Beyond: Alive and Dead. (За гранью: Живой и Мертвый.)

***

Белый свет окутал его всего, стоило только открыть глаза. Все казалось таким ненастоящим, что Эдвард даже задумался над тем, что это лишь сон. Белые стены, белый потолок, белая напольная плитка. За окном, казалось, было светлее, чем в больничной палате. А то, что это палата, Эдвард даже не сомневался. Он поднялся с низкой больничной койки, которая слишком громко скрипнула. Сам он был в белом одеянии, чему особо не удивился. Босыми ногами он направился в сторону двери, шагая так медленно, как только мог. Ему казалось, что если он будет идти быстрее, то ему станет больно, и невидимые швы разорвутся. Дверь скрипнула и перед Эдвардом открылся тёмный, немного мрачный, больничный коридор. Абсолютно пустой. Посмотрев по сторонам, Эдвард пошёл прямо, не спеша, минуя все повороты. Лампа впереди мигала, напуская вид большей мрачности. Эдвард не хотел думать, почему это происходило. Не то чтобы лампа могла ему ответить. Дверь впереди него беззвучно открылась. Попытавшись определить расстояние, охотник посмотрел назад, на уже пройдённый путь. Это был лабиринт. Коридоры были бесконечно длинными и белыми. Он будто и не шёл вовсе, а попросту стоял на одном месте. Развернувшись обратно, он заметил, что лампа перестала мигать совсем, и померкла, став такой же темной, как и ее соседки. Коридор оказался совсем темным. Не прошло много времени, когда он в конце-концов добрался до той самой двери, что так и звала его, буквально манила к себе. Открыв ее полностью, и пытаясь осмотреть внутренность комнаты, Эдвард зашел внутрь. Внутри ничего не было. Дверь со скрипом захлопнулась сзади, а он так и стоял, вглядываясь в абсолютную тьму. Он не помнил сколько времени прошло, и как долго он стоял, когда понял, что слева от него есть кто-то еще. Инстинктивно нагнувшись от замаха, он подскользнулся и упал на пол, бросая быстрый взгляд наверх, к стене. Послышался стук чего-то слишком большого и очень острого об стену, и на мраморный пол посыпались раздробленные части стены. Это был тёмный силуэт, который двигался очень резко, не давая думать ни минуты. Нельзя было понять, мужчина это или женщина: тьма скрывала все вокруг, даже собственные руки. Эдвард быстро поднялся с пола, нащупывая там же свой фамильный кинжал, и как раз во время: нападающий не стал долго ждать, делая быстрый выпад в его сторону, замахиваясь оружием с огромной силой. Это был топор, но Эдвард понял не сразу. Резким движением, оттолкнув от себя нападающего, он уронил свое оружие на пол и быстро выхватил топор, отбросив его в сторону. Тень нападающего сделала ещё один выпад, задев колено Эдварда, затем второе, вынуждая того осесть на пол. Тяжело дыша, Эдвард схватил руку, летящую прямо в его скулу, второй рукой подхватывая локоть тени. Резко дернув на себя, он повалил нападающего на пол. Колени болели от не самого удачного приземления, но Эдвард старался не обращать на это внимания. Отодвигаясь от тени чужака, он упёрся в стену, и почувствовал на ладонях остатки раскрошенной краски, и, как ему показалось, гипсокартона. На секунду стало интересно, проломил ли нападающий стену, но он быстро забыл об этом, когда в его сторону надвигалась тень, слишком резко, по человеческим меркам, поднявшаяся с пола. Увернувшись от размаха правой ноги, он встал на колени, но не успел защититься от ещё одного удара. Он протянул руку к месту, где как ему показалось, могла бы быть двери, но его резко повернули на спину, придавив ногой грудную клетку. Обхватив руками чужую ногу, он почувствовал материал обуви характерный для охотничьих сапог, и резко дёрнул за неё. Нападающий упал на пол с негромким вскриком, и Эдвард уже не был уверен в том, что это мог быть мужчина. Он быстро поднялся с пола, и повернулся к двери, открывая её. Свет просочился, но в руку прилетел его собственный кинжал. — Чёрт, — громко выкрикнул он, быстро выбираясь из помещения, несмотря на нападающего, и резко запирая дверь. Рядом стояла больничная каталка, и Эдварду хватило две секунды, чтобы подкатить её к двери, и сделать нечто вроде ненадёжной баррикады, прежде чем в дверь прилетел тот самый топор, который Эдвард посторался выкинуть пару секунду или минут назад. Что-ж, у него не особо получилось. Отступая назад, он вытащил лезвие из руки, которая уже кровоточила так сильно, что и сам Эдвард и половина коридора были запачканы в алый цвет. Дверь все разрубалась и разрубалась топором, и Эдвард закрыл глаза, считая до десяти, мечтая о том, чтобы проснуться от этого кошмара. Рука болела ужасно сильно, и он чувствовал, как кровь стекает по коридору. Воздух вокруг становился холодней, а сам Эдвард чувствовал жар. Он осел на пол, слушая, как пластиковая дверь разлетается в щепки. Тяжело вздохнув, он на мгновение приоткрыл глаза, смотря на дверь, от которой почти ничего не осталось, и начал внимательно разглядывать силуэт. Он почти узнал нападающего, прежде чем потерять сознание. Закрывая глаза в последний раз, он слышал лишь тихий шёпот, который окутывал его разум.

