Фавориты королевы

      Выйдя из тронного зала, Мелисандра медленно зашагала по коридорам, ступая с достоинством, словно находилась под прицелом множества взглядов. Мысли жрицы были далеки от дворца и престола — она не интересовалась столь приземленными вещами. Главную роль для нее всегда играл ее Бог, а также — противостояние злу, и у нее все-таки получилось; Азор Ахаем был не Станнис, не пришлось ковать Светозарный меч и закалять лезвие в чужой крови, но это говорило лишь о том, что Король Ночи не был тем самым Великим Иным — всего лишь его тень, морок, прислужник. Значит, все еще впереди.       Но пока — спокойствие, относительный мир и беременная драконья королева.       Мелисандра коснулась рубина на своей шее. Ребенок… Это дитя могло стать Обещанным Принцем. Дитя троих — почему нет? Может, именно поэтому Р’Глор направил ее сюда?       — Ибо ночь темна и полна ужасов, — прошептала жрица.       И обернулась, встречая Давоса Сиворта, которому не удалось подойти к ней сзади и застать врасплох.       — Леди Мелисандра, — выговорил он.       Так себе приветствие, подумала она. Но лучше, чем с обнаженным клинком у горла. Почти вежливость.       — Валар моргулис, — сказала Мелисандра, любуясь реакцией рыцаря.       — Десница королевы, значит, — он опустил глаза на значок у нее на груди. — Уже второй монарх, которому вы служите.       — Да уж, у вас их больше, — невозмутимо отозвалась Мелисандра. — Станнис, Джон Сноу… Джендри Баратеон… Хотя он и не король, но лорд… и сын короля-узурпатора…       Давос прокашлялся. Счет один-один, поняла Мелисандра.       — Думаю, стоит напомнить, что я служу только Владыке Света, — заметила она. — Меня не волнуют земные короли.       — Неужели?       Жрица прикрыла глаза. Нужно раз и навсегда разобраться, им же придется сотрудничать…       — Давос, выскажите мне свои претензии, — предложила она. — Все и сразу. У вас наверняка много накопилось.       Он немного поколебался.       — Вы сожгли Ширен.       — Я предложила ее сжечь. Принести в жертву, если быть точнее. На тот момент это был единственный выход, как мне казалось, но решение должен был принять Станнис. Только он мог решать такие вещи. Он называл себя королем. Он решил, что жертва должна быть принесена, неважно, что это была его дочь, — жрица пожала плечами. — Селиса тоже не имела ничего против.       — Из-за вас погиб Станнис, — следующее обвинение прозвучало менее уверенно.       — Правда? На войне? Из-за меня? — Мелисандра приподняла бровь. — Учитывая то, что меня там не было?       Давос снова откашлялся.       — И мои сыновья…       — …тоже погибли на войне, и вновь — когда меня даже не было в пределах видимости, — процедила жрица. — Послушайте, Давос, я не утверждаю, что все мои поступки были хорошими и не считаю себя святой. Служение Р’Глору не предполагает святости. Но Станнис сам решил принести Ширен в жертву. Селиса сама одобрила это, а после не вынесла собственного решения и повесилась. После Станнис сам проиграл бой, без какого-либо вмешательства с моей стороны. Насчет ваших сыновей — мне жаль, но вы правда думаете, что я повлияла на их судьбу? В таком случае мне даже лестно то, насколько великую силу вы мне приписываете… А еще, позвольте напомнить, я воскресила Джона Сноу, того самого человека, который принес Дейенерис Таргариен вести об угрозе Иных и тем самым спас жизни как жителям Севера, так и, возможно, всех Семи Королевств. И кто зажег мечи в темноте Самой Долгой Ночи? Кто поджег траншею? Кто, наконец, освещал поле битвы? Разве не мой огонь убивал мертвецов, делая это так же хорошо, как клинки защитников Винтерфелла?       — Хорошо! — сердито выплюнул Давос. — Убедили! Но сейчас ведь вы тоже преследуете свои цели, не так ли? Разве вы сторонница Таргариенов?       — Конечно, я преследую свои цели, и ее величество Дейенерис об этом знает, — Мелисандра устало вздохнула. — И ее величество это устраивает. Мы на одной стороне. Да, так когда-то было со Станнисом, но победить тьму мог лишь человек с кровью дракона в жилах. Дейенерис тогда еще находилась за Узким Морем. Роберт погиб. Ренли… не стал бы королем. Станнис был первым претендентом на престол после Роберта, не только сыном Стеффона Баратеона, но в первую очередь внуком Рейль Таргариен.       — Вы любили Станниса? — полувопросительно-полуобвинительно произнес Луковый Рыцарь.       — Обожала, — едко ответила жрица. — Думаю, это очевидно. У Станниса было войско, амбиции, достаточное количество мозгов, чтобы строить военные стратегии, и недостаточное, чтобы не поддаваться моему влиянию. Сжечь Ширен он решил сам, но в остальном… Он никогда не был Азор Ахаем. Поверьте, это меня расстроило, но лишь потому, что мир нуждался в Обещанном Принце.       — Кто же теперь Азор Ахай? Дейенерис?       — Нет, — усмехнулась Мелисандра. — Я не знаю, кто. Скорее всего, он еще не родился… или она. Отрицать вероятности, что это девушка, нельзя.       Давос коротко кивнул.       — Как вы оказались здесь? — в свою очередь спросила жрица.       Он смутился. Мелисандра с пониманием хмыкнула — зря она задает такие вопросы контрабандисту. Титул сира ничего не изменил; Давос не стал рыцарем, кроме как на словах.       — Понятно. Долго вы здесь пробудете?       — В пламени вы этого не видите? — съязвил Давос.       — Вижу, но нужно же быть вежливой, — жрица пожала плечами. — Так долго?       — Пока не буду убежден, что вас можно оставить наедине с королевой.       — Вы так печетесь о судьбе Дейенерис? — вскинула бровь Мелисандра. — Никогда бы не подумала.       — Не о ней, — рыцарь устало вздохнул. — О государстве. Сейчас, как вы сами наверняка знаете — вы же все всегда знаете — ситуация очень зыбкая. Дейенерис молодая королева, к тому же, Таргариены… нет нужды повторять, что говорят о них.       — Другими словами, вы хотите проследить за мной и ее величеством, опасаясь, что я настрою Дейенерис попросту сжигать неугодных, как делал ее отец, — подытожила жрица. — Ваше право. Ей вы повторите то же самое?       — Вы помните, что я не боюсь говорить правду королям.       — Да, — Мелисандра склонила голову набок. — Помню. Но говорить правду королевам может быть намного опаснее. Не советую вам быть честным с Дейенерис прямо сейчас. Хотите следить за нами — следите, но старайтесь, чтобы она этого не поняла. Иначе вы можете… хм, сгореть.       — Вот как. Неужели вы обо мне беспокоитесь? — сощурился рыцарь.       Она загадочно промолчала, позволяя Давосу самому додумать все необходимое. Судя по его лицу, додумывал он именно то, что полагалось мужчине, что забавляло жрицу — какие же они все одинаковые. Короли, лорды, рыцари, конюхи, нищие, братья Ночного Дозора, даже септоны — все они одинаковые.       — Давайте я вас провожу, — наконец произнес Давос, изо всех сил стараясь говорить не смущенно, но получалось не очень. — В смысле, к вашим покоям. А то уже поздно, ночь темна и полна ужасов…       Мелисандра спрятала улыбку.       — Поверить не могу, вы говорите словами красных жрецов.       Медленно они зашагали рядом. Предложить спутнице руку рыцарь не решился — другая женщина на месте Мелисандры подумала бы, что не захотел, но она знала многое, и не всегда для знания ей было нужно смотреть в пламя.       — Я много думал… вас есть, за что ненавидеть, миледи. И есть, за что прямо сейчас свернуть вам шею. Но… спасенных жизней на вашем счету больше, чем погубленных. Пока что, — признался Давос.       — Пока что, — подчеркнула голосом Мелисандра. — Не то чтобы я намеревалась кого-то убивать…       — Я все равно слежу за вами, — заявил рыцарь. — Знайте это, миледи.       Он открыл перед ней двери ее покоев, галантно пропуская внутрь. Мелисандра остановилась на пороге, глядя ему прямо в глаза, и спросила прямо, без попыток осторожно подвести беседу к нужной теме:       — Ваша жена умерла?       Ей почти стало жаль его, когда Луковый Рыцарь стиснул зубы, сдерживая стон или вздох — или ругательство, и глядя на нее так, будто она пронзила мечом его грудь.       — Да. Она заболела. Когда я вернулся… все уже было кончено.       — Валар моргулис, — после недолгого молчания тихо повторила Мелисандра приветствие, с которым обратилась к нему. — Все люди смертны. К сожалению, сир. Надеюсь, ваша жена обретет счастье и покой под крылом Огненного Сердца.       Жрица исчезла за дверью, прежде чем Давос ответил ей что-то в своей обычной манере, вроде: «благодарю, но она верила в Семерых», или «не думаю, что есть покой под крыльями огня». Произведенным эффектом Мелисандра осталась довольна. И причина появления Давоса здесь стала ей более ясна.       Вдовцу нет нужды беспокоиться о супружеской верности. Глупые предрассудки, мешающие людям и сковывающие их — любить кого-то одного, не позволяя себе увлечений другими. Мелисандра этого не признавала; Р’Глор создал их мужчинами и женщинами, их слияние дарило им силу, и крайне неразумно было отказываться от возможности получить эту силу лишь ради некой призрачной «верности». Станниса не волновали обеты, данные Селисе, отчасти поэтому Мелисандра сделала ставку на него.       И выиграла. Проиграл только Станнис.       Давос же… забавно, что из этого могло выйти.