкий алкоголь, обжигательно-красные розы и своего молодого любовника Шарля, что жил на юге штата, лишь изредка приезжая в городок неподалёку.       Семья жила в лично-построенном поместье, удачно располагавшемся рядом с протекающей безымянной речкой. На территории успешно находились бесконечные поля табака, загоны со скотом, дом, где собственно, и проживает семья, пару десятков домов для рабочей силы, и, конечно же гордость семьи — престижная конюшня с самыми дорогими и породистыми скакунами. Аксель не был человеком простым, свою продукцию кому попало не продавал. Такого удовольствия, как увидеть Арабскую, Ахалтекинскую и другие породы лошадей, удостоены были немногие. Именно поэтому, каждую неделю сюда съезжались все нефтяные магнаты, помещики, крупные землевладельцы и даже чиновники прибрежного города.       В один из дней, когда поместье пустовало гостями, многих жеребцов забрали владельцы, а табак с караваном уехал в прибрежный городок, на пустынных дорогах послышался легкий стук копыт. Пятнистый жеребец, озорно идя рысью, держал на себе в седле уверенную наездницу.       Та, в свою очередь, выглядела изрядно утомившейся, видимо, от долгой дороги: дорожные сапоги были в засохшей грязи, штаны, что видно, тоже были ощутимо потрепаны жизнью - в некоторых местах виднелись аккуратно пришитые заплатки, а на рубахе и жилете также виднелись пятна пыли. Девушка ехала уверенно, и, буквально парила вместе с конем, будто в идеале владея техникой конной езды. О её прирождённом таланте говорило, безусловно, то, как смиренно держался конь, какой отточенной рысью он бежал, и как доверительно слушал хозяйку.       Через какое-то время, юная леди подъехала к величественным воротам, на территорию поместья. Не пролетело и секунды, как по обеим сторонам, заряжая карабины, объявилось два охранника. Оба в амуниции, с серьезными физиономиями - все, как прописано в договоре. —Что Вам надобно, леди?- с напущенной вежливостью уточнил мужчина, явно не настроенный продолжать диалог. —Здравствуйте. Я-я ищу работу,- поднимая руки в воздух, капитулируясь и жмурясь от солнца, проговорила девушка,—Я увидела у Вас тут поля и толпы рабочих, и, захотела уточнить: может Вам нужен ещё работник?       Охранники переглянулись и, одновременно усмехнувшись, отошли в сторону, пропуская девушку. —О чем она думает?- с улыбкой спросил один,-Она до ужаса наивна, раз считает, что Аксель так просто примет её. Езжай за ней, проводи, а то заблудится ещё.       Второй лишь молча кивнул головой, посмеиваясь и усаживаясь в седло. —Разрешите нарушить Ваш покой, леди. Мне поручили провести Вас до поместья,-уступчиво проговорил юноша,-Мое имя Льюис, позвольте узнать Ваше? —Спасибо за помощь, сэр. Меня зовут Билли,- сказала девушка с полной уверенностью. —Простите, если спрошу лишнее, но знаете ли Вы, что это за поместье?- улыбаясь, спросил Льюис. —Полагаю, обычное богатое имение.       В ответ Билли услышала лишь тихий смешок.       Подъехав к особняку, юноша слез с лошади и, поспешно отряхнув одежду, направился к дверям. Через пару секунд после стука в дверь, её отворил темнокожий дворецкий во фраке: —Да, сэр? —Извольте позвать, пожалуйста, Мистера Питтерсона — к нему пришли.       Дверь снова закрылась и, спустя несколько минут, её снова открыли, но уже не дворецкий: упитанный рыжий мужчина средних лет, в дорогом итальянском фраке и штанах, льняной рубашке и начищенных до блеска крагах.       Льюис вежливо улыбнулся ему и, поклонившись, произнёс: —Здравствуйте, Мистер Питтерсон. Извините за беспокойство, но к Вам тут девушка. Ищет работу,-на этих словах мужчина удивлённо улыбнулся, приподняв брови. —С каких пор Вы занимаетесь трудоустройством, Мистер Леджер?,- юноша явно смутился и, ещё несколько раз извинившись и объяснив ситуацию, ретировался,—Что ж, юная леди, проходите, и мы обсудим с Вами работу.       Девушка замялась на секунду и, почесав затылок, неуверенно произнесла: —Простите сэр, боюсь, мой внешний вид не подобает для присутствия в Вашем доме... —Ох, не переживайте, Вы думаете я сам тут ничего не пачкаю? - со смехом и добродушной улыбкой ответил мужчина,- Давайте, проходите, не переживайте.       