***

— Эдвард? Эдвард? Он приоткрыл глаза, чертыхаясь про себя. Вздрогнув от прикосновения, он резко пробудился, вспоминая где он, и с кем он. — Эдвард, ты в порядке? — Спрашивал его Питер, внимательно следя за каждым движением друга. — Да. Нет, — невнятно отвечал охотник, — Не знаю. — Кажется, ты еще не проснулся, — хмыкнул Питер, оборачиваясь к стенду с расписанием, — Вылет в Оттаву через два часа. Я уже купил билеты. — Хорошо. Где Астарот? — Спросил он через пару секунд, когда начал приходить в себя после странного сна. — Ушел за кофе пару минут назад, — ответил ему его друг. Немного нахмурившись, он провел взглядом до ближайшего кафе, а затем снова посмотрел на Эдварда, — Что тебе снилось? Эдвард хотел уже ответить, но остановился, беззвучно смотря на людей, которые в спешке искали свой самолет. Их было много, и Эдвард даже задумался над тем, какого это — не знать об опасности, которая есть во всем мире. — Кажется, это был кошмар, — наконец ответил он, спустя, казалось бы, вечность, — Я был в больнице, совсем один, и на меня напали. Я не помню лица, так что не знаю, кто это был. — Ясно, — тихо ответил Питер, смотря в сторону, — У тебя был жар полчаса назад. Астарот сказал, что такое с тобой часто бывает, когда дело касается… Неуверенно помахав рукой, Питер не знал как продолжить. Эдвард посмотрел на него и слабо усмехнулся. — У нас связь, — попытался он обьяснить, вызывая при этом лишь больше вопросов, — У просвященных о нашей семье есть легенда об этой связи. Питер заинтересованно посмотрел на него. — Что за легенда? — Легенда о нефелиме. Что, якобы наша семья — наследники ангельской крови. — Думаешь, это правда? — Тихо спросил он, как если бы их кто-то подслушивал. — У нас есть связь, — повторял Эдвард, смотря на свои руки, — Мы связанны с рождения. Так же, как и наши предки. Если рождается второй ребенок, то он будет связан с первым. Если это близнецы, они будут думать, что они одно целое. Это… очень сложно. — А если третий ребенок? — С интересом спросил Питер, серьезно задумавшись об этом. — Сколько себя знаю, и сколько информации бы не искал… Не было никогда третьего ребенка, — ответил он ему, смотря в глаза, — Даже рождение второго ребенка считается удачей. Потому что в основном всегда рождались либо близнецы, либо один ребенок. После этой фразы последовало затишье, но вспомнив интересную фразу, на которой Питер заострил внимание раньше, он решил прервать тишину. — Что будет, если кто-то близнецов погибнет? Значит ли эта связь, что второй не сможет жить без первого? — Я не знаю точно, — неуверенно отвечал Эдвард, — но думаю, что это больно. Очень больно. Настолько, что оставшись без близнеца, они в тот же миг заканчивали свою жизнь самоубийством… — Боже… — Прошептал еле слышно Питер, оглядываясь по сторонам, чтобы отбросить картинку перед глазами, — Так ты… Ты поэтому ищешь сестру? — Мы не близнецы. Но мы связаны. Мне было сложно жить без нее, и без сновидений про нее… Я думал, что она умерла, и даже раздумывал над своей смертью, но не мог решиться, потому как не видел тела. Мне нужно было увидеть ее, чтобы полностью поверить. Смотря на такого Эдварда, Питер уже хотел бы что-то сказать, чтобы успокоить его, но не смог найти слова. А потому решил сменить тему: — Ты сказал Йеллоунайф тогда… Я спрашивал и раньше, но ты никогда не отвечал нормально… Почему именно этот город? Долго смотря на друга, Эдвард встал с места, где они уже пару часов ждали своего рейса, и ловким движением достал карту миру из своей сумки. Такие карты обычно используют туристы, но Эдварда это не особо волновало. Он подозвал Питера к себе, открывая карту Канады. — Мы с Гарри искали массовые происшествия прошлого года. Если быть точнее, то только того дня, когда пропала Кейтлин. В тот день, под утро, во многих местах прошлась магнитная буря. В Норвегии, Швеции, Финляндии, Исландии, Шотландии, на Аляске, и, наконец, в центре Канады. Сначала, я подумал об Аляске. В тот же день там была не только магнитная буря, но и появились световые столбы. Знаешь что это? — Знаю. Видел пару раз в детстве. Захватывающее зрелище. — Магнитная буря и световые столбы. Я подумал, что это знак. Там достаточно холодно круглый год. Но потом, я заинтересовался этими световыми столбами. С тех пор, как пропала Кейтлин, они появлялись циклами. Начиная с 22 июля 2018, затем, на следующей неделе, 30 июля, а затем, тоже ровно через неделю, 6 августа, и все это было в Аляске. Затем, было затишье на три месяца, что для тех мест довольно странно. Следующий цикл световых столбов появился на территории Юкон, в Канаде, с разницей между каждой в две недели: 6 ноября, 20 ноября, 4 декабря. После, снова затишье на три месяца, затем, 4 марта появился световой столб на Северо-Западных Территориях, через три недели, 25 марта, появился второй, а третий — 16 июля. Последний