Путешественница Звездочка и силы хаоса

      Грозная громада серого особняка безмолвно взирала на нас четырьмя глазницами окон. Остальные были плотно закрыты ставнями. Местами облупившийся фасад пронзала угрожающая трещина. Здание выглядело, как ветеран многих боёв, давно присевший отдохнуть на этом холме, и ни у кого уже не возникло бы сомнения, что он никогда больше не встанет. — Добро пожаловать в «Приют Вечного пламени». — поприветствовал нас усталого вида мужчина, встречая на скрипучей деревянной террасе перед входом в особняк. — Дети сказали мне, что к нам в город приехал знаменитый герой с друзьями. — глазами он отыскал синего ежа, а потом его взгляд зацепился за божью коровку у меня на руках. — Надеюсь, они не доставили вам проблем. Пятнышко, я попросил мисс Виолетту отложить твою порцию. Поспеши, пока она не остыла.       «Вечного пламени»? Звучит, как название секты. Я думала, это просто очень бедный детский дом… Неужели здесь всё ещё хуже? — Нет-нет. — принялась успокаивать его Эми, с тихим скрипом переминаясь с ноги на ногу, пока я аккуратно ставила Пятнашку на ножки. — Ваши дети очень помогли нам найти дорогу к городу.       Девочка только разок грустно обернулась на меня, словно прощаясь, и прошмыгнула мимо мужчины.       Нести сумку с вещами и Пятнашку одновременно, под конец было совсем тяжело, так что мышцы спины немного ныли, но отпуская её, я почувствовала неприятную пустоту. — Это хорошо, а то я беспокоился, что они сильно вам докучали. — выдохнул мужчина, а потом принялся спешно объясняться. — Понимаете, нас в приюте всего трое работает и мы слишком заняты, чтобы в свободное от школы время чем-то занимать детей. Поэтому обычно они, сделав домашнее задание, просто гуляют. В нашем городе очень добрые жители, они часто проводят время с нашими детишками. Поэтому они привыкли просить внимания у любых взрослых.       Несмотря на подозрительное название приюта и этот странный колокол, призвавший всех к обеду, сам мужчина не выглядел, как коварный манипулятор или тайный садист. Это был на вид пожилой джентльмен окраса светлого дерева, со стоячими круглыми ушами и чуть выступающими передними резцами. Худоба и мешки под усталыми карими глазами. Носил он коричневый пиджак с заплатками на локтях и потёртые коричневые ботинки. Но чистый и опрятный на вид. — Вам не стоит беспокоиться. — успокоил его Бродяга. — Нам было очень приятно с ними пообщаться. — поддержала его Кэсс. — А что у вас за учреждение? — прервала я обмен любезностями, не в силах больше ждать, когда всё прояснится само. — Это какая-то организация для верующих?       Меня не оставлял образ Пятнашки, грустно обернувшейся на прощание. — Нет-нет. — мужчина даже усмехнулся такой догадке. — Вас наверно сбил с толку наш колокол. Его, действительно, одолжила нам церковь. Но кроме этого мы никакого отношения к ней не имеем. Мы - обычный детский приют, находящийся на балансе у города. — Простите за мою прямолинейность, — начала Эми, неловко замявшись. — но этот город не выглядит настолько бедным. Почему приют в таком бедственном состоянии? — И почему у него такое возвышенное название? Если это не имеет отношение к вере. — добавила я. — На самом деле… — мужчина замялся, смущённо отводя взгляд. — Название имеет отношение к вере, но не к той, о которой вы подумали… Я понимаю, что у героев и их друзей наверняка много дел, но если у вас найдётся пять минут, прошу зайдите к нам на чай и я всё вам объясню. — он прижал уши и стал казаться совсем подавленным. — Я понимаю, что это слишком самонадеянно, но… если мне повезло встретить самого ежа Соника… Может, вы сможете нам помочь. — договорив, он осмелился взглянуть на названного героя и в его глазах промелькнула та же грусть, что я видела у Пятнашки. — Конечно, мы с удовольствием зайдём! — с энтузиазмом согласился сверхскоростной. — Мы всё равно планировали задержаться в этом городе. Правда, ребята? — обратился он к нам.       Мы, разумеется, согласились и проследовали за мужчиной, представившимся как Джон Монтегрю — директор этого приюта. Он провёл нас в вестибюль, перегруженный тёмным деревом и тяжёлой резьбой. В дальней части наверх уходила массивная лестница. Справа и слева в противоположных концах коридора располагались большие двухстворчатые двери, украшенные резными плодами и колосьями.       