Аксель прошёл в дом, вежливо указывая Билли, куда идти. Стены были выложены из мрамора, поверх покрыты удивительной красоты мозаикой. Девушка скромно следовала за мужчиной, часто оборачиваясь, и проверяя, не сильно ли она наследила на дубовом полу. Окромя бесконечной мозаики, Билли заметила множество портретов: сначала располагался портрет очаровательной рыжей девушки, томно смотрящей прямо в глаза зрителю, за ним следовал уже, полагаю, семейный — женщина средних лет, с огненно рыжими кудрями, в дорогом шёлковом платье, позади которой стоит та самая девушка. Как поняла Билли, это была жена и дочь того самого Мистера Питтерсона.       И вот, Аксель привёл девушку в комнату, где на одном из диванов, близ камина, сидела та самая девушка: —Что ж, прошу прощения, моя дочь решила уединиться тут. Милая, встань и познакомься с этой девушкой,- Мистер Питтерсон подал своей дочери руку, и та, плавно словно лебедь, поднялась,—Билли, знакомьтесь, это моя дочь Мишель.       Лико Мишель было омрачено, но, как только девушка взглянула на Билли, с её губ сорвался детский смешок: юная леди, чуть выше неё, стояла как вкопанная, шмыгая носом, и все ещё оглядываясь на свои следы. Её брови были приподняты вверх от неловкости, а глаза не бегали — они были устремлены прямо на Мишель: —Очень приятно познакомиться, я Мишель,- с доброй улыбкой протянула девушка, с азартом пожимая другую, неаккуратную ладонь,- А Вы...? —Меня зовут Билли, О’Коннел,- с ноткой страха произнесла темноволосая.       В ответ на столь скромный ответ, девушка-осень радушно улыбнулась, с большей радостью пожимая руку. —Что ж, Мисс О’Коннел, давайте же обсудим Ваше прибывание здесь. Скажите мне, что Вы умеете? И, на какую работу претендуете? Прошу меня простить, но, боюсь такой хрупкой девушке как Вы, я могу поручить лишь работу на полях,- серьезно сказал Мистер Питтерсон. На последних словах было видно, как лицо Билли из состояния неловкости и страха, перешло в состояние уверенности и возмущения. —Сэр, хочу Вас уверить: с тяжелой работой я справлюсь получше некоторых Ваших лучших работников. Я хороша в стрельбе, разбираюсь в оружии, знаю, как изготавливать патроны, и в охоте мне нет равных в моих землях. Не думайте, что я здесь для стирки белья, работ на полях и готовки похлебки. Я.. Я очень хороша в конной езде. Мой конь, он невероятно натренирован и смел. Я знаю, какие особенности у каждой породы, знаю, какие седла нужны для разных лошадей и условий. Я могу найти подход к любому жеребцу,- девушка будто читала наглухо заготовленный текст - вот так она была уверена. Аксель слушал её чуть ли не с открытым ртом, девушка казалась для него сокровищем, кое в таких землях не водится. —Я услышал Вас. Ну же, пойдёмте, удостоверимся в Вашем профессионализме. Мишель, поедешь с нами? Девушка, находясь в неизвестной прострации, дернулась и, растерянно взглянув на отца, поспешно кивнула: —Конечно, папенька, я Вам компанию составлю.

***

      Уже отъехав от коновязи рысью, Мистер Питтерсон отвлёк новую работницу от осмотра ранчо: —Что-ж, Мисс О’Коннел, не поймите за насмешку, но извольте спросить: Вы уже мне давеча изречевали о своих великолепных знаниях лошадиных пород,- в ответ девушка утвердительно кивнула, сдерживая улыбку,—Покажите же мне Ваше мастерство — вот у дочери моей, например, что за лошадь? Молю Вас, расскажите, что видите сразу. —Позвольте уж, сэр, это, право, слишком простая задача,- произнесла девушка, даже не смотря на жеребца, коего ей предстояло описать с точностью,—Это, знаю не понаслышке, Арабская чистокровная, серебристо-гнедая. В аллюрах естественных, полагаю, обучена не всех - рысью бежит неуверенно. Про искусственные, боюсь, и говорить вовсе не нужно. Кобыла смелая, молодая, вижу, что ещё расти ей и расти. Вы, думаю, на ней разъезжаете редко, не так ли?       Билли все это говорила так легко и просто, будто для неё подобные рассказы — вовсе не ноша, а истинное удовольствие. Хозяин поместья, по окончанию её слов, вскинув брови и скривив лицо в удивленной гримасе, резко притормозил лошадь, оборачиваясь на девушку. —Боже право.. До сего момента считайте меня полным идиотом, негоже мне было сомневаться в Вас и секунды,- крепкая мужская рука, дрожа, пожала хрупкую девичью.       