световой столб появился совсем рядом с Йеллоунайфом. — Это… Многообещающее. В том случае, если она действительно где-то возле этого города. — Да, с этой стороны кажется все слишком надумано: Магнитные бури случаются достаточно часто, световые столбы, вообще, оказалось, не редкость. Вот только, они уже ровно год действуют так, будто кто-то управляет этим. Линия столбов идеально ровная на карте. Я бы не обратил на это внимание, если бы Кейтлин в моих снах не жаловалась на вечный холод, и снег, который идёт беспрерывно. На секунду, Эдвард запнулся, смотря по сторонам. Астарота уже давно не было видно, и Эдвард начинал думать, что тот уже ввязался в какую-либо глупую историю. — А еще вода, — продолжал он, спустя какое-то время, — В моих снах часто было нечто вроде озера. Достаточно глубокого и широкого, и замёрзшего зимой. — Ладно, теперь, когда ты объяснил мне это, план кажется даже вполне себе реалистичным. Сны и цикличные световые столбы. Это явно не просто так. — По крайней мере, это хоть что-то. Я говорил об этом с Гарри. Он сказал, что лучше проверить, чем ждать. — Он сказал, когда прилетит в Оттаву? — Нет, но он сказал, что успеет на второй рейс в Йеллоунайф. Вместе с нами. — Хорошо, — кивнул Питер с явным облегчением, — Твоего демона уже давно не видно. — Знаю. И он не мой демон. На это Питер лишь засмеялся и ничего не сказал. Казалось, Эдвард уже хотел возразить, но тот самый пропавший демон шел к ним с бодрым шагом, с тремя кофе, и с едой на вынос. — Эдвард, доброе утро, хотя, правильней было бы сказать, что уже вечер, — со смешком поприветствовал он охотника, протянув ему и Питеру большие стаканчики растворимого кофе, — Хотя, кого это волнует. Утро или вечер… Ты выглядел так, будто не спал месяц или около того. — Не думаю, что сейчас выгляжу лучше, — нахмурившись, ответил Эдвард. — Эх, — Наигранно вздохнул демон, смотря то на Эдварда, то на Питера, — В лучшие годы, он выглядел как ангел, что потерял крылья. — И как выглядит ангел, что потерял крылья? — С долей интереса спросил Питер. Пожав плечами, демон ярко улыбнулся. — Величественно, но потерянно. Идеально, но грустно. — Потому что без крыльев, — дополнил Эдвард, и это казалось логичной концовкой. Демон улыбнулся, и допил своё кофе. Некоторое время они молчали, думая каждый о своём, но затем Астарот как-то странно посмотрел на висящие в холле аэропорта часы и перевёл взгляд на Эдварда. — Скажем так, я имел возможность подслушать ваш разговор, и знаю, о чем шла речь. Эдвард хмыкнул, тоже посмотрел на часы, и махнул рукой, будто говоря: делай что хочешь, мне уже все равно. — Я даже не сомневался в твоих возможностях. — Ты кое-что забыл про Йеллоунайф, охотник, — пропустив предыдущую реплику, Астарот продолжил, зная, что его слушают. — И что же? — Кейтлин уже была однажды там, — с улыбкой сообщил он, — И не раз. — Откуда ты знаешь? — Нахмурившись, спросил Питер. — Это именно тот самый раз, когда она сбежала от тебя в Канаду, и отправила мне письмо, чтобы я нашел тебя в Вашингтоне, и передал тебе новости о том, что твоей сестры больше нет в США. В каком же году это было? — Наигранно спросил он сам себя, — Совсем забыл. Память дырявая. Эдвард нахмурился. — Я думал, она на севере Квебека, — зло ответил он, — Ты сказал, что она в Квебеке. — Ой, правда? — Усмехнулся он, — Что-ж, мои извинения. Ее никогда не было в Квебеке. Закатив глаза, Эдвард уже хотел разразиться тирадой, но не успел: его телефон зазвонил слишком даже во время. На экране высветилось имя Гарри Лэмба. — Я на минуту, — все еще злой, Эдвард развернулся, и стремительно пошёл в самое тихое место аэропорта. Оставалось еще чуть больше часа до вылета самолёта, Эдварду стоило начинать собираться на собственный рейс. — Добрый вечер, Гарри. — И тебе, Эдвард, — ответил ему Лэмб, когда Эдвард ответил на вызов, — Я думаю, что смогу прилететь в Оттаву через 10 часов. — Так скоро? — С удивлением спросил охотник, — Нам лететь чуть меньше четырёх часов. Мы с Питером уже забронировали четыре билета до Йеллоунайфа. — Хорошо, — ответили ему. В трубке послышались помехи, а затем Гарри спросил немного настороженным голосом, — Сколько ты не спал? — Я… Два дня, но я немного вздремнул в аэропорту. — Что тебе приснилось? Эдвард задумался. — Кейтлин не снилась мне… Больше нет, — ответил он тише, чем планировал, — Кажется, это был кошмар, но я не уверен. Возможно, у меня был жар некоторое время, но сейчас все в порядке. — Это может быть инфекция, — ответил ему Лэмб спустя какое-то время. — Нет, это… — Эдвард не знал, что это. Мысли путались, и сосредоточиться было сложнее, — Я не знаю… Может быть? — Мы с этим разберёмся, — успокаивал его Гарри, — Шаг за шагом, ладно? — Ладно, — согласился тот. — Я перезвоню, когда прибуду в аэропорт, а пока попытайся расслабиться. — Ладно, — повторился Эдвард, — Я попытаюсь.