Соник присвистнул, оглядываясь. — Вот это да… — прошептал себе под нос Тэйлз. — Это портрет лорда Брома, построившего Хилл-хаус, этот особняк. — указал директор на картину над неработающим камином. — И передавшего его вместе со своей коллекцией реликвий детскому приюту. После того как в бывшем здании случился пожар, мы переселились сюда. Прежде этот особняк был очень популярен как музей, многие морфы и даже люди приезжали, чтобы осмотреть его и многочисленную коллекцию, собранную лордом. Тогда наш приют процветал… Но после пожара мы закрыли часть залов, используемых теперь как жилые помещения. И несмотря на то что остальная часть замка оставалась открытой, поток туристов постепенно снизился и иссяк. С этим пропала возможность проводить реставрацию, особняк обветшал… — А это не опасно?.. для детей. Я видела трещину в стене. — перебила его обеспокоенная Роуз, пока мы все рассматривали птица на портрете.       Тёмно-синий клюв, был короче, чем у Рэда, а холодные, спокойные тёмно-синие глаза устало, но пронзительно смотрели на нас. Мужчина опирался как на трость обеими руками на рукоятку меча, похожего на катану, выставив его перед собой. Окрас его был синий, очень тёмный, а небольшие пёрышки на голове и расправленный пышный хвост за спиной выдавал в нём павлина. «Глазки» перьев отливали фиолетовым. — К счастью для нас, вызванные мэром специалисты установили, что здание пригодно для жизни. Но останется таковым не больше десяти лет. — успокоил ежиху мистер Монтегрю. — Мы всё ещё можем продемонстрировать редчайшие экспонаты, но никто не хочет изучать их в таких условиях. Наш мэр предлагал начать продавать реликвии, чтобы наладить наши дела, но… Лорд Бром хотел, чтобы они оставались в этом особняке. Долгие годы, несколько поколений, его щедрость позволяла обездоленным и осиротелым обрести пристанище. Ещё когда он был жив, он селил всех желающих в гостевые домики, находящиеся за Хилл-хаусом. Несколько всё ещё в жилом состоянии. Горожане помогли нам привести их в порядок, мы надеялись сдавать их туристам, но пока никто не заинтересовался. — рассказывал он, поднимаясь по лестнице.       Ступени поскрипывали, словно переговариваясь. Всё здание как будто перешёптывалось — едва уловимое потрескивание стен, шорохи потолка, ветер в водосточных трубах…       «… а вы ноктюрн сыграть могли бы на флейтах водосточных труб?..» © — вспомнилось мне.       Но, несмотря на ветхое состояние и «разговорчивость» старого здания, мне почему-то не было здесь страшно, как в том старом доме, где нас с Бродягой держали Плащи. В этом особняке по углам таинственный сумрак прятал истории из прошлого, которые хотелось услышать. — А мы как раз ищем, где остановиться. — активизировался синий, пока мы следовали за директором. — Мы поместимся в этих домах все?.. Но если что, мы можем разделиться на две группы, я легко смогу быть и тут и в гостинице, она всего-то в двух шагах. — хвастался он.       А вот мне бы пришлось где-то полчаса идти до города и к нужному зданию. — Да, конечно! — радостно ответил мужчина, но затем помрачнел. — Но вы ведь герой Соник, после всего что вы сделали для этого мира, я не могу брать с вас денег…       Весь второй этаж состоял из длинного прямого коридора, куда выходило множество дверей. В левом конце коридора располагалась вторая лестница, а в правом ещё одна дверь. — Тогда считайте это добровольным пожертвованием вашему приюту. — улыбнулся синий. — Ох, вы так нас выручите! — обрадовался мистер Монтегрю, сворачивая направо. — Если мы сможем продержаться ещё две недели, то получим новое пособие от города и наши дела наладятся.       Если не считать тёмной деревянной резьбы и серии странных пейзажей с неестественно подобранными цветами, развешанных через равные промежутки, ровную прямизну коридора нарушала лишь череда дверей. — А почему город не может помочь вам раньше? — спросил Тэйлз. — Мэр говорит, что все деньги уже распределены на нужды города и ничего поделать нельзя… — директор горестно вздохнул. — Наверно мне следовало его послушать и продать часть реликвий. Мы почти… заставляем детей голодать, просто чтобы сохранить вещи. Конечно, для нас это память о великом павлине, но я должен думать о тех, кто живёт сейчас. Все эти дети попали к нам, когда мы имели больший штат и могли принимать младенцев. Большинство из них не знают никого, кроме нас и этого города. Если их заберут… Я могу пойти работать в другой приют, но ни один не сможет принять столько детей за раз. Они ведь мне как родные. — искреннее горе в его голосе заставляло сердце сжиматься.       Плохо, что приют так беден, что им даже не хватает на еду, но… Перед внутренним взором снова появлялись разнотонные глаза Пятнашки. Наверняка в новом приюте её будут дразнить ещё больше. — Не стоит себя винить, вы просто хотите сохранить то, что вам дорого. — подбодрил его Соник. — Но теперь мы тут и вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.       