Девушка пожала плечами и, заметно смутившись от похвалы, поблагодарила. Через секунду лошади снова дали ходу. Аксель ехал первый, попутно рассказывая девушке о поместье и его истории, активно жестикулируя руками. Спустя некоторое время их знакомство-прогулку прервал один из работников ранчо, издалека давая понять Мистеру Питтерсону, что к нему имеется дело. —Прошу прощения, дамы. Видимо, Сид не может справиться без моего покровительства в вопросах фермерских. Да, черт в картежной шляпе?- со смехом спросил мужчина, спешиваясь с лошади и направляясь к амбару, откуда ему кричал рабочий. —Позвольте выразить мне истинное Вами восхищение, Мисс О’Коннел,- с доброй и наивной улыбкой произнесла Мишель,-Я, право, дотоле не видела подобного. Вы уж очень профессиональны! —Ох, большое спасибо, мисс. От Вас такого рода похвала, звучит для меня, как мёд на уши.       Билли удалась возможность уж наконец-то разглядеть лико милой девушки вживую и без тряски, и тем более, не на картинах в доме. Она заметила, как рыжая волнуется и перебирает повод лошадиного оголовья, часто моргая и шмыгая носом. Мишель оказалась для неё сразу какой-то хрупкой, будто такая даже и на лошадь не сядет — разобьётся. Кожа у девушки была бледная, с частыми, но не большими вкраплениями родинок и веснушек. «На картинах она не была такой живой»,- думает Билли, желая срочно спросить её что нибудь, узнать, чтобы рыжеволосая девушка не волновалась. —А Вы, Мисс Питтерсон, разрешите узнать, в чем мастерица?- смело улыбнулась О’Коннел. —Я до безумства люблю шить и заниматься художеством! Меня это, в действительности, заносит в нечто другое измерение. Будто там лишь я, и то платье, или костюм, что я шью. Бывало ли у Вас такое?       В этот момент Билли улыбнулась во все тридцать два. Она увидела какой-то детский азарт и радость в глазах Мишель, будто девушка младше её лет на десять. Карие глаза принцессы поместья сверкали, словно она нашла сокровище Нации. От таких эмоций на лице Питтерсон, темноволосая девушка заулыбалась ещё больше: —Конечно. Конечно, бывает. Но очень редко: лишь пару раз я чувствовала столь сильное спокойствие и уединение, что вокруг замирало все. Это было с моим конем, звёздной ночью, на привале,- мечтательно произнесла Билли, поглаживая своего жеребца по гриве. —Звучит невероятно притягательно, право. Мой папенька не выпускает меня на такие выезды, да тем более одной,-пожала плечами Мисс Питтерсон,-моему брату, безусловно, позволено больше. У него роман с наследницей нашего богатого торгового соседа — Мистера Нихшильца.       Рыжеволосая девушка с ноткой грусти посмотрела на собеседницу, но встретилась с непонимающе-вопрошающим взглядом, и сразу поняла, что интересует О’Коннел: —Ах, конечно. Вижу Ваше вопрошение. Простите, не довела Вас до конца сей истории-ситуации. Отец мой долго старался выдать меня за сына Мистера Нихшильца — Эдуарда. Но, клянусь Вам своими локонами, он был настолько заносчив.... Я не могла вынести рядом с ним и часа — казалось, будто он флиртует сам с собой,- усмехнулась Мишель скромной улыбкой, через секунду спохватясь, и, как истинная леди, прикрыла рукой свою улыбку,—Ну, соответсвенно, я и не хотела даже смотреть на него. Чего уж говорить о замужестве... Вам, наверно, не понятно, почему меня не выдали насильно. У меня, как и у папеньки-с, есть хорошие связи с газетными изданиям. Ох, сколько кричала я ему, что ежели выдаст он меня за Эдуарда... что я сделаю... Как видите, мои принципы превыше выгоды! —Вы очень необычны, Мисс Питтерсон. Ваше упорство достойно восхищения. Позвольте сказать, я встаю на Вашу защиту. Отец Ваш поступил грубо.       Слышать подобные слова поддержки от малознакомого человека для Мишель было новизной. Все местные, и многие рабочие ранчо, считают её самовлюбленной и эгоистичной дочерью богатого человека. И лишь единицы знают, через что пришлось пройти наследнице. Но девушка не собиралась быть столь доверчивой, в наше время использовать человека в своих интересах - проще простого.       Принцесса просто надеется, что Билли пострадала ей от чистого ума и сердца, а не для корыстия и простого расположения. —Боже, правый! Прошу прощения, дамы! Сид стал уж слишком узколоб, поменьше бы ему распивать в салуне с девицами..- торопливо произнёс Мистер Питтерсон, залезая на лошадь, и вытирая пот со лба,—дико прошу меня извинить, Мисс О’Коннел. Таких работников, как Вы, мне стыдливо заставлять ждать!

***