***

В воздухе запахло пеплом… И огнём. Он был везде на стенах, на полу, на старых шторах, сделанных на заказ, что красиво обрамляли старую стену, на антиквариате, что уже давным давно копил на себе пыль, на книжной полке, окутывая огнём старые книги, которые оставались в единичном экземпляре. Ничто из этого не волновало Эдварда больше, чем его младшая сестра, которая потерялась в этом огромном замке, и не могла найти выход. Дым заполнил все вокруг. Эдвард вздохнул поглубже, пытаясь отыскать последние капельки воздуха, и начал задыхаться едким запахом. Он стоял в старом коридоре в северном корпусе поместья, стены которого были алыми, как кровь, а пол деревянным, как те вишневые деревья, что росли в летнем саду. Он стоял и не двигался. Было страшно, или ему казалось, что ему было страшно. Все это не важно. Он знал, что это кошмар. И он знал, что его сестры здесь нет.

***

Резко открыв глаза, он понял, что находится в самолёте. Он не помнил, как попал сюда, сколько времени им осталось лететь — все казалось странным, не настоящим, будто в тумане. Он повернул голову вправо, и наткнулся на обеспокоенный взгляд Питера, тот что-то говорил Астароту и стюардессе, что стояла рядом с ними, и казалась достаточно взволнованной и перепуганной. Астарот протянул Питеру пару таблеток и ещё что-то, но Эдвард не смог разглядеть. Взгляд запутался, все размылось, картинка стала нечеткой. Он прикрыл глаза, а затем снова открыл их, смотря на своего друга. — Питер? — взволнованно проговорил он на выдохе, и собственная речь показалась ему очень тихой, на грани слышимости. — У тебя жар, Эдвард, — отвечали ему. Эдвард мог лишь кивнуть головой и снова прикрыть глаза. Голова разгорелась так, будто пожар был не в его кошмаре, а наяву. Возможно, так оно и было. Слабый голос вырвал его из темноты, и ему снова пришлось приоткрыть глаза. Питер протягивая пару таблеток и бутылку воды, — Жаропонижающее, Эдвард. — Сколько нам ещё лететь? — Спросил он, принимая таблетки, и закидывая их в рот, так быстро как мог. Рука дрожала, когда брала бутылку, и Эдвард подумал, что в этот раз все хуже, чем когда-либо. — Меньше чем через час мы будем в Оттаве, — сообщила ему стюардесса. Он благодарно кивнул, непонятно кому, возможно всем сразу, и прикрыл глаза, не в силах держать их открытыми. Голоса ещё раздавались, но Эдвард не слышал их. Все было как в тумане, или как в дыме. Он просыпался ещё несколько раз, перед тем, как самолёт приземлился, но не смог долго быть в сознании. Жар не уступал и он запоминал происходящее лишь урывками. Вот они идут по аэропорту, и Астарот замечает вывеску отеля. Питер поддерживает его за плечо, и говорит ему, что скоро он сможет отдохнуть, а Эдвард бормочет что-то невнятное в ответ, на что его друг лишь сухо усмехается. В следующий момент они открывают дверь, проходят в просторный трёхместный номер. Минуту, и он уже лежит на кровати, а Питер пытается дать ему воды, и предлагает выпить ещё жаропонижающего. Эдвард ничего не отвечает, и снова проваливается в беспросветную тьму, на периферии сознания осознавая, что Питер послал Астарота за медецинской помощью. А дальше — лишь тьма.