Мы все коротко выразили согласие. Насчёт других мне было неизвестно, но я, правда, хотела помочь. — Если Соничек так говорит, значит так и будет. — с обожанием поддакнула Роуз. Открыв дверь, в которую утыкался коридор, директор пригласил нас в просторный кабинет со старомодной мебелью, множеством картин на стенах и разнообразных вазочек и статуэток на всевозможных поверхностях. Центральное место в комнате занимал большой письменный стол из чёрного дерева.       Сложив свои сумки у входной двери, мы заняли диван и кресла вокруг столика поменьше, а мужчина вынул из шкафа большой термос и блюдце с печеньем. Затем он достал тонкие фарфоровые чашечки с блюдцами и, наполнив их ароматным чаем, расставил перед нами. Чашки выглядели такими дорогими и хрупкими, что мне было страшно их касаться. — Пусть этот дом и в плачевном состоянии, он всё равно должен привлекать много туристов, а все эти старинные вещи тем более. — высказался лис, после того как мы немного посидели, грея себя изнутри чаем и изучая окружающие нас элементы старины. — Я тоже так думал… Я был уверен и, когда дела были получше, даже заказывал рекламу в газетах соседних городов, но бесполезно. — снова вздохнул директор. — А почему ваш приют так называется, если это не в честь веры? — вспомнила старые возмущения я. — Ох, да, Вечное пламя. — улыбнулся своим мыслям мистер Монтегрю. — Понимаете, это старая легенда наших мест. Считается, что несколько поколений назад здесь располагалось поселение павлинов. Они были колдунами, шаманами. И у них было поверие, сказка о фениксах, магических существах, возвышающихся над жизнью и смертью, правящими ими… — Что?! — встрепенулась я.       На меня накатило чувство, что я где-то это слышала. Может, в прошлой жизни так фениксов в каком-нибудь фильме описывали. — Фениксы - существа, управляющие жизнью и смертью. — повторил мужчина. — По легендам павлинов, фениксы наделены огромной магией и могут путешествовать между мирами. Однажды феникс встретил племя павлинов. Они обращались к нему как к божеству, почитали и прославляли. Долгие годы племя жило под его покровительством. Но потом фениксу понадобилось вернуться на свою родину и в награду за веру и верность он оставил народу павлинов своё перо. Оно наделяло владельца силой пламени феникса. С ним король и королева павлинов могли в благоденствии править многие сотни лет. В честь пламени феникса, вечного пламени, лорд Бром и назвал наш приют. Я не верю во все эти сказки, но с гордостью отношусь к названию моего приюта, в знак уважения к великой доброте и милосердию лорда Брома. — А что с ним стало дальше? — спросила Коссандра. — Ну, когда лорд Бром начал помогать приюту и обездоленным, он был уже стар, но прожил ещё несколько десятков лет, сделав очень много добрых дел, прежде чем мирно скончаться в своей постели… — ответил директор. — Нет-нет, я имела в виду, что стало с пером феникса? — поправилась Кэсс. — Король павлинов должен был дожить с ним до наших дней. — А, вы об этом. — с усмешкой понял мужчина. — Это уже другая легенда о самом племени павлинов. Если коротко: другие птицы прознали о такой силе у павлинов и начали войну. Магия могла дать павлинам силу драться вечно, но они видели, что все остальные племена птиц погубят себя этой войной. Павлины всегда выделялись среди других добротой и благородством… — услышав это, я, не удержавшись, прыснула, но быстро сдержала смех, а директор приюта, поняв, что я не собираюсь пояснять, продолжил чуть растерянно. — Они не могли смотреть, как другие народы губят себя этой войной и решили заключить мир. Король павлинов расколол перо феникса на три части - Дары феникса: камень смерти, камень жизни и вечный камень. Павлины раздали другим народам камень жизни и камень смерти, а себе оставили вечный камень, который помог скрыться всему их народу. Легенда гласит, что они до сих пор живут в другом мире и наблюдают за нами.       Сложно было поверить, что сородичем таких благородных птиц может быть известный мне павлин Заточка. — Дары феникса… — пробормотал Бродяга. — Я как будто где-то это слышал.       Ещё бы! А спрятались павлины под плащом-невидимкой и оттуда за нами наблюдают. — Красивая, но грустная легенда. — мечтательно проговорила Эми. — В нашей библиотеке есть сборник легенд, если вас интересуют подробности. — услужливо предложил мужчина.       Тэйлз ткнул локтем в бок Соника, который умудрился задремать во время рассказа легенды, и теперь пускал носом пузырь.       Пузырь лопнул, ёж встрепенулся. — Ну что, мы уже идём? — подскочил неугомонный парень. — Дайте мне реквизиты и назовите сумму, мы поживём тут недельку и осмотрим ваши реликвии как следует.       Мы все захихикали. Даже мистер Монтегрю улыбнулся.       Хорошо Соник придумал — так, по крайней мере, мы чуть поможем приюту. А может, мэр узнает, что здесь гостит знаменитый герой, глядишь и деньги найдутся. — Вы, действительно, так добры, как о вас говорят. — с улыбкой заметил директор.