***

Он открыл глаза и уставился на сильную бурю, что сметала все вокруг. Дома, машины, части дороги, все улетало в пропасть. В небытие. Шум стоял ужасающий. Эдвард слышал все и ничего одновременно. Он хотел сделать шаг вперед, чтобы спастись, но не смог. Его ноги оцепенели и не двигались, как бы сильно он не пытался спастись. — Эдвард, — родной голос сзади, и вмиг все прекратилось. Буря исчезла, и все стало белым-бело, как после прошедшего снегопада. Небо белое, земля белая. Туман застилает все вокруг настолько, что не видно больше ни единой вещи. Он обернулся чтобы посмотреть на нее, но ничего не увидел. Страх окутал его, а он даже не знает, чего именно боялся. — Кейтлин? — позвал он ее, и голос эхом разнёсся по округе. — Я здесь, — ответила она. Эдвард обернулся и наткнулся на холодный взгляд. Так она выглядела, когда ей что-то не нравилось. Когда что-то шло не по плану. В округе было оглушающе тихо, так же, как и в ее холодных глазах. Он сделал ей шаг навстречу, но снизу послышался звон стекла. Или не звон стекла. — Не двигайся, — приказала она, Эдвард опустил взгляд вниз и увидел, как лед трескался под напором. Если сделает еще шаг, то провалится под воду. — Что ты.? — Спросил он невнятно, смотря на неё изумлённо, будто на что-то другое. Незнакомое. Непонятное. — Ты всегда так боялся неудачи, — Громко и отчётливо проговорила она, но Эдвард будто не слышал ее. Все изменилось. — Я не… — Хотел было отрицать, но не смог и слова лишнего сказать: Кейтлин не собиралась ждать его оправданий. — Ты ищешь меня, — обвинительно произнесла она, делая шаг назад, — Почему? Эдвард слабо рассмеялся, почти на грани шёпота, прикрыл глаза, и открыл снова. Она все еще стояла здесь. — Ты нужна мне, — честно ответил он, — Я нуждаюсь в тебе. Девушка лишь помотала головой, будто отрицая такую возможность. — Я не думаю, что это так, — ответила она, смотря в его глаза, — Ты можешь жить дальше. — Без тебя? — Без меня. — Не думаю. — Почему? — Я… — Эдвард запнулся, вспоминая прошедшие годы, полные боли и несчастья, — Я думаю, я боюсь… Остаться один. Без тебя. — Без части себя, — поправила она, — Ты так сильно боишься, потерять часть себя, когда я умру, что даже думать не хочешь о том, чтобы оставить меня позади. — Кейтлин… — Но подумай о том, какого будет мне, когда я останусь одна. Когда ты оставишь меня, и когда часть меня умрет вместе с тобой. Кем я буду без якоря, что держит меня на плаву? Повисла оглушающая тишина, Эдвард не знал, что ей ответить. — Чем ближе ты ко мне, тем больше шанс, что кто-то из нас умрёт, Эдвард, — начала объяснять она, отступая на шаг еще раз, и еще, — Не думаю, что потеряв тебя, смогу остаться человеком. Я уже и так прожила плохую жизнь, а потому не хочу делать ее еще хуже, когда последняя человеческая часть меня покинет этот мир. — Я знаю тебя, Кейтлин. И ты неплохой человек. — Ты не знаешь меня. — Отрицает она, отходя еще дальше. Как скоро туман поглотит ее? — Извини, но в этом и проблема. Ты сама не знаешь себя. Тихий смешок поглотил тишину на долю секунды, и исчез в тумане. — И как это понимать? — Спросила она, и Эдвард видел, что она начинала злиться. — Понимай как хочешь, — отвечал он тихо, стараясь успокоить сестру, — Мне достаточно своих воспоминаний, чтобы считать тебя хорошим человеком. Некоторое время они стояли в тишине и смотрели друг на друга. Эдвард сделал еще один шаг, и под обувью появилась трещина. Лед не раскололся. — Выживание стало моей целью, — тихо прошептала она себе под нос, — потому что я уже привыкла жить под поверхностью. — Под поверхностью чего? — Самой себя, полагаю. Эдвард не знал, что на это ответить. Сказать хотелось многое, объяснить — ещё больше. Времени почти не осталось. — Что такого ужасного может случится, что ты отталкиваешь меня каждый раз, когда я пытаюсь приблизится к тебе? — То есть, смерть кого-либо из нас — не причина, чтобы остановится? — Не думаю, что в этом дело. Ты что-то скрываешь, Кейтлин. — Чем бы это ни было, тебя это не касается. — Я волнуюсь за тебя. — Не ищи меня, Эдвард. — Не могу.

***

Просыпаться было болезненно, но не так как раньше. Он все ещё чувствовал жар, но мог различать голоса. Он слышал Питера, слышал Астарота, и кого-то ещё. Голос звучал сухо, профессионально и что-то говорил об антибиотиках, так что Эдвард решил, что это врач. Он приоткрыл глаза и уставился на белый потолок. — Как вы себя чувствуете? — Спросил мужчина лет пятидесяти. У него был явный акцент, как если бы тот жил некоторое время в Англии, но сам был французом. Добро пожаловать в Канаду. Его голос был низкий, но спокойный и это успокаивало Эдварда. Потому как врачей он не особо любил. Как и больницы. — Чувство, будто я нахожусь в поместье, которое горит, и я горю вместе с этим поместьем. Врач грустно улыбнулся, а глаза странно блеснули за очками, как будто тот понял, о чем говорил Эдвард. Вот только Эдвард знал, что его теперь вряд ли кто-то поймёт. — Я уже сказал вашим друзьям, что маловероятно, что это инфекция. Возможно, недосып так повлиял на вас, но такое редко бывает. И все же, вам лучше принять антибиотики, противовоспалительное, и жаропонижающее. — Конечно, сэр, — учтиво ответил Эдвард, переводя взгляд на Питера, понимая, что его заставят это сделать, даже если он не захочет. Не то чтобы он не захотел, но выбора у него теперь не было. — Что ж, пока что, это все что я могу для вас сделать. Отдыхайте, принимайте таблетки, не забывайте про компресс. Если станет хуже, звоните снова. — Спасибо, доктор, — поблагодарил его Питер, — Я провожу вас. Прикрыв глаза, Эдвард дочитал до десяти. — Когда у меня начался жар? Астарот удивлённо посмотрел на него, но сразу же ответил. — Ты сказал, что у тебя жар, когда мы уже минут десять летели. Но мне казалось, что он появился примерно через пару минут после звонка твоего друга. Ты не помнишь? — Ясно, — ответил ему Эдвард, резко зажмурившись, когда в голове появилась острая боль, — Ничего не помню примерно с того времени. Астарот тихо хмыкнул, но Эдвард не обратил на это внимания. Едва ли сейчас он мог сделать что-то. Боль была оглушающей. — Я не сказал Питеру, но думаю, что это из-за той самой связи. Кажется, кто-то не хочет тебя видеть. Эдвард болезненно улыбнулся, трогая рукой свой горячий лоб. — Что ж, у неё нет выбора. Ей придётся меня увидеть. Астарот хитро улыбнулся, и это было последнее, что запомнил Эдвард, прежде чем заснуть вновь.

***

Снежная буря заглотила все вокруг. Шум уже не имел значения: все равно оглушал его, сколько бы раз он не оказывался в этом месте. В месте между реальностью и сном. Там, где не существует ни правил, ни чего-либо особенного. Стоял ли он на льду, в центре самой сильной метели, или очнулся на краю обрыва, где на него надвигался шторм, сметающий все вокруг на своём пути? Он узнал бы эту местность даже в самом страшном кошмаре, но кто сказал, что это просто сон? Произошло ли это тогда, когда маяк разрушился, или когда ветер разнёс в щепки ограждение возле обрыва, чувствовал ли он себя падающим, или упал на самом деле, этого он никогда не узнает… Поглотила ли буря свет, или его никогда не было? Свет маяка распространялся лишь в даль горизонта, а шум был совсем рядом — в его голове. Он резко обернулся, оказавшись в темной комнате с тенью, что не желала оставить его в покое, и увернулся от летящего в его сторону острого ножа. Сдерживая выпад, затем второй, он схватил ее за руки, и резко прижал к стене, что была за его спиной совсем недавно. Кто бы это ни был, движения были отточенными, почти ядовитыми, пронзающими насквозь. Оттолкнув его руки, ударяя по ноге, тень схватила его за плечо, и через мгновенье его голова встретилась со стеной в глухом ударе. Мысли померкли и на поверхности осталась лишь только боль. Он упал на твёрдый пол, отодвигаясь от тени так быстро, как только мог. Она надвигалась медленно, рассчитывая каждое своё движение. Сплошная неприятность, которая может закончиться его смертью. Уткнувшись в противоположную стену, он быстро провёл рукой по лбу, и почувствовал что-то скользкое. В воздухе запахло медью, и осознание того, что это его собственная кровь, пришло далеко не сразу. Пока тень направлялась к нему, по какой-то причине медля, Эдвард поднялся, опираясь на стену. Прикрыл глаза, глубоко вздохнул, и резким движением схватил эту самую тень за плечи, ударяя ее об стену. Удерживая тень за плечо правой рукой, он обернулся вместе с ней и оказался на краю обрыва. Тёмное одеяние тени раскачивалось на ветру так же, как и пальто Эдварда, но он не обращал на это внимание. Не желая терять времени, левой рукой он достал из внутреннего кармана кинжал, рукой ощущая раскаленный метал. Секунда — и все прекратилось. Буря не исчезла, но шум в его голове пропал и теперь он ясно видел свой кошмар. Красное пятно расползалось на темной ткани чуть ниже сердца. Эдвард приоткрыл рот в беззвучном крике, продолжая держать кинжал в теле, трясущейся левой рукой обхватывая родное лицо. — Боже… Боль застыла на ее лице, но она ничего не говорила. Протянула обе руки к кинжалу и обхватила левую руку брата. — Мне очень жаль, — надрывно прошептала она, резко вытаскивая оружие из себя. Делая шаг назад, она не встретилась с сопротивлением в виде ограждения, потому как то было снесено пару мгновений назад. Она падала вниз, и Эдвард хотел было упасть за ней, когда его вторая рука не успела схватить ее. Шума больше не было. Были лишь отчаянные крики, и оглушающая тишина.

***

Просыпался ли он, или был во сне — не имело значения. Буря здесь, и нигде. Был ли он сам здесь, или его не было на самом деле? Он резко открыл глаза и столь же резко присел на кровать. В комнате никого не было, но так было даже лучше. Прикрыв глаза, он надрывно застонал, еле слышно. Это было больно. Он не помнил, когда в последний раз ему снилось столько кошмаров подряд. Было ли дело в жаре, или причина была в чем то другом? Но даже так, все равно было очень больно. Убить сестру своими руками, даже если то был лишь сон, страшный кошмар… Это было отвратительно пугающее, и если в его снах всегда была доля правды, то он не хотел бы, чтобы именно этот сон оказался правдой. По правде говоря, он вообще бы не хотел, чтобы сны оказались реальностью. Но только так он найдёт ее — иного выбора попросту нет. Он не знает, сколько сидел так, считая вздохи, слушая свой пульс. Дыхание было обрывчатым, жар не спал полностью, но сейчас он хотя бы видел и слышал отчётливей, чем мог. Дверь в комнату открылась, и он увидел Питера и Астарота. А вскоре, после них зашёл и Лэмб. — Гарри? — Вопросительно спросил Эдвард, растерянно смотря то на Питера, то на Астарота, — Как долго я спал? — Я только прилетел, — объяснил Гарри, — но, скорее всего, больше, чем шесть часов. — Черт, — тихо прошептал Эдвард, прикрывая глаза, — Как полет? — Достаточно хорошо, — с улыбкой ответил ему Лэмб, — У нас еще есть время до следующего рейса, тебе стоит отдохнуть. — Я., — хотел было уже возразить Эдвард, но не нашёлся словами. В голове было пусто, а сцена убийства собственной сестры не хотела исчезать из его головы. — Просто поспи, тебе правда нужно отдохнуть, Эдвард, — наконец встрял в разговор Питер, — Мы разбудим тебя с утра. — Столько работы еще осталось… — Бумажная волокита, — усмехнулся Лэмб, переводя взгляд на Питера, — Нас трое, а ты один. Доверься нам. Эдвард не долго думал. Не сказать, что он думал вообще. — Есть снотворное? — Спросил он Питера, замечая, как тот нахмурился. — Зачем тебе снотворное? — Неуверенно спросил тот, подходя к пакету, что стоял на столе. — С ним я сплю без снов, — коротко ответил охотник, глотая таблетку без воды. Хотелось бы верить, что это действительно сработает. В последний раз все прошло куда лучше. Снов не было и кошмаров тоже. Проснувшись за пару часов до вылета, Эдвард чувствовал опустошение. В теле, в голове… Практически везде. Собраться и успеть на свой последний рейс не составило большого труда, хотя ему казалось, что жар мог начаться в любую минуту. Он знал, что не был болен. По крайней мере, не инфекцией. Полет до Йеллоунайфа прошёл спокойней, чем он рассчитывал. Они с Лэмбом занялись планами, дальнейшими действиями и прогнозами. Он чувствовал кровь на своих руках, но старался не обращать внимание на эти фантомные чувства. Он чувствовал, как боль пронзает его так же, как он пронзил кинжалом свою сестру. Врятли он избавиться от кошмаров в ближайшее время. Оставалось лишь считать секунды до того момента, когда они прибудут в бывший центр золотодобывающей промышленности.

***

— Лучше не оглядывайся, — тихий голос на грани слышимости шепчет ему в затылок. О чем она говорит, о чем думает? — Ты не можешь убежать от прошлого, — говорит он ей, наблюдая за штормом, что рушил все вокруг. Где они? В Йеллоустоне? В Агат-Бич? В Англии? Или это так разум Эдварда намекает ему о невозможности некоторых мечт. — Не могу, -соглашается она, становясь рядом. Он не смотрит на нее, но знает, что она смотрит на него своими холодными глазами. Он знает о чем она думает, и знает, что ему такие мысли не особо нравятся. Они молчали некоторое время, наблюдая за хаосом вокруг них, прежде чем Кейтлин схватила его за руку, — Что по твоему ты делаешь? Он смотрит на нее с печалью в глазах, и видит там отблески воспоминаний. Внутри зарождается слабое чувство надежды, и он боится потерять эту надежду. Он наигранно пожимает плечами, и отводит взгляд от синих глаз. — А что, по твоему, делаешь ты? — Спрашивает он, вместо желаемого ответа. Он ожидает грубого ответа, но слышит лишь тяжелый вздох справа от себя. Она не отпускает его руку, но встает напротив, смотря прямо в его глаза. — Знаешь, я уже давно понятия не имею, что делаю… Он усмехается, и слабо качает головой, отрицая то, что только что услышал. — Это не особо утешает. — А должно? Он не отвечает. Смотрит на их руки, но не отпускает. Наслаждается не настоящим контактом, знаю, что скоро останется лишь пустота. — Это и не должно утешать, — понимает он спустя пару секунд. Кейтлин смотрит на него, удивлённо приподняв брови. Ему всегда нравилась ее мимика, когда она была удивлена или зла. Это было чем-то настоящим. Не наигранным, и не скрытым от многочисленных взглядов, — Я понятия не имею, что делаю. Ты тоже понятия не имеешь, что делаешь… Какая теперь разница? Она смотрит заинтересованно, ничего не говоря, наблюдая за ним так, будто ей действительно интересно, и она совсем не знает, что будет дальше. Интриганка. — Плевать, — наконец говорит он, — Плевать на мир, на все вокруг. На последствия, которые тебя так сильно волнуют… Мне так плевать на это все… Понимающе улыбаясь, они опускает его руку, напоследок проведя большим пальцем по внутренней стороне ладони. — Поймай меня, если сможешь, — говорит она на последок, и это звучит как